Текст книги "Клетка из костей"

Автор книги: Таня Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 49

– Держи себя в руках. Вот и все. Просто держи себя в руках.

На том конце тяжело вздохнули. Человек был явно раздражен, но не хотел подавать виду.

– Да, но…

Мэр не удовлетворился этим нехитрым ответом.

Снова тяжелый вздох.

– Тебе досталась самая простая задача, – сказал Законодатель. – Ты вообще ничего не делаешь. Даже Учитель, и тот что-то делает.

Молчание.

– Наверное, уже жалеешь, что позвонил мне.

Ответа не последовало. Законодатель счел это знаком согласия.

– Меня не предупредили, – сказал Мэр. – Вы санкционировали… это и ничего мне не сказали! Кто-нибудь еще знал?

– Учитель.

– А он почему мне не сказал?

– Потому что я ему приказал. Я хотел сам с тобой поговорить. Я же знал, как ты к этому отнесешься. И мои прогнозы оправдались.

– А тебе не кажется, что вы слишком далеко зашли? Вы… пересекли черту.

– Нет. Уивер представлял собой опасность. Никто не смог бы с уверенностью сказать, как он поступит в следующий момент. Лучше не придумаешь. Теперь всем плевать на нашу доставку. Никакого давления.

– А как же… Нас ведь должно быть четверо. Кто станет новым Миссионером?

– Мне казалось, что уж с этим-то проблем не возникнет. По-моему, наш иностранный друг – идеальная кандидатура.

– А если он… откажется?

– Откажется? Почему?

Снова молчание.

– Послушай, – сказал Законодатель, – ты просто занимайся своим делом, и все. Не отвлекайся. Все организационные моменты возложены на твои плечи. Я пока займусь своим делом, а скоро вступит и Учитель. Все пройдет как по маслу.

– А как же мальчик? Что с мальчиком?

Законодатель гадко хихикнул.

– Все улажено. Безукоризненный план. И ничем нам не грозит.

– А мне не положено о нем знать?

– А ты хотел бы?

Мэр не ответил.

– Я так и думал.

Молчание.

– Слушай. Тебе лучше успокоиться. Ты же сам знаешь, что делать. Всю вину свалят на Уивера, уж мы-то проследим. А потом устраним и Садовника.

– Об этом я тоже не должен спрашивать?

– Как хочешь. Но, честно говоря, он нам больше не нужен. В сложившихся условиях… Он просто лишний человек. Это вопрос решенный.

– Вы уж поосторожнее, – посоветовал Мэр. – Он опасен.

Законодатель рассмеялся.

– Я, знаешь ли, тоже опасен! Не вешай нос. До скорого.

И связь прервалась.

Мэр растерянно смотрел на трубку, не понимая, как обычный кусок пластмассы, металла и стекла мог столь сильно влиять на его жизнь.

Он встал, сделал глубокий вдох, напряг мускулы, расслабился.

И принял решение.

Еще один вдох – и медленный выдох.

Выбора не было.

Обратной дороги – тоже.

Мэр был готов.

ГЛАВА 50

Гостиница стояла на отгороженной территории – здание примерно шестнадцатого века, как прикинул Фил. То, что некогда было загородным поместьем земельных аристократов, превратилось в пристанище для привилегированных классов. Уютно умостившись среди деревьев, в кольце гравийной дорожки, гостиница заманивала посетителей теплой атмосферой и льстила их самолюбию. «Да, – словно шептала она, – вы сделали правильный выбор». Фил хотел бы когда-нибудь привезти сюда Марину на уик-энд.

Тогда почему у него вдруг возникло то же чувство, с которым он впервые смотрел на дом с костяной клеткой?

Под хруст мелкого гравия он припарковал «ауди» у парадного входа и выключил мотор. Умолкла музыка – песня о монстрах группы «Band of Horses». Он какое-то время просто смотрел вперед. Все вокруг напоминало декорации к фильму. Сама гостиница казалась задником к какой-то костюмированной драме, но появление полиции сместило жанр от «Аббатства Даунтон» к «Инспектору Морсу».

Чем дольше он смотрел на здание, тем тревожнее становилось на душе. Он вспомнил о недавнем разговоре с Глассом, который тоже по-своему растревожил его.

Поначалу Фил был даже рад уединиться в кабинете Гласса, где его не могли достать расспросы Марины. Но как только он оказался внутри, по выражению лица главного инспектора стало ясно, что тот пригласил его не просто так. У него были свои причины – и, судя по всему, причины не из приятных.

– Присядь, Фил, – сказал Гласс, отрываясь от монитора.

Фил сел.

– Ну что же…

Гласс не сводил глаз с открытой на столе папки. Избегал его взгляда.

«Прекрасное начало», – подумал Фил.

– У меня на сегодня назначена встреча с начальником полиции. В Хелмсфорде.

Гласс сделал паузу, словно ожидая от Фила ответа.

– Правда?

– Да. Я думаю, он официально подтвердит мое вступление в должность. На полную ставку.

Гласс откинулся на спинку кресла. Фил по-прежнему видел на этом месте его предшественника.

– Поздравляю, – сказал он.

Гласс сдержанно улыбнулся и кивнул, принимая поздравление как должное.

– Спасибо. – Улыбка мигом сошла с лица. – И в свете этих событий мне показалось, что нам с тобой надо кое-что обсудить.

Фил почувствовал, что от него снова ждут какого-то ответа, но решил промолчать.

А Гласс, решив, что это почтительное, а не выжидающее молчание, продолжил:

– Похоже, нам с тобой придется работать вместе, Фил. И я считаю нужным предупредить тебя, что мой стиль управления в значительной мере отличается от стиля моего предшественника.

«Началось», – подумал Фил.

– Мне уже волноваться или еще рано? – с деланной беззаботностью спросил он.

Опять улыбка, уже вторая. И это от человека, который, складывалось впечатление, улыбается по строгому расписанию. Недобрый знак.

– Не знаю. Разумеется, мы будем работать вместе, но я как старший по званию намерен внести определенные коррективы в работу этого отдела.

Фил почувствовал, что начинает закипать.

– Вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями?

– Нет-нет, что ты. У тебя практически стопроцентная раскрываемость.

Фил ничего не сказал. Это была чистая правда.

– Но, с другой стороны, это же отдел по борьбе с особо опасными преступлениями.

Раздражение стало очевидным.

– В смысле?

– В самом названии содержится подсказка. Особо опасные. Их ведь легче всего раскрывать, не правда ли? – Не дав Филу ответить, он продолжил: – Взять, к примеру, убийство.

Нашли тело. Кто же убийца? Тот, кому это выгодно. Допрашиваете подозреваемого. Он во всем сознается. Дело закрыто. Правда же, легко?

– К чему вы клоните?

– Ни к чему. Просто такие преступления не кажутся мне особо опасными. В твоем распоряжении много ресурсов. Другие отделы завидуют.

– Что вы имеете в виду? Все наши ресурсы необходимы для эффективной работы. Вы вообще видели, чем мы занимались последние годы? А чем занимаемся сейчас?

Гласс попытался, пусть и с долей иронии, примирительно поднять руки, но этот жест попросту не входил в его репертуар.

– Я что хочу сказать… У вас никогда не возникает проблем с финансированием. А в наши нелегкие времена кое-кто может счесть подобное финансирование роскошью, а не первой необходимостью.

– Значит, вы хотите перераспределить бюджет нашего отдела? И куда пойдут эти деньги?

– Фил, – сказал Гласс, складывая руки в жесте, которому он, должно быть, научился на каких-то менеджерских курсах, – не опережай события. Я навел справки о твоем отделе и лично о тебе. Конечно, результаты говорят сами за себя, но… давай начистоту. Ты руководишь своей командой, как феодал.

Фил не поверил своим ушам.

– Что?!

– Возьмем для примера последний брифинг. Ты поставил под сомнение мою компетентность. Причем на глазах у всех.

– И что? Вы отпустили человека, который был важным свидетелем, а то и подозреваемым, не проконсультировавшись со мной.

– Бытует мнение, что именно для этого в полиции и проводятся брифинги. Чтобы все поделились последними новостями.

– Подобные решения нельзя принимать без моего согласия. Вы обязаны были уведомить меня. Вы нарушили протокол.

Гласс несколько секунд молча смотрел на него.

– Как я уже сказал, протокол в ближайшее время изменится.

– В частности, теперь будет необязательно держать меня в курсе? И важные решения касательно моего расследования можно будет принимать без согласования со мной?

Гласс заговорил тише, злее:

– Детектив-инспектор, вы, возможно, привыкли к снисходительности моего предшественника, но со мной этот номер не пройдет. Мы все будем делать так, как нужно. Как нужно лично мне. В моем отделе нет места инакомыслящим, будь то лично вы или кто-то из вашей команды.

– Никаких инакомыслящих в моей команде нет, – отрезал Фил.

– Это спорный вопрос.

– Нет. – Фил тоже подался вперед, причем не менее агрессивно. – Что вас не устраивает в моей команде?

Гласс снова заглянул в папку.

– Поведение некоторых офицеров легко расценить как несоблюдение субординации. Я…

Фил вскочил, как отпущенная пружина.

– Бред! Я поощряю творческий подход в своих подчиненных. И результаты нашей работы доказывают продуктивность этого. Отсутствие строгой субординации помогает нам раскрывать больше преступлений.

Взгляд Гласса стал острым.

– Теперь ясно, кто служит им примером. Ты оказываешь на них тлетворное влияние, Фил. Это называется «синдром мисс Джин Броди». Ты их… пленяешь.

– Пленяю?! – Фил едва не расхохотался. – Мы что, перенеслись в роман девятнадцатого века?

Голос Гласса стал холоден как лед:

– Ты одеваешься, как студент, а не как служащий полиции. Ты дерзишь начальству. И, насколько я понимаю, твои методы дознания балансируют на грани дозволенного.

– Я добиваюсь результата. Практически стопроцентного, вы сами только что сказали.

– После сегодняшней беседы с начальником полиции здешним порядкам придет конец. Ты по-прежнему можешь добиваться своих умопомрачительных результатов, но делать это будешь по моему уставу.

– А если меня не устраивает ваш устав?

– Незаменимых людей нет.

Филу хотелось ударить его.

– Кстати, – сказал он дрожащим от гнева голосом, – Микки сказал, что вы вернули Розу Мартин.

Гласс на мгновенье опешил, но быстро справился с собой.

– И что?

– Зачем?

– Она не твоя подчиненная. Это тебя не касается.

– Еще как касается. Она когда-то была моей подчиненной, а потом ушла на долгосрочный больничный. Она не могла выздороветь так быстро. Она не готова.

– Я проконсультировался с ее психологом, прежде чем принять это решение.

Фил очень сомневался, что это правда: он хорошо знал Марину.

– Даже Стиви Уандер увидел бы, что она не в состоянии работать.

Теперь Гласс выглядел так, будто хотел его ударить.

– Спасибо, что высказал свое мнение. Буду иметь в виду.

– К тому же вы повысили ее в звании.

Лицо Гласса налилось кровью.

– А ты откуда знаешь?

– А это что, секрет?

– Карьера других офицеров не должна тебя заботить.

– Вы совершаете большую ошибку.

Сдержанная улыбка.

– Опять-таки спасибо, буду иметь в виду.

Но Филу хотелось еще многое ему сказать. Ему нужно было это сделать. Но он понимал: бесполезно переливать из пустого в порожнее. Он глянул на часы.

– Куда-то спешишь?

– Ага, – сказал Фил, поднимаясь со стула. – Надо, знаете ли, одно убийство раскрыть. Но вы не волнуйтесь, это же проще простого. К обеду управлюсь.

Он вышел из кабинета, прежде чем Гласс успел что-то сказать.

И вот теперь он стоял перед гостиницей и не мог оторвать от нее глаз.

Он старался забыть о неприятной беседе с Глассом. Старался отогнать тревожное чувство, гнездившееся в груди. Сосредоточиться на работе. Жадно глотнув воздуха, Фил пролез под ленточным ограждением и пошел к главному входу с удостоверением в руках.

Ну, поехали.

Никто не преградил ему путь.

ГЛАВА 51

«Все совсем другое», – такая мысль первой пришла Филу в голову. Другая форма, размер, возраст, все. Все абсолютно не такое, как в доме у подножия Ист-Хилла. В доме с клеткой. Ничего общего.

И тем не менее его преследовало то же самое чувство. Мысленно ругая себя за глупость, он подошел к входу. Здание было, конечно, очень красивое, с этим спорить бесполезно. Переступив порог, он очутился в приемной с каменным полом и облицованными деревом стенами. Древесину клали, очевидно, давно, но она замечательно сохранилась; камень на полу обтесали бесчисленные подошвы на протяжении веков. Все настоящее, понял он.

– Детектив-инспектор Бреннан, – представился Фил девушке за стойкой, демонстрируя свое удостоверение. – Джейн Гослинг уже здесь?

Девушка была симпатичная. Темный форменный костюм, белая блузка с глубоким вырезом. Волосы зачесаны назад, в ушах – крупные серьги. Умело наложенный макияж. Она нахмурилась, но даже морщинки у нее на лбу были прелестны.

– Она у нас снимает номер?

Сильный акцент. Скорее всего, восточноевропейский, точнее определить Фил не смог.

– Нет, она расследует произошедшее здесь убийство.

– Ах да. – Она подозвала своего коллегу – молодого парня со стрижкой ежиком и неподдельным энтузиазмом на лице – и попросила подменить ее. – Идемте, я вас провожу. – И скрылась в дверях, ведущих в основное помещение гостиницы.

Фил и так знал, где находится нужный ему номер, но не хотел, чтобы его сочли самодовольным копом (он сам таких презирал), поэтому молча последовал за девушкой. Отвести взгляд от ее едва прикрытых юбкой-дудочкой ножек и острых каблучков было весьма проблематично. «Должно быть, – подумал он, – у Мэрилин Монро была точно такая же походка». Если бы она шла по песку, отметины от каблуков выстроились бы в прямую линию.

Фил сделал над собой усилие и огляделся по сторонам. Те же деревянные панели на стенах, тот же камень на полу. Они дошли до центральной площадки с камином, в котором, правда, не горел огонь, и поднялись по высокой лестнице. Древесина на стенах сменилась обычной штукатуркой и витражными окнами. По пути им даже попались стоячие доспехи.

Фил заглянул через раздвижные двери в закоулок, где дерево на стенах казалось еще старше, чем в коридорах.

– А что там?

– Часовня, – ответила девушка.

– Часовня?

– Да. Рыцарей-тамплиеров. Очень древняя. Хотите зайти?

– Если вас не затруднит.

Первым, что заметил Фил, войдя внутрь, был поразительный холод. Стены в часовне были сложены из тяжелого камня. Окна украшали витражи. Это напоминало путешествие на машине времени. Он ощутил присутствие истории, старины.

– Здорово, – сказал он. – Сколько же этой часовне лет?

– Много. – Она поспешила одарить его извиняющейся улыбкой. – Я и сама не знаю.

– Ясно. – Он взглянул на стену напротив с врезанной гигантской дверью, такой массивной и старой, что часовню, казалось, строили вокруг нее. – А куда она ведет?

– Никуда. Там тупик.

– Понятно.

– Идемте?

Девушка указала в направлении, откуда они пришли.

И Фил последовал за ней по ступенькам.

– Если не секрет, откуда вы родом? Произношение у вас явно не здешнее.

– Из Литвы, – с улыбкой ответила она. – Я приехала сюда работать.

– Понятно. И как, нравится?

На этот раз она не обернулась.

– Нормально. – И, решив, вероятно, что это слишком короткий ответ, добавила: – Весело бывает.

– Хорошо.

До самого номера они шли молча.

– Проходите.

На миловидное личико словно набежала туча. Он бы и сам догадался, какая ему нужна дверь, – та, которую перегородила желтая лента.

Фил поблагодарил, и девушка удалилась, оставляя такую же ровную вереницу отметин на ковре.

– Можно войти? – спросил он через дверь.

– Только оденься, – отозвался голос изнутри, и в коридор вылетел сверток в полиэтилене.

Фил развернул его, надел защитный костюм и вошел.

В номере его уже ждала Джейн Гослинг.

– Ну как тебе? – поинтересовалась она.

Фил сразу заметил, как здесь изменилась обстановка. Во-первых, труп убрали. Теперь он покоился в морге, дожидаясь самого скрупулезного анализа всех своих составляющих. Адам Уивер уже не был человеком – он стал обыкновенным мертвым организмом. Часами, которые уже не починишь, часами, к которым не прилагалась инструкция, а потому непонятно, что остановило их механизм.

Фил терпеть не мог атмосферу, которая царила на месте преступления после устранения тела. Отсутствие жизни было еще хуже, чем потеря жизни. Убийство было, конечно, концом, но также и началом, ведь с него начиналась работа Фила. А эти помещения, наполненные воспоминаниями о смерти, доказывали, что жизнь все же продолжается. И однажды на месте трупа, вывезенного в морг, окажется он сам.

Фил покачал головой. С тех пор как родилась Джозефина, его одолевали все более и более мрачные мысли. Ее существование служило напоминанием: мир не закончится с его исчезновением. Мир будет продолжаться без него, зато с ней. Он понимал, что так и надо, что такова жизнь, но легче от этого не становилось.

– Ну, рассказывай, – сказал он, в который раз дав себе слово, что сосредоточится на насущных проблемах. – Как успехи?

– Да пока не очень. Мы опросили соседей. Никто не видел и не слышал ничего подозрительного. Ничего. Только когда девушка начала кричать.

– А что насчет персонала?

Джейн покачала головой.

– То же самое. Не слышали, не видели. Только крики.

Фил кивнул и снова огляделся по сторонам. Он видел перед собой пустоту. Чувствовал отсутствие чего-то. «Надо мыслить конкретно, – велел он себе, – а не абстрактно».

Пиджак Уивера до сих пор лежал на кровати, остальная одежда висела в шкафу. Рядом, среди разнообразных сексуальных игрушек, валялось женское нижнее белье. Судя по обрывкам упаковки, только что купленное.

Фил нахмурился. Что-то тут не…

– Джейн, а откуда эта девушка приехала? Та, которая застала убийство.

– Не знаю, – пожала плечами Гослинг.

– Как ее зовут?

Она сверилась с записями в блокноте.

– Мария… Боже, дальше прочесть не могу! На, посмотри сам.

– Луко… шевич… иус… ичиус… Что-то вроде того.

– Явно из Восточной Европы.

– А точнее не знаешь? Из какой страны?

Джейн снова заглянула в блокнот.

– Говорит, из Литвы. А что? – нахмурившись, спросила она.

– А то, что Уивер тоже жил в Литве. И девушка с ресепшена, которая меня сюда привела, тоже оттуда. И строитель, с которым говорил Микки…

– Случайность или закономерность?

– Не знаю, – сказал Фил. – Пока не знаю. – Он еще раз обвел комнату взглядом. Ему срочно нужно было выйти отсюда. – Я пойду осмотрю окрестности. Мало ли, вдруг что попадется.

Воздух на улице был холоднее, чем вчера. Лето проигрывало битву с осенью. Листья уже краснели и коричневели. Он обогнул гостиницу, прошел мимо кухни и ряда мусорных баков. Там и сям были разбросаны хозяйственные пристройки – старинные, но не такие симпатичные, как главное здание. Там, видимо, жил обслуживающий персонал. А дальше текла река.

Он дошел до берега и остановился. Что-то постепенно завладевало им – не просто чувство, не просто эмоция, нет. Что-то зримое, ощутимое, плотное. Воспоминание.

Сердце дрогнуло в груди, когда он понял, в чем дело. Он снова посмотрел на реку, на гостиницу. На крышу, где среди веток выделялись печные трубы. На линию горизонта.

И услышал то, что говорила ему память.

Он бывал здесь раньше!

ГЛАВА 52

Самюэль Листер шел по больничному коридору и с наслаждением ловил на себе взгляды. Улыбки. Сплошные улыбки. И что самое приятное, даже если он им не нравился, они все равно улыбались.

Работа у него, что ни говори, прекрасная. В основном. Возиться с подчиненными, бегать по совещаниям – это, конечно, утомляло, но все остальное вполне компенсировало эти неудобства. Щедрые обеды и веселые вечеринки. Гольф. Машина, которую оплачивала клиника. Деньги. О да, деньги. И бонусы. Эти милые-премилые бонусы.

Словом, трудно найти человека, который не был бы счастлив в должности больничного менеджера по персоналу.

Постукивая каблуками туфель по коридору, он планировал свой день. Все утро расписано, встреча за встречей. Как бы отвертеться? Что его там ждет, стратегическое планирование бюджета? Лучше, конечно, не пропускать. Хотя все вопросы, которые требуют реализации, можно решать и уровнем ниже, в среднем звене. Для этого их и нанимали.

Что дальше? Пообедать в городе, обсудить планы по расширению с приятелем из городского совета. За счет руководства, само собой. Потом, возможно, быстренько сыграть в гольф. Да. Что ж, вроде не худший денек.

Листер с улыбкой кивнул медсестре, та улыбнулась в ответ, как говорится, краем губ. Ему понравилось: вроде и скромно, а вместе с тем понимающе. Вроде нечего предосудительного, а все же со значением. Очень мило.

Он оглянулся, проводил ее взглядом. Молоденькая, симпатичная. Фигурка точеная. В самый раз. В самом соку. Он так их и характеризовал: в самом соку.

Он замедлил шаг, чтобы получше рассмотреть, как томно она покачивает бедрами. В самом соку, иначе и не скажешь. Мило.

Дождавшись, пока она скроется за углом, он зашагал дальше.

Мысли его, разгоряченные медсестрой, хаотично скакали. «Вот бы вернуться в прошлое!» – подумал он. Когда форма напоминала скорее одежку из секс-шопа, когда мужчины могли фантазировать о женщинах в форме, делать из формы фетиш. Сейчас совсем не то – функциональные, незатейливые балахоны. Не о чем фантазировать. Надо будет обсудить это на ближайшем собрании, сказать, что это поможет пациентам не падать духом.

Он вспомнил одного своего знакомого дантиста. Тот брал на работу только молоденьких и стройных ассистенток и наряжал их чуть ли не в прозрачные халатики. И белье они носили соответствующее – белое, кружевное. Листер искренне им восхищался. Как ему это сходило с рук? Список ожидающих приема у него был длиннее, чем список погибших на военном мемориале. Дантист указал на «мерседес», припаркованный у ресторана, где они сидели. «Эту машину, – сказал он, – полностью оплатили фантазии мужчин средних лет».

Листер улыбнулся, вспомнив его слова. Надо будет обязательно попробовать что-нибудь в таком же духе.

Телефонный звонок грубо вернул его к реальности. «Наверное, Джерри, – подумал он. – Звонит уточнить насчет гольфа».

– Алло.

Молчание. И слабые помехи.

– Алло?

Он разочарованно вздохнул. Наверное, какой-то автодозвон. Попросят не вешать трубку и нажать какую-нибудь цифру, чтобы воспользоваться услугой «секс по телефону» где-нибудь в Шри-Ланке. Он уже хотел было сбросить звонок, когда на том конце провода заговорили:

– Привет, Самюэль.

Он не сразу узнал этот голос. А когда все же узнал, мир бешено завертелся вокруг.

– Что… Что тебе надо? – Он остановился и прикрыл телефон ладонью, чтобы никто его не слышал. – Зачем ты звонишь?

– Хочу попросить об одолжении.

– Не буду я тебе делать никаких одолжений.

В горле вдруг пересохло. Голос словно пошел трещинами. Рот превратился в пустыню.

– Будешь, еще как будешь.

Листер огляделся по сторонам, будто ждал, что весь мир остановится вместе с ним. Но жизнь, как ни странно, продолжалась.

– Я. ..Все, я вешаю трубку.

Угроза прозвучала неубедительно, да и трубку повесить он даже не пытался.

– Надо же. Не повесил. Интересно почему?

Он снова огляделся. Разумеется, все на него таращились. Тыкали пальцами и хохотали над менеджером по персоналу, который покрылся испариной и бормотал, заикаясь, что-то нечленораздельное в свой айфон. На самом деле никто, конечно, не тыкал в него пальцем и не смеялся. Никто не обращал на него внимания.

– Я… Я…

– Ты будешь делать то, что я тебе скажу, Самюэль. Ты и сам это знаешь. За все надо платить, тебя предупреждали. И ты согласился. С радостью согласился, насколько я помню. Так вот, настал час расплаты.

– Я… Я… А если я не соглашусь?

Смешок.

– Ты действительно хочешь услышать ответ?

Листер тяжело вздохнул.

– Я… Я буду у себя в офисе. Перезвони мне туда.

Не дождавшись ответа, он прервал связь и спрятал телефон в карман. И снова огляделся по сторонам.

Первым порывом было бежать. Куда глаза глядят. Не разбирая дороги. Но он понимал, что это невозможно. Понимал, что его найдут где угодно. Даже не будут гнаться – просто скажут пару слов кому надо, и все решится само собой.

Сердце учащенно билось в груди. Он шел по коридору, слушая неистовое биение в груди, а люди со всех сторон кивали и улыбались ему. Он улыбался им в ответ. Как? Как у него это получалось? Притворяться, будто все хорошо, когда на самом деле он испытывал адские муки? А вот как. Его будто молнией ударило. В тот самый момент, когда последний брусок замка звонко выскочил из паза, его осенило: он ведь так уже поступал. И не раз. Оставаясь нормальным, приветливым, общительным человеком, он втайне совершал… иные поступки. И последствия этих поступков наконец его настигли. Столкновение миров, если угодно.

Он велел секретарше ни с кем его не соединять и закрыл за собой дверь. Сел за стол. Ждал.

Ждать долго не пришлось.

– Что тебе нужно?

Он знал, кто это, не пришлось даже проверять номер.

– Я же сказал: ты передо мной в долгу. А долг платежом красен.

– Я… Не могу…

На глазах у него выступили слезы. Он готов был сдаться.

– Можешь. И сделаешь это.

Он открыл было рот, но не смог придумать достойного ответа. Никакого ответа и не могло быть.

Тишина.

И наконец вздох.

– Ладно. Что я должен сделать?

Ему подробно рассказали.

И Самюэль Листер понял, что все остальное уже не имеет никакого значения.

Это конец.