Текст книги "Клетка из костей"

Автор книги: Таня Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 74

В дверь постучали. Донна и Роза переглянулись. Они знали, кто это.

– Я открою, – сказала Донна.

Она встала с дивана, подошла к двери. Открыла. В дом ввалился главный инспектор Брайан Гласс.

– Где она?

Не обращая внимания на Донну, он метался по дому, как зверь по вольеру.

– Я здесь, – откликнулась Роза, приподнимаясь.

«Главное – не думать о боли», – рассуждала она.

– И я знаю, что ты сделал.

Холодный, беспощадный голос. Так и должен, в представлении Донны, говорить палач.

– Я все знаю.

Гласс замер. Отдышался. Посмотрел на часы.

– У меня сейчас нет времени.

– Есть. Есть у тебя время. – Она показала тетрадь. – Здесь все написано.

Гласс молча сверлил ее ненавидящим взглядом.

Роза улыбнулась. Его ненависть питала ее.

– Думал, я не догадаюсь, да? Думал, я не пойду по следу?

Гласс по-прежнему молчал и не двигался с места. Донна пристально наблюдала за ним. Она на своем веку насмотрелась на таких мужчин. Волны агрессии исходили от него, как запах одеколона.

Роза продолжала:

– Отдать дохлую шлюху психопатке, да? Такой у тебя был план? Поручить расследование ненормальной, чокнутой. Да еще и повысить ее, но только остальным не рассказывать. Между нами, да? Чтобы потом, если что, откреститься. Чтобы потом уверять: это же первый признак! Да она ненормальная!

Гласс вздохнул.

– У меня действительно нет времени.

– О, у тебя вдоволь времени. – В руке у Розы появился нож. – До хрена времени! Будешь стоять и слушать все, что я хочу тебе сказать. Потому что я во всем разобралась. От кого убегала Фэйт, а? С кем она встречалась в лесу в Уэйкс Колне? С тобой. И как я об этом узнала? Обратилась в службу наблюдения. На той улице, где ты ее снял, камер не установлено, но я дала им номер твоей машины – и они проследили весь твой путь от центра города до леса в Уэйкс Колне, по Колчестер-роуд. Ты ехал с женщиной. – Она улыбнулась. – Да. Тебя засняли. И занесли в систему. Тебя вместе с Фэйт.

Дыхание Гласса стало прерывистым, частым.

– Она тебя шантажировала, да? Решила сперва показать эту книгу тебе. А ты не захотел платить, верно? – Роза подошла ближе. Нож плясал у нее в руке. – Так ведь?

– Да, – сглотнув комок, ответил Гласс.

– Так. И ты решил убить ее. А почему нет, правда же? Очередная дохлая шлюха, кому какое дело? Никто не огорчится. Спишут все на распоясавшегося клиента. Такой у тебя был расчет?

Он промолчал.

– Да только она убежала. Вырвалась и убежала. И если бы из-за угла не выехали эти две машины, ты бы ее не догнал. И тогда все бы узнали о том, что ты сделал.

Не отрывая глаз от ножа, Гласс нервно облизнул губы.

– Ну как, пока все правильно?

Смутная улыбка.

– Более-менее. Не совсем полно, но сойдет.

– Нормально, да? – Роза кивнула. – Хватит, чтобы выдвинуть обвинение. – Она рассмеялась. Смеяться было больно, но она этой боли практически не чувствовала. – А потом ты поручил это дело душевнобольной. Пусть, значит, потрепыхается, а потом обо всем можно будет забыть. Но план не сработал. – Она поднесла нож к его лицу.

– Не сработал. Но это дело поправимое.

И пока Роза Мартин обдумывала его слова, Гласс одной рукой вывернул ей запястье, а другой выхватил нож. Роза закричала, дернулась, но Гласс оказался быстрее. И сильнее. Прежде чем она успела отобрать нож, он всем телом навалился на нее и всадил лезвие как можно глубже.

В ее глазах застыло удивление. Он вытащил нож и вонзил его снова. И снова. И снова. Лицо его превратилось в демоническую маску.

Донна закричала.

Бен, выбежавший на лестницу, тоже закричал.

Гласс, не выпуская ножа, обернулся на крики.

Донна попыталась за доли секунды вычислить расстояние до двери – и поняла, что не успеет. Единственным ее оружием была кофейная кружка. Не задумываясь о последствиях и, прежде всего, о ноже, она рванулась к Глассу и что было силы ударила его кружкой, целясь в висок. Она промахнулась – удар пришелся за ухо, но тем не менее он потерял сознание.

– Бежим, Бен!

И, подхватив ребенка, она пулей вылетела из дома.

А Роза осталась лежать на полу, прикрывая живот руками.

– Нет… нет… нет…

Она как завороженная смотрела на фонтан крови, бьющий из нее, и слабыми пальцами пыталась собрать блестящие внутренности.

У нее не оставалось времени на слезы.

На злость и досаду – тоже.

Времени у нее оставалось ровно на то, чтобы умереть.

ГЛАВА 75

Донна бежала, не выпуская руки Бена. Она не знала, куда бежит. Лишь бы подальше. Подальше отсюда.

Но когда они добежали до конца улицы, путь им преградили двое мужчин.

И она их узнала.

– О нет… нет…

Это были те двое из машины. Те, которых она ранила.

– Нет…

Они ее настигли.

Тот, у которого было перебинтовано лицо, улыбнулся.

– Вот и попалась.

Донне хотелось кричать, плакать, пинаться.

Но она ничего не делала.

Она стояла неподвижно.

Огонь внутри нее погас.

ГЛАВА 76

В больницу приехали все: полицейские машины, эмчээсники, вся эта братия. Не хватало лишь – по очевидным причинам – «скорых». Парковку отгородили желтой лентой, фасад здания – тоже. Труп Самюэля так и лежал на асфальте, дожидаясь экспертов.

К Филу, сидевшему на ступеньках у входа, подбежали Дон и Марина.

– Фил?

Он смотрел куда-то вдаль стеклянными глазами и даже не отозвался на ее голос.

– Фил, это я, Марина…

Она погладила его по руке. Ответа не последовало. Они с Доном тревожно переглянулись.

– Фил… – еще раз попробовала она.

Бесполезно. Он впал в кататонию. Шок парализовал его.

Дон присел рядом.

– Фил, это я, Дон. Сынок, ты… ты меня слышишь?

Фил молчал.

Марина продолжала гладить его по руке. Положила голову ему на плечо.

– Марина…

Голос его звучал так слабо, будто доносился из глубины туннеля.

Марина сжала его ладонь.

– Да, Фил, я здесь. Я рядом.

Он посмотрел на нее – и она увидела в его глазах то, чего надеялась больше никогда не видеть. Боль. Страшную, безнадежную боль.

– Он настоящий, Марина. Этот мужчина из моих снов… Он существует на самом деле. Он был здесь…

Она еще крепче стиснула его руку.

– Боже… О боже…

Она не могла его отпустить.

Часть 3
Зимняя смерть

ГЛАВА 77

Брайану Глассу раньше не доводилось никого убивать. Да, он нес ответственность за многие смерти, но ответственность косвенную. Он не убивал людей своими руками. И вот он сидел на диване в доме Донны Уоррен, а на полу лежал труп. Он не раз наблюдал процедуру вскрытия, видел, как из тел вырезали куски, чтобы исследовать их и взвешивать, слушал, как выносились вердикты касательно причины смерти. Но это было потом. А это… это происходило прямо сейчас.

На полу, прямо перед ним, лежала мертвая Роза Мартин. Он смотрел на нее как загипнотизированный. Туловище ее в районе живота превратилось в груду красных комковатых потрохов. Он не мог различить конкретных органов – просто куча мяса. И кровь, кровь повсюду. Он знал, что эксперт сумеет восстановить ход событий по пятнам и брызгам, но сейчас ему достаточно было просто сидеть и любоваться своей работой. Он был словно художник в студии.

Но больше всего его зачаровывало лицо. Еще несколько минут назад оно было таким живым: глаза горели праведным гневом, изо рта вылетала правда, которую он не хотел слышать. И вот теперь оно омертвело. Стало никаким. Губы безвольно опустились, лишенные звуков и слов, пустые глаза стали похожи на глаза выпотрошенной рыбы.

Он не сожалел о содеянном, напротив – он ликовал.

Главное, чтобы теперь удалось остаться безнаказанным. Это главное. Он потер голову в том месте, куда Донна Уоррен ударила его чашкой. Притрагиваться было больно. Будет синяк, и шишка тоже будет. Сначала он злился оттого, что они с мальчишкой ушли. Он понимал, что не может за ними гнаться, ведь даже в Ньютауне публичная сцена с применением холодного оружия привлекла бы всеобщее внимание.

Зато у него теперь был козел отпущения. Убийца.

Он знал, как действовать дальше. Тело останется здесь. Потом его найдут – он сам его найдет. И свалит всю ответственность на Донну Уоррен. Тот визит объяснит, откуда здесь взялась его ДНК, а его показаний хватит, чтобы упечь шлюху за решетку. Он лично будет руководить допросами. И, будьте спокойны, все пройдет как по писаному.

О да. Это будет несложно.

Как объяснить свой внезапный отъезд из больницы, он тоже придумал: скажет, что погнался за похитителями мальчика. Но не догнал. Проще простого. Убедившись, что внедорожник удалился на достаточное расстояние, он даже вызвал подмогу. Все тылы прикрыты. Все следы заметены.

А Фил… Фил сейчас не в том состоянии, чтобы реально ему противостоять.

Гласс кивнул, чрезвычайно довольный собой. Все хорошо. Замечательно.

Он снова взглянул на труп Розы Мартин.

Это было первое его убийство.

Но уж точно не последнее.

ГЛАВА 78

Близилась ночь, а с ней – осенняя прохлада и угроза скорой зимы. Но в доме Фила и Марины окна были закрыты, шторы – задернуты, а жалюзи – опущены. Ночь не могла проникнуть внутрь. По крайней мере, так им казалось.

Но ночь проникла в сердце Фила. Не в сердце даже – в самую сердцевину. Он неподвижно сидел в кресле, вперившись невидящим взглядом в пустоту. Марина и Дон стояли рядом, и на лицах обоих читалась тревога.

– Давай я помогу отвести его наверх, – предложил Дон. – Уложим его в кровать.

Марина посмотрела на Фила. Глаза у него были открыты, но зрачки не двигались. То, что он видел, находилось где-то за пределами этой комнаты. И даже за пределами настоящего. У нее сердце разрывалось от этого взгляда.

– Нет, – ответила она, – пусть посидит здесь.

– Но ему нужно отдохнуть, Марина. Ему нужно…

– Да, Дон, – тихо, но твердо сказала она. – Ему нужно отдохнуть. Но еще больше, чем отдых, ему нужны ответы. – Она посмотрела в глаза свекру. Тот не выдержал и отвернулся. – Он должен знать, Дон. Он целую жизнь провел в неведении.

Дон покачал головой и заговорил шепотом:

– Я не хочу… Я боюсь причинить ему боль.

Марина едва не рассмеялась.

– Ты только посмотри на него! Посмотри на него, Дон. Думаешь, ему сейчас не больно? Думаешь, бывает боль сильнее этой?

– Нет, – покачав головой, ответил он. – Думаю, не бывает. Хорошо. – Он тяжело вздохнул. – Давай сделаем это. Давай все ему объясним.

К каждому его слову, казалось, была пристегнута цепь с увесистым ядром.

Несколько раз глубоко вздохнув, Марина села напротив Фила и взяла его за руку. Кожа его была сухой и прохладной.

– Фил?

В его глазах мелькнул огонек, словно между ними пробежал слабый, но все же ток.

– Фил, это я. Марина. Я хочу поговорить с тобой. Ты готов? Ты сможешь?

Едва заметный кивок был ей ответом.

– Хорошо. – Рука в руке. По-прежнему. – Я хотела спросить… Кого ты видел, Фил? Кто был в той машине?

– Лицо… лицо из моего сна…

Фил закрыл глаза и скривился, словно опять увидел его.

– Понятно. Лицо из сна. Ясно. А кем он был в этом сне? Что он делал?

– Он… Я сидел в клетке, в клетке из костей, в подвале… а он…

Фил отвернулся и замотал головой, словно надеясь изгнать этот образ из памяти.

– Все хорошо, Фил. Продолжай.

– Я сидел в клетке, а он шел прямо на меня, и… эти глаза… в капюшоне, эти глаза…

– Что, Фил? Что было не так с его глазами?

– Темные… темные глаза… как будто смотришь в бездну…

– И на нем был капюшон?

Фил кивнул.

– А потом… а потом я увидел его там, возле больницы… он… существует… на самом деле…

Марина взглянула на Дона, и тот горестно ей кивнул.

– Дон тоже здесь. Он хочет с тобой поговорить. Ему нужно… кое-что тебе рассказать.

Она убрала руку и отошла в сторону. Ее место занял Дон.

– Фил? Это я, Дон. Я должен… кое-что тебе сказать. Насчет того человека в капюшоне. Человека, который держал тебя в клетке во сне. Хорошо?

Еще один едва заметный кивок.

Дон набрал полные легкие воздуха. И еще раз. Готов ли он? Будет ли он когда-нибудь готов к такому?

– Это реальный человек, Фил. Поэтому ты и видел его возле больницы. Он существует на самом деле. И я знаю, кто это.

Фил открыл глаза и непонимающе уставился на приемного отца.

– Как? Откуда? – Слабый, дрожащий, словно детский голос. Голос ребенка, заблудившегося в лесу.

– Мы с ним знакомы, Фил. Мы с ним виделись раньше. И я тебе сейчас об этом расскажу. Это касается тебя, твоей жизни. Ты готов?

– А кошмары… кошмары пройдут?

– Надеюсь.

Фил сглотнул ком в горле.

– Тогда я готов.

ГЛАВА 79

Машина ехала по ночной улице. Чем дальше от центра, тем меньше было людей и транспорта.

Донна, сидевшая на заднем сиденье, пыталась контролировать свое сердце. Оно то отчаянно ломилось в грудную клетку, то норовило выскочить наружу через горло. Последний раз она испытывала такое, когда Бенч угостил ее на вечеринке практически чистым кокаином. Но то были приятные переживания – во всяком случае, пока кровь носом не пошла. Эти же переживания нельзя было назвать приятными даже в самом широком смысле слова.

Рядом сидел Бен. Он смотрел в окно, потому что на нее смотреть не хотел, а на мужчин спереди – боялся.

Донна пыталась поговорить с ними, но ей не отвечали. Они молча усадили их в машину и молча поехали.

– Подождите, – сказала она. – В доме остался еще один человек. Одна баба из полиции. У нее ножевое ранение. Надо… надо вернуться…

Один из них обернулся и смерил ее долгим свирепым взглядом. Она вспомнила, как брызнула в него из газового баллончика.

– Ножевое ранение, говоришь? – сказал он. – Это твой конек.

– Что? Нет, я…

Он развернулся, чтобы быть как можно ближе к ее лицу. С губ, когда он говорил, срывались брызги слюны.

– Знаешь, что ты наделала? Мой напарник сейчас, между прочим, в больнице. Подыхает там, мать твою. Это тебе известно?

«Шотландский акцент…» – отметила она. Напуганные люди обращают внимание на самые удивительные мелочи. Она не ожидала услышать шотландский акцент.

– Сука, – процедил он.

– Ну-ну, полегче, – осадил его водитель. Этот говорил гораздо спокойнее.

Донна ухватилась за его нейтральный тон, как утопающий за соломинку. Если он так спокойно говорит, то, наверное, не причинит ей вреда. Потом она вспомнила своих клиентов, которые поначалу тоже казались уравновешенными людьми… И эта мысль не принесла ей утешения.

От страха Донне было тяжело дышать. Ей хотелось как-то задобрить этого мужчину, говорившего с неприкрытой угрозой.

– Пожалуйста, простите меня, – пробормотала она.

Но ее извинения только разозлили его.

– Простить тебя, да? Простить, суку такую? Ты унизила меня, а его чуть не прикончила…

Она зажмурилась, приготовившись к удару. Удара не последовало. Она открыла глаза.

Мужчина отвернулся и смотрел на дорогу. Водитель молчал.

Донна тоже решила помолчать.

Так они и ехали.

От раздумий ее отвлек Бен.

– Мне страшно, – прошептал он, дернув ее за руку.

«Мне тоже», – хотела ответить она. Но не стала. Может, ей и хотелось это сказать, но он не должен был этого слышать. Он всего-навсего ребенок, она должна быть сильной рядом с ним. Должна говорить, что все враки, в которые он верит – Санта-Клаус, например, или что жизнь справедлива, – правда.

Она выдавила из себя улыбку.

– Все будет хорошо, – прошептала она и стиснула его ручку в своей.

И он ей поверил.

И сердце у нее раскололось надвое.

– Куда мы едем? – спросила она уже в полный голос.

– Скоро узнаешь, – сказал тот, которому она брызнула газом в глаза. Он даже не удосужился развернуться.

Она снова посмотрела на Бена, потом в окно. Что хуже – ехать вот так, в абсолютном неведении, или наконец прибыть в конечный пункт, каким бы тот ни оказался?

Бен все сильнее сжимал ее руку.

Если бы она тоже могла поверить собственной лжи…

ГЛАВА 80

– Это нелегко… Как ни крути, это совсем не легко…

Дон тяжело вздохнул. Ощутил на себе ободряющий взгляд Марины и продолжил:

– Так вот… Была одна коммуна. В семидесятых. Сам можешь представить, типичная хипповская коммуна: восточные платья, одежда из марли, голая детвора… Всякое такое. Бисер, гитары, на которых никто не умел играть, свободная любовь. – На лицо его набежала тень. – Во всяком случае, так было поначалу. – Он отхлебнул кофе и сказал: – Коммуна называлась «Сад».

Глаза Фила дрогнули под опущенными веками.

– «Сад»? Но ведь это…

– Не перебивай, Фил, – сказал Дон мягко, но твердо. – Дай мне рассказать. А ты просто слушай. – Он откашлялся. – Так вот, «Сад» родился из благих намерений, как оно обычно и бывает. Но со временем, как часто происходит, светлые идеалы извратились. – Еще один глоток кофе. К сожалению, под рукой не было ничего покрепче. – Промывание мозгов. Такие пошли слухи. Будто это не просто коммуна, а секта, члены которой подвергаются насилию: сексуальному, психологическому, физическому, всякому. Что само по себе ужасно. Но это еще не все. Поползли и другие слухи, еще гаже. Будто коммунаров – другого слова не могу подобрать – можно брать в наем. И даже покупать.

– В каком качестве? – не удержался Фил. Он слишком давно работал в полиции.

Но против этого вопроса Дон вроде бы не возражал.

– В качестве сексуальных рабов. Любого возраста. Богатые извращенцы могли прийти туда, изучить меню и сделать заказ. Оплата зависела от конкретных услуг. – Он вздохнул, покачал головой. – Мы слышали, что какой-то богатый психопат заказал нескольких человек, чтобы охотиться на них, как на лис, у себя в поместье. Они не вернулись в коммуну. Скорее всего, их растерзали гончие псы… И – женщины. Множество женщин. Некоторые возвращались. Но не все. И те, что возвращались, становились совсем другими людьми. – Он запнулся. – И дети…

Понадобилось несколько секунд, чтобы он взял себя в руки.

Дом едва не лопался от тишины.

– В общем, так, – наконец продолжил Дон. – Некоторые бежали. Мужчина, женщина и двое ребятишек. Мальчик и девочка. Совсем… маленькие. Они пришли к нам. Не сразу, конечно. Сначала они нам не доверяли. Мы же, в конце концов, были их врагами. – Он говорил без обиды в голосе, только лишь с грустью. – Но они все же обратились к нам. Обратились ко мне. Я был тогда детективом-инспектором. Они просили, чтобы мы остановили этот ужас в «Саду». Им было нестерпимо видеть, как рушится их мечта. Видеть, что там творится… Им очень трудно было оттуда уйти. Чертовски трудно. И они отказывались рассказывать что-либо, пока мы не гарантируем им защиту. И я лично гарантировал им защиту… – Снова пауза. – Мы разместили эту семью в доме под круглосуточным наблюдением. Очень приятная была пара. Очаровательная. Я часто у них гостил. Прежде чем уйти жить в коммуну, он работал журналистом. Жена у него была очень красивая. Дети тоже. Да, особенно если учесть, через что эти дети прошли… И когда мы их забрали, они заговорили и все нам рассказали. Все.

Он замолчал. Слова будто увязли в топкой памяти.

– На первых порах в «Саду» все было хорошо, – продолжал Дон. – Зачинщик этой коммуны искренне верил, что творит добро. Но потом руководство сменилось. На смену ему пришли… плохие люди. Очень плохие. И тогда все изменилось.

Еще один глоток кофе – уже остывшего, но Дону было наплевать.

– В общем, мы планировали устроить рейд. Гэри и Лора – так звали родителей – рассказали нам все, что могли. Где что находится, кто там живет, как можно попасть на территорию и как оттуда уйти. Но мы должны были соблюдать осторожность. За пару лет до того в Америке, в Джонстауне, произошла массовая резня, и мы не могли допустить, чтобы это повторилось. Правда, мы не верили, что такой сценарий возможен здесь, в Колчестере, но рисковать все-таки не могли. Членам коммуны к тому моменту уже основательно промыли мозги, их чуть не заморили голодом, они были готовы на все. Поэтому на разработку плана ушло немало времени. – Он вздохнул. – И когда мы наконец проникли в «Сад», там… там оказалось пусто. Ни души. Как будто они все, не знаю… Улетели обратно в космос, на свою родную планету. Мы не нашли ни одного человека. До сих пор. – Дон допил остатки кофе. – Само собой, Гэри и Лора узнали об этом в своем надежном убежище. И чуть с ума не сошли от страха. Просили переселить их куда-то, потому что они будут следующими. Наказанием за предательство «Сада» была смерть. Они боялись за свою жизнь. И не зря.

– Что же произошло? – спросил Фил.

Ответ дался Дону с трудом. Но он понимал, что обязан это сказать.

– Их убили. Прямо там, в нашем надежном убежище. И их, и полицейских, которые их сторожили.

От тишины, воцарившейся в доме, могли лопнуть барабанные перепонки.

– А как же… – Голос Фила дрожал. – Как же дети?

– Их пощадили.

– Почему?

– Не знаю. Может, чтобы они страдали? Потому что это наказание было еще более жестоким, чем смерть. Не знаю.

– И что с ними было дальше?

– Их отдали в детский дом. – Дон сейчас дорого бы дал за глоток спиртного. – Но там оказалось не намного лучше, чем в «Саду». И теперь рядом не было их родителей… – Он попытался совладать с дрожью в голосе. – Девочка… девочка умерла. Она болела. Слабенькая девочка, она бы… она бы все равно не выжила.

– А… а мальчик? – еле слышно спросил Фил, ожидая ответа и страшась его.

Дон посмотрел ему в глаза.

– А мальчик сейчас сидит передо мной.