Текст книги "Клетка из костей"

Автор книги: Таня Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 62

– Дон, что с тобой?

Он приближался, и сердце в груди у Марины с каждым его шагом билось чаще. Она не узнавала своего свекра.

– Дон…

Он подошел вплотную.

– Что ты здесь делаешь, Марина?

– Ищу тебя.

Притворное спокойствие в голосе.

Он взглянул через ее плечо. Дверь… Она сразу поняла, о чем он думает. Замок с автоматической блокировкой. Она не запирала дверь. Интересно, сможет ли она обогнать его и выбежать в коридор первой?

Тут в ее внутренний спор вмешался другой голос: «Но ведь это же Дон…»

– Тебя сюда прислали? – тихо, жестко спросил он.

– Кто?

– Они. Гласс и его… подпевалы.

– Нет, никто меня сюда не присылал. Я просто искала тебя, хотела поговорить.

– Зачем? О чем?

– О Филе.

Услышав имя приемного сына, Дон перевел дыхание. Расслабился. Плечи его опустились, неестественно прямые ноги подогнулись. Он больше не представлял собой опасности и снова стал похож на человека, которого она знала.

– Значит, ты знаешь, – устало произнес он.

– О чем, Дон? Я бы очень хотела узнать, но…

– В каком смысле?

– Объясни мне, в чем дело. Пожалуйста! С Филом что-то происходит. Что-то… плохое. Я сначала думала, что он недоволен мною, но я ошибалась. Проблема гораздо серьезнее.

Он подошел еще ближе. Мерцающий верхний свет отражался в его глазах.

Марина чуть попятилась.

– Ты хотел со мной что-то сделать, когда я вошла?

Дон опешил от ее предположения.

– Что-то сделать? Господи, нет! Откуда такие мысли, Марина?

– Не знаю. Это ты мне скажи. Ты выглядел так, будто я помешала чему-то важному, о чем не должна была знать. И ты, похоже, изрядно рассердился.

– A-а, ты об этом… – Он виновато улыбнулся. – Прости. – Он похлопал по выпуклости на пиджаке. – Решил вот взять… почитать. Не совсем законное дело, знаешь ли.

Марина улыбнулась в ответ.

– Понятно. Но больше так не делай, пожалуйста.

– Извини, больше не буду. Но ты… Будь осторожна, Марина. Надо различать, кто заслуживает доверия, а кто… Ну, сама понимаешь.

– А кому доверяешь ты, Дон?

– Прости. Тебе я, конечно, доверяю. Прости.

Они молча смотрели друг на друга. Единственным звуком в комнате был мерный гул ламп на потолке.

– Ты хотела поговорить насчет Фила, – наконец сказал Дон, и она видела, как тяжело дались ему эти слова.

– Да.

Он покачал головой.

– С чего же начать… – Он огляделся по сторонам, словно боялся, что их подслушивают. – Знаешь какое-нибудь местечко поблизости, где делают кофе? Хороший кофе. А то в местных автоматах наливают результаты неудавшихся экспериментов военных биологов.

– Знаю. Пойдем?

– Да, с удовольствием. Тогда я тебе и расскажу. Насчет Фила…

ГЛАВА 63

Донна закричала.

Рука с вывихнутым суставом была плотно прижата к спине. Она слышала, как рвутся ткани. Чувствовала, как они рвутся. Кричала снова и снова, но ей становилось только больнее.

– Да, – прошипела Роза, – вот так. На колени, сука!

И это стало последней каплей. Одно-единственное слово.

Донна ненавидела это слово. Отказывалась выслушивать его в свой адрес. Ни одному клиенту это не сошло бы с рук, сколько бы он ей ни заплатил. Ну, может, когда-то она и позволяла эту вольность, но только за дополнительную плату. Вперед. И потом презирала себя. Говорила, что многие девчонки сшибают на этом большие бабки, но она не из таковских.

Сука.

Ненавистное слово. Недопустимое. С ней нельзя было делать всего двух вещей: обзывать ее сукой и давать пощечины. Если кто-то распускал руки, она разворачивалась и давала сдачи – да так, что мало не казалось. То же самое касалось этого заклятого слова. Сука.

На нее оно действовало, как шпинат на моряка Попая: вселяло силу. Злило до бешенства.

Зверски злило.

Роза Мартин давила ей на спину, прижимала к полу. Колени начали подгибаться.

– Вот так, сука поганая, давай…

И весь мир побагровел и слетел с орбиты.

Донна не упала на колени. Ничего подобного. Вместо этого она задрала правую ногу и пнула Розу Мартин в подъем что было силы.

Та закричала от боли.

Донна почувствовала, что хватка ослабла. Второго шанса не представится. Замешкаешься – и будет слишком поздно. Она ударила еще раз, еще сильнее. И угодила в лодыжку.

Снова крик. Хватка слабела.

Донна ткнула ее локтем – прямо в ребра, прямо в диафрагму. Она буквально услышала, как из мерзкой полицейской с шумом выходит воздух.

Развернувшись, Донна увидела, что Роза Мартин готовит новое нападение, и, не задумываясь ни на секунду, схватила с тумбочки настольную лампу. Маленькая, легкая, дешевая, но должно хватить… Она замахнулась, вложив в замах всю свою ярость, и врезала Розе по скуле. Голова ее запрокинулась, тело крутнулось…

Ударившись о кровать, Роза Мартин растянулась на полу.

Отбросив лампу, Донна прицелилась и яростно пнула гадину. Вопль. Донна услышала, как затрещали ребра. Она готова была ударить снова. Адреналин бушевал в крови. Она упивалась властью. «Пинать… – с улыбкой подумала она. – Какое счастье!»

Но радость продолжалась недолго: Роза Мартин ухватилась за уже занесенную для повторного удара лодыжку и с силой вывернула ее.

Настал черед Донны кричать. Хрящ порвался, и нога полетела совсем не в том направлении. Она попыталась развернуться в нужную сторону, чтобы минимизировать ущерб, но оступилась и рухнула на пол.

Роза Мартин привстала на колени и, обхватив поломанные ребра рукой, поползла вперед. И не было на свете силы, способной ее остановить.

Донна поискала взглядом хоть какое-то оружие, но ничего не нашла.

И тут она вспомнила о кухонном ноже. Нащупала его в кармане. Только бы хватило времени, прежде чем Роза снова на нее набросится. Донна вытащила нож, сжала рукоятку, приготовилась…

Но не ударила.

Воздух в комнате раскололся от чьего-то крика. Обе замерли, уставившись на источник душераздирающего звука.

В дверном проеме стоял Бен – бледный, как призрак из фильма ужасов.

Роза Мартин опустила руку, Донна – нож.

– Бен, – сказала она, – иди сюда.

Но Бен не шелохнулся.

– Не бойся, – сказала Роза Мартин, избегая его взгляда. – Я из полиции.

– Ага, – задыхаясь, пробормотала Донна, – как будто это его успокоит.

Роза со вздохом посмотрела на нее. Донна – на нее. Сражаться им больше не хотелось. Боевой дух уступил место тупому стыду.

Роза заметила нож.

– Дай-ка эту штуку сюда.

Донна неохотно повиновалась. Роза спрятала оружие в кармане и, держась за край кровати, попыталась встать.

– Помочь?

Донне встать тоже было нелегко.

– Как-нибудь сама справлюсь.

Женщины, кряхтя от боли, поднялись. Посмотрели друг на друга.

Первой мыслью Донны было бежать, но эту мысль она быстро отогнала.

Да, она едва не пырнула офицера полиции ножом. Да, она поломала ей ребра. Но этот офицер полиции незаконно проник в дом и напал на нее. Так что, скорее всего, никакой ответственности она не понесет. И, судя по лицу Розы, та думала примерно о том же.

Донна посмотрела на Бена.

– Поставь чайник. Вот молодец.

Мальчик, все еще не решаясь хотя бы моргнуть, ушел в кухню.

– Ты меня подставила, – проворчала Роза Мартин, когда он скрылся из виду.

– Извини, но я должна была отсюда уехать. Как только я узнала, что случилось с Фэйт, я должна была бежать. Она меня предупреждала.

Роза нахмурилась.

– Как это – предупреждала?

– Сказала, что если она погибнет, ну, это… при загадочных обстоятельствах, то я должна взять Бена и бежать. Потому что он – следующий. А потом я.

Роза, похоже, готова была поверить ей, но все-таки не сразу.

– Так зачем же ты вернулась?

Донна с деланным равнодушием пожала плечами. Это ей явно не удалось.

– Забыла кой-чего.

– Что именно?

Она замялась. И эта заминка не ускользнула от внимания Розы.

– Что, я тебя спрашиваю?

Донна вздохнула. Врать не имело смысла.

– Фэйт оставила тут свою книгу. Дневник. В котором написано, кто ее преследовал, что вообще случилось… Она говорила, эта книга стоит денег, если знать, кому продавать.

– Так где же она?

Донна снова пожала плечами.

– Не знаю.

– Не нашла?

– Еще нет.

Роза Мартин улыбнулась.

– Ну, значит, будем искать вместе.

Донна понимала, что выбора нет, и потому обреченно кивнула.

И две женщины, мучимые жуткой болью, уставшие от драки, израсходовавшие друг на друга весь свой гнев, взялись за поиски.

ГЛАВА 64

Садовник снова вышел на свободу. Приятно быть на свободе. Нет, даже не так: на свободе быть правильно.

Он дождался, пока уйдет полицейский, и выбрался наружу. Потому что работа не ждет.

О да.

А он ждал – ждал с нетерпением.

Жертва возвращалась к нему. Осталось лишь забрать ее.

Он прошелся вдоль дороги до условленного места. На холме у парка. Под деревом. Никто с ним не заговаривал, никто не смотрел на него. Его не существовало. Равно как и Пола. Но Садовнику было наплевать – ему даже нравилось не существовать.

Он питался энергией незаметности. Энергией людей, игнорировавших его. Он был гораздо сильнее, чем они могли подумать. Он позволял им, снующим мимо, жить лишь потому, что убивать их было слишком хлопотно. Но он был наделен этой властью – властью казнить и миловать, даровать и отбирать жизнь.

Знали бы они…

Сегодня особенный день. Жертва вернется, начнется церемония. И за будущее Сада можно будет уже не беспокоиться.

Но тут его посетила другая мысль – и сердце в груди стало тяжелее. Он горько вздохнул. Все счастье, вся энергия, которой он наполнился, все это высосала из него одна-единственная мысль.

Совершать обряд жертвоприношения было негде.

Дом загубили. Вместе со всеми инструментами. Клетку… клетку тоже загубили.

Но есть ведь другое место! Он мысленно улыбнулся. Камень упал с души. Есть место еще более священное, чем то. Он никогда прежде не пытался совершать там жертвоприношения, но почему бы не попробовать сейчас? Место же идеальное.

Идеальное.

Когда подъехала машина, он все еще был погружен в раздумья. Водитель надел бейсболку и приподнял воротничок, но он все равно его узнал. Сел рядом.

Мэр выглядел недовольным. Испуганным.

Садовник ничего ему не сказал. Просто дождался, пока тронется машина, и только потом снял капюшон.

Насыщенный глинистый запах успокоил его. Заново зарядил энергией.

Он ощущал, как Мэру становится все страшнее.

Вот и хорошо.

Вот и хорошо…

ГЛАВА 65

Припарковавшись у входа, Фил вошел в больницу, махнул удостоверением у окошка регистратуры и спросил, где находится мальчик с полицейским караулом. На лицемерное шушуканье по поводу его одежды он решил не обращать внимания.

Поблагодарив дежурную, он проследовал по маршруту, который держал в голове, но за последним поворотом, где он ожидал увидеть Анни, его почему-то встретил Гласс.

Фил остановился. У него что-то оборвалось внутри.

– Добрый день, сэр, – сказал он как можно равнодушнее.

Гласс уже собрался было что-то ответить, но так и замер с открытым ртом.

– Что… Что это еще такое?

– Что вы имеете в виду? – с улыбкой уточнил Фил.

Гласс ткнул в него пальцем.

– Это… Твой наряд.

– Вы же сами видите, сэр, – все с тем же равнодушием в голосе сказал Фил.

– Бабочка? Офицер в моем подчинении носит галстук-бабочку?

Гласс растерянно помотал головой.

– Вы же велели мне одеваться элегантнее, сэр. По-моему, твидовый пиджак и бабочка – это весьма элегантно. Сейчас модно так одеваться. Насколько я знаю.

Гласс поджал губы, из которых, казалось, разом отхлынула кровь.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– Отнюдь, сэр. На брифингах для прессы будет очень хорошо смотреться. Журналисты придут в восторг.

Лицо Гласса покраснело – таким неприятным оттенком обычно наливаются сердечники непосредственно перед инфарктом. «Ну, лучшего места для инфаркта и не найти», – подумал Фил. Гласс, даже не пытаюсь улыбнуться, придвинулся к нему вплотную.

– Журналисты, значит, в восторге будут, да? Нет, не будут, детектив-инспектор. Не будут. – Он понизил голос до жутковатого шепота. – Потому что ты не попадешь ни в один объектив. И я больше не поручу тебе ни единого дела в своем отделе, понял? Ты отстранен от службы. И приказ подлежит незамедлительному исполнению.

Фил почувствовал, что тоже начинает злиться. Он понимал, что лучше будет сдержаться, но понимал и то, что это невозможно. Нет, Гласс зашел слишком далеко.

– На каком основании?

Гласс наконец улыбнулся, но отнюдь не дружелюбной улыбкой.

– Я думаю, ты и сам понимаешь, на каком основании. Ослушание. Несоблюдение субординации. Профессиональная несостоятельность, халатность. Нарушение процессуальных норм. Для начала сгодится?

Фил сделал шаг навстречу. Гласс отпрянул.

– Ерунда. И вы сами это прекрасно знаете. Мне достаточно позвонить начальнику в Хелмсфорд, он меня знает. Он меня отстоит.

– Да, но ему тоже нужно соблюдать субординацию. Он обязан будет рассмотреть мою жалобу – за ним, знаешь ли, тоже следят. И свой пост ему дороже твоего.

– Значит, все?

– Именно.

Губы Фила расплылись в ядовитой усмешке.

– Значит, поскольку я больше не являюсь сотрудником внутренних органов, я могу сделать вот это…

И он занес кулак для удара.

Гласс даже бровью не повел.

– Я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем бить главного инспектора.

– А почему? Вы больше не мой начальник, я этим делом уже не занимаюсь.

– Меня беспокоит исключительно вопрос твоей безопасности, детектив.

– Моей безопасности?

– Да. Если ты меня ударишь, я запросто тебя убью.

Ледяной, невозмутимый взгляд. Сомневаться в серьезности его намерений не приходилось.

– Я читал твое личное дело, Бреннан, и знаю, что у тебя уже бывали такие случаи. Знаю, что ты бил офицеров выше себя по званию, и все сходило тебе с рук. Этот удар – я лично гарантирую – тебе с рук не сойдет. Только тронь меня хоть пальцем – и это будет последний твой поступок в этой жизни.

Фил молча смотрел на него.

Гласс улыбнулся.

– Так-то лучше. А теперь ступай домой. У настоящих полицейских много работы.

Фил вдруг понял, как же нелепо он, должно быть, выглядит с этой бабочкой на шее и с этой слепой яростью внутри. Ему очень хотелось врезать Глассу. Очень.

Гласс рассмеялся.

– Не стоит. Ударишь – ляжешь. И больше не поднимешься.

Из-за угла вышла Анни и остановилась как вкопанная.

– Босс, что… что происходит?

Фил попытался вымолвить хоть слово, но не смог.

– Я только что освободил детектива-инспектора Бреннана от занимаемой должности, – заявил Гласс. – Теперь будете докладывать лично мне, констебль Хэпберн. Вопросы есть?

– Какого черта? Он что, рехнулся? – спросила она у Фила.

– Продолжайте в том же духе и станете следующей, – прошипел Гласс.

Анни попыталась взять себя в руки, и главный инспектор не мог не заметить эту попытку.

– Уведите его, – скомандовал он и ушел. Даже по спине было ясно, насколько он напряжен.

Анни взглянула на Фила.

– И что это за наряд, интересно знать?

– Бабочка, – со вздохом сказал он. – Мне показалось, что это удачная идея. – Он снова вздохнул и, повернувшись спиной к удаляющемуся Глассу, прошептал: – Со мной что-то происходит…

Но ответить Анни не успела: из палаты мальчика донесся странный звук. Фил сразу узнал его. «Нет, – пронеслось в его голове, – на хлопок в цилиндре двигателя это не похоже, это просто такое клише». За этим звуком последовал другой – крик.

Они переглянулись.

– Это…

– Сюда! – скомандовала Анни. – Быстро!

Она побежала за угол, Фил – за ней. Дверь в палату мальчика стояла нараспашку. Внутри было темно.

– Я же отошла всего на минуту, – пробормотала Анни. – С ним оставалась Дженни Свон, психолог. Он должен быть…

Она замолчала, едва они переступили порог палаты. Дженни Свон лежала на полу без движения. У головы ее уже скопилась лужица крови. Мальчик сидел на кровати, глубоко вжавшись в изголовье, и кричал что было мочи. Кричал, как в последний раз.

Перед ним стоял мужчина, которого Фил раньше не видел.

Поняв, что он тут не один, мужчина развернулся.

– Ни с места! – рявкнул он. – Не подходите! Я не шучу!

И тут Фил увидел пистолет.

ГЛАВА 66

Микки откинулся на спинку кресла, сложив руки на затылке. Потянулся. Почувствовал, как сходит напряжение в мускулах – в руках, по бокам. Напрягся, снова потянулся. Сделал глубокий вдох, выдохнул. Расслабился.

Он ненавидел бумажную работу. Терпеть ее не мог. Презирал. Некоторые люди – к примеру, Милхаус – были прирожденными канцелярскими крысами. Им бы только сидеть перед монитором, странствовать по виртуальному миру цифр и фактов, искать там конкретное, зримое. Микки так не мог. Он был создан для решительных действий. Да, стоило признаться в этом во всеуслышание, и его могли принять за безмозглого качка – из тех, что идут добровольцами в группы по разгону демонстраций. Но это была правда. Демонстрации разгонять он бы, конечно, не пошел и полицейских из этого отряда недолюбливал. Но сам экшн… Ловить воров, гоняться за преступниками… Настоящая, словом, полицейская работа. А не сидеть за компьютером, пока глаза не повылазят.

Но он узнал кое-что интересное. Надо признать, времени зря он не потратил.

Уже что-то.

К тому же находиться в офисе стало гораздо приятнее, когда ушел Гласс. Микки настороженно относился к нему еще до той беседы на парковке. Интуиция подсказывала, что доверять главному инспектору не стоит. Он ему попросту не нравился. А «недоверие» и «антипатия» для Микки часто были словами-синонимами.

Но слова Гласса не шли у него из головы. Может, он прав? Может, Микки слишком сблизился с Филом и это негативно скажется на его карьере? Он покачал головой. Не время думать о таких вещах.

Он потер глаза и снова уставился на экран. Ричард Шо. Хитрый Дики. Не так уж ловко он замел за собой следы, раз даже Микки смог его найти.

Он снова потер глаза. Хватит. Он больше ни секунды не просидит у треклятого монитора. Ему нужно выйти на улицу.

Улыбаясь своим мыслям, Микки достал телефон. «Прекрасно, – подумал он. – Лучшего предлога не сыскать».

– Давай встретимся, – сказал он вместо приветствия. – Прямо сейчас.

Пятнадцать минут спустя он уже стоял на пешеходном мосту с видом на Бэлкерн-Хилл. С одной стороны тянулось древнее римское укрепление с пабом «Дыра в стене» на углу. С другой – дорогой пригород Сент-Мэри. Внизу рычали автомобили, двумя караванами движущиеся в город и из города.

– Привет, Стюарт, – сказал он.

Стюарт пришел раньше. Когда Микки подошел, он оторвал задумчивый взгляд от вереницы автомобилей.

– Ты же знаешь, что я не люблю встречаться средь бела дня, – сказал он, воровато озираясь. – Тем более в таком месте.

– А чем плохое место? – улыбнулся Микки. – Все лучше, чем в каких-то подворотнях или задрипанных пабах. Здесь… здесь никто нас не увидит. Здесь никто ни на кого не обращает внимания. Здесь мы в безопасности.

Стюарта его слова, судя по всему, не убедили.

– Так о чем ты хотел поговорить? – с обреченным видом спросил он.

Микки смерил его долгим взглядом. Стюарт был осведомителем дольше, чем Микки работал в Колчестере. Он снабжал информацией предыдущего главного инспектора и, похоже, не возражал против продления контракта с его преемником.

Выглядел он, конечно, неважно. С другой стороны, резонно возразил Микки самому себе, он всегда выглядел неважно.

Это был высокий худощавый мужчина в черных замшевых туфлях на каблуках. Туфли эти, надо признать, знавали лучшие времена – примерно когда Джон Леннон разводился с Синтией. Джинсы на нем тоже были черные, в обтяжку, хотя на тонких как спички ногах это было сложно заметить. На некогда черной, но теперь уже серой футболке красовался логотип группы, которой Стюарт хранил верность долгие годы, а члены ее между тем успели разойтись, собраться заново, снова разойтись и – трое из четверых – умереть от различных вредных привычек. Черная жилетка и неизменная черная кожаная куртка, настолько старая, что уже трижды выходила из моды и возвращалась как стильное ретро, а Стюарт об этом и не подозревал. И волосы – грязное, засаленное гнездо крашеных пучков. Судя по возрасту, он мог бы застать модов, но внешний вид выдавал в нем панка, которому с уходом семидесятых попросту надоело гнаться за новыми веяниями.

Он считал себя поэтом, хотя Микки не помнил, чтобы его когда-то печатали. Он также уверял, что раньше был рок-звездой, хотя никто не помнил, чтобы он записывал альбомы или играл концерты. Его жизненный девиз гласил: «Секс, наркотики, рок-н-ролл!»

«Во всяком случае, наркотики», – язвительно подумал Микки.

И тем не менее Стюарт знал практически всех в округе – и хороших, и плохих, причем вторых значительно лучше, – и умел добывать сведения в таких компаниях, в которые Микки сам никогда бы не проник.

– Хитрый Дики Шо, – сказал Микки.

Стюарт нахмурился.

– Хитрый Дики Шо… Вот так привет из прошлого!

– Его сын вернулся в город, – сказал Микки. – Под именем Адам Уивер. Его вчера убили в гостинице «Холстед».

– Да, слыхал о таком. А кто, не знаете?

– Я как раз у тебя хотел спросить.

– Ага. Ну… Хитрый Дики Шо… Я как-то не…

– Держи ухо востро, договорились?

Стюарт пожал плечами.

– Конечно. Посмотрим. – Он снова скорчил гримасу. – Адам Уивер… Знакомое имя.

– Замечательно. Начни с этого.

– Когда конечный срок?

– Когда разведаешь что-то интересное. Чем раньше, тем лучше.

– Как скажете, мистер Филипс.

– Ладно. Звони, если что.

Микки собрался было уйти, но Стюарт его остановил.

– Может, аванс какой дашь?

Микки вздохнул. Он готовился к этой просьбе заранее, ритуал был неизбежен. Он порылся в кармане и выудил десятифунтовую бумажку.

– Держи.

– Большое спасибо. Слушай, а я тебе не говорил, что человека, который открыл Элвиса и Джонни Кэша, звали так же, как тебя?

– Каждый раз говоришь, Стюарт, – устало улыбнулся Микки. – И не точно так же, только фамилия совпадает, сам знаешь. Ладно, звони, если что-то пронюхаешь.

– Как скажете, мистер Филипс.

И Микки ушел с моста. «Это, конечно, не гонка по пересеченной местности, – подумал он, – но все ж лучше, чем копаться в бумажках».