Текст книги "Хроники крови. Пенталогия (ЛП)"
Автор книги: Таня Хафф
Жанры:
Городское фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 99 страниц)
Спинка скамьи застонала под его пальцами, и он поспешил их разжать.
Если бы не обещание, которое он дал Тони, Генри мог бы скрыться раньше, чем допустил попытку соблазнить себя. Также искушение не было бы столь сильным, если бы это дело не имело отношения к Вики. Вики предложила ему свою дружбу, возможно, даже любовь, но смертность этой женщины звучала в пении ее крови, и с каждым биением сердца она оказывалась на миг ближе к смерти. После некоторого времени, весьма непродолжительного, по сравнению с тем, которое он прожил, Вики тоже покинет его, и вскоре после нее исчезнет и это забавное дитя улицы, а потом к нему снова вернется одиночество.
Тауфик обещал конец одиночеству, принадлежность к сообществу, простирающемуся во времени на несравненно большие сроки, чем продолжительность жизни смертного.
«А почему бы не рассчитывать на целую вечность?»
Солнце сияло где-то в глубине его мозга. Это означало, что он больше не сможет игнорировать существование Тауфика.
«Если я умру, у меня останется вечная жизнь, которую обещает церковь. Было бы крайне легко избрать такой путь, достаточно всего лишь после рассвета шагнуть навстречу солнцу. За исключением того, что самоубийство – грех».
Еще более серьезным грехом была бы боль, которая осталась бы после него. Если он хочет избрать для себя такой исход, ему следует подождать. С внезапным облегчением он осознал, что впервые за несколько недель после того, как его стали мучить эти видения, он может встретить рассвет без страха. Солнце, которым Тауфик постоянно угрожал ему, уже было не в состоянии толкнуть его к самоубийству. Что бы уже ни случилось – а его чувства все еще пребывали в сумятице, в которой он пока не мог разобраться, – этого уже не произойдет.
Благообразный полный священник поднял руку.
– Ступайте с миром, – мягко произнес он; чувствовалось, что служитель церкви искренне желал этого своим прихожанам.
Месса закончилась, паства – в основном пожилые иммигранты – потянулась к выходу. Генри отстал, пережидая, пока священник, стоящий у дверей, благословит каждого в отдельности. Когда последний человек, одетый во все черное, направился к выходу, он выступил вперед и обратился к священнику:
– Отец, мне нужно поговорить с вами.
Нечто большее, чем требования его сана, не позволило священнику отклонить эту просьбу.
*
Было десять минут восьмого, когда вампир вернулся в квартиру, всего лишь за восемнадцать минут до восхода солнца.
Вики встретила его в дверях, схватила за руки и почти втащила внутрь.
– Где, чтоб тебе провалиться, ты шлялся! – рявкнула она; теперь, когда Генри был в безопасности, тревога переросла в гнев.
– Встречался с нашей мумией.
Безразличный тон ответа подействовал именно так, как предполагалось. «С этим существом можно иметь дело, только если сможешь не подпасть под его воздействие». В течение многих лет Вики неоднократно сталкивалась с последствиями тяжелой травмы, чтобы немедленно опознать этот особенный защитный механизм даже во сне. Не без усилия она постаралась справиться с собственными эмоциями, чтобы разобраться в создавшейся ситуации.
– Значит, ты нашел ее. Тони позвонил мне около полуночи, он опасался, что эта тварь высосет твою жизнь так же, как она это сделала с тем малышом. Майк подвез меня. Я должна позвонить ему после восхода солнца и сообщить, что стряслось.
«При условии, разумеется, что ты мне об этом сообщишь».
Фицрой слышал размеренное и спокойное биение сердца, доносившееся из гостиной.
– Тони часа три назад заснул на диване, – сказала женщина. – Когда удостоверюсь, что ты в безопасности, выпущу его отсюда.
Рука, решительно протащившая его через всю квартиру, сомкнувшаяся в жесткой хватке вокруг запястья, могла доставить боль не только смертному – даже Генри почувствовал некоторое неудобство. Он не приложил ни малейшего усилия, чтобы высвободиться; это был желанный якорь.
И только после того, как они добрались до спальни и дверь плотно закрылась за ними, и была опущена светозащитная штора, Вики выпустила его руку. Оставив его стоящим посреди комнаты, она уселась в ногах кровати и решительным движением подтолкнула очки к переносице.
– Если бы ты погиб, – медленно сказала она, потому что, если бы не заговорила, просто взорвалась бы от сдерживаемых эмоций, – то оставил бы пустоту в моей жизни, которую было бы невозможно заполнить. Я всегда ненавидела мысль, что следует накладывать условия на… – она облизнула пересохшие губы, – на любовь, но, если ты когда-нибудь вздумаешь пойти на встречу с врагом, силы которого мы не представляем, который, как нам известно, может убить взглядом, который не далее как прошлой ночью заставил тебя в панике бежать от него, пытаясь выглядеть в чьих-то, пускай даже в своих собственных, глазах лучше, чем… – Подбородок женщины вздернулся, и она встретилась с ним взглядом. – В общем, если это произойдет, я сверну тебе твою проклятую вампирскую шею. Я выразилась достаточно ясно?
– Полагаю, вполне. Ты прошла сквозь адские муки, так что мне полагается чувствовать себя тоже достаточно скверно? – Он сел подле нее на кровать. – Если это поможет тебе, то вынужден признаться, мне действительно досталось по первое число.
– Иди к черту, Генри, я вовсе не сказала, что хочу этого. – Она с ненавистью стерла слезу, прочертившую след через всю ее щеку. – Я жутко испугалась, поняв, что ты взвалил на себя больше, чем способен выдержать…
– Так оно и было. – Вампир поднял руку, чтобы остановить ее. – Но вовсе не потому, что пытался доказать что-то после той позорной ночи. Я перерос глупое желание похваляться мужским превосходством уже три столетия тому назад. Я отправился искать мумию, потому что в этом нуждался Тони.
Вики глубоко вдохнула, с плеч ее словно свалился тяжкий груз. В свое время она сама отваживалась на безумно опасные шаги, и, слава Богу, у него оказалась достойная причина, которую она могла принять.
– Ты редкостный кретин.
Фицрой наклонился вперед и глубоко вдохнул аромат ее губ.
– А у тебя весьма интересный способ говорить: «Я люблю тебя», – прошептал он ее губам. Только теперь, когда его подруга не высказала никакого протеста и молча вернула ему объятие, причем с такой пламенной страстью, что в ней совершенно ясно ощущалось отчаяние, он осознал, насколько сильно она испугалась за него. Когда женщина наконец оторвалась от него, он поднялся и начал стягивать с себя рубашку. Если бы он не поспешил, спать ему пришлось бы в одежде.
Вики наблюдала за ним; тревога на ее лице сменилась выражением, напоминающим нечто похожее на «Ладно, забудем об этом».
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Начну с того, что не я нашел мумию – она сама меня разыскала. – Фицрой швырнул рубашку на пол. – И я обнаружил, что солнце, которое мне снилось, оказалось не чем иным, как попыткой его воздействия на меня.
– Что ты сказал?
– Видимо, бывают времена, когда я более восприимчив. И когда я встретил его, то не смог полностью защититься от его влияния.
– Боже мой, Генри!
– Тауфик пугает меня. Вики. Я не вижу способа, как бы мы могли одержать над ним верх.
Женщина нахмурилась.
– Что он с тобой сделал?
– Он говорил. – Генри резким движением откинул покрывало и нырнул в постель. Солнце – другое солнце – дрожало на горизонте. – Он затянул меня в узел и оставил, чтобы я из него выпутывался.
Она поменяла позу, не в силах пока посмотреть ему в лицо.
– Ты справился с этим?
– Мне кажется, да. Но не знаю точно. – «И не узнаю, пока не встречусь с ним снова». – Я провел ночь, пытаясь разобраться в себе. В церкви. В охоте. – Он дотянулся до нее и прикоснулся к ее запястью. – В тебе.
«Я чуть не сыграла в ящик от беспокойства, а этот тип молился, перекусывал и трахался. – Запах секса, словно прилипший к вампиру, был слабый, но ошибиться в его источнике было невозможно, – Успокойся, Нельсон. Каждый справляется с пережитым по-своему».
– И какое место во всем этом занимаю я?
– Мое сердце.
Она нежно положила ладонь на его обнаженную грудь, пальцами перебирая рыжевато-золотистые завитки.
– Терпеть не могу эти твои заросли.
– Я знаю. – По его губам скользнула легкая улыбка, затем он опять стал серьезным. – Я пытался напасть на него. Но он даже близко меня к себе не подпустил. Тауфик чрезвычайно опасен, Вики.
По-видимому, Генри не имел в виду те смерти, которые произошли после того, как мумия выбралась из гробницы, и легкая тень страдания, проскользнувшая в его голосе, вызывала большее беспокойство, чем несомненно паническое состояние.
– Почему?
– Потому что я не смог немедленно отклонить его предложение.
– Его предложение? – Вики нахмурилась столь резко, что очки едва удержались на самом кончике носа. – Что за предложение? Сейчас же рассказывай!
Он покачал головой…
…Затем движения его замедлились…
А после этого зарождающийся день окончательно взял над ним верх.
*
– Когда он проснется, я схвачу его за шиворот и буду трясти до тех пор, пока он не расскажет мне все, что знает, и мы обсудим все, что произошло, секунду за секундой. – Вики кинула в рот еще одну горсть сырных клецок. – Вот что происходит, когда позволяешь гормонам вмешиваться не в свое дело, – пробормотала она свирепо, но невнятно толстому равнодушному голубю. Из-за того, что она так беспокоилась о Генри, сначала она что-то лепетала, затем позволила что-то невнятно бормотать ему, но ничего, абсолютно ничего хоть сколько-нибудь полезного он, перед тем как отключиться, передать ей не сумел.
– Если бы я совершила хотя бы наполовину столь же лишенный смысла поступок при допросе свидетеля, когда служила в полиции, меня бы вышвырнули с работы, обвинив в полной некомпетентности. – Облизав покрытые жирными пятнами пальцы, женщина неодобрительно тряхнула головой. – И они удивляются, почему я не стала слащавой романтической барышней. Ладно, это ерунда. Никто из них не удивляется. Селуччи понял, а Генри смирился. Пластинку «В. Нельсон. Частные расследования» я собственноручно привинтила к своей двери. Боже правый, Селуччи!
Она засунула полпакета недоеденных сырных кленок в сумку и посмотрела на часы. Он должен был быть в управлении в одиннадцать и просил ее позвонить перед тем, как он выйдет из дому. Вики считала, что хотя бы это Майк заслужил; помимо всего прочего, ей недоставало информации по данному вопросу и она возлагала большие надежды на эту встречу. К ее удивлению, было только восемь пятьдесят три. Почему ей казалось, что было много позже? «Время ускоряет свой бег, когда испытываешь большие нагрузки…»
Удостоверившись, что Генри заснул, она разбудила Тони, успокоила его и, сунув ему в руку пять баксов, чтобы парню было чем заплатить за проезд в метро, велела отправляться на работу. Сама же вошла в поезд, следующий в другом направлении, задержалась только для того, чтобы купить пакет сырных клецок, выслушав при этом краткую лекцию о правильном питании от своей старой знакомой, миссис Кополус, что заправляла в магазинчике, перекусила, усевшись на скамейку, и сейчас, завернув за угол на Гурон-стрит, окажется дома. Они вышли из квартиры Генри без пяти восемь, а сейчас было без пяти девять. Похоже, что с часами все в порядке…
– Летнее время закончилось, стрелки часов переведены на час назад. А мое тело до сих пор живет по прежнему ритму. – Она вздохнула. – Мое тело ведет себя по-идиотски. А мое эмоциональное состояние совершенно ненадежно. Черт подери, удивительно еще, что я такая умная.
Сторона Гурон-стрит, на которой разрешалась парковка, как обычно, была плотно забита, и потому Вики не обратила особого внимания на коричневый седан, который, нарушая правила, остановился напротив ее дома. Она двинулась по тротуару, услышала, как позади открылась дверь машины, и замерла, когда хорошо знакомый ей голос прогудел:
– Доброе утро, Нельсон.
– Доброе утро, старший сержант Гоуэн. – Женщина повернулась, чтобы посмотреть на него, улыбка на ее лице была совершенно неубедительной. Старший сержант Гоуэн решительно не выносил ее, когда она служила в полиции, и эта неприязнь росла с каждым повышением Вики по службе, с каждой полученной ею благодарностью, с каждой даже самой незначительной похвалой, которой ее приветствовали сослуживцы, и, наконец, неприязнь переросла в ненависть. Следует быть справедливой – она отвечала на его чувство с не меньшей пылкостью. – О, я вижу, вы захватили с собой констебля Молларда. – Недавно она наткнулась на фамилию Молларда, еще одного своего старого знакомца, в полицейском бюллетене, где упоминалось его поведение, не достойное сотрудника полиции. Как считала Вики, полицейская форма означала ответственность; она не оправдывала ее отсутствие.
У нее неожиданно вспотели ладони. Оба они были в гражданской одежде. Что бы здесь ни происходило, ничего хорошего ей это не сулило.
– Итак, какое неожиданное удовольствие привело вас обоих сюда в такую рань?
По лицу Гоуэна расплылась улыбка. Ей никогда не доводилось видеть на его лице столь радостное выражение.
– Ну, это и в самом деле большое удовольствие. У нас есть ордер на твой арест, Нельсон.
– Что вы сказали?
– Я всегда знал, что, если подождать, ты рано или поздно зайдешь слишком далеко и приведешь в ярость именно того, кого нужно.
Женщина отпрянула в сторону от приближающегося к ней Молларда.
– Мне кажется, ты оказываешь сопротивление при аресте, – пробормотал тот и замахнулся полицейской дубинкой, спрятанной за спиной.
Удар был нанесен так неожиданно, что она не успела увернуться – он пришелся поперек туловища, и Вики согнулась пополам, судорожно хватая ртом воздух. Мужчины с двух сторон подхватили ее под руки, и следующее, что она осознала, – ее швырнули на заднее сиденье седана. Гоуэн поспешно обошел машину кругом и занял место впереди.
Вся операция, от момента, когда сержант произнес первое слово, заняла меньше минуты.
Вики, грубо прижатая лицом к пыльной обивке, с трудом могла вздохнуть. Как только машина пришла в движение, Моллард заломил ей руки за спину и надел наручники, после чего затянул их вокруг запястий так сильно, что они впились острыми металлическими краями едва ли не до костей. От боли голова ее дернулась, и на нее тут же с силой обрушился тяжелый кулак.
– Давай, давай, продолжай сопротивляться.
С издевательским смехом выдавливая из себя слова, констебль уперся ей в поясницу, примяв ее всей своей тяжестью, так что она не могла пошевельнуться.
Очки висели у нее только на одном ухе, и перспектива утратить их испугала ее больше, чем все, что могли с ней сделать Гоуэн и Моллард. Хотя и это было не в радость… Вики видела заключенных, которых эти оба загоняли в камеры предварительного заключения. Очевидно, те множество раз нечаянно падали.
Когда он начал возиться с пряжкой на поясе ее джинсов, ей удалось освободить одну ногу, и она попыталась съездить ему пяткой по уху Моллард успел схватить Вики за ногу и вывернул ее.
«Будь ты проклят, сволочь поганая!»
Боль заставила ее на несколько секунд задуматься над новым ощущением, и куда меньшую боль от укола иглы она почти не почувствовала.
«Игла?»
Паскудство…
Наркотик подействовал быстро.
13
– Частные расследования, Нельсон. Сейчас никто не может ответить на ваш звонок, но, если вы оставите свою фамилию и номер, как и краткое описание своей проблемы…
– Ты и есть моя проблема, Нельсон, – прорычал Селуччи, бросив в сердцах трубку. Сверкнув глазами на часы, висящие на кухонной стене, он увидел, что уже почти половина одиннадцатого. Даже после окончания утреннего часа пик поездка из Даунсвью в центр города займет больше получаса. Он не мог себе позволить ждать дольше; Кэнтри по понятным причинам возражал против того, чтобы его детективы появлялись на рабочих местах когда им заблагорассудится.
Разумеется, имелся еще один номер, по которому можно было бы позвонить. Фицрой, этот «незаконный сын короля», уже должен был заползти в свой гроб, где он проводил дневное время, но Вики, возможно, еще оставалась в его квартире.
Майк раздраженно фыркнул.
– Нет, чтоб ему провалиться, в его
кондоминиуме!
Боже, ну и словечки напридумывали эти яппи! Люди, проживающие в кондоминиумах, едят сырую рыбу, пьют безалкогольное пиво и коллекционируют для повышения своего имиджа автографы знаменитых бейсболистов. Ладно, Генри Фицрой, может быть, и не занимается подобной ерундой, но их стилю жизни все-таки подражает. А любовные романы? Как будто мужчине подобает заниматься подобной ерундой, а для… э… даже для такого, каким был Фицрой…
Нет. Он не станет звонить Фицрою. Это ведь большой город, Вики может оказаться где угодно. Весьма вероятно, что она отвезла Тони домой и уложила его в постель. Он представил свою подругу в роли доброй самаритянки, и на его лице появилась сардоническая ухмылка, но последующая мысль заставила его брови сомкнуться домиком.
Уложить Тони под одеяло?
Нет. Майк решительно тряхнул головой. Если дать волю ревности, можно довести себя до полного безумия. Он влез в куртку, схватил с кухонного стола связку с ключами и направился к двери. Несомненно, у Вики была основательная причина, чтобы не звонить ему. Быть может, опасения Тони были не так уж и вздорны – Фицрой мог получить ранение, столкнувшись с мумией, и Вики отвезла его туда, где пользуют… авторов любовных романов. Он доверял присущему его подруге здравому смыслу и надеялся, что Вики не воспользовалась информацией, которую мог сообщить Фицрой после столкновения с мумией, и не начала сама следить за ней…
– И если в офисе меня не ждет хоть какое-либо сообщение от нее, я возьму этот самый присущий ей здравый смысл и задам ей такого…
Зазвонил телефон.
– Великолепное чувство времени, Вики, я только что направился к выходу. И где ты, кстати, черт бы тебя побрал, шлялась? Я же сказал тебе, чтобы ты первым делом позвонила мне!
– Селуччи, заткнись на минутку и послушай.
Майк недоуменно моргнул.
– Дэйв? – Голос его напарника отнюдь не походил на голос счастливого человека. – Что-нибудь стряслось? Ведь это не с малышкой, я надеюсь?
– Нет, нет, она совершенно здорова. – Дэйв Грэм издал глубокий вздох. – Слушай, приятель, тебе следует затаиться на время. Кэнтри хочет, чтобы тебя схватили и доставили в управление.
– Что ты сказал?
– Он получил ордер на твой арест.
– По какому обвинению?
– Здесь не указано. Это что-то особое…
– Это чья-то идиотская шутка. – Селуччи усмехнулся, внезапно почувствовав облегчение. – Ты ведь пошутил, я правильно тебя понял?
– Когда наконец до тебя дойдет, что все на редкость серьезно? – Что-то в голосе Грэма стерло напрочь ухмылку с лица Майка. – Я не знаю, что они здесь затевают, но уже успели обшарить пару отделов. Я никогда не видел, чтобы Кэнтри был настолько разозлен.
– Хреново. – Это было сказано не столько для заполнения наступившей паузы, а, скорее, как констатация факта.
– Я не уверен, что должен спрашивать тебя, но все же скажи, что ты натворил?
– Если поверить твоим словам о крайней серьезности, то я оказался не в том месте и не в то время и выяснил нечто такое, чего не должен был знать. – Селуччи задумался над тем, что рассказала ему Вики о приеме у заместителя генпрокурора по поводу празднования Хэллоуина. «Кэнтри. Будь все проклято! Эта мерзкая образина подмяла под себя одного из немногих честных полицейских в городе». Он должен был признать, что Фицрой оказался беспристрастным свидетелем, но мысль о Кэнтри, слепо танцующем под чужую музыку, заставила его ощутить физическую боль. «В следующий раз, когда мне в голову снова придет мысль, что по Торонто разгуливает мумия, я постараюсь держать свою пасть закрытой». – Ты звонишь из управления?
– Неужели я выгляжу таким кретином? – Голос Дэйва прозвучал сухо. – Я нахожусь на Тако Белл, за поворотом на Йонг-стрит.
– Хорошо. Послушай, Дэйв, эта история касается не только меня. Береги свою задницу и некоторое время веди себя тихо-тихо.
– Эй, тебе нет нужды напоминать мне об этом. Здесь творится что-то очень странное, а я никогда не стремился, чтобы меня обыскивали, стаскивая последнюю одежку. Как я смогу с тобой связаться?
– Ну… – Вопрос был, конечно, интересный. Он смог бы снимать сообщения со своего автоответчика, не вступая в прямой контакт с корреспондентом, при условии, что сообщения будут достаточно краткими, чтобы у копов не было необходимого времени отследить его линию. Но его телефон могли поставить на прослушку, и это означало, что Дэйва и его самого могли взять где угодно, хоть в сортире. Велики были шансы, что и за номером Вики также установлена слежка. Кэнтри прекрасно осведомлен, как близки они были в прошлом и насколько близкими остаются до сих пор. Лучше всего было бы держаться подальше от квартиры Вики, и то же самое относится к Дэйву – не нужно, чтобы он прибегал к ее автоответчику.
– Ты мог бы звонить мне, – сказал, не дождавшись его ответа, Грэм.
– Нет. Даже если они не подозревают, что ты предупредил меня, они могут прослушивать твой телефон. Ты – вычислить это пару раз плюнуть – один из тех людей, которым я могу позвонить. Как бы то ни было, пошли они все в задницу! – Селуччи хлопнул ладонью по столу и уставился на розовую полоску бумаги, спланировавшую на пол. Фицрой? Почему бы и нет. – Но я назову сейчас номер, по которому ты можешь оставить для меня сообщение. Не могу гарантировать, что получу его до наступления темноты, но зато это вполне безопасно. Запомни номер, не записывай его и пользуйся только…
– Телефонами-автоматами. Майк, я, знаешь ли, прошел подготовку. – Дэйв повторил номер трижды, чтобы удостовериться, что не ошибся, после чего добавил: – Тебе лучше бы поскорее рвать отсюда когти. Кэнтри, может быть, не станет дожидаться, пока ты сам к нему явишься, а просто пришлет за тобой машину.
– Я уже ушел. И… ты меня слышишь, Дэйв? Спасибо. – Партнеры, на которых можно положиться, когда приходит решающий час или грозит удар сбоку, спасают жизни большего числа полицейских, чем тысячи новомодных штучек современного оборудования. – За мной обед.
– Один? Ты до сих пор должен мне полдюжины обедов, уж не говоря о тех, которые я тебе списал. Во всяком случае, будь осторожен. – Грэм повесил трубку прежде, чем Селуччи смог ответить.
«Будь осторожен. Я бы об этом ни в жизнь не догадался».
Сопровождая свои действия виртуозными вариациями, почерпнутыми из арсенала итальянского сквернословия, Майк побросал в спортивную сумку с эмблемой своей любимой бейсбольной команды кое-что из одежды и документов и запасные обоймы к служебному пистолету. У него совсем не оставалось времени, но он все же сменил полицейскую форму на джинсы и черную кожаную куртку – этот наряд служил в Торонто не хуже, чем шапка-невидимка. Не считая мелочи, звеневшей в кармане, у него оказалось двадцать семь баксов в бумажнике и еще сотня, на случай крайней необходимости приклеенная липкой лентой под сиденьем машины. Надо будет забрать сотню, машину придется оставить.
На пути к входной двери Селуччи остановился, чтобы взглянуть на телефон. Может быть, оставить сообщение для Вики на автоответчике Генри? Подумав, он решил этого не делать. Кэнтри, возможно, устроит проверку всех его телефонных звонков за последнюю пару дней, и если номер Фицроя окажется в его списке…
– Удачно, что я не звонил по его номеру раньше. – Похоже, что его
эго
о нем заботится.
Майк захлопнул за собой дверь и услышал, как щелкнула автоматическая задвижка. Его система безопасности была разработана одним из лучших домушников в городе. Возможно, Кэнтри распорядится взломать дверь – полиция не столь искусна в подобных операциях, как истинные мастера своего дела, во всяком случае, имеет меньший, чем они опыт, – но это обстоятельство несколько замедлит их действия.
Едва слышно, сквозь массивную дубовую дверь, зазвенел телефон. Это, скорее всего, Вики. Селуччи не мог сейчас терять время на то, чтобы снова открыть дверь и ответить на звонок. Если это его подруга… ладно, Вики всегда умела позаботиться о себе, и, кроме того, на данный момент она находилась в относительной безопасности; ведь Кэнтри хотел добраться до него, не до нее.
*
В камере предварительного заключения пахло блевотиной, мочой и дешевым спиртным; запахи пропитали его стены: слишком много отчаявшихся людей побывало здесь, и слишком мало было вложено сюда денег. Полдюжины усталых проституток, ожидавших утренней экскурсии в суд, столпились в углу, наблюдая, как Вики силой усадили на скамейку.
– За что ее? – спросила маленькая брюнетка, поправляя на себе не то широкий пояс, не то короткую юбочку.
– Не твое собачье дело, – прорычал Моллард; ковыряясь в замке наручников, он жестко придавил Вики плечом к стене.
Проститутка театрально закатила глаза Другая покачала головой.
– В чем дело? – спросил Гоуэн. Стоя за решеткой снаружи, он видел выражение ее лица, которого не мог заметить Моллард. – Тебе не понравился ответ полицейского?
– Да как вы могли такое подумать? – Девчонка понизила голос, полагая, что тем самым выражает подобострастие.
Гоуэн улыбнулся.
– Рад слышать это, леди.
Жестом, тщательно скрытым за спиной одной из товарок, она подняла кулак с вытянутым средним пальцем. Эти девушки с улицы быстро узнавали, что полицейские в основном бывают двух видов. Почти все они были нормальными парнями, исполнявшими свою работу, но некоторые из них, наиболее отвратительные, позволяли себе дубинками выносить им свой собственный приговор. И если судьба сталкивала их с такими подонками, правила выживания диктовали необходимость пресмыкаться – иначе было не выжить.
Тихо ругаясь, констебль грубо дернул наручники на запястьях Вики.
– Проклятье, они впились… здесь. – Наручники остались у него в руках, и он выпрямился. Лишившись поддержки, Вики обмякла, отвалилась от стенки и упала боком на скамейку.
Вопреки тому, что все естественные двигательные механизмы, казалось, попали под контроль кого-то постороннего, а мозговые извилины застыли, словно оказались забитыми картофельным пюре, она полностью сознавала все случившееся. Вики доставили в городской следственный изолятор на Диско Роуд. Моллард и Гоуэн швырнули ее сумку дежурному сержанту и поволокли женщину мимо него, посулив, что, вернувшись, расскажут историю об этой шалаве. Сладкая парочка, очевидно, собиралась оставить ее в камере предварительного заключения. Под замком. Они сказали, что имеют ордер.
«Что, черт возьми, произошло?»
Ей удалось сосредоточить внимание на лице Молларда. Мерзавец злорадно улыбался.
– Прискорбно наблюдать, что полицейский может так опуститься, – отчетливо произнес он.
«Будь ты проклят, ведь ты же знаешь, что произойдет после того, как здесь узнают, что я из полиции!»
Констебль наклонился и ущипнул ее за щеку, довольно сильно, чтоб она почувствовала даже сквозь наркотическое опьянение, и мягко поправил очки у нее на носу.
– Не хотелось бы, чтобы ты пропустила хоть что-нибудь.
«Неужели ты посмеешь бросить меня здесь, подонок?» – Мысли стучали в голове Вики подобно паровому молоту, но с губ ее сорвались лишь какие-то жалкие звуки, напоминающие заикающийся стон.
– Я навсегда запомню тебя в таком виде. – Улыбка его расплылась еще шире, Моллард повернулся и исчез из области ее видения.
Она не смогла достаточно быстро повернуть голову, чтобы увидеть, как он уходит.
«НЕТ!»
Каблуки прозвенели по бетонному полу, и Вики постаралась сосредоточить взгляд на молодой женщине, склонившейся над ней.
«О Господи…»
– Гребаная полицейская ищейка!
Носки сапог оказались опасно заостренными. По счастью, эта девка не знала, как можно употребить их достаточно эффективно. Похоже, сломанным ничто не оказалось.
Вики попыталась разглядеть и запомнить лицо проститутки, покрытое слоем дешевой косметики, прежде чем боль заставила ее снова закрыть глаза.
– Оставь ее, Мэриан. Она слишком накачана, чтобы почувствовать хоть что-нибудь.
Она ощутила сопли, текущие по верхней губе. Потом почувствовала, как что-то промочило ее джинсы в том месте, где бедро прикасалось к полу. За всю свою жизнь Вики не ощущала подобной беспомощности.
*
Где-то далеко отсюда глаза полыхнули красным, и Ахех удовлетворенно вздохнул.
*
– Как ты считаешь, долго продлится действие наркотика?
Гоуэн пожал плечами.
– Несколько часов, наверное. Мы использовали снадобье, которым ребята из отдела надзора за животными пользуются для усыпления медведей. На самом деле неважно, как долго оно будет действовать. После истории, которую мы раскрутили, они не поверят ни одному слову этой лярвы.
– А если она наймет себе адвоката?
– Не похоже, что это ей удастся.
– Но…
– Заткнись, Моллард. – Гоуэн осторожно двинулся с места парковки и махнул рукой водителю какого-то фургона, только что въехавшего на стоянку. – Кэнтри сказал, что через пару дней он добудет свидетельства, вполне достаточные, чтобы пригвоздить мерзавку. Мы с тобой обеспечили ему такую возможность. Так что теперь это проблема инспектора.
– И нашей любимой подруги.
Старший сержант Гоуэн кивнул.
– И нашей любимой подруги, – повторил он с немалым удовлетворением.
*
Проституток увели. Вики так и не узнала когда. Время двигалось так медленно, что ей казалось, будто она находится в камере уже несколько дней.
Дюйм за дюймом она проползала вдоль стены, чтобы одной рукой ухватиться за край скамейки. Потребовались четыре попытки, чтобы окончательно ухватиться за ее край, и еще три, прежде чем она смогла вспомнить, что нужно сделать, чтобы согнуть руку в локте. Наконец она уже сидела, все еще на полу, но уже определенно в более приемлемой позе.
Огромные физические усилия, которые пришлось затратить для этого, удержали ее от впадения в паническое состояние. Слава Богу, ее не лишили очков, но видеть она могла немного – под ее веками вздымались горячие красные волны, откатывающие и набегающие снова. Единственным разборчивым словом в этой качке было: НЕТ! И потому женщина цеплялась за него и повторяла снова и снова, чтобы удержаться, чтобы ее не снесло, чтобы волны не выбили землю у нее из-под ног:
– НЕТ! Я не сдамся! Не дождетесь…
Сильный шлепок по щеке позволил ей сосредоточить внимание и частично выкарабкаться из полузабытья.
– Эй, я спросила, ты можешь передвигаться?
Вики моргнула. Надзирательница, Паника постепенно отступала, и на ее место хлынуло облегчение. Они осознали, что произошло, и пришли освободить ее. Она попыталась улыбнуться и кивнуть одновременно, но не смогла сделать ни того ни другого, а потому собрала все силы, чтобы постараться встать на ноги.
– Ну что за умница, первый сорт, оп ля! – Надзирательнице лишь с превеликим трудом удалось удержать Вики на ногах, и она сокрушенно пробормотала: – Почему, чтоб им треснуть, эти наркоманки всегда оказываются такими паскудными дылдами?
