Текст книги "Хроники крови. Пенталогия (ЛП)"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 99 страниц)

– Далеко еще до пруда? – Он вытащил раздавленное насекомое из волосков на руке и отер ладонь о джинсы.

– Нет.

Три прыжка доказали, что нависавшая ветка все еще находится слишком высоко, и они двинулись дальше.

– Он на территории фермы?

– Ага. Дедушка выкопал его джизиллион лет тому назад, когда мама еще была маленькой, – добавил он на случай, если Селуччи не имел представления, что такое джизиллион лет.

– А Генри берет тебя с собой купаться?

– Нет. Мне не позволяют плавать ночью.

– Разве Генри не бывает здесь в дневное время?

Дэниел вздохнул и уставился снизу вверх на Селуччи, как на какого-то недоумка.

– Конечно, бывает. Сейчас тоже день.

– Но ведь он спит.

– Ага – Какая-то бабочка привлекла внимание мальчика, и он погнался за ней, пока та не взлетела на ветку одного из тополей, высаженных вдоль тропинки, и спокойно там уселась.

– Почему Генри никогда не берет тебя купаться, днем?

– Потому что он спит.

– Именно когда тебе хочется искупаться?

Дэниел сморщил нос и поглядел вверх, отвлекшись от жука, которого теперь исследовал.

– Нет.

Охранник в доме, где живет этот человек, уже говорил Селуччи, что, кажется, Генри Фицрой ведет исключительно ночную жизнь. Работать ночами и отсыпаться днем – не столь необычный образ жизни, но, если добавить к этому кое-какие мелочи или, точнее, отсутствие всяких мелочей – это определенно не способствует уменьшению подозрений.

– Привозил ли Генри к вам еще кого-нибудь?

– Конечно. Вики привозил.

– А еще?

– Не-а.

– Знаешь ли ты, что делает мистер Фипрой, когда он дома?

Дэниел прекрасно знал, что ему не полагается говорить, что Генри – вампир, так же, как он не должен был никому говорить, что его семья состоит из оборотней. Это был один из самых ранних уроков, который ему преподали. Но полицейский знал об их способности принимать иное обличье, и он был другом Вики, а Вики знала о Генри. Так что, может быть, и он знал тоже. Мальчик, однако, решил не рисковать.

– Мне не полагается рассказывать.

Это прозвучало обещающе.

.

– Не полагается рассказывать о чем?

Дэниел бросил на него сердитый взгляд. Этот взрослый дядька – настоящий тупица, все, чем он хочет заниматься, – это разговаривать, а это значит – пока нельзя обратиться. С Вики было намного интереснее; она бросала ему палки, чтобы он гонялся за ними.

– Вы злитесь на Генри потому, что он проводит время с вашей подружкой?

– Она вовсе не моя подружка, – вспылил Майк, прежде чем осознал всю мудрость такого ответа на вопрос в целом.

– От тебя пахнет, как от нее. – Брови мальчика насупились. – Но ее запах все же слегка отличается.

Селуччи не смог не спросить:

– И на что похож ее запах?

– На нее саму.

«Это не та беседа, которую следует вести с шестилетним ребенком», – напомнил себе Майк, когда тропинка вывела их на маленький луг. Пруд сине-голубой раковиной сверкал во впадине на его дальнем конце.

– Вот здорово! Утки!

Дэниел выскользнул из ненавистных шорт и через миг Тень мчался через поле, заливаясь пронзительным лаем; его хвостик метался из стороны в сторону. Полудюжина уток ждала, пока он почти добежал до пруда, прежде чем вспорхнуть. Малыш ринулся за ними, разбрызгивая воду и отчаянно лая, пока все они не скрылись за деревьями, а затем уселся на мели, быстро хлебнул воды и оглянулся, тяжело дыша, чтобы увидеть, наблюдал ли его спутник, как он обратил в бегство врага.

Селуччи засмеялся и подхватил, проходя мимо сброшенные шорты.

– Здорово у тебя получилось! – похвалил он.

Его охватило некое суеверное покалывание, поднявшееся по всему позвоночнику, когда мальчик впервые обратился у него на глазах, но, на фоне того, что произошло дальше, это чувство потеряло свою остроту. Пересекая луг, Майк решил оставить тему Генри до вечера и просто весело провести время.

– Здесь глубоко? – спросил он, подойдя к пруду.

– Посередине будет примерно с ваш рост, – ответил Дэниел после мгновенного исследования.

Свыше шести футов – слишком глубоко для ребенка.

– А ты плавать умеешь?

Дэниел слизнул каплю воды, стекающей с носа.

– Конечно, умею, – заявил он негодующе. – По-собачьи.

– Как ты думаешь, мы управимся с этим к ужину? – спросила Роза, отирая струйки пота со лба

– Не думаю, что дядя Стюарт предоставит нам какой-нибудь выбор, – тяжело дыша, отозвался Питер, опершись на деревянный молоток. – Уверен, что если нет, он вряд ли будет доволен.

– На случай, если ты забыл, семье угрожает опасность нападения. У него есть основания для беспокойства.

– Разумеется, но это не означает, что он должен рычать на меня.

Роза только повела плечами и стала утаптывать землю вокруг металлического столба изгороди. Она ненавидела одежду, которую приходилось надевать на себя для этого – ботинки, джинсы, рубашку, – но ограду нельзя устанавливать голой или в сарафане, особенно когда каждая секция должна поддерживать, по меньшей мере, один куст малины.

– Я имею в виду, – Питер отрезал восьмидюймовый кусок проволоки от бухты и начал присоединять нижнюю часть изгороди к столбу, – что что бы ты ни сделал, он все равно будет к тебе цепляться.

– Ты имеешь в виду, все, что бы

ты

ни сделал. – Роза вздохнула и умолкла. Последнее время она чувствовала себя не в своей тарелке, и, конечно, ей вовсе не хотелось критиковать своего близнеца.

Тот покосился на солнце, горевшее желто-белым огнем на послеполуденном небе, и постарался преодолеть затрудненное дыхание.

– Ну и денек выдался для работы на воздухе. Я и не представлял, до чего будет жарко.

– По крайней мере, ты можешь работать без рубашки.

– Ты можешь сделать то же самое.

– Но не прямо перед дорогой.

– Почему бы и нет? – Он ухмыльнулся. – Здесь никогда не бывает никакого движения, и, кроме того, они у тебя такие крошечные, что все равно никто и не смог бы их заметить.

– Питер!

– «Питер»! – передразнил он сестру, когда она попыталась замахнуться на него. – Ну хорошо, если тебе не нравится эта идея, почему бы тебе не сбегать домой и не принести немного воды.

Роза фыркнула:

– Правильно. А ты в это время прислонишься к ограде и будешь наблюдать за тем, что происходит вокруг.

– Нет. – Он наклонился и поднял садовые ножницы. – Я за это время очищу весь хлам вокруг следующего столба.

Она посмотрела на своего брата, затем повернулась и направилась к дому.

– Лучше бы тебе действительно заняться делом, – предостерегла она его через плечо.

– А иначе что?

– Или… я откушу твой хвост! – Она рассмеялась, когда Питер сжался, услышав их любимую с детства угрозу, и бросилась наутек.

Питер схватился за пояс джинсов. Они были слишком тесными, и в них было жутко жарко. Он хотел… Вообще-то, он не знал, чего хотел больше.

– Адски жаркое лето, – пробормотал он, продвигаясь вдоль изгороди.

Он грустил по тете Сильвии и дяде Джейсону. Когда двоих старших вервольфов не стало, казалось, что у него с Розой не остается другого выбора, кроме как стать взрослыми и занять их место.

Внезапно ему захотелось завыть, но он усилием воли поборол свое отчаяние, вместо этого принявшись яростно вырубать кусты. Быть может, стоит подыскать работу вне стаи, как поступил Колин. Он выбросил из головы эту идею почти сразу же, как только та возникла. У Колина не было близнеца, а Питер не представлял себе жизнь без Розы рядом с собой. После того, как они закончили одиннадцатый класс, расписание разделило их на большую часть дня. Дама-психолог даже не представляла себе, насколько близка она оказалась к опасности быть покусанной, когда отказалась изменить их расписание занятий. Она сказала, что теперь самое время освободиться от нездоровой эмоциональной зависимости. Питер обезглавил несколько маргариток, яростно орудуя двуручными ножницами для стрижки овец. «Это все, что она знала. Быть может, если бы люди развили в себе некоторую эмоциональную зависимость, мир не был бы столь проклятым местом для нормального существования».

Звук приближающейся машины привлек внимание юноши, и он подошел к изгороди, чтобы разглядеть водителя. Черный с золотом джип, замедляя скорость, проехал мимо него, остановился в нескольких футах на дороге, затем подал назад, выбрасывая гравий из-под колес. Это был тот же самый джип, который был припаркован в конце подъездной дорожки воскресным утром, когда он подошел к почтовому ящику, чтобы увести оттуда Тень. Его густые волосы встали дыбом, Питер отшвырнул ножницы и перепрыгнул через изгородь. Пришло время выяснить, почему этот парень ошивается возле фермы.

Марк Уильямс не мог поверить в свою удачу. Прямо перед ним на дороге, так близко, что он смог бы дотянуться до него, оказался одинокий вервольф. Не просто одинокий вервольф, но к тому же один из рыжеголовых. Один из молодых рыжеголовых. А по его опыту, подростками можно было без особого труда манипулировать, пользуясь их импульсивным, опрометчивым поведением.

Даже в джинсах и кроссовках это создание определенно обладало волчьей грацией, и, пока Марк наблюдал, как это существо перепрыгнуло через изгородь и направилось к машине, он полностью убедился в том, что столкнулся с другой версией того самого животного, которое видел вчера у почтового ящика. Посадка головы, выражение настороженного любопытства – учитывая изменение формы, – все было идентично.

Он опустил стекло, уже рассчитав, как воспользоваться преимуществами этой случайной встречи. Марк всегда верил, что лучше всего ему удаются импровизации.

– Вы один из Хееркенсов?

– Да. В чем дело?

– Возможно, вы заметили меня совсем недавно.

– Да.

Марк немедленно распознал психологическую установку этого создания – оно хотело стать героем.

«Ладно, придержи штаны, парень, ты получишь свой шанс».

– Я, как бы сказать, наблюдал за вашей маленькой проблемой.

– За какой такой проблемой?

Он прицелился пальцем и произнес:

– Банг-банг. Слышал, что вы утратили двух членов семейства в этом месяце. У меня, ох… – Внезапный шум заставил Марка встрепенуться, особенно когда он осознал, что именно это было. Создание рычало звук начинался глубоко в горле и вырывался наружу как недвусмысленная угроза. Марк поспешно отдернул руку и положил палец на кнопку стеклоподъемника Не было смысла рисковать без особой необходимости. – У меня есть информация, которая могла бы помочь поймать личность, совершившую эти преступления. Вы заинтересованы в этом?

Рыжие брови поползли вниз.

– Почему вы рассказываете об этом мне?

Марк осторожно улыбнулся, стараясь – он был догадливым человеком – не показывать зубы.

– Разве здесь есть кто-нибудь еще, кому можно рассказать о таком? Я думал, может быть, вы захотите предпринять какие-то меры по этому поводу.

Рычание, постепенно затихая, через миг вовсе умолкло.

– Но…

– Ладно, выбросьте из головы. – Марк пожал плечами. «Теперь надо действовать как можно более осторожно. Дело почти на крючке… » Если вы предпочитаете спокойно отсиживаться дома, в то время как другие люди спасают вашу семью… – Он начал поднимать стекло.

– Нет! Подождите! Скажите мне!

«Он мой!»

– Мой дядя, Карл Бьен…

– Этот травоядный?!

Нельзя было не заметить отвращение в голосе парня. Марк скрыл ухмылку. Он хотел поначалу сказать, что его дядя видел что-то в бинокль, наблюдая за птицами, но поспешно внес изменения в сценарий, чтобы воспользоваться преимуществом, которое уловил в инстинктивном отвращении хищника к тем, кто питается травой. Даже если это и швырнет его дядюшку в пасть к волкам.

– Да уж. Травоядный. Он из таких. Но никто не поверит просто

вашим словам,

а потому предлагаю встретиться со мной в старом амбаре вечером, после того, как стемнеет, и я предъявлю вам доказательства.

– Почему я должен вам верить?

– Как вам будет угодно. Но на случай, если решите, что ваша семья заслуживает, чтоб вы уделили ей немного своего времени, я буду ждать вас в амбаре моего дяди после захода солнца. Полагаю, что, во всяком случае, вы можете рассказать это вашим… членам семьи. – Марк глубоко вздохнул, качая головой. – Но вы

знаете,

что без доказательства они все равно поверят – «Травоядное? Ха!» – вам не больше, чем вы сейчас верите мне, поэтому, если вы не придете, то упустите свой единственный шанс. Такого греха мне бы не хотелось иметь на своей совести.

Марк поднял стекло и уехал, прежде чем это создание успело разобраться во всех противоречиях последнего высказывания и задать какие-либо вопросы. Многое может пойти вразрез с этим планом, но он был совершенно уверен, что правильно оценил характер животного, а потому риск всего предприятия не должен выйти за пределы допустимого.

– Но я ведь весь мокрый, – пробормотал он, стирая влагу с волос на груди.

– Прекрати жаловаться. Всего несколько минут назад тебе было слишком жарко.

Она подняла деревянный молоток над головой, и Питера обдал запах ее пота. Юноша ощутил, что у него горят уши, и сразу же принял решение. Он должен сегодня вечером пойти к амбару Карла Бьена

Питер подумал, не рассказать ли обо всем дяде Стюарту, но затем отверг эту мысль. Одно из двух – или он не поверит информации о травоядном и захочет узнать, что же было на самом деле на уме у этого человека, или поверит и сам решит проверить, насколько надежны доказательства. Ни в том, ни в другом случае, он, Питер, не будет ни в чем принимать участие.

Этого

не должно произойти.

Он расскажет дяде Стюарту, когда получит доказательства. Преподнесет ему все как свершившийся факт. Это покажет доминирующему самцу, что с ним, Питером, следует считаться. Что он уже больше не ребенок. В голове юноши проносились видения, как он бросает вызов вожаку стаи и побеждает его. После чего сам возглавляет стаю. О завоеванном праве на свою подругу.

Его ноздри раздувались. Если он возвратится с информацией, которая спасет семью, это не сможет не произвести впечатление на Розу.

– Это вы – молодая женщина, которая ждет меня?

Негромко произнесенные слова моментально разбудили Вики, и она первым делом посмотрела на часы. Десять минут пятого.

– Черт побери! – пробормотала она, поправляя очки. Во рту ощущался вкус, как внутри сточной трубы.

– Вот, попробуйте, может быть, это вам поможет.

Вики уставилась вниз, на чашку с чаем, которая внезапно появилась у нее в руке, и подумала: «А почему бы и нет?»

Но через мгновенье в голову пришла совершенно другая мысль: «Ведь я терпеть не могу чай. Зачем я так поступила?»

Она очень осторожно поставила чашку на стол и заставила собраться воедино разбегающиеся в стороны мысли. «Это комната для гостей в спортивном клубе „Лесная дорога“. Значит, эта крошечная пожилая леди в синих джинсах должна быть… »

– Берти Рейд?

– Во плоти. Вернее, все, что от нее осталось. – Старушка рассмеялась, показав полный рот зубов, слишком ровных и белых, чтобы быть настоящими. – А вы, должно быть, Вики Нельсон, частный детектив. – Улыбка просияла, лицо вокруг нее сжалось в плотную сетку из тонких линий. – Мне сказали, что вы нуждаетесь в моей помощи.

– Да. – Вики потянулась, извинилась и с интересом стала наблюдать, как Берти осторожно устроилась в одном из золотистых велюровых кресел с чайной чашкой, сохраняющей хрупкое равновесие у нее на колене. – Барри By сказал, что если кто-то в этом городе и способен мне помочь, так это вы.

Мисс Рейд выглядела польщенной.

– Прямо так и сказал? Какой он милый. Прекрасный мальчик, этот Барри, он непременно вернется со следующих Олимпийских игр весь увешанный медалями.

– Так все говорят.

– Нет, все говорят, что он возьмет золото. Я же этого не утверждаю. Не хочу сглазить мальчугана прежде времени, так же, как не хочу, чтобы он чувствовал себя неловко, если вернется домой с серебром. Занять второе место в мире – о таком можно только мечтать, а некоторые кабинетные деятели, которые имеют наглость ухмыляться над занявшими второе место, заслуживают увесистого пинка в зад. – Она глубоко вздохнула и запила свою речь изрядным глотком чая. – Итак, что бы вы хотели узнать?

– Есть ли кто-нибудь в окрестностях Лондона, не обязательно член этого клуба, стреляющий почти столь же метко, как Барри By?

– Нет. Другие вопросы у вас имеются?

Вики озадаченно моргнула.

– Нет? – переспросила она,

– Нет, насколько мне известно. Ну, есть еще пара новичков, которые, может быть, станут достойными, если будут серьезно тренироваться, и один или два старика, в стрельбе которых иногда проявляются вспышки былого мастерства, но люди с возможностями Барри и с его дисциплинированностью, необходимой для развития этих возможностей, встречаются крайне редко. – Берти Рейд усмехнулась и отсалютовала ей чашкой. – Вот почему только одного награждают золотом.

– Дерьмо!

Старая женщина мгновение исследовала лицо Вики, затем поставила чашку на стол и снова устроилась в кресле, положив одну ногу поверх другой. Зеленые с оттенком лайма кружева на ее блузке были самым ярким пятном во всей комнате.

– Что вам известно о соревнованиях по стрельбе?

– Немного, – призналась Вики.

– Тогда скажите, почему вы задаете мне этот вопрос, и я, может быть, смогу ответить, если вы его сформулируете правильно.

Вики сняла очки и энергично растерла лицо руками. Это не помогло. Более того, это был весьма глупый поступок, о котором она начала сожалеть, как только задела болезненное место на виске. Она снова нацепила очки и извлекла из своей бездонной сумки флакончик с таблетками, которыми ее снабдили в госпитале. «Было время, когда я могла заниматься любовью с вампиром, уходить на своих двоих после серьезной дорожной аварии, бросаться за клиентом в госпиталь, оставаться на ногах до рассвета и проводить день за спором по этическим моментам с Селуччи – и без проблем. Должно быть, я старею». Она проглотила таблетку, не запивая водой. Единственной альтернативой был еще один глоток чая, но она не думала, что смогла бы с этим справиться.

– Ударилась головой, – пояснила она, бросая в сумку маленький пластиковый флакончик.

– При исполнении служебных обязанностей? – донельзя заинтригованная, поинтересовалась Берти.

– Можно сказать, что и так, – вздохнула Вики. Почему-то за последнюю пару минут она пришла к заключению, что ее собеседница права. Без знаний о соревнованиях по стрельбе она

не могла

знать, правильные ли задает вопросы. Понизив голос, чтобы не привлекать внимания единственного, кроме них, находившегося в комнате человека, она кратко представила слегка отредактированную версию событий, приведших ее в Лондон.

Пожилая дама тихо присвистнула, услышав описание выстрелов, которыми убили двух «принадлежащих семье собак», а затем спросила:

– Позвольте мне удостовериться, что я все поняла верно, пять сотен ярдов по движущейся цели ночью, с двадцатифутовой высоты на сосне?

– Возможно, от пятисот до трех сотен ярдов.

– Даже до трехсот, – фыркнула пожилая леди. – И обе собаки были убиты идентичным образом, одним выстрелом в голову? Пойдемте со мной. – Отставив чашку в сторону, она поднялась с кресла; бледно-голубые глаза хищно сверкали за бифокальными линзами очков.

– А куда мы направляемся?

– В мою берлогу. Один такой выстрел может быть случайным, редкостной удачей и не означать ровным счетом ничего. Но два – два говорят о таланте, причем таланте тренированном; вы не можете овладеть подобным мастерством за одну ночь. Как я уже сказала раньше, чертовски мало людей во всем мире могут сделать подобный выстрел, и этот ваш снайпер не возник ни с того ни с сего, как Афина Паллада из головы Зевса. Думаю, что смогу вам помочь разыскать этого человека, но вам придется проехаться со мной до моей берлоги, где хранятся все мои справочные материалы. Эта компания палец о палец не ударит, чтобы купить книгу, пока их не припечет. – Она махнула рукой, указывая на мужчину лет сорока, который сидел за одним из стодов, поглаживая кошку. Тот посмотрел удивленно и помахал рукой ей в ответ. – Журналы об оружии – это все, что они читают. Я неустанно твержу, что им необходима библиотека. Возможно, оставлю им свою после смерти, и она проведет здесь десять или двадцать лет, не обновляясь, пока они все не выбросят. Вы водите машину?

– Нет, не вожу.

– Неужели? Я думала, каждый частный детектив владеет модной красной машиной с откидывающимся верхом. Ну ладно. Возьмем мою. Я живу довольно близко. – Внезапный шквал выстрелов привлек внимание старушки, и она большими шагами направилась к окну. – Ха! Говорила я ему, чтобы не покупал винчестер, если хочет принять участие в соревнованиях этой осенью. Ему придется месяцами привыкать к смещенному оптическому прицелу. Этому дураку следовало бы прислушаться к моим словам. Роберт!

Человек за столом встревожился:

– Да?

– Если Гэри поднимется сюда, передай ему, что я так и сказала.

– О, разумеется, мисс Рейд.

– Его жена внизу, в пистолетном тире, – доверительно сообщила Берти, когда они подошли к двери. – Эта парочка приходит сюда почти каждый вечер после работы, но стреляют они в разных тирах. Гэри обожает супругу, но собственным удовольствием ради нее пожертвовать не желает.

Машина Берти оказалась огромным старым фургоном, которые когда-то были непременным атрибутом сельских жителей, белым, с выкрашенными под дерево панелями. Восемь цилиндров взревели, когда она въезжала на автостраду, и затем уютно заурчали на постоянной скорости в семьдесят пять километров в час.

Вики пыталась не обращать внимания на скорость – или, точнее, на ее отсутствие, – но бездарно проходящее время действовало ей на нервы. Она надеялась, что рана Дональда не даст забыть вервольфам, что они должны оставаться после наступления темноты вблизи дома, но не могла полностью рассчитывать на это. Пока оборотни настаивали на своем праве обходить свои владения ежедневно, каждый день после захода солнца, каждый дополнительный день, который она будет затрачивать на решение этого дела, подвергает любого из них смертельной опасности. Если она не сможет убедить их поберечься, а пока ей потрясающе не везло с ними в этом отношении, она должна найти убийцу как можно быстрее.

Попутная машина промчалась мимо, громко сигналя.

– Я хотела установить на бампер наклейку: «Просигналишь мне – прострелю твои покрышки», но один из друзей отсоветовал. – Берти Рейд вздохнула. – Безответственная трата уменьшающихся природных ресурсов – езда с такой скоростью. – Она уменьшила скорость еще километров на пять, пока говорила, просто для того, чтобы доказать правоту своей точки зрения.

Вики также вздохнула, но по несколько иной причине.

14

Берти проживала в маленьком бунгало примерно в десяти минутах езды от стрельбища

«Десяти минутах, если бы за рулем сидел кто-нибудь другой», – вздохнула Вики, выходя из машины и следуя за пожилой женщиной в ее дом. – Могу ли я воспользоваться вашим телефоном, мне нужно позвонить («Ох, черт, и что же я скажу Селуччи?») моему водителю и дать ему знать, где я нахожусь.

– Телефон прямо здесь. – Берти указала на гостиную. – А я поставлю чайник. Что вы предпочитаете – чай или кофе.

– Кофе, если не трудно.

– У меня только растворимый.

– Прекрасно. Благодарю вас – Вики не была привередливой, и кофе любого качества казался ей на порядок лучше чая.

Телефон, белый кнопочный аппарат, стоял на груде газет возле чересчур мягкого кресла, обитого яркой цветастой тканью и снабженного подставкой для ног. Торшер с тремя регулируемыми светильниками возвышался позади кресла, а телевизионный пульт лежал на широкой ручке кресла под раскрытой программой телепередач.

«Очевидно, здесь располагается командный центр» Вики набрала номер Хееркенсов и с интересом рассматривала гостиную в ожидании, пока кто-нибудь на ферме ей ответит. Комнату распирало от книг – на полках, на полу, на мебели; классика, любовные романы – на глаза ей попалась пара романов Элизабет Фицрой, это был псевдоним Генри, – детективы, научно-популярные издания. Вики приходилось бывать в книжных магазинах, тематика которых была куда беднее.

– Алло?

– Роза? Это Вики Нельсон. Майк Селуччи у вас?

– Ага, тетя Надин пригласила его пообедать. Сейчас позову.

Обедать! Вики покачала головой. Ситуация становится занимательной. Молодой самец, которого считают претендующим на лидерство, пытается утвердить свою позицию за столом. Она услышала чьи-то голоса, затем Майк взял трубку.

– Ты точно рассчитала время, мы только что сели за стол. Хочешь, чтобы я приехал за тобой?

– Нет, пока не надо. Мисс Рейд появилась поздно. Я сейчас у нее дома и, похоже, еще задержусь. Она не знает, кто может быть этим снайпером, но думает, что мы сможем разобраться с этим.

– Каким образом?

– Такой великолепный стрелок, как этот парень, обязательно должен быть каким-либо образом отмечен, оставить своего рода след в том или ином документе, и, если подобный документ существовал, она утверждает, что у нее должна иметься копия. Но, – Вики оглядела гостиную; ничто не указывало на то, что книги были расставлены в каком-то определенном порядке, – чтобы найти такую запись, может потребоваться время.

– Ты хочешь, чтобы я приехал к вам?

– Нет. – Чем меньше времени она проведет с ним, тем меньше вероятность возобновления вчерашних споров, а она просто не могла сейчас этого допустить. Ее работа заключалась в том, чтобы найти убийцу, а не в дискуссиях об этической стороне данного дела – Я предпочла бы, чтобы ты оставался на ферме и приглядывал за всеми.

– А как насчет Генри?

– Что насчет Генри? – Она сама хотела бы знать, как объяснить его отсутствие. Селуччи всегда мог определить, когда она лжет, поэтому женщина осторожно подбирала слова. – Ты же сам говорил, что он дилетант.

– Господь с тобой, Вики, ведь это – вервольфы; я и сам не имею никакой подготовки. – Мысленно она видела, как Майк откидывает со лба длинный завиток волос. – Я вовсе не это имел в виду, и ты прекрасно об этом знаешь.

– Послушай, Майк, я уже говорила, что думаю о твоей теории насчет его связей с организованной преступностью, и у меня нет времени прямо сейчас потворствовать твоему оскорбленному мужскому эго. Разбирайтесь между собой сами. – Нападение – лучшая защита; она не знала, где впервые услышала это, но фраза определенно имела смысл. – Позвоню, когда завершу работу.

Она слышала, как Селуччи продолжает что-то говорить, когда вешала трубку. И по его голосу явно нельзя было сказать, что он доволен. «Могу поспорить, он повторит все это позже, так что я, пожалуй, ничего не потеряла».

Солнечный свет раннего вечера протянул свои золотые пальцы в гостиную. До наступления темноты оставалось почти два с половиной часа. Вики обнаружила, что желала бы подтолкнуть этот пульсирующий золотой шар за горизонт, чтобы Генри поскорее мог выйти из своего дневного заточения. Генри разбирался в постоянно возникающих сложных ситуациях куда лучше Майка Селуччи, пытавшегося следовать правилам игры, в которую никогда не играл. «Вообще-то, я не совсем права. Разве не замечательно иметь рядом Селуччи, который придает некую ауру нормальности всей этой фантасмагории? И когда моя жизнь успела настолько осложниться? »

– Сливки и сахар? – крикнула Берти из кухни. Вики тряхнула головой, пытаясь избавиться от противоречий.

– Просто сливки, – отозвалась она, шагая в направлении голоса. Делать нечего, надо просто продвигаться шаг за шагом и надеяться, что, в конце концов, все распутается само собой.

Вторая спальня выглядела, как и гостиная, подобием библиотеки: книжные полки стояли здесь вдоль трех из четырех стен, а вдоль четвертой высились картотечные шкафы. Огромный, заваленный грудами бумаг письменный стол занимал большую часть пространства комнаты. Стол сразу же привлек внимание Вики.

Берти, заметив ее взгляд, погладила пальцем мерцающий край темно-коричневого дерева.

– Видите, это довольно оригинальная конструкция: два стола объединены в один. – Она подняла кипу газет с одного из стульев и кивнула Вики, чтобы та села рядом. – Так называемый стол партнеров. Рут и я приобрели его почти двадцать пять лет тому назад. Если не брать в расчет машину или дом, это самая дорогая вещь, которую мы когда-либо покупали.

– Рут? – спросила Вики, освобождая пространство на бюваре для чашки с кофе.

Пожилая женщина сняла фотографию в рамке с одной из книжных полок, улыбнулась ей на мгновенье, а затем передала гостье.

– Рут была моим партнером. Мы были вместе в течение тридцати двух лет. Она умерла три года тому назад. От инфаркта. – В улыбке Берти Рейд сквозила глубокая печаль. – Для меня домашняя уборка потеряла всякий смысла с тех пор, как ее нет рядом. Вам придется простить меня за этот беспорядок.

Вики вернула фотографию.

– Тяжело утратить кого-то столь близкого, – мягко произнесла она, вспоминая, что глаза Надин имели такое же печальное выражение, когда она рассказывала о своем убитом близнеце. – И я должна быть последним человеком, имеющим право на критику подобного рода. Пока вы в состоянии находить здесь необходимые вещи – все в порядке.

– Да, итак… – Берти осторожно поставила фотографию подруги на полку и указала рукой на нескончаемые ряды изданий: «История искусства стрельбы», «Спортивная пулевая стрельба», «Справочник по стендовой стрельбе», «Стрельба по мишеням». – С чего мы начнем?

Подняв свою сумку, Вики вынула списки людей, часто посещающих территорию заповедника, – членов обоих клубов птицеводов и клуба любителей фотографировать природу – и положила их на стол.

– Я думаю, нам следует начать сверху и искать эти имена сперва среди членов канадских олимпийских команд, затем среди призеров регионального значения, затем идти ниже, к победителям местных соревнований.

Берти Рейд склонилась над столом и просмотрела списки.

– Было бы легче, однако, если бы вы знали, кто регистрировал оружие в этих группах. Разве полиция провинции Онтарио не смогла?..

– Вот именно.

Пожилая женщина была явно удивлена, услышав тон, которым была произнесена эта реплика, и уже хотела что-то сказать, но выражение лица Вики помогло ей сдержать свое любопытство. Спустя мгновенье она спросила:

– Только канадские сборные?

– Начать с них, конечно, – Вики сделала большой глоток кофе и подумала, что ей следовало извиниться. В конце концов, в том, что у нее не было этого проклятого регистрационного списка, виновата она сама. – Если мы ничего не найдем среди них, то начнем искать в других странах. Если у вас имеются…

– У меня есть списки всех олимпийских команд Канады по пулевой стрельбе за последние сорок лет, американских национальных сборных, а также призеров большинства региональных и местных соревнований в Пенсильвании, Мичигане и Нью-Йорке.

Списки команд были собраны в семи толстых красных папках. Уж не говоря о статистике, фотокопиях газетных статей и конечных результатах, ошеломляющее количество имен, через которые необходимо было пробраться, снова вызвали у Вики пульсирующую головную боль.