Текст книги "Хроники крови. Пенталогия (ЛП)"
Автор книги: Таня Хафф
Жанры:
Городское фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 99 страниц)
«Тауфик! Я здесь!»
– Эй, приятель, не сможешь ли ты поделиться…
Кто посмел? Вампир обернулся.
– Святая Мария, матерь Божья…
Многодневная щетина и слой грязи не смогли скрыть, как побледнело лицо пьянчуги. В ночных кошмарах подобным образом часто выглядел конец жизни. Прикрыв грязной ладонью глаза, он, пошатываясь, побрел прочь, испуганно бормоча:
– Забудь об этом. Меня уже здесь нет. Забудь меня…
Он уже был забыт.
У Генри не было времени, чтобы растрачивать его на смертных. Ему нужен был Тауфик.
*
Он мог ощущать гнев обитателя ночи. Из-за этого его ка сверкала, словно объятая пламенем.
«Найди меня!»
Он стоял у окна и смотрел вниз, на улицу. Хотя угол гостиницы уменьшал видимую область, он точно знал, где поджидал его молодой Ричмонд. Страсть с такой силой накаляла его ка, что Тауфику было достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться до нее. По-прежнему ему были доступны лишь поверхностные мысли, но они кипели столь яростно обнаженными эмоциями, что для сегодняшнего вечера этого было достаточно.
– Каким маленьким оказался этот город, – пробормотал он, слегка коснувшись оконного стекла. – Стало быть, ты уже знаешь о забавном увлечении моего повелителя – и о полицейском, поручившем ей разыскать меня; этот человек, как оказывается, заставляет моих гончих хорошенько побегать. – Тауфик внезапно вспомнил двери, мимо которых он прошел, обманутый разумом избранной, и улыбнулся. Две двери только что раскрыли свои тайны. Как благородно было с ее стороны пытаться защитить тех, кто ей близок. – Представляю, как ее скручивало в бараний рог; большую боль я и сам не смог бы ей причинить. Мой господин останется доволен. – Если его повелитель пожелает это заметить; весьма часто подобные тонкости им игнорировались в угоду жадному поглощению. Тауфик вздохнул. Он осознал давным-давно, что поклялся в верности богу, которому не свойственно было величие замыслов.
«НАЙДИ МЕНЯ!»
– Ты можешь произносить высокомерные речи и неистовствовать, сколько тебе заблагорассудится, обитатель ночи. Я не собираюсь выходить к тебе. Сейчас ты не способен думать, ты только реагируешь. Сейчас ты не думаешь – только рефлектируешь. Мысли могут быть искажены.
Реакций,
особенно исходящих от обладателей подобной физической мощи, следует избегать.
Обитатель ночи, отметил он с изумлением, не поднялся в своем развитии до того уровня, за которым любовь невозможна. Как глупо – любить тех, которыми питаешься. Все равно как если смертный проявил бы подобные чувства по отношению к корове или курице…
Он бросил последний взгляд на ярко пылающую ка, овладеть которой так мечтал, и запретил разуму это желание, отодвинул это искушение в самый дальний уголок своего сознания.
– Мы исправим эту ситуацию позже, – мягко произнес он. – У нас есть время, у тебя и у меня.
*
– Грэм. Слушаю.
– Есть новости о Вики?
Дэйв Грэм приподнялся на локте и уставился на светящиеся цифры на часах.
– Боже мой, Майкл, – прошипел он, – сейчас два часа ночи. Не может это подождать?
– Что насчет Вики?
Изогнувшись над трубкой, чтобы не разбудить жену, Дэйв сдался.
– В нашу систему ордер на ее арест не поступал. Никто не получал приказа взять ее. Они следят за ее домом, но ищут только тебя.
– Значит, они уже схватили ее.
– Кого ты имеешь в виду? Кэнтри?
– Тех, кто его использует.
– Использует Кэнтри?
– Не бери в голову.
Грэм вздохнул.
– Послушай, быть может, она вообще не имеет к этому отношения. Скажем, просто уехала в Кингстон, навестить мать.
– Мы вместе работали по одному делу.
– По нашему? – Дэйв принял последовавшее молчание за ответ и вздохнул снова. – Майк, Вики уже не служит в полиции. Ты не имеешь права посвящать ее в наши дела.
– Ты разговаривал с Кэнтри?
– Да, сразу после того, как связался с тобой этим утром.
– И что же?
– И, как я сказал в адресованном тебе сообщении, ничего не изменилось. Он по-прежнему разыскивает тебя. Почему, понятия не имею. Сказал, что это как-то касается внутренней безопасности и мне не следует задавать вопросы, все прояснится позже. Он поручил мне расследовать это нудное дело в Рексдэйле.
– Не показалось тебе его поведение странным?
– Черт тебя побери, все это дело кажется мне ужасно странным. Может быть, тебе стоит явиться и все выяснить самому? Кэнтри бы тебя выслушал.
В сдавленном смехе, послышавшемся на другом конце провода, ни малейшего веселья не ощущалось.
– Единственная моя надежда – положиться на весь город: может быть, всем миром удастся сделать то, что мне не удастся, что меня не схватят и я не окажусь вблизи Фрэнка Кэнтри.
– Правильно. – В такое время Грэму совершенно не хотелось углубляться в теории заговора. – Я постараюсь держать глаза и уши открытыми, но не думаю, что узнаю много.
– Все, что ты увидишь или услышишь…
– Я оставлю сообщение. Не думаю, что увижу или услышу что-нибудь на западе этой страны, я хочу сказать, что имею в виду Рексдэйл. И лучше бы тебе убраться отсюда, на случай, если они проследили этот звонок… Майк? Я просто пошутил. Майк! О Боже… – Он на миг уставился на телефонную трубку, потом покачал головой, положил ее и прижался к мягкому теплому телу жены.
– Кто это был? – сонно пробормотала она.
– Селуччи.
– Который час?
– Несколько минут третьего.
– О Господи… – Она зарылась поглубже под одеяло. – Они еще не взяли его?
– Нет.
– Жаль.
*
К завтраку Вики вроде бы обрела прежний контроль над мышцами; руки и ноги двигались тогда и так, как она этого хотела, хотя более точные движения требовали еще значительных усилий. Однако при желании произнести несколько слов подряд сразу же возникало ощущение, что язык завязывается узлами. Пытаясь обдумать ситуацию за пределами сиюминутного существования или выстроить какие-то планы, женщина по-прежнему ощущала, что голова словно набита соломой, к тому же анализировать
сложившуюся ситуацию,
естественно, не доставляло удовольствия.
Лишившись очков, Вики смогла представить свой завтрак как смесь чего-то желтого с коричневым в конце какого-то ворсистого туннеля. И вкус этого блюда соответствовал виду.
Она сидела, зажатая между двумя своими товарками по камере, и не могла не заметить, что другие женщины явно их сторонились, позволив им встать в начало очереди и забрать себе целый кофейник. Сила Натали в сочетании с жестокостью Ламберт сделали из них непререкаемых лидеров в этой компании. Некоторые из заключенных, не утративших полностью связь с действительностью, поглядывали на Вики с выражением, близким к облегчению, что явно отражало их мысли: «Лучше пусть это происходит с тобой, чем со мной, тем более что ты это заслужила».
Отстоять свою пищу от посягательства, как и самое себя, оказалось ей не по силам. Подстрекаемая Ламберт, Натали присвоила большую часть ее завтрака, что не так уж и расстроило бы Вики, но под прикрытием рахитичного столика дачного типа она немилосердно щипала ее за бедро, оставляя на нем огромные синяки. Атаки проводились сбоку, и Вики не могла защититься от того, чего не видела. Завтрак превратился в очередной болезненный и унизительный урок собственной беспомощности.
Когда их заперли в камеру на время уборки, она прислонилась к стене и постаралась потренировать глаза. К несчастью, у Ламберт оказалось достаточно времени и наблюдательности, чтобы точно определить пределы ее зрения. Пытаясь увернуться от мокрого края полотенца, побывавшего в унитазе, женщина внезапно ощутила свое духовное родство с малышами в школьных дворах, которых каждый норовит подразнить только потому, что может безнаказанно это себе позволить.
Когда их снова выпустили из камер, Вики проторила себе путь между рядами столов и приблизилась к надзирательнице. Она знала, где находится пост дежурной, хотя не могла его видеть.
– Эй?
– Эй – что? – В голосе надзирательницы не слышалось никакого участия.
– Я не…
– Нет! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!
Натали. Стояла прямо позади нее. Хотя она знала, каким будет результат, Вики попыталась снова:
– Я не…
– НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
Эта тупая баба не могла бы придумать такое самостоятельно. Ламберт ее научила. Стиснув зубы с такой силой, что заныли челюсти, Вики готова была поклясться, что этот вопль будет продолжаться до бесконечности.
– Послушайте! – наконец удалось ей выкрикнуть, когда она в отчаянии, ощущая ужасное бессилие, оттолкнула Натали, сопровождавшую воплями громкостью в сто двадцать децибел все, что она пыталась высказать. – Я не должна была попасть сюда!
Внезапно железные прутья ударили Вики по лицу – результат ответного толчка, которым наградила ее соседка по камере, и надзирательница оказалась в поле ее зрения. Это была не Диксон. Эту женщину она раньше не видела.
– Так расскажи все психиатру, – посоветовала надзирательница. На ее лице попеременно возникали то скука, то раздражение. – И ступай, ступай отсюда, отойди от решетки.
– Ты моя еще на пару дней, – сказала ей Ламберт после того, как Вики, сопровождаемая Натали, вернулась обратно.
Они провели все утро за просмотром телеигр. Вики находилась в состоянии, похожем на оцепенение, благодарная судьбе за то, что могла хоть что-то слышать сквозь шум голосов сорока женщин, втиснутых в помещение, рассчитанное максимум на восемнадцать человек, и не огорчалась тем, что не могла видеть экран телевизора.
Ленч был повторением завтрака, разве что Натали села с другой стороны и потому теперь щипала ее за другое бедро. Какая-то женщина с запущенным кожным заболеванием запустила тарелкой в прутья решетки, а две другие разразились потоками отвратительной брани. Кто-то принялся завывать. Вики не сводила глаз со своей тарелки. Страдания сопровождали каждый ее глоток.
После ленча все успокоилось, а по телевизору началась очередная серия какой-то мыльной оперы. Ламберт восседала как на троне перед лучшим из четырех телевизоров, а Натали силой поддерживала, по крайней мере, локализованную тишину.
– Это мой муж, понимаете, это мой муж! – воскликнула пожилая женщина, указывая на экран. – У нас тринадцать деток и собака, а еще две… – Пронзительный крик боли прекратил восторженное перечисление.
На миг Вики показалось, что о ней забыли. Двигаясь осторожно, она направилась к душевым. Может быть, удастся соскрести вонь, пропитавшую, казалось, все ее тело, и хоть по этому поводу не чувствовать себя такой несчастной.
Бетонная перегородка, отделявшая душевые от общей комнаты, поднималась от пола до талии и с потолка – до плеч. Все в промежутке было выставлено для обзора заключенных и охраны.
«Никто не собирается любоваться на твои сиськи, Нельсон, – сказала она себе, проводя рукой вдоль влажного цемента. – Ты просто еще один кусок мяса. Никому нет до тебя никакого дела».
Некоторые кабинки вблизи от входа оказались уже заняты. В одной из них ее затуманенное зрение различило нечто цвета плоти, через некоторое время оно разделилось на два человеческих тела. Все то, что происходило ниже уровня перегородки, могло считаться частной жизнью в той мере, насколько это было достижимо.
Снять обувь и брюки оказалось нетрудно, да и с нижним бельем она справилась не так уж плохо, но кожа на спине Вики непроизвольно съежилась, когда она сдернула рубашку и через голову стала стаскивать футболку; возникло ощущение, что она оказалась более обнаженной и беззащитной, чем когда-либо в жизни. Женщина поспешила укрыться под той защитой, которую представляла собой вода.
Погрузившись в тепло и отдавшись на волю сильным струям и водяным брызгам, она почти убедила себя, что находится в полной безопасности, у себя дома, и на миг все показалось не столь уж безнадежным.
– Прекрасная мысль, Нельсон, но тебе не следовало делать это, не поставив нас в известность. Ты еще неуверенно держишься на ногах, а, знаешь ли, иногда люди падают в душе. Жуткое место. Здесь очень легко нанести себе вред!
Ламберт. И как обычно, в сопровождении.
Вики попыталась вырвать руку из железной хватки Натали. Та в ответ вывернула ее, едва не вывихнув в локтевом суставе. Боль стремительно нарастала, разжигая красное пламя под веками, разрывая в клочья спасительный водяной туман. Отчаяние внезапно обратилось в ярость.
Она не могла упустить этот шанс. Ее не волновали последствия.
Это продолжалось недолго.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
– Ничего страшного, начальница, – промурлыкала Ламберт. – Моя подружка упала. – Ниже области видимости надзирательницы ее нога слегка прижимала горло Вики.
– С ней все в порядке?
– В полном, начальница.
– В таком случае помоги ей подняться, и убирайтесь обе отсюда.
Натали хихикнула, наклонилась и ущипнула Вики за живот. Очень сильно.
Вики вздрогнула, но никак не прореагировала. Голова еще звенела от насильственного соприкосновения с плитками пола, но впервые за все это время, показавшееся ей столетиями, она мыслила совершенно ясно. Ламберт и Уиллис были побочными неприятностями, не больше того. Ее врагом была трехтысячелетняя мумия – чудовище, подмявшее под себя закон и искажавшее его, как ему было угодно, загнавшее саму Вики в западню, которую оно же и создало. Допотопной гребаной твари придется заплатить за это. Она не знала, кого она заставила выдать ее, Генри или Селуччи, но ей придется заплатить и за это тоже. Чтобы заставить ее платить, она должна освободиться, и, если система не выпустит ее на свободу, она должна будет сделать это сама.
– Благодарю вас, – рассеянно пробормотала она, когда Натали рывком поставила ее на ноги.
Не такому уж малому количеству людей удавалось в разные времена бежать из исправительных учреждений.
*
– Еще один прекрасный день в Западном следственном изоляторе. Спасибо, друзья, теперь мы можем забрать ее отсюда.
Молодая женщина вырывалась из кандалов, шипя и брызжа слюной, как разъяренная кошка. Надзиратели, не обращая на это внимания, подхватили ее под руки и поволокли прочь.
– Гребаные ублюдки! – визжала она. – Вы не лучше, чем вонючие свиньи, и я чертовски надеюсь, что выбью вам ваши дерьмовые зубы!
Дэйв Грэм вздохнул и повернулся к своему временному напарнику.
– Здорово досталось? – участливо спросил он.
– Да нет, зубы целы. – Детектив Картер Эйкен промокнул пальцами край губ и моргнул, заметив, что ладонь окровавлена. – Но губу она мне разбила.
– Неплохой удар справа.
Эйкен раздраженно фыркнул.
– Тебе легко говорить. В конце коридора есть сортир, я мигом вернусь.
– Что ты собираешься делать, сунуть голову в унитаз?
– Кто говорит о моей голове? – Эйкен облизал кровь из разбитой губы и театрально приподнял брови. – Мне всего-навсего нужно отлить.
Дэйв рассмеялся. Ему нравился этот парень; хотелось бы встретиться с ним при других обстоятельствах.
– Привет, прекрасный незнакомец!
Он обернулся. Сержант из женского вспомогательного корпуса с кипой компьютерных распечаток в руках показалась ему знакомой. Ну надо же!
– Ханя? Неужели это ты, Войтович? Черт побери! Когда это ты умудрилась стать сержантом?
Женщина рассмеялась.
– Шесть недель тому назад. Даже больше: шесть недель, два дня, четыре часа и… – она сверилась с часами, едва не обронив ворох бумаги, – и одиннадцать минут. А ты-то что здесь делаешь? Где Майк?
Очевидно, Войтович ничего не слышала о Селуччи. Тем лучше для него, ему до смерти надоело всем и каждому объяснять ситуацию.
– Временное дежурство. Знаешь, как это бывает. А как дела у тебя?
– У этой тюряги возникли кое-какие трудности с одной программой. В их компьютерной программе, – продолжала она, не обратив внимания, как лицо ее собеседника приобретает отсутствующее выражение, – произошел сбой в системе управления данными. И они пригласили меня, чтобы я попыталась это безобразие исправить.
– Если кто и сможет справиться с этим…
Когда они встретились впервые, Ханю пригласили к ним, чтобы систематизировать накопившиеся данные, полученные при проведении полицейских облав после убийства на Финч-авеню. Насколько это было доступно его пониманию, то, что она могла сделать с компьютером, классифицировалось как нечто среднее между колдовством и чудом. Даже Селуччи, который обычно ворчал, что всю эту шайку из Силиконовой долины следовало бы высадить на необитаемый остров, где единственное им место, был приятно поражен.
Сержант Войтович повела плечами.
– Почти все уже в порядке. Фактически я справилась со своей частью. Все, что осталось, – это чтобы кто-нибудь ввел все это, – кивком головы она указала на распечатки в руках, – в базу данных.
– Думаю, это займет несколько дней.
– На самом деле не так уж и долго, большинство файлов вообще не содержали информации. Все это перечни личного имущества задержанных, так вот, лишь у нескольких оказались при себе какие-то вещи. Конечно, не обошлось без исключений… – Она перевернула несколько страниц и усмехнулась. – Вот послушай, для примера. Четыре авторучки, четыре карандаша, черный фломастер; пластиковый пакет для морозильной камеры, содержащий полдюжины пустых аналогичных пакетов; головная щетка, расческа; косметичка, содержащая губную помаду и два тампона; семь стеклянных шариков в хлопчатобумажном мешке; набор отмычек в кожаном чехольчике; увеличительное стекло в футляре; три записные книжки, полузаполненные, и еще одна чистая; пакет с бумажными салфетками; пачка презервативов: коробочка с противозачаточными таблетками; отвертка; швейцарский армейский нож; водяной пистолет в форме рыбки; маникюрные щипчики; пара новых хирургических перчаток; маленький пузырек с этиловым спиртом; мощный карманный фонарик с четырьмя запасными батарейками; две U-образные шпильки; двенадцать долларов семьдесят три цента в разных купюрах с мелочью и полпакета сырных клецок. Теперь я спрашиваю тебя, что может представлять собой странная особа, которая таскает все это в своей сумке?
Только через пару секунд Дэйв ощутил, что снова владеет голосом.
– И никакого удостоверения личности? – наконец произнес он.
– Абсолютно никакого. Только незаполненный бланк на получение кредитной карты. Возможно, дамочка взяла его как раз перед тем, как ее замели. Они так иногда поступают, ты ведь и сам знаешь об этом.
– Точно. – Так они и в самом деле иногда поступали. Однако Грэм не думал, что подобное объяснение подходит к данному конкретному случаю. – И кому, как здесь считают, принадлежит все это?
– Они ничего не говорят. Но я смогу выяснить это для тебя. – Ханя направилась дальше по вестибюлю. – Давай, здесь находится терминал, мы можем им воспользоваться.
Грэм слепо пошел за ней следом. Он точно знал, какой странной особе принадлежали все эти вещи, кто таскал весь этот сумасшедший набор в своей сумке.
– Дэйв? Детектив-сержант Грэм? Вы меня слышите?
– Конечно. Извини, Ханя. – Но он не слышал. Теперь он не мог слышать ничего другого, кроме голоса Селуччи, сказавшего: «Значит, они уже взяли ее».
*
– Фицрой? Селуччи. Полагаю, что, если бы тебе удалось отыскать Вики прошлой ночью, ты бы изменил текст своего сообщения, чтобы я узнал эту новость. – «И если ты ее обнаружил и не изменил его, – такой подтекст звучал совершенно определенно, – я оторву тебе твою вампирскую голову». – Оставайся дома сегодня вечером. По крайней мере, пока я не свяжусь с тобой. Я собираюсь проникнуть в ее квартиру и осмотреть там все – никто не исчезает без того, чтобы не оставить хоть какого-нибудь свидетельства, – а потом нам нужно будет поговорить. Нам придется объединить усилия, чтобы разыскать Вики. – Последнее заявление прозвучало грозно, словно перчатка, брошенная в качестве вызова на поединок, что не удалось скрыть даже крошечному динамику автоответчика.
Вопреки всему услышанному, Генри улыбнулся. «Ты нуждаешься в моей помощи, смертный человек. И пришло наконец время признаться в этом».
– Привет, Генри, говорит Бренда. Просто напоминаю, что мы ждем твой роман «Любовь, заслужившая наказание», или как ты там собираешься его озаглавить, к пятнадцатому. Мы заключили контракт с Элистоном на обложку для этого романа, и он пообещал, что пурпурных теней на веках не будет. Позвони мне.
– Селуччи? Дэйв Грэм. Сейчас четверть пятого, среда, третье ноября…
Сейчас было шесть двенадцать, восемь минут после захода солнца.
– Позвони мне сразу же, как получишь это сообщение; я буду дома весь вечер. – Голос становился все более напряженным, словно говоривший и сам не мог поверить в то, о чем собирался сообщить. – Думаю, что нашел ее. Ничего хорошего.
Пальцы вампира сжались на спинке стула, и с громким треском резной дуб расщепился на полдюжины кусков. Он уставился вниз, на обломки, в действительности ничего не видя. Этот человек, позвонивший ему и назвавшийся Дэйвом Грэмом, знал, где находилась Вики. Если он хотел получить подробности, он должен передать сообщение Майклу Селуччи.
*
Избежать внимания полицейских, сидящих в малоприметной машине, было нетрудно. Похоже, они не проявляли слишком много интереса к порученной им работе, а на перемещающиеся тени по краям тротуаров никто из них вообще не обращал внимания. Что же касается человека, входящего непосредственно в квартиру, так что же, ведь у него были ключи. Дверь тихо отворилась перед ним и так же тихо за ним закрылась. Вампир молча стоял у входа и вслушивался в жизнь, движущуюся в конце холла. Сердце билось быстрее, чем ему следовало, а дыхание было учащенное, короткое и затрудненное. Запах крови доминировал, но страх, ярость и усталость наслаивались на него в равных пропорциях.
Фицрой прошел вперед и остановился. Хотя было совсем темно, он мог отчетливо рассмотреть стоявшего на коленях мужчину.
– У меня есть сообщение для вас, – произнес Генри и испытал извращенное удовольствие, услышав, как подпрыгнуло у того сердце.
– Какого черта, – прошипел Селуччи, вскочив на ноги и свирепо уставившись на Фицроя. – Не смей так делать! Тебя здесь не было всего секунду назад! И кроме того, помнится, я предупреждал тебя…
Вампир равнодушно смотрел на него.
Майк дрожащей рукой откинул упавшую на лоб прядь.
– Ну ладно, у тебя есть сообщение. – Внезапно его глаза тревожно расширились. – От Вики?
– Ты готов его выслушать?
– Да провались ты на этом месте! – Селуччи ухватился за лацканы кожаного пальто Генри и попытался сбить его с ног. Он, разумеется, не смог даже с места сдвинуть этого человека, уступающего ему в росте, но потребовалось несколько секунд, прежде чем он это понял. Он снова выругался и еще крепче вцепился в кожу. – Если это от Вики, говори немедленно!
Страдание в голосе детектива проникло в сознание, одна ярость никогда не произвела бы подобного действия, и он немедленно почувствовал стыд. «Я не должен был так поступать». Почти кротко вампир отвел от себя руки Селуччи. «Она не станет любить меня сильнее, если я причиню ему боль».
– Пришло сообщение от Дэйва Грэма. Он хочет, чтобы ты позвонил ему домой. Он сказал, что вроде бы нашел ее.
Один вдох, два, три; Майк ощупью искал телефон; темнота больше не слркила защитой, превратившись в врага, с которым нужно было бороться. Генри помог найти ему аппарат, а затем, пока Селуччи набирал номер, проскользнул в спальню к параллельному телефону.
– Дэйв? Где она?
Человек на другом конце провода вздохнул. Фицрой услышал, как он закусил нижнюю губу.
– Западный Центр, следственный изолятор. По крайней мере, я думаю, что она там.
– Разве ты не проверил?
– Проверил. – По звуку его голоса можно было понять, что детектив Грэм все еще не мог поверить тому, что обнаружил. – Я лучше начну сначала… – Он рассказал, как столкнулся с Ханей Войтович и как она для смеха перечислила ему содержимое сумки какой-то задержанной, как потом она вывела файлы всех заключенных, как описание совпало с внешностью Вики Нельсон, хотя в этом файле она фигурировала как Пэт Уоррен. – Они взяли ее за педофилию, Майк, за нападение на двенадцатилетнего мальчика. Никогда не сталкивался с такой отвратительной стряпней. Она была накачана чем-то, они не знают, чем именно, и поэтому направили ее в спецотделение.
– Они вкололи ей какую-то гадость!
– Да.
Если
это была она. – Но в голосе напарника Селуччи не прозвучало ни малейшего сомнения. – Кто
они,
Майк? Что, черт побери, вообще происходит?
– Я не могу тебе сказать. Где она сейчас – точно? Последовавшая пауза свидетельствовала, что Дэйв знал, почему Селуччи задал этот вопрос.
– Она все еще находится в этом отделении, – ответил он наконец. – Корпус D, камера три. Но на самом деле я ее не видел. Они не позволили бы мне войти в этот корпус. Я не смог удостовериться в том, что это
действительно
Вики.
– Я
знаю,
что это она.
– Это зашло слишком далеко. – Он сглотнул один раз, твердо. – Завтра я поговорю с Кэнтри.
– Нет! Дэйв, если ты хотя бы заикнешься Кэнтри об одном из нас, немедленно увязнешь по самые помидоры, как и все мы. Придержи рот на замке еще немного, прошу тебя.
– Обещаю, что продержу рот на замке еще немного, – словно эхо, повторил Дэйв и снова вздохнул. – Ладно, напарник, но как долго?
– Не знаю. Быть может, тебе следует уйти в отпуск, ты ведь его еще не отгулял.
– Да. Скорее всего, я так и сделаю.
Прозвучал слабый щелчок – Дэйв прервал разговор.
Генри вышел из спальни, и двое мужчин уставились друг на друга.
– Мы должны вытащить ее оттуда, – сказал Селуччи. Он различал во тьме перед собой лишь бледный овал лица. «Я сделаю все возможное – и невозможное тоже, – чтобы вытащить ее оттуда Я даже соглашусь сотрудничать с тобой, потому что нуждаюсь в твоей силе и сверхъестественных способностях».
– Согласен, – сказал Генри. «Мне нужны ваши знания. Мои чувства в настоящее время не столь важны; она – превыше всего».
Невысказанный вслух подтекст прозвучал столь явственно, что казалось удивительным, почему он не встревожил полицию, наблюдавшую за зданием, и почему они не ворвались внутрь.
15
– Хорошо. Когда погаснут огни, ты перелезешь через стенку, пересечешь двор и…
– Вверх на три лестничных марша и через запасной выход слева. Я помню ваши инструкции, детектив. – Генри вышел из «БМВ» и оглянулся на Селуччи, все еще сидевшего на водительском месте. – Ты уверен, что сможешь подъехать достаточно близко к генератору?
– Не беспокойся обо мне, только приготовься двигаться сразу. У тебя не будет много времени. Как только исчезнет напряжение, все охранники побегут к корпусу А и начнут, в соответствии с инструкцией, запирать там двери. Вики находится в корпусе D; там они появятся в последнюю очередь. Тебе придется иметь дело с остальными женщинами в этом корпусе; до восьми их еще не запирают в камеры…
– Майкл…
Селуччи вздрогнул. Что-то в звуке своего имени заставило его умолкнуть и поднять голову. Хотя он знал, что у этого человека были светло-карие глаза, теперь они казались гораздо темнее, словно поглотили часть ночи.
– Я хочу видеть ее на свободе не меньше, чем ты. Нам все удастся. Она будет освобождена. В любом случае.
Слова и тон, которым они были произнесены, сам этот человек – все это не оставляло места для сомнений. Селуччи кивнул, успокоенный, вопреки самому себе, и, как это было однажды на кухне семьи оборотней, подумал, что мог бы последовать за…
автором любовных романов.
Да, несомненно.
– У тебя будет не так уж много времени до того момента, когда сработает система безопасности, так что ты должен будешь действовать очень быстро. – Он облизнул губы и отвел взгляд в сторону и, как ни странно, обнаружил, что не испытывает былого раздражения при мысли о необычайных способностях Генри Фицроя.
– Я знаю.
Майк двинулся с места.
– И, повторяю, будь осторожен, – уронил он, обернувшись.
– Последую твоему совету.
Генри смотрел вслед удалявшейся машине, пока задние габаритные огни не исчезли за поворотом, затем медленно перешел улицу, направляясь к центру предварительного заключения. Его брюки и ботинки на каучуковой подошве были черными, но свитер с высоким загнутым воротом имел глубокий бордовый цвет; не имело смысла походить на вора-домушника более, чем было необходимо. Вампир захватил с собой темную шерстяную шапочку, чтобы натянуть ее на голову, перед тем как начнет перебираться через стенку; он уже давно – почти сразу после своего перерождения – осознал, что светлые волосы для существа, вынужденного тайком пробираться в ночной тьме, являются явным недостатком.
Неподалеку слышался шум уличного движения; звуки радио; где-то плакал ребенок; люди, как видно, не обращали никакого внимания на то, что другие, им подобные, заперты в клетках поблизости от того места, где они прожили всю свою жизнь. «Или, быть может, они просто стараются не думать об этом». Генри протянул руку и слегка прикоснулся к стене с внешней стороны, отведя чувствительные глаза от слепящего света прожекторов.
Колонии, тюрьмы, места предварительного заключения – он не видел большого различия между этими заведениями. Вампир чувствовал только страдание, унижение, ярость, отчаяние; всем этим были пропитаны, казалось, даже кирпичи, из которых сложена стена. Каждая жизнь, которую здесь насильно удерживали, оставляла после себя мрачный отпечаток. Фицрой никогда не соглашался с теми, кто утверждал, что наказание лишением свободы предпочтительнее смертной казни.
—
Им предоставляется возможность исправиться,
–
возражала Вики, когда статья в газете о смертной казни породила в обществе новую дискуссию.
– Ты бывала внутри тюрем в своем государстве,
–
приводил он свои доводы,
–
Какую возможность исправления там предоставляют? Я никогда не жил в таком времени, в котором общество столь наслаждалось бы ложью о самом себе.
—
Быть может, ты скорее предпочел бы следовать примеру доброго короля Генри и приковывал бы узников к галерам, пока за их полной непригодностью не наступало время отрубать им головы?
– Я никогда не утверждал, что старые методы были лучше, Вики, но, по крайней мере, мой отец не унижал тех, которых лишал свободы, утверждая, что поступает таким образом для их же пользы.
—
Он делал это для своей собственной пользы, – фыркнула она и наотрез отказалась обсуждать этот вопрос далее.
Найдя подходящее место, где можно было бы перебраться через стену, вампир застыл в ожидании. Он верил в способность Селуччи обесточить центр и более, чем Селуччи, – в свою собственную способность проникнуть в следственный изолятор и вывести из него Вики. К тому же у него будет достаточно времени, чтобы научиться глядеть поверх шор, в которые заключила его ревность.
Они очень походили друг на друга, Майкл Селуччи и Вики Нельсон, оба были полностью поглощены идеей Закона. Фицрой усматривал только одно главное различие между ними: Вики нарушала Закон во имя идеалов, Селуччи нарушал его ради нее.
Она,
а вовсе не справедливость, заставляла его хранить молчание в августе прошлого года, в Лондоне. Именно ее личность, а не нарушение справедливости подвигло нынче ночью детектива на противоправные действия – как бы мало ему ни нравилась вся эта затея.
