Текст книги "Хроники крови. Пенталогия (ЛП)"
Автор книги: Таня Хафф
Жанры:
Городское фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 99 страниц)
Какое-то время Тони стоял и наблюдал за ним, затем кивнул.
– Не беспокойся, парень, – проговорил он тихо. – Я ей передам.
*
Он занимался своими делами, когда позвонил детектив Фергюсон из Кингстона по поводу хода расследования.
– Послушайте, Вики переехала в Ванкувер, я ведь уже сказал об этом. Ничего другого я не знаю и не имею понятия, где, черт побери, она сейчас находится.
Фергюсон сразу пришел к очевидному выводу.
– Свалила от тебя, значит?
В ответ Селуччи сорвал телефонный аппарат со стены на кухне и вышвырнул его за дверь.
Несколько дней спустя, когда он гнался за машиной подозреваемого по взлетно-посадочной полосе в аэропорте в Даунсвью, едва увернувшись от приземляющегося реактивного лайнера, полицейский психолог предположил, что он находится под влиянием подавляемых эмоций.
Все еще болезненно переживавший свою утрату, Селуччи еле удержался от желания подавить самого полицейского психолога.
*
– Надеюсь, она заслуживает того, чтобы ты спустил свою карьеру в унитаз, так как иначе назвать то, что ты делаешь, нельзя. – Кресло инспектора Кэнтри взвизгнуло, протестуя, когда он откинулся назад и пристально вгляделся в лицо Селуччи. – Как ты думаешь, что у меня здесь? – Громадная рука хлопнула по папке, лежащей на бюваре, в центре его стола. – Так я тебе скажу. Здесь рапорт, который я получил от психа нашего отделения, считающего, что ты находишься в неустойчивом душевном состоянии и что тебе нельзя позволять появляться на улице вооруженным.
Побелев как полотно, Селуччи принялся стаскивать с себя наплечную кобуру.
– Черт побери, утихни! – вспылил инспектор. – Если бы я выслушивал все, что говорят эти надутые ослы, то уже давно должен был бы лишить тебя полицейского жетона.
Селуччи отбросил со лба надоедливую прядь и постарался не думать, насколько этот жест напоминает ему о ней.
– Со мной все в порядке, – буркнул он.
– Да уж я вижу, в каком порядке. Не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит?
– Все нормально. – Его тон позволил Кэнтри в этом усомниться, а выражение лица Майка лишь служило тому подтверждением. До Селуччи уже доходили распространившиеся слухи, что их бывшая коллега Победа Нельсон поспешно переехала на Восточное побережье, хотя он слышал только отзвуки этих слухов – ни у кого не достало смелости сказать это ему прямо в лицо. Очевидно, Кэнтри тоже слышал об этом. – Это сугубо личное дело.
– Нет, если это отражается на твоей работе. – Инспектор наклонился вперед и выдержал взгляд Селуччи. – Так вот что тебе следует сделать. Ты возьмешь оплачиваемый отпуск, по меньшей мере на месяц, и на это время уберешься из города и приведешь в порядок остатки своих мозгов, а потом ты вернешься, и проведешь еще одно собеседование с доктором Фрейдэйнштейном.
– А что будет, если я не захочу уехать? – пробормотал Селуччи.
Кэнтри приятно улыбнулся.
– Если ты не пожелаешь взять оплачиваемый отпуск, я отстраню тебя от работы на месяц без оплаты. Так или этак, но сейчас выметайся поживее отсюда.
*
В управлении ставили три к одному, что отпуск Майка Селуччи начнется с покупки билета на ближайший самолет в Ванкувер. Некоторые проиграли значительные суммы.
Спустя неделю после беседы в кабинете Кэнтри Селуччи обнаружил, что сопровождает свою древнюю бабушку в самолете, направляющемся в Италию, для участия в большом семейном торжестве.
*
– Иисусе, Майк, как я рад, что ты вернулся. – Ухмылка Дэйва Грэма угрожала вывихнуть нижнюю половину его физиономии. – Я хочу сказать, еще один такой временный напарник, как последний, и мне тоже придется брать несколько недель за свой счет.
– Кто это, черт подери, оставил следы от кофейных чашек по всему моему столу!
– С другой стороны, – продолжал Дэйв задумчиво, – я начинаю понимать, что без тебя было гораздо спокойнее.
*
– Ты что, интересуешься такой ерундой, Майк?
– Что? – Селуччи, разглядывавший полку с книжками в мягких обложках, бросил на своего напарника косой взгляд.
– Ну, понимаешь, ты рассматриваешь их уже минут пять. Я подумал, что ты, может быть, решил почитать что-нибудь завлекательное. – Дэйв указал поверх головы Майка на обложку, на которой светловолосый гигант баюкал в своих объятиях полуобнаженную брюнетку. «Навстречу судьбе», Элизабет Фицрой. Выглядит соблазнительно. Надо же, думаешь порой, что знаешь приятеля как облупленного… – Он быстро перелистал книгу, – думаешь, что изучил все его вкусы, а потом узнаешь еще что-нибудь вроде этого. Ты считаешь, что капитан Роксборо и эта крошка Вероника соединятся в конце или это останется неопределенным?
– Черт побери, мы находимся в супермаркете! Кто-нибудь может тебя заметить. – Селуччи выхватил из рук напарника книжку и сунул ее обратно на полку.
– Эй, ты ведь сам остановился, чтобы поглазеть на эту макулатуру, не я, – запротестовал Дэйв, когда оба детектива отправились дальше.
– Я знаком с автором, ясно? А теперь будем считать, что проехали.
– Неужели ты знаком с автором? А я-то думал, ты даже читать не умеешь. – Они наблюдали, как группа подростков неторопливо двигалась в направлении спортивного отдела. – А что она собой представляет? Она живет в Торонто?
«Он вампир. Он живет в Ванкувере».
– Я сказал, проехали.
Вики словно продолжала быть повсюду, по всему городу, и где бы он ни натыкался на следы пребывания подруги – на ее старых соседей, на ее любимое кафе, на проститутку, когда-то арестованную ею, – он никак не мог с собой справиться, не мог побороть воспоминаний. Вот и теперь он столкнулся с воспоминаниями о Фицрое, и вид этой дурацкой книжки подействовал на него, как соль на раны. К счастью, он научился скрывать эту боль. Ему даже удалось убедить психолога, что с ним все в полном порядке.
*
– …В Стэнли-парк в Ванкувере продолжаются убийства. Тело еще одного известного наркодельца было обнаружено в кафе на Дайвер-пойнт. Как и в трех предыдущих случаях, голова оказалась оторванной от тела, и наши источники в офисе судебной медэкспертизы утверждают, что тело было найдено обескровленным.
Рука Селуччи сжала алюминиевую банку с пивом, сминая тонкий металл. Его внимание было поглощено телевизором, и он не замечал, что жидкость стекает по руке на ковер.
– Полиция по-прежнему остается в недоумении, поскольку один из их служащих, назначенный для наблюдения за кафе и находившийся там во время убийства, открыто признался, что ничего не видел. Предположения, высказываемые в прессе, варьируются от вероятности появления в Ванкувере преступной группировки, что вызвало возобновление борьбы за сферы влияния, до того, что убийство можно приписать йети – снежному человеку, обитающему в окрестностях парка.
– В Эдмонтоне…
«Тело было найдено обескровленным». Селуччи выключил звук и, не мигая, уставился на ведущего программу новостей на канале Си-би-си, продолжавшего беззвучно сообщать спортивные новости. «Йети, тоже мне. Это делорук вампира». Молодого, недавно обращенного вампира, еще только осваивающего навыки охоты. Отрывает головы, чтобы скрыть оставленные по неопытности следы зубов. Фицрой был теперь достаточно силен. Он оставил бы мертвого торговца наркотиками в парке разве что для предостережения остальным. Нет, за всем этим он видел именно Вики.
– Проклятые вампиры, – пробормотал он сквозь зубы, стиснутые так сильно, что у него заломило виски. До знакомства с Фицроем Вики сознавала, что закон – одна из немногочисленных концепций, удерживающих мир от полного хаоса. Насколько это было в ее силах, она уничтожила нескольких двуногих тараканов на городских помойках, но никогда не убивала собственными руками. Фицрой изменил ее взгляды еще до того, как обратил ее.
Вики была жива, но кем она стала? И почему это его совершенно не беспокоит?
Селуччи не хотелось отвечать ни на один из этих вопросов. Экран телевизора продолжал молча мерцать в углу, а он открыл бутылку шотландского виски и приложил методические усилия к тому, чтобы погрузиться в небытие.
*
Время текло только потому, что ничто ему не препятствовало.
*
Она немного постояла перед домом, наблюдая, как колышутся тени за шторами. Почувствовала стеснение в груди, и если бы не знала себя достаточно хорошо, решила бы, что испугалась.
– Да это просто смешно.
Отерла руки о джинсы – этот жест был продиктован не необходимостью, а привычкой, – и направилась к подъезду. Лучше сразу – как головой в воду.
Стук в дверь оказался громче, чем она того хотела – она все еще не научилась управлять своей силой, – и этот звук эхом прокатился по тихой улочке. Она услышала, как он приближается к двери, сосчитала удары сердца, пока он поворачивал дверную ручку, и постаралась не отпрянуть назад перед внезапно вспыхнувшим ярким светом.
– Вики…
Она почувствовала себя так, словно вечность канула с тех пор, как произносилось ее имя. Прилагая титанические усилия, она постаралась, чтобы голос ее звучал обыденно – и это у нее получилось. Более или менее.
– Похоже, ты не слишком сильно удивлен.
– Я слышал, что вчера ночью произошло с Гоуэном и Моллардом.
– Не более, чем они того заслужили. Не более, чем я
должна была
воздать им по заслугам.
– В газетах сообщили, что они оба будут жить. Ночную тьму осветила ее улыбка.
– Именно так и было рассчитано. Я хотела, чтобы они жили с этим. – Она снова потерла ладони о джинсы, на сей раз потому, что избавилась от старых долгов. – Мне можно войти?
Селуччи отступил от двери. Она похудела, побледнела и изменила стрижку. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы осознать наиболее заметную перемену в ее внешности.
– А твои очки?
– Они мне больше не нужны. – Зато улыбка осталась точно такой же, какую он помнил. – Ты не представляешь, как это здорово!
Закрывая за ней дверь, он чувствовал себя как безногий, обнаруживший, что ноги отросли снова. Дыхание перехватывало в горле, и только спустя пару секунд он смог определить, что странное чувство утраты, которое он ощущает, объясняется отсутствием боли. Словно какая-то деталь, извлеченная из его жизни, со щелчком вернулась на место, и его существование снова скользнуло на прежнюю колею.
– После той ночи в лаборатории я и думать забыла о том, что страдаю этой чертовой прогрессирующей дегенерацией сетчатки, – продолжала она, проходя на кухню. – Ты можешь себе представить вампира, не обладающего ночным зрением? Кусающего по Брайлю
[10]
… Смешно, правда?
– Ты стала болтлива, – коротко отметил он, когда она повернулась к нему лицом.
– Я знаю. Извини.
Они внимательно смотрели друг на друга, в молчании этом обсуждая вопросы, которые необходимо было решить.
– Генри приносит свои извинения, – произнесла наконец Вики. – Он так и не решился сказать тебе, что вампиры не могут оставаться вместе после того, как завершается обращение.
– Прошло четырнадцать месяцев.
Она развела руками.
– Прости. У меня был медленный старт.
Селуччи нахмурился.
– Не уверен, что понял. Ты что,
не сможешь
никогда увидеться с ним?
– Он говорит, я сама не захочу этого. Что мы не захотим.
– Подонок, он мог бы мне об этом сказать. – Он запустил руку в волосы. «Генри также хотел, чтобы я передал вам, что год – всего лишь маленький ломтик вечности». Глубоко вздохнув, он стал раздумывать, как бы сам поступил, если бы они поменялись ролями. – Ладно, проехали. Генри мне ничего не должен. К тому же этот сукин сын уже извинился.
Вики поглядела на него с сомнением.
– Вот как? Прекрасно. Я не очень-то верю в его трагическую болтовню про раздельное проживание, даже если мы и не сможем поделить территорию. – Сказано было смело, но она не была так уж уверена, что слова эти на самом деле что-то значат, что ее новая природа позволит ей соблюдать обязательства, не скрепленные кровью.
—
Я не собираюсь отказываться от тебя без борьбы.
Генри отвернулся от зарева над городом и покачал головой.
—
Ты будешь бороться сама с собой, Вики. Бороться за то, чем ты являешься. Чем мы являемся.
—
Ну и что же?
–
Ее подбородок упрямо вздернулся.
–
Я не сдамся, Генри, ни за что на свете.
– У него есть мобильный телефон, и он только что, представляешь, приобрел факс. Думаю, теперь будет куда легче поддерживать с ним связь.
– Это меня успокаивает. – Селуччи оперся бедром о кухонный столик и скрестил на груди руки. – Ты никогда не звонила
мне.
– У меня не было такой возможности, вплоть до недавнего времени, сначала все складывалось довольно хаотически. А затем… – Вики потерла пальцем край кухонного стола, довольная, что утратила возможность краснеть. – А затем я просто испугалась.
Он никогда прежде не слышал, чтобы она призналась, что чего-то боится.
– Испугалась чего?
Она взглянула на него, и он обнаружил ответ в отчаянном вопросе, светившемся в ее глазах.
– Вики… – В ее имени теперь прозвучал мягкий упрек. «Неужели ты мне не доверяешь?»
– Видишь ли, я теперь совершенно
другая,
и… Над чем ты смеешься?
Сколько времени утекло с тех пор, как он мог рассмеяться? Чуть больше года, как он полагал.
– Если
это
– все, что тебя беспокоит, Вики, то должен тебе сказать, ты
всегда
была совершенно другая.
Отчаяние испарилось, сменившись надеждой.
– Значит, ты не возражаешь?
– Я бы солгал, если бы ответил, что мне не привыкать к этому, но нет, я не возражаю. – Возражать? Не много нашлось бы такого, с чем бы он не смирился, если бы она при этом снова была с ним рядом.
– У нас с тобой все не может быть как прежде.
– Это не должно тебя беспокоить.
– Генри считает, что, может статься, будет еще лучше.
– Мне безразлично, что думает Генри.
– Все будет не так, как у людей – обустроиться, создать семью и воспитывать потомство, как тебе всегда хотелось.
Майк сполз с кухонного столика.
– Не говори за меня, чего бы я хотел. Я хочу тебя.
Она протянула к нему руки, ее зубы мерцали, словно торжественное приглашение на фоне изогнутых в улыбке губ.
В ту же секунду они оказались на полу.
Спустя два часа и двадцать три минуты Вики пристроила голову на его плече, используя его вместо подушки, и уставилась на потолок кухни. Она думала о том, что за последние четырнадцать месяцев смирилась с тем, что должна стать вампиром, порождением тьмы, обитателем ночи, – но не стала им в действительности до тех пор, пока зубы ее не сомкнулись, пройдя сквозь складку кожи Майка Селуччи, и она не впитала его жизнь в свою собственную. Она слизнула каплю пота, текущую по лицу, и ощутила его дыхание, тепло под своей щекой, его запах, окруживший ее.
– О чем ты задумалась? – спросил он, засыпая.
«Вампир. Дитя тьмы. Обитатель ночи».
Потянув руку, Вики откинула с его лба непокорную прядь и улыбнулась.
– Я подумала о следующих четырех с половиной сотнях лет жизни.
Примечания
1
«Ночь живых мертвецов» (Night of the Living Dead, 1968), фильм ужасов реж. Джорджа Ромеро, ставший классикой жанра.
2
Чудовище из озера ЛохНесс – гигантский плезиозавр мезозойского периода, якобы обитающий в озере ЛохНесс (Сев. Шотландия). Насчитывается множество видевших его свидетелей, однако наукой существование лохнесского чудовища не подтверждено; болотная тварь – гуманоидное мыслящее растение, персонаж американских комиксов и фильмов «Болотная тварь» (реж. У. Крэйвен, 1982) и «Возвращение болотной твари» (реж. Дж. Вайнорски, 1989); Годзилла – гигантская ящерица-мутант, персонаж множества японских и американских фильмов ужасов.
3
Патер Браун – сыщик-любитель, персонаж детективных рассказов английского писателя Гилберта Кита Честертона (1874 – 1936); А. Шварценеггер – американский актер, в юности – культурист, австрийского происхождения (род. в 1947 г.); его героев, как правило, отличают великолепные мускулы, явно берущие верх над интеллектом.
4
«Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры». – Шекспир. «Как вам это понравится», II акт, сцена 7. (Перевод Ю. Корнеева.)
5
Персонаж эпопеи Джорджа Лукаса «Звездные войны» («Star Wars», 1977).
6
Братья Маркс – американские комики, братья Леонард (Чико, 1886-1961), Артур (Харпо, 1888-1964) и Джулиус (Граучо, 1890 – 1977). Их фильмы отличались эксцентрикой и абсурдным юмором.
7
Лайнер-гигант, плававший под флагом Великобритании. Потоплен в Атлантическом океане германской подводной лодкой в 1915 году. В результате этой катастрофы погибли 1198 человек, большинство которых были гражданами США.
8
Некоторые психологи считают, что тест Роршаха позволяет определять психологические черты личности.
9
Джеймс Кэмерон (Cameron, р. в 1954 г.) – один из самых успешных американских режиссеров. Наиболее известные фильмы: «Терминатор» и «Титаник».
10
Шрифт Брайля – рельефно-точечный шрифт для письма и чтения слепых, разработанный французским тифлопедагогом Луи Брайлем (1809-1852).
Таня
Хафф
Долг крови
Законы сообщества вампиров должны соблюдаться неукоснительно, и любого, кто их преступит, ждет неминуемое наказание.
Однако неожиданное появление призрака в тайном убежище Генри Фицроя вынуждает его нарушить все запреты и вступить в крайне опасную игру, уцелеть в которой почти невозможно.
Распутать клубок загадочных событий Фицрой надеется с помощью частного детектива Вики Нельсон. Но удастся ли им выйти победителями в жестокой схватке с неизвестным?
Посвящается Шону “Себастьяну” Смиту, который не только придумал этот город, но и вдохнул в него жизнь
1
– Как вы себя чувствуете?
У него не было сил даже пожать плечами.
– Нормально, – пробормотал он, с трудом подняв взгляд на врача.
Он сильно нервничал, да и чувствовал себя крайне погано. Только этой докторице совершенно незачем знать, что он даже отлить без помощи санитара не может. Многие замечали, что ему тяжело общаться с теми, кто обладает властью. Так оно, собственно, и есть.
Слава богу, у него теперь есть деньжата, и основная проблема – каким образом их потратить.
– Когда я могу вырвать отсюда когти?
– Когти?..
– Ну, уехать, непонятно, что ли, – проворчал он. – Уйти.
– Именно по этому поводу я и пришла. – Лицо женщины было, как всегда, непроницаемым. – Вы уйдете отсюда сегодня вечером.
– В котором часу?
– Очень скоро.
Когда врач вышла из палаты, молодой человек медленно выбрался из-под одеяла и неуверенно встал на ноги. С трудом выпрямившись, он ухватился за спинку кровати и сделал пару шагов. Голова кружилась, в глазах плясали яркие сполохи. Он бы непременно упал, но, к счастью, чья-то крепкая рука помогла ему удержаться на ногах.
– Черт бы вас побрал, разве можно так подкрадываться! – Он обернулся к столь своевременно подхватившему его санитару. – Досмерти напу… – Слово застряло у него в горле, когда пальцы санитара с неожиданной силой впились ему в руку. – Эй, ты чего, больно же!
– Я знаю.
В глубине карих глаз мелькнуло нечто, до сей поры скрываемое под выражением вежливой услужливости.
*
Заходящее солнце окрасило волны залива Инглиш Бэй в желтые и пурпурные тона, бросило россыпь золотых пятен на нескольких любителей вечерних пробежек в Сансет Бич-парке. Песчаные берега пляжа Фоллс-Крик казались сделанными из янтаря. Последние блики заиграли на стеклах одного из последних этажей небоскребов, ослепив молодого человека, задумчиво взиравшего на раскинувшееся перед ним великолепие. В Ванкувере, Британская Колумбия, столь великолепные закаты встречаются не так уж часто. Юноша глубоко вздохнул. У него были свои, совершенно особые причины с нетерпением ждать захода солнца.
Прикрыв глаза ладонью от все еще ярких лучей, Тони Фостер, а именно так звали молодого человека, не отрывал взгляда от окна и в нетерпении считал минуты. Наконец-то! В 7:22 его наручные часы загудели, подавая сигнал. Еще пару секунд светло-голубые глаза Тони не отрывались от линии горизонта, а затем он отвернулся от окна и прислушался, пытаясь уловить среди царившей в квартире тишины звуки, которые укажут ему, что ночь и в самом деле началась.
*
Генри Фицрой лежал в полной темноте, которую он с невероятной тщательностью создавал вокруг себя, пытаясь таким образом избавиться от смертельных оков солнца. И лишь собственное прерывистое дыхание подсказывало, что ему удалось выжить в течение еще одного дня. Он прислушался, и звук дыхания начал теряться в звуках биения его сердца и чуть позже – в мириадах других звуков, которыми был наполнен город за стенами его убежища.
Он ненавидел это ежедневное пробуждение, каждый раз сходя с ума от собственной уязвимости во время того, как медленно приходил в себя. Каждый вечер он делал все возможное, чтобы сократить время собственной беспомощности. К сожалению, его попытки не увенчались успехом, но осознание того, что он пытается хоть как-то бороться, придавало ему все же какие-то силы.
Он уже был в состоянии ощутить тяжесть простыни, почувствовать, какой тяжелый спертый воздух в его убежище”
И в этот момент…
Нет, это невозможно.
Он ведь выключил кондиционер. В этой, самой тесной из трех комнат не может быть сквозняков, ведь он собственными руками заделал каждую щелку, каждое микроскопическое отверстие! Окно было забито фанерой и плотно зашторено; дверь устроена так, что не только звуки, но даже изменение температуры не могли побеспокоить обитателя этого жилища. Лучше перестраховаться, чем рассыпаться пеплом из-за какого-нибудь случайно забредшего солнечного луча!
Тогда в чем дело?
Внезапно Генри понял, что в комнате кто-то есть. Однако биения сердца этого существа он не улавливал. Также оно не обладало ни кровью, ни плотью, ни запахом. Демон? Вполне возможно. Раньше ему доводилось встречаться с этими служителями зла.
Хотя тело еще плохо повиновалось его воле, Фицрой заставил себя сесть в постели и включить лампу.
Резкий свет его чуть не ослепил. Генри едва успел разглядеть полупрозрачное тело человека, витавшее в воздухе около его кровати. Затем призрак исчез.
*
– Привидение? – Тони вольготно развалился на зеленом кожаном диване: ноги закинул на подлокотник, голову пристроил на подушках. – Вы шутите?
– Ничего подобного.
– Надо же, привидение… А что в таком случае ему от вас нужно? Ведь призраки всегда чего-нибудь хотят от живых. – Тут он заметил удивленное выражение на лице Фицроя. – Это же всем известно!
– Неужели?
– Только не уверяйте, пожалуйста, что за прожитые четыреста пятьдесят с лишним лет вы ни разу не имели дела с привидениями. Все равно не поверю.
Генри, незаконнорожденный сын Генриха VIII, наследный герцог Ричмонда и Сомерсета, стоял у окна и внимательно слушал своего юного приятеля. Он вспомнил, как однажды ночью, где-то в конце XIX века, встретил в заброшенных коридорах дворца призрак королевы Катерины Ховард. Молодая женщина бежала по залу, чтобы, упав ниц, снова и снова вымаливать прощение у своего короля, которое она так никогда и не получит. Он знал ее еще при жизни, двумя веками раньше, – она приходилась двоюродной сестрой его жене Мэри и присутствовала в свое время на их свадьбе. А через четыре года после его предполагаемой гибели Катерина стала очередной женой его неугомонного папаши. Ее короновали в июле 1540-го, а предали казни в феврале 1542 года, И двух лет не прошло!
Фицрой вздохнул. Даже если Катерина и была повинна в измене, разве заслужила она столь ужасную участь? И после смерти не нашла покоя, бедняжка! Вновь и вновь ей приходилось переживать тот роковой день, когда ей объявили приговор.
– Генри?
– Что бы этому призраку ни было нужно, – заметил он, не оборачиваясь, – вряд ли я смогу ему чем-то помочь. Над прошлым у меня власти нет.
Тони поежился. Казалось, его друг окутан тайной времен и воспоминаний.
– Вы меня пугаете!
– Извини, не хотел. – Отбросив невеселые мысли, Генри обернулся и заставил себя улыбнуться юноше. – А ты, я смотрю, этих существ совсем не боишься.
Тони облегченно вздохнул.
– Ну, призрак же не мне является. К тому же я все эти два года прожил бок о бок с вами – разве может меня напугать какой-то там бестелесный дух? А сколько странных людей я повидал на работе! Меня не так-то просто сбить с толку.
– В самом деле?
Генри не пришлось по вкусу сравнение с типами, что заходили в видеомагазин, где служил Тони. Он широко ухмыльнулся – сверкнули белые зубы. Услышав, как у его молодого друга заколотилось сердце, Фицрой пересек комнату и положил ему на плечо свою холодную изящную ладонь.
– Неужели я уже ничем не могу тебя удивить?
– Я этого не говорил!
У Тони участилось дыхание, когда холодные пальцы Генри прошлись по его подбородку.
– Ну, может, не совсем такими словами.
– Послушайте, Генри…
– Да?
Юноша отрицательно покачал головой. Он знал, что стоит заикнуться, и Генри не станет… Но ведь он сам этого хочет!
– Ничего. Неважно.
А чуть позже острые белые зубы прокусили человеческую кожу и вонзились в вену. Горячая кровь живого человека влилась в того, кто умер уже несколько сотен лет назад.
*
Теплый летний ветерок играл волосами капрала Филлис Мерчент. Она ехала вдоль улицы Комиссионеров, напевая один из последних хитов Селин Дион. Стекла служебного автомобиля были опущены – Филлис не нравились кондиционеры, а еще меньше – замкнутое пространство.
А день сегодня был – просто сказка! Прекрасная погода и ни одного преступления… Есть чему радоваться. За три часа с начала смены на вверенном ее попечению участке не случилось ни одного происшествия. Но все хорошее рано или поздно заканчивается.
Перестав мурлыкать себе под нос, капрал Мерчент свернула в сторону двадцать седьмого терминала Женщина прищурилась, чтобы получше разглядеть три крошечные фигурки людей, которые на фоне громадного сухогруза из Сингапура выглядели карликами. Тени, отбрасываемые многочисленными контейнерами, расположенными вдоль пирса, помешали ей сразу же узнать одного из мужчин.
Инстинктивно дотронувшись до висевшей на боку полицейской дубинки, капрал Мерчент вышла из машины.
Тед Поллик, невысокий лысеющий человек, указал подбородком на портовый кран, издали напоминавший громадную хищную птицу.
– Что-то с управлением: этот чертов кран дергается – и ни туда ни сюда. Торопимся его починить, а то завтра грузить контейнеры.
– Бог в помощь, – пробормотала капрал. Подъем тихоокеанской торговли заставлял весь порт работать без устали. – Где он?
– Да плавает между кораблем и причалом. Застрял там – его и не унесло течением. – Подойдя ближе и опустив руки в карманы грязной спецовки, Поллик угрюмо воззрился на капрала. – А мы-то думали, нам пришлют кого-нибудь из убойного отдела!
– Размечтался! Надо еще выяснить, в самом деле у вас там утопленник или как.
– Вы что, – возмутился один из такелажников, – думаете, нам делать нечего, кроме как ерунду всякую выдумывать?
– Лучше бы уж выдумывали… – покачала головой Филлис.
Когда они подошли к причалу, одного взгляда на воду было достаточно, чтобы поняты портовые рабочие не сочиняли. Между кораблем и причалом плавало тело раздетого мужчины.
– Черт!
– И я то же самое сказал, когда увидел, – согласно закивал Поллик. – Как думаете, это один из ныряльщиков?
– Вряд ли.
Когда они прыгают с Львиных ворот моста, не было ни одного случая, чтобы кто-нибудь из них снял с себя всю одежду. Филлис посветила фонариком. Ага, так и есть! Следы побоев, синяки – крупные и помельче – образовали на бледной коже утопленника странный узор. И ведь совсем молодой парень…
“Теперь и не постареет уже”, – мрачно подумала капрал.
– Странно: одни утопленники сразу опускаются на дно, а другие так и плавают на поверхности. – Поллик задумчиво взглянул на тело. – Вот этот, например. Кожа да кости. И почему только… Бог ты мой! Смотрите!
Двое его приятелей, обернувшись, уставились на труп.
Капрал Мерчент так резко перегнулась через перила, что чуть было сама не свалилась в воду. К счастью, ее подхватил мускулистой рукой один из рабочих. Фил-лис, запинаясь, поблагодарила спасителя – от испытанного шока она едва могла говорить. Немного придя в себя, женщина снова наклонилась над водой, на сей раз уже гораздо осторожнее.
Кошмар какой! Один из стоящих рядом с ней мужчин суеверно перекрестился.
– Черт бы подрал все на свете, что случилось с его руками?
*
Сегодня солнце село в облака. Перед этим было так темно, что с трудом можно было догадаться, что солнце уже зашло. В 7:23 Тони отключил таймер и прислушался к пустому трепу по телевизору, которым заполнили прерванную из-за дождя трансляцию игры “Сиэтл Маринерз”. Ну кому, скажите на милость, придется по вкусу слушать всякую нудятину про нехватку донорских органов, вместо того чтобы смотреть игру любимой бейсбольной команды? Развалившись в кресле, он обвел глазами комнату и прислушался к шагам Генри, с нетерпением ожидая услышать, как продвигаются дела с призраком.
*
Когда солнце ослабило свою хватку и чувства постепенно начали возвращаться к нему, Фицрой прислушался ко всем обычным переживаемым им в момент подобного перехода ощущениям. На сей раз к ним прибавилось нечто необычное: щекой он почувствовал присутствие чего-то очень холодного. Усилием воли вампир заставил себя сесть и включить свет.
Призрак стоял там же, где и вчера, – молодой парень лет двадцати, растрепанные волосы, давно не бритый подбородок, потертые джинсы и светлая футболка. На футболке была какая-то надпись, но разобрать ее Генри никак не удавалось: или буквы полностью не материализовались, или же предметы, просматривавшиеся сквозь полупрозрачное тело юноши, изменяли их очертания. В одном он был точно уверен: он никогда прежде этого молодого человека не видел.
В душе Фицроя теплилась надежда, что призрак, как это было в прошлый раз, растворится в воздухе при первом его движении, но тот исчезать не спешил. Он явно чего-то ждет.
– Прекрасно. – Вздохнув, вампир снова откинулся на подушки. – И чего же ты от меня хочешь?
Призрак медленно поднес руки к лицу, после чего растворился в воздухе.
Генри еще долго изумленно смотрел на то место, где только что находился его гость. Подумать только! Что, черт подери, у него такое с руками?
*
– У него что, совсем нет кистей?
Фицрой кивнул. Тони удивленно присвистнул.
– Их отрубили, или отгрызли, или еще что-нибудь в таком роде? – спросил он, немного подумав.
– Откуда мне знать? Их просто не было, и все тут.
Генри достал из холодильника бутылку с водой и, откупорив, осушил ее в несколько глотков. Растущая популярность бутилированной воды оказалась просто божьим даром. Даже те, кто пьет кровь смертных, не могут обойтись без воды. Двадцатый век стал для Фицроя сущим бедствием – хлорка, которую люди стали использовать для очистки воды, едва не послужила причиной его безвременной кончины – организм вампиров совершенно не переносил химикатов. К счастью, те же самые люди придумали продавать минералку, и ему больше не грозила мучительная смерть от жажды.
Генри бросил пустую пластиковую бутылку в мусорное ведро и уставился на собственные руки.
– Их у него просто не было, – повторил он.
