355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Таня Хафф » Хроники крови. Пенталогия (ЛП) » Текст книги (страница 49)
Хроники крови. Пенталогия (ЛП)
  • Текст добавлен: 28 сентября 2016, 23:23

Текст книги "Хроники крови. Пенталогия (ЛП)"


Автор книги: Таня Хафф



сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 99 страниц)

Накидка соскользнула к его ногам. Быть может, он вернет забытое этим юношей одеяние, и, когда встретятся их пальцы, он сможет взглянуть ему в глаза и…

С таким могуществом, сосредоточенным в его руках, не будет ничего невозможного, чего он не смог бы осуществить.

*

Тони не был уверен, что именно побудило его покинуть свою комнату в цокольном этаже в то утро, но что-то заставило его проснуться и вывело на улицу. Две порции кофе и несколько горячих булочек с шоколадной глазурью в маленькой кафешке ничуть не приблизили его к решению этой загадки.

Засунув руки поглубже в карманы куртки, он стоял на углу Йонг и Блуар, ожидая, когда сменится сигнал светофора, и невольно подслушивая разговоры вокруг и пропуская мимо ушей проблемы яппи

[7]

, все внимание обратив на ватагу уличных мальчишек, сетующих на холодную погоду. В такое время года те, кто жили в парках или под навесами автобусных остановок, были в первую очередь озабочены проблемой выживания в течение грядущей зимы, и только потом – добычей еды, сигарет или крохи наличных денег. Они говорили о том, где можно было бы разжиться мелочью; где лучше всего попрошайничать, обмануть, какие входы безопаснее; у какого полицейского поубавилось прыти: кого схватили; кто отдал концы. Тони просуществовал на улице почти пять лет и понимал, из какого разговора можно извлечь нечто серьезное, а какой был всего-навсего пустой брехней. Однако не услышал даже намека на что-либо, заставившее его так нервничать.

Ссутулив худые плечи, он шагал по Блуар-стрит. Новая куртка, купленная на настоящие, безукоризненно честным путем заработанные на постоянной работе деньги, была достаточно теплой, но для того, чтобы покончить со старыми привычками, понадобится еще некоторое время. Даже после двух месяцев он по-прежнему не был полностью уверен в полученной работе, опасался, как бы она не исчезла столь же внезапно, как и появилась, вместе с этой комнатой, теплом, регулярной едой… и Генри.

Генри доверял ему, верил в него. Тони не знал почему, да это его не слишком-то и заботило. Доверия и веры было достаточно. Генри Фицрой стал его спасительным якорем. Он не думал, что это как-то связано с тем, что Генри был вампиром, хотя должен был признать, что это было чертовски непонятно, но ни в коей мере не беспокоило его, так как секс с ним был лучшим в его жизни, и при одном только воспоминании о нем его бросало в жар – он думал, это в большей степени было связано с тем, что Генри был просто… ну, был Генри.

Странное ощущение, погнавшее его из дому на улицу, ничего общего не имело с Генри, по меньшей мере, не напрямую. Свои чувства к Генри он всегда мог определить.

Остановившись перед оградой Страховой компании, Тони потер виски и пожелал, чтобы это ощущение поскорее исчезло. Днем в это воскресенье он собирался заняться делами поинтереснее, чем гадать, что явилось причиной неприятных мурашек, бегающих вдоль хребта.

Он врос каблуками в бетон и принялся наблюдать за людьми, шагавшими мимо. В какой-то момент внимание его привлекла семейная пара с малышом в зимнем комбинезоне, сидящем в детском рюкзачке за спиной у отца.

Малыш с восхищением глазел на человека, идущего за его родителями, хотя, насколько мог судить Тони, тот вовсе не пытался привлечь внимание ребенка. Он с виду тоже казался неплохим парнем: совсем немного седины в волосах, крючковатый нос не так уж его и портил – в общем, Тони он показался довольно привлекательным.

«Похоже, ему нравятся дети. Уверен, что он уставился на того… того… Боже правый, нет!»

Под голубой вязаной шапочкой с узором из смешных желтых утят лицо малыша вдруг как-то странно одеревенело. Рюкзачок по-прежнему удерживал его в вертикальном положении, но Тони абсолютно, без тени сомнения был уверен, что ребенок мертв.

Холодные пальцы ужаса сомкнулись вокруг сердца парня и жестоко сдавили его. В волосах человека с крючковатым носом больше не было седины!

«Он убил малыша. – Тони был уверен в этом более, чем в чем-нибудь другом за всю свою жизнь. Он не представлял, как это было сделано, да и не хотел знать. – Иисусе Христе, он убил его…»

И тут крючконосый человек обернулся, взглянул прямо ему в глаза и

улыбнулся.

Тони рванул прочь, ногами его двигал исключительно инстинкт. Раздались гудки автомобилей. Дама, с которой он столкнулся, возмущенно заворчала что-то ему вслед. Он не обращал ни на что никакого внимания и продолжал бежать.

Когда даже ужас не смог заставить его двигаться дальше, он упал на какую-то стоящую в тени скамейку, жадно вдыхая судорожными глотками холодный воздух, пытаясь избавиться от привкуса железа, заполнявшего горло. Все его тело содрогалось, и каждый вдох вонзал лезвие острого ножа, зазубренного и острого как бритва, куда-то сверху вниз, под ребра. Изнеможение окутало, словно пеленой, то, что парень видел с такой обыденной простотой, и позволило ему просмотреть все уже с некоторого расстояния, заново.

Этот человек, или кем бы он там ни был, убил ребенка одним своим взглядом.

«И тут он обернулся и взглянул на меня. Но я в безопасности. Он не сможет отыскать меня здесь. Я в безопасности. – В переулке не было слышно ничьих шагов, ничто ему не угрожало, но мышцы между лопатками все равно свело от страха. – Ему нет необходимости выслеживать меня. Он ждет меня. О Боже. Ох, Иисус милосердный. Я не хочу умирать!»

А ребенок был мертв.

«Его родители решат, что малыш заснул Будут еще смеяться над тем, что дети могут засыпать в любой позе. А потом придут домой, высвободят его из рюкзачка, и тут окажется, что он вовсе не спит. Их маленький сыночек окажется мертвым, и они не узнают, когда или как и отчего это случилось».

Он растер пальцами щеки.

“Но я знаю.

И

он

знает, что я знаю.

Генри.

Генри сможет защитить меня”.

Но до заката оставалось еще жутко много времени, и он никак не мог заставить себя прекратить думать о родителях малыша, пришедших домой и обнаруживших… Тони просто не мог с собой справиться. Он должен сказать кому-нибудь.

Карточка, которую он извлек из кармана, знавала лучшие времена. Она помялась и покрылась пятнами, имя и номер на ней были едва различимы – в течение многих лет это была единственная его связь с другим миром. Крепко зажав ее в потной ладони, парень осторожно выбрался из своего убежища и принялся искать телефон-автомат. Победа Нельсон должна знать, как следует поступить. Она всегда знает, что нужно делать.

*

– Частные расследования. У телефона Нельсон. В настоящее время никто не может принять ваше сообщение, но если вы, после звукового сигнала, оставите ваше имя и номер, а также кратко изложите причину вашего звонка, я свяжусь с вами, как только будет возможно. Благодарю вас.

– Вот непруха. – Тони со стуком швырнул телефонную трубку на рычаг и прислонился лбом к прохладному пластику телефонной будки. – И что мне теперь делать? – На обороте карточки сохранился неразборчиво написанный номер, но как-то Тони сомневался, что детектив-сержант Майкл Селуччи обрадуется новости такого рода, свалившейся ему на голову. – Что происходит, Боже, Победа, ну куда ты запропастилась, когда ты так мне нужна?

Он сунул карточку в карман и, после того как внимательно изучил проходящую мимо толпу, осторожно выскользнул из телефонной будки. Покосившись на небо, парень начал медленно прокладывать себе путь обратно на перекресток Йонг и Блуар. Ладно, Генри сейчас ему все равно помочь ничем не сможет, так что пару часов до заката ему, так или иначе, как-то придется пережить. А надеяться остается только на везение.

*

Этот парень видел, как он насыщался; во всяком случае, понял, что он насытился. Очевидно, среди его сверстников большая часть окружила себя барьерами неверия. Инцидент не представлялся ему требующим какого-либо внимания, поскольку опасности собой не представлял. Кому мальчишка мог бы рассказать об этом? И кто бы мог ему поверить? Быть может, позже он разыщет этого наблюдательного паренька, чьи молодые жизненные силы послужат достойным пополнением его могущества.

На данный момент он его всем необходимым пополнил. И чувствовал себя просто великолепно. Жизнь ребенка, этот почти не растраченный потенциал, доставила ему истинное наслаждение. Иногда, в прошлом, когда судьба была милостива к нему, он покупал себе рабыню, один из его помощников делал ее беременной, и, как только женщина рожала, в тот же момент он поглощал жизнь ребенка. Родовые муки несчастной и ее отчаяние от потери младенца становились жертвоприношением Ахеху. Однако такой способ насыщения требовал тщательного выбора при покупке, после чего следовало неусыпное наблюдение, так как на детей любой женщины, находящихся в ее утробе, могли предъявить права боги. Быть может, теперь, при столь малом числе активных богов, когда храм Ахеха будет воздвигнут заново, он опять получит возможность питаться таким образом, следуя усвоенной привычке.

Он поднял температуру тела на два градуса только потому, что имел возможность распоряжаться запасами своего могущества. День выдался слишком великолепным, чтобы ему захотелось возвращаться в тесные пределы комнат в гостинице. Он предпочел бы пройтись по парку, осмотреться немного,

впитать хотя бы немного лучей скудного солнца

в поисках той ка, сиявшей столь ярко.

*

– Майк, это Вики. Сейчас два десять пополудни, воскресенье. Позвони мне, если у тебя найдется время, надо поговорить.

Она повесила трубку и потянулась за пальто. Теперь, когда они

знали,

что в это дело вовлечено высшее руководство полиции, и учитывая также, что как раз эти люди и сняли его с расследования, прослушивание номера Селуччи могло быть вполне возможным; вероятность этого, естественно, была не слишком большой, но Вики не видела причин ее не учитывать. В конце концов, они охотились за древней египетской мумией, и черт ее знает, какими еще способностями она обладала и какими рычагами уже успела обзавестись.

– За древней египетской мумией по имени Анвар Тауфик. – Женщина перебросила через плечо сумку. – На что угодно могла бы поспорить, что это не подлинное ее имя. – Но так как оно было единственным именем, им известным, она планировала провести вторую половину дня, проверяя гостиницы, расположенные поблизости от Королевского музея Онтарио. Все указывало на то, что мерзопакостная тварь не выходила за пределы этого района, и, по словам Генри, мистер Тауфик «предпочитал путешествовать первым классом». Она ненадолго задумалась, кто же платит за такой стиль жизни, после чего пробормотала:

– Быть может, он владеет платиновой карточкой Древнеегипетского экспресс-банка. Он ни за что бы не согласился на погребение без такой карточки.

Генри.

Генри жаждал держаться от этой твари и образов солнца, навязываемых ею, как можно дальше в пределах человеческих возможностей. Ему не надо было даже сообщать ей об этом – это было до боли очевидно. Вики сомневалась, что ее друг желает – или хотя бы способен – снова встретиться с мумией.

– Стало быть, это означает, что дело касается только меня. – Очки сползли на кончик носа, и женщина твердой рукой отправила их обратно, на переносицу. – Именно так мне всегда больше нравилось.

На смутное чувство опустошенности она решила не обращать внимания.

*

Его ка прочесала весь город и не нашла ни единого следа жизни, к которой он прикоснулся столь кратковременно прошлой ночью. А ка с таким потенциалом должна сиять, как маяк в ночи, и поиски ее должны быть не более чем следованием за этим сиянием. Он знал, что эта ка существует. Он видел ее, чувствовал ее присутствие. Она не сможет от него скрыться!

Так где же тогда она находится?

Связь между ними была подобна краткому ожогу, великолепное мгновение, прежде чем молодой человек отпрянул назад и бросился к окну, выпрыгнув из него наружу, но даже столь легкое касание помогло бы ему найти доступ к ка этого юноши. Если бы он смог отыскать ее.

Быть может, молодой человек погиб в ту ночь? Или же использовал одно из чудодейственных устройств этого века и улетел куда-то вдаль? Его отчаяние возрастало по мере того, как он прикасался к тысячам ка, которые все вместе горели не столь ярко, как та одна, о которой он мечтал.

А потом он почувствовал, что его собственную ка сжала какая-то более могущественная сила, и на мгновение познал внезапный, всепоглощающий ужас Осознание причины лишь незначительно уменьшило его страх.

«Почему ты не отдал мне страдание той, которую я потребовал?»

«Мой повелитель, я…» Он проник в ка этой женщины и завладел всей информацией, необходимой для доставления радости его богу. Он намеревался приступить к определенным действиям прошлой ночью. Если бы он поступил таким образом, она бы уже испытывала невыносимые страдания. Прикосновение ка незваного гостя прошлой ночи заслонило собой все эти соображения.

«Это непростительно!»

Не имело ни малейшего значения, что боль ощущалась только на духовном уровне. Его ка пронзительно вопила от боли.

*

– С вами все в порядке?

Он ощутил, как сильные руки подхватили его, подняли и снова посадили, и он понял, что наказание, а вместе с ним и его муки, завершено. Медленно, так как самое незначительное движение причиняло ему боль, он открыл глаза.

Вначале, когда он боролся, пытаясь высвободиться из опутавшей его паутины боли, он подумал, что молодой человек, стоявший подле него и проявивший о нем такую заботу, был похож на юношу, сбежавшего от него; того, который несет ответственность за задержку исполнения желания его бога. Кто несет ответственность за страдание, в которое бог его повергнул. Прошло еще мгновение, и он заметил, что волосы у него светлее, кожа темнее, глаза скорее серые, чем карие, но к тому времени все это уже не имело значения.

– Вы слишком сильно наклонились. – Молодой человек нерешительно улыбнулся. – Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– Да. – Он с усилием поднял голову, в которой продолжала пульсировать боль, и встретился с ним взглядом. – Ты можешь броситься под поезд в подземке.

Глаза расширились, по лицевым мышцам пробежала судорога.

– Твоим последним словом должно быть имя Ахех.

– Я понял. – Молодой человек судорожно переступил с ноги на ногу. Все тело его словно кричало: «нет!»

Он почувствовал себя лучше. Удержать этого юношу не составило бы особого труда, но и нужды в этом не было. Ему осталось жить так мало, что пытаться придавать его смерти видимость нормального явления было бы напрасной тратой сил. Он ощущал, что его бог следует за ним по пятам, и испытывал отчаяние и ужас. Этот молодой человек сознавал, что он собирается сделать, он просто не мог остановить себя от совершения такого деяния.

Он надеялся, что его господин будет ублаготворен до той поры, пока он не предоставит ему его избранницу.

*

Вики остановилась перед гостиницей «Парк Плаза» и окинула себя придирчивым взглядом. Вполне приличные туфли, серые вельветовые брюки и голубое пальто спортивного покроя – все было превосходно для большинства мест в городе, но у нее возникло ощущение, что, когда она будет проходить через двери в вестибюль, то непременно почувствует, что одета слишком скромно. Гостиницы, в которые она обычно заходила в поисках подозреваемых, не имели швейцаров; если кто-нибудь стоял перед входом, это значило, что он ожидал прибытия полиции.

«И если мне что-то угрожало, то это вовсе не здание». Отель «Парк Плаза» расположился прямо напротив музея, через Блуар-стрит, и потому эту гостиницу можно было считать логически обоснованным местом для начала поисков Анвара Тауфика. Женщина уверенно прошагала мимо швейцара, толкнула вращающуюся дверь столь энергично, что могла бы сбить с ног других обитателей отеля, и снова остановилась, прислушиваясь к эху, раздававшемуся в тишине вестибюля, отделанного зеленым мрамором.

Некоторые вещи тем не менее одинаковы во всех гостиницах. Здесь тоже была регистрационная стойка, и два клерка за барьером, и даже люди – одиннадцать весьма хорошо одетых человек, которые, как заметила Вики, занимались оформлением регистрации. Она тихо вздохнула и встала в очередь, скорбя о невозвратной утрате полицейского значка, который избавил бы ее от тяжкой процедуры ожидания.

*

К тому моменту, когда он дошел до гостиницы, к его походке вернулась прежнюю устойчивость. Огромная мощь, которую он обрел, поглотив ка ребенка, действовала словно буфер между гневом его бога и сколь-либо серьезным ущербом. В прошлом бывали времена, когда ему приходилось спасаться бегством, уползать на животе от подобной трепки, а потом целыми днями страдать от боли и страха, чтобы восстановить свою силу. К счастью, новые последователи вскоре будут приведены к присяге, и внимание его повелителя перестанет быть направленным исключительно в его сторону.

Ахех, будучи отнюдь не самым могущественным из богов, все же оставался весьма ревнивым в части услуг, которые ему следовало оказывать в обмен за дарованное бессмертие.

Швейцар в ливрее поспешил распахнуть перед ним дверь, и он прошел в вестибюль, где резко остановился, потому что внезапно прикоснулся к знакомой ка.

Она выглядела почти так же, как ей самой представлялось, хотя на самом деле была несколько ниже ростом, не такой уж ослепительной блондинкой, и притом с довольно решительным подбородком. Что, однако, собиралась делать здесь избранница его господина? Он прошел вперед и слегка коснулся поверхности ее мыслей. После того как он провел целую ночь, размышляя над ее сущностью, эта ка уже не содержала для него никаких секретов.

Он нахмурился, открыв причину ее присутствия. Она искала его? Она не была магом, чтобы сознавать, что он находится вблизи от нее… понятно, она разыскивает его по просьбе другого. Видимо, тогда, в музее, он действовал не столь аккуратно, как ему казалось. Неважно. Он улыбнулся. Его господин был бы вдвойне доволен, узнай он, что к будущим страданиям мисс Нельсон может быть добавлено нечто аналогичное и для детектива-сержанта Майкла Селуччи, причем ка этого человека даже не придется разыскивать.

Но в настоящий момент нельзя было допустить, чтобы она, избранная богом, обнаружила его убежище. Даже не прикасаясь к ее сознанию, он наложил слой поддельных воспоминаний на параметры ее поисков.

«Что я делаю в хвосте этой очереди? – удивилась Вики, тряхнув головой и повернувшись к дверям. – Вряд ли нам удастся получить какую-либо дополнительную информацию к той, которой уже располагаем на настоящий момент». Компьютерные списки могли быть изменены, Анвар Тауфик – он мог зарегистрироваться совсем под другим именем, и если менеджер никогда не слышал о таком имени, то ей не остается ничего другого, кроме как проверить другие гостиницы в этом районе.

Возможно, позже ей придет в голову другая идея, как справиться с этой задачей.

*

– Да, прием прошел превосходно, миссис Дзотти. Благодарю вас. А теперь, не мог бы я побеседовать с вашим супругом…

Он взглянул на город, раскинувшийся внизу, в ожидании, пока заместитель генерального прокурора снимет трубку. Когда он стоял у застекленной стены, номер не столь сильно походил на замкнутое пространство.

– Вы хотели поговорить со мной, повелитель?

– Я предполагаю, что ты сейчас один?

– Да, повелитель. Я разговариваю из своего кабинета.

– Хорошо.

Такая проверка была необходима, чтобы определить, не нарушились ли от воздействия наложенного заклятия умственные способности Дзотти. К счастью, его помощь потребуется лишь после того, как будут приведены к присяге все остальные.

– Сосредоточься, я хочу сообщить нечто весьма важное, что ты должен будешь исполнить…

*

Генри не раз за свою долгую жизнь приходилось вступать в противоборство с врагами и побеждать их, однако для созданий его рода смертельным было солнце. Вики предложила ему отойти в сторону от этого дела – она поняла, что, если он бежал от мумии, столкнувшись с ней, у него не было шансов не только одержать верх, но даже защититься.

«Она поняла. Но смогу ли я отказаться?»

Приказывая своим мышцам подчиниться, он спустил ноги с постели и сел, золотое послесвечение солнечных лучей по-прежнему танцевало где-то на периферийных участках его зрения.

«Когда я встретился взглядом с этим магом-жрецом, я увидел солнце. Когда я увидел солнце, я увидел смерть. Таким образом, когда я увидел его, я увидел свою смерть. Я встречался со смертью один на один и ранее».

Нет, что касается последнего, здесь он лукавит перед собой. Этого никогда не было. Даже когда он искренне думал, что ему грозит гибель. В глубине души он всегда сознавал, что сильнее и стремительнее противника. Он был охотником. Он был вампиром. Он был бессмертен.

Но на этот раз, впервые за четыреста пятьдесят с лишним лет своей жизни, он увидел смерть и поверил, что она действительно грозит ему.

«Итак, что же я буду делать дальше?»

Одно дело – быть просто терзаемым ужасными сновидениями, и совсем другое – осознавать, что они тебе посланы. «Должно быть, ему стало известно о моем существовании в тот самый момент, когда он очнулся в музее». Но даже зная, кто насылает на него эти сны, Генри не имел представления о причинах, побудивших к этому. Быть может, видение сверкающего солнца было просто предупреждением, выстрелом, выпущенным наугад из лука, говорящим: «Вот что я могу сотворить с тобой, если мне будет угодно. Не смей вмешиваться в то, что я замышляю».

– Итак, позволю ли я этому существу добиться своего подобным образом или встречусь с ним снова? – Вампир вскочил на ноги и прошествовал через всю комнату с высоко поднятой головой, яростно сверкая глазами.

– Я сын короля! Я вампир! Я не бегу трусливо от опасности!

С громким треском дверь стенного шкафа оказалась сорванной с петель, оставшись у него в руках. На мгновение Фицрой в недоумении уставился на нее, после чего отшвырнул в сторону. В конце концов, ярость и выспренние слова ничего не значат. Он был уверен, что при следующем столкновении с Тауфиком ему не удастся избежать встречи с солнцем.

Неожиданный телефонный звонок заставил его сердце вздрогнуть, как и у обычного смертного.

*

– Все в порядке, мистер Фицрой говорит, что вы можете подняться.

Тони кивнул, откинул волосы с лица все еще дрожащей рукой и поспешил к внутренней двери. Пожилой охранник относился к нему неодобрительно, парень это прекрасно знал; воображал, наверное, что он вор, наркоман или бродяга. Тони было ровным счетом наплевать на то, что думает о нем старый хрыч, особенно сегодня ночью. Все, чего он хотел, – пробраться к Генри. Генри смог бы уладить это дело.

*

Грег видел, как мальчишка бросился к лифту, и нахмурился. Он прошел две войны и мог узнать проникший до костей ужас, когда видел его. Грегу он не нравился – частично из-за его службы охранника, обязанного защищать вверенную ему территорию от подобных типов, не одобрял он также и его взаимоотношений, какими бы они ни были, с мистером Фицроем, но никогда бы не пожелал никому испытать подобный страх.

*

Генри почуял омерзительный запах ужаса еще за пределами квартиры, а когда Тони бросился к нему в объятия, смрад этот стал почти невыносимым. Обуздывая голод, возникший немедленно при виде столь беззащитного тела, он забыл на время свои собственные страхи и молча прижимал к себе юношу, пока не ощутил, что мышцы у того расслабились и дрожь, сотрясающая его тело, унялась. Когда вампир понял, что у Тони возникает отклик на его желание, он мягко отстранил его от себя на длину вытянутой руки и спросил:

– В чем дело?

Тони провел ладонью по ресницам, смоченным каплями влаги, слишком напуганный, чтобы отрицать, что это вовсе не слезы. Кожа вокруг глаз была воспалена, и он вынужден был сглотнуть, один раз и затем второй, прежде чем смог заговорить.

– Я видел сегодня днем малыша… он просто… – Дрожь снова пробежала по его телу, присутствие Генри наконец позволило ему высказаться. – И теперь он… Я хочу сказать, что я видел, как он убил этого ребенка!

Губы Фицроя сжались от предположения, что кто-то мог угрожать жизни одного из его друзей. Он подвел покорного Тони к дивану и усадил его.

– Я не допущу, чтобы тебе было причинено зло, – сказал он таким тоном, что парень безусловно ему поверил. – Расскажи мне, что случилось. С самого начала.

Когда Тони начал говорить, сначала медленно, потом все быстрее, словно страх подгонял его поскорее закончить свое повествование, вампир вынужден был отвернуться. Он отошел к окну, уперся одной рукой в стекло и взглянул вниз, на город. Он знал этого темноволосого, темноглазого человека с крючковатым носом.

«Он убивает детей», – сказала ему Вики.

– Он придет за мной, – едва не рыдал Тони.

«Потому что мы все в этом участвуем». – Даже голос Майка Селуччи прозвучал у него в голове.

«Я ощущаю солнце. До рассвета еще несколько часов, а я чувствую солнце».

– Генри?

Помедлив, он обернулся.

– Я пойду туда, где ты видел его в последний раз, и попытаюсь определить, куда он направился. – Фицрой не сомневался, что почувствует его запах, выделив его из сотен других, оставшихся на бетоне ноябрьским днем. И если он выследит берлогу этой твари, что тогда? Он не знал. Он не хотел знать.

Тони вздохнул. Он знал, что Генри не даст ему пропасть.

– Можно я останусь здесь? Пока вы не вернетесь?

Генри кивнул и повторил: «Пока я не вернусь», – словно это было некой мантрой, заклинанием в обеспечение его возвращения.

– Не хотите ли вы… не хотите ли утолить голод, прежде чем выйдете из дома?

Он не думал, что он бы смог; ни есть, ни…

– Нет. Но все равно, спасибо тебе.

Пронзительный телефонный звонок заставил обоих резко обернуться с почти одинаковым выражением испуга. Фицрой проворно натянул на лицо привычную маску, так что когда Тони снова взглянул на него и спросил:

– Вы хотите, чтобы я снял трубку? – он по-прежнему владел собой и спокойно ответил:

– Нет, благодарю, я сделаю это сам.

Он поднял трубку на втором звонке, переместившись в пространстве между окном и телефонным аппаратом менее чем за секунду. Примерно столько же времени понадобилось, чтобы обрести голос.

– Алло? Генри?

Вики. Он не мог ошибиться, тон ее в равной мере выдавал беспокойство и раздражение. Вампир не знал, чего ждать от нее. Нет, это была неправда; он знал точно, чего следует ожидать, он просто не знал причины. Если Анвар Тауфик решил пообщаться с ним, он бы не стал пользоваться телефоном.

– Генри?

– Вики, привет.

– Что-то случилось? – Словам был придан профессиональный оттенок, и это говорило ему, что она уже поняла – что-то стряслось, и скрывать от нее правду не имело никакого смысла.

– Ничего страшного. У меня Тони. – Позади он услышал, как парень заерзал на диване.

– А что стряслось с

Тони?

Очевидное заключение; он знал, что его подруга немедленно придет к такому выводу.

– У Тони возникла какая-то проблема. Но я собираюсь разобраться с ней. Сегодня вечером.

– Какого рода проблема?

– Подожди минуту. – Фицрой прикрыл микрофон, полуобернулся и вопросительно поднял бровь.

Парень решительно затряс головой, впившись пальцами в диванную подушку.

– Не рассказывайте ей. Вы и сами знаете, что такое эта Победа: она забудет, что она всего лишь человек, придет в ярость и запросто набросится на того парня, а потом мы узнаем, что она сама – уже в прошлом.

Генри кивнул. «А я не всего лишь просто человек. Я – охотник в ночи. Вампир. Я хочу, чтобы она оставалась со мной. Может быть, просто потому, что не хочу встретиться с этой мерзкой тварью один на один?»

– Ты слушаешь? Он не хочет, чтобы я говорил тебе. У него неприятности с одним человеком.

– Ах вот как… – Фицрой не осмелился прочесть хоть что-нибудь в паузе, которая последовала за этим. – Ну, а

я

хочу этим вечером некоторое время провести с Майком. Рассказать ему обо всем, что случилось, что нам стало известно. Предупредить его. – Снова пауза. – Если ты не нуждаешься во мне…

Что она чувствовала? Полуложь? Его страх?

– Будешь ли ты здесь на рассвете? – Несмотря на то что случилось вечером, его ожидает еще один рассвет, и ему хотелось, чтобы Вики присутствовала при этом.

– Буду. – Слово прозвучало как торжественное обещание.

– Тогда передай привет детективу.

Женщина фыркнула.

– Стоит ли? – Внезапно ее голос смягчился. – Генри? Будь осторожен. – И она повесила трубку.

Ужас его постепенно утрачивал свою силу. Изумительно, как похоже прозвучало это «Будь осторожен» на «Я люблю тебя». Удерживая слова подруги и ее тон как талисман, вампир кивнул Тони, сдернул с вешалки пальто и исчез в ночи. Он обрел сомнительное утешение в сознании того, что, по крайней мере, не сходит с ума.

*

Множество заклинаний, над изучением которых он провел долгие годы, теперь следовало адаптировать к новому времени и месту. К сожалению, в культуре той страны, где он сейчас находился, оставалось весьма немного понятий, считающихся сакральными; он обнаружил, что найти замену некоторым священным символам будет не просто. Священного ибиса лишь до некоторой степени можно будет заменить его птичьим тезкой, ведь и клюв, и кровь, и кости ибиса являлись могучими факторами в магии. Почему-то он сомневался, что замена ибиса на пернатое существо, носящее название, например, «канадский гусь», сможет создать тот же эффект.

Внезапно он резко выпрямился в кресле и быстро обернулся к окнам. Ка, о которой он так мечтал, была снаружи – и совсем близко. Он вскочил на ноги и принялся быстро переодеваться в уличную одежду. Он прекрасно запомнил эту ка; найти ее теперь будет несложно.

Он не знал, как такой сверкающий свет мог скрывать от него свое присутствие в течение дня, но предполагал, что так или иначе вскоре этот вопрос выяснит.

*

Генри проследил запах до юго-восточного угла перекрестка Блуар и Квинс-парк-роуд, где след раздваивался: один шел на север, другой – на юг. Он долго размышлял над этим обстоятельством, после чего отряхнул колено, которым опирался на бетон, и прикинул, что следует делать дальше. Вампир знал, что ему хочется сделать: вернуться к Тони, сообщить ему, что не смог найти эту тварь, и заняться успокоением юноши, вместо того чтобы будить собственные страхи.

Однако так он не поступит. Он взял на себя ответственность за судьбу Тони. Чувство долга и честь послали его на охоту, и они же не могли позволить ему вернуться ни с чем.

За ночью последовал день, холодный и ясный, в такую погоду запах словно приникал вплотную к земле, и охотники едва успевали за гончими.

Его лучший друг, Генри Ховард, граф Суррейский, скакал с ним рядом, их лошади выскочили на замерзший дерн и шли голова в голову. Впереди, захлебываясь в лае, мчались шотландские борзые и, лишь едва опережая их, несся преследуемый зверь, в отчаянной попытке пытавшийся перегнать смерть, летевшую за ним по пятам. Генри не уследил точный момент, когда собаки набросились на него, но услышал вскрик почти человеческой боли и ужаса, и олень ударился грудью о землю.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache