Текст книги "Крик души"
Автор книги: Сьюзен Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Кристин передернуло.
– Ни за что не стану рожать детей, по крайней мере, в ближайшее время. Мне есть, чем заняться и куда поехать… – Она неловко посмотрела на Никки. – Извини, я не хотела быть грубой, – сказала она, – но правда, последнее, что мне сейчас нужно, это ребенок, который будет меня тормозить.
Улыбка исчезла с лица Никки.
– Это не обязательно будет именно так, – услышала она собственный голос, хотя в последнее время все больше сомневалась. – Мы со Спенсом решили, что ребенок будет все время с нами, везде, куда бы мы ни поехали…
– Да? А как насчет того, когда он пойдет в школу, или заболеет, или еще что случится? Слушай, я знаю, уже поздно что-то предпринимать, да и не считаю, что тебе следовало это делать, но, Никки, если бы ты видела Спенса на площадке вчера, когда он болтал с актерами и остальными, словно они уже сто лет знакомы, как серьезно он ко всему отнесся и как группа сразу полюбила его. Ты же знаешь, как это бывает: где бы Спенс ни появился, он становится всеобщим любимцем. Ты в курсе, что Дрейк Мюррей сказал ему, что у него удивительный талант и он должен раскрыть его сейчас, пока молод, пока отцовство и семейная жизнь не начали давить на него.
– Я не давлю на него, – возразила Никки. – Независимо от того, что он хочет сделать, я только «за». Он знает, что я всегда поддержу его.
– Действительно?
– Да, действительно.
– Ты хочешь сказать, что так было и сегодня утром, когда он понял, что покорение Голливуда откладывается, поскольку ты не сможешь родить ребенка там. На моем языке, это и означает «давить».
Никки раздраженно парировала:
– Это ты хотела ехать немедленно, а вовсе не Спенс. Он совершенно спокойно может подождать, а если появится еще какая-то возможность поработать здесь, в Англии, то он не упустит ее. Никто не знает, может, и появится.
– Да, а может и не появится. Так какой вред от поездки туда, где столько всего происходит?
– Никакого. Я только говорю, что торопиться нет необходимости. Он еще даже не снял материал второй части, и, опять же, как насчет твоего спектакля? Может, потом тебе предложат сыграть где-нибудь еще…
– Я не хочу играть в театре. Сейчас я не против, это хорошее дополнение к моему резюме, но кино и телевидение – вот, где все вертится.
– Неужели? Люди из кино– и телеиндустрии тоже ходят в театр. В зале может сидеть кто угодно.
– Здесь? На «Табачной фабрике»? – презрительно фыркнула Кристин. – Ой, только не надо.
– Это единственный приличный театр в городе, с тех пор как закрыли «Олд Вик», – заметила Никки, – а значит, именно сюда заходят хедхантеры[3]3
Хедхантер – работник, занимающийся подбором персонала, посредник между работником и работодателем. В отличие от рекрутеров, выбирающих подходящего кандидата из большого числа соискателей, хедхантеры ищут людей, не заинтересованных в смене работы, хорошо зарабатывающих и вполне успешных.
[Закрыть].
– М-м, – неохотно проворчала Кристин. – Как бы там ни было, я просто хочу сказать, что все считают, что у Спенса большое будущее…
– И я согласна с ними, – перебила ее Никки. – Слушай, хорошо, пусть этот ребенок был незапланированный, но мы все вместе долго обсуждали это и решили идти до конца, и вообще-то Спенс настаивал на этом куда больше, чем я.
– Ой, да ладно, ты ведь знаешь его лучше, чем кто-либо. Он готов на все, если это сделает кого-то счастливым. Слушай, я не собиралась говорить тебе это, но ты знаешь, что он сказал, когда мы возвращались домой вчера вечером? Он сказал: «Я полностью отвечаю за Никки и ребенка теперь, когда ее родители от нее отказались». Я знаю, с твоей точки зрения, это круто и благородно, но подумай, какой это груз для него, когда он еще даже не начал строить карьеру.
Никки побледнела.
– Мы отвечаем друг за друга, – возразила она. – Мы вдвоем прекрасно справимся с…
– Он также сказал мне, – перебила ее Кристин, – что немного жалеет, что ты не похожа на меня.
Никки ошеломленно уставилась на нее. Щеки Кристин пылали.
– Извини, но именно так он и сказал, – неловко пробормотала она, – и я знаю, что он имел в виду. Я куда более честолюбива, чем ты. Я готова рискнуть, наладить нужные связи и вообще сделать все остальное, что требуется в этом бизнесе.
– Ты думаешь, что я не готова? – с вызовом произнесла Никки.
Кристин пожала плечами.
– Нет никакого смысла спорить об этом, – заявила она, – я просто передала тебе его слова. Ой, я уже засиделась, – продолжала она, посмотрев на часы. – Мы встречаемся с Дэвидом в двенадцать, так что мне пора.
Никки молча смотрела, как она взяла свою сумочку и встала.
– Увидимся позже, – сказала она, глядя на Никки сверху вниз.
– Да, конечно, – пробормотала Никки, и только когда Кристин ушла и ей наконец удалось придумать несколько убийственно оскорбительных реплик, она поняла, что теперь ей самой придется нести все покупки домой.
– Ты действительно это сказал? – требовательно спрашивала Никки, впиваясь взглядом в Спенса. Тот стоял в другом конце спальни, где норовистые лучи солнечного света пробивались через жалюзи, отбрасывая причудливую полосатую тень на еще не застеленную кровать. – Ты действительно жалеешь, что я не похожа на нее, потому что…
– Ни в коем случае, – воскликнул он и начал смеяться.
– Тогда почему она сказала, что ты так считаешь?
– Понятия не имею, то есть, скорее всего, она неправильно поняла какие-то мои слова. Ты ведь знаешь ее. Она все поворачивает в свою пользу… Ну, не сердись и не расстраивайся, – сказал он, вставая из-за стола и подходя к ней, чтобы обнять. – Ты позволила ей задеть тебя за живое, а не надо было.
Вглядываясь в его нежные глаза, она сказала:
– Похоже, она действительно считает, что я не даю тебе возможности идти вперед или давлю на тебя, как она выразилась. Ты тоже так считаешь?
Спенс прижался к ней лбом:
– Все, довольно об этом. Ты же знаешь, я без ума от тебя. Я не могу дождаться, когда родится ребенок, и я ни в коем случае не хочу, чтобы ты походила на Кристин Лил. Поэтому, пожалуйста, не надо перекрашиваться в блондинку, заниматься актерской игрой и ссорить всех, потому что тогда у нас действительно будут проблемы. Я люблю тебя именно такой, какая ты есть, – он нахмурился. – Это не строчка из старой песни?
Она пожала плечами:
– Да какая разница, я просто хочу убедиться, что ты честен со мной.
Он наклонил ее голову так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
– А когда я был не честен? – серьезно спросил он.
Зная, что такого еще не случалось, она заставила себя улыбнуться:
– Прости. Ты прав, я не должна позволять ей выводить меня из себя, но, если честно, иногда я с трудом могу вспомнить, есть ли у нее вообще хорошие качества. На самом деле, если бы не Дэвид…
Засмеявшись, он поцеловал ее в губы и сказал:
– Мне нужно продолжить работу со сценарием. Я принес экземпляр для тебя, положил внизу, рядом с твоим компьютером. Я отметил сцены, которые буду снимать, и хочу обсудить их с тобой, прежде чем поеду на встречу с Дэвидом. Ты согласна?
Раздражаясь на саму себя за то, что ей хотелось получить еще больше заверений, она заставила себя отпустить его и только молча провожала взглядом, пока он возвращался к столу. Почти немедленно она ощутила, как он отключился от внешней среды, словно перешел из этого мира в иной, который доступен только ему. Это случилось столь быстро, что она почти почувствовала сквозняк.
Подойдя к двери, она обернулась. Ей, на самом деле, не очень хотелось произносить то, что вертелось на языке, но сдержаться она уже не могла:
– Если ты чувствуешь, что та ситуация, в которой мы оказались из-за моей ссоры с родителями, как-то на тебя давит…
– Никки, прошу тебя, – застонал он. – Мне нужно сосредоточиться.
– Прости, – буркнула она и, закрыв за собой дверь, стала спускаться по лестнице, чувствуя большее беспокойство, чем когда-либо раньше. Тем не менее, сценарий она все же взяла.
Спустя некоторое время, поняв, что до нее не доходит смысл прочитанного, Никки отложила сценарий и вернулась к компьютеру. Нравится ей это или нет, Кристин была права: она действительно не очень активна. Ей нужно было начать устанавливать контакты самой, а не ждать, когда Спенс приведет их к известности и благосостоянию. Правда, они были знакомы примерно с одним и тем же кругом людей, но теперь это начинало меняться, поскольку Спенс и Дэвид проводили больше времени, общаясь с другими режиссерами и операторами не только в Бристоле, но и в Лондоне. Они также набирались опыта в умении продвигать себя на местном кинорынке – общались с представителями кинокомпаний, а также различных предприятий, которые могли бы заказать съемку рекламных роликов или фильмов для проведения тренингов. Практически все, с кем знакомился Спенс, были потенциальными спонсорами, клиентами или знакомыми тех, кто мог бы помочь сделать следующий шаг в его карьере, а поскольку он буквально излучал очарование, талант и заразительную энергию, большинство людей были готовы ему помочь.
А кем была она? Сценаристом, получившим приз за короткометражку, а также создавшим сценарий полнометражного фильма, который еще даже не начали снимать. Оба пункта, несомненно, делали ей честь, признавала она, но последний, на самом деле, ничего не стоил, пока кто-то не профинансирует его. Естественно, Спенс уже начал продвигать ее сценарий и даже дал его почитать Дрейку Мюррею, но и ей следовало приложить усилия для его продвижения.
Открыв «Гугл», она напечатала в строке поиска: «Агенты для сценаристов».
Просмотрев несколько выпавших ссылок, она почувствовала еще большую подавленность. Предоставить сценарий кому-то из агентов, так сказать наудачу, не было никакой возможности. Большинство агентов предупреждали об этом в резкой форме, создавалось впечатление, что получить такой материал в свое распоряжение они хотели так же, как, скажем, заразиться сибирской язвой. Сначала нужно было написать письмо и отправить образец своей работы, а затем дожидаться целых три месяца – при этом ответ она могла получить, только если вышлет конверт с маркой и адресом. Вероятно, если бы они решили, что ее работа достаточно высокого качества, они бы не особо переживали из-за необходимости покупать марку или даже снимать телефонную трубку; и потому ей показалось несколько подлой уловка сценаристов, заставлявших заказчиков оплачивать стоимость пересылки собственных писем-отказов.
Она вернулась к «Гуглу». На сей раз в строке поиска Никки напечатала: «Финансирование фильмов».
Двадцать минут спустя она уже жалела, что тратит время. На эту тему в Интернете не нашлось абсолютно ничего, не обнаружила она и никаких приличных книг по данному предмету, которых бы у Спенса еще не было. Никки заранее знала, что он скажет, если она сообщит ему, чем занималась, – что она должна полностью сосредоточиться на написании классных сценариев, а обо всем остальном он позаботится сам.
Что ж, возможно, именно так она и поступит, а Кристин, эта чертова Королева пользователей сети, звездная искательница шансов, которая на самом деле не завязала ни единого полезного контакта и никогда не рисковала, насколько могла вспомнить Никки, пусть катится!..
Удовлетворившись таким решением, она открыла новую страницу и какое-то время просто сидела и смотрела на нее. В отличие от большинства сценаристов она любила чистые страницы. Для нее они были приглашением на вечеринку, полную людей, которых она еще на самом деле не встретила, но о которых уже многое знала, и как только она открывала страницу, вечеринка начиналась. Взаимосвязь между писателем и персонажем, приключения, в которые они попадают вместе, падения и триумфы на этом пути были для нее столь же захватывающими и вдохновляющими, как появление перед камерой или на сцене – для Кристин. И то, что у Кристин была публика, следящая за тем, как она ходит с важным видом и произносит текст, не делает ее работу более квалифицированной или ценной, чем ту, что делала Никки. Вообще-то, без таких людей, как Никки, Кристин просто нечего было бы произносить.
Она с радостью начала заполнять страницу различными идеями новых сценариев, и в тот момент, когда слова, персонажи, сюжеты, кусочки диалогов вытекали из-под кончиков ее пальцев, время для нее останавливалось. Наконец она сохранила написанное и открыла электронную почту. Сегодня она еще не была готова начинать писать сценарий. Она должна была созреть для этого; сначала провести какое-то время, обдумывая персонажей в уме, затем обсудить свои идеи с другими, причем это касалось всего; основной мысли, сюжетной линии, структуры, – и только потом Никки начинала составлять диалоги и описывать события. Вклад всей команды был такой же жизненно важной частью процесса, как и собственно сидение за компьютером, и поиск нужных слов. Ей это нравилось, и всем остальным это тоже нравилось, поскольку сплачивало, как ничто другое (с этим процессом могли сравниться еще только съемки). Они перебрасывались репликами, словно труппа комедиантов, критиковали предложения, пытаясь превзойти друг друга, и в полной мере раскрывали свое воображение и интеллект. И все это, по мнению Никки, делало ее клеем, который держал их вместе. Так что пусть Кристин намотает это на свой амбициозный ус!
Почувствовав, что ребенок зашевелился, и представляя его, зависшего у нее в животе, словно маленький космонавт, она прикрыла его руками, мысленно разговаривая с ним: «Надеюсь, ты не слушал, когда Кристин несла всю эту чушь. Иногда она говорит просто ерунду. Наверное, я должна была сказать ей, что она права: миссис А. действительно ее не очень любит; это бы заставило ее примолкнуть, потому что она выходит из себя, когда кто-то не в восторге от нее. Правда, вынуждена признать, миссис А. никогда не говорила, что чувствует к ней, но у меня создалось четкое впечатление, что особой симпатии она не испытывает. Кристин не была бы частью нашей команды, если бы не Дэвид. До ее прихода нас было четверо: я, твой папа, Дэнни и Дэвид. Мы с папой иногда спрашиваем друг друга: не может ли быть так, что Дэвид использует Кристин, чтобы убедить всех, что он – стопроцентный гетеросексуал. Не то чтобы она ему не нравилась (я уверена в обратном), но мы с папой считаем, что он несколько иной, чем хочет казаться. Вообще-то, мы уверены, что он другой, но поскольку его родители католики, он, вероятно, слишком боится дать себе волю. Впрочем, неважно. Он сам никогда об этом не заговаривал, так что мы можем только предполагать. Они с Дэнни станут потрясающими крестными для тебя, вот увидишь. Мне пришлось и Кристин предложить стать крестной, ты уж меня прости. Я знаю, она слишком поглощена собой, чтобы быть хорошей крестной, но мне показалось, что немного некрасиво вычеркивать ее из списка. Вообще-то, я, возможно, так бы и сделала, но твой папа такой щепетильный, когда дело касается чувств других, так что нам пришлось включить и ее».
– Никки… Никки!
Она вздрогнула и подняла глаза.
Спенс рассмеялся.
– Ты была где-то далеко отсюда, – сказал он. – Я тебя звал целую вечность.
Глубоко вздохнув, она ответила:
– Я немного поговорила с Мартышкой.
Он удивился:
– Действительно? И о чем же?
Она пожала плечами:
– Да так, просто ввела его или ее в курс всего, что происходит вокруг. Кстати, она очень рада в связи с твоими съемками второй части фильма, – глаза у нее немного сузились, – но не слишком уверена в том, что хочет сняться в своем первом фильме, вылезая из живота мамочки.
Спенс нахмурился.
– Мы это обсуждали, а я все проспала? – спросила она.
Он скорчил гримасу.
– Да нет, – признался он, – я хотел сказать тебе… Но ведь идея-то хороша, верно?
Она протянула к нему руку и сжала его ладонь.
– Я понимаю, почему тебе так кажется, – сказала она, – но сомневаюсь, что ему когда-либо захочется посмотреть этот фильм. Ты сам бы захотел увидеть фильм о том, как мать тебя рожает?
Увидев, что он задумался, она тут же пожалела о том, что задала вопрос, так как в тех немногих воспоминаниях, которые у него остались о матери, она или бесновалась от выпитого, или теряла из-за этого сознание, или таскала к ним в дом незнакомцев, чтобы заработать себе на бутылку. Если бы не тетя, которая забрала его к себе после того, как его мать сломала шею, скатившись с лестницы их высотного дома, одному Богу известно, как бы сложилась его жизнь. Тетя жила в том же доме и была не намного лучше своей сестры, но, по крайней мере, она кормила его и проверяла, пошел ли он в школу. Спасибо одному из его учителей, который заметил его любовь к кино, несмотря на агрессию и страх, которые переполняли его. Именно он помог Спенсу сдать выпускные экзамены в школе, занимаясь с ним после уроков, а еще один заботливый наставник натаскал его перед сдачей экзаменов при поступлении в университет. Если бы не они, Спенс, скорее всего, никогда бы не вырвался из той порочной среды, в которой родился. И, слава богу, что ему это удалось, ведь он был настолько талантлив, можно сказать, уникален, и столько всего мог дать миру, а еще – их отношениям и их ребенку. Теперь она не могла даже представить себе жизнь без него.
Наморщив нос, он признался:
– Я тебя понял. Вообще-то, если хорошенько подумать, мы хотим, чтобы его рождение было частным делом и касалось только нас двоих, точнее – троих.
Она рассмеялась и обняла его:
– Я с тобой согласна.
– Вообще-то я тебя позвал, – продолжил он, возвращаясь к тому, на чем они закончили, – чтобы узнать, добралась ли ты уже до сцены 88. Я никак не могу в ней разобраться, а это одна из сцен, которые я, вроде бы, должен снимать.
Используя его поддержку, чтобы взять себя в руки, она сказала:
– Я немного увлеклась, но прямо сейчас вернусь к сценарию и подойду к тебе, как только доберусь до этой сцены.
– Великолепно! – возвестил он, уже направляясь к двери. – Я что хочу сказать: мне кажется, я понимаю, что к чему, но уже через минуту… Ну, сама увидишь. Ах да, у меня есть возможность выпить чашечку кофе, когда ты закончишь?
– Хоть сейчас, но только если ты сам его сваришь.
– Ник! – простонал он. – Перестань!
– Хорошо, я напою тебя кофе, но только при условии, что ты не начнешь относиться ко мне, как к прислуге.
– Этого никогда не произойдет, – уверил он ее, прыгая через ступеньку. – О, чуть не забыл, – сказал он, обернувшись, уже наверху. – Дэвид прислал СМС, что Стиви Манстер устраивает вечеринку в пятницу в баре «Вздор». Думаю, нам всем нужно пойти и хорошенько оторваться, как думаешь?
Он ушел прежде, чем она успела напомнить ему, что «отрываться» она больше не может. Впрочем, он вспомнит об этом, и достаточно скоро, а затем почувствует ужасную вину за то, что ей от столького приходится отказываться ради ребенка. Но, может, один бокал вина она все-таки выпьет, поинтересуется он у нее. Она откажется, и он согласится, что это правильное решение, и предложит остаться им вдвоем дома, если ей не хочется сидеть абсолютно трезвой в компании, где все в конце концов оказываются под столом. Ей не хочется, но она все равно туда пойдет, потому что обнаружила, что теперь ей не нужно напиваться вдрызг, чтобы хорошо провести время.
Она устроилась в углу дивана и открыла сценарий на первой странице. Теперь, когда ее мнение заинтересовало Спенса, возможно, ей удастся сосредоточиться. Однако она добралась уже до сцены 33, но так и не поняла ни слова. Вместо этого она была странно возбуждена и ощущала что-то такое, что могло сильно навредить ее ребенку. Ей следовало быть спокойной и хладнокровной, но что-то было не так, и это по-настоящему начинало действовать ей на нервы.
Бывают ли у беременных дурные предчувствия? Она никогда о таком не слышала. Может, в ней поселился какой-то мрачный гормончик, который бродит по всему организму, как страшилка, и пугает остальных? Или это просто заноза в заднице по имени Кристин Лил, которая заставляла ее сожалеть, что она забеременела, когда на самом деле это лучшее, что могло с ней случиться, и она ни на секунду не жалела об этом?
ГЛАВА 4
Десять дней спустя Спенс и Дэвид отправились в Лондон, чтобы начать подготовку к съемкам, но Кристин к ним присоединиться не смогла: репетиции странной версии «Двенадцатой ночи» начались раньше запланированного. Дэнни же получил предложение работы от «Е»! Онлайн.
– Ты даже не сказал мне, что подал туда заявку, – обвинила его Никки, после того как поздравила. – Что это за работа? Когда ты к ней приступаешь?
Улыбаясь во все тридцать два зуба, Дэнни ответил:
– Я буду работать со съемочной группой новостей, ну, ты знаешь: они берут интервью у знаменитостей и знают абсолютно все сплетни. И это просто здорово, ведь я смогу завязать столько нужных знакомств для тебя и Спенса.
– Это и тебе будет полезно, – заметила она. – Ты просто создан для этого: общаться с богатыми и знаменитыми, ходить по красной ковровой дорожке, хлопать по плечу участников вечеринок для избранных… Я уже вижу тебя на обложке. Это просто фантастика. Когда начинаешь?
Он поморщился.
– В начале декабря, и ты не поверишь… – у него было такое лицо, словно он вот-вот даст деру. – Мне придется переехать в Лондон.
Сердце Никки сжалось. «Друзья тоже очень скоро исчезли из моей жизни», – услышала она крик матери. Однако ей удалось поддержать в себе чувство эйфории, и она сказала:
– Это же замечательно! Именно там тебе и следует быть.
– Да, но ты, и Дэвид, и Спенс – вы все здесь, и я действительно хочу быть рядом, когда родится ребенок. Собственно, я обязательно буду, – решительно объявил он. – Я просто возьму выходной.
– А если не сможешь, то все равно увидишь его или ее, и очень скоро, – уверила его Никки. – Не успеешь оглянуться, как мы все переедем к тебе, потому что именно в Лондоне делаются дела. Конечно, нам нравится жить здесь, но все большие возможности там.
– Ты права, – согласился он, – но пока вы не переедете, я буду навещать вас так часто, как только смогу. Вам так просто от меня не отделаться!
– Да мы и не хотим, – рассмеялась она. – Слушай, а как же Гас? Ты уже ему сообщил?
– Нет, но вообще-то у нас все не так уж и серьезно. Я не думаю, что он сильно расстроится. Расстаться с тобой мне будет гораздо сложнее – это как вырвать зуб без обезболивающего.
Принужденно рассмеявшись и одновременно сдерживая глупые эмоции, она сказала:
– Это обязательно нужно отпраздновать. Может, я даже рискну выпить бокал шампанского. Или полбокала.
Дэнни вздрогнул.
– О нет, я не хочу, чтобы ты нарушила свои обещания, – сказал он. – Ты ведь поклялась не употреблять алкоголь во время беременности, а я всегда готов опрокинуть стаканчик «Райбины». Мы можем разлить по бокалам газировку и притвориться, что это – коктейль «Кир Рояль».
Крепко обняв его в знак благодарности за то, что он такой, какой есть, она сказала:
– Не могу передать, как я за тебя рада.
– А я не могу передать, как мне становится плохо при мысли о том, что меня, возможно, не будет рядом с тобой, когда мой первый крестник войдет в этот мир.
– Не волнуйся, ты будешь первым, кому Спенс позвонит и сообщит об этом, – пообещала она. Образ родителей пронесся у нее в памяти, вызвав укол совести. Им тоже надо бы сообщить об этом, подумала она, с другой стороны, разве она не хотела позволить им до конца проигнорировать ее?
Она решит, как поступить, когда придет время.
– Ладно, – сказала она, когда они отправились в кухню выпить безалкогольный коктейль, – хочешь услышать, как у меня все прошло в «Вестерн дейли пресс»?
Лицо Дэнни превратилось в маску вины.
– О боже, я забыл, что ты туда ходила! – воскликнул он. – Это так характерно для меня, я всегда думаю прежде всего о себе…
– Это как раз для тебя нехарактерно, – перебила она, – и давай смотреть правде в глаза: твои новости просто потрясающие, тогда как мои… Одним словом, все в порядке. Они хотят, чтобы я написала цикл статей о людях, которые живут и работают в этом районе, ну, ты понимаешь, о торговцах, рестораторах, учителях, врачах, школьниках, безработных. Я чувствую большое воодушевление, да и платят неплохо по сравнению с теми копейками, которые они бросали мне раньше. Два очерка в неделю в течение следующих трех недель, в них нужно затронуть семейные проблемы, описать необычные истории любви, рассказать о том, как люди справляются с тяжелой утратой, или описать случаи семейной вражды, если мне удастся добыть такой материал.
Дэнни захлопал в ладоши от гордости.
– Это именно то, что тебе нужно, – заявил он. – Ты так хорошо ладишь с людьми, и я убежден, что у тебя прекрасно получится убедить их раскрыться. Если уж на то пошло, скорее всего, они будут сами стучать в твою дверь и умолять написать о них, как только узнают о твоем задании. Они принесут с собой цифровые камеры, а их семьи…
Никки прыснула со смеху.
– Да, это точно про меня, – сухо кивнула она. – Принцесса Ди и Брэд Питт, отойдите, Никки Грант – вот первый номер в списке людей, которых больше всего хотят встретить.
Как выяснилось, Дэнни не так уж и ошибался, говоря о популярности Никки у героев ее интервью. У нее действительно был дар заставлять людей рассказывать о себе, даже когда удача им не улыбалась. Конечно, случались и неловкие ситуации, когда собеседники пытались выставить ее дурой или посылали куда подальше; а одна хулиганка, работавшая автомехаником, даже угрожала побить ее, если она немедленно не уберется. После этого Никки не рисковала забираться в Хартклифф или в Ноул Вест. Там жило слишком много подобных женщин, которые, не задумываясь, облили бы ее грязью или сделали чего-нибудь и похуже, если бы она застала их в дурном расположении духа.
Она держалась в пределах более безопасных районов: Саутвиль, Эштон, Виктория-парк. Интервью, которые она подавала в газету, производили достаточно хорошее впечатление, в результате она получила еще несколько заказов и ей даже предложили поработать внештатным сотрудником в «Бристол мэгэзин».
К тому времени Дэвид уже вернулся домой и работал на местном независимом телевидении, а у Кристин должна была вот-вот состояться премьера спектакля. Спенс все еще оставался в Лондоне и работал с материалом, который они с Дэвидом отсняли. Он сообщил приятные для Никки новости: Дрейк Мюррей положительно отзывался о ее сценарии и хотел поговорить с ней об этом, когда фильм, который он все еще снимал, будет закончен. Но сказать точно, когда это произойдет, никто не мог, поэтому она старалась не слишком обольщаться.
Тем временем состоялась премьера «Двенадцатой ночи». Кристин так великолепно сыграла свою роль в этой достаточно путаной постановке, что никто не удивился, когда на нее обрушился поток хвалебно-восторженных рецензий в местной прессе. Воспользовавшись ситуацией, Никки взяла у нее эксклюзивное интервью для блога Дэвида, затем его передали по местному телевидению и разместили на других веб-сайтах, в том числе, с подачи Дэнни, и на «Е»! Онлайн.
Неделю спустя Кристин позвонил ее новый лондонский агент и сообщил, что у нее скоро состоится прослушивание на роль в сериале «Чисто английские убийства». Ее героиня была бывшей моделью, подсевшей на кокаин, а ее друг, рок-звезда, был арестован за изнасилование пятнадцатилетней девочки.
Кристин пришла в восторг, и Никки, несмотря на легкий укол зависти, не могла не порадоваться за нее.
Хотя Спенс был на премьере спектакля Кристин («Мы должны поддержать ее», – объявил он), к тому времени, как она узнала о прослушивании, он уже вернулся в Лондон. Узнав об этом, он немедленно приказал Никки заставить Кристин приехать на день раньше, чтобы он мог немного позаниматься с ней, прежде чем она отправится на кастинг.
– Она рядом со мной, – сообщила ему Никки. – Я передам трубку, и ты ей сам все расскажешь.
Оставив их разбираться в деталях, Никки вернулась к статье, которую доводила до ума, и вполуха слушала потоки благодарности и восторженные восклицания Кристин:
– Это просто фантастика, я отправлю тебе СМС, когда доберусь до Пэддингтона. Какая ближайшая станция метро? Ага… Если бы ты встретил меня… Прекрасно. Увидимся завтра, возле станции Воксхолл… Классно. Передать трубку Никки? Конечно. Пока, – и, задержавшись возле Никки лишь на секунду, чтобы вернуть ей телефон, она вытащила собственный и помчалась вверх по лестнице, чтобы начать отсылать СМС с прекрасными новостями всем, кого знала.
– Слушай, – сказала Никки Спенсу. – Кажется, сработало.
– Еще бы, – немного рассеянно ответил он. – Подожди минутку, мне пришла СМС от… Супер, теперь я знаю, где мне нужно быть завтра. Ну, как у тебя дела? – спросил он, снова сосредоточившись на разговоре. – Ты ходила сегодня к врачу?
– Да, все просто прекрасно. Сердце ребенка стучит, как маленький барабан. Акушерка снова дала мне послушать его, это так здорово.
Охрипшим от гордости голосом он сказал:
– Как давление на сей раз?
– Все превосходно. Беременность проходит, как по учебнику.
– Это именно то, что я хотел услышать. Я очень постараюсь пойти с тобой в следующий раз. Когда ты идешь к врачу?
– Через четыре недели, то есть за десять дней до Рождества. После этого я буду ходить к ней каждые две недели, пока… наши жизни не изменятся навсегда. – Как только эти слова были произнесены, она пожалела о них, и последовавшая за ними тишина лишь ухудшила ситуацию. Очевидно, глубоко внутри он был так же обескуражен и взволнован, как и она.
– Надо же, как быстро летит время, – пробормотал он, а потом добавил: – Не могу дождаться, когда же увижу его или ее, а ты?
– Я все время представляю себе, как ты возьмешь ее или его на руки, и мне каждый раз хочется плакать.
Он рассмеялся.
– Ну, я буду не настолько плохим отцом, – пошутил он. – У меня тут есть кукла, и я каждый день тренируюсь.
Никки с удовольствием представила себе эту картинку, хоть и понимала, что это неправда. Тут она увидела, что в комнату входит Дэнни, и помахала ему рукой.
– Кто-то свистнул мой велосипед, – сердито бурчал Дэнни, – и мне пришлось тащиться пешком от самого Клифа… – заметив, что Никки говорит по телефону, он остановился, вернулся в холл и начал снимать пальто и шарф.
– У Дэнни украли велосипед, – сообщила Никки Спенсу.
– Вот незадача, – посочувствовал он. – В последнее время ему откровенно не везет; еще и с Гасом расстался. Как он к этому теперь относится?
– Вроде бы нормально. Ведь это было его решение, помнишь, но он чувствует себя виноватым. Гас звонил пару раз, но не думаю, что Дэн передумает.
– Если хочешь знать мое мнение, он все еще тоскует по Дэвиду, – предположил Спенс.
– М-м, думаю, ты прав, – пробормотала Никки, – но давай не углубляться в эту тему. Ты приедешь на его прощальную вечеринку?
– Разумеется. Когда?
– В следующую субботу. Мы собираемся начать со всеми на «Фабрике», а потом он хочет пригласить нас пятерых на ужин в «Клифтон соседж». Я все время говорю ему, что мы заплатим, но он…
– Повиси немного, у меня другая линия, – перебил ее Спенс. Проверив, кто именно звонит, он сказал: – Все в порядке, они могут перезвонить. Скажи Дэнни, что мы заплатим, и все тут. Как он собирается перевезти в Лондон все свое добро?
