Текст книги "Крик души"

Автор книги: Сьюзен Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Она уронила телефон и подхватила ребенка на руки, прижала к себе с такой силой, словно могла вернуть его назад, в материнское лоно.

Где-то глубоко в душе одно слово начало прокладывать себе путь на поверхность, его подталкивали нужда и отчаяние, которые она испытывала. «Мама, мама!» – услышала Никки свой крик, словно все еще была ребенком. Она не вынесет этого, просто не вынесет. Ее родители должны сделать так, чтобы все прошло.

Никки ощутила в своих руках тельце Зака и вспомнила, что она теперь тоже мама. И ее долг – сделать так, чтобы все это прошло для него.

– Ты не будешь страдать, – отчаянно прошептала она. – Я не допущу этого, я позабочусь о твоей безопасности, обещаю. Слышишь меня, маленький? Я защищу тебя от всего, что они говорят, потому что это – неправда, так что не слушай их. Это все ерунда, и мама сделает так, что все пройдет.

ГЛАВА 14

Миссис Адани растерянно уставилась на Дэвида и Дэнни.

– То есть как это – дом был пуст? – спросила она.

– Там никого не было, – ответил Дэнни. – Ставни были закрыты, и в холле не было никакой мебели, насколько я понял. А раньше была, потому что я помню это. То есть я не могу сказать, какая именно мебель там стояла, но точно знаю, что какая-то там была.

Миссис А. растерянно моргала, пытаясь понять, что же могло случиться. Спросив мнения Дэвида и Дэнни о том, стоит ли ей сообщать о случившемся мистеру и миссис Грант, она узнала от Дэнни, что те больше не живут по старому адресу.

Они все находились в кухне миссис А., в ее доме на Сомерсет-роуд, и она как раз готовила бирьяни – цыпленка с рисом и овощами, собираясь отвезти еду Спенсу и Никки. В последнее время она готовила им по нескольку раз в день, зная, что, если бы не она, они, возможно, ничего не замечая, оставались бы голодными, а им нужно было поддерживать силы. Однако в целом, можно сказать, Спенс справлялся, хотя отчаяние, близкое к истерике, и накатывало на него каждые несколько часов; но, по крайней мере, он мужественно воспринял то, что случилось, и даже начал интересоваться тем, что они могут сделать, чтобы помочь Заку, когда придет время.

Никки же очень сильно беспокоила миссис А., потому что, с одной стороны, она, казалось, понимала то, что случилось, с другой – были все признаки того, что она все еще отрицает происходящее. Она отказывалась обсуждать состояние Зака с кем бы то ни было, и больше всего – с местным врачом или группой поддержки, которые попытались войти с ней в контакт. Она даже не говорила с мистером Пирсом по телефону, когда он звонил, а звонил он несколько раз в течение недели.

Дэвид и Дэнни приехали вчера вечером на выходные, смущенные и отчаянно желающие хоть что-то сделать, чтобы помочь. По их внешнему виду было ясно, что они очень страдают от похмелья, и миссис А. полагала, что и Спенс тоже. Ничего страшного нет в том, что он дал себе волю, учитывая чудовищность удара, который он перенес.

– И что дальше? – спросил Дэвид, доставая из холодильника две банки пива и передавая одну Дэну. – Съездим еще раз в Бат, чтобы посмотреть, не вернулись ли они?

Миссис А. отошла к плите. Когда ее руки были заняты, ей обычно легче думалось. С тех пор как результаты повторного анализа крови Зака оказались положительными, ее переполняла уверенность, что в ближайшие дни и месяцы Никки больше всего будет нуждаться в родителях. Конечно, она всегда готова помочь, но, судя по ее опыту, никто и никогда не мог по-настоящему занять место матери или отца в тяжелые времена. Да, Никки и ее родители некоторое время не разговаривали, но это вовсе не означало, что нельзя ничего сделать для восстановления их отношений. В глубине души миссис А. была растеряна, потому что ей было очень тяжело понять, как люди могут отторгнуть собственного ребенка так, как это сделали Гранты, особенно в такой ситуации, зная, что у них уже должен был родиться внук. И все равно она была уверена: если они узнают, через что приходится проходить их дочери, они постараются сделать все возможное, чтобы помочь ей.

– Полагаю, вы обращались в офис мистера Гранта, – сказала она, посыпая изюмом рис с цыпленком, которые уже закипали.

– Спенс обращался, – отвечал Дэнни, – и секретарь сказала, что не знает, когда он вернется.

– Ты говорила со Спенсом о том, чтобы связаться с ее родителями? – спросил ее Дэвид, откусывая пикантный домашний крекер.

– Еще нет, – призналась она. – Я собиралась заговорить об этом вчера, но там была Никки, и она очень… Я не знаю, мне трудно объяснить это словами. Какой она вам показалась?

Дэвид и Дэн обменялись взглядом.

– Отстраненной, я бы сказал, – ответил Дэвид. – Словно она на самом деле не воспринимает ничего, что ей говоришь.

Дэнни согласился.

– Но она все слышит, потому что потом говорит что-то, из чего это понимаешь. Вот только она, кажется, не воспринимает все именно тогда, когда с ней говоришь.

Миссис А. согласно кивнула.

– Да, именно так мне все и показалось. И иногда, когда я вижу ее с Заком, создается впечатление… Ну, мне кажется, она пытается использовать силу своей любви, чтобы вылечить его.

Дэвид изумленно поднял брови.

– Это не так уж и плохо, – заметил он, – если верить в чудеса.

– А я как раз верю, – кивнула она, – и надеюсь, что Никки тоже, потому что чудеса случаются. Однако пока мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы оказать ей и Спенсу поддержку, в которой они нуждаются. Они сейчас не готовы принять ее от профессионалов и вообще от посторонних, и потому я еще больше убеждаюсь, что мы должны срочно связаться с ее родителями.

– И как нам их найти? – спросил Дэнни.

– И как ты считаешь, нужно ли говорить Спенсу, что мы пытаемся их найти? – добавил Дэвид. – Лично я думаю, что да, на тот случай, если он решит, что это плохая идея.

– Учитывая, что он хотел сообщить им о рождении ребенка, я не думаю, что он будет против, – заметила миссис А., – но вы правы: мы должны посоветоваться с ним, прежде чем действовать дальше.

Спенс и Никки лежали на кровати, уложив Зака между собой, щекотали ему пяточки и смеялись над звуками, которые он издавал.

– Он сейчас точно улыбнулся, – сказал Спенс.

– Да, когда ты рисовал крути у него на животике, – согласилась Никки.

Снова это проделав, Спенс хихикнул, когда Зак задрыгал ножками и прижал кулачки ко рту. В следующую секунду Спенса обдал фонтанчик мочи.

– Готов поклясться, что он это специально! – воскликнул Спенс, откатываясь в сторону.

Смеясь, Никки схватила полотенце, обернула в него Зака и отнесла его в ванную.

– Ну, чем бы ты хотел сегодня заняться? – поинтересовалась она, собираясь обтереть ребенка губкой. – На улице не так холодно, как вчера, так что мы могли бы пойти в парк. Или мы можем заскочить на «Фабрику», повидать друзей. Думаю, тебе бы это понравилось, правда? О, точно, почему бы нам сначала не сходить в парк, а затем – на «Фабрику»? – Она заговорщецки шепнула: – Сегодня папа страдает от жуткого похмелья, потому что он выпил слишком много виски вчера вечером, так что с ним нужно быть помягче.

Зак рыгнул, потом зевнул.

Улыбаясь, Никки сказала:

– Надеюсь, ты не будешь напиваться, когда вырастешь, мой мальчик. Ну, по крайней мере, не часто, потому что, думаю, все иногда напиваются. Я тоже так делала, еще до того, как забеременела тобой, и, сдается мне, что снова начну, когда больше не буду кормить грудью. Но, в любом случае, не так, как раньше, потому что я все еще буду заботиться о тебе, а я не хочу давать плохой пример. И мы определенно не захотим стать такими, как родители папы, которые большую часть времени были пьяными. Они совершенно не занимались папой, когда он был маленьким, а это просто ужасно, и теперь мы должны о нем заботиться и показывать ему, как сильно мы его любим. Он в воскресенье вернется в Лондон, чтобы продолжать снимать фильм. Однажды он станет очень известным режиссером, и мы будем так им гордиться, что он совсем позабудет о том, как его мама и папа подвели его, потому что мы станем всем, что для него имеет значение. К тому времени, возможно, у тебя уже появятся братики и сестрички. Ты хочешь этого?

Спенс стоял на лестничной площадке, и сердце его разбивалось на тысячу кусочков. Не только из-за того, как она говорила о будущем Зака, а потому, что она, похоже, еще не поняла: вероятность того, что у них родятся еще дети, при наличии этого гена у обоих, была близка к нулю. Или, возможно, она понимала, но предпочитала игнорировать.

Услышав, что зазвонил мобильный, он вернулся в спальню и поднял его с кровати. Увидев на экране номер Дэвида, он принял звонок.

– Привет, – поздоровался Дэвид. – Можешь говорить?

Спенс покосился на ванную.

– Сейчас спущусь вниз, – сказал он и несколько минут спустя уже стоял в кухне, за закрытой дверью. – Что случилось? – спросил он.

– Мама хочет знать, как ты смотришь на то, что она попробует связаться с родителями Никки.

Глаза Спенса закрылись, и его окатила волна облегчения и надежды. Конечно, у них нет ни ответов, ни вариантов лечения, но если они сумеют помочь Никки пройти через это, то он сожалел только об одном: что не может связаться с ними прямо сейчас.

– А ты сказал миссис А., что мы не знаем, где они, – спросил он.

– Да, но она говорит, что сможет найти их.

– Как?

– Он хочет знать, как, – передал Дэвид своей матери.

– Можно проверить кое-какие документы, – услышал Спенс ее ответ, – и я попрошу мистера Пирса объяснить секретарю мистера Гранта, что это чрезвычайная ситуация; тогда ей придется сообщить нам его местонахождение, если она знает.

– Хорошо, – вздохнул Спенс. – Да, попросите ее это сделать. – Он услышал, как Никки поет Заку песенку, спускаясь по лестнице. – Чем скорее, тем лучше, – добавил он и быстро положил трубку.

– Ага, вот он где, – сказала Никки Заку, заходя с ним в кухню. – Кто звонил? – спросила она Спенса.

– Дэвид, – ответил он.

Проходя мимо него, она открыла дверцу стиральной машины и начала доставать только что выстиранное белье.

– Давай я это сделаю? – предложил Спенс. – Или я могу подержать ребенка – как хочешь.

Никки посмотрела на Зака.

– Хочешь пойти к папочке? – спросила она. – Ну-ка, посмотрим: он думает об этом, и ответ… да, хочет. – И, повернувшись, она передала сына Спенсу. – Я все забываю спросить, – сказала она, – ты заберешь цифровую камеру в Лондон?

– Гм, еще не знаю, – ответил он, решив не напоминать ей, что они планировали перевезти сегодня все вещи без исключения, чтобы они могли провести, по крайней мере, один день вместе в новом доме, прежде чем он вернется на работу. – А что?

– Я хочу еще поснимать Зака, – ответила она, вытряхивая детский комбинезончик и бросая его в корзину.

Понимая, что лучше не спорить, он оставил ее в кухне и отнес Зака в гостиную. Он знал, что Никки все еще ведет дневник из писем к Заку, словно он будет с ними в последующие годы и сможет прочитать написанное – и это его убивало. Он не знал, что сделать, чтобы вытрясти ее из этого состояния. И опять-таки, он не был абсолютно уверен, что это следует делать, потому что каждый раз, когда он решал, что она полностью все отрицает, у нее начиналась истерика и она жаловалась на то, в какой невыносимой ситуации они оказались.

Он не знал, на каком он свете с ней, и старался молчать, боясь, что если заговорит, то выберет неправильный тон, и потому никто из них ни разу не заговорил о том, как долго она собиралась оставаться здесь, в Бристоле. Однако он уже связался с мистером Фарреллом, чтобы объяснить ситуацию и попросить его пока не пересдавать дом. Теперь, когда им приходилось платить аренду за два дома, здесь и в Лондоне, он не знал, как они выживут, особенно если Дэвид в результате расстанется с Кристин, что с каждым днем казалось все более вероятным. Возможно, стоит продолжать жить в квартире Дэна, но она такая маленькая, и если они переедут туда втроем…

Нет, они должны переехать, решил он, потому что у него еще остались деньги за съемки второго эпизода, которые Дрейк заплатил ему в ноябре. Правда, оставалось там немного, потому что, как он постоянно убеждался, младенцы – удовольствие не из дешевых, но, если они с Никки будут экономить, им должно хватить, чтобы содержать оба дома, по крайней мере, в течение нескольких месяцев. Будет ли Никки готова переехать в Лондон, когда истечет и этот срок, можно было только гадать, а он, конечно, не собирался торопить ее с решением, понимая, почему она хотела остаться здесь. Вообще-то, он тоже хотел, чтобы она оставалась в Бристоле, где живут и миссис А., и другие люди, которых она знала, потому что в Лондоне она была бы целыми днями одна с Заком, и ей не к кому было бы обратиться за помощью.

Достав снова зазвонивший мобильный, он увидел, что это Кристин, и ответил.

– Привет, – сказал он. – Какие новости?

– Я могу приехать, – заявила она. – Я сяду на поезд завтра и останусь с Никки до среды. Мне нужно быть в Лондоне в среду, но Дэн сказал, что он, возможно, сможет взять несколько выходных, чтобы побыть с ней, пока ты не вернешься в субботу.

– Классно, – сказал он, жалея, что не может обнять ее. – Спасибо. Я правда ценю это.

– Мне только жаль, что сейчас меня нет рядом с ней, – искренне добавила Кристин. – Но мне нужно закончить съемки, то есть это было бы очень непрофессионально, если бы я взяла и ушла, но я знаю Никки, она поймет.

– Конечно, – заверил он ее. – Позвони, когда уточнишь день приезда, и кто-нибудь заберет тебя со станции.

– Хорошо. Вы ведь отвезете мое барахло в Лондон, да? – осторожно осведомилась она.

– Думаю, твои вещи уже в фургоне, – ответил он, надеясь, что не ошибается. «Пожалуйста, Дэвид, не бросай ее сейчас, – мысленно взмолился он, – потому что она нам очень нужна».

– О’кей, спасибо. Как там Никки?

Он заглянул в кухню, но Никки уже была в кладовке и загружала белье в сушилку.

– Честно говоря, я не знаю, – ответил он, – то лучше, то хуже. Мне будет очень интересно послушать твое мнение, после того как ты проведешь с ней несколько дней.

– Конечно. Я только что разговаривала с Дэном, и он сказал, что миссис А. хочет попытаться связаться с ее родителями.

– Так и есть. Может, хоть здесь нам немного повезет и ей это удастся. Нам сейчас пригодится любая поддержка, какую мы сможем получить, – и моральная, и финансовая.

На следующий день, когда пришло время уезжать, Спенс чувствовал себя таким несчастным, как никогда в жизни. Теперь, когда большая часть его вещей была погружена в фургон, а в Лондоне его ждали работа и новый дом, ему казалось, что он бросает двух человек, которых он любит больше всего на свете. Накануне вечером он чуть было не позвонил Дрейку с просьбой поискать другого режиссера. Именно Никки напомнила ему, как важно сейчас поддерживать связи, даже если ему пока что и не очень много платили.

– Он может найти тебе другую работу, которая принесет тебе большие деньги, – заметила она, и ее голос был настолько же взвешенным и спокойным, насколько его собственный был вымученным и трагическим. – И как только все это… Ну, гораздо легче собрать все в кучу, если у нас будет цель, к которой стоит двигаться.

В тот раз она подошла ближе всего к признанию, что Зака не будет с ними через несколько лет, и он понял, что где-то, на каком-то уровне сознания, она понимала, что происходит. Он испытал облегчение, но все еще хотел, чтобы она нашла в себе силы говорить об этом более открыто.

Теперь, когда он крепко обнимал ее, Никки сказала:

– Увидимся в конце следующей недели.

Так просто, словно это было обычное прощание. Он невольно почувствовал себя обиженным.

– Ты уверена, что с тобой ничего…

– Все прекрасно, – заверила она его. – Кристин здесь, а миссис А. – на другом конце провода.

– Ты ведь позвонишь мне, если будет нужно, правда? Не имеет значения, в котором часу или где я буду.

– Я обещаю. – Ее глаза были такими ясными и синими, а улыбка такая красивая, что почти причиняли боль. На какое-то мгновение у него заныло сердце, словно он видит ее в первый, а возможно – в последний раз. Затем он задвинул подальше эту тревожную мысль, опасаясь накликать еще большую трагедию в их жизни, чем та, с которой они уже столкнулись.

Дэвид подошел и крепко сжал ее в объятиях.

– Телефон мамы ты знаешь, – напомнил он ей. – Можешь звонить ей в любое время суток.

Никки улыбнулась.

– Зак не болен, – в свою очередь, напомнила она, – так что, пожалуйста, прекратите волноваться.

И правда: Зак не был болен – пока что. И волновались они все за нее.

Дэнни подошел следующим, и все, что он мог сделать, чтобы держать себя в руках, это обнять ее.

– Я приеду в среду вечером, – пообещал он, – и останусь до вечера пятницы, пока Спенс не вернется.

– Прекрасно! – воскликнула она. – Зак будет ждать встречи с тобой, и я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое, или миссис А. приготовит. – Никки прыснула со смеху. – Она в последнее время столько времени проводит на кухне, что, наверное, ей стоит открыть ресторан. Как ты считаешь, Дэвид? Твоей маме стоит открыть ресторан?

Дэвид улыбнулся. Слова были произнесены беззаботно, но звучали совершенно неестественно, и это заставило его еще сильнее переживать за нее. Это была не Никки.

Наконец Кристин, стоя у дверей, взяла ребенка на руки, а Никки подошла к воротам и стала махать вслед отъезжающим. Дэвид повел машину вперед, в то время как Спенс оглядывался через плечо и тоже махал рукой на прощание. Зажатый между ними, Дэн изо всех сил пытался сдержать слезы.

– Это хорошо, что с ней Кристин, – заметил Дэвид, когда они повернули за угол. – Девочки справятся лучше нас.

– Правильно, – согласился Дэнни.

– Да, – кивнул Спенс. – Они справятся.

Он хотел спросить у Дэвида о его планах касательно Кристин, но в настоящий момент у него все силы уходили на то, чтобы совладать с чувствами, и потому он не мог ничего произнести. Почему Бог так поступает с ними, мысленно кричал он. Как Он может быть настолько жесток по отношению к такой невинной маленькой душе? Что хорошего могло получиться из того, чтобы заставить ребенка страдать так, как будет страдать Зак, прежде чем в конце концов умрет? Какая цель может быть в том, чтобы заставить их всех мучиться, наблюдая, как он угасает?

Его глаза закрылись, когда они свернули с Бойли-роуд и въехали в туннель. Возможно, судьба Зака была достаточным доказательством того, что нет никакого Бога, а если так, то почему бы им не взять вопрос жизни и смерти в собственные руки? Потому, что закон против них? Или потому, что у них не хватит храбрости, чтобы зайти так далеко?

Эти сумасшедшие мысли крутились в его голове уже много дней. Он никогда не осмелился бы произнести их вслух, потому что не хотел осуществлять их, но просто не мог не думать об этом.

ГЛАВА 15

Был вторник, вторая половина дня, и миссис Адани только что оставила свою «Воксхолл Корса» в подземном гараже универмага «Уайтроуз» в Бате и направилась по Палтни-бридж по направлению к адресу, где, по словам Дэнни, проживали мистер и миссис Грант.

Хотя мистер Пирс добился вчера некоторых успехов в разговоре с секретарем мистера Гранта, ему удалось узнать лишь то, что инвестиционная маклерская компания, которой раньше владел мистер Грант, перешла под руководство временной администрации в связи с банкротством, и что секретарь будет отвечать на телефонные звонки только лишь до конца месяца. Похоже, она не получала никаких известий от мистера Гранта вот уже несколько недель, но, если он вдруг даст о себе знать, она пообещала передать ему, что с ним хочет связаться мистер Пирс.

Были и другие возможности, которые миссис Адани намеревалась использовать, если сегодняшний визит не увенчается успехом: она могла обратиться в Отдел земельного кадастра и узнать, принадлежит ли еще дом Грантам; или посмотреть списки избирателей, чтобы проверить, не вынырнет ли их фамилия в другом районе города. Однако она хотела сначала посетить пустой дом, прежде чем двигаться дальше.

Когда она добралась до места, то, к своему удивлению, обнаружила, что все ставни открыты, – явное подтверждение того, что внутри кто-то есть. Поскольку она и раньше подозревала, что Гранты просто были в отъезде, когда к ним заглянул Дэнни, теперь она убедилась, что именно так и было.

Поправив ремешок сумки, она толкнула ворота и постучала в переднюю дверь.

– Я открою! – закричал кто-то в доме, и через минуту ее уже удивленно, но доброжелательно рассматривала очень привлекательная молодая женщина с густой гривой светлых волос и очень большим животом – очевидно, она была на последнем месяце беременности.

– Здравствуйте, – сказала она. – Полагаю, вы не водопроводчик.

Миссис А. улыбнулась.

– Так и есть, – кивнула она. – Меня зовут миссис Адани. Я ищу мистера и миссис Грант.

Женщина слегка нахмурилась, но затем ее приятное лицо снова просияло.

– О, вы о тех людях, которые жили здесь раньше? – уточнила она. – Да, точно, их фамилия была Грант.

Миссис А. внимательно посмотрела на нее.

– Вы знаете, куда они переехали? – спросила она.

Женщина снова нахмурилась, но на этот раз скорее подозрительно, чем задумчиво.

– Я хочу сообщить им кое-какие новости об их дочери, – пояснила миссис А.

Женщина медленно кивнула, словно пытаясь оценить правдивость ее слов. В конце концов, очевидно, решив, что миссис А. выглядит как человек, заслуживающий доверия, она сказала:

– Думаю, у них начались определенные финансовые трудности, но я вам этого не говорила, хорошо? Все, что я знаю наверняка, – что мы купили у них дом приблизительно месяц назад, и с тех пор о них ничего не слышали. Ну, собственно, с чего бы нам о них слышать, если мы не были знакомы? Впрочем, они оставили адрес для пересылки почты, и, думаю, я смогу его найти. У нас тут все еще небольшая неразбериха после переезда, – объяснила она, возвращаясь внутрь.

Оставив дверь открытой, она стала пробираться через нагромождение коробок. Добравшись до письменного стола где-то в центре холла, она открыла один из ящиков и стала рыться в нем.

– Ага, вот и адрес, – объявила она, вытаскивая маленькую белую визитную карточку. – Я перепишу его для вас.

Несколько минут спустя она вручила миссис А. листок бумаги и сказала:

– Боюсь, они не оставили телефонный номер, но указан адрес в Бате, и я не думаю, что это слишком далеко отсюда. Мне посмотреть его в адресной книге или вы знаете Беннетт-стрит? Это где-то недалеко от комплекса «Королевский Полумесяц», если не ошибаюсь.

– У меня есть карта, спасибо, – сказала миссис А., похлопав рукой по сумке. – Вы мне очень помогли, мэм. Желаю удачи с малышом, – добавила она, кивая на восьмимесячный живот молодой женщины.

Та счастливо просияла.

– Он должен родиться через три недели, – сообщила она. – Это наш первенец.

Вспомнив о Никки и о том, с какой гордостью и нетерпением она ожидала родов несколько месяцев назад, миссис А. доброжелательно улыбнулась и, еще раз поблагодарив милую женщину, вернулась на улицу.

К счастью, сегодня дождя не было, и ветер, завывавший всю ночь, к утру стих, так что ей удалось воспользоваться картой без особых трудностей. Обнаружив, что Беннетт-стрит расположена рядом с Серкус, который действительно находился поблизости «Королевского Полумесяца», она пустилась в пеший поход минут на двадцать.

И хотя миссис А. в целом наслаждалась прогулкой по историческому городу, сегодня она шла быстрее обычного, а мысли ее больше вращались вокруг Никки, чем вокруг памятников роскошной архитектуры, мимо которых она проходила. Она заскочила утром к Никки, уже почти решив рассказать ей, куда она едет, но в последний момент передумала. Куда разумнее было сначала выяснить местонахождение мистера и миссис Грант, и если ей не удастся обнаружить их сегодня, то нет никакого смысла расстраивать Никки и сообщать ей, что они, похоже, исчезли.

Однако они не исчезли, потому что, когда миссис А. добралась до нужного адреса, фамилия Грантов красовалась возле одного из звонков. Очевидно, этот величественный георгианский дом, протянувшийся на длину всего квартала, был разделен на квартиры.

Решительно нажав кнопку звонка, она стала обдумывать, что ей следует сказать. Миссис А. немного волновалась, частично из-за того, что была наслышана о родителях Никки – хотя и знала, что дети, критикуя родителей, часто преувеличивают, – но беспокойство доставляло и предчувствие, насколько трудным будет разговор, даже если они встретят ее приветливо.

Женский голос в домофоне спросил:

– Кто там?

Миссис А. сделала шаг вперед.

– Меня зовут миссис Адани, – сказала она. – Я – друг Никки Грант.

Последовавшая тишина заставила миссис А. задаться вопросом, какую реакцию она вызвала и не обдумывает ли женщина – миссис Грант? – стоит ли ей спуститься на улицу и проверить, что за человек этот неожиданный посетитель, прежде чем впускать ее.

Наконец голос произнес:

– Мы на втором этаже, – после чего миссис А. услышала гудок: это сняли блокировку с замка.

Вестибюль сверкал свежей краской, широкая лестница с удобными низкими ступеньками была покрыта коврами. Все в этом месте, начиная от глянцево-черной входной двери и заканчивая акварелями на стенах и изящными резными перилами, говорило миссис А. о богатстве и респектабельности. Конечно, это не то место, где она ожидала обнаружить людей, испытывающих финансовые трудности; но затем, припомнив роскошный особняк на Грейт-Палтни-стрит, она подумала, что в жизни все относительно.

Добравшись до первой лестничной площадки, она собиралась уже постучать в единственную дверь, когда та открылась, и элегантно одетая дама с яркими серо-голубыми глазами и немного обеспокоенным выражением лица сказала:

– Здравствуйте. Простите, я не разобрала, как вас зовут.

Миссис А. улыбнулась и снова представилась.

– А вы – миссис Грант? – вежливо поинтересовалась она.

– Я? Да. Я… Вы сказали, что вы друг Николь. У нее все в порядке?

– Вполне, – заверила ее миссис А. – Я – ее патронажная сестра и также друг; и я подумала, что мне стоит приехать, потому что… Ну, я не уверена, знаете ли вы, что у вас теперь есть внук. Его зовут Зак, и он прекрасный маленький мальчик.

Хотя глаза госпожи Грант, казалось, смягчились, румянец, заливший щеки, выдал ее смущение оттого, что ей это сообщает незнакомка.

– Он… как? – Похоже, она не знала, что спросить.

Решив, что пора перейти к делу, миссис А. сказала:

– Боюсь, у меня для вас очень печальные новости.

Тревога заострила черты лица миссис Грант.

– Мне показалось, вы сказали, что он – прекрасный маленький мальчик, – напомнила она.

– О да, разумеется, – согласилась миссис А., – но, к сожалению, недавно у него обнаружили очень редкое заболевание.

Кровь отлила от лица миссис Грант.

– О чем вы? Какое заболевание? – спросила она с таким видом, словно в случившемся была виновата миссис А.

Гостья выдержала ее пристальный взгляд.

– Если позволите мне заметить, я считаю, что такие вещи не стоит обсуждать на лестнице.

Миссис Грант, похоже, только теперь сообразила, что позабыла о хороших манерах, и тотчас отошла от двери.

– Конечно, вы правы, – сказала она, делая миссис А. знак войти. – Я сожалею. Пожалуйста, проходите. Вторая дверь справа.

Следуя указаниям, миссис А. оказалась в просторной элегантной гостиной с двумя высокими подъемными окнами, выходящими на улицу, и эклектичным собранием антикварной мебели, которая, казалось, призвана была скорее производить впечатление, нежели обеспечивать комфорт. «Ой!» – испуганно воскликнула она, когда с одного из многочисленных кресел неожиданно встал высокий мужчина с хищным лицом. На нем были вельветовые брюки и серый пуловер, и он был небрит.

– Это миссис Адани, – сообщила ему миссис Грант. – Патронажная сестра Николь. Выясняется, у ребенка… некое заболевание.

Близко расположенные глаза мистера Гранта потемнели от беспокойства, когда он снова перевел взгляд на миссис Адани.

– Какие печальные новости, – угрюмо заметил он. – Не желаете ли присесть?

Устроившись на краешке указанного им кресла, миссис А. переплела руки и положила их на сумку; мистер и миссис Грант тоже присели. Она пыталась найти хоть какое-то сходство между Никки и ними, но родители ни единой чертой не походили на свою дочь, кроме, возможно, матери: что-то неуловимое в очертаниях губ… Если бы она улыбнулась, может быть, сходство усилилось бы, но миссис А. вынуждена была признать, что сегодня мало что могло вызвать у нее улыбку.

– Итак, что это за заболевание? – спросил мистер Грант несколько более приветливо, чем ожидала миссис А.

– Оно называется «болезнь Тея-Сакса», – ответила она.

Гранты беспомощно переглянулись. Очевидно, они никогда не слышали об этой болезни.

– Это серьезно? – уточнила миссис Грант.

– Да, боюсь, что так, – ответила миссис А. – Это наследственное заболевание, и оно неизлечимо.

Миссис Грант ахнула и прижала руку ко рту.

Мистер Грант, похоже, не менее огорченный, спросил:

– Она получила квалифицированную помощь? Обращалась ли к другому специалисту?

– Да. К сожалению, вынуждена сказать, что диагноз подтвердился.

Миссис Грант встала с кресла; выражение лица у нее было одновременно взволнованное и растерянное.

– Эта болезнь, – сказала она, – как он ее получил? Как это вообще обычно происходит?

– Это аутосомное рецессивное нарушение, – пояснила миссис А.

– Вы хотите сказать, что он ее унаследовал? – внезапно рассердилась миссис Грант. – Я так и знала, что из ее отношений с тем мальчиком не выйдет ничего хорошего, а теперь полюбуйтесь, что он сделал: передал ее ребенку…

– Простите, пожалуйста, – мягко перебила ее миссис А., – но, чтобы болезнь передалась по наследству, мутировавший ген должен присутствовать в организме обоих родителей, так что ваша дочь – тоже носитель.

Глаза миссис Грант распахнулись от ужаса, а затем сразу же стали враждебными.

– Вы пытаетесь сказать, что у нас тоже есть этот ген? – возмутилась она.

Миссис А. ничего ей не ответила и внезапно подумала, не является ли худшим ударом для матери Никки понимание того, что она может обладать каким-то типом гена, какой есть у семьи Спенсера Джеймса и им подобных.

Наконец миссис Грант повернулась к мужу, который, казалось, от изумления потерял дар речи. Достаточно раздраженным тоном она произнесла:

– Джереми, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

Он поднял голову, но не успел ответить, как Адель Грант уже снова повернулась к миссис А.

– Почему Николь не приехала, чтобы сообщить нам это лично? – возмутилась она.

– А ты как думаешь? – вмешался ее муж. – Она все еще рассержена на нас…

– Но мы нужны ей, – заявила Адель, – и просто смешно посылать посредника…

– Вообще-то, она не знает, что я здесь, – заметила миссис А.

Притворившись, что не расслышал, Грант спросил:

– Ей нужны деньги? Боюсь, если так, то она опоздала.