Текст книги "Так просто... Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Светлана Серебрякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 48 страниц)
Глава 32
– Пап, да что случилось-то?
Ники всю дорогу обеспокоенно смотрел на Марка, точнее, на его спину. И чего это папочка так возмущался всю дорогу? Что такого смогла натворить мама? И почему он называл её «безответственной пигалицей»? А еще «взбалмошной девчонкой», которую ни на миг нельзя оставить одну, без присмотра? Николаса еще и беспокоило то, что папа грозился уложить мамочку поперек колен и всыпать ей по первое число за все её выходки. Что же такого мамочка смогла натворить, раз папа был такой? Он же никогда, никогда-никогда не наказывал ни его, ни Бри, что бы они не натворили. Только грозился. Ну, еще потом говорил с ними. И говорил так, что и в самом деле было стыдно за свой проступок. И уж точно так делать больше не хотелось.
Хорошо, что мистер Рос смеялся. Может, все еще и обойдется? А еще мистер Рос сказал, что ему повезло больше. Сегодня ночью он припомнит все, что видел, своей жене. И Марина не отвертится. Эх, тогда хорошо, что мамочка осталась в доме деда…
– Пап?
– Что, сынок? – Марк помог сыну выйти из внедорожника.
– Пап, ведь ты сам говорил, что обижать девчонок – последнее дело! Тем более, лупить их. Говорил, что их надо баловать и все им прощать, тем более, наших девочек, а сам?..
– А что я?
Марк удивленно смотрел на сынишку. И за что, интересно, ему вычитывают такую лекцию?
– За что ты собираешься наказать маму?
– Я? Наказать маму? Ники, да с чего ты?..
– Ты сам сказал. Я слышал. Слышал, там, в машине.
Марк тихо выругался, что снова получил нагоняй. «Я все слышу». Взлохматил волосы на затылке и присед перед сыном:
– Ники, я вовсе и не собирался называть твою… нашу мамочку. Просто… Ну, понимаешь, мне непривычно, что мы с тобой тут, а она и Бри там. И я не могу знать, что они там делают. Мы всегда были вместе, и вот… Они должны быть тут, под моим присмотром.
Но Николас покачал головой и смерил его таким взглядом, что Марк почувствовал себя пятилетним ребенком, который не просто не понимает слова «нельзя», но еще и устраивает глупую истерику по этому поводу. Кидается на пол и сучит ножками, громко и пронзительно вереща.
– Это всего на одну ночь! – Ники закатил глаза и развел руки в стороны. – Ладно, я буду играть наверху. Если что, позовешь.
И мальчишка ушел. А Марк стоял и смотрел ему вслед.
– Похоже, меня только что поставили на место. Мой собственный сын! – Марк усмехнулся еще и тому, что разговаривает сам с собой. – Должно быть, я не плохо его воспитываю! Ну, или он меня…
Он вошел в дом и крикнул с порога Моргану:
– Эй! Любить горячительных напитков, ты живой?
– Вполне, – Филипп вышел из кухни, вытирая мокрую голову полотенцем. – Принял частичный душ и могу выпить еще столько же.
– Что на тебя нашло? – Марк проходил в гостиную и Фил следовал за ним. – Ты пьешь сегодня весь день. И я хочу знать причину.
– Я скажу тебе. – Фил тяжело вздохнул. – Но только после того, как выпью еще.
– Что?
– Одни стакан, клянусь!
И Филипп, не дожидаясь очередной колкой реплики, сам подошел к бару и плеснул в стакан виски.
А Марк плюхнулся на диван и вытянул ноги:
– Ты не представляешь, что я только сейчас видел у нас дома. И больше, чем уверен, – он грозно тыкал указательным пальцем в сторону друга. – Это все проделки твоей Оливии! Она занималась девичником! И вот! Полюбуйтесь! Их там ублажали два стриптизера!
– Прямо так ублажали? – Филипп поперхнулся напитком. – Джессику и мою Оливию?
– Ну, может, я и не совсем так выразился. – Марк немного остыл. – там все были… А парни танцевали… И Джейс танцевала с ними! Ну, или с ним, одним… Или не совсем танцевала… Черт! Я был готов её прибить! Этот козел положил её ладони на свою грудь и накрыл своими лапищами! И!.. И!..
– Парень! – Фил фыркнул. – Это называется «приватный танец»! Вспомни, сколько раз, для тебя, еще в то время, когда мы учились в колледже, а потом и в Нью-Йорке, танцевали девушки? Они терлись о тебя своими задницами!
– Тогда мы были не вместе! А сейчас она моя!
– Пока еще нет…
Филипп тяжело вздохнул, но Марк не расслышал его. В нем снова закипала ревность:
– Черт! Поверить не могу! В то время, как я, на своем мальчишнике, целомудренно лупился в плазму на бейсбольный матч, она там зажигала!..
– Прости, – Морган сделал глоток, – Это была моя идея, я подкинул её Лив. Твоя Джессика ни разу в жизни не была в таких местах. Так почему бы?..
– О! Твоя идея! Не друзья, а сплошной геморрой!
– Ну, еще я хотел предложить им пригласить консультанта из магазина для взрослых, с полной сумкой идей, как разнообразить ваш «медовый месяц», но подумал, что ты сам об этом позаботишься.
– Спасибо за заботу, – Марк фыркнул, и усмехнулся. – Уже… не думаешь же ты, что я не справлюсь? Но, все равно, это как-то… – он передернул плечами. – Моя Джейс и какой-то накаченный мужик, что трясет перед ней своими…
– Может, надо было попросить об этом тебя? Был бы отличный подарок-сюрприз? – Филипп недоверчиво уставился на друга.
– Может, и надо было. Просто, у нас не было времени, побыть одним. Но, как только я завтра перешагну с ней порог этого дома…
Марк закинул руки за голову, сцепив их в замок, и откинулся на спинку дивана, с мечтательным выражением на лице.
– Только бы завтра все прошло гладко…
Фил с громким стуком поставил почти пустой стакан на журнальный столик, и наклонился к другу:
– Что ты имеешь в виду?
– Ладно, думаю, сейчас уже можно… Я не говорил тебе, никто не знает… Джейс думает, что свадьба – это представление, фарс, спектакль. Что все это не по-настоящему. Совместный бенефис для наших родственников и друзей. Что мы, как и все «нанятые» актеры, просто отыграем свои роли, а потом будем жить, как прежде, но уже в этом доме. Она… Она мне отказала, Фил! Прикинь? Она. Мне. Отказала. Почти…
– И это так затронуло твое самолюбие, что ты не придумал ничего лучше?
– Дело не в самолюбии. Ну, может, и не совсем в нем. Дело в том, что я не могу и не хочу снова потерять её. И детей. Я и так хожу всю дорогу, словно мне в задницу попала огромная заноза. Ну, ничего: вот завтра она скажет «да», я окольцую её, и все, выдохну спокойно. И никуда она не денется больше. Будет там, где ей и положе быть.
Филипп потер виски, пытаясь начать соображать. Джессика думает, что все, что будет завтра, не будет правдой. Может, может, поэтому она так легко и подписала эти чертовы бумаги? Что же она спросила у него? «Если завтра все по какой-нибудь причине сорвется, то Соглашение не вступит в силу?». Черт! Ну, он и влип! Хотел сделать как лучше, а в итоге все равно подвел Джесси?
– Я мудак!..
– Что? – Марк открыл глаза и посмотрел на друга.
– Нет, так, ничего. – Фил огляделся по сторонам и, убедившись, что нигде поблизости не было видно Николаса, спросил, надеясь, что придумает способ, как все исправить: – Вот объясни мне одно, чувак, нахера все было так усложнять? – Но его язык уже порядком заплетался и мысли снова путались. – Почему нельзя было сразу сказать Джейс, что все это реально? Вся эта свадьба, – он немного пафосно произнес последнее слово. – Какая девчонка откажется от всей этой мишуры и возможности потратить кучу бабок?
– Джейс. – Марк произнес это так естественно и спокойно. Но потом наклонился к другу и предупредил, тыча в его грудь указательным пальцем. – Фил, «пончики»! Будь добр, следи за своей речью. Хочешь выразиться покрепче, используй эти гребаные, мать их, «пончики»! Ники, он впитывает все, словно губка! И в его речи стало слишком много таких слов. А ему всего пять! Я не хочу, чтобы мне в очередной раз прилетело от Джейс и моей мамы.
– Пончики, так пончики, – Фил усмехнулся. – Я понял, бро. Приму к сведению. В конце концов, у меня у самого растет сын. Но, вернемся к Джейс и твоей запутанной истории. Так какого, мать его, – он покачал головой, исправляясь, – сладкого сиропа, шоколадного пончика, ты не сказал ей, что завтрашний день не будет фарсом? Думаешь, она, как только правда раскроется, прыгнет тебе на шею от радости, что ты соврал ей?
– Это будет последняя ложь. – Марк вздохнул, но потом не удержался и вспылил. – Я знаю, что она не обрадуется. И знаю, что будет битва, еще одна, но… Не знаю, как объяснить! Не уверен, что поймешь.
– А ты давай, попытайся.
Марк широко развел колени в стороны и поставил на них локти. Опустил голову и взлохматил волосы.
– Знаешь, каково это, быть брошенным кем-то? Тем более той, кого так сильно любил? Как вся эта тоска не покидает тебя? А еще вопрос: почему она так поступила? За что она так со мной? Когда сильно ненавидишь и понимаешь, что все еще любишь? И будешь любить, несмотря ни на что? С годами все затихает, но не забывается, нет. – Марк покачал головой. – И вот, спустя столько лет ты встречаешь её, и её детей, и вся эта ненависть, вперемешку с любовью и предательством, и желанием одновременно убить и снова обладать ею, вспыхивают с новой силой. И гребаная правда всплывает наружу. Вся эта обида, жажда мести, боль – они смешиваются внутри тебя в такой комок злости! И ты говоришь и делаешь такие вещи, о которых потом очень сильно жалеешь. Но исправить уже ничего нельзя. Слова, они, знаешь, режут больнее лезвия. И рубцы от них остаются на всю жизнь… А я столько всего наговорил. И сделал… Но я любил её, свою Джейс. И все, что мне было надо сделать, это просить её вернуться ко мне. Фил, она и так была моей, только моей все эти годы! Ты понимаешь это? Никого, ни одного мужика, кроме меня… Но вот любила ли?
– Пф! – Фил удобнее устроился на диване, вытянув ноги, – Спросил бы напрямую! И сам сказал.
– Было поздно. Она стала бояться меня. Ты протягиваешь руку, чтобы помочь спуститься с трапа яхты, а она шарахается и смотрит так, как будто ты змею в рукаве прячешь! И я стал действовать осторожно, неспешно. Я возвращал себе её доверие. И не смотри на меня, как на… горелый пончик. Я исправлял. Клянусь. И я все исправил. Потому что понял, что она нужна мне. Да, казалось бы, виновата она, а накосячил я. Я должен был почувствовать еще тогда, шесть лет назад, что что-то не так. Её слезы, паника… и мой отец. И вот судьба дает мне второй шанс и говорит: «Так используй его!», потому что Джейс, та самая редкая ценность, которую я хочу охранять от посторонних глаз, холить и лелеять. Так почему не попытаться еще раз? Вернуть себе её поцелуи, её смех, её любовь? Вернуть те дни, когда она была для меня единственным возможным будущим. Да ничего же не изменилось! И единственное верное решение, это сделать её своей женой. Тогда она будет уверена во мне, в завтрашнем дне, в нас. Я повез её показать этот дом, как раз и кольцо было готово. Но слова, те самые, застряли в горле в самый нужный момент. Джейс обратила все в шутку. А я не стал её разубеждать. И это была моя очередная ошибка. Вот она и решила, что все это несерьезно. И она испугалась. Я потом понял, чего именно. Она следила за моей жизнью без неё. Как-то обмолвилась, так, как будто это ничего не значит. Но я видел её боль, я чувствовал её. И те бессонные ночи, когда она рыдала в подушку, видя, как я менял женщин, на месте которых должна была быть она. Она боялась, что все это, – Марк обвел руками вокруг, – мне надоест. Что я оставлю её и детей. Предложила, попробовать пожить своей семьей до Рождества, а потом решить, что делать дальше. Но я знаю, как её убедить, что все это по-настоящему: мои чувства к ней; мое желание быть с ними рядом всегда; быть неразрывной частью друг друга. Когда твой вдох, это её выдох. Пусть считает, что все это фарс, прекрасно режиссированное представление. Но это свяжет её, привяжет ко мне навсегда. А для закрепления результата, мы родим еще сына. Или дочь. А лучше, сразу двоих. Николас, ты же хочешь младшего брата? Или сестру?
Марк протянул руку сыну, которой вошел в гостиную, сонно потирая глаза:
– Мелкого? Такого, как Мэтт? Не-а. – Ники сел рядом с отцом, прижимаясь к его боку. – Они все плаксивые.
– Ну, они не всегда плаксивые. Должно быть. – Марк прижал мальчишку к себе, приглаживая его вихры. – Но это, знаешь, очень ответственно, быть старшим братом, да. Мелкий или мелкая всегда и во всем будет брать пример с тебя. Ты многому научишь их, как меня когда-то научил мой старший брат. Как думаешь, справишься?
– Попробовать можно, – Ники махнул рукой. – Только, давай брата, а. Девчонка у нас уже есть. Подерутся еще чего доброго с Бри за игрушки там, или за платье. Не, давай брата. Ты, я и он. Втроем-то и в бейсбол сыграть можно.
– Ну вот! – Марк широко улыбнулся. – Дело решенное! Будем работать над братом!
Но Фил не был настроен так оптимистично:
– Она тебя не простит.
– Простит, Фил, вот увидишь.
– Ну, да. Конечно! Любая женщина, если она не бесхребетное животное, позволит управлять своей жизнью! Вмешиваться в неё. А ты так и сделал! А с этим гребаным Соглашением ты сделаешь еще хуже.
– Это чем? – Марк приподнял бровь. – Тем, что решил устроить свадьбу её мечты? Фил, ну ты же знаешь её! Она никогда, никогда не думала о себе. Только о себе. Плюет на себя, на свои потребности, на свою гордость, и заботится о других. Так вот, сейчас я хочу позаботиться о ней. И что в этом плохого? И я же сказал тебе: забудь нахер об этом Соглашении! И в чем я опять не прав?
– В том, что ты подкупил её менеджера в свадебном салоне? – Фил фыркнул.
– Я не видел платье! И не просил его мне показывать. Но та девушка сама сказала мне, что Джейс колебалась! Одно платье понравилось Габриэль, другое маме, третье твоей жене. И вот она думала, как угодить им всем. Но это её день! День моей Джейс! Вот я и спросил, какое платье понравилось ей самой. А там дело техники! Ну и нескольких сотен баксов. Несколько штрихов от дизайнера платья; лучшее белье; удобные кожаные туфельки, а не те, которое она выбрала первоначально. Да, еще и балетки. Черт, терпеть не могу, когда она в этих тапках, но, менеджер убедила меня, что они необходимы! Потому что провести целый день на каблуках, пытка для ножек любой женщины. А если ты о букете невесты… Фил, да, я знаю, Джейс любит лилии, но ими будет украшено все вокруг. А на том видео, что дал мне её брат, та, маленькая Джейс шла к своему принцу с букетом ромашек. Еще на ней была фата…
– Ну, да, а та менеджер сказала тебе…
– …что Джейс решила, что достаточно и той диадемы, о которой проговорилась моя болтливая дочь. Ей доставят фату, а там, пусть решает сама.
– Она убьет тебя за все это!
– Нет! Она все поймет. Она же женщина.
– Женщины, – Филипп фыркнул. – Кто, вообще способен их понять? Иногда мне кажется, что Фондовый рынок предсказать гораздо легче, чем их. Знаешь, что я понял за годы семейной жизни? Нихрена!
– Эй! Полегче! И кодовое слово у нас «пончики», – Марк покосился на сына.
– Хорошо, ни одного черствого пончика я не понял! Так лучше?
– Гораздо.
– Лив хочет, чтобы я обеспечил ей и Мэтту жизнь, где они бы ни в чем не нуждались. Но при этом ноет, что я мало времени провожу с ней и сыном, вечно торча на работе. Как? Это же две крайности! Ты, либо вкалывай с утра до ночи, прилично зарабатывая, либо довольствуйся «раем в шалаше». Ну, невозможно получить все и сразу! Я уделяю ей недостаточно внимания! Редко говорю, как сильно люблю её и прочая хрено… пончиковая слащавость! Но начинает смотреть на тебя крайне подозрительно, когда ты, второй раз за неделю приносишь ей букет цветов просто так! «Это неспроста! У тебя кто-то появился?». Для них слова важнее поступков! Ну как так-то? Почему все эти «солнышки, зайки, рыбки, котики» важнее кофе в постель со свежим круассаном, что я купил, возвращаясь с пробежки рано утром?
– Потому что, мудак-товый пончик, – Марк покосился на сына. – Это такая новая начинка, Ники. Она готовит для тебя этот самый кофе каждое утро, провожая тебя на работу. Ты замечаешь это?
– А еще она может раздуть ссору на пустом месте и непонятно, по какой причине. Ходит весь день мимо тебя и не говорит ни слова. А на вопрос: «Солнышко, что случилось?», ты получаешь вразумительный ответ: «О! А ты сам не догадался? Ну, тогда мне нечего тебе сказать». – Марк усмехнулся, с этим он был согласен, потому что совсем недавно Джейс ответила ему точно так же. – И что? Что это, за гребаный пончик было?! ты перебираешь в уме все свои косяки, прекрасно зная, что ничего не натворил и не спалился, потому что палиться нечем. Ты весь день ведешь себя настолько идеально, что самого начинает тошнить; идешь на прогулку с сыном, отдавая ей свою кредитку на растерзание, и приходишь в ужас от того, что получаешь СМС-сообщения с суммами, потраченными на СПА и прочие пончики в глазури, а на ночь тебя награждают поцелуем со словами: «Только больше так не делай». Как, как твои пончики, не делай? – Марк съехал по спинке дивана вниз и беззвучно смеялся от обилия пончиков в монологе друга, причем, с весьма разной начинкой. – И оказывается, что это молчание было потому, что я взял не ту ложку, когда решил сварить кофе! Видите ли, помолотый кофе надо доставать из специальной банки специальной ложкой! Как будто вкус кофе от этого зависит! Да еще и эту банку поставить точно на то место и точно так, как ты её взял! Или оставил чайный пакетик на блюдце и не выкинул его! Её может вывести из себя любая мелочь! И это в обычные дни. Я уже не говорю, что может твориться тогда, когда у неё ПМС.
– А это что за хрень? Прости, Ники, пончик с какой начинкой? Оливия чем-то больна?
– О, старик, я вижу, ты еще с этим не столкнулся?! – Фил сочувственно похлопал друга по плечу. – Выясни заранее, какой торт любит твоя Джессика и пихни его в холодильник на видное место!
– Мама любит мороженое и пончики. – Ники сонно зевнул.
– Сын тебе в помощь! – Фил усмехнулся. – Предугадывай каждое её желание и будь паинькой. Потому что в эти дни у них обостряется не только слух, нюх, но и напрочь пропадает чувство юмора. Оливию раздражает все! Мой голос, мой храп ночью, хотя я не храплю, а, оказывается, громко дышу! и запах духов моей секретарши, которая в отпуске уже две недели, но они, каким-то образом, впитались в мой пиджак! Да духи старушки Мэйбел впитаются в кого угодно! Но у неё такой опыт работы и такой возраст, что я готов её терпеть! – Марк кивнул, вспоминая, что Мэйбел Пайн было под пятьдесят, и Оливия не ревновала к ней своего мужа. – А еще, не дай Бог, я отпущу в её адрес какую-нибудь шуточку или пошлость, касательно её притягательного для меня во всех отношениях, тела! Мне кранты! Сразу: «О, так ты считаешь, что я толстая? Я недостаточно хороша для тебя?». И как не пытайся, но любое слово, что я скажу, чтобы доказать, что я без ума от её тела, будет использовано против меня.
– Одного понять не могу, если твоя Оливия такой дракон в юбке, какого, прости, черствого пончика, вы вместе?
– Я люблю её, – Филипп развел руками, как будто подвел черту под всем выше сказанным. – Она не просто красивая, милая, добрая, она «та самая», единственная! Она прекрасный друг, советчик. Я уже не говорю, что том, что происходит между нами за закрытыми дверями спальни, сводит меня с ума и удерживает всех других женщин на расстоянии! Поэтому, – Фил потянулся за своим стаканом и приподнял его вверх. – Давай выпьем за них, за наших женщин! – Он сделал очередной глоток и потряс головой. – Святой пончик! Я неимоверно пьян! Но завтра я собираюсь напиться еще больше, как, ни как, но лучший друг, мой брат, решил расстаться с холостяцкой жизнью! И дай Бог, все пройдет гладко…
Филипп зевнул и решил прилечь, устраивая голову на подлокотнике дивана. Марк усмехнулся: его друг и в самом деле был чертовски пьян. И, видимо, высказав все, отрубался.
– Ребенок, пойдем и мы с тобой, – Марк взял сына на руки. – Можем устроиться в какой-нибудь гостевой. Или, я перекантуюсь и на полу, в детской. Что выбираешь?
– Давай, в гостевой, вместе, – Ники зевнул и опустил голову на плечо отца.
– Давай, у нас с тобой завтра ответственный день, дружок. Нам надо выспаться. Вот только, принесу дяде Филиппу подушку и плед.
Марк опустил сынишку на кровать, думая раздеть его, когда вернется. Взял из гардеробной запасное одеяло и снова спустился к другу.
– Мужик! Держи. И сними с себя хотя бы ботинки!
– Что? – Фил приподнял голову. Взял у друга подушку, потом сел и стал разуваться. – Но знаешь, ты женись на своей Джейсон, потому что она святая!
– Это я знаю! – Марк усмехнулся.
– Нет, ты не знаешь! – Фил из стороны в сторону покачал указательным пальцем. – И я должен тебе сказать…
– Завтра скажешь. Выспишься и скажешь.
Он поднялся наверх, уложил мальчишку, а потом отошел к окну, вертя в руках телефон и думая позвонить Джейс. Просто поговорить с ней. Но потом повернул голову в сторону кровати:
– Всего одна ночь, да, Ники? Ну, значит, так тому и быть.
В это самое время, в тихом кабинете, за столом сидела Джейс. Она чуть наклонилась и открыла верхний ящик. Из темной пустоты, оттолкнувшись от задней стенки, к ней приблизился, плавно скользя, файл с бумагами. Бесшумно стукнулся о преграду и остановился. Джейс взяла его в руки, вздохнула, а потом вытащила из прозрачной упаковки то самое Соглашение.
Она положила его на стол перед собой, сидела и молча смотрела, не решаясь перевернуть первую страничку. Но ей надо было прочитать, надо быть точно уверенной, чтобы покончить с этим раз и навсегда.
– «Соглашение о совместной опеке над детьми». – Она прочитала заголовок. – Так, надо попытаться разобраться во всем этом самой…
Джейс неторопливо, вдумчиво, вчитывалась в каждое слово. Филипп не обманул её: в документе, в самом деле, была прописана совместная опека. Все, что касалось воспитания, образования, развития…
Джейс подняла глаза и уставилась в одну точку на противоположной стене. Она обдумывала то, что прочитала. Обхватила себя руками и поежилась от того холодка, что пробежал у неё по спине, по каждому позвонку. Было ощущение, что кто-то дышит ей в затылок. Точнее, выдыхает. Такой морозной, немного леденящей, но совершенно не пугающей свежестью. И проводит рукой вдоль спины, как бы успокаивая, утешая.
– Наверное, стоило прихватить с собой плед. – Джейс улыбнулась. – Не думала, что в конце августа ночи будут настолько… холодными.
Ник, что стоял за её спиной, нетерпеливо переминался с ноги на ногу:
– Ну, давай же, девочка! Переворачивай эту чертову страницу! Я не могу сделать это сам, чтобы не напугать тебя еще больше! Дай мне дочитать это долбанное Соглашение!
И, словно услышав его, Джейсон перелистала страничку. По мере того, как старший брат Марка изучал документ, его пальцы сжимались в кулаки. Ему надо было срочно вернуться к своему боссу и решить два вопроса. Первое, выяснить, почему запрос на расширение его полномочий до сих пор оставался без ответа. Ему было разрешено появляться в этом доме и присматривать и опекать тех, кто находился под этой крышей. Но, раз Марк со своей семьей, а значит и с подопечными Ника, перебирался в дом в Бентвуде, то ему должны были дать новое назначение. Но с ним тянули, и Ник был намерен в срочном порядке ускорить это дело. И второе, он прямо сейчас хотел стать настолько материальным, чтобы его уродский младший братец смог сполна ощутить всю силу его удара, что он собирался вложить в свой кулак, и припечатать им этого олуха…
