Текст книги "Так просто... Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Светлана Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 48 страниц)

– Вообще-то, – паренек поднял голову вверх, пытаясь рассмотреть незнакомого мужчину, – я могу и сам. Простите, я не заметил вас и…

– Кид! – дверь распахнулась сильнее, снова едва не задев Марка, и на пороге показалась девчонка, ровесница мальчугана, и очень похожая на него. – Мало того, что вышел без позволения мамы, так ты еще и разговариваешь с посторонними! Я все ей расскажу!

– Ябеда! – мальчишка показал девчонке язык. – Я же сказал, мне нужно!

– Куда?

– В туалет! – паренек закатил от досады глаза.

– Мама сказала, не ходить без неё по отделению! Она просила меня присмотреть за тобой!

– А я не пойду по отделению! Я знаю, где тут мужской туалет и прямиком отправлюсь туда!

Марк прикрыл рот ладонью, наблюдая за столько забавной перепалкой брата и сестры, и решил присесть перед детьми, чтобы быть с ними зрительно на одном уровне.

– Но там мужской туалет! А детский…

– Да прекрати ты! Сказал, справлюсь, значит, справлюсь! Отстань!

И мальчишка уже было решил уйти по своим делам, но Марк остановил его:

– Позволь, я помогу тебе. Твоя сестра, права, в мужском туалете вряд ли есть писсуары для твоего роста. Я провожу.

– А мама сказала, – девчонка сделала шаг вперед, заинтересовано глядя на Марка, – что нам нельзя никуда ходить с незнакомыми мужчинами, вот.

Маленькая леди, одетая в розовое клетчатое платье с пышной юбкой, заставила Марка замереть на месте и удивленно смотреть на неё. Она кого-то ему напоминала. Очень сильно напоминала. Не тонкими худыми ногами, не густыми каштановыми волосами, заплетенными в две тугие косички, с крупными локонами на концах. А своими глазами. Огромными синими глазами в обрамлении густых длинных пушистых ресниц. Он видел такие глаза только однажды. И эти глаза разбили его жизнь. Он перевел взгляд на мальчишку: белая футболка, джинсовые бермуды, кроссовки. Но не это было главное. Глаза. Точно такие же, как у его сестренки, может, немного светлее. Вот только волосы отливали медью. Совпадение. Случайное совпадение. И чего это он вдруг вспомнил о корыстной предательнице, что разбила его сердце и искалечила душу? Должно быть, слишком много думал о ней сегодня. А все этот город… Мало ли на свете таких глаз? Но чтобы убедиться в своей правоте так, на всякий случай, Марк чуть отклонился назад и прочитал табличку на двери кабинета. «Доктор Д. Г. Монро». Монро. И этим все сказано.

– Ну, – Марк не мог отвести взгляда от лица мальчишки, – тогда давай знакомиться. Я Марк.

– Я – Кид, а это Бри, моя сестра.

– Ну, идем? – он попытался подавить тяжелый вздох. – Только покажи, где тут мужской туалет.

Войдя в помещение, выложенное кафельной плиткой от самого пола до потолка, Кид вздохнул, понимая, что его сестра была права. И этот Марк тоже. Самому ему не справиться. Но и не просить же взрослого мужчину помочь тебе? Нет! он попытается сам.

Но Марк отыскал взглядом то, что помогло бы мальчишке. Подтолкнул к нему ногой какую-то невысокую деревянную поставку, а сам занял место рядом.

Сделав все свои дела, мальчишка поправил джинсовые шорты и стал ногой двигать подставку к раковине. Марк с интересом наблюдал за ним, но старался не показывать вида в своем любопытстве. Вымыл руки под краном, рядом, но увидел замешательство на лице мальчишки.

– Простите, – Кид переминался с ноги на ногу, – мне неловко просить вас, но… не могли бы вы мне еще помочь. Пуговица очень тугая.

Он вздохнул и опустил взгляд на не застегнутую пуговку на своих шортиках.

– Конечно, помогу, – Марк присел перед мальчишкой и чуть подтянул его к себе, взявшись за пояс джинсовых штанов, – И, знаешь, давай уже перейдем на «ты», мы тут с тобой были настолько в интимной обстановке, что выкать друг другу уже не имеет никакого смысла. Так тебя зовут Кид?

Ему не хотелось отпускать мальчишку. Странно, но он проникся к нему непонятной симпатией. И к его сестре. Он, которого дети, мягко говоря, раздражали.

– Ну, да. Мама меня так называет. – он тяжело вздохнул и скуксился, – Каким-то детским прозвищем. На самом деле мое имя вовсе не такое.

– А полное имя твоей сестры, дай-ка угадаю, – он усмехнулся. Но затаив дыхание стал ждать ответа малыша. – Бриана?

– Бриана? Нет, – тот захихикал, – Мы зовем её просто Бри. До полного имени эта маленькая вредина еще не доросла.

– А ты? Ты дорос? – Марк наблюдал за мальчишкой.

– Вообще-то, тоже нет. Мама говорит, что раз я обзываюсь на Бри, и не делаю того, о чем меня просят, то я еще до полного имени не дорос, – он тяжело вздохнул и опустил плечи.

– Ну, дело поправимое. А сколько тебе лет?

– Нам с сестрой скоро будет пять. Двадцать первого мая. Мы двойняшки.

– Ну, это я заметил, – Марк открыл дверь, пропуская мальчишку вперед. – Вот только, ты уж будь со своей сестрой чуток помягче. Все-таки, она девчонка.

– Но я старше неё. А мама всегда почему-то просит Бри присмотреть за мной. Разве так честно?

– Иногда, да. Понимаешь, у женщин это как-то лучше получается, присматривать за мужчинами. А вот у мужчин получается лучше заботиться о женщинах.

– Это как?

Синие глаза, не мигая, смотрели на него.

– Ну, дверь там придержать, – Марк усмехнулся и стал теребить волосы на затылке, – руку подать; помочь. Ну, уж, никак не обзывать, это точно!

– Ты так думаешь?

Они вернулись к двери в кабинет, где их терпеливо ждала малышка Бри.

– Кид! – она сразу строго посмотрела на брата и зашипела ему в ухо. – ко взрослым мужчинам надо обращаться на «вы».

– Ой, Бри, брось! – мальчишка махнул рукой, – мне Марк разрешил. Он клевый, честно.

Марк был весьма польщен таким мнением о себе. Он присел перед детьми, чуть склонил голову набок и отмечал, насколько одновременно эти двое малышей похожи между собой, но и насколько разные.

– Ну, ладно, – он вздохнул. Прощаться с ними не хотелось. Вот развернешься, уйдешь, и, как будто, порвешь тоненькую, едва заметную нить, что тянулась от этих детей к нему. Но, он совсем забыл, что его ждет мама и больной отец. – Мне пора. Приятно было с вами познакомиться. Ступайте в кабинет и заприте дверь до прихода вашей мамы.

– А, – девчонка сделала шаг к нему, – а ты уже уходишь?

Она решила, что раз Киду этот приятный мужчина позволил говорить ему «ты», то уж и ей разрешит. А еще он ей нравился. Ей, которая любила только одного взрослого мужчину на всем белом свете. Её брат не в счет, он еще слишком мал. Но вот этот… Бри не пугала даже небольшая щетина на лице этого незнакомца. Напротив, ей хотелось потрогать её и узнать, колючий он или нет? Она не боялась его. И даже зная, что ей влетит от мамы за это, сделала к мужчине еще один маленький шаг.

– Мне, к сожалению, пора. – Марк вздохнул. – Видишь ли, мой отец заболел, и я шел его навестить. Но я очень рад, что столкнулся с вами. – он взял маленькую ладошку в свою руку и провел подушечкой большого пальца по костяшкам, а потом поцеловал девочке руку. – Маленькая леди, в следующий раз, если нам суждено будет увидеться, я непременно подарю вам букет цветов, под цвет ваших изумительных глаз.

– Ой, щекотно – девчонка вырвала свою ладошку и коснулась бороды на его лице. – Мягкая. Мне нравится. Ты пират?

– Нет, – Марк рассмеялся. Разрушать детскую сказку ему не хотелось. – Я принц, который долго скитался по свету в поисках своего королевства. Вот борода и выросла. Ну, мне пора. Передавайте привет вашей маме.

Он хотел встать и уже пойти к отцу, но звонкий голос девчонки и её взгляд, устремленный за его спину, притормозил его.

– Ой, мамочка! – Бри сначала улыбнулась, а потом испуганно посмотрела на Марка, как бы прося у него помощи, и прошептала: – Нам влетит.

Но Марк подмигнул девчонке, давая понять, что поможет. Интересно будет посмотреть на их мать.

– Николас! Габриэль! Я же просила вас…

Марк замер. закрыл глаза и медленно стал считать до пяти. Главное, не упасть. Так же медленно он сделал глубокий вдох и осторожно, не вставая, повернул голову к обладательнице глубокого голоса.

Она почти не изменилась. Разве что, её волосы были подобраны в тугой узел на затылке. Одета была не в привычные джинсы, а в строгую юбку и блузку, поверх которых был надет медицинский халат, совершенно не застегнутый ни на одну пуговицу. И глаза её не блестели радостным блеском. Они были печальны. И напуганы.

Женщина замерла, пристально посмотрела на него, моргнула раз, другой. Потом тряхнула головой, как бы, не веря своим глазам. Сделала неловкий шаг от него, вытягивая назад руку в поисках опоры. Открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Но и он молчал, и тоже не верил своим глазам.

И вот, наконец-то:

– Марк?!

– И я не ожидал увидеть тебя, Джейс. – Марк выпрямился и интуитивно прижал к себе маленькую девчонку, кладя ей руки на плечи, – или, мне стоит теперь обращаться к тебе миссис Монро?

В нем начинала закипать злость. Но показывать её, а тем более поддаваться ей сейчас он был не намерен.

– Что?.. Что ты тут?..

Голос Джейсон дрожал. Она схватилась за горло одной рукой, а вторую протянула к Киду, ей надо было притянуть его к себе. И Бри, желательно тоже.

– Мой отец попал сюда сегодня ночью с сердечным приступом. Я прилетел по просьбе мамы. Но, совершенно случайно, перепутал корпус. Это твои дети? – она, молча, кивнула. – У тебя замечательные сын и дочь. Как говоришь, их зовут? Николас и Габриэль? – он тяжело вздохнул и зло прищурился, – По-другому и быть не могло. Ну, Габриэль, еще понятно. Но с какой стати Николас? А, впрочем, спасибо, что помнила. – желваки на его скулах ходили от злости. – Ну, мне пора. Было весьма неожиданно.

Уйти. Уйти отсюда сейчас же. И не видеть, как она возможно счастлива в этой своей жизни. Но маленькая рука дернула его за полу куртки:

– Уже уходишь? – в синих глазах девчонки стояли слезы. Он присел перед ней и тогда, недолго думая, Бри обвила его шею своими ручонками. – Не уходи! Мы же еще увидимся?

– Да, Марк, не уходи! – Кид вырвался из рук матери, но не стал обнимать его, а по-мужски, как он считал, совсем по-взрослому, положим ему руку на плечо. – Было здорово…

– Ну, – Марк был поражен и смущен одновременно такой реакцией детей, – как знать? Но мне, в самом деле, надо идти. К своему папе. А вам… – но он не договорил, не смог. Ему даже подумать было страшно, что у этих детей другой отец. Он осторожно снял маленькие ручки со своих плеч, щелкнул Бри по носу, пожал Николасу руку, и встал. – Миссис Монро.

Марк вежливо кивнул и решительным шагом направился к двери с надписью «только для персонала».

Глава 3

Джейсон закрыла лицо руками и боялась закричать, напугав тем самым детей. Этого не может быть.

Этого. Просто. Не может. Быть.

На трясущихся ногах она прошла в свой кабинет и упала на стул. Снова закрыла лицо руками и не знала, как заново научиться дышать.

– Мама! Мамочка! – Бри очень испугалась. – Тебе плохо, да?

– Нет, нет, солнышко! Просто… я никак не ожидала…

– Я дам тебе попить, – Кид уже взял в руки стакан и, стараясь как можно аккуратнее, стал наливать в него воду из кувшина, что стоял на кофейном столике. Марк же сказал, что он должен заботиться о женщинах, о своих женщинах. – На, держи.

– Спасибо, – Джейс слабо улыбнулась сыну и взяла стакан из его рук, – Ты мой мужчина!

– Марк сказал…

Марк. Она снова закрыла глаза. Случайно перепутал корпус… Она была уверена на все сто, даже на двести процентов, что он уже никогда не вернется в ЛА. Что навсегда останется в Нью-Йорке. Именно поэтому и согласилась вернуться домой. Она училась и работала. Пахала, как проклятая, несмотря на всю помощь и поддержку. Быть лучшей на курсе. И быть детям хорошей матерью. И у неё получилось. Недаром её, почти никому неизвестного врача, пригласили работать в такой большой кардиоцентр. Она всего добилась сама. Всего. И вот все это могло рухнуть. Рассыпаться, как карточный домик. Так просто… только из-за того, что Богу было угодно снова столкнуть две их жизни в одной точке пересечения.

Что ж, она не позволит этому случиться. Марк убедится, что с его отцом все в порядке, и вернется в Нью-Йорк. А она останется здесь, и будет жить своей привычной жизнью.

Но сердце подсказывало ей, что все не так радужно и просто. Что они встретятся. И еще и не раз. Но ей надо постараться все скрыть от него. А это возможно только в том случае, если они не увидятся больше. А раз так, то надо незамедлительно паковать вещи. Снова спрятаться. Снова сорваться с места и начать все с нуля. А пока, заняться поисками новой работы. Кажется, в отдаленный филиал Центра, в Чикаго, требовался врач. Да, она потеряет многое, и в деньгах, и в карьере. Но останься она здесь, и может потерять еще больше.

«Если он узнает. Если он только узнает!..»

Два её синеглазых воробья сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу, и сложив руки на коленях. Она улыбнулась им:

– Ну, поедем?

– Домой? – Николас жал её ответа.

– Нет, к дяде Билу. Сделаем ему сюрприз!

Она встала, сняла халат и повесила его на вешалку. Протянула детям руки и направилась к выходу. Да, к Билу. Надо поговорить с ним. И с Робом. Вместе они что-нибудь придумают. И тогда, возможно, Тим и Том приедут за ними. И чем скорее, тем лучше.

– Мамочка! – девчушка дернула её за руку, надув свои губки. – Не хочу к дяде Билу! И Кид не хочет, просто, он боится тебе сказать. Ты обещала нам пойти в парк. Ну, пойдем, пожалуйста!

– Да, мам, – маленький мальчишка присоединился к своей сестре. – Пойдем! Ты обещала. У тебя же сегодня выходной. А к дяде Билу… снова эта Алисия будет ворчать, что мы слишком шумно себя ведем…

Джейс вздохнула: как многое может изменить один единственный звонок, раздавшийся сегодня утром, когда она и дети собирались в парк Бальбоа. Погулять вокруг огромного озера и покормить уток, пеликанов и красавцев-лебедей, что жили на специально оборудованной пристани. Она остановилась, вдохнула полной грудью и решила, что и она, и дети вполне заслужили этот день отдыха. И они проведут его вместе. А о том, что может быть завтра, она подумает потом…

***

Не думать. Не думать о ней. Не сейчас.

Марк быстрым решительным шагом шел по отделению реанимации кардиоцентра к нужной ему палате. Сейчас отец.

На этот раз ему повезло больше: медбрат все подробно выспросил у него, сверился с записями в компьютере и только потом назвал номер нужной палаты.

Марк тихо приоткрыл дверь и в образовавшемся проеме увидел большую кровать, на которой лежал отец. А рядом сидевшую на стуле мать. Её плечи поникли. А к глазам она время от времени подносила шелковый платочек.

– Мам, – Марк осторожно коснулся плеча женщины, – Все в порядке?

– Сынок! – она всхлипнула. – Сейчас, да. Но все это было так неожиданно!

– Что говорят врачи?

– Он поправится. Но со временем. Приступ был сильный, и реабилитационный период потребуется долгий.

– Ничего, – Марк ободряюще улыбнулся матери, – Он справится.

– Да, но, – Регина накрыла ладонь сына своей рукой, – тебе придется перебраться сюда и возглавить фирму. Это были слова отца, перед тем… перед…

– Мам, – Марк обнял её, – Он же жив, не надо. Я перееду, конечно…

Но видит Бог, как ему этого не хотелось. Хотелось сейчас, убедившись, что с отцом все в порядке, кинуться в аэропорт, взять билет на первый рейс и вернуться туда, в свою пустую квартиру. Только не быть здесь, так близко от неё. И не знать, что все у неё хорошо. Что она смогла забыть его, выйти замуж, родить этому счастливчику-козлу, своему мужу, таких прекрасных детей, что она счастлива. Надо забыть её. Забыть.

– Мам, ты тут с самой ночи? – Регина кивнула, – Поезжай домой, водитель, что привез меня, все еще на парковке. Отдохни, а я останусь. Заодно, позвоню Филу и утрясу кое-какие дела.

– Но, Марк…

– Езжай. Я позвоню.

– Я только приму душ. И приготовлю бульон, его любимый. И вернусь.

– Нет, ты примешь душ и ляжешь спать. А еще поешь, как следует. Ты нужна отцу сильной, такой, какой ты была всегда: его самой красивой и любимой Региной.

– Мальчик мой…

Регина тяжело поднялась со стула. Она устала, бессонная ночь, беспокойство о муже, глубокими складочками морщин залегли около глаз.

– Не спеши. – Марк взял её под локоть. – И я провожу.

Он посадил мать в машину и вернулся в палату к отцу. Достал телефон, собираясь сделать несколько звонков, но лишь задумчиво постукивал им по подбородку. И думал. Думал о ней. О Джессике.

Злость сменилась непониманием и обидой. Обидой за самого себя. Как она смогла так быстро забыть его? Сколько её малышам? Почти пять? Стало быть, она выскочила замуж за их папашу, как только повстречала этого урода? А, судя по всему, повстречала она его сразу, как только переехала жить к этим своим родственничкам! Вполне возможно, что именно они и сосватали их друг другу. Недолго она помнила, лживая сучка… «Я люблю тебя, Марк. Так сильно люблю», – он видел её полные слез глаза и до сих пор чувствовал, как тоненькие пальчики касаются его щеки. Черт! Да будь ты проклята, Джейс!

Марк прикрыл веки и почувствовал, как соленая влага снова скапливается за закрытыми веками. Он не плакал с того самого момента, когда понял, что потерял её. Потерял навсегда. Понял, что она предала его. И какого же хера судьба снова сыграла с ним эту злую шутку? Зачем нужно было вот так снова встретить её и знать, теперь уже наверняка, что он не был ей нужен. Никогда. Не был. Нужен. Что вот она, живет себе где-нибудь на окраине города, в маленьком уютном коттедже, с мужем и детьми. Что придет домой и, возможно за ужином, вскользь, упомянет о нем с усмешкой на губах. «Представляешь, дорогой, я сегодня совершенно случайно встретила одного парня. Он когда-то был безумно в меня влюблен. Интересно, как сложилась его жизнь? А, впрочем, неважно». Она посмеется над ним, а потом подойдет и поцелует мужа в щеку. И снова вычеркнет его из своей жизни.

– Я ненавижу тебя, Джейс! Ненавижу! – Марк прислонился лбом к холодному стеклу смотрового окна.

Если бы она согласилась, тогда. Если бы улетела с ним в Нью-Йорк, это могли бы быть его дети. Его Габриэль и Николас. Это могла бы быть его жизнь, полная света, счастья, смеха. А не того серого беспросветного сумрака, что встречал его день за днем.

Одним своим «Прости», написанном на вырванным тетрадном листочке, она разрушила всю его жизнь. Сломала его веру. Так просто, как будто перелистала страницу в книге, которую читала. И которая оказалась ей неинтересна. Убрала её на полку, в самый дальний конец, с мыслью, передарить потом кому-нибудь. И книга покрылась пылью… Как она могла жить все это время? Совершенно не думать о нем? Так быстро переключиться на кого-то другого…

Марк сполз по стене, согнул ноги в коленях, соединив ступни, и уронил голову на согнутые в локтях руки.

«Ведь ты же любила меня, Джейсон Гордон. Любила, я знаю. Я уверен. Так что же такое могло случиться, что ты улетела? Вот так просто взяла и предала меня. Предала все то, что могло бы у нас быть. Я бы делал все, чтобы ты была счастлива. Чтобы ни в чем не нуждалась. Чтобы чувствовала мою любовь, купалась в ней. Неужели тот, кому ты подарила двух этих малышей, лучше меня? Неужели, ты смогла полюбить его? Полюбить сильнее, чем меня? И для чего тогда было все то, шесть лет назад? Для чего я был нужен тебе? и был ли нужен вообще?»

Думать, что она использовала его, было больно. Предала. Променяла на обучение в колледже заграницей от богатеньких родственников. Но еще больнее было думать о том, что она предала их будущее. Его жизнь. Его счастье. За что? за что она с ним так?

И у Марка созрела решимость, узнать всю правду. Любыми способами. Если понадобиться, припереть эту девчонку к стене, но добиться правды.

– Я имею на это право, Джейсон Гордон. Хотя, ты теперь Монро… Узнаю все, а потом вычеркну тебя из своей жизни на хрен.

Он вытер мокрые дорожки на щеках ладонями, опустил голову, запуская пальцы в волосы и пропуская сквозь них непослушные рыжеватые пряди, и уже собирался встать, как дверь в палату открылась. Мужчина в униформе врача, довольно молодой, в свободной рубашке голубого цвета и таких же хлопчатобумажных брюках, поправляя очки, что висели на самом кончике его немного длинного носа, увидел его и подошел, положив руку на плечо.

– Вы его сын? – Марк кивнул. – Я доктор Стивен Стенли. Ну-ну, молодой человек, – врач по-своему истолковал то, что застал парня сидящим на полу. – Не стоит. Ваш отец сильный, он справится. Хорошо, что миссис Эриксон вовремя позвонила и вызвала скорую. Думаю, последствия будут не так плачевны. Но дождемся утра, когда он придет в себя. Главное, он жив.

– Да, да, доктор, вы правы. – Марк поднялся и протянул руку Стенли. – Главное, жив. А с остальным мы справимся.

***

Разница во времени между Нью-Йорком и ЛА составляла три часа. Но Марк был уверен, что Фил еще не спит и ждет от него звонка. Он вкратце обрисовал другу и партнеру ситуацию, сказал, что управление филиалом теперь ляжет на его плечи, просил подготовить необходимые бумаги с юристами и когда все будет готово, он вернется на несколько дней в Большое яблоко, чтобы утрясти все дела. Марк рассказывал Филу обо всем, умолчав только о встрече с Джейс.

Он сидел у постели отца, задумчиво вертел в руках телефон и думал. Мысли о Джейсон и её синеглазых детях никак не хотели покидать его голову.

Стоило закрыть глаза, и яркое воображение рисовало ему картины, как они втроем приходят домой, идут по дорожке из песчаника к крыльцу, крепко держась за руки. Бри подпрыгивает, отчего вечно дергает руку Джейс. Он был уверен, что, несмотря на свою рассудительность и строгость, девчонка та еще егоза. А вот Кид… Николас. Почему Кид? Странное, совершенно не сочетающееся с его именем детское прозвище. Мальчишка должен быть серьезным и рассудительным. А тут, Кид… Ребенок, малыш… Но дело не в этом. Он тряхнул головой, представляя, как они входят в дом; как идут на маленькую уютную кухню и все вместе готовят ужин. Джейс позволяет малышам расставить тарелки и разложить приборы. Поставить на стол хлебницу. Их ужин должен быть таким домашним, таким семейный. Он усмехнулся, вовсе не таким, каким был тот самый напыщенный прием с полной сервировкой и сменой блюд в доме его предков на Рождество, когда он впервые привез Джейс в Холмби Хиллс… Он представлял, как они сидят за столом, болтают о том, как прошел их день, строят планы на выходные. Как Джейс, позже, купает детей. Укладывает их спать, читая книжку или рассказывая сказку. Во все его фантазии не вписывался только один образ. Точнее, он усиленно изгонял его: образ отца этих детишек, которые так запали в душу. Ему так отчаянно хотелось, чтобы он был мерзавцем, негодяем, кем угодно. Но только не любящим и заботливым отцом и любимым мужем. Чтобы сидел на диване, в гостиной, перед телевизором, с банкой пива в руках и смотрел футбол. Но только не позади Джейс у кроваток малышей, нежно обнимая её за талию. Не желал им спокойной ночи. Не целовал на ночь. Не выключал ночник, прикрывая дверь детской. И уж никак не уводил Джейс в спальню, страстно целуя и шаря руками по её телу. Нет! только не это! пожалуйста!

Он упрямо сжимал кулаки; запускал руки в волосы, захватывая их у самых корней до ощущения тупой боли. Уговаривал себя, что сейчас надо думать о здоровье отца, но, не мог. Понимал, что сегодня ему не удастся уснуть, потому что его фантазии грозили перерасти в ночной кошмар, который будет преследовать его всю жизнь.

Какого хера? Почему? по чьей злой шутке он сегодня завернул не в тот корпус? Почему именно в тот момент, когда он проходил мимо, открылась дверь, и голубоглазый мальчуган врезался спиной в его ноги? Минутой раньше или позже, и этого столкновения не было бы! Он бы никогда не узнал о существовании этих детей. Как и не узнал бы того, кто их мама…

– Какого черта, Джейс? – Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. – Какого? Ведь я почти забыл тебя. Почти смирился с этой болью. И вот ты снова повернула нож в ране. Я отпущу тебя. Я смогу. Вот только узнаю всю правду. И отпущу.

Под утро он все-таки решил хоть немного подремать. Кое-как уместился на небольшом диванчике, что стоял в нише у окна, и закрыл глаза.

Он проснулся от ласкового голоса матери, не сразу понимая, где он находится. Как будто снова вернулся в детство. Вот сейчас мама погладит его по голове, поцелует в щеку и скажет:

– Солнышко, маленький мой мальчик, вставай.

– Мам, – веки никак не хотели подниматься, – Ну еще немножко.

Он сонно заворчал и поворочался на месте. Но услышал добрую усмешку и, нехотя открыл один глаз:

– Совсем как в детстве! – Регина коснулась его щеки, – Мой мальчик вырос, отпустил бороду, но ничего не меняется.

– А что ты хочешь, чтобы поменялось? – Марк широко зевнул, потянулся, вытягивая затекшие мышцы рук и ног. – Кто говорил, что я для тебя навсегда останусь маленьким мальчиком?

– Я этого и не отрицаю. Но, тебе надо поехать домой: принять душ, позавтракать и немного отдохнуть. Я побуду с Генри. Кстати, как он?

– Поздно вечером пришел в себя, – Марк сел и стал наклонять голову то к одному плечу, то к другому. – Но я позвал врача и ему снова что-то вкололи. Сказали, что так надо. Но утром проведут более тщательный осмотр.

– Ну, тогда и нечего нам тут сидеть вдвоем. – Регина присела рядом с сыном и погладила его плечи. Ей не хватало его все эти пять с лишним лет. – Поезжай.

Марк встал, прихватил куртку с подлокотника дивана и отошел к окну. Он хотел спросить, но не решался. Хотя, а что он теряет? Не поворачиваясь к матери и вертя в руках телефон, он тихо произнес:

– Мам, ты помнишь Джейсон?

– Джейсон? – Регина в полкорпуса повернулась к нему и смотрела на напряженную спину сына. – Ту маленькую девочку, в которую ты без ума был влюблен? Конечно, помню. Я привязалась к ней. И думала…

Но о чем думала мать, Марк слышать не хотел. Он перебил её.

– Да, ту самую.

– А к чему ты спросил?

– Я видел её. – Марк говорил медленно, нехотя, – Встретил совершенно случайно. Перепутал корпус и попал в детское отделение кардиоцентра. Так вот, она работает там, врачом.

– Она молодец, – Регина внимательно следила за сыном. – Достигла своей цели. Она сильно изменилась?

– Изменилась? – Марк повернулся к матери. Стоял, потирая закрытые веки кончиками пальцев. – Нет, не думаю. Ну, одевается по-другому, по-взрослому. И прическа другая. Такой узел на затылке. И глаза грустные. А еще, ты знаешь, она теперь Монро. – Марк тяжело вздохнул. – Скорее всего, миссис Монро. И у неё двое прекрасных детей. Габриэль и Николас. Девчонка её копия. А вот мальчишка… мне кажется, что он кого-то мне напоминает.

– Да? – Рейчел удивленно смотрела на сына. – Ты познакомился и с ними?

– Да. Я же говорю, совершенно случайно попал не в тот корпус, шел к выходу и тут столкнулся с ними.

– Славные малыши? – её мальчик так и не смог забыть эту девочку. Поэтому, с ним рядом до сих пор никого нет. – Сколько им? Совсем крохи? И кто старше?

– Крохами я бы их не назвал. Они двойняшки. И Кид сказал, что совсем скоро у них день рождения, им исполнится по пять лет. Вот так, мам, – Марк грустно и тяжело вздохнул. – Пять лет. Быстро же она…

Регина замолчала. Сидела и думала о том, как бы сложилась жизнь её единственного сына, не улети тогда эта девочка к своим далеким родственникам. Был бы он счастлив с ней? Возможно. Её мальчик был сильно влюблен. А эта девочка могла бы сделать его жизнь полной и насыщенной. Винила ли она её? Нет, наверное, нет. В конце концов, это и его и её первая большая любовь, и тут от разбитого сердца никто не застрахован. Но вот только Джейс сумела наладить свою жизнь, а её мальчик нет… Можно создать целые корпорации и руководить ими; зарабатывать миллионы и строить свои империи. Но никакие материальные блага не способны заменить простого семейного человеческого счастья.

– Говоришь, столкнулся и с Джейс и с её детьми случайно?

– Да, совершенно…

– Знаешь, сынок, в своей жизни я повидала многое. Но в одном уверена точно: не бывает простых совпадений.

Не бывает простых совпадений…

Джейс не верила в них. И вот сейчас лежала без сна своей кровати и таращилась в потолок. Её воробьи угомонились сегодня, на удивление, быстро. Видимо, вторая половина дня, проведенная в парке у озера, пошла им на пользу. Они даже не попросили её сегодня рассказать им одну из сказок, которые так любили слушать, а ограничились маленьким рассказом из книги о Винни Пухе.

Весь остаток дня она была рассеянна и задумчива. Да, сначала испуганна. Уж если она и ожидала увидеть кого-то из семейства Эриксонов здесь, в ЛА, куда так опрометчиво вернулась, то никак ни Марка. Все эти годы она запрещала себе думать о нем. Она почти справилась с той болью, которую причинила не только ему, но и себе. Она почти сумела запрятать его образ и все мысли о нем в самый дальний уголок своего сердца. Почти запретила себе украдкой пролистывать желтую прессу, что иногда забывали пациенты в той клинике, где она работа после окончания Университета, на журнальном столике, надеясь хоть так узнать о нем что-то. А пресса любила Марка. Красивый свободный богатый завидный холостяк, наследник огромного состояния, успешный бизнесмен. Первый раз, когда она увидела его фотографию с какого-то официального приема, под руку с высокой стройной блондинкой, на котором присутствовал президент, Джейс прорыдала всю ночь, уткнувшись в подушку и убеждая себя, что поступила правильно, послушав своих братьев и улетев из Штатов. Они были такие разные: она и Марк. И разными были их жизни. Он забыл её, сумел. Его спутницы менялись часто и все были прямой противоположностью Джейс. Блондинки, рыженькие, жгучие брюнетки. Высокие, длинноногие, холеные. Знающие себе цену. Но, ни одной девушки с каштановыми волосами. Да, все были правы: они не пара. Никогда не были, и никогда не смогли бы быть. Он забыл её. Но она так и не сумела его забыть, разлюбить. Да это было и трудно. Точнее, невозможно.

Уже давно никто не называл её Джейс. Она сменила имя. Стала Джессикой Монро. Джесси. А вот сегодня…

Сегодня произошло то, что, как она надеялась, произойти уже не сможет никогда. Лос-Анджелес и Нью-Йорк были так далеко друг от друга!

Джейс повернулась на бок, положила руки под подушку, и так некстати вспомнила разговор, который был у них с Марком много лет назад. О случайности. О монетке, которую она нашла на улице. «Значит, мне стоит поблагодарить того растяпу, у которого была дырка в кармане?». Она усмехнулась. Своего растяпу-коллегу, который сегодня должен был работать в Центре, она была готова убить.

У Джейс сегодня был выходной. И они с Кидом и Бри давно решили, как проведут его. Поедут в парк Бальбоа, кормить уточек и смотреть на лебедей. Потом она будет сидеть на скамейке, а дети резвиться на детской игровой площадке, что совсем недавно построили в парке. Потом они пообедают в милом уютном ресторанчике, недалеко от дома, в котором она арендовала квартиру. А потом, вечером, устроят пикник во дворе. Ей хотелось быть с детьми чаще, но работа отнимала много времени. Со временем она надеялась вернуться к полной практике, а сейчас решила перейти на ставку сопровождающего кардиолога. Она готовила к выписке своих маленьких пациентов и помогала их родителям социально адаптироваться, привыкая к тому, что их ребенок теперь особенный. Она готовила их к реальной жизни, учила, разъясняла, давала советы. И передавала их в руки социальной службы.