Текст книги "Так просто... Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Светлана Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц)

Он пугал и сейчас.

Ей казалось, с того дня прошла целая вечность. Что все это было не с ней. Тогда жизнь и в самом деле казалось сказкой, где был дворец, в котором жил прекрасный принц. Её принц. Она влюбилась в Марка не сразу. Когда он первый раз приехал в Долину, к ней, и повез на пляж, он жутко её раздражал. Папенькин сынок! Богатенький пижон, которому все блага мира достались на золотой тарелочке, а он этого не ценит. «А ты? Что в этой жизни сделал ты? Сам?»

И когда он вызвался поехать с ней к торговому центру, чтобы раздавать там флаеры, она думала, что он блефует. Не выдержит и пяти минут. Да, она хотела посмеяться над ним. Но Марк выдержал. И вот тогда, пожалуй, она впервые посмотрела на него как-то иначе. Он бы мог заработать куда как больше и раздать и те проспекты, что были у него и еще кучу других. Но он помогал ей. Так искренне. И это был её первый такой большой заработок. Что-то около семидесяти долларов за два часа работы! Она летом в магазинчике зарабатывала меньше!

А потом был тот Рождественский прием… Ей так хотелось быть рядом с Марком каждую минуту, потому что так она чувствовала себя увереннее на этом празднике жизни, где она была чужой. Но он избегал её. А потом пригласил на танец.

Сколько раз она наступила ему на ноги? Она не помнит. Но эти слова Марка: «Танцы в крови у всех девчонок. Расслабься. Доверься музыке. И мне». И она доверилась. Плыла по лунной реке под голос Элвиса, и все получалось само собой, в умелых, уверенных и надежных руках Марка. И тот поцелуй, первый поцелуй… Все это было так… правильно, красиво. Но так пугающе. Она хотела продолжения, но боялась его. Боялась потерять то волшебное чувство, что крылышками маленьких бабочек трепетало в груди. Боялась, что он подумает, что раз она так легко уступила, то он потеряет к ней уважение. И вот и ляпнула…

А потом, было самое сказочное, самое волшебное для неё время, когда они каждую свободную минуту проводили вместе. Пока… а вот об этом думать сейчас совсем не хотелось.

И в этом ей помогла внезапно открывшаяся дверь, что прервала весь поток мыслей. Джейс удивленно округлила глаза и только смогла вымолвить:

– Марк?! Что… что ты тут делаешь?

Он и сам замер, на какое мгновение, на пороге комнаты, окидывая её быстрым взглядом с ног до головы.

– Если ты еще не забыла, это моя комната.

– Да?! – вот дура! Джейс прикусила губу, ругая себя. – Да… тогда я… тогда мне… Амалия сказала…

– Это я попросил её. Все в порядке Джейс.

– В порядке? – паника, как цунами, накатывала на неё, грозя затопить с головой. – Как, в порядке? То есть ты?.. Ты собираешься спать здесь?!

Он видел её растерянность, беспомощность. Но не страх. Нет. Но ему показалось, что этой своей панической обороной она отвергает его. А это было больно. И он, сам того не ожидая, видимо, чтобы не показать, как сильно ранило его это её удивление, выдал:

– Джейс! Успокойся! Да будь ты сейчас хоть самой последней женщиной на Земле, я не собираюсь с тобой спать, в том смысле, в котором ты подумала.

Он видел, какой болью отразились его слова на самом красивом личике на всем свете. Но, черт возьми! Он хотел причинить ей боль. Не физическую. Душевную. Специально все это время вел себя с ней, как последняя скотина, избивая её словами. Он хотел видеть ненависть в её глазах. Потому что, только эта непреодолимая стена могла уберечь его от одного единственного шага: подойти и коснуться её; прижать к себе и уже никогда и никуда не отпускать. И шептать, и кричать, и доказывать вновь и вновь: «Ты моя! Моя! Только моя!». Но как в самом себе примирить эту ненависть и любовь, он не знал. Вот и вел себя так… Но, наверное, так лучше. И для него, в том числе. Так у него есть шанс выдержать самому. Потому… Потому что…

– Тогда, – Джейс прижала покрывало к себе и смело посмотрела на него. – Тогда ответь мне: зачем я здесь? В этой твоей спальне? В доме полно гостевых комнат…

Что ей сказать? Он не знал. Но и правду говорить не собирался. А все эта Амалия! Подошла, когда он позвал её, и с такой ехидной, все понимающей улыбкой, выдала: «Мне отнести вещи мисс Монро в гостевую? В какую именно, сэр?». И что он мог ответить? Позволить какой-то горничной так отзываться о Джейс? Нет, с неё и так достаточно его издевок и угроз. Это только его прерогатива. Больше никто на всем свете не смеет унижать и оскорблять её, он не позволит. Но еще, он хотел этого сам. Хотел, чтобы она была рядом. И тогда это спонтанное решение казалось ему правильным. Но вот сейчас он не был в этом уверен.

– Николас и Бри придут сюда утром, как проснутся. Я уверен. Я хотел, чтобы они видели нас вместе.

Это первое, что пришло ему в голову. Звучит более менее правдоподобно, потому что он видел, как неуверенно, но все же кивнула Джейс в ответ.

– Я приму душ, а ты ложись. Можешь занять любую половину кровати. Уверен, она такая огромная, что за всю ночь мы даже не пересечемся взглядами.

– Д-да… – Джейс обошла кровать, – Я лягу здесь, если ты не против.

Он смотрел, как она все еще прижимая к себе покрывало, устраивается с правой стороны, быстро юркая под одеяло, и отворачивается от него, устремляя взгляд на закрытую дверь.

Да, пусть так. Так будет лучше.

Он быстро подошел к комоду, достал из него футболку и пижамные штаны и скрылся в ванной.

Это был шок, самый настоящий. Он открыл дверь спальни и испытал ступор. Марк надеялся, что Джейс уже лежит в постели и видит десятый сон. Но она стояла у кровати, о чем-то мечтая. Или вспоминая. В коротеньких шортиках, что сидели так низко на бедрах, что прекрасно были видны и тазовые косточки и такая соблазнительно-округлая красивая попка. Что уж говорить о её ножках! Пусть не длинных, но стройных и невероятно притягательных. Светлый топ без рукавов, так плотно облегал её тело, что можно было без труда догадаться, что под ним, на высокой груди идеальной формы ничего нет. А еще эти её две косички! Перед ним сейчас стояла не молодая женщина, мать двоих детей, а молоденькая девчонка. Его Джейс. Как будто время отбросило его на шесть лет назад… И он впервые был благодарен тесноте своих джинсов, потому они не могли выдать его состояния.

О чем он думал, когда просил Амалию отнести вещи Джейс в свою комнату и распаковать их? Сказать по правде, он надеялся поговорить с ней, убедить, что так будет лучше. Но не успел. Точнее, не смог найти слов в нужный момент. Вот и увидел её полную растерянность и замешательство.

Но еще больше он был растерян сам. Он хотел её. Безумно. До дрожи. Ненавидел и хотел. Как никого и никогда в своей жизни.

– Это бред, мужик! – он раздевался и говорил сам с собой. – Просто, у тебя давно никого не было. А тут она: в маленькой пижаме, с косичками и широко распахнутыми глазами.

Он регулировал воду и думал о том, что, возможно, и не стоило так сразу говорить «нет» одной знакомой, что он встретил в ресторане, недалеко от своей квартиры, в Нью-Йорке. Миле, как и ему, нужен был только хороший секс, время от времени. Но он сказал «нет». Впервые. Почему?

Да ровно потому же, почему и сейчас, стоя под душем и опираясь вытянутой рукой о стену, он чувствовал себя подростком пубертатного периода. Когда грезишь только об одной. Когда легко представляешь, что это не твоя рука обхватывает член, а её нежные тоненькие пальчики. А еще лучше её манящие губы. Что её ноги обнимают его талию и переплетаются там, за спиной. Что это не холодный кафель касается твоего лба, а она оставляет на нем свои легкие поцелуи. Что достаточно провести ладонью по её идеально спине, чуть нажать между лопаток, и эта самая спина выгнется дугой, приподнимая грудь. К нему, к его губам, для него…

– Черт!

Он и сам не ожидал, что все сейчас, в этой ванной, закончится так быстро. Так бурно. Стоял под сильными струями воды, что лилась на него сверху, опустив вниз голову, и выравнивал дыхание. На том месте, где несколько минут назад стояла она. И не понимал, что такое происходит с ним здесь и сейчас.

А Джейс, как только Марк скрылся ванной, встала, воровато оглядываясь, и быстро убрав покрывало на оттоманку, снова юркнула под одеяло и притихла, как мышка. Надо постараться уснуть до того момента, когда он вернется сюда. Да, это самый лучший вариант из всех. Она была в растерянности, в замешательстве. А еще она боялась его. Нет, не того, что он может принудить её, заставить… Судя по его последним словам, что больно резанули душу, она ему больше не нужна. Он не хочет её. И никогда не захочет. Не простит… «Да будь ты хоть последней женщиной на Земле…» Она боялась его непредсказуемого поведения. Это был совершенно новый, незнакомый ей Марк. То он пугает её тем, что отберет детей, а потом привозит в этот дом и селит в одной спальне. Вот и пойми, чего он хочет на самом деле? А она сама? чего хочет она? Джейс вздохнула: ни один на свете мужчина не вызывал в ней столько чувств, как Марк. Возможно, именно потому, что она так и не переставала его любить, она не ответила взаимностью ни одному мужчине.

Первые два года, после рождения малышей, ей вообще было не до чувств и не до отношений. Хотя, многие парни, что учились с ней, старались обратить на себя её внимание. А она не скрывала ничего, сразу говорила, что у неё двое маленьких детей. Одних это отпугивало: кто захочет в двадцать лет взять на себя такую ответственность? В глазах других делало легкой добычей: раз у этой сексапильной малышки в таком юном возрасте уже двое детей, то она безотказна! Но и тех и других ждало полное разочарование. Джейс всем говорила «нет» и одаривала убийственным взглядом. И только получив диплом и устроившись на работу в местную клинику, она, поддавшись уговорам Роба, стала встречаться со своим коллегой и даже сходила с ним на несколько свиданий.

Тонкая полоска света на стене, образовавшаяся от открытой в ванную комнату двери, заставила Джейс замереть и почти не дышать. Она втянула голову в плечи, когда почувствовала, как проседает под весом Марка кровать с противоположной стороны.

Они лежали в полной темноте. В полной тишине. На разных концах кровати. И между ними было такое расстояние, что любая машина из гаража Генри свободно бы поместилась посередине.

Марк знал, что Джейс не спит. Что лежит, уставившись, вполне возможно, в одну точку на стене. О чем она думает? Он прокашлялся:

– Позволь спросить?

Ответ последовал незамедлительно:

– Да, конечно.

– Ты… Ты пробовала начать все сначала? С кем-то другим?

Марк зажмурился от своих же слов: вот придурок! Конечно, с кем-то другим! Не с тобой же!

– Начать строить отношения? Завести семью? – её голос тоненькой натянутой струной звенел в темноте комнаты.

– Ну, да…

Марк хотел услышать её ответ, но и боялся его.

А Джейс решила не врать. В конце концов, судя по всем тем фотографиям, что она видела в глянцевых журналах, жизнь аскета и праведника он не вел.

– В Белизе, нет… Сначала, Кид и Бри, прости, – она усмехнулась. – Ники… были слишком маленькие. Я думала о них. А потом… так, сходила на пару-тройку свиданий. Знаешь, когда у тебя дети, ты начинаешь смотреть на окружающих тебя мужчин по-другому. Иначе оцениваешь их. Примеряешь на них роль отца.

Черт! слышать это было больно. Очень больно. А еще больнее было представлять, что кто-то чужой касается её своими руками. Целует. Обнимает. Любит… А что он хотел? Их не было в жизнях друг друга без малого шесть лет! И сам-то он не припускал мимо своей постели ни одной легкодоступной юбки…

– А?.. А ты?

Вот давай! Ответь ей, в своей манере! Досади, доставь боль! Ты же этого хочешь? Потому что её ненависть только укрепляет твою броню. Марк сжал кулаки и зажмурился.

– Нет, Джейс, – в его голосе слышался сарказм. – Я же говорил тебе: отношения не для меня. Все, с кем я встречался, знали об этом с самого начала. Годам к сорока, только ради мамы, я бы купил ей внука…

– Купил? – удивление, испуг, неверие. Что еще он мог услышать в её голосе? Презрение.

– Ну, да. Суррогатное материнство. По сути дела, я бы заплатил той женщине, которая согласилась на такой шаг. Стало быть, купил… Но, к счастью, у меня есть дети. Так что, думать об этом уже не надо. А ты? Ты хотела бы еще детей?

Еще детей? Джейс задумалась. Честно говоря, ей и этих двух непосед было вполне достаточно! Это они еще не освоились до конца и немного стесняются Марка. Она прекрасно знала, на что два маленьких голубоглазых бандита были способны! Бони и Клайд собственной персоной! Шкодят вместе. Но и стоят друг задруга горой. Хотя… еще ребенок? Если он тоже будет похож на Марка… сын или дочка… Джейс в испуге вытаращила глаза: она не сказала этого вслух? Господи Боже! Да он же засмеет её! Снова унизит. Раздавит. Нет! никогда, никогда он не узнает, что она все еще любит его. Собственно говоря, только его одного, всю свою недолгую жизнь.

Марк принял её молчание за размышление над тем, точнее о том, с кем она, возможно, встречалась там, в Белизе. С каким-нибудь докторишкой-мудаком. Как на каком-нибудь свидании обсуждала с ним перспективы развития их отношений, примеряла роль отца… А, может, и не с одним.

Но вот она ответила. Робко и неуверенно.

– Я… я не знаю. Что ты хочешь услышать?

Ничего! Потому что любое её слово заставляет кулаки сжаться в бессильной злобе.

– Нет, ничего. Давай спать, день был…

– Да. Спокойной ночи.

Спокойной?! Марк усмехнулся: черта с два это ночь будет для него спокойной. Лучше вообще не закрывать глаза и таращиться на стену. Потому что стоит векам опуститься, как его воображение живо рисовало ему картины, как Джейс, с каким-то козлом, после ужина в ресторане принимает его предложение пропустить еще по бокальчику хорошего вина. Как садится на диван, принимает из рук этого урода тот самый бокал, делает глоток, а потом так кокетливо смотрит в глаза гребаному кретину поверх фужера. А дальше… дальше пусть лучше эти голубки опустят занавес, потому он ворвется в эту свою фантазию и схватит этого осла за грудки, впечатывая в стену, только за то, что он посмел коснуться Джейс. Его Джейс.

Вот. Вот где вся его бравада давала трещину: эта девчонка была его, только его. Она родила ему детей. И никто, никто и пальцем не смел коснуться того, что принадлежит ему. От этой мысли, что как вспышка молнии прошлась по полушариям мозга, ему стало не по себе. Это полная херня! Этого быть не может. Он же ненавидит её!

Все, что ему сейчас хотелось, все, о чем он мог думать, так это только о том, чтобы притянуть эту девчонку к себе, нависнуть над ней, впечатывая в матрас, и вытеснить из её памяти всех тех уродов, с кем она… Как же больно и невыносимо было думать об этом. О том, что кто-то целовал её, ласкал… Нет! это он будет касаться её! Будет целовать, навсегда стирая из её памяти образ тех, других. Будет тереться о неё, чтобы она пахла только им, одним. Будет любить, мучительно долго и нежно, доказывая, что она принадлежит и душой и телом только ему одному. Будет просить только его, выстанывать только его имя, потому… потому что…

Марк резко откинул одеяло и сел. Он ощущал спиной, что Джейс повернула к нему голову и с тревогой сверлит его позвонки:

– Я, пить захотел. Спущусь вниз. – Марк встал и направился к двери. – Тебе принести?

– Нет, спасибо.

Глава 11

В кабинете отца было темно и тихо. Пахло дорогими сигарами и средством для полировки мебели. А еще здесь было спокойно. И можно было подумать. Марк Закинул руки за голову и смотрел в черноту ночного неба. А потом не выдержал, открыл окно и вдохнул полной грудью ночной майский воздух, пропитанный океанским ветром и запахом цветов, что росли на склонах холмов.

– Что же ты делаешь со мной, Джейс? Как можно одновременно так ненавидеть тебя и так… хотеть. Хотеть тебя одну? Я теряю контроль, я не могу справиться с собой. И это только начало. А что будет дальше? Скажи мне, Джейс? – он тихо разговаривал сам с собой, даже не надеясь на ответ. – Может, и в самом деле, оставить всю эту затею, а? быть, как и сотни других, «воскресным папочкой»? так я буду реже видеть тебя… – он вздохнул и запустил пальцы в волосы. – А все остальное время сходить от неизвестности и ревности. И дети… я не смогу отказаться от них, уже не смогу… Так что же мне делать? что нам делать, Джейс?

Он присел на один из диванов, что небольшой группкой стояли напротив камина, плеснул себе в стакан немного коньяка, который стоял рядом, на столике, и с наслаждением сделал один глоток. Надо отдать должное, все спиртное в доме отца, было высшего качества. Дорогое, элитное. Марк прикрыл глаза и заставил свой мозг отключиться хоть на какое-то время.

Легкое покашливание заставило его приоткрыть веки. Он оглянулся в поисках источника шума и удивленно выпрямился, чуть подаваясь вперед и щуря глаза. Он не испугался, нет. Но был, мягко говоря, ошарашен.

– Ник?!

– Привет, братишка. – Его старший брат присел на угол письменного стола и проводил под носом сигарой, что достал из шкатулки. Досадливо вздохнул и положил скрученные листы табака обратно. – Ничего не чувствую. В этом, должно быть, и есть недостаток смерти… Ни запахов, ни вкуса… – он осторожно опустил крышку резной табакерки и повернулся к Марку. – Ну, парень, поздравляю тебя!

– С чем? – Марк недоверчиво тряхнул головой. Ну и сон!

– Ну, как с чем? двое детей! прекрасных детей! я в восторге от своих племянников. Мальчишка покорил мою душу, а девчонка сердце, – он усмехнулся. – Если можно так выразиться.

– Ты?! – Марк встал и сделал шаг к брату. Это бред! Самый настоящий! В реальной жизни такому не место. – Это, в самом деле, ты?

– В самом деле. Я неплохо выгляжу, правда? – Николас решил шуткой разрядить обстановку. – Эй! – он остановил брата, когда увидел, что тот хочет коснуться его. – Поверь, не стоит. Ничего, кроме холода не почувствуешь. Итак, жду твой вопрос: зачем я здесь? И правда ли все это? ну, можно и в другой последовательности.

– Так, это, правда? или это мне снится? – Марк всматривался в брата: он выглядел вполне «живым», в нормальной человеческой одежде, с аккуратно постриженными волосами, в кедах… Так что не так?

– Отвечу так, – Николас прокашлялся, и голосом знаменитого старого волшебника, изрек: – «Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?» – Николас рассмеялся сам над собой. – Что? здорово у меня выходит?

– Да пошел ты! – Марк усмехнулся.

– Эй! Не смей грубить старшему брату!

– Сейчас я старше…

– Это не имеет ровным счетом никакого значения. Итак, вопрос второй? Зачем я здесь? А ты сам не догадываешься?

– Поверь мне, посланник небес, нет!

– Странно? – Ник пожал плечами. – Мне кажется, ты запутался. И сам в себе разобраться не можешь. Точнее, в своих чувствах к Джессике.

– О! – Марк усмехнулся и опустился на диван. – Неужели, все так херово, что мне понадобилась помощь сверху? – Он поднял глаза к потолку.

– Тебе нужна моя помощь. Вспомни, когда ты жил здесь, в ЛА, ты часто приходил ко мне, и мы говорили. Ну, в твоей голове. Ты мог найти нужные тебе решения. Но, видимо, дорогу на кладбище ты позабыл… Так вот сейчас я пришел к тебе. Выкладывай, Марк. Времени у нас не так уж и много.

– Да что выкладывать? Я ненавижу её. Хотел отомстить, но не смог. Дети нуждаются в ней.

– А ты?

– Что, я? – Марк недоверчиво смотрел на брата.

– Ты, Марк? Ты нуждаешься в ней?

– Скорее, в её теле. – И снова кривоватая усмешка приподняла уголки его губ.

– Братишка, – Ник вздохнул, – я столько раз говорил тебе, что можно обмануть всех, кого угодно. Но вот себе не соврешь. Ну, и мне. Хочешь её, так и пойти и потрахайся с ней! Всего делов то! Не думаю, что она откажет. Она тоже хочет тебя, поверь.

– Может, я бы так и поступил…

– И что тебя остановило? – Николас скрестил руки на груди.

– А что будет потом? когда, когда все это?.. Завтра утром? Я не хочу видеть боль и ненависть в её глазах, от того, что я просто воспользовался ситуацией, соблазнив её. Я не хочу её трахать, Ник!

– Мне врать не стоит.

– Я хочу её любить! – Марк вскочил с места. Слова, так сильный дождевой поток, полились из него, сметая и руша ледяную стену. – Я не понимаю! Не понимаю, как я могу ненавидеть её и вместе с тем любить? А я люблю её, Ник. Понимаешь, люблю! Я понял это сегодня. Точнее, я знал это, всегда. Эта девчонка так глубоко проросла мне под кожу, что я думал, что с ума сойду!..

– Так верни её, брат! Скажи всю правду, и верни.

– Ты думаешь, – Марк недоверчиво посмотрел на Ника. – Она мне поверит? После всего того, что я наговорил? Что наделал?

– Нет ничего на свете, дружище, что нельзя было бы исправить. Ну…

– …кроме смерти?

– Вот именно! – Николас невесело усмехнулся. – Уверен, у тебя получится, так что, действуй. Ну, а мне пора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Николас встал, но Марк не был готов вот так отпустить его:

– Я могу спросить?

– О будущем? – Ник покачал головой. – Нет. Могу сказать только, что все наладится.

– А о прошлом?

– Марки! – брови брата сошлись на переносице в одну линию. – твоя ревность заходит слишком далеко! Ну, кто ревнует к прошлому? Прошлое надо уметь принять, особенно, если любишь человека. Что это тебе даст? Был у неё кто, или нет? Что теперь это изменит?

– От тебя ничего не скроешь? – Марк улыбнулся. – Ни одной мысли?

– Лучше не пытайся, – Николас усмехнулся, – Ты бы зашел как-нибудь. Поболтали бы. И еще, не приноси мне цветов. Лучше прихвати бутылку виски.

– Ты же сказал, что не чувствуешь вкуса.

– Ну, это здесь. А там… – он открыл шкатулку и достал из неё сигару. – Возьму с собой, угощу босса. Ему нравится эта мерзость. – Он уже было развернулся, и собирался уйти, но не выдержал, подошел к Марку и порывисто обнял его. – Я знаю, ты скучаешь. И мама, и отец. Но я рядом. Теперь буду рядом всегда. И с тобой, и с племянниками. Бедная Джесси! Как она справится со всеми неспокойными Эриксонами, и с теми, что есть, и с теми, что будут?

– Что ты имеешь в виду? – Марк чуть отстранился от брата, но не убирал руки с его плеч.

– Если сумеешь её вернуть, сам все узнаешь. Ну, мне пора. – Ник сделал шаг назад, прихватывая со столика бутылку с коньяком. – Угощу того парня, что сейчас меня прикрывает. Я надеюсь на тебя, брат.

– Подожди, – Марк поежился, потому что и в самом деле немного продрог от объятий брата. Но развернулся, направляясь к шкафу, где у отца был мини бар. – Я дам тебе бутылку хорошего виски. Я знаю, где отец…

Марк достал бутылку дорого коньяка из шкафчика, но тут какая-то пылинка попала ему в глаз. Он присел на диван, костяшкой согнутого указательного пальца потирая веко, и пробормотал что-то типа того, чтобы брат подождал его. Что он сам не может понять в чем дело, но…

Марк открыл глаз, моргнул несколько раз, а потом потер переносицу подушечками пальцев. Черт! Ник! Он был здесь! И, возможно, все еще тут.

Он развернулся: в комнате кроме него никого не было. И только ветер трепал занавеску у раскрытого окна. Марк устало вздохнул и тряхнул головой: кому скажи, не поверят. И примут за сумасшедшего. А может, это и в самом деле ему снится? Вот проснется завтра и ничего не вспомнит? И все сигары будут на месте, как и бутылка коньяка? Вот одну-то он все еще держит в руке…

Но сон это был или нет, Марк был намерен действовать решительно.

Он тихо вышел из кабинета и стал подниматься в свою комнату. По пути заглянул в детскую: поправил сбившееся в кучу одеяло сына; поднял с пола и положил рядом с дочерью её Клубничку. И, смотря на них, дал и им и самому себе слово, все исправить. И только потом вернулся в спальню.

Джейс спала. На самом краю огромной постели. Лежала на животе, подложив одну руку под подушку, а другую свесив почти до пола. Марк усмехнулся. Осторожно, боясь потревожить чуткий сон, он взял её тоненькую ручку и нежно поцеловал кончики пальцев:

– Я верну тебя, Джейс. Клянусь, что верну. Я буду действовать постепенно, шаг за шагом. Я верну себе твою любовь. А самое главное – твое доверие. Я сумею. Ты только дай мне время, малышка. А я подожду. Ты же знаешь, я умею ждать. Я могу быть терпеливым.

Он положил ладошку Джейс на подушку, а сам обошел кровать и лег на свою половину.

Детские смешливые голоса и хихиканье говорили о том, что пора бы и проснуться. Открыть глаза, посмотреть на маленьких воробьев, пригласить их к себе. Но просыпаться так не хотелось. Будь его воля, он пролежал бы так весь день. Вдыхал аромат спелой вишни, с привкусом горького шоколада, которым так чудесно пахли её волосы. Ощущал бы тепло её тела. Он никогда, ну ладно, почти никогда и ни с кем не спал в одной постели всю ночь. Не представлял, как это. Ведь та ночь с Джейс не в счет? Она ушла от него. Но сейчас ему это нравилось. Это было так правильно, так нужно, так необходимо.

Но это чириканье и смех… Марк усмехнулся и, делая вид, что все еще крепко спит, прошептал Джейс в самое ухо:

– Ну, что, еще чуть-чуть попритворяемся или уже расколемся?

– Нет, – Джейс хихикнула. – Попритворяемся.

Она немного покрутилась под одеялом, поюлила, с легкой улыбкой на губах, своей попкой, устраиваясь удобнее и понимая, что ей так вполне уютно и комфортно: в самых сильных и надежных руках на свете, и… резко открыла глаза.

Вот сейчас она боялась пошевелиться. И вовсе не потому, что своей пятой точкой чувствовала сильное возбуждение Марка, а потому, что поняла, что спала в его объятиях. Смех детей отошел на второй план. Джейс вытаращила глаза и оценила ситуацию: судя по тому, что до края той половины кровати, где она уснула очень даже далековато, это… она придвинулась к нему?! О, Матерь Божья! Он снова высмеет её, снова унизит…

То, как они лежали… Марк закинул свою ногу ей на бердо, но тяжести она не чувствовала. И более того, они как-то умудрились переплести ноги! Её голова покоилась на его правой руке, что служила ей самой мягкой и удобной в мире подушкой. А вот левая рука Марка обнимала её за талию, крепко прижимая спиной к сильной груди. Обнимала под майкой. Не просто обнимала, а легко сжимала в ладони её грудь, нежно касаясь подушечкой большого пальца возбужденного соска. Вот черт! Что он себе позволяет?! Да и она хороша: какого дьявола поощряет его, положив сверху руки свою ладонь и прекрасно ощущая жесткие короткие волоски на предплечье?

Что он о ней подумает? Что она, не придумав ничего лучше, решила соблазнить его? Чтобы остаться с детьми? Да еще и в этом доме?

Марк едва заметно приподнял уголки губ в улыбке. Его все это вполне устраивало! И если бы не детский смех и перешептывание, он, ей Богу, уже приложил бы все усилия, но соблазнил её! Но еще он мог поклясться, что если чуть приподнять голову и заглянуть Джейс в глаза, то можно увидеть в них панику. Черт, панику! Нет! нет, нет, нет, нет, нет!!! Вот этого ему как раз и не надо! Только не напугать её! Лучше, взять всю вину на себя.

Он осторожно вытащил свою руку из-под её головы, а вот ладонь с её тела убирать ох как не хотелось. Но… но, как бы ненароком, он задел подушечкой большого пальца вершину груди, и почувствовал, как твердеет маленькая горошинка. О, да! она хочет его! Но, детка, и тебе придется потерпеть.

– Прости, – он постарался выглядеть смущенным, – не знаю, как так получилось? Должно быть, во сне…

– И… и ты меня.

Джейс запиналась на каждой букве: что если, он почувствовал и её возбуждение? Но Марк сам решил сгладить неловкую ситуацию, переключив внимание на детей.

Два взъерошенных после сна воробья, словно на жердочке, стояли коленями на оттоманке и держались за резную кованую спинку кровати, о чем-то перешептываясь и хихикая.

– И чему вы там смеетесь? – Марк приподнял голову и, стараясь придать лицу строгости, посмотрел на них.

– Вы спали вместе! – Бри приподняла бровки домиком, – Да-да!

– Как самые настоящие мама и папа! – Николас поддержал сестренку.

– Да вот еще! – Марк фыркнул и отодвинулся на свой край кровати, до которого было далековато. – Мы, между прочим, ваши настоящие мама и папа и есть! Давайте, прыгайте к нам!

Ловко взобравшись на спинку, Бри и Николас, поняв слова отца буквально, прыгнули в середину кровати, как раз между родителями. Девчонка мигом устроилась на груди Марка, а Ники уютно свернулся калачиком под рукой мамы, прижимаясь к ней спиной, и смотрел на сестру и отца.

– Значит, – шустрая егоза гладила отца по заросшими уже мягкими волосками щеками, – Вы теперь так будете спать всегда?

– Как, так, детка? – Марк прокашлялся и закинул одну руку за голову.

– Ну, вместе? В обнимочку?

Марк скосил глаза в сторону Джейс, но та, от смущения, уткнулась носом в рыжеватые кудри на голове сына.

– Котенок, – он вздохнул. – Я не уверен. Мама сказала, что я мешаю ей, не даю выспаться.

Он ждал ответной реакции Джейс. Может, ему повезет, и она станет уверять дочь, что все это чушь? Что вовсе не и «не мешает», и что, да, так они будут спать всегда. Но Джейс не успела: шустрая голубоглазая бестия сумела опередить её:

– А как ты мешает? Ты что? ты сталкиваешь мамочку с кровати? Но это не правда! ты держал её! Крепко-крепко! И не давал упасть.

– Ну, да, я держал, – Марк почесал затылок. Ему что, из всего этого выпутываться самому? Он снова посмотрел на Джейс, но та прятала улыбку в макушку сына. Ладно! – Мама говорит, что я храплю! Сильно и громко.

– Мамочка! – вот сейчас удивленнее глаза Габриэль и в самом деле занимали половину маленького личика. – Но папа не храпит! Ники, ну скажи маме!

– Мам, – мальчишка повернулся к Джейс. – и, правда. Мы спали с папой…

– Солнышко, – Джейс не знала, что ответить сыну, – я…

Но Марк снова пришел на помощь, решив сменить тему:

– Ладно, банда заговорщиков, чем займемся сегодня?

– Можно водичку проверить…

Маленькая хитрюга опустила голову на грудь отца и притворно вздохнула.

– Можно, – Марк постарался сдержать смех, – Но, мисс, не в бассейне. Я предлагаю после ленча отправиться на пляж. И там устроить пикник. Я навещу отца, а у вас с мамой как раз будет время собрать корзинку. Ну, как вам такое предложение?

– Мне нравится! – Николас сел, поджав под себя ноги. – А мячик возьмем?

– И мячик, и тарелку! Повеселимся от души!

– А куда поедем? – Николас заинтересованно смотрел на Марка. – К нам домой? Там большой пляж…

– Нет, сынок. Знаю я одно место… частенько мы там бывали с вашей мамой… Вот и проверим, что изменилось за это время. Ну, умываться?

Он подмигнул детям и уже хотел встать, но Габриэль надула губки и оттянула вперед топ своей пижамы:

– А можно я поеду так? Мне эта пижамка очень нравится. Она моя любимая! Вот у мамочки две любимые пижамки! Но они все равно не такие красивые…

– Бри, – Джейс испугалась: сейчас эта маленькая девчонка снова наговорит лишнего. – По-моему, сегодня к кому-то на подушку прискакал солнечный зайчик и заразил одну хорошенькую девочку своей болтливостью!