Текст книги "Так просто... Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Светлана Серебрякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц)
Так просто… Книга 2
Светлана Серебрякова
Глава 1
Телефон трезвонил так, что его сигнал не мог заглушить даже мощный напор горячих капель, что сильным потоком лились из душа и разбивались о кафельный пол. Марк в который раз чертыхнулся, уперся ладонями в стену и отошел на шаг назад, позволяя каскаду воды массировать мышцы спины. Постоял так некоторое время, надеясь, что абоненту на другом конце этой электрической связи наскучит слушать монотонную трель, он повесит трубку и оставит все попытки пробиться к нему в столь поздний час. Но его надежды были тщетны. Трель замолкала на несколько секунд, а потом, с удвоенной силой разносилась по пространству ванной комнаты снова и снова, заставляя телефон, что лежал на тумбе рядом с раковиной, отплясывать бешеный танец и подчиниться вибрациям.
Марк поднял лицо вверх, подставляя его под воду, и задался вопросом, кому, в третьем часу ночи по восточно-поясному времени он мог так срочно понадобиться? Если это Фил, со своим очередным: «Прости, не выспался. Я завтра опоздаю», то он убьет его. И черт с ним! сам лично позвонит в агентство по найму и подыщет этому мудаку старую пожилую няньку для его недавно родившегося сына. И плевать ему, что миленькая хорошенькая Оливия будет против, потому что она придерживается своего метода воспитания. Что ребенок должен чувствовать объятия мамы и папы. Что…
Но в этот поток мыслей и ругательств в адрес друга, вклинивался не перестававший трезвонить телефон.
– Какого ж?..
Марк выключил воду, открыл дверцы душевой кабинки и протянул руку за висевшим на держателе полотенцем. Вытираться полностью было некогда, поэтому, он обмотал махровую ткань вокруг бедер, и босыми ногами пошлепал в спальню, прихватив по пути телефон и нажимая сигнал отбоя. Он перезвонит сам, потом.
Досадливо покачал головой и поджал губы, увидев, что из-под одеяла на его подушке торчит только кончик носа, поскольку девушка, что спала так, что сигнал телефона не беспокоил её, укрылась одеялом с головой. Но будить её не стал. Пока. Хотя, какого хера? У них есть определенная договоренность, и она прекрасно знает об этом. Решив, что разберется с этим позже, он вышел из спальни, и только потом посмотрел, кто так настойчиво добивался его внимая.
Фотография невысокой стройной женщины, что высвечивалась на экране телефона, повергла его в ступор. Если она звонит так поздно, значит, дело серьезное. И не ответить он не имеет права. Холодок нехорошего предчувствия расползался под кожей, по каждому позвонку, вверх, до затылка, заставляя волосы шевелиться.
Экран телефона погас, делая его темным, как та ночь за окном. Черная бездна. Холодная и одинокая. Промозглая, для начала апреля в Нью-Йорке. Марк вздрогнул, когда телефон завибрировал и стал трезвонить снова. Сделал глубокий вдох и, старясь скрыть волнение, провел пальцем по экрану и поднес смартфон к уху.
– Мама? – голос женщины был тихий, но такой надрывный. – Нет, не разбудила. Я… работал. Да, так поздно. – Регине вовсе и не обязательно знать, что в его постели спит посторонняя девушка, с которой он «работал». – Все хорошо, мам. А теперь ты набери полную грудь воздуха, успокойся, и скажи мне, что случилось? – он услышанного, Марк побледнел, схватился рукой за край стола и закрыл глаза. – Я вылетаю. Первым же рейсом.
Можно было набрать номер его личной помощницы, миссис Смит, разбудить её и велеть забронировать билет на ближайший самолет до ЛА. Можно было дать распоряжение пилоту и всей команде самолета нью-йоркского отделения Корпорации срочно готовиться к вылету. Можно было позвонить Рею, его личному водителю, и отдать приказ незамедлительно подогнать машину к подъезду. Можно было бы разбудить их всех посреди ночи, вырвать из теплой постели, от родных и любимых. Собственно, он всегда так и делал, если ему что-то срочно было нужно. Но, вот сегодня не мог, не хотел. Ему требовалось время. Время побыть одному, осмыслить, принять и подумать.
Поэтому, он сам позвонил в аэропорт и забронировал билет на ближайший рейс. Оставил Филу голосовое сообщение, что вынужден улететь, не объясняя причины, и заказал такси. Затем, сохраняя полное спокойствие, вернулся в спальню. Зашел в гардеробную и, достав с полки небольшую дорожную сумку, с металлической пластинкой, на которой была выгравирована его личная монограмма, кинул в неё смену белья, пару футболок, джинсы и свитер. Оделся в повседневную одежду: темные, пусть и брендовые джинсы, дорогую футболку с модным принтом, удобные кеды. Сняв с вешалки кожаную куртку-бомбер, он перекинул её через руку и вернулся в спальню. Сел на край постели, взял со столика свои часы и растолкал девушку, что спала в его кровати.
– Марк? – она сонно потянулась и приоткрыла один глаз. – Ты куда-то собрался?
– Да. Я улетаю.
– Прямо сейчас? – девушка приподнялась и села, опираясь на вытянутую руку.
– Да, Кони, прямо сейчас. Вставай, тебе пора.
– Но… – девушка явно не собиралась никуда уходить. И, по правде сказать, надеялась воспользоваться вот такой спешкой своего приятеля. – Почему я не могу остаться тут до утра? И потом, нам уже пора давно поговорить о нашем будущем. Может, стоит попробовать? И мне, пока ты в отъезде, перебраться сюда?
О! она бы многое тут поменяла! Надеясь на положительный ответ, блондинка хищным взглядом осматривала шикарную спальню. Слишком мужская. Темная. Строгая…
– Кони! – Марк застегнул браслет часов на запястье, внешне оставаясь собранным, равнодушным и спокойным. – Нет. Ты знаешь правила. С самого начала. Тебе давно пора уже было убраться отсюда. Какого черта ты уснула, пока я принимал душ?
– Но, Марк, я не понимаю?.. – она хлопала ресницами, готовая разреветься. Они встречались уже несколько недель, и она думала, что сможет сломить его.
– Кони, нет! – Марк сказал это резче, чем планировал. – Ты же знаешь, я не завожу отношений. И никогда никого не оставляю на ночь. – он достал кошелек, вытащил из него несколько сотенных купюр, потом подумал и добавил еще столько же, и положил их на столик, рядом с девушкой. – Вспомни, я говорил тебе: ужин, тут или в клубе, и быстрый трах. И все. Ты выметаешься. Так?
Он был безжалостен и суров. И так всегда. С каждой из своих пассий.
– Так, – Кони нехотя согласилась.
– А если так, то вот именно сейчас ты выметаешься из моей жизни навсегда. У тебя есть десять минут на сборы. Консьерж вызовет тебе такси.
– Но, Марк!..
– Это все, Кони. – Марк встал и направился к двери из спальни. – Не вздумай мне звонить, писать, искать встреч. И не дай Бог тебе в голову придет мысль дать интервью прессе или начать меня шантажировать. Моя служба безопасности сполна отрабатывает свой кусок хлеба, и на тебя они, наверняка, накопали целую папку компрометирующих фактов. Так что… я сделаю один звонок. Вернусь, а тебя уже здесь не будет.
Он не дал девушке ничего сказать, ничего возразить. Так было всегда. Коротко, ясно, безапелляционно. Это он хозяин положения, но не она. Она – никто. Кукла, исполняющая его прихоти. Больше он никому и никогда не позволит ворваться в его сердце и душу, и растоптать их. Порвать в мелкие клочья, которые потом сшивались грубыми нитками и крупными стежками, оставляя рубцы. Он больше не верил женщинам. И уж тем более, не доверял им. Для него они все были лживыми сучками, с огромными синими глазами, такими глубокими и доверчивыми, но, как оказалось, способными на предательство.
Звонок от мамы стал для него полной неожиданностью. Не то, что бы она не звонила ему, нет. Но никогда не звонила вот в такое время. Обычно, он сам набирал её номер, говорил, что с ним всё в порядке, что зря она так переживает, что всегда сможет сама прилететь к нему. Но сам никогда не прилетал. Ни разу за эти годы.
Регина, рыдая в трубку, сказала, что у отца был серьезный сердечный приступ. Они, как всегда поужинали в маленькой столовой, он поднялся, чтобы пойти в кабинет, но едва дошел до двери, как схватился за сердце и рухнул на пороге. Врачи уверили её, что ничего серьезного, должно быть, нет. Что она вовремя вызвала бригаду парамедиков. Но все будет известно только утром: последствия удара и дальнейшая реабилитация. Она боялась за Генри. За его здоровье. Но еще, Марк это чувствовал, она боялась за себя. Они с отцом в браке без малого сорок лет. И как жить без него, Регина не представляла.
Все эти годы Марк практически не виделся ни с отцом, ни с мамой. Все встречи с Генри только деловые: телефонные переговоры, совещания по видео связи, конференции и собрания где угодно, только не в ЛА, инспекции с проверкой вверенного ему отделения корпорации – пожалуйста! Но сам он никогда в Калифорнию прилетать не собирался. Ни на День Благодарения, ни на Рождество, ни в день памяти Ника. Мама плакала, умоляла его вернуться. Он единственный её сын. Но, все безрезультатно. Она всегда может прилететь к нему, в любое время. Как и отец. Просто так. Но он больше не планировал возвращаться.
Без малого шесть лет назад он перебрался в Нью-Йорк, навсегда, как ему казалось, вычеркнув солнечный ЛА из своей жизни. Да, Большое яблоко, это как раз тот город, который ему нужен. Который так соответствовал его существованию в эти годы. Всей его новой нынешней жизни. Серой, пасмурной, беспросветной. Лишенной эмоций. Только работа. Только тренажерный зал. Только секс, без обязательств. Его практически не заботило, хорошо ли с ним в одной постели той, кто был рядом. Какой смысл? Ему плевать. Так, по настроению… Хотя, он не понимал, чего ради все эти девицы вились вокруг него? Сами вешались на шею, стараясь поскорее запрыгнуть в его койку. Дальше своей спальни он все равно их не пускал. И заранее говорил, на что они могут рассчитывать. Но их это не пугало. Они, наоборот, из кожи вон лезли, чтобы только угодить ему. Дурехи! Надеялись растопить его? Нет. Его сердце и душа навсегда похоронены под глыбой льда. Все. Больше в его жизни не будет любви. Он в неё не верит. Любовь всегда ходит под руку с Предательством.
Он устало закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и постарался уснуть. Но сон не шел. Вместо него в голову лезли мысли и воспоминания, которые, как он надеялся, исчезли навсегда. Он все для этого делал. Работал с раннего утра до поздней ночи. Выматывал себя в тренажерном зале. И ненавидел женщин с синими глазами и каштановыми волосами. Доступ к его телу был Заказан для них навсегда. Но боль все равно не проходила. И возвращалась время от времени, вот как сегодня.
Мама говорила, что время лечит. Что все забудется. Ему надо только пошире распахнуть глаза и по-другому посмотреть на этот мир. Надо позволить разуму отключиться. Надо влюбиться. Заново. Но он только зло усмехался и качал головой, говоря, что ничего не выйдет. Потому что он не хочет. А если мама, таким образом, намекает ему о внуках, то, пусть не беспокоится. В современном мире обзавестись биологическим наследником проще простого. Вот годам к сорока…
– Марк, – Регина грустно улыбалась, – Ты стал циничен. Как можно своего родного ребенка назвать «биологическим наследником»?
– Ребенок. – он затихал и задумчиво смотрел в окно. – Дети, мама, должны рождаться от любви. А в моей жизни её больше не будет.
– Не зарекайся, мой мальчик…
Он и не зарекался. Он был уверен.
Шесть лет назад он засыпал в своей постели самым счастливым человеком, прижимая к себе ту, что была для него дороже всего на свете. Дороже жизни.
Шесть лет назад он проснулся, думая, что такой теперь его жизнь будет всегда. Солнечной, радостной, как это утро.
Шесть лет назад он понял, что два слова, нацарапанные на вырванном листке из школьной тетради, превратили его жизнь в ад. Нет, в аду, по крайней мере, жарко. А в его жизни свирепствовал лютый холод.
Он проснулся с улыбкой на лице. Повернулся на спину и вытянул руки вверх, прогоняя остатки сна и разминая мышцы. Он был уверен, что теперь в его жизни, нет, не правильно, в их с Джейс жизни, все изменится. Они будут вместе.
Марк повернул голову и увидел пустую подушку. Смятую подушку. Теплое счастье от осознания того, что эта девчонка стала его, что принадлежит только ему одному, заполняло сердце. Она спала рядом с ним. Уткнулась носом в грудь и тихо сопела, он помнил это. А сейчас, она должно быть, в душе.
Яркое воображение нарисовало картину, как Джейсон стоит, выдавливая на губку его гель для душа, водит по телу, оставляя мыльную пену разноцветными пузырьками таять на коже. Оглядывается на дверь, закусывает губу и, безбожно фальшивя, затягивает какую-нибудь песенку. Фальшивит назло ему, снова. А еще пританцовывает.
Он этого видения кровь быстрее разгонялась по венам, приподнимая одеяло в районе паха. Марк усмехнулся, вздохнул и скатился на пол. Двадцать отжиманий, это уже выработанная привычка, и он готов отправиться на поиски своей Джейс.
Вот сейчас он откроет дверь в ванную, и тихонечко заберется к ней в кабинку. Главное, чтобы она стояла спиной к двери. Осторожно пристроиться за спиной и…
Но ванная была пуста. Более того, никаких следов пребывания в ней Джейс не было. Все сухо. Везде и кругом. Черт! Ну, и где она?
Ладно, раз она не здесь, то пусть будет на кухне. Да.
И ему вдруг отчаянно захотелось обнаружить её именно там. Босую. В его рубашке или футболке, неважно. Хотя, нет, пусть будет в рубашке, что съедет с одного плеча. Колдующую у плиты. Вот она обмакнет пальчик во что-то, в миску, с тестом для его любимых блинчиков, например, и слижет смесь. Увидит его, улыбнется. Предложит попробовать и ему, снова окуная палец в тесто и протягивая руку. И он попробует. А еще подойдет к ней, близко-близко, так, чтобы она почувствовала его эрекцию; положит ладони на её ягодицы, теснее прижмет её к себе и потянет мягкую ткань рубашки вверх, чтобы почувствовать бархатистую кожу. И будет целовать её. Так нежно, медленно и упоительно. До её стона. До ощущения боли, от оттянутых за затылке волос, что она захватит в кулачки. И тогда он приподнимет её и посадит на стол, встанет между широко разведенных в стороны ног и будет любить её. Прямо там.
И он, распаленный воображением и запахом кофе, что тонким ароматом летал по квартире, направился в гостиную.
– Джейс, малышка… – его радостная улыбка медленно сползала с лица, когда вместо своей девочки он увидел сидевшего за кухонным островком Фила. – Морган? Какого черта ты тут?..
– И тебе доброго утра, приятель! – Фил со звоном опустил чашку на блюдце. – Я тут тоже живу, если ты еще помнишь. Рад, конечно, что вы с Джессикой последовали моему совету и отметили каждый уголок в этой квартире, но…
– Прости, Фил, – Марк взлохматил волосы на затылке и растерянно смотрел на друга. – Я рад видеть тебя… Но где Джейс?
– Чувак, я здесь один, с девяти утра. Забота предков и их вечные разборки мне осточертели, и я решил, как только они умотают на работу, вернуться сюда, домой. Но твою крошку я не видел. Ты, вообще, уверен, что она не приснилась тебе?
– Пошел ты, знаешь куда? Шутник! – Марк вскипал от непонимания происходящего. – Мне не приснилось, понял! Мы с Джейс сегодня ночевали тут! Вот, в раковине еще стоит посуда, после нашего ночного перекуса. Черт! Куда она делась? Может, – он так отчаянно хотел найти разумное и правдоподобное объяснение отсутствию своей малышки в его квартире. – Может, она в кондитерскую вышла? Захотела сделать мне сюрприз и…
– Долго она, однако, ходит, ты так не считаешь? – Фил слез с высокого стула и, немного прихрамывая, направился к раковине, – Кондитерская у нас тут за углом. Никак выбрать не может, а?
Какой-то непонятный холодок стал прокрадываться под кожу Марка, покалывая затылок сотнями иголочек. Всему этому должно быть разумное объяснение. Да. И сарказм Фила в данный момент совершенно не уместен. Главное, найти это объяснение.
– Ну, почему, долго? Пока спустилась, стоит, выбирает… сейчас придет.
– Долго выбирает, не кажется? – Фил споласкивал посуду и ставил её для просушки.
– Я не понимаю…
– А тут и понимать нечего, – он повернулся к другу. – Говорю тебе, я здесь с девяти утра. И тут больше никого не было. Твоя Джейс никак не могла проскочить мимо меня, потому что я сидел на диване, в гостиной, и лупился в телек.
– Ты пришел в девять… Может, она вышла чуть раньше и…
– И до сих пор не появилась? Приятель, взгляни на время!
– А который час? – Марк повернулся к часам, что висели на стене в кухоньке и прикрыл рот ладонью. – Без четверти…
– Час! – Фил Закончил за него. – Ну так и где твоя Джейс?
– Понятия не имею, – Марк устало опустился на стул и запустил пальцы в волосы на голове. – Может… может, ей Бил звонил, и она… Но почему меня не разбудила? Ничего не сказала? Я же прекрасно дал ей понять, что все, теперь мы вместе! Что я не дам её в обиду! Какого?..
Он поднял голову и растерянно и беспомощно смотрел на друга, как будто тот мог дать ему ответы на все вопросы.
И Фил дал, совет:
– Так чего проще, брат? Позвони ей и узнай, в чем дело?
– Да! – Марк вскочил с места, удивленный тем, как такая простая идея не пришла ему в голову самому. – Да! позвонить!
Он помчался в свою спальню, отыскал телефон и, не раздумывая, набрал номер Джейс. Но металлический голос в трубке раз за разом информировал его, что «Абонент находится вне зоны действия сети или выключил телефон».
– Чертовщина какая-то! – Марк набирал её номер снова и снова. – Давай, детка! Ну, возьми эту чертову трубку!
Но голос оператора был неумолим.
И снова липкий страх расползался по венам, заставляя кровь в жилах леденеть. Предчувствие чего-то нехорошего, необратимого, заполняло легкие, мешая дышать полной грудью.
Марк упорно слушал металлический голос в телефоне, надеясь, что он сжалится над ним и соединит, наконец, с этой «ужасно упрямой девчонкой»! Он медленно поворачивался вокруг себя, оглядывая комнату, как будто ему и в самом деле требовались доказательства, что минувшая ночь реально была в его жизни. Что это не плод его воображения. Не его фантазия. Но никаких следов того, что Джейс была здесь, с ним, он не видел. Маленькая сумочка не висела на спинке стула. Не было никаких её вещей. А вот его майка, что он предлагал ей в качестве пижамы, аккуратно сложенная лежала на оттоманке в ногах кровати.
Он отбросил телефон в сторону, сел на край постели и потянулся за подушкой, на которой спала Джейс. Притянул её к себе и уловил запах соленого океана, мяты, от геля для душа, и спелой вишни, с привкусом горького шоколада.
– Детка. Где же ты есть?
Марк откинулся на спину, прижимая подушку к груди и, краем глаза уловил, как с прикроватной тумбы, порхая, словно бабочка, слетел тетрадный листок. Он перевернулся, перегнулся через постель и поднял с пола залетевший под кровать лист.
Обыкновенный, вырванный из школьной тетради, листочек, клеточки которого, в некоторых местах были размыты, как будто на них попали капли воды. Или слез. И два слова. Посередине. Написанные ровным аккуратным подчерком. Два слова, так просто расставившие все по своим местам.
«Пожалуйста, прости»
Сколько Марк просидел, сминая в кулаке объяснение отсутствия здесь той, которую так отчаянно любил, он не знал. На него вдруг нашло какое-то отупение. Он, невидящим взглядом, уставился в одну точку на стене и отключил все свои мысли и чувства.
Фил стоял в дверном проеме уже некоторое время и смотрел на своего друга. Но видел перед собой каменное изваяние, что стеклянными глазами, не мигая, таращится в стену. В какой-то миг ему показалось, что на ковер, что был расстелен на полу возле кровати, упала капля.
– Старик, – он тихо позвал Марка, – Ты тут застрял уже порядком. В чем дело?
Марк, казалось, только сейчас заметил присутствие друга в своей комнате. Он повернул к Филу голову. По его щекам катились слезы. Но он не обращал на них никакого внимания. Он, вообще, не знал, что плачет.
– Она уехала. – Голос его был тихим и спокойным. – Точнее, улетела… Вот.
Он протянул другу скомканный лист бумаги. А потом, как будто кто-то подтолкнул его, встал с места, направился к шкафу и, доставая из него свои вещи, джинсы и майку, стал решительно одеваться.
– Приятель? Ты далеко? – Фил встревожено смотрел на друга.
– Я? нет. Мне надо успеть, я могу еще успеть.
И, прихватывая со столика в гостиной ключи, Марк бросился на парковку, к своей машине.
Он ехал в Долину и думал, что возможно, еще не все потеряно. Что, скорее всего, Джейс написала эту записку думая, что он оставит её. Оставит все попытки её уговорить. Снова и снова. Он прокручивал в голове их вчерашний разговор, и приходил к выводу, что Джейс опять заупрямилась. Что она не хочет, чтобы он оплачивал её обучение. Не хочет быть ему обязанной. Вот, дуреха! Он же вчера все ей сказал. И она согласилась. Но, видимо, утром, случилось что-то такое…
Он подъехал к коттеджу на окраине Сан Фернанде почти одновременно с Билом, что парковал свой потрепанный внедорожник на площадке у гаража. Стремительно вышел из машины и, не дожидаясь приглашения, направился к дому.
Бил, немного смущенный таким напором и от того, растерянный, смотрел на Марка, не решаясь окликнуть его. Но вот сам Марк обратился к нему:
– Бил? – он взбегал по ступенькам крыльца. – Где Джейсон?
– Её здесь нет, парень.
Старший Гордон вытащил из багажника свою сумку и пошел к дому.
– А где тогда она может быть? Я звоню ей, но её телефон…
– Марк, – Бил остановился, преграждая ему путь. – Она же вчера говорила с тобой?
– Да. И что?
– Так вот…
– Хочешь мне сказать, что она, все-таки, улетела к этим вашим родственничкам? В Вест-Индию?!
– Именно это я и пытаюсь до тебя донести.
– Нет! – Марк поставил руки на бедра и замотал головой. – Нет! это чушь! Бред! Этого быть не может! Это было вчера! Вчера! А потом мы с ней все решили. Она согласилась…
– Марк, она улетела. Я сам лично отвез её в аэропорт и видел, как она прошла регистрацию. Её самолет взмыл в небо около часа назад.
– Это… – Марк упрямо тряс головой. – Это… Этого не может быть. Нет! Я не верю! Ты говоришь мне специально. Вот только, зачем? Где она, Бил?
– Говорю еще раз! – Бил начинал терять терпение. – Она улетела! Роб полетел с ней…
Он вернулся домой совершенно разбитый и потерянный. Силился понять и принять произошедшее, но не мог. Закрылся в своей комнате, сидел на краю кровати и раз за разом прокручивал в голове вчерашний день, весь, пытаясь уловить, в какой миг пропустил тот тревожный звоночек, что мог предвещать такое.
Он не спал всю ночь, не мог уснуть. Сначала лежал, таращась в одну точку на стене и, обнимая подушку, которая все еще хранила запах спелой вишни, смешанный с морским бризом. Вспоминал все те слова, что говорила ему Джейс, и не мог понять, как, и главное, за что она с ним так поступила? Говорила, что больше всего на свете хочет быть рядом с ним, всю жизнь. Согласилась, что теперь он будет заботиться о ней. Шептала, что любит. Просила никуда от себя не отпускать… Стоп! Марк резко сел в постели и со злостью отшвырнул от себя подушку. Просила никуда не отпускать, зная, что утром улизнет из его постели?!
– Маленькая лживая лицемерка! Я все равно найду тебя! И заставлю сказать правду!
Он ненавидел её. Но, в тоже время, искал оправдания её поступку. И, придя для себя к выводу, что на неё надавили, её же братья, был твердо намерен завтра утром снова отправиться к Билу и любыми способами заставить его дать адрес новоиспеченных родственничков, а так же новый номер телефона Джейс.
Но Бил, как будто, уже ждал его. И как только мелкий гравий вылетел из-под колес «Мерседеса» Марка, когда тот притормозил у дома в Долине, вышел к нему навстречу.
– Парень, угомонись! Я ничего не обязан тебе давать!
– Да как ты не понимаешь?! Я люблю её! И она меня любит, я знаю это точно. Это вы! Ты заставил её принять это решение!
Бил тяжело вздохнул. Возможно, именно в этот момент он и пожалел о сделанном выборе, но, только на один краткий миг. Нет, пусть все остается так, как есть.
– Марк, послушай…
– Нет, это ты послушай! – Марк стоял напротив Била и его указательный палец упирался в широкую грудь старшего Гордона. – С твоей помощью или нет, но я найду её!
– Как же ты достал, парень! – Бил потерял терпение, схватил запястье Марка и сильно сжал, – Последний раз тебе говорю: убирайся! По-хорошему! если ты еще раз посмеешь приехать сюда, я не посмотрю, что ты сынок богатенького папочки и вывозу полицию! Пусть тебя упекут за вторжение на частную территорию! Ты понял меня?
– Понял, – Марк потирал запястье, – Но я не отступлю.
Он сам не мог понять, зачем делает это. Зачем мучает себя. Но ехал в те места, где они часто бывали с Джейс. Скейт-дром в парке; её любимое кафе, где пекут потрясающе вкусные пончики с шоколадом и карамелью; дикий пляж… Они же были счастливы. А могли быть вместе. Но эта девчонка все решила сама, одна, и за него тоже. И в голове молоточком начинало бить оно слово: «предательство». Она предала его.
Он вернулся домой под вечер, осунувшийся и уставший. Прошел мимо Фила, что сидел в гостиной и ждал его, прямиком в свою спальню. Достал дорожную сумку и стал кидать в неё первые попавшиеся вещи.
– Старик, – Фил стоял в дверном проеме, опираясь плечом о косяк. – Может, поговорим? Давай я сбегаю за бутылкой бренди, и ты мне все расскажешь. Поверь, станет легче.
Но Марк покачал головой:
– Прости, дружище, я не готов. А пить не буду, тем более. Это не поможет.
– А куда ты намылился, могу спросить? – Фил кивнул на сумку, что стояла на оттоманке.
– Не знаю. Поживу где-нибудь, а здесь не могу. Здесь все напоминает о ней.
И в самом деле, стоило ему подойти к комоду и отрыть верхний ящик, как вспомнилась Джейс. Как она стояла, неспешно выдвигая отделение на себя, кокетливо смотря в его сторону, и говорила что-то о том, что он держит тут про запас смену женского белья. Нет, оставаться тут, наедине со своими воспоминаниями, он не мог.
Он приехал домой к предкам. Ему навстречу вышла взволнованная Регина. А Марк коротко обнял её, бросив на ходу:
– Мам, я поживу у вас?
– Конечно, милый. К чему ты спрашиваешь? – она шла за сыном в его комнату. Небритый, осунувшийся, в помятой футболке. Был ли у неё повод для тревоги? – Что-то случилось, сынок?
– А? – Марк обернулся уже стоя около своей кровати. – Нет… наверное, я пока не понял. Пожалуйста, не спрашивай меня сейчас ни о чем, хорошо?
– Но, солнышко, я переживаю…
– Мам, мы поговорим, потом. Не сейчас. Оставь меня.
– Хорошо, но, только прими душ и приведи себя в порядок…
– Мам! – Марк тяжело вздохнул и Закатил глаза, страшась того, что мать увидит его слезы. – Пожалуйста! И не сердись.
Регина выпрямила спину и сделала глубокий вдох:
– Ужин сегодня в девять.
Она ушла, тихо прикрыв за собой дверь. А Марк устало опустился на пол, опираясь спиной о кровать, и Закрыл глаза. Ну, вот, обидел маму.
«Пожалуйста, прости…»
– Ненавижу тебя, Джейс! И люблю…
За ужином он вяло ковырял в тарелке, почти не притронувшись к еде.
Регина не могла видеть своего мальчика таким и еле сдерживала слезы. А вот Генри со звоном откинул вилку на стол, шумно отодвинул стул и, строго смотря на Марка, рявкнул:
– А ну-ка, марш в мой кабинет, сынок!
Марк горько усмехнулся, предвидя лекцию, которая сейчас обрушится на его голову. Но спорить не стал, только ободряюще подмигнул матери и неопределенно махнул рукой, дескать, все в порядке, старая песня, мне не привыкать.
А Генри не стал дожидаться, пока его сын опустится в кресло, и начала с порога.
– Не будь тряпкой! Посмотри на себя со стороны! Убиваться так, из-за какой-то девчонки, малолетки, которая…
Но Марк перебил отца, совершенно не придавая значения тому, что Генри вдруг стала известна причина, по которой он стал «тряпкой»:
– Я люблю её, пап! Понимаешь, люблю! И я собирался поменять всю свою, да и её жизнь! Я собирался лететь в Нью-Йорк вместе с ней!
– И что теперь? – Генри сурово смотрел на сына. – Передумал? Не полетишь? Откажешься от моего предложения?
– Я не знаю, отец. – Марк устало вздохнул и потер глаза кончиками пальцев. – Не знаю… Не могу понять, что происходит. За что она так со мной?
– Я хочу услышать твой ответ, а не эти… бабские сопли.
– Ты услышишь, – Марк горько усмехнулся и направился к двери. – Обещаю. Только, дай мне эту неделю. И еще, – он остановился и повернулся к отцу. Эта мысль так неожиданно пришла ему в голову. – Могу я тебя попросить?
– Конечно, мой мальчик.
Генри не сводил глаз с сына. Набрал полные легкие воздуха, потянулся к шкатулке, что стояла у него на краю стола, и достал из неё дорогую кубинскую сигару. Курить ему было категорически запрещено, но вот аромат хорошо скрученного вручную табака, успокаивал нервы.
– Насколько я знаю, у тебя прекрасная служба безопасности.
– Да…
– Могу я воспользоваться ей в личных целях?
– Я думаю, это можно уладить, сынок. – Генри чуть прищурился.
– Могут они раздобыть мне информацию, касающуюся Джейс? Все, что возможно: новый номер телефона, номер рейса и конечный пункт приземления самолета, адрес… Я должен знать.
– Да, Марк, – глава семьи украдкой вздохнул, но достал из стола лист бумаги и протянул его сыну. – Напиши точные данные этой девочки, если они тебе известны: полное имя, дату рождения.
Марк вернулся к столу и ровными печатными буквами вывел: «Джейсон Габриэль Гордон, 15 мая 19.. года рождения. Вылетела 25 августа в Вест-Индию, Ямайка. Студентка (здесь рука его дрогнула) Университета Вест-Индии, медицинской школы». Вернул листок отцу и вышел из кабинета.
Спустя четыре дня отец снова пригласил Марка в свой кабинет.
Он вошел, но увидел в кресле, около рабочего стола, главу Департамента службы безопасности корпорации, Майка Кормакка. Тот встал, когда Генри и его сын вошли в комнату.
– Вот, Марк, думаю, Майк тебе знаком. Я попросил его лично приехать к нам домой с отчетом, и представить его тебе.
Кормакк переглянулся со своим начальником, получил его одобрение, в виде едва заметного кивка головой, и протянул Марку пластиковую папку, которую держал в руке.
– Вот, мистер Эриксон, тут полный отчет о проделанной мною лично работе.
– Я могу посмотреть его? – Марку не терпелось увидеть все своими глазами.
– Да, разумеется. Думаю, у вас возникнут кое-какие вопросы, я готов дать на них полный ответ.
– Да, да. – Марк нетерпеливо опустился в кресло и стал листать папку. Но с каждой перевернутой страничкой он все меньше понимал суть того, что было написано в отчете. – Простите, – он посмотрел на Майка. – Но, из этого всего следует, что…
– … что среди пассажиров всех рейсов, следующих 25 августа до Ямайки, Джейсон Габриэль Гордон зарегистрирована не была. Она не покупала билет, сэр.
