Текст книги "Так просто... Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Светлана Серебрякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 48 страниц)
– Но… но это бред! – Марк кинул папку на стол. – Этого быть не может. А что известно о её родственниках, что живут в Вест-Индии?
– Сэр, я сам лично летал на Ямайку. Там нет её родственников.
– Чушь! Мы же говорили с вами, по телефону. Я дал всю информацию об этой девчонке, которой только владел! Вы узнали девичью фамилию её матери?
– Да, сэр. Пятнадцатый лист отчета. Габриэль была сирота, у неё нет никаких родственников. В пять лет её опекунами стала пожилая пара, которая не могла иметь детей. Она прожила с ними до окончания школы. Её приемные родители погибли в автокатастрофе, и она вышла замуж за Джейсона Гордона, и прожила с ним…
– Это я знаю. – Марк встал, засунул руки в карманы джинсов, и расхаживал по кабинету. – Можете не объяснять.
– В Вест-Индии есть только одна пара, носящая такую же фамилию, что была у миссис Гордон до замужества. Но они никак не могут быть её родственниками. Они только что окончили медицинскую школу, поженились и остались работать на Ямайке. Отчет об этом…
– Оставьте! – Марк оборвал Майка на полуслове. – А Университет? Она мне точно сказала…
– Я был там. У них нет студентки с таким именем.
– А с каким именем у них студентка есть?
– Сэр, в этом году у них нет ни одного учащегося из Калифорнии. Я прикрепил полные списки пассажиров, что купили билет и прошли регистрацию на рейсы до Ямайки в этот день. А так же список студентов. И, да, опережая ваш вопрос, скажу: ни Боб, ни Роб, ни Роберт, ни Вильям Гордон, ни один человек с подходящим именем, зарегистрирован службой аэропорта не был. Но вы сможете убедиться в этом сами.
Майк опустил голову, давая понять, что рассказал все, что ему известно.
– Чертовщина какая-то! – Марк ерошил волосы, силясь понять и переварить ту информацию, которую на него сейчас вылили. – Я ничего не могу понять. В любом случае, – он протяну руку Майку. – Спасибо вам.
– Да, Кормакк, – Генри достал свою чековую книжку, выписал чек и протянул его начальнику своей службы безопасности. – Спасибо вам за проделанную работу. Вот, как и договаривались, ваша премия. Держите.
– Спасибо, Мистер Эриксон, – Майк взял чек, удивился, увидев сумму в нем, и улыбнулся. Работа не была такой уж и трудной, а награда за неё превысила его ожидания вдвое. – Я могу идти?
– Да, конечно. – и как только Кормакком Закрылась дверь, Генри вернулся к сыну. – Все в порядке, сынок?
– Я пока не знаю. Мне надо кое-что выяснить, самому.
Он ехал к коттеджу на окраине Долины и сам себе твердил: «Оставаться спокойным. Только оставаться спокойным». И был так и настроен. Не стал открывать калитку и заходить во дворик, просто посигналил несколько раз. На крыльцо дома вышла молодая женщина, среднего роста, просто одетая, видно было, что Марк оторвал её от домашних дел. Она заправила пряди светлых волос за ухо, предварительно вытерев руки полотенцем, что торчало у неё за поясом фартука.
– Сэр, я могу вам чем-то помочь?
– Не знаю, – Марк несколько растерялся. И первая мысль, что пришла ему в голову была о том, что Гордоны, дабы скрыть от него правду, продали свой дом и переехали. – Я ищу Била или Роба…
Женщина некоторое время оценивающе смотрела на Марка. Парень одет в дорогие шмотки, на клеевой немецкой тачке, красивый, пусть и небритый, и со взлохмаченными волосами. Она никогда не видела его, но догадалась, кто стоит перед ней. И потому пошла к нему:
– Вы, верно, Марк? – он кивнул. – Я Алисия, жена Била. Точнее, будущая, но это не столь важно… Бил и Роб сейчас в своей мастерской. Вы знаете адрес?
– Нет, никогда не бывал там прежде. Есть смысл спросить его у вас?
Он и не рассчитывал на положительный ответ. Наверняка, Бил рассказывал этой Алисии о нем, и уж точно дал четкие инструкции и указания, как стоит себя вести, если он, вот как сейчас, решит снова появиться здесь.
– Ну, почему же? – ответ удивил его. – Я дам вам адрес. Это тут совсем недалеко, всего в паре кварталов.
– О! – это все, что Марк смог выдавить из себя. А потом горько улыбнулся и пошутил. – Может, тогда скажете мне, где искать Джейс? А?
– К сожалению. – Алисия искренне вздохнула. – Не скажу. Не потому что не могу или не хочу, а потому, что не знаю. Честно. Бил не говорил мне. Наверное потому, что знает, какая я болтушка. – Она искренне сочувствовала парню. – Вы ведь любите Джейс?
– Да. – Марк открыто смотрел на Алисию. – Как это ни странно. Ненавижу и люблю. И я просто хочу знать, где она. И что с ней все в порядке.
– Я дам вам адрес мастерской и подскажу, как её найти…
Автомастерская располагалась на пустыре, и представляла собой несколько гаражей, объединенных в один ангар, и площадку для парковки старого хлама. Марк решительным шагом направился к гаражу, в котором возились в капоте машины двое мужчин. Он сжимал в руке отчет Кормакка.
Первым его заметил Роб и толкнул в плечо брата:
– А парень не сдается.
– Дьявол! – Бил выпрямился и достал промасленную тряпку, что висела у него за поясом брюк. – Настырный, щенок!
– Может, мы зря так, а? И Джейс…
– Роб, заткнись! – Бил повернулся к Марку, который уже практически был возле них. – Какого ты приперся? Я же сказал тебе…
– Я не нарушаю твою, – Марк выделили последнее слово, – частную территорию. Я приехал в мастерскую, может, моей машине требуется ремонт.
Бил через зубы сплюнул на землю и упер руки в бока:
– Мы не занимаемся ремонтов таких тачек, сэр. Вам лучше обратиться в дилерский центр.
– К черту эту вежливость, Бил! – Марк вскипел. – У меня в руке отчет частного детектива! Так вот, я знаю, что ни на какую Ямайку Джейсон не улетела! Я хочу знать, где она!
– О! – Бил повернулся к Робу, – Ты посмотри! Богатенький наследник потратился на частного детектива! А папочка в курсе, как ты растрачиваешь его деньги?
– В курсе. Итак?
– Может, – Роб сделал шаг вперед, – именно папочка тебе его и оплатил?
– Это относится к делу? – Марк старался держать себя в руках. Лишь желваки, что ходили на его скулах, выдавали его состояние.
– Так вот и спросил бы…
– Роб! – Бил прикрикнул на брата. – Заткнись!
– Бил, просто скажи мне, где она и все.
– И что ты сделаешь? – теперь уже и Бил терял терпение. – Полетишь к ней? за ней?
– Именно так и собираюсь поступить. Я хочу все услышать от неё самой. Я не верю, что она полетела куда-то там по своей воле. Она не могла так поступить со мной.
– Ну, могла или нет, а поступила…
– Бил, я прошу всего лишь…
– А я прошу тебя убраться отсюда!
Роб едва успел схватить брата за руку и удержать от того, чтобы тот не набросился на Марка с кулаками.
– Черт! Как же ты достал, парень! – Бил вывернулся и, схватив первый попавшийся ему под руку разводной ключ, снова кинулся к Марку, и замахнулся. Но Марк не дрогнул. Стоял и в упор смотрел на Била.
– Эй! Ты сдурел? – Роб был напуган, и встал перед братом, пытаясь остановить его. – Один твой неверный удар и ты убьешь его. Бил, может, и в самом деле?..
– Роб, – Марк думал, что нашел союзника в лице второго брата. – Я ведь люблю её. Понимаешь, люблю. Мне только надо знать…
– Все, что тебе надо, – Бил опустил руку, в которой сжимал ключ, – так это смириться. И посмотреть правде в глаза. Пойми ты, Марк, это её решение, её! Раз она не сказала тебе, куда именно летит, то и мы не вправе. Ну подумай ты, это она сменила номер, но твой телефон у неё остался. Так почему же она не звонит, а?
– Я… я не знаю…
Казалось, на Марка вылили ушат холодной воды. леденящие душу мурашки голой правдой расползались по телу от затылка до самых кончиков пальцев на ногах. Черт, Бил прав. Но он не может быть прав! Просто, не может!!! Но…
– Ну, раскрой ты глаза! ты ей не нужен! Все, она улетела! Она использовала тебя! Смирись! Забудь и начни новую жизнь! И катись отсюда! Сделай так, чтобы я больше никогда и ничего о тебе не слышал!
– Это… Это… – Марк медленно и надломлено отступал к машине, нервно качая головой и все еще сжимая в руках отчет о поисках Джейс. – Неправда… Она любит, любила… она говорила мне, плакала…
– Откуда тебе знать цену женским слезам? Она сделала свой выбор…
– Я… я…
Он не знал, что сказать. Что ответить. И с каждым шагом к машине, сердце его покрывалось коркой льда. Такого, что даже жаркое калифорнийское солнце растопить было не в состоянии. И в голове набатом звучало: променяла, предала… предала.
Он очнулся на своем парковочном месте в подземном гараже той высотки, где они с Филом снимали квартиру. Подобрал с сиденья пластиковую папку и, взяв её в руки, вышел из машины и направился к лифту. Ему хотелось думать, что он спит. И все это глупый дурной нелепый сон. Вот он проснется, и все будет хорошо. А лучше, вообще ничего не будет. Если можно было бы вернуться в тот осенний день, когда он сорвал капюшон с головы подростка-оборвыша, и все исправить. Все изменить. Никогда не видеть её. Не знать о ней. Как бы он поступил?
– Я бы просто схватил эту девчонку в охапку, и запер у себя дома…
Он тихо открыл дверь и вошел в квартиру. Фил сидел в гостиной и лупился в телевизор. Но, увидев друга, встал и поспешил к нему.
– Чувак! – Морган присвистнул. – Я не видел тебя неделю, а ты… Ну и оброс ты, чертяка! Хотя, не скажу, что борода тебе не идет. Херня, конечно, полная, но ты здорово с ней смотришься!
– Вот именно, Фил, что полная херня, – Марк прошел и сел на диван, кидая папку рядом. – Я готов тебе все рассказать.
– Серьезно? – Фил присел рядом и взял в руки отчет. – Что это?
– Почитай, а потом я все расскажу тебе.
– А, может, потом? – Фил участливо смотрел на лучшего друга. – Давай рванем в клуб. Пропустим парочку шотов, склеим девочек, а? тебе это нужно.
– Нет, Морган, спасибо за такую заботу, но нет. Я не хочу. Не готов. И пить не хочу. Лучше читай.
Марк рассказал Филу все о том дне, неделю назад. Неделя… Ему казалось, что прошел, по крайней мере, год. Что произошедшее было так давно. Да и было ли?
– Ты сам веришь в это? – Фил кивнул на папку, что валялась на диване.
– Не знаю.
– Джейс не похожа на корыстную и меркантильную особу. Вспомни Эмили.
– Эмили, – Марк горько усмехнулся. – Эмили, по крайне мере, открыто заявляла, чего хотела. А Джейс… так отдаваться мне, шептать, что любит, что хочет быть со мной, всегда. А потом тихо улизнуть, и улететь… Лживая маленькая корыстная сука…
– И, значит, ты твердо решил?
– Я не останусь здесь. Не смогу. Лучше скажи, что будем делать с этой квартирой?
– Договор подписан на год, – Фил вздохнул. – С нас потребуют неустойку…
– Или мы сами найдем новых жильцов…
А ночью Марк снова лежал без сна, обнимал подушку, из которой никак не хотел выветриваться запах спелой вишни и морского бриза, и снова искал оправдания поступку Джейс. Она обманула его, успешно, как лиса своим пушистым хвостом, замела все следы. Надо отдать должное Кормакку, он каким-то образом сумел достать списки всех пассажиров, что вылетали в этот день из всех аэропортов ЛА и его окрестностей. Но ни Джейс, ни её брата среди этих пассажиров не было. И он пришел для себя к выводу, что если бы не так удачно подвернувшаяся летняя практика в кардиологическом отделении госпиталя и его стажировка, все у них могло бы сложиться иначе…
На следующий день он вернулся домой к родителям и попросил маму пройти с ним в кабинет к отцу.
Он начал без предисловий.
– Ты хотел, чтобы я принял решение. Так вот, я полечу в Нью-Йорк, но только, если ты примешь мои условия. Все.
– Какие, сынок? – Генри снял очки и, нервничая, вертел их в руках.
– Фил летит со мной. И будет моей правой рукой. А со временем, и полноправным партнером. Более того, ты, как и обещал, дашь нам полный карт-бланш. Даю тебе слово, что через год мы сумеем перестроить всю работу филиала и выйти на стабильную прибыль и привлечение клиентов.
– Ты этого хочешь?
– Да. Я знаю Фила с самого детства. Мы вместе побывали в таких передрягах… Но и вместе достигли того, что имеем сейчас.
– Хорошо. Я дам распоряжения подготовить документ о твоем назначении и назначении Филиппа. Это все?
– Нет. – он знал, что таким своим решением причинит матери боль, но по-другому не мог. – Я улечу навсегда. Я больше никогда не вернусь в ЛА.
– Мальчик мой! – как и ожидалось, Регина всплеснула руками. – Что это значит?
– Это значит то, мама, что я никогда, ни по какому поводу, не прилечу сюда вновь. И ты, и отец, вы всегда сможете прилететь ко мне. Но я – нет! я не смогу. Не хочу. Мама, не обижайся, пойми меня. Мне тяжело здесь находиться, в этом городе…
– Марк, но, хотя бы Рождество…
– Нет, мам. Я больше не верю в чудо. Я сам попрощаюсь с Ником. Он будем в моем сердце, и этого достаточно. Я исполняю обещание, когда-то данное ему. Большего он от меня требовать не вправе.
Регина хотела возразить, начать спорить, доказывать. Но Генри сделал ей знак рукой, прося унять эмоции. Он подошел к ней, обнял за плечи, и прошептал: «Он одумается, дорогая. Дай ему время». И повернулся к сыну:
– Вот и хорошо, Марк. Окунись в работу с головой. Сейчас, это лучшее для тебя лекарство. Сколько еще таких девчонок будет у тебя! И красивее, и образованнее, и равных тебе по социальному статусу. Кстати, дочь сенатора Блейза тоже переезжает в Нью-Йорк. Тебе стоит…
– Пап! – Марк резко оборвал отца, – Я хочу, чтобы ты запомнил главное условие! Ты никогда! Никогда не лезешь в мою личную жизнь. Не пытаешься её устраивать. Мне плевать на дочь этого сенатора и на всех других! Но если ты нарушишь это условие, то, клянусь, и я нарушу все наши договоренности. Я могу прямо сейчас собрать вещи и улететь куда угодно, хоть в Техас, и там начать все с нуля. Но только без твоего вмешательства в мое личное пространство!
– Подумай, сынок…
– Нет! ты или принимаешь все условия, или…
Генри тяжело вздохнул, немного поразмыслил и согласно кивнул. Но от Марка не укрылись его хмуро насупленные брови и решительно вздернутый подбородок.
– Воля твоя, Марк. Я согласен.
– Вот и отлично. – Марк выдохнул и направился к двери. Но, взявшись за ручку, остановился и обернулся, – Конечно, пап, у меня будут еще девушки. Десятки девушек. Но вот такой, как Джейс, больше не будет. Мам, я готов поговорить.
Глава 2
С того дня прошло пять с половиной лет, даже чуть больше. Он улетел с Филом в Нью-Йорк и за год, как и обещал отцу, полностью изменил концепцию работы филиала. Провел аттестацию и сменил половину штата. Сократил его. Но зато теперь у него была сплоченная команда, которая удвоила прибыль Корпорации за эти годы и сама выбирала клиентов, готовых заключить с ними многомиллионные сделки.
За все эти годы он так ни разу не был в ЛА. он старался не думать об этом и не жалеть. Да это было и не трудно, потому что он ненавидел этот город всей душой.
Он изменил свою жизнь и изменился сам. В его комоде было белье только от Calvin Klein. Футболки и джинсы от Richond вытеснили удобные и повседневные вещи из обычных сетевых магазинов. На работе появлялся в деловом костюме от Томаса Майера и рубашке от Бена Шермана. На официальные приемы предпочитал облачаться в роскошь от Армани или Гуччи. В промозглые дни накидывал сверху пальто или жакет, в зависимости от ситуации, от Джейми Лонга. Полки с обувью в гардеробной были заставлены дорогими качественными экземплярами из натуральной кожи от известных итальянских и немецких сапожников. Спортивная одежда только известных брендовых марок. Еда только из экологически чистых и натуральных продуктов, приготовленная по рекомендации личного диетолога.
Его окружали люди, готовые беспрекословно, в любое время суток, исполнить его распоряжение. Да, не просьбу, не поручение, а именно распоряжение или приказ, которые он отдавал сухим тоном.
Деловые обеды заменили ему дружеские ланчи с Филом. Благотворительные балы и вечера – ужин в дружеской компании или поход в бар. Светские рауты и приемы – отрывы в ночных клубах. Гламурные куклы на высоких каблуках, строго следящие за своей фигурой, вытеснили простых обычных девчонок. С ними можно было покрасоваться перед объективами камер репортеров светской хроники, но совершенно не о чем поговорить. Их можно было трахать, с удовольствием или без, все равно. Но их было не за что любить.
Он стал типичным американским платежеспособным потребителем, беря от жизни все, что было можно, и ничего, кроме шуршащих зеленых банкнот не отдавая взамен. Он закрыл свои чувства на замок, решив, что отношениям в его жизни больше нет места. Отношения всегда заканчиваются. И, причем, весьма болезненно. Ты открываешь человеку свою душу, отдаешь ему частичку себя, позволяя стать частью тебя самого, а он врывается в неё, срывая дверь с петель, и топчет своими сапогами. Выжигает все дотла. Опустошает. Нет. Жить, просто удовлетворяя свои физиологические потребности, заранее предупреждая, что ничего, кроме секса, не ждешь от человека и ничего не дашь ему взамен, куда как проще. Да, пусть цинично и жестоко, но честно.
Он позволял себе всего одну слабость. И никто, кроме Фила, не знал о ней. В самом темном углу его гардеробной, в спортивной сумке лежал его скейт и стоптанные кеды, которым была известна каждая мозоль на его стопах еще с юности. А в чехле, подальше от любопытных глаз домработницы, висели старые потертые джинсы и толстовка с капюшоном, на несколько размеров больше того, что был ему необходим. Один раз в месяц он облачался во все это и шел в Центральный парк, чтобы там, практически целый день, кататься по дорожкам и аллеям, вдалеке от городского шума и суеты. Здесь он снимал груз ответственности со своих плеч, и мог ненадолго почувствовать себя беззаботным обычным парнем двадцати девяти лет, у которого были увлечения, вполне типичные для такого возраста. Можно было ненадолго представить, что эта и есть твоя настоящая жизнь. Что ты не просто так познакомился с девчонкой и пофлиртовал с ней, а потом поехал к ней домой «на чашечку чая». Что завтра ты обязательно ей позвонишь, хотя, как бы случайно забываешь спросить у неё номер телефона. Что поймаешь такси вечером и вернешься в свой дом, где-нибудь в районе Лонг Анлейда или Бронкса, но, никак ни на Манхэттен, особенно не его Центральную часть, Мидтаун, застроенную высоченными небоскребами. Что не станешь снимать толстовку еще в машине и пихать её в сумку с кедами и скейтом, переобуваясь и переодеваясь во что-то более приемлемое для своего статуса, и спешить к лифту с подземной парковки, мимоходом отвечая на вопрос охранника, что да, провел весь день в том самом знаменитом и новомодном фитнес клубе.
Глубоко в душе он признавался самому себе, что платил слишком высокую цену за то место в обществе, которое он сейчас занимал. Статус преуспевающего успешного бизнесмена, завидного богатого холостяка, лишил его возможности быть самим собой. Но, это был его выбор, о котором он старался не жалеть.
Пожалеешь, закроешь глаза хотя бы на миг, и снова за закрытыми веками увидишь милое личико, со вздернутым курносым носиком, пухлыми губами и большими, занимающими половину лица, синими глубокими глазами, что разбили твою жизнь. Твою веру в любовь и право на счастье.
И вот, проходя по салону самолета первого класса до места, которое ему показала услужливая бортпроводница, он думал о том, как долго сможет пробыть в городе, который уже тяжким грузом давил на него. Главное убедиться, что с отцом все будет в порядке и что его жизни ничто не угрожает. Следовать несколько дней одним и тем же маршрутом из дома до госпиталя и обратно, на заднем сиденье машины с затемненными стеклами да еще и нацепив на себя солнцезащитные очки, чтобы даже не пытаться разглядеть воспоминания, которые, как неотступные тени, бродят по улицам шумного города.
Он поставил свою ручную кладь в багажный отсек и обернулся на голос мужчины, вдвое старше его самого.
– Марк! – практически напротив него занял свое место политик, с которым они часто пересекались на светских мероприятиях, – Дружище! – он энергично тряс руку парня. – Что, тоже летишь в ЛА?
– Да, сенатор Джонс, Фред, – Марк приветливо улыбнулся старому знакомому.
– Но, ты же говорил, что терпеть не можешь этот город и всячески стараешься избегать полетов туда. Неужели, такие срочные дела изменили твои принципы?
– Да, Фред, – Марк вздохнул, – к сожалению, эти дела требуют моего личного присутствия.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Я тоже надеюсь на это.
Продолжать разговор Марку не хотелось: слишком мрачные мысли и воспоминания лезли в голову. И сенатор почувствовал это. Он был из тех немногих людей, что умели быть ненавязчивыми. И именно поэтому Марк ценил их приятельские отношения.
– Ну, не буду отвлекать. Мне есть, над чем поработать.
Сенатор прошел на свое место и потряс в воздухе пластиковой папкой с деловыми бумагами. Марк приветливо и понимающе улыбнулся и занял свое место. И как только самолет набрал нужную высоту, разложил кресло так, что можно было свободно уместиться на нем, вытянувшись в полный рост и полноценно поспать. Но он только положил подушку под спину, вытянул ноги, укрывая их пледом, и уставился в темноту иллюминатора. Свет в салоне был неяркий и приглушенный. Он закинул руки за голову и отказался от предложенных ему стюардессой напитков. Он очень надеялся, что пробудет в ЛА не так уж и долго. У него было около четырех часов беспересадочного полета до ЛА, чтобы подумать обо всем.
***
– Да, мам, – Марк перекинул сумку из руки в руку, чтобы было удобнее держать телефон у уха, и направился к выходу из аэропорта. – Я приземлился. У меня нет багажа, я обошелся только ручной кладью. Как отец? Спит? Понятно, успокоительные… Мам, ты не против, если я закину вещи домой, и приму душ? Это не займет больше часа… Возьму такси. Хорошо, – он закатил глаза, – в больницу меня привет этот новый водитель отца.
Он без труда поймал машину, сел на заднее сиденье и назвал водителю адрес, очень надеясь, что в этот час они еще успеют миновать пробки. Закрыл глаза, слушал болтовню сидевшего за рулем полного мужчины, эмигранта из Восточной Европы, и молил Бога, что от аэропорта до дома в Холмби Хилл им не придется пересекать Долину.
– Ого! – мужчина присвистнул, когда подъехал к парадному входу величественного особняка. – Не хилый домишка у вас, сэр! Вы живете тут с женой и детишками?
– Нет, я живу в Нью-Йорке, – Марк нетерпеливо вытаскивал деньги из бумажника. – А тут живут мои предки.
– Странно, что они не подогнали вам крутую тачку к аэропорту. – Водитель пересчитал деньги и благодарно кивал головой, увидев щедрые чаевые.
– Они не в курсе, что я прилетел. – Марк решил не уточнять подробности.
– Но вы, если что, обращайтесь. Дать вам мою визитку?
– Спасибо, – Марк уже вышел из машины. – У отца хороший парк дорогих иномарок. Всего вам доброго.
Он поспешно захлопнул дверцу желтого такси и поспешил к большой массивной двери. Нажал на кнопку звонка и стал ждать, когда ему откроют. Через несколько секунд на пороге появился высокий, плотно сбитый мужчина, одетый пусть и в недорогой, но хорошо сидевший на нем костюм. Он был немногим старше Марка, но выше на несколько дюймов. Теплые карие глаза внимательно изучали его. Марк решил первый нарушить молчание, поняв, что перед ним стоит новый водитель отца:
– Привет, я Марк. – он протянул руку.
– О, простите, сэр. – Мужчина провел ладонью по своим коротко остриженным волосам, – Вы, должно быть, сын мистера Эриксона? Вы чем-то на него похожи, но на миссис Эриксон больше. – он пропустил Марка в дом. – Вы же в курсе?..
– Да, – Марк перешагнул через порог. – я в курсе. Я бы хотел немного освежиться. А потом вы…
– Рос, сэр. Рос Сандерс.
– … Рос, отвезете меня в госпиталь, к отцу.
– Мистер Эриксон в кардиологическим Центре. Его открыли совсем недавно, но там работают высококлассные специалисты. Они быстро поставят мистера Эриксона на ноги.
– Да, я надеюсь, – Марку не терпелось поскорее попасть в свою комнату и не терять времени даром. – Рос, давайте, потом…
– О, мой мальчик! – Марк обернулся и увидел, как к нему со стороны кухни спешила пожилая мексиканка. – Мой мальчик!
– Конси! – он кинул сумку и пошел к ней, широко улыбаясь и распахивая свои объятия. – Я рад видеть тебя в полном здравии! Я так соскучился! И по тебе, и по твоей стряпне.
– Я накормлю тебя, чем ты только захочешь. – невысокая полная женщина крепко обняла парня и смахивала слезы. – Мой мальчик вернулся.
– Нет, Кони, – Марк отстранился и покачал головой. – Я не вернулся. Я приехал только проведать отца. Вот буду знать, что все с ним хорошо, и улечу назад. Я не останусь здесь.
– Ты вернулся, мальчик. – Консуэлла неспешно покачала головой. – Ты вернулся. И ты останешься.
Марк усмехнулся и поспешил к лестнице:
– И не надейся! И не шантажируй! – он обернулся на средней ступеньке. – Рос, я буду готов через десять минут.
Ему и в самом деле хватило десяти минут. Быстро принять душ, быстро почистить зубы, быстро одеться. Взлохматить шевелюру и позволить южно-калифорнийскому солнцу высушить волосы, используя вместо фена ветер, что дул с берегов Тихого океана.
Марк вышел из дома и позволил себе вдохнуть полной грудью. Странно, вроде, и в Нью-Йорке с залива Аппера тянет морским бризом, но там он другой. Не такой родной, что ли? А здесь, он втянул воздух еще раз, и чертыхнулся. Здесь через ноздри в легкие проникает привкус спелой вишни в горьком шоколаде. Нет, все-таки, как ни крути, а лучше будет вернуться назад, как можно скорее. Иначе, он снова позволить волнам беспощадной памяти унести себя далеко назад, в то время, когда он надеялся, что будет счастлив.
Он сел в машину и нацепил на нос темные очки.
– Далеко ехать до этого кардиологического Центра?
– Нет, сэр, – Рос не отрывал взгляд от дороги. – Минут десять-пятнадцать.
Марк думал, как поддержать хоть какой-то разговор и не сидеть в тишине. Это должно помочь ему отвлечься и не пялиться в окно, на знакомые улицы и места.
– Давно вы работает у моего отца?
– Да два года уже, – Рос приподнял брови. – Я бывший морской пехотинец.
– И вдруг решили сесть за руль представительского автомобиля? – Марк недоверчиво усмехнулся. – Моему отцу понадобилась охрана?
– Что? Нет, – Рос улыбнулся. – Просто, это спокойная работа, за которую мне неплохо платят. Мирная работа, сэр. А у меня жена и сын. И, я надеюсь, что еще будет и дочь.
Они уже подъезжали к большой, обсаженной зелеными деревьями, огражденной территории, на которой располагались корпуса Центра. Несколько невысоких зданий, соединенных между собой воздушными коридорами.
– Ну, вот мы и на месте.
Рос вышел, чтобы открыть дверь машины Марку.
– Не стоит, – парень улыбнулся. – Я могу и сам.
– Это моя работа, сэр.
– Спасибо. Итак, – Марк осматривал корпуса, засунув руки в карманы джинсов и сняв с носа очки. – остается найти тот, который мне нужен… Рос, дождитесь меня или мою мать, хорошо?
– Конечно, сэр. – Водитель кивнул. – Буду ждать вашего звонка.
Но Марк и не слышал ответа, он спешил к отцу и не хотел терять ни минуты.
– Мисс? – он влетел в корпус госпиталя и окликнул первую попавшуюся медсестру, – мне нужно отделение кардиологии. Сегодня ночью, на скорой, туда доставили моего…
– Третий этаж.
Афроамериканка средних лет сухо буркнула и махнула рукой в сторону лифта. Третий этаж, отлично. Не дожидаясь лифта, Марк поспешил к лестнице, и, перепрыгивая через две ступеньки, вмиг преодолел лестничный пролет. У двери в отделение он притормозил и попытался выровнять дыхание, ни к чему, чтобы мама или отец, если он в сознании, видели его беспокойство.
Толкнув створки, легко распахнувшиеся перед ним, Марк вошел в просторный холл. Его глаза ослепила на миг нереальная белизна и яркость помещения. Он уверенным шагом направлялся к стойке регистрации, отмечая для себя, что возможно, вся концепция вот таких лечебных учреждений потерпела за последнее время сильные изменения. Большая игровая детская комната, яркая, со множеством игрушек. Раньше для пациентов требовали полную тишину и покой, а сейчас?..
Он подошел к высокой стойке, за которой сидела молоденькая девушка, одетая в униформу медсестры и совершенно не замечающая его; она вся была поглощена сортировкой каких-то бланков и бумаг. Он нетерпеливо постучал кончиками пальцев по идеально чистой поверхности, привлекая к себе внимание.
Девушка оторвалась от столько нужного дела и уставилась на Марка. Несколько раз моргнула, а потом попыталась скрыть восторженный блеск в глазах.
А Марк постарался подавить вздох раздражения, видя очередную щенячью улыбку и бессмысленное хлопанье ресницами. Но, вежливость и воспитание превыше всего. Он мило улыбнулся и чуть подался вперед, опираясь на согнутую в локте руку.
– Мисс, Элен. – он прочитал имя девушки на бэйджике, – скажите, могу я узнать, в какой палате находится Генри Эриксон?
– Кто? Генри Эриксон? – Девушка тряхнула головой и залилась ярким румянцем, – Одну минуту. – Она уставилась в монитор компьютера. – Не подскажите, сколько ему лет?
– Шестьдесят три, если не ошибаюсь.
– О! – Элен глупо улыбнулась и выпрямилась, смотря на Марка, – Это отделение кардиоцентра для детей. А вам нужно в другой корпус.
– Мне нужно выйти и вернуться?.. Куда?
– Вообще-то, да. Но, в виде исключения. – Девушка прикусила губу, надеясь, что если она поможет этому красавчику, то, возможно, он запомнит её и, как знать, пригласит, пусть и в качестве благодарности, на чашечку кофе. – Наши корпуса соединены между собой. Вот, смотрите, направо, до конца коридора, дверь с надписью «Только для персонала».
– О, я буду вам премного благодарен! – Марк взял ладонь девушки в свои руки и прикоснулся губами к тыльной стороне. – Значит, направо и до конца?
– Что? да…
Он решительным шагом направился в указанном ему направлении. Черт! И угораздило же его попасть в детское отделение! И эта медсестра, там, внизу… Не могла уточнить? Он теряет время! А еще удивлялся, чего это тут так шумно!
Он был погружен в свои мысли и уже почти дошел до нужной цели, как дверь справа по коридору распахнулась, едва не задев его, и из неё вышел мальчишка, лет четырех-пяти на вид.
– Стой! – Звонкий высокий голос, принадлежащий какой-то девчонке, которую он не видел, пытался остановить мальчугана. – Мама сказала, чтобы мы были тут! Она запретила нам выходить!
– Она сказала, только в крайнем случае. – мальчишка обернулся, но продолжал пятиться спиной. – А мой случай как раз крайний! Ой!
Он врезался в Марка и едва не потерял равновесие. Повернулся к нему и уставился на незнакомого мужчину большими распахнутыми глазами, полными удивления и небольшого испуга:
– Простите…
– Ничего страшного. – Марк придержал маленькие плечики, не давая мальчишке упасть. – Сам виноват, задумался. Могу я помочь тебе, в твоем «крайнем случае»?
