Текст книги "Талиесин"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Однако рана не затягивалась. К тому времени как известили Белина и тот приехал за братом, ослабевший Аваллах уже жить не мог без своей юной сиделки. – Аннуби замолк и поднял узкие плечи.

– Она сказала мне, что они поженились.

– Да. Как только Аваллах вернулся домой. Она, разумеется, приехала с ним.

– У них есть дочь, так она мне сказала.

– Да, Моргана. – Аннуби кивнул. – Я все время забываю про ребенка.

– А что Белин и мои братья?

– Все сражаются… Они объезжают побережье и границы, чтобы защитить города: Белин со стороны Тайрна, Киан, Майлдун и Гуистан сдерживают Сейтенина. Порой им удается подстеречь вражеский отряд, и происходит сражение. Большую часть времени они просто несут дозор.

– По-твоему выходит, что нет никакой надежды.

– А ее и нет, дитя мое. Эта война – сама безнадежность. Ее нельзя выиграть, но ни одна сторона не решается предложить мир. А прочие царства спокойно наблюдают; думаю, просчитывают, как поживиться за счет побежденных. Они и сейчас имеют немалую прибыль: продают припасы, коней, оружие, а порой и воинов тому, кто больше даст. Только Мейрхион остается нашим союзником, но и он устал. Да, конечно, ведутся переговоры, заключаются и перезаключаются союзы, но всем им грош цена. Соседи предпочитают выжидать, чтобы потом накинуться на падаль.

– А Эоинн? – спросила Харита. – Ты не упомянул его.

Аннуби остановился.

– Я думал, ты знаешь.

Она покачала головой.

– Н-нет…

– Он погиб. Харита. В прошлом году.

– Как?

– В ночь после набега на Коранию. Никто не видел, что произошло. Он просто исчез. – Аннуби с усилием продолжал. – Через два дня его тело нашли ниже по течению. На нем не было ни царапины. Видимо, его сбросила лошадь, и он утонул.

Харита склонила голову. Милый, ласковый Эоинн, не чаявший души в скакунах. Как получилось, что тебя погубила лошадь? Как вышло, что ты погиб, а я ничего не знала?

– Когда это произошло, царь еще не оправился от раны, тем не менее он сам поехал за его телом. Вернулся он совсем плохой и с тех пор ему становится все хуже и хуже.

– Неужели ничего нельзя сделать?

Аннуби мотнул головой.

– Покуда она рядом – ничего. Один Бел ведает, что она сыплет в это свое снадобье. Сама его готовит и никого в это время близко не подпускает. – Он помолчал и добавил мрачно: – По-моему, она его опаивает.

– Зачем? – Харита вскинула голову. – Ты ему говорил?

– Чтобы он оставался слабым и зависимым от нее. Да, говорил. Он надо мной посмеялся. Я и с этой ехидной говорил. Она считает, что я ревную царя. А если кто и ревнует, так это она – чертова баба просто помешана на ревности. Я пытался сам лечить царя. Она пришла в ярость, стала мне угрожать. – Он печально покачал головой. – Как будто я вор и пытаюсь стащить царское белье. Я, Аннуби, служивший саррасскому трону при жизни трех поколений. Чепуха какая-то.

Они снова заходили. Харита долго молчала, вслушиваясь в легкий стук шагов между огромными каменными колоннами.

– Это неважно, Аннуби, – сказала она наконец. – Все это неважно, по крайней мере, теперь. Все кончено.

– Что кончено, Харита?

– Я снова встретила Трома, – объяснила она, – на холме возле Атланта. Он просто стоял там и ждал – ждал конца. Он сказал мне, что семь лет прошли, и я вспомнила пророчество. Так оно и будет, Аннуби, как он сказал.

– Так ты знаешь.

– Ты тоже знал все это время? Почему ты ничего не говорил?

– А что говорить?

– В Посейдонисе было землетрясение; оно случилось, когда я выступала на бычьей арене. Совсем небольшое, никто не пострадал, только разбился топазовый шпиль храма. Другое будет сильнее, а следующее…

– Как повели себя жители Посейдониса?

– Они-то? Да никак не повели. Ничего страшного не случилось, и все вернулись к своим делам.

– Знамения для всех, – сказал Аннуби, – но никто не обращает на них внимания. Люди занимаются своими делами, как будто мир будет стоять вечно. Но это не так. И никогда так не было.

– Мы можем им сказать. Предупредить их.

– Ты правда веришь, что тебя услышат? – Аннуби скривил лицо. – Ничего подобного. Тром говорит им уже много лет.

– Но… землетрясение… Они поверят…

– Да, землетрясение. Они поверят, когда их дома обвалятся им на головы, когда основания храма подломятся и священное здание рухнет, – тогда они поверят. Но будет поздно.

– Однако… – начала она.

Аннуби прошел еще несколько шагов, резко остановился и круто повернулся к ней.

– Думаешь, это первое бедствие в Атлантиде? Были и другие.

– Я не знала.

– Да. Последнее случилось очень давно. Огненный шар с неба упал в море, ударил в морское ложе, сбил землю с пути. Города рушились. Целые царства на юге смыло морской волной. Затем были язвы, моровые поветрия и войны. Уцелевшие бросали насиженные места и переселялись в другие земли. Но и там было не лучше.

– Я понятия не имела.

– Жрецы не рассказывают об этом, но они знают. Все записано, надо лишь знать, где. Люди забывают то, чего не хотят помнить. Они отказываются верить, что бедствия могут вторгнуться в их маленькую жизнь. Вот почему они не станут слушать ни тебя, ни Трома, ни кого другого.

– Но мы должны попытаться, – упорствовала Харита. – Попытаться, чтобы они поняли.

– Зачем?

– Потому что надо спасти как можно больше жизней, потому что можно уцелеть.

Аннуби медленно покачал головой.

– Нет, Харита, – мягко сказал он. – Наше время прошло. Такова жизнь. Наступает новая эра, и нам в ней нет места. Центр мира сместится, как смещался прежде, Атлантида же погибнет в волнах.

– Можно найти корабль. Можно уплыть. Перебраться в другое место.

– Для нас нет другого места.

– Не верю.

Аннуби вздохнул.

– Не хочешь – не верь.

– Я отыщу своих братьев, пойду к Белину.

– Они отмахнутся от тебя, как жители Посейдониса отмахнулись от землетрясения. Как все отмахиваются от Трома.

– Прекрати! – рассерженно вскричала Харита. – Я не дам им отмахнуться. Я заставлю их мне поверить!

Однако для этого прежде их надо было найти. Она настояла, чтобы Аннуби разыскал их с помощью Лиа Фаила, а также по возможности выяснил, куда они собираются. Она поскачет туда, чтобы встретить кого-нибудь из братьев или дядю, а лучше – всех вместе.

– Я говорю, ты напрасно теряешь время, – сказал он, посовещавшись с камнем.

– Ты уже это говорил. Побереги горло. Лучше скажи, где их можно найти.

– Как хочешь, – сдался прорицатель. – Киан ближе других. Он направляется к устью Неруса. Если будет ехать с той же скоростью, то доберется через два дня. Аваллах поставил там сторожевую башню. Ты легко доскачешь до нее за день. Жди его там.

– Спасибо, Аннуби. Ну, я поехала. Вернусь, как только переговорю с братом. Это много времени не займет. Приглядывай за отцом.

– Этим занимается Лиле, – фыркнул Аннуби.

– Так проследи, чтобы она его не убила.

С этими словами Харита вышла. Она переоделась для верховой езды – в штаны и короткую рубаху с широким поясом, на ноги натянула длинные белые сапожки из телячьей кожи, волосы подвязала тем же белым кожаным шнурком, что носила на арене. Перебросив через плечо легкий алый плащ, она отправилась в конюшню, где велела оседлать одну из Эоинновых лошадей, и, как только с этим было покончено, выехала из дворца.

Утро было чистое, высоко в небе плыли легкие облака, окрестность дышала покоем. Харита ехала на север мимо пологих холмов, солнце грело спину, птицы в поле и в небе распевали невинные гимны солнцу, дню, самой жизни. Еще чуть-чуть, и она убедила бы себя, что все ужасные вести последних дней – ложь. Нет ни войны, ни грядущего бедствия… отец не болен, брат жив… ей привиделся страшный сон, который при свете дня рассеялся, как не бывало.

Птицы знают правду, она наполняет их пение.

Однако Харита знала: есть и другая правда, темная, горькая, она не исчезнет от птичьего пения и яркого света. И ей, Харите, выпало донести эту правду до тех, до кого она сможет достучаться, начиная с Киана, старшего из царских детей.

Она не была близка с Кианом. Когда родилась Харита, он был уже взрослым. Их миры не пересекались с самого начала, и именно поэтому она больше верила в возможность его убедить. Между ними никогда не было мелочного детского соперничества, они привыкли смотреть друг на друга издалека.

Киан очень походил на Аваллаха, но во многом и отличался от него. У него были те же густые темные кудри, тот же быстрый взгляд, такие же сильные руки. Как и отец, он был верен своим привязанностям, шла ли речь о человеке или идее, а его упорство в достижении цели граничило с упрямством. Однако Киана можно было переубедить, взывая к его разуму. Не в пример отцу он внимал не столько сердцу, сколько рассудку.

Первенец Аваллаха, он в отличие от братьев всегда знал свое будущее: придет день – и он наденет венец и звездную мантию. Нет нужды доказывать свое превосходство или стремиться урвать кусок. Он не ведал сомнений, а следовательно, и тщеславия – все в нем было цельное и настоящее.

Харита ехала, вспоминая брата, а конские копыта отсчитывали лигу за лигой. Она доехала до Оэры Линды, маленького приморского городка, гордившегося огромной древней библиотекой. В детстве Харита не раз сопровождала царицу в Оэру Линду и сейчас с удовольствием бы здесь задержалась, но боялась разминуться с Кианом. Поэтому она быстро проехала по узкой центральной улице, дивясь, что не видит ни одной живой души. На выезде из опустевшего города она повернула от моря, чтобы пересечь мыс, отделявший эту часть побережья от устья Неруса.

Дорога была наезженная, и она легко отыскала путь. Местность казалась мирной, как в прежние дни, но люди и на дороге, и в полях попадались редко. Большинство домов, мимо которых проезжала Харита, тоже стояли пустыми.

К середине дня она въехала на водораздел и остановилась оглядеться. По правую руку уходил вдаль тонкий мыс, превращаясь в нагромождение красных глыб, о которые разбивались волны; впереди дорога вела к широкой серебряной ленте Неруса, блестящей в мглистой дали; позади лежало ровное, окаймленное золотом побережье, а за ним до самого горизонта – огромная сине-зеленая дуга океана.

Харита напоила лошадь в ближайшем ручье и снова забралась в седло. К башне она подъехала, когда солнце клонилось к закату, обрамленное венком багряно-рыжих облаков. Ошибиться было невозможно: темный силуэт башни угадывался издалека, да и дорога проходила у самого ее подножия.

Харита приехала утомленная и голодная, однако день в седле явно пошел ей на пользу – мышцы омывало приятное тепло усталости. Она спрыгнула с седла и потянулась, разминая затекшие плечи. Боль в спине почти не чувствовалась. Она бросила поводья, чтобы лошадь спокойно щипала траву на влажном склоне холма, а сама пошла к башне.

Укрепление, квадратное в плане, строилось не для того, чтобы радовать глаз; грубое, каменное, широкое в основании, оно быстро сужалось к вершине. Только сейчас Харита сообразила, что должна будет заночевать в этих холодных стенах.

Кроме того, она не подумала о еде – не захватила с собой провизии, к тому же не могла развести огонь. Впрочем, башня защитит если не от холода, то от ветра, а одну ночь можно и поголодать.

Пригнувшись, царевна прошла в сводчатую дверь и по узкой винтовой лестнице поднялась на пустую дощатую площадку. За каменным парапетом виднелось широкое устье реки, а за ним – бронзовое вечернее море. Темно-зеленый лес подступал к дальнему берегу, закатный свет багрянил верхушки деревьев.

Хотя воздух еще хранил дневное тепло, здесь было зябко, и Харита решила отыскать местечко поуютнее. Она оглядела площадку. Часть ее закрывал навес из уложенных на парапет жердей, закиданных сверху соломой. Под навесом лежало аккуратно свернутое одеяло из сшитых овечьих шкур и бурдюк с водой. Здесь же обнаружилась жаровенка на треножнике и стеклышко на шнурке, чтоб развести огонь, но не было дров. Обозрев эти скромные удобства, Харита решила, что останется ночевать на площадке.

Она снова спустилась и отвела лошадь к ручью чуть ниже башни. Напившись и напоив лошадь, Харита расседлала ее и завела в пустое основание башни, где и стреножила на ночь. Потом поднялась по каменным ступеням, вытащила овчину, расстелила рядом с навесом и легла смотреть, как в закатном небе носятся за невидимыми насекомыми стрижи. Вечер был на удивление тих, и Харита гадала, почему так близко от моря не слышно криков морских птиц.

Она лежала, пока не показались звезды, и заснула, думая, как убедить Киана в грядущей гибели мира.

Глава 7

Харита проснулась до рассвета. Звезды тусклыми лампадами догорали на небе, кроваво-красная полоса на востоке зияла отверстой раной. С юга веяло зноем. Харита поняла, что день будет жаркий, а здесь, в речном устье, еще и влажный. Отсюда, с площадки, она видела синюю дымку над водой и лесистыми холмами на том берегу. Пахло рыбой и водорослями.

Она решила спуститься к реке и выкупаться, пока не взмокла от пота. Предстоит разговор с Кианом, который легко может перейти в столкновение, а значит, ей потребуется все ее спокойствие. Сбежав по лестнице, она вывела лошадь пастись на росистой травке, а сама спустилась между кустами к ручью.

Харита уже снимала сапоги, когда услышала размеренный стук лошадиных копыт. «Киан!» – подумала она и, рывком натянув сапоги, кинулась к башне. Когда она подбежала, четверо всадников уже въезжали на холм. Перья на их шлемах колыхались, плащи развевались по ветру.

Один из всадников обернулся, увидел Хариту и резко развернул коня. И в этот миг Харита поняла, что перед ней враг.

Трое остальных миновали башню и направились к берегу. Харита взглянула на море. В устье реки с приливом входил черный корабль под черными парусами. Издалека она не могла рассмотреть подробности, но догадалась, что на корабле люди Сейтенина и что они хотят устроить засаду ее брату.

Времени на раздумья не оставалось. Всадник приближался. В руке он сжимал меч. Харита отступила, освобождая себе место для маневра. Всадник неправильно истолковал это движение и, полагая, что она бросится бежать, пришпорил лошадь.

Однако Харита бежать не собиралась. Она подпустила всадника на несколько шагов, а потом бросилась лошади под ноги, перекатываясь, чтобы не угодить под копыта. К тому времени, как всадник развернулся поглядеть, что с ней, девушка уже вбежала в башню. Она проскользнула туда не-заметно, занятая одной мыслью: как предупредить Киана?

Она выбралась на площадку и подбежала к парапету. Корабль уже подошел к берегу, с борта бросили сходни, по ним вереницей сходили воины. Харита отпрянула от парапета, и тут ее взгляд упал на жаровню. Она подбежала и схватила стеклышко, оборвав шнурок. Солнце уже озарило горизонт, но первые лучи еще не пробились наружу. «Быстрее!» – беззвучно прошептала Харита… и похолодела: на лестнице послышались шаги.

На голой площадке негде было укрыться, но тут Хариту осенило. Схватив овчину, она запрыгнула на навес, распласталась на соломе и накрылась с головой в тот самый миг, когда чужак поднялся на площадку. Харита затаила дыхание.

Она слышала, как он отошел к дальнему парапету, и выглянула из-под овчины. Враг стоял спиной к ней, глядя вниз на корабль и товарищей. Он окликнул их, помахал рукой, потом повернулся в другую сторону. «Он вовсе не меня ищет, – догадалась Харита. – Он собирается здесь остаться». Ну конечно, таким и было его намерение с самого начала: он будет дожидаться Киана и подаст сигнал своим.

«Ладно, я ему помогу», – подумала она, сжимая в руке стеклышко… Очень осторожно, чтобы не зашуршать, она высунула руку из-под овчины и стала поворачивать стеклышко, но солнце еще не поднялось достаточно высоко. «Ну же, ну же! – подгоняла она светило. – Поторопись!».

Под овчиной было невыносимо душно, и Харита почувствовала, что задыхается. Она сдвинула шкуру с лица и выглянула. Чужак стоял вполоборота к ней и смотрел на холмы. Проклятье тебе, Бел! Быстрее же!

Стеклышко в пальцах потеплело. Взглянув. Харита увидела, что оно светится первым розовым отблеском начинающегося дня. Крепко держа стеклышко, Харита навела его на соломенный настил.

Тонкая ниточка дыма поднялась вверх, за ней вторая, третья… Дымки рассеивались в воздухе и плыли к чужаку. На соломе уже плясал бледно-желтый огонек, он был совсем слабый, но быстро разгорался.

Харита крепко держала стеклышко, чтобы солома занялась наверняка. Быстрее же! Гори!

Она услышала, как чужак с шумом потянул воздух, и выглянула из-под овчины. Тот учуял дым и повернулся к ней. Она сбросила шкуру и прыгнула на врага. С громким криком чужак упал навзничь. Харита мигом наклонилась над упавшим и потянула у него из-за пояса кинжал.

Чужак опомнился от испуга и ухватил девушку за руки, но кинжал был уже у нее. Крепко сжимая ее запястья, враг вскочил и неестественно хохотнул.

– Так значит, ты все-таки настоящая, – выговорил он, тараща глаза. – Я думал, это просто тень мелькнула. – Тут он взглянул ей через плечо и увидел пляшущее на соломе пламя. – Эй! Что ты наделала?

Она повернула запястье, и кинжал впился ему в руку. Он с криком разжал хватку. В тот же миг Харита подняла колено, уперлась ступнею ему в грудь и со всей силы распрямила ногу. Она отлетела в сторону и приземлилась на руки. Чужак пошатнулся и ударился спиной о каменный парапет, да так, что чуть дух не вышиб. Шлем свалился с его головы и загрохотал по каменным плитам.

Харита обернулась и увидела, что пламя растет, распространяется по соломе, белый дымок превращается в мощный столб. Она схватила овчину и принялась раздувать огонь.

В следующий миг ее ухватили сзади за горло, подняли и с силой бросили на дощатый настил. Боль обожгла спину и ослепительной черной вспышкой отдалась в мозгу.

Чужак нагнулся, вырвал у нее из рук овчину и принялся сбивать пламя.

Со стоном Харита вскочила на ноги. Она стояла, опершись на парапет, и трясла головой, чтобы прогнать застлавший глаза серый туман. Овчина взлетала и падала. Погасив пламя, чужак обернулся к ней.

– Ну, теперь я с тобой разберусь, – яростно прохрипел он. Кровь из его руки текла так сильно, что забрызгала всю одежду.

Удар пришелся Харите в челюсть чуть ниже уха, и ей показалось, что у нее сейчас отлетит голова. Она стукнулась о парапет, но осталась стоять. Враг приближался. Она закрыла глаза.

Он с размаху ударил ее по щеке. Во рту стало солоно от крови. Харита нащупала каменный парапет, крепче уцепилась за него. Враг ударил снова – наотмашь, так что голова у нее мотнулась в сторону. От боли в глазах прояснилось, она увидела, что чужак надвигается, собираясь схватить ее за горло, и еще заметила, что у него за спиной пламя вспыхнуло вновь. Она прислонилась к парапету, цепляясь рукой за камень.

Нападающий подошел ближе, протянул к ней руки, но она резко развернулась и ударила ножом. Лезвие легко прошло между ребрами, задев легкое, побежала, шипя и пенясь, кровь. Чужак ошалело смотрел на нее, нащупывая рану рукой.

– Не подходи! – окровавленными губами выговорила Харита. – Еще шаг, и я тебя убью.

Огонь потрескивал. Соломенная кровля вновь полыхала вовсю, бело-серый дым клубами валил в небо.

– Это тебе не поможет, – просипел чужак, сжимая руками рану.

– Поживем – увидим.

– Снизу заметят дым и кого-нибудь пришлют.

– Пусть присылают.

– Отдай мне нож, а я скажу, чтобы тебя не трогали.

– Киан – мой брат! – выкрикнула она и сморгнула: такую боль причинили ей эти слова.

Чужак скривился и прижал руку к ребрам. Из раны хлестала кровь, и в свете разгорающегося утра Харита увидела, как с его лица схлынула краска. Он уже пошатывался.

– Отдай нож. – Он протянул руку и нетвердым шагом двинулся к ней.

– Не подходи! – прошипела Харита.

Чужак шагнул, но не удержался и с грохотом рухнул на колени. Глаза его закатились, он осел на бок и замер. Мгновение Харита смотрела на него, затем осторожно приблизилась, приложила пальцы к шее и почувствовала слабое биение жилки. Она расстегнула на чужаке куртку и осмотрела рану. Она была чистая, кровь уже начала свертываться. По опыту выступлений на арене Харита знала: он будет жить.

Снизу раздались крики. Харита выпрямилась, уперев руки в колени. В спину, казалось, врезались раскаленные ножи. От боли ее шатало, однако она вдохнула, чтобы в голове прояснилось, и подошла к парапету. Шесть вражеских воинов бежали с берега к сторожевой башне.

Харита вздохнула. Ей и с одним врагом не справиться, не то что с шестью. Она повернулась, схватила овчину и бросила ее в пламя, которое плясало яростными желтыми языками на фоне бледно-желтого встающего солнца.

Жерди, на которых держалась кровля, рухнули, пламя побежало по доскам. Харита попятилась. Только бы Киан увидел огонь и догадался, что это предупреждение. Она прислонилась к парапету. Снизу доносился грохот сапог по каменной лестнице.

Через секунду первый воин выпрыгнул из люка. В три быстрых шага он пересек площадку. Харита изготовилась защищаться. Ударом ноги воин выбил у нее нож.

В следующий миг он схватил ее за руки и перебросил через плечо. Краем глаза Харита видела, как два других оттаскивают тело ее недавнего противника. Потом были дым и тьма. Очнулась она на траве возле башни, превращенной в огненный маяк. Черный дым клубился в голубом небе, и сквозь полузабытье пробилась теплая волна гордости. Если Киан неподалеку, он это увидит. Должен увидеть.

Вражеские воины, сбившись в кучку, быстро посовещались. Один подошел к Харите, рывком поставил ее на ноги и закинул себе на спину, двое других взяли под мышки раненого товарища, и все двинулись к берегу.

Харита не сопротивлялась, копя силы. У подножия холма воин опустил ее на землю, чтобы переложить на другое плечо. Это ей и требовалось.

Она отскочила вбок и лягнула противника в колено. Тот с криком повалился на землю. Прежде чем его товарищи сообразили, что к чему, Хариту уже отделяли от них четыре прыжка. Превозмогая боль, она побежала по склону вверх.

На взлобье холма один из преследователей ее настиг, ухватил за руку и развернул. Она потянула руку на себя и в тот же миг резко вскинула колено. Противник задохнулся и, упав на землю, покатился, держась за пах. Второй действовал осторожнее, впрочем, с тем же успехом. Он наклонился, чтобы ухватить ее за ноги. Харита подпрыгнула и опустилась обеими ступнями на вытянутую руку. Хрустнула кость, преследователь взвыл от боли.

Следующие два появились вместе: они набросились на нее с двух сторон, держа в руках кинжалы. Каждый раз, как они наскакивали, Харита легко уворачивалась. Воины сыпали проклятиями и снова кидались на нее. В какой-то раз ей удалось увернуться, но кинжал зацепил рукав. В тот же миг она очутилась во вражеских руках.

– Поймал! – крикнул нападавший. – Коли ее!

Его товарищ выхватил кинжал и побежал к Харите. Она выждала, пока он приблизится, а потом просто подняла обе ноги и уперлась ему в грудь. Инерция его разгона выбросила Хариту в воздух. Она перелетела через того, кто ее держал, легко, будто подброшенная быком. Нападавшие столкнулись, и один из них рухнул на землю с ножевой раной в боку.

Она снова была свободна, но кроме уцелевшего врага оставались еще двое, и они медленно наступали, сжимая мечи. Спина болела нестерпимо, мышцы одеревенели. Щеку и подбородок дергало, перед глазами все плыло.

Преследователи заходили с трех сторон. Харита уже знала, как ей поступить, и спокойно подпустила их поближе. В тот миг, когда они ринулись на нее, она прыгнула вперед, вниз по склону, и покатилась, успев сбить одного с ног.

В следующее мгновение она уже вскочила и побежала со склона. У основания она рухнула плашмя, попыталась встать, но на нее накатила дурнота. Она услышала топот и, стиснув зубы, повернулась лицом к нападающим.

Враги замерли на склоне чуть выше Хариты, но смотрели не на нее, а куда-то вдаль. Она вывернула голову. По прибрежной равнине скакали всадники. Все, это конец – от верховых не убежишь.

Трое преследователей закричали. Мимо Хариты неслись кони, воздух наполнился криками, но все это было далеко-далеко и не имело больше никакого значения. Она положила голову на траву и погрузилась в свою боль. Темный столб дыма висел между небом и землей, медленно растворяясь на ветру. Харита почувствовала, как вместе с ним растворяется ее замутненное сознание, и закрыла глаза.

Солнце припекало лоб, и Харита проснулась. Со всех сторон ее держали руки, сверху нависло чье-то лицо.

– Пить, – сказала она, и в то же мгновение к губам поднесли кубок. Она отхлебнула холодной воды, еще раз взглянула на лицо и узнала его. – Киан!

– Мои воины встревожены, – весело сказал он. – Они боялись, что так и не смогут поблагодарить свою спасительницу. – Он улыбнулся и с облегчением хохотнул. – Я сказал им: вы не знаете мою сестрицу, коли думаете, что армия Сейтенина сможет ее одолеть. Этим скотам еще повезло, что мы подоспели, иначе ты разделалась бы с ними по-свойски.

– Киан, я…

– Лежи, лежи. Где болит?

– Спина… старое увечье. – Она попыталась улыбнуться.

– Сможешь сесть в седло?

Она помотала головой, и перед глазами снова поплыли крути.

– Вряд ли.

Киан подозвал одного из своих людей, тот кивнул и торопливо пошел прочь.

– Скоро здесь будет повозка, – сказал Киан. – Отдыхай пока.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Потом.

– Нет, сейчас.

Киан потянул за кожаный ремешок под подбородком, снял украшенный перьями шлем и опустился рядом с Харитой. Она увидела рассыпавшиеся по плечам черные кудри и бородку – ни дать ни взять Аваллах.

– Что ты здесь делала – кроме того, что спасала наши жизни?

– Ждала тебя.

– Ты знала, что мы поедем этой дорогой?

– Лиа Фаил… я попросила Аннуби взглянуть.

Киан кивнул, потом спросил:

– Для чего?

– Мне надо было с тобой поговорить. Я ничего не знала про засаду. Аннуби ее не видел.

– Мы бы тоже ее не увидели, если бы ты не развела огонь. – Он снова улыбнулся, на этот раз от радости. – Малютка Харита, я и не надеялся тебя больше увидеть. Семь лет – и ни единой весточки, и вдруг ты появляешься… Чего ж ты такого надумала мне сказать, что ради этого надо было побороть отборнейших воинов Сейтенина?

Вопрос прозвучал, а она не знала, какими словами ответить. Слова – хилые, корявые сосуды, куда им вместить истину.

– Мне нужна твоя помощь, Киан. Знаю, только ты один меня и выслушаешь.

– Я весь внимание.

– Киан, времени мало, – сказала она, и тут слова хлынули потоком. – Надо быть готовыми… это конец… все это… вся эта война… бессмыслица. Надо приготовиться… все кончено, Киан… Надо…

Он перебил ее.

– Погоди, не части. К чему приготовиться? Что кончено?

Она замялась, потом раскинула руки, будто хотела обнять все вокруг.

– Наш мир, Киан. Атлантида погибнет. Очень-очень скоро. Надо приготовиться.

Мгновение брат смотрел на нее.

– Если все погибнет, – произнес он медленно, – какая разница, будем ли мы готовы?

– Надо покинуть эту землю, – сказала она.

Он пожал плечами и ласково улыбнулся.

– И куда же мы поплывем?

– Ты мне не веришь.

– Я и прежде слышал такие толки, Харита. Мне странно, что ты в них веришь.

– Это не толки, Киан. Стала бы я рисковать жизнью, чтобы сообщить тебе слух, подхваченный на рыбном рынке?

– Почему ты вообще обращаешься ко мне? Я не царь.

– Ты прекрасно знаешь, почему. С отцом говорить бессмысленно. Эта женщина опаивает его невесть чем, чтобы он не соображал.

– Ты так думаешь?

– Ты что, ослеп? Конечно, опаивает. Но я к тебе не за этим. – Она попыталась сесть, но от боли перехватило дыхание.

– Лежи, лежи, – успокоил Киан. – Скоро будет повозка.

– Тебе-то что? Я только даром теряю время.

– Если бы я согласился дать тебе корабли…

– Мне?! Ты что, издеваешься? Дай этой полоумной пару щелястых лодчонок, и пусть уплывает на все четыре…

– Успокойся, Харита. У меня в мыслях такого не было. – Он пожал плечами. – И потом, у нас нет кораблей – во всяком случае, столько, сколько надо тебе.

– Ты правда считаешь, что это нужно мне?

Он примиряюще вскинул руки.

– Ладно, положим, я соглашусь. Сможешь ты подтвердить истинность своих слов?

– А если я представлю свидетельства, ты поверишь?

– Только глупец не верит свидетельствам, – добродушно ответил он.

– Значит, ты и есть глупец! – выпалила она.

– Кто, я?

– Да! Только глупец требует подтвердить то, что и без того знает.

– Вслушайся в свои слова, Харита. Ты говоришь жреческими загадками.

– А ты открой глаза и посмотри вокруг, Киан. Земля сама тебе скажет. Ночью с юга дуют знойные ветры, облака несутся по небу, но дождя нет и нет; прибрежные деревни опустели, земля дрожит под ногами, хрустальный обелиск Верховного храма в Посейдонисе разбился. Оглядись, Киан. Когда ты в последний раз видел морскую птицу? Подумай! Мы возле моря. Они должны носиться целыми стаями. Где они?

Он мгновение смотрел на нее, потом отвернулся.

– Ты мне не веришь, – сказала она. – Мне не убедить тебя никакими свидетельствами, Киан, потому что ты заранее настроен не верить.

– Харита, ну рассуди! – в отчаянии выговорил он. – Я не видел тебя семь лет! Что я должен думать?

Наступила гнетущая тишина. Харита смотрела на брата.

– Землетрясения бывали и раньше, и засухи тоже. Война и прежде опустошала деревни. Неужто, во имя Кибелы, мы должны бросаться невесть куда всякий раз, как землю немного тряхнет или несколько глупых чаек вздумают переселиться в другое место?

– Аннуби сказал, что ты не поверишь, – с тоской произнесла Харита. – Он сказал, никто не поверит.

От раздражения Киан не нашел, что ответить. Он быстро встал и пошел прочь.

Харита снова откинулась на спину. «Зачем я все это затеяла? – думала она. – Ведь знала же, что так будет. И Аннуби предупредил. И вообще, что на меня нашло? Я-то почему поверила Трому? Может, я тоже сошла с ума?».

Покуда один из Киановых жрецов занимался ее спиной, подъехала повозка. Хариту осторожно подняли и перенесли внутрь. Киан тем временем отдавал распоряжение вознице и страже.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросила она, когда он подошел проститься.

– Через два дня я должен встретиться с Белином на границе Сарраса и Тайрна – в городе Гераклии.

– Вернемся вместе. Поговори с отцом.

Он потупился.

– Не могу.

– Она его убивает, – мягко произнесла Харита.

– Этого-то он и хочет! – с внезапной яростью вскричал Киан. – Неужели тебе никто не рассказал, что сделал Сейтенин?

– Аннуби говорил о поражении.

– Это было не поражение, а бойня. После этого Сейтенин приказал раздеть пленников и связать их с убитыми товарищами – рука к руке, нога к ноге, уста к устам! А потом бросил умирать – привязанных к разлагающимся трупам! Мы нашли уцелевших через три дня – три дня под палящим солнцем! Смрад был ужасающий, вид – еще хуже. Аваллах лежал там вместе со всеми и слушал, как люди вопят и бьются в чудовищном танце. – Киан замолчал. Желваки у него так и ходили. – Гуистана нашли под ним, Харита. От этого он помутился рассудком и не хочет возвращаться к действительности.