Текст книги "Под куполом"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

7

– Привет, Сэмми, – произнёс кто-то. – Ты как?

Саманта Буши не узнала голоса и настороженно обернулась в его сторону, одновременно поддёргивая на себе рюкзак с Малышом Уолтером. Малыш спал, и весил он тонну. После падения у ней болела жопа, и на душе также было больно – эта шлюха Джорджия Руа обозвала её лесбиянкой. И это та самая Джорджия Руа, которая столько раз скулила под её трейлером, выпрашивая треть унции порошка для себя и того перекачанного урода, с которым она якшается.

Спрашивал отец Доди. Сэмми говорила с ним тысячу раз, но сейчас его голоса не узнала. Она и лицо его едва узнала. Он выглядел печальным и состарившимся – каким-то разбитым. И даже не засмотрелся на её сиськи, чем никогда раньше не гнушался.

– Привет, мистер Сендерс. А я вас даже не заприметила там… – она махнула рукой себе за спину, туда, где лежало вытоптанное поле, и ещё торчал полусваленный, жалкий на вид тент. Однако менее жалкий, чем этот мистер Сендерс.

– Я сидел в тени, – тот самый неуверенный голос, который выходит из уст, искривлённых в глуповатой улыбке, на которую тяжело смотреть. – Хорошо хоть было что пить. Не слишком ли сегодня тепло, как для октября? Господи, конечно. Я думал, какой замечательный день – настоящий день города – а потом тот мальчик…

«Боже правый, он же плачет».

– Мне очень жаль вашу жену, мистер Сендерс.

– Благодарю, Сэмми. Ты добросердечная. Помочь тебе донести ребёнка до твоей машины? Думаю, ты уже можешь ехать – дорога почти свободна.

Это было то предложение, от которого Сэмми не могла отказаться, даже вопреки его плаксивости.

Она достала Малыша Уолтера из рюкзака – всё равно, что извлекать кусок тёплого хлебного теста – и вручила его Сендерсу. Малыш Уолтер раскрыл глаза, нетрезво улыбнулся, отрыгнул и вновь заснул.

– Мне кажется, у него там сообщение, в подгузнике, – сказал мистер Сендерс.

– Да уж, он сущий сральный автомат. Крошечка Малыш Уолтер.

– Очень хорошее, старинное имя – Уолтер.

– Благодарю.

Едва ли следовало бы ему объяснять, что её сыночек имеет двойное имя: Малыш Уолтер… к тому же она была уверена, что уже говорила с ним на эту тему. Просто он не помнит. Идти так, рядом с ним, пусть даже он и нёс на руках её ребёнка – это был абсолютно обломный финал абсолютно обломного дня. По крайней мере, в отношении дороги он был прав, автомобильный стоячий партер наконец-то рассосался. У Сэмми мелькнула мысль о том, что немного времени остаётся до того дня, когда весь город вновь пересядет на велосипеды.

– Мне никогда не нравилось её увлечения пилотированием, – произнёс мистер Сендерс. Казалось, он извлёк на свет фрагмент плетения какого-то своего внутреннего диалога. – Иногда я даже задумывался, не спит ли случайно Клоди с тем парнем.

«Чтобы матушка Доди спала с Чаком Томпсоном?» – Сэмми была шокирована и заинтригована одновременно.

– Да нет, наверное, – сказал он и вздохнул. – Как бы там не было, это уже неважно. Ты не видела Доди? Она не ночевала дома.

Сэмми едва не произнесла: «Да, вчера днём». Но если Доди не спала дома, эта фраза только бы ещё более обеспокоила её папочку. И затянула бы саму Сэмми в длинную болтовню с дядей, у которого слезы уже ручьями текли по лицу, а с одной ноздри повисла сопля. Это было бы совсем не кульно.

Они добрались до её автомобиля, старого «Шевроле», больного раком днища. Сэмми приняла на руки Малыша Уолтера и скривилась от запаха. Там не просто письмо или бандероль у него в подгузнике, там целая посылка Федерал Экспресс.

– Нет, мистер Сендерс, я её не видела.

Он кивнул и вытер себе нос тыльной стороной ладони. Сопля исчезла или куда-то ещё прицепилась. Уже легче.

– Возможно, она поехала к молу с Энджи Маккейн, а потом в Сабаттус[159]159
  Sabattus – город (4,5 тыс. жителей) в округе Андроскоггин, в штате Мэн.


[Закрыть] к тётке Пэг, поэтому и не смогла вернуться домой вечером.

– Конечно, наверняка, так и есть.

А когда Доди вернётся в Милл, она получит приятный сюрприз. Видит Бог, она его заслужила. Сэмми открыла дверцу машины и положила Малыша Уолтера на пассажирское сидение. Детское креслице она перестала использовать ещё несколько месяцев назад. Многовато мороки. К тому же она всегда ездит осторожно.

– Приятно было увидеться с тобой, Сэмми, – пауза. – Ты помолишься за мою жену?

– Ага… конечно, мистер Сендерс, без проблем.

Она уже начала садиться в машину, и тут припомнила две вещи: Джорджия Руа боднула ей в сиську своим мотоциклетным сапогом (и так сильно, что наверняка, там уже и синяк есть), а Энди Сендерс, пусть он и в скорби, служит первым выборным их города.

– Мистер Сендерс.

– Что, Сэмми?

– Кое-кто из тех новых копов вели себя довольно грубо здесь. Вы могли бы сделать что-то по этому поводу. Понимаете, пока они совсем не обнаглели.

Невесёлая улыбка не покинула его лица.

– Ну, Сэмми, я понимаю, как вы, молодёжь, относитесь к полиции – я и сам был молодым, когда-то – но у нас здесь сейчас довольно некрасивая ситуация. И чем быстрее мы чуточку усилим власть, тем будет лучше для всех. Ты же понимаешь это, правда?

– Конечно, – ответила Сэмми. Она поняла главное: скорбь, неважно, истинная она или нет, не может помешать политику выливать изо рта потоки дерьма. – Ну, до свидания.

– Они хорошая команда, – произнёс Энди нерешительно. – Пит Рендольф проконтролирует, чтобы они взяли себя в руки. Будут носить одинаковые шляпы… Тан… будут танцевать под одну дудку. Защищать и служить, ну, ты сама знаешь.

– Конечно.

Саманта представила себе танец «защищай-и-служи» с соответствующим па – «удар по сиське». Машина тронулась, Малыш Уолтер вновь тихонько захрапел на сидении. Невыносимо воняло детским дерьмом. Сэмми опустила стекло обоих окон и посмотрела в зеркальце заднего вида. Мистер Сендерс так и стоял на уже почти совсем пустом временном паркинге. Поднял руку на прощание.

Сэмми тоже махнула ему в ответ, удивляясь, почему Доди не пришла домой, где же это она могла остаться на ночь. И тогда выбросила эту мысль из головы – какое ей дело? – и включила радио. Единственным, что принималось хорошо, было «Радио Иисус», и она выключила радиоприёмник.

Подняв голову, она вдруг увидела прямо перед собой Фрэнка Делессепса, тот стоял посреди дороги с поднятой рукой, ну чисто тебе настоящий коп. Пришлось резко нажать на тормоза и придержать рукой ребёнка. Малыш Уолтер проснулся и начал вопить.

– Посмотри, что ты наделал, – заорала она Фрэнки (с которым как-то, ещё школьницей, имела двухдневный роман, пока Энджи находилась в летнем музыкальном лагере). – Ребёнок едва не упал на пол.

– Где она сидела? – наклонился Фрэнки к окошку, играя бицепсами. Крупные мышцы, маленький член, такой он, Фрэнки Дел. Сэмми задумалась, как только Энджи его трахает.

– Не твоего ума дело.

Настоящий коп выписал бы ей штраф за пререкания и нарушение правил перевозки детей, но Фрэнки лишь ощерился:

– Ты видела Энджи?

– Нет, – на этот раз она сказала правду. – Её, вероятно, застало где-то вне города, – хотя Сэмми сразу же мысленно уточнила себе, что это они здесь, в городе, попали в ловушку.

– А Доди?

Сэмми повторила своё «нет». Просто не имела другого выбора, потому, что Фрэнки мог рассказать мистеру Сендерсу.

– Машина Энджи дома, – сказал Фрэнки. – Я заглядывал в их гараж.

– Большое дело. Может, они поехали вместе с Доди на её «Киа»[160]160
  «Киа» – автомобиль южнокорейского производства.


[Закрыть].

Фрэнки, похоже, призадумался об этом. Они уже были почти одни. Дорожная катавасия осталась в прошлом. Наконец он спросил:

– Джорджия сделала больно твоей сисечке? – И не успела она что-то ответить, как он протянул руку и схватил её там же. Отнюдь не нежно. – Хочешь, я её поцелую, чтобы стало легче?

Она хлопнула его по руке. Справа от неё не переставал орать Малыш Уолтер. Иногда у ней всплывала мысль, почему Бог сначала создал мужчину, ей это действительно было удивительно. Они как не орут, то что-то хватают, как не хватают, то орут.

Фрэнки уже не улыбался.

– Ты ещё увидишь жареного волка, – произнёс он. – Сейчас всё изменилось.

– Ну и что ты сделаешь? Арестуешь меня?

– Думаю, сделаю кое-что получше, – ответил он. – Давай, убирайся отсюда. И если встретишь Энджи, передай, что я желаю её видеть.

Она поехала прочь, распсихованная и, пусть как не хотелось признаваться в этом самой себе, также немного напуганная. Проехав полмили, она свернула на обочину и поменяла Малышу Уолтеру подгузник. На заднем сидении лежал пакет для грязных памперсов, но через нервозность ей было не до этого. Сэмми выбросила засранный памперс прямо на обочину, неподалёку от щита с надписью:

ДЖИМ РЕННИ

ПОДЕРЖАННЫЕ АВТОМОБИЛИ

ИМПОРТНЫЕ & ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ

$ОБЕ$ПЕЧИМ ХОРОШИЙ КРЕДИТ!

УПРАВЛЯЙТЕ В ЛУЧШЕМ СТИЛЕ -

БОЛЬШОЙ ДЖИМ В ДЕЛЕ!

Она обогнала нескольких подростков на велосипедах, и вновь у неё промелькнула мысль, скоро все начнут на них ездить. Хотя до этого не дойдёт. Кто-то разберётся с этой ситуацией, как в тех фильмах-катастрофах, которые она так любила смотреть по телевизору обкуренной: извержение вулкана в Лос-Анджелесе, зомби в Нью-Йорке. А когда дела вернутся к своему нормальному состоянию, Фрэнки и Тибодо также вновь станут теми же, кем они были раньше: городскими лузерами с мелочью или совсем без монет в карманах. Ну а пока что, лучше всего, что она может делать, это держаться в тени.

И вообще, она радовалась, что не рассказала ничего о Доди.

8

Расти услышал пикание монитора кровяного давления и понял, что они теряют мальчика. На самом деле они начали терять его ещё в санитарной машине. Может, с того самого мгновения, как пуля отрикошетила и попала в него, но пикание монитора подтвердило эту истину прописными буквами. Рори следовало бы сразу же воздушной санитарной службой направить в Госпиталь Центрального Мэна, прямо с того места, где его так страшно ранило. Вместо этого он лежал в бедной на оборудование операционной, где было слишком жарко (кондиционеры отключены ради экономии пропана), прооперированный врачом, который давно должен был бы выйти на пенсию, которому ассистировали фельдшер абсолютно без опыта в нейрохирургии и измождённая медсестра, которая как раз произнесла:

– Фибрилляция, доктор Гаскелл.

Подал голос кардиомонитор. Теперь они оба пели хором.

– Знаю, Джинни. Я ещё не оглупел, – он вздохнул. – Не оглох, я хотел сказать. Боже.

Какой-то миг они с Расти молча смотрели один на другого выше накрытого простыней тела мальчика. Глаза у Гаскелла были, как ни странно, ясными, живыми – это был совсем не тот понурый призрак, который последние пару лет слонялся по коридорам больницы «Кэти Рассел» со стетоскопом на шее, только бы как-то убить время, но вместе с тем выглядел он ужасно состарившимся и хлипким.

– Мы сделали всё, что могли, – сказал Расти.

По правде, Гаскелл сделал больше того, на что он, как казалось, был способен.

Он напомнил Расти героя тех бейсбольных романов, которые он так любил читать в детстве, когда на площадку выбегает пожилой питчер и добывает в борьбе славу своей команде в седьмой игре Мировой серии. К сожалению, только Расти и Джинни Томлинсон наблюдали этот высокий класс, хотя на этот раз старый боец и не получил хеппи-энда.

Расти подключил капельницу со смесью физраствора и манита[161]161
  Манит – препарат, который уменьшает внутричерепное давление.


[Закрыть], чтобы уменьшить отёк мозга. Гаскелл бегом оставил операционную, чтобы сделать клинический анализ крови в лаборатории дальше по коридору. Именно Гаскелл, потому что Расти не имел для этого квалификации, а лаборантов не было. В больнице имени Катрин Рассел теперь ужасно не хватало персонала. Расти подумал, что мальчик Динсморов – это только первый взнос из той суммы, которую вынужден будет заплатить город за недостаток персонала.

Что хуже, у мальчика оказалась вторая группа с отрицательным резусом, именно такой крови не было среди их небольших запасов. Но была кровь первой группы – универсальный донор – и они ввели Рори четыре единицы, таким образом, в запасе осталось всего девять. Тратить кровь на мальчика, вероятно, было всё равно, что вылить её в канализацию, но никто из них этого не произнёс. Пока кровь поступала в тело, Гаскелл послал Джинни вниз, в кладовую, размером не большей чем шкафчик, которая служила госпитальной библиотекой. Она вернулась с истрёпанным томом «Нейрохирургия. Короткое описание». Гаскелл оперировал, заглядывая в раскрытую книгу, её страницы, чтобы не перелистывались, прижали отоскопом. Расти думал, что никогда ему не забыть визг пилы, запах пилёной кости в теплом воздухе и густой сгусток крови, который появился, когда Гаскелл убрал выпиленную черепную пластинку.

Несколько минут Расти все ещё лелеял в себе надежду. Когда сквозь трепанационное отверстия мозг был освобождён от давления гематомы, жизненные показатели Рори стабилизировались или, по крайней мере, попробовали это сделать. Но тогда, когда Гаскелл старался выяснить, сможет ли он достать фрагмент пули, все вновь покатилось кувырком, и очень быстро.

Расти подумал о родителях, которые ждут и надеются без надежды. А теперь, вместо того чтобы вывезти Рори из операционной на каталке налево по коридору, в отделение интенсивной терапии, куда можно было бы позволить украдкой заглянуть его родным, выходило так, что его надо везти направо, в морг.

– Если бы это была ординарная ситуация, я бы поддерживал его жизненно важные функции и спросил бы родителей, не согласятся ли они на донорство органов, – сказал Гаскелл. – Однако же, конечно, при ординарной ситуации он к нам и не попал бы. А если бы даже попал, я бы не стал его оперировать, заглядывая… в чёртов справочник «Тойота для чайников»[162]162
  Справочники по ремонту автомобилей «Тойота» отмечаются детальностью и простотой изложения.


[Закрыть]. – Он ухватил отоскоп и бросил его через операционную. Ударившись об стену, тот отбил кусочек зелёного кафеля и упал наземь.

– А вы не прикажете вколоть ему адреналин? – спросила Джинни спокойно, невозмутимо и сосредоточено… хотя на вид была крайне измождённой, изнурённой до такого состояния, что вот-вот сама упадёт бездыханная.

– Разве я не ясно сказал? Я не желаю продолжать мальчику агонию. – Гаскелл потянулся к красной кнопке, которой выключалась система искусственного дыхания. Какой-то шутник, наверное, Твич, приклеил там маленькую наклейку с надписью «НАЕЛСЯ!» – Или у вас есть другие мысли, Расти?

Расти взвесил, и медленно покачал головой. Тест на рефлекс Бабинского[163]163
  Жозеф Бабинский (1857–1932) – французский невропатолог польского происхождения, разработал тесты для диагностирования повреждения нервной системы.


[Закрыть] был положительным, что означало обширное повреждение мозга, но основная причина состояла в том, что уже не было никаких шансов. По правде, их с самого начала не было.

Гаскелл щёлкнул выключателем. Рори Динсмор самостоятельно сделал один тяжкий вздох, казалось, что сделает ещё и второй, но нет, мальчик затих.

– Я сделал это… – Гаскелл взглянул на большие настенные часы. – В семнадцать пятнадцать. Джинни, запишете время в свидетельство о смерти?

– Да, доктор.

Гаскелл сорвал с себя маску, и Расти отметил про себя, что губы у старика совсем синие.

– Давайте пойдём отсюда, – сказал он. – Эта жара меня убьёт.

Однако не в жаре было дело, а в его сердце. Он упал, не преодолев и половины коридора, когда шёл сообщить Алдену и Шелли Динсморам печальную новость. Теперь уже Расти вколол ему адреналин, но пользы от этого не было. Не помог и непрямой массаж сердца. И дефибрилляция тоже.

Время смерти – семнадцать сорок девять. Рон Гаскелл пережил своего последнего пациента ровно на тридцать четыре минуты. Расти сидел на полу, опершись спиной об стену. Джинни сама все сообщила родителям Рори; Расти, сидя на полу с заслонённым ладонями лицом, услышал преисполненные сожаления и отчаяния причитания матери. В почти пустой больнице звук разносился хорошо. Она рыдала так отчаянно, что, казалось, не перестанет никогда.

9

Барби подумал, что вдова шефа наверняка когда-то была чрезвычайно красивой женщиной. Даже сейчас, с чёрными кругами под глазами и небрежно одетая (синие джинсы и, он был в этом уверен, пижамная рубашка), Бренда Перкинс оставалась поражающе привлекательной. Он подумал, что, вероятно, умные люди редко теряют внешнюю привлекательность – то есть если они её когда-то имели, – и заметил в её глазах ясный блеск интеллекта. И ещё чего-то. Хотя она и находилась в скорби, это не убило в ней любопытства. И сейчас объектом её любопытства был именно он.

Она взглянула мимо него на машину Джулии, которая сдавала задом по подъездной аллее, и махнула ей рукой.

– Куда это вы едете?

Джулия вылезла из окна, сказав:

– Мне надо убедиться, что газета выходит! И ещё надо заскочить в «Розу-Шиповник», сообщить плохую новость Энсону Вилеру – сегодня он на сэндвичах! Не волнуйтесь, Брен, Барби вполне безопасен!

И прежде чем Бренда успела что-то ответить или высказать несогласие, Джулия уже была на Морин-Стрит и уехала прочь, целенаправленная женщина. Барби хотелось бы сейчас быть рядом с ней, хотелось, чтобы единственной его целью оставалось приготовление сорока сэндвичей с ветчиной и сыром и сорока с тунцом.

Проводя взглядом Джулию, Бренда вновь вперилась в него. Их разделяли сетчатые двери. Барби чувствовал себя кем-то, кто пришёл наниматься на временную работу.

– Так вы, правда? – спросила Бренда.

– Извиняюсь, мэм?

– Безопасный?

Барби поколебался. Два дня тому назад он ответил бы «да», конечно, это так, но сегодня он уже чувствовал себя скорее солдатом в Фаллудже, чем поваром в Честер Милле. Наконец ответил, что он благопристойный, вызвав у неё улыбку.

– Хорошо, я самая это решу, – произнесла она. – Хотя сейчас моё суждение может быть не совсем корректным. Я испытала тяжёлую утрату.

– Я знаю, мэм. Мне очень жаль.

– Благодарю. Похороны будет завтра. Из того убогого похоронного салона Бови, который каким-то чудом ещё сводит концы с концами, хотя едва ли не все в Честер Милле пользуются услугами Кросмена в Касл Роке. Люди прозвали это заведение Погребальным сараем Бови. Стюарт просто идиот, а его брат Ферналд ещё хуже, но сейчас только они доступны нам. Мне, – она вздохнула, словно женщина, которую ожидает какая-то огромная работа.

«А так оно и есть, – подумал Барби. – Смерть любимого человека может обернуться чем-то, но работа обязательно входит в это что-то».

Она удивила его, приотворив двери и присоединившись к нему на веранде.

– Идём за мной в обход, мистер Барбара. Может, я приглашу вас потом вовнутрь, но не раньше, чем буду уверенна в вас. Обычно я принимаю на веру слова Джулии, но сейчас непростое время.

Она повела его мимо дома по аккуратно подстриженной траве, из которой были выграбленны все до последнего осенние листочки. По правую сторону стояла решётка, которая отделяла усадьбу Перкинсов от соседней, налево был хорошо ухоженный цветник.

– Цветы принадлежали к компетенции моего мужа. Думаю, такое хобби у работника органов правопорядка кажется вам странным.

– На самом деле совсем нет.

– Мне тоже. Но мы в меньшинстве. Маленькие города предопределяют слаюое воображение. Грейс Металиос и Шервуд Андерсон[164]164
  Грейс Металиос (1924–1964) – автор бестселлера «Пейтон плейс» (1956) о скрытом от публичного глаза стиле жизни в маленьком городе Новой Англии; Шервуд Андерсон (1876–1941) – романист, новеллист, чьё творчество имело значительное влияние на Гемингвея, Фолкнера, Стейнбека и других выдающихся американских авторов.


[Закрыть] были полностью правы в отношении этого. А также, – продолжила Бренда, когда они обогнули дальний угол дома и попали на задний двор, – здесь не так быстро темнеет. У меня есть генератор, но он заглох ещё утром. Думаю, закончилось горючее. Есть запасной баллон, но я не знаю, как их менять. Обычно, я упрекала Гови за этот генератор. Он хотел научить меня с ним работать. А я отказалась. Просто на зло. – Из её глаз выкатилась слезинка и капнула на щеку. Она вытерла её машинально. – Если бы могла, я бы извинилась перед ним теперь. Признала бы его правоту. Ох, если бы была такая возможность, но где её взять?

Барби умел угадывать суть риторических вопросов.

– Если дело лишь в баллоне, – предложил он, – я могу его поменять.

– Благодарю, – ответила она, подводя его к садовому столику, возле которого стояла компактная морозилка фирмы «Иглу»[165]165
  «Igloo» – компания, которая с 1947 года начала вырабатывать дешёвые холодильники, а теперь является наибольшим производителем кулеров в США.


[Закрыть]. – Я собиралась попросить Генри Моррисона, а ещё хотела купить несколько баллонов про запас в Бэрпи, но, когда поехала туда сегодня днём, там было закрыто, а Генри со всеми другими находился на поле Динсмора. Как вы думаете, я смогу купить баллоны завтра?

– Возможно, – кивнул Барби, хотя имел относительно этого большие сомнения.

– Я слышала о том, что там случилось с мальчиком, – сказала она. – Моя соседка, Джина Буффалино, вернувшись оттуда, мне рассказала. Это ужасно, мне так жаль. Он выживет?

– Не знаю. – И поскольку интуиция подсказывала ему, что честность – самый прямой путь к получению доверия этой женщины (вероятно, лишь начало пути), он добавил: – Но мне кажется, что навряд ли.

– Да, – вздохнула она и вновь втёрла себе глаза. – Из того, что я услышала, там очень тяжёлое ранение. – Она открыла «Иглу». – Здесь есть вода и диетическая кола. Освежающие напитки, которые я только и позволяла пить Гови. Выбирайте, что хотите.

– Воду, мэм.

Она откупорила две бутылки «Источника Поланда»[166]166
  Poland – основанный в XVIII ст. в штате Мэн городок, название получил от лица убитого там индейского вождя по имени Поланд; «Poland Spring» – известная с 1845 года марка минеральной воды, которую добывают из разных источников на территории Мэна.


[Закрыть], и они выпили. Бренда смотрела на него печальными глазами, но заинтересованно.

– Джулия мне сказала, что вам нужны ключи от городского совета, и я понимаю зачем. И понимаю, почему вы не желаете, чтобы об этом знал Джим Ренни…

– Ему придётся. Ситуация изменилась. Понимаете…

Она покачала головой, останавливая его поднятой рукой. Барби замолчал.

– Прежде чем вы расскажете об этом, я хочу, чтобы вы рассказали мне, что там за неприятности были у вас с Джуниором и его друзьями.

– Мэм, разве ваш муж не…

– Гови редко говорил о своей работе, но об этом деле он мне всё-таки рассказал. Думаю, оно его беспокоило. Я хочу видеть, будет ли совпадать его рассказ с вашим. Если так, мы будем говорить и обо всём другом. Если нет, я попрошу вас уйти отсюда, но бутылку воды вы сможете прихватить с собой.

Барби показал на небольшой красный сарайчик возле левого угла дома.

– Там ваш генератор?

– Да.

– Вы сможете выслушать мой рассказ, пока я буду менять баллон?

– Да.

– И вы хотите услышать все с начала?

– Конечно. А если вы ещё хоть раз обратитесь ко мне «мэм», мне придётся разбить вам голову.

Дверца сарайчика, где хранился генератор, были заперты на сияющий начищенной медью крюк. Человек, который до вчерашнего дня жил здесь, проявлял заботу о таких вещах… хотя единственный запасной баллон – это позор. Барби решил, каким бы боком не обернулся их разговор, завтра он всё равно попробует достать для неё ещё несколько баллонов.

«Между тем, – мысленно произнёс он сам себе, – надо рассказать ей всё, что она хочет знать о том вечере». А рассказывать о таком легче, отвернувшись к ней спиной; ему неприятно было рассказывать, что к потасовке была причастна Энджи Маккейн, потому что увидела в нём немного состарившегося кобеля.

«Правда – наилучшая тактика», – напомнил себе он и начал повествование.