Текст книги "Под куполом"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

4

Западная часть Честер Милла была наименее заселённой территорией города, и, её очистили почти полностью, когда до девяти утра оставалось ещё четверть часа. Единственным полицейским экипажем, который ещё находился на Малой Суке, была машина № 2, за рулём её сидела Джеки Веттингтон, а штурманское место занимала Линда Эверетт. Шеф Перкинс, провинциальный коп старой школы, больше не руководил, и женщины по-своему наслаждались этим непривычным состоянием. Мужчины, особенно мужчины – копы с их бесконечными подначками и ржанием, уже успели осточертеть.

– Возвращаемся, что ли? – спросила Джеки. – «Шиповник» закрыт, но, может, у нас получится выпросить по чашечке кофе.

Линда не ответила. Она думала о том месте, где Купол перерезал Малую Суку. После поездки туда, ей было тревожно, и не только потому, что дежурные там также продолжали стоять к ним спинами и даже не пошевелились, когда она поприветствовала их с добрым утром через установленный на крыше машины мегафон. Тревожно она чувствовала себя из-за того, что на Куполе там красной краской было теперь нарисовано огромное X, оно висело просто в воздухе, словно какая-то фантастическая голограмма. Это была метка запланированной контактной точки. Казалось невозможным, чтобы выпущенная отсюда за двести или триста миль ракета могла попасть в такое крохотное пятнышко, хотя Расти уверял её, что это реально.

– Лин?

Она вернулась в «здесь и сейчас»:

– Конечно, едем назад, если ты не против.

Затрещало радио: «Экипаж два, экипаж два, вы слышите, приём?»

Микрофон со штатива взяла Линда.

– База, это экипаж два. Стэйси, мы вас слышим, хотя слышимость здесь не очень, приём?

– Все это говорят, – ответила Стэйси Моггин. – Сигнал возле Купола очень плох, но ближе к городу связь становится лучше. А вы ещё на Малой Суке, да?

– Да, – ответила Линда. – Только что проверили Кильянов и Буши. Обе семьи выбрались. Если ракета пробьёт барьер, Роджер Кильян будет иметь груду жареных кур.

– Устроим пикник. С тобой хочет поговорить Пит. То есть шеф Рендольф. Приём.

Джеки съехала на обочину и остановила авто. В эфире некоторое время слышалось только потрескивание, потом появился Рендольф. Он не обременил себя тем, чтобы поздороваться, впрочем, как всегда.

– Экипаж два, вы проверили церковь?

– Святого Спасителя? – переспросила Линда.

– Это единственная, которая мне там известна, офицер Эверетт. Разве что индуистская мечеть выросла там за ночь.

Линда имела сомнения относительно того, что индусы молятся в мечетях, но решила, что сейчас исправлять начальника нет времени. Голос Рендольфа звучал утомлённо, раздражённо.

– Церковь Спасителя не входит в наш сектор, – доложила Линда. – Она в секторе какой-то пары новых копов. Кажется, Тибодо и Ширлза. Приём.

– Проверьте её ещё раз вы, – приказал Рендольф ещё более раздражённым голосом. – Никто нигде не видел Коггинса, а несколько его прихожан желают заняться с ним псалмопеттингом, или как там у них это называется.

Джеки приставила палец себе к виску, скорчив гримасу, словно стреляется. Линда, которой хотелось быстрее вернуться в город и посетить своих детей у Марты Эдмандс, кивнула.

– Слушаюсь, шеф, – ответила Линда. – Сделаем. Приём.

– Проверьте также пасторскую усадьбу, – дальше пауза. – И ещё радиостанцию. Эта чёртова станция базарит без умолку, значит там должен кто-то сидеть.

– Сделаем, – она уже чуть ли не произнесла конец связи, но тут её посетила другая мысль. – Шеф, не передавали ли чего-нибудь новенького по телевизору? Президент ничего не объявлял? Приём.

– У меня нет времени прислушаться к каждому слову, которое этот молодчик выпускает из своего глуповатого рта. Двигайте, найдите падре и скажите ему, чтобы спасал оттуда свою сраку. И собственные сраки возвращайте в город также. Конец.

Линда возвратила микрофон на штатив и посмотрела на Джеки.

– Возвращать наши сраки в город? – повторила Джеки. – Наши сраки?

– Сам он срака, – сказала Линда.

Ей хотелось проговорить это весело, но замечание повисло в тишине. Какую-то минуту они просто молча сидели в машине, только двигатель гудел на холостом ходу. А потом Джеки произнесла голосом тихим, едва слышным:

– Как же это гадко.

– Рендольф вместо Перкинса, имеешь ввиду?

– И он, и эти новые копы, – последнее слово она взяла в воздухе в кавычки пальцами. – Эти пацаны. А знаешь что? Когда я отмечалась в участке, Генри Моррисон сказал мне, что Рендольф принял ещё двух сегодня утром. Они пришли прямо с улицы вместе с Картером Тибодо, и Пит просто их записал, не задавая никаких вопросов.

Линда знала, какого сорта приятели ошиваются рядом с Картером, и в «Диппере», и в «Топливе & Бакалее», и в том гараже, где они по обыкновению занимаются тюнингом своих приобретённых в кредит мотоциклов.

– Ещё двух? Зачем?

– Пит сказал Генри, что они могут понадобиться, если ракета не пробьёт Купол. «Чтобы удержать ситуацию под контролем», – так он сказал. И знаешь, кто вложил эту идею ему в голову?

Линда, конечно же, знала.

– По крайней мере, они не имеют оружия.

– Кое-кто имеет. Не полицейское, собственное. Завтра – конечно, если все не закончится уже сегодня – они его будут иметь уже все. И с сегодняшнего утра Пит позволил им ездить по двое, вместо того, чтобы каждого выделять пару с кем-то из настоящих копов. Это такой срок стажировки? Двадцать четыре часа, а по факту и меньше. Ты понимаешь, что теперь этих пацанов больше, чем нас?

Линда молча себе это представила.

– Гитлерюгенд, – произнесла Джеки. – Вот что приходит мне на ум. Может, это и слишком, но я молю Бога, чтобы все это сегодня уже прекратилось, и мои опасения оказались напрасными.

– Я не совсем могу себе представить Питера Рендольфа в роле Гитлера.

– Я тоже. Мне он кажется больше похожим на Германа Геринга. Это я имею в виду Ренни, когда говорю о Гитлере. – Она нажала на газ, сделала трёхходовой разворот и направила машину в сторону Церкви Святого Христа-Спасителя.

5

Церковь стояла незапертая и пустая, генератор отключён. В пасторате было тихо, но «Шевроле» преподобного Коггинса стоял в его маленьком гараже. Заглянув туда, Линда заметила на бампере две наклейки. На той, что справа, была надпись: ЕСЛИ ВОЗНЕСЕНИЕ СЕГОДНЯ, КОЕ-КТО ДРУГОЙ ПЕРЕХВАТИТ МОЙ РУЛЬ! Та, что слева, гласила: МОЯ ВТОРАЯ МАШИНА ИМЕЕТ 1 °CКОРОСТЕЙ.

Линда обратила внимание Джеки на вторую надпись.

– У него есть велосипед, я его видела вверху. Но в гараже его не видно, и он, возможно, на нём поехал в город. Экономит бензин.

– Возможно, – согласилась Джеки. – Хотя нам следует проверить в доме, он случайно не поскользнулся в душе, не свернул там себе шею.

– Это означает, что, возможно, нам придётся увидеть его голого?

– Никто не говорил, что полицейская работа должна быть сама красота, – ответила Джеки. – Идём.

Дом был заперт, но в городе, где большинство населения представляют сезонные жители, полиция прекрасно знает, как попасть в дом. Они поискали запасной ключ в обычных местах. Нашла его Джеки. Он висел на крючке с внутренней стороны кухонного окна. Им открывались задние двери.

– Преподобный Коггинс? – перед тем как войти в открытые двери, позвала Линда. – Преподобный Коггинс, здесь полиция, вы дома?

Никакого ответа. Они вошли. Нижний этаж сиял чистотой и порядком, но Линда ощущала какой-то дискомфорт здесь. Это просто оттого, что она находится в чужом доме, уверила себя Линда. В доме религиозного человека, и к тому же без его разрешения. Джеки поднялась на второй этаж.

– Преподобный Коггинс? Полиция. Если вы здесь, отзовитесь, пожалуйста.

Линда стояла около подножия ступенек, смотря вверх. В доме чувствовалось что-то нехорошее. Вдруг она подумала о Дженнилл, вспомнила, как её трясло и корчило. Тогда тоже было нехорошо. Причудливая уверенность проскользнула ей в мозг: если бы прямо здесь сейчас оказалась Дженнилл, у неё вновь начался бы припадок. И она, конечно же, вновь начала бы проговаривать причудливые вещи. Наверняка, о Хэллоуине и о Большой Тыкве.

Ступеньки были абсолютно обычными, но ей не хотелось подниматься по ним, хотелось просто подождать, пока Джеки не убедится, что в доме никого нет, и тогда они поедут уже к радиостанции. Но когда партнёрша её позвала, Линда пошла вверх.

6

Джеки стояла посреди Коггинсовой спальни. На одной её стене висел простой деревянный крест, а на противоположной – табличка с надписью: ОКО ЕГО ВЫСЛЕЖУЕТ ВОРОБЬЯ[202]202
  «Око его следит за воробьёв» – название написанного 1905 года белого госпела, популярность которому принесло его исполнение чёрными певцами; тема базируется на евангельском стихе «Не два ли воробья продаются за грош? А на землю из них ни один не упадёт без воли Отца вашего» (Матвея, 10:29).


[Закрыть]. Покрывало на кровати было откинуто. На простыне под ним заметны были следы крови.

– И вот это, – позвала Джеки. – Иди-ка сюда.

Линда неохотно подошла. Между кроватью и стеной на полированном деревянном полу лежал завязанный узлами кусок бечевы. На узлах тоже была кровь.

– Похоже на то, что его кто-то бил, – мрачно заметила Джеки. – Наверняка, так сильно, что он даже потерял сознание. И тогда они положили его на… – Она перевела взгляд на партнёршу. – Нет?

– Вижу, ты росла не в религиозной семье, – сказала Линда.

– Как раз наоборот. Мы верили в святую троицу: Санта-Клауса, пасхального зайца[203]203
  Пасхальный заяц – языческий образ-символ наступления весны, который перешёл в христианскую культуру германских народов; утром на Пасху дети находят корзины с пасхальными яйцами и конфетками, которые им ночью «принёс» пасхальный заяц.


[Закрыть] и зубную фею. А ты?

– В простой, как вода из водопровода, баптистской семье, но о таких вещах, что мы здесь видим, я слышала. Думаю, он занимался самобичеванием.

– Эй! Это же когда-то делали люди за свои грехи?

– Да. И, я думаю, это никогда полностью не выходило из моды.

– Тогда картина становится яснее. Типа того. Сходи-ка в туалет, посмотри, что там, на бачке унитаза.

Линда не пошевелилась. Бечева с узлами сама по себе плохая вещь, но общая атмосфера дома, в которой ощущалось запустение – это было ещё хуже.

– Двигай. Никто там тебя не укусит, и я ставлю доллар против десяти центов, что ты в жизни видела кое-что похуже.

Линда пошла в туалет. На унитазном бачке лежали два журнала. Один благочестивый – «Горница». Второй назывался «Юные восточные щёлки». Линда сомневалась, чтобы такой журнал продавали в каких-нибудь религиозных книжных магазинах.

– Итак, – подытожила Джеки. – Картина ясна? Он сидит на унитазе, взбивает себе маслице…

– Взбивает маслице? – захохотала Линда, вопреки своей нервозности. Или, может, из-за неё.

– Это моя мать так говорила, – объяснила Джеки. – Словом, после того, как покончит с этим делом, он отрывается на полную, лупит себя, замаливая грехи, и тогда уже ложится в кровать и видит сладкие азиатские сны. Сегодня он просыпается отдохнувший, свободный от грехов, делает свои утренние религиозные процедуры, садится на велосипед и едет в город. Нормальная версия?

Версия была нормальной. Вот только не объясняла она, почему атмосфера в этом доме казалась ей такой плохой.

– Пошли, проверим радиостанцию, – произнесла она. – Хочется уже поскорее вернуться в город и выпить кофе. Я угощаю.

– Хорошо, – согласилась Джеки. – Я буду чёрный. С моей гипотонией…

7

Остроконечное, почти все из стекла, здание студии РНГХ тоже было заперто, однако из смонтированных под карнизом громкоговорителей звучало «Спокойной ночи, дорогой Иисус» в исполнении такого выдающегося соул-певца, как Перри Комо[204]204
  Perry Como (1912–2001) – популярный в 1970-х американский певец итальянского происхождения, романтический стиль которого отнюдь не соприкасался с агрессивно-сексуальной музыкой соул; песню «Good Night Sweet Jesus» (1909) написал известнейший в США исполнитель христианских гимнов и автор многих госпелов Джордж Беверли Ши.


[Закрыть]. Позади студии высилась радиобашня, красные проблесковые огни на её верхушке были едва видимы в ярком утреннем свете. Возле башни стояло длинное, похожее на ригу здание, где, как решила Линда, содержался генератор и всякое другое оборудование, необходимое для ретрансляции чуда Божьей любви на весь Западный Мэн, восточную часть Нью-Хэмпшира и, вероятно, на другие планеты солнечной системы.

Джеки постучала, потом начала грюкать.

– Там, вероятно, нет никого, – предположила Линда… однако же и это место отдавало чем-то нехорошим. К тому же в воздухе здесь висел какой-то странный смрад, затхлый и болезненный. Где-то так всегда пахло в кухне её матери, как бы она её не проветривала. Потому что её мать курила, как паровоз, а приличной пищей считала только то, что сама жарила в глубокой сковороде, хорошенько намащённой свиным салом.

Джеки покачала головой.

– Мы же слышали никого, разве нет?

У Линды не было что возразить, потому что так оно и было. Уезжая от пасторской усадьбы, они слушали радио и слышали голос ди-джея, который вкрадчиво объявил: «Следующая песня – очередное послание Божьей любви».

На этот раз поиски ключа длились дольше, но Джеки наконец-то отыскала его в конверте, прилепленном к дну почтового ящика. Там же лежала бумажка, на которой кем-то были нацарапаны цифры 1693.

Ключ был дубликатом, немного западал, но после серии штрыканий свою работу он сделал. Войдя в середину, они сразу же услышали размеренный писк системы безопасности. Клавиатура обнаружилась на стене. Как только Джеки набрала те цифры, сигнал тревоги тут же замолчал. Теперь осталась только музыка. Перри Комо уступил какой-то инструментальной композиции. Линда подумала, что как-то она подозрительно ей напоминает органное соло из «ГАДДА-ДА-ВИДА»[205]205
  «IN-A-GADDA-DA-VIDA» (1968) – знаменитая 17-минутная психоделическая композиция калифорнийской рок-группы «Iron Butterfly» («Железная бабочка») с длинными инструментальными соло; в оригинале песня должна была называться «In A Garden of Eden» («В саду Эдема»), но пьяные, обкуренные музыканты группы запели эту фразу в студии неразборчиво и написали название неправильно, так она и осталась в истории.


[Закрыть]. Динамики в помещении были в тысячу раз качественней, чем те, которые висели на дворе, и музыка звучала громче, почти как на живом концерте.

«Как люди могут работать в таком ханжеском шуме? – удивлялась Линда – Отвечать на телефонные звонки? Делать какие-то дела? Как им это удаётся?»

И тут тоже было что-то нехорошее. Линда была уверена в этом. Это место ей казалось более чем зловещим; она ощущала в нём прямую опасность. Увидев, что Джеки расстегнула кобуру своего служебного пистолета, Линда последовала её примеру. Приятно было ощущать под ладонью рукоять автоматического оружия. «Твоё дуло, и твоя рукоять меня утешат»[206]206
  Аллюзия на стих из книги Псалмов, 22 раздел: «Когда я пойду долиной смертной тьмы, не буду бояться злых, потому что Ты при мне, Твоё жезл и Твой посох – они меня утешат!»


[Закрыть], – подумала она.

– Эй! – позвала Джеки. – Преподобный Коггинс? Или кто-нибудь?

Нет ответа. За стойкой администратора было пусто. Левее располагались двое запертых дверей. Прямо впереди, за стеклянной перегородкой на всю длину просматривалось главное помещение. Линда заметила там мерцание огоньков. Эфирная студия, решила она.

Джеки, держась настороже, ногой поочерёдно распахнула настежь обе запертые двери. За одними оказался кабинет. За другими на удивление шикарный конференц-зал, где властвовал гигантский телевизор с плоским экраном. Он работал, но без звука. На нём, чуть ли не в натуральный рост, Андерсон Купер вёл репортаж, похоже, что с центральной улицы Касл Рока. Тамошние дома было украшены флагами и жёлтыми лентами. Линда увидела на одном магазине плакат с надписью: ОСВОБОДИТЕ ИХ. От его вида ей стало ещё хуже. Внизу экрана бежали титры: ИСТОЧНИКИ В МИНИСТЕРСТВЕ ОБОРОНЫ СООБЩАЮТ: РАКЕТНЫЙ УДАР НЕМИНУЕМ.

– Почему включён телевизор? – спросила Джеки.

– Потому что тот кто-то, кто охраняет радиостанцию, оставил его включ…

Её заглушил громовой голос.

– В исполнении Раймонда Говелла для вас звучала песня «Христос – мой Господь и Проводник».

Женщины подпрыгнули.

– А я, Норман Дрэйк, напоминаю вам три важных факта: первый – вы слушаете программу «Время возрождения» на РНГХ, второй – Бог любит вас, и третий – Он послал Сына Своего на Голгофу умереть за вас на кресте. Сейчас девять двадцать пять утра и, как мы не утомляемся вам напоминать, – время течёт. Отдали ли вы уже ваше сердце Господу? Услышимся через несколько минут.

Норман Дрэйк уступил место какому-то сладкоречивому дьяволу, который начал рекламировать полностью записанную на DVD Библию, а главное, что платить за этот товар вы могли ежемесячными взносами, или вернуть его назад с полной компенсацией взносов, если не ощущали себя счастливыми, как свинья в луже. Линда и Джеки пошли к окну в студию и заглянули через него. Никакого Нормана Дрэйка или сладкоголосого дьявола там не было, но, когда после окончания рекламы в эфире вновь появился голос ди-джея, зелёная лампочка вспыхнула красным светом, а красная – зелёным.

– Здесь автоматика, – произнесла Джеки. – Обман какой-то.

Зазвучала музыка, и ещё один красный огонёк превратился в зелёный.

– Почему же тогда у нас такое ощущение, что здесь кто-то есть? Только не говори мне, что ты этого не чувствуешь.

Джеки не возражала.

– Потому что это как-то чудно. Ди-джей даже время объявляет. Солнышко, эта аппаратура должна стоить немыслимых денег! Тут уместно вспомнить дух из машины, как ты думаешь, сколько это может продолжаться?

– Наверняка, пока не кончится пропан, пока не выключится генератор.

Линда заметила ещё одни запертые двери и распахнула их ногой так же, как перед тем это делала Джеки, но… в отличие от Джеки, она вытянула свой пистолет, хотя и держала его возле бедра дулом вниз и с включённым предохранителем.

За дверьми оказался туалет, пустой. На стене в нём висело изображение весьма европеоидного типа Иисуса.

– Я лицо нерелигиозное, – произнесла Джеки. – Поэтому тебе нужно мне объяснить, зачем людям нужно, чтобы на них смотрел Иисус, когда они дуются.

Линда замотала головой.

– Давай уберёмся отсюда, пока у меня крыша не поехала, – сказала она. – Вся эта радиостанция словно воплощение на суше «Марии Селесты»[207]207
  «Магу Celeste» – знаменитый корабль-призрак: найденный в 1872 году в Атлантическом океане абсолютно неповреждённая бригантина, которая при ясной погоде двигалась под полными парусами курсом из Нью-Йорка на Гибралтар с полным запасом пищи и воды и целым грузом, но без экипажа и пассажиров, которые неизвестно куда подевались.


[Закрыть].

Джеки тревожно посмотрела вокруг.

– Ну, атмосфера здесь действительно причудливая. Твоя правда.

И неожиданно она хрипло завопила в полный голос, так, что Линда подпрыгнула. Ей даже захотелось попросить Джеки не галдеть так, потому что вдруг кто-то услышит и придёт. Или что-то.

– Эй! Есть здесь кто? Последний раз спрашиваю!

Ничего. Никого.

Уже на дворе Линда перевела дух.

– Когда я была ещё тинэйджеркой, мы с друзьями поехали в Бар Харбор[208]208
  Bar Harbor – расположенный на острове Маунт Дезерт курортный город (5 тыс. жителей) на территории Национального парка Акадия в штате Мэн.


[Закрыть]. Остановились на пикник на той живописной скале. Нас было где-то с полдесятка. День стоял ясный, видно было вдаль едва не до Ирландии. Когда мы уже покушали, я захотела пофотографировать. Мои друзья скакали, дурачились, лапали друг друга, а я все отступала и отступала назад, чтобы всех поймать в кадр. И тогда одна девушка, Арабелла, моя лучшая подружка на то время, перестала поддёргивать на другой девушке, прям под подмышки, трусы и как закричит: «Стой, Линда! Стой!» Я остановилась и осмотрелась. Знаешь, что я увидела?

Джеки покачала головой.

– Атлантический океан. Я продвинулась задом вплоть до самого краешка площадки для пикников. Там стоял предупредительный знак, но не было никакой изгороди или поручней. Ещё один шаг – и я бы полетела вниз. Вот точно такое же, как тогда, ощущение у меня и сейчас.

– Лин, здесь же пусто.

– Я так не думаю. И кажется мне, что и ты так не думаешь.

– Ну, здесь немного жутко, я согласна. Но мы же проверили все помещения…

– Студию – нет. К тому же телевизор работает, и музыка играет слишком громко. Ты же не думаешь, что они её постоянно включают так громко?

– Откуда мне знать, как делают эти святоши? – пожала плечами Джеки. – Может, они ждут Апокалюпсис.

– Липсис.

– Да пусть, как хотят. Хочешь – проверим ту кладовку?

– Абсолютно нет, – ответила Линда, заставив Джеки поперхнуться смехом.

– О'кей. Доложим, что наличия преподобного не выявлено, правильно?

– Правильно.

– Тогда айда в город. За кофе.

Прежде чем занять место на штурманском сидении экипажа номер два, Линда ещё раз окинула глазом всплывающее елейными аудио-радостями здание студии. Вокруг не слышалось ни одного постороннего звука, она поняла, что не слышит пения ни одной птички, и удивилась, не поубивались ли они напрочь все об Купол. Конечно же, это маловероятно. Или нет?

Джеки кивнула на микрофон.

– Хочешь, я напоследок крикну ещё через громкоговоритель? Объявлю, если кто-то здесь прячется, пусть берет ноги в руки и драпает в город? Потому что – я это лишь только что подумала – они могли нас испугаться.

– Чего я на самом деле хочу, так это чтобы ты, наконец, перестала здесь зависать и быстрее везла нас отсюда.

Джеки не спорила. Она развернулась на короткой подъездной аллее в сторону Малой Суки и направила машину на Честер Милл.

8

Прошло время. Играла религиозная музыка. Вернулся в эфир Норман Дрэйк и объявил, что сейчас девять тридцать четыре по Восточному дневному времени. Господь любит вас. Следом пошла реклама «Подержанных автомобилей Джима Ренни», которую читал второй выборный лично.

– Наша традиционная осенняя выставка-продажа, и, о Боже, сколько же тут у нас завалялось товара! – ворковал Большой Джим шуточно-покаянным голосом. – У нас есть «Форды», есть «Шеви», есть «Плимуты»! У нас есть редчайший «Додж Рэм» и даже ещё более раритетный «Мустанг»! Народ, у меня есть не один, не два, а целых три «Мустанга», все как новенькие, один из них знаменитый кабриолет V6, и каждый из них идёт с прославленной христианской гарантией Джима Ренни. Мы обслуживаем то, что продаём, мы кредитуем и делаем все это по очень смехотворным ценами. А именно сейчас, – он захохотал ещё громче, – Мы должны просто расчистить нашу территорию! Итак, приезжай, сосед! Кофейник всегда горячий: САМ ВОСПОЛЬЗУЙСЯ И КАЖДОМУ ПЕРЕСКАЖИ – ЛУЧШЕ ВСЕГО ОБСЛУЖИВАЕТ БОЛЬШОЙ ДЖИМ!

В дальнем конце студии отворились потихоньку двери, которых не заметила ни одна из женщин. За ними ещё больше перемигивалось огоньков – Целая галактика. Помещение, не больше, чем кладовка, было захламлено проводами, сплиттерами, руттерами и всякими-разными электронными прибамбасами. Вы могли бы сказать, что для человека там просто нет места. Но Мастер был не просто худым, он был полностью отощавшим. Лишь глубоко утопленные в его череп глаза блестели. Кожа у него была бледная, покрытая пятнами. Завёрнутые вглубь рта губы покоились на почти лишённых зубов дёснах. Одет он был в грязные штаны и рубашку, а трусы для его куриных окороков стали далёким прошлым. Сомнительно, чтобы даже Сэмми Буши узнала своего пропавшего мужа. В одной руке он держал сэндвич с желе и арахисовым маслом (теперь он мог есть только мягкое), а во второй «Глок-9».

Он подошёл к окну, которое смотрело на стоянку, с намерением выскочить и пострелять шлюх, если они ещё здесь; он этого чуть не сделал, когда они находились внутри. Поначалу немного испугался. Потому что на самом деле демонов убить невозможно. Когда их человеческие тела умирают, они просто перелетают в другого носителя. А, находясь между телами, демоны имеют вид чёрных дроздов. Мастер сам это видел в собственных снах, которые случались в те редчайшие теперь моменты, когда он мог заснуть.

Но шлюхи уехали. Для них здешний атман[209]209
  Атман – мировой Дух или чей-то персональный метафизический дух в индийской философии.


[Закрыть] оказался слишком мощным.

Ренни приказал ему прикрыть дело, Мастер Буши так и сделал, но ему, вероятно, придётся вновь поставить вариться несколько кастрюль, потому что большая партия неделю назад была отправлена в Бостон, а у него уже почти закончился продукт. А ему же надо курить. В последнее время его атман только этим и питался.

Однако пока что у него есть. Он завязал с блюзовой музыкой, которая так много значила для него в тот период жизни, когда он был ещё Филом Буши – Би Би Кинг, Коко Тейлор и Гончак Тейлор, Мадди и Воющий Волк, даже бессмертный Малыш Уолтер[210]210
  Звезды чёрного блюза: В. В. King (1925) – певец и гитарист «блюзовый миллионер»; Koko Taylor (1928–2009) – «королева традиционного блюза»; Theodore Roosevelt «Hound Dog» Tqylor (1915–1975) – шестипалый гитарист; Muddy Waters (1915–1983) – «отец чикагского блюза»; Howlin' Wolf (1910–1976) – певец, гитарист, губной гармонист; Marion Walter Jacobs (1930–1968) – выдающийся губной гармонист.


[Закрыть] – и трахаться тоже завязал; он даже почти перестал опорожняться, запоры у него длились с июня. А вообще всё было хорошо. Что уничтожает тело, то кормит атман.

Он вновь внимательно осмотрел стоянку и дорогу, чтобы удостовериться, не прячутся ли где-то там демоны, и тогда засунул пистолет себе сзади за пояс и отправился к зданию склада, который в последнее время стал больше похожим на фабрику.