Текст книги "Убитый манекен : сборник"

Автор книги: Станислас-Андре Стееман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

XIX

Из ежедневных газет:

«Дело д’Ау получает новое развитие.

Еще две жертвы: господин Ясинский и господин Анжо были убиты этой ночью с интервалом в два часа».

XX

Квартира Днжо, залитая резким утренним светом, казалось, уменьшилась в размерах, так много в ней было людей. Там находились торжественные и важные работники прокуратуры, суетливые и бесцеремонные фотографы, эксперты, осуществляющие экспертизу, инспекторы, осуществляющие инспекцию… Короче говоря, классический аппарат всякого судебного расследования. Люди окликали друг друга из комнаты в комнату, обращались друг к другу в упор, вопросы опережали ответы. «Позовите эту светскую даму, а вы постарайтесь очистить помещение от журналистов». «Господи, кто стрелял?» – «Никто!.. Это магниевая вспышка, да еще господин следователь постоянно кашляет, у него всегда были слабые бронхи (бронхи или слизистая?)».

Среди этого столпотворения Анжо оставался лежать там, где его обнаружили, с нанесенными стилетом ранами и черепом, проломленным «тупым предметом» – крылатое воплощение юго-западного ветра валялось возле его неподвижной руки.

Оставалось надеяться, что его душа уже совершила великое путешествие…

Между двумя приступами кашля следователь окликнул судебно-медицинского эксперта, который осматривал труп:

– Ну что, доктор?.. Ваше мнение?

Эксперт тоже кашлянул, но не в силу необходимости, а, скорее, из чувства солидарности, и сказал:

– Жертва, вероятно, оказала яростное сопротивление нападавшему… Взгляните: человеку удалось дважды выстрелить из своего револьвера, первая пуля разбила это зеркало, вторая угодила в один из его портретов, в область сердца…

Действительно, портрет выглядел, как вторая жертва.

– Однако, поскольку Анжо получил удар первым и ослабел из-за кровотечения, он оказался в явно невыгодном положении, – продолжал эксперт. – Похоже, убийца добил его, проломив ему левую теменную кость вот этой статуэткой.

– Короче говоря, это и есть истинное орудие преступления?

– Не будем забывать о стилете.

Следователь повернулся к специалисту по отпечаткам пальцев, который заканчивал осмотр статуэтки, положив ее на ткань:

– Как насчет отпечатков, Бенжамен?

Бенжамен с видом отвращения качнул своей седой головой и сказал:

– Полный ноль, господин следователь! Убийца либо был в перчатках, либо прошелся по всему тряпкой, прежде чем смотаться… Еще один тип, насмотревшийся кино! – зло добавил он.

– Стало быть, если я вас правильно понял, ничего не обнаружено также на мебели, выдвижных ящиках, дверных ручках?

– Ничего, кроме двух или трех отпечатков покойного, весьма слабеньких.

Раздался хлопок очередной магниевой вспышки, когда дверь снова отворилась, и появился комиссар Малез в сопровождении полицейского с подбитым глазом.

– Прошу меня извинить, господин следователь, но я только что задержал полицейского Гриффа, который утверждает, что видел убийцу, как я вижу сейчас вас.

– Что?! – воскликнул следователь, причем невозможно было определить, чем это известие взволновало его в первую очередь – содержанием или формой.

Полицейский Грифф возразил, явно скромничая:

– Я не столько его видел, сколько почувствовал!..

В комнату вошли с носилками два сотрудника Института судебной медицины в белых халатах.

Несколько вытесненных на лестницу журналистов воспользовались этим, чтобы проникнуть внутрь.

– Покажи мне легавого!

– Невероятно! Он что, сбивал каштаны?

Следователь приходил в себя:

– Говорите, дружище! Как выглядел человек, который столь грубо с вами обошелся?

Полицейский Грифф почесал затылок, а потом произнес:

– Ну так… средний…

– Вы хотите сказать: среднего роста?

– Именно. По моим понятиям, в нем метр семьдесят три, семьдесят пять, что-то в этом роде…

Следователь проявлял нетерпение:

– Я бы назвал его выдоким!

– Да, скорее, высокий…

– Поговорим о его телосложении… Среднего, я полагаю? – сострил следователь…

– Именно, господин следователь! Ни толстый, ни худой, понимаете… Но широкоплечий! Тут никакой ошибки быть не может! Он был шире в плечах, чем казалось на вид…

– Значит, у него все же был какой-то вид?

– В этом смысле – да, у него был вид… Я не знаю! – Полицейский Грифф старался изо всех сил. – Знаете, есть такие субъекты, которые, будучи даже в штатском, напоминают военных, хотя, заметьте, они никогда не служили! А бывают другие…

– Оставим других в покое! На кого был похож именно этот тип? На отставного генерала?

– Ну, все же нет!

– Подполковника? Сержанта?

– Извините меня, господин следователь. Я в тот момент не был сосредоточен на армии.

– В таком случае, на чем вы были сосредоточены?

– Ни на чем, господин следователь… Постараюсь как можно точнее передать свою мысль… Предположим, если бы вы меня спросили, был ли этот тип церковным сторожем или ризничим, я склонился бы в пользу церковного сторожа…

– Это вам что-то напоминает? – спросил следователь, повернувшись к Малезу.

Утвердительно кивнув, Малез ответил:

– Думаю, да…

Он достал из своего бумажника фотографию, показал ее сперва следователю, а затем свидетелю:

– Ты его узнаешь?

Полицейский Грифф задумался и наконец произнес:

– Не могу сказать… Вроде он и вроде не он…

Малез взял у него фотографию, слегка отретушировал карандашом и спросил:

– А так?

Сомнений у полицейского больше не осталось:

– Так да, шеф! Не хватает только нескольких морщин!

– Ты подтвердишь это под присягой?

Полицейский Грифф поднес руку к своей челюсти, потом к глазу и сказал:

– И не один раз!

– В таком случае;..– Малез наклонился к следователю и что-то прошептал ему на ухо.

– Ну и ну! – воскликнул следователь.

Он снова подошел к полицейскому и спросил:

– Вы уверены, что он выходил именно отсюда?

Грифф был непреклонен:

– Абсолютно, господин следователь!.. Его словно наскипидарили…

Вызвав такой же прилив толпы, как и при своем появлении, сотрудники Института судебной медицины унесли тело в клеенчатом чехле.

– В таком случае… – произнес, в свою очередь, следователь.

Он сел за отведенный для этих целей столик, положил на него какой-то бланк и разгладил его ладонью.

– Значит, вы совершенно уверены, что?.. – переспросил он с сомнением в голосе, испытующе глядя на Малеза.

– Архиуверен! – отрезал Малез. – Фредди описывал мне его тысячу раз. И, благодаря мсье Венсу, я знаю, что он крутится где-то здесь… Дать вам ручку?

Следователь поставил свою подпись и, отложив в сторону авторучку и бланк, сказал:

– Вот вам ордер на арест. – Он кашлянул, когда опять полыхнула магниевая вспышка. – Действуйте быстро!

– Можете на меня положиться, господин следователь, – отозвался Малез. – Я тут же доставлю его к вам…

XXI

Отель «Ришелье» – номера для туристов со всеми удобствами – напоминал любой другой отель той же категории, предлагающий комфортабельные номера для туристов со всеми удобствами.

Комиссар Малез вошел в него, словно пароход, приходящий к финишу первым, в сопровождении худощавого инспектора, который, следуя у него в кильватере, был похож на ялик.

– Могу ли я видеть мсье Доло? – осведомился он, заметив верзилу в очках, погруженного в чтение какого-то легкомысленного иллюстированного издания.

Героиню, вероятно, должны были вот-вот изнасиловать, так как, отвечая, верзила не соизволил даже поднять свой длинный нос:

– Номер тридцать три, четвертый этаж… Лифт не работает! – добавил он автоматически.

– Везет же мне! – пробурчал Малез.

Дверь в тридцать третий номер даже не была заперта на ключ. Малезу оставалось только повернуть ручку.

– Батюшки! – пробормотал он не без досады. – Вы меня опередили?

Сказав это, он внезапно остановился на пороге, прямой как аршин, в то время как ялик по инерций врезался ему в спину.

– Разве запрещено вставать рано утром? – парировал мсье Венс.

Сидя на кровати, он дружески беседовал с Мартеном Доло, который стоял спиной к окну.

Малез ничего не ответил. Показав ордер на арест, подписанный следователем, он устремился к Мартену:

– Извольте следовать за нами, мсье Доло! Мы действуем согласно ордеру на арест.

Никогда он не говорил более официальным тоном.

– Но за что? – простонал Мартен. – Насколько мне известно, я не совершил никаких преступлений.

– Объяснитесь со следователем.

Мартен потерянно озирался, охватив взглядом медную кровать, шкаф с зеркалом, ковер с цветами и картину с изображением атаки кирасиров в Рейхсхоффене. Вероятно, он уже представлял себя приговоренным к гильотине.

Мсье Венс наблюдал за ним, и его глаза лукаво поблескивали.

– Идите, Мартен, и сохраните улыбку! – посоветовал он, посылая к потолку колечко табачного дыма. – Поверьте мне, эти господа находятся в более затруднительном положении, чем вы! Действительно, вид у них был весьма озабоченный…

XXII

Судебный следователь Сюсбиш, человек по природе обходительный, был им вдвойне во время исполнения своих служебных обязанностей. Но чем большую он проявлял учтивость, тем меньше оставалось шансов у подозреваемого выкрутиться.

Сидя за письменным столом и подперев подбородок тыльной стороной белой и жирной руки, он, казалось, позировал фотографам.

– Где вы были… – Он кашлянул. – …и что вы делали вчера вечером между десятью часами и полуночью?

Мартен Доло, присев на самый краешек стула, заерзал, чувствуя себя не в своей тарелке. Следователь успел только удостоверить его личность, прежде чем задал ему этот главный вопрос, который обычно задают людям, подозреваемым в краже или убийстве.

– Ну, я… Мой брат Фредди назначил мне встречу на площади Святой Екатерины… Я прождал его целый час.

Следователь Сюсбиш и комиссар Малез обменялись понимающими взглядами, по которым можно было догадаться, что их предположения сбываются.

– Можете ли вы предъявить доказательства этого? – спросил следователь. – Например, сообщить нам имена тех, кто способен подтвердить ваши слова?

Мартен Доло печально покачал головой:

– Боюсь, что нет…

Затем его словно осенило, и он достал из кармана записку:

– Постойте, вот письмо от Фредди…

Следователь взял это письмо с отвращением больного диабетом, берущего кусочек сахара. Затем он едва заметным знаком предложил Малезу подойти поближе и прочесть письмо через его плечо.

Написанное второпях, письмо гласило:

«Дурашка!

Я должен увидеться с тобой еще раз сегодня вечером.

Это вопрос жизни и смерти.

Жди меня перед церковью Святой Екатерины после 11 часов.

Прояви терпение: я непременно приду.

Ф.

Уничтожь эту записку: у меня есть на то причины».

Прочитав письмо, следователь на минуту задумался, а потом сказал:

– Сожалею, мсье Доло, но письмо ничего не доказывает! – Он кашлянул. – Вы вполне могли написать его сами, чтобы создать видимость алиби…

Мартен возмутился:

– Покажите его экспертам-графологам!

Но тридцатилетний опыт работы не прошел для следователя даром:

– Два эксперта непременно разойдутся во мнениях, а трое поднимут бунт… Почему вы сохранили это письмо вопреки просьбе вашего брата его уничтожить?

– Не знаю. По правде сказать, я… я отношусь к Фредди с некоторым недоверием! Я предполагал сжечь его, но после нашей встречи, когда услышу объяснения брата… Поскольку он не пришел, письмо осталось лежать у меня в кармане, и я о нем забыл…

– Ловко, – согласился следователь, – но не очень убедительно. Я же склонен думать, что вы его сохранили для того, чтобы показать нам и во что бы то ни стало обеспечить, пусть даже шаткое, алиби. Будь вы невиновны, вы бы его уничтожили, как и просил ваш брат, брат, который, как мне говорили, может потребовать от вас чего угодно и которого вы любите, как сына…

– Которого я любил, как сына…

– Короче, вы отрицаете?

– Отрицаю – что, господин следователь?

– То, что вы совершили убийство господина Омера Анжо прошлой ночью между десятью часами и полуночью?

Мартен взмахнул обеими руками, словно утопающий:

– Я отрицаю?.. О, боги!.. Клянусь честью, господин следователь! Об-братитесь к моему прошлому, моему безукоризненному прошлому! Расспросите моих друзей, знакомых! Слушайте! Спросите монсеньора Бьенвеню и аббата Шамуа! Они вам скажут…

В дверь постучали. Она открылась, и вошел дежурный.

– Прошу прощения, господин следователь! – Дежурный держал в руке визитную карточку. – Этот господин настоятельно просит, чтобы его немедленно выслушали…

Взяв карточку, следователь сказал:

– Гм… пусть войдет! – Он встал, чтобы поприветствовать посетителя. – Добрый день, мсье Венс! Боюсь, что на сей раз вы пришли слишком поздно… Господин Мартен Доло запутался… Он вот-вот расколется…

Мсье Венс пожал протянутую руку и спросил:

– Неужели? Вы меня удивляете, господин следователь… Кстати, я должен перед вами извиниться и попросить отпущения грехов.

– Отпущения грехов… за что?

– За совращение свидетеля, – сказал мсье Венс.

Сделав шаг в сторону, он обнаружил присутствие человека, вошедшего в кабинет следом за ним. Это был полицейский Грифф с теми же следами на лице.

– Мсье Грифф терпеливо ждал за дверью, когда вы пожелаете устроить ему очную ставку с подозреваемым… Я взял на себя ответственность и опередил события.

Сумев скрыть от следователя полицейского Гриффа, мсье Венс ухитрился теперь заслонить Мартена Доло от глаз полицейского Гриффа. Поэтому он сделал второй шаг в сторону и спросил:

– Вы узнаете этого человека?

Полицейский Грифф инстинктивно вытянулся по струнке:

– Еще бы мне его не узнать!.. Это тот самый грубиян, который нокаутировал меня вчера вечером!

Следователь снисходительно улыбнулся. В отличие от большинства своих коллег, он относился с симпатией к дилетантам, особенно к тем, кто шел по ложному следу.

– Я же говорил вам… – начал он добродушно, слегка пожав плечами.

Не удостоив его взглядом, мсье Венс приказал:

– Встаньте, Мартен! Пройдитесь…

Мартен поднялся и сделал несколько шагов.

– Еще! – настаивал мсье Венс. – Дойдите до окна и вернитесь…

Мартен дошел до окна и вернулся.

Следователь нахмурил брови:

– Но ведь этот человек хромает!

– Именно так! – подтвердил мсье Венс.

Он повернулся к полицейскому Гриффу, пораженному не меньше, чем следователь, и сказал:

– Напрягите память, Шугер Рей!.. Человек, который послал вас в нокаут ночью, тоже хромал?

Полицейский Грифф порылся в своей памяти и произнес:

– Да нет!.. Он скакал так, что мог бы выиграть в дерби и без лошади!

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно! Если тебе подбили один глаз, это не мешает видеть другим…

Следователь и Малез все поняли.

– В таком случае, это не Мартен, который?… – начал первый.

Мсье Венс продолжил:

– Нет, Мартен играл роль козла отпущения… Два последних убийства – Ясинского и Анжо – совершил Фредди; он, рассчитывая на свое удивительное сходство со старшим братом, узурпировал его внешность!.. На его беду, он не знал, что Мартен с некоторых пор страдает несгибаемостью колена (на языке медиков это называется гидартрозом), и этого достаточно, чтобы изобличить его во лжи!

Следователь и комиссар Малез опять обменялись понимающими взглядами: впоследствии они будут утверждать, что никогда и не верили в виновность Мартена Доло, честного человека, которого рекомендуют с наилучшей стороны монсеньор Бьенвеню и аббат Шамуа. С самого начала было ясно, что автором записки был его брат Фредди. Поэтому незачем обращаться к экспертам-графологам.

Между тем мсье Венс «разрабатывал» полицейского Гриффа:

– Признайтесь, что напавший на вас вчера вечером человек мог легко избежать встречи с вами? Достаточно было свернуть вправо или влево… Вместо этого как он поступил?.. Он пошел прямо на вас, толкнул, словесно оскорбил и, мягко говоря, ударил по лицу. Теперь вы понимаете – почему?

Полицейский Грифф почесал затылок.

– Ну да! – воскликнул он радостно. – Он хотел, чтобы я его получше запомнил!

Мсье Венс снова обратился к следователю:

– Запятнать своего брата было для Фредди лучшим способом обелить себя! К тому же надо было лишить Мартена всякого алиби… Отсюда фиктивное свидание, на которое Фредди и не думал приходить, потому что в условленный час он разгуливал по улицам в обличье своего старшего брата!

Мартен закрыл лицо руками; и никому не возбранялось думать, что он плачет.

– Да будет благословен Господь! – бормотал он, или что-то в этом духе. – Я спасен!

– Мой бедный ньюфаундленд! – успокоил Мартена мсье Венс, похлопав его по плечу.

Следователь снял телефонную трубку:

– Передайте всем приметы Фредди Доло… Установите наблюдение за вокзалами, портами, аэродромами… Но будьте осторожны: этот человек опасен!

Каждый мог представить, как эти слова раздались в радиофицированных машинах, начинавших свой цирковой номер.

– А я-то всегда жалел, что у меня нет брата! – прокомментировал вполголоса полицейский Грифф.

XXIII

В комнате, которую он занимал на втором этаже «Ла Посада», Фредди Доло, оставшись в одной рубашке, читал вечернюю газету.

Нестор Парфе, его партнер по игре в белот и владелец отеля, убирал со стола остатки завтрака, к которому его постоялец едва притронулся.

– Ты ничего не жрал! – отметил он с горечью.

– Я не голоден! – пробормотал Фредди. Он в ярости скомкал газету и отшвырнул ее в угол. – Неужто разведкой стратосферы уже больше не занимаются, что моей персоне уделяют такое повышенное внимание?

Нестор Парфе разочарованно поглядел вокруг себя.

На столе стояла пепельница, переполненная окурками, бутылка светлого «Фроми», в которой оставался один глоток. На разобранной постели валялся популярный роман с обтрепанными углами. На стульях как попало лежала одежда. На полу стояли два заполненных чемодана… И в довершение всего, вспомнил вдруг Нестор, нахмурив свои густые брови, был еще неоплаченный счет!

– Не надо было убирать тех троих типов, если ты хотел остаться чистеньким! – логично заметил он.

Ничего не ответив, Фредди Доло подошел к раковине с щеткой в одной руке и расческой – в другой.

– Что ты там делаешь? – встревожился Нестор Парфе. – Ты уже не надеешься выпутаться из этой истории?

Фредди пожал плечами, продолжая глядеться в зеркало.

– Вовсе нет, напротив! Мне надоело стареть!

Нестор Парфе едва не выронил из рук тарелку:

– Ты, случайно, не тронулся?.. Фараоны не дадут тебе даже завернуть за угол! У каждого из них за пазухой описание твоих примет!

Фредди закончил работу над своей прической, внеся последний штрих при помощи трех обслюнявленных пальцев:

– Спокойно! За угол улицы завернет не Фредди, а Мартен…

– Мартен, твой братан? – переспросил Нестор Парфе, не понимая, о чем идет речь.

Фредди воспользовался минутным замешательством Нестора, его ловкие пальцы пробежали к вискам, все более обесцвечивая их с каждым прикосновением:

– Заметь, это тем более несложно, что в детстве чего я только ни делал, чтобы не быть на него похожим и избавиться от наших семейных черт… Вплоть до мельчайших деталей! Когда мы уже повзрослели, Мартен выходил в ненастье с зонтиком, я же брал трость, рискуя вымокнуть до нитки! Если он надевал фетровую шляпу, я назло ему – котелок. Если в дополнение к зонту он надевал еще и плащ, я доходил до того, что оставлял дома трость или снимал с себя пальто с капюшоном! В тот день, когда он начал носить костюмы с двубортными пиджаками, подражая мне, я перешел на брюки для игры в гольф. Когда он надел замшевые ботинки, я – ботинки из шевро… Возьмем теперь галстуки! Вначале он хранил верность манишкам, придающим солидность, я же – университетским галстукам. Когда он завязал галстук, я перешел на бабочки, опередив его. Но стоило ему с опозданием вернуться к буржуазным манишкам, как я вновь взял на вооружение галстуки. Полный цикл! Всю нашу жизнь мы играли в своеобразную игру «ты это надеваешь, я это снимаю»! Всякий раз, оказываясь вместе, мы, однако, никогда не были абсолютно похожими, в нем было что-то такое, чего не хватало мне, и наоборот; то он казался более молодым, а я более старым, то я моложе, а он старше. Случалось, что его называли Фредди, и тогда он как-то подтягивался, а меня – Мартеном, и это меня старило…

– Неужели вы так похожи? – простодушно спросил Нестор Парфе.

– Как братишки, папаша! – пошутил Фредди. – Если не считать нескольких отличий. Первое: Мартен почти никогда не брился (у него нежная персиковая кожа, и от бритвы на ней возникает раздражение); второе: он и сегодня нацепляет на себя целлулоидные воротнички и воняет нафталином… Не найдется ли у тебя нафталина, Нестор, взамен моей лавандовой воды?

Фредди обернулся: метаморфоза свершилась – бабочка вновь стала куколкой.

– Ну, что скажешь?.. Ты меня узнаешь?

Нестор не отличался красноречием, иначе он, как и его отец, сделался бы аукционистом.

– И да, и нет, это ты и вроде бы не ты! – Он подыскивал слова. – Слушай, ты напоминаешь человека, в которого превратишься через десять лет… если только легавые дадут тебе эту десятилетнюю отсрочку! – Он вдруг понизил голос и спросил доверительным тоном – Кстати, ты, наверное, не раз выдавал себя за Мартена?.. Например, той ночью, когда прикончил этих двух типов?

Фредди рассмеялся, обнажая все зубы:

– А ты кумекаешь!.. Иначе к чему иметь своим братом честного человека?..

Повернувшись спиной к раковине, он взял оба чемодана, весьма почтенных чемодана, которые на первый взгляд не могли содержать ничего, кроме свечек и статуэток святых.

– Чао, Нестор!.. Если не увидимся, я тебе напишу.

Нестор принялся машинально убирать комнату. Очарованный этим чудесным превращением, он забыл о неоплаченном счете.

– Чао, Фреголи! – попрощался он.

Через десять минут, когда он споласкивал стаканы за своей стойкой, входная дверь «Ла Посада» с грохотом распахнулась, ударившись о стену и выбив кусок штукатурки.

– Ах, это уже ты! – воскликнул. Нестор Парфе, потирая руки. – Значит, ты не смылся?

Посетитель облокотился о стойку с хмурым видом.

– Посмотрите хорошенько!.. Мне в глаза!.. Я не Фредди Доло! Я его старший брат Мартен!.. Если судить по тому, как вы меня встретили, Фредди, наверное, опять узурпировал мою внешность?

Нестор только что пропустил рюмку рому. От этого мысли у него в голове путались. Он убрал бутылку куда-то за спину, дав себе слово приобрести ром другой марки.

– Узурпировал! – проворчат он сердито. – Узурпировал! Не могли бы вы говорить попроще?

К несчастью, посетитель, похоже, отличался последовательностью. Выбросив свою крепкую руку над стойкой, он схватил Нестора за шиворот и прохрипел:

– Где Фредди?.. Говорите, или я за себя не отвечаю!

Нестор услышал – и почувствовал, – как его рубашка затрещала по всем швам. Отличная, сшитая на заказ, из чистого шелка, за которую он выложил десять тысяч!

– Фредди только что ушел, и я не знаю куда! – оправдывался он, икая. – Я не думаю, что он сюда вернется.

Посетитель наконец извлек его из-за стойки, как улитку из раковины. И Нестор убедился в том, что тот на поверку оказался еще более здоровым малым.

– Веди меня в номер!

– Сию минуту, мсье! – сказал Нестор. – Только выключу газ…

В номере, покинутом Фредди, кровать еще не была убрана, пепельница по-прежнему была заполнена окурками, в бутылке «Фроми» не осталось ни капли.

– Ладно, убирайся! – сказал незваный гость, растягиваясь на смятых простынях и подложив под голову руки с утомленным видом.

«Сам деревенщина, а поучает парижан!» – со злой обидой подумал Нестор Парфе, подчиняясь приказу.

Дверь открылась и закрылась опять.

– Добрый вечер, Мартен! Кажется, мы идем с вами по одному и тому же следу?

Мартен нервно курил, глядя в потолок. Он ничего не ответил.

Мсье Венс не стал настаивать, пододвинул к себе стул и сел на него верхом. Комната погружалась в вечерние сумерки.

– Фредди, похоже, не торопится вернуться! – сказал он после долгого молчания. – Может быть, поужинаем, чтобы скоротать время?

Мартен, по-прежнему лежавший на спине, продолжал исследовать потолок и все, что там было начертано: прошлое, настоящее, будущее…

– Как хотите! – пробормотал он. – Я не голоден.

Точно так же сказал бы и Фредди.

К десяти часам на ближней колокольне зазвонили, и от этого звона задрожали стекла.

Мсье Венс с сигаретой в зубах изучал Мартена.

– Один вопрос, старина… Я думал, что, в отличие от Фредди, вы никогда не курите?

Даже не взглянув на собеседника, Мартен пожал плечами и ответил:

– Это правда. Я не курил… раньше. Я также не пил. Сегодня я курю и пью! – Он вздохнул. – Каин совратил Авеля.

Мсье Венса поразил этот образ, но он не подал вида.

– Расскажите это кому-нибудь другому! – сказал он с жаром. – Вы просто выкинули дурь из головы! Фредди делает из вас, на свой лад, конечно, настоящего мужчину.

– Вы думаете? – с горечью спросил Мартен.

Благодаря сумеркам и тишине небольшая комната вдруг стала похожей на исповедальню.

– Я невольно начинаю говорить на каком-то жаргоне и… Я начинаю так же глядеть на женщин! – признался он в смущении. – Я пристраиваюсь за первой попавшейся, будь она дурнушка или красотка, и иду за ней до тех пор, пока не определю по тому, как она покачивает бедрами, где кончаются ее трусики и до какого места доходят ее чулки…

Мсье Венс теперь тоже глядел в потолок, наблюдая за тем, как мягко растворяются там колечки дыма.

– Вы трижды прочитаете мне «Отче наш» и «Богородице», – сказал он игривым тоном. – В сущности, интересоваться женщинами – это не грех.

– Может быть, и нет, – согласился Мартен скрепя сердце. – Но это, безусловно, большая глупость.

Серый утренний свет уже проникал в комнату, когда они проснулись.

– Бесполезно ждать дальше, – решил мсье Венс, поднявшись и вдыхая свежий воздух, поступавший из приоткрытого окошка. – Вероятно, дичь почуяла охотника.

Мартен встал с постели, покачиваясь и сжав себе виски обеими руками:

– Будь я из вашей команды, я оставил бы здесь наблюдателя…

Мсье Венс не спеша обернулся. Жестокий утренний свет подчеркивал его наметившуюся лысину.

– Зачем?.. Вы так хотите, чтобы Фредди застукали?..

Мартен посмотрел вокруг себя, словно человек, не понимающий, как он здесь оказался, и Ответил:

– Не знаю! – Каждое произносимое им слово, наверное, обостряло мучившую его мигрень. – Чего я хочу, так это больше не задаваться вопросами, где я нахожусь, что делаю и кого в данный момент убиваю!.. Я хочу вновь стать самим собой – Мартеном Доло, родившимся 28 января 1889 года с Сен-Макэре (департамент Жиронда), в семье Фердинана-Фабьена Доло, шорника, и Мишлин-Мари Кере, вышивальщицы, – и больше не отвечать за чужие преступления!

Мсье Венс прикрыл окошко. Ему стало холодно.

– Я вас понимаю, Мартен! Фредди способен замарать самого святого Петра!

Когда они спускались по лестнице, Мартен тревожно спросил:

– Можно подумать, что на самом деле вы не разочарованы и знаете, где найти Фредди?

– Во всяком случае, догадываюсь, – ответил мсье Венс. – Главное – отыскать юбку.

– Юбку? – переспросил Мартен смущенно. – Какую юбку?

– Юбку, которую Фредди мечтает сегодня задрать, – цинично пояснил мсье Венс.