Текст книги "Это кто переродился? Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

Соавторы: Александр Артемов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 55 страниц)

– И она исходила от вас, ваше величество.

Глава 4
Как пройти внеплановый медосмотр?

В палате Пациента № 1.

– Вы… – протянула Дарья, не отрывая взгляда от глаза Доминики. – Издеваетесь⁈ В кабинете, который разнесли с помощью запрещенного заклятья, пахнет Древней магией? И вы в этом вините меня⁈

Кирова же спокойно покачала головой.

– Я всего лишь задала вопрос. Отчего у вас…

– Кирова, – и зашипев, Королева приподнялась. – Не злите меня.

Доминика было кинулась укладывать ее обратно, но аура от Дарьи полыхнула с такой силой, что Магистр так и осталась стоять. И даже больше – она приросла к месту. Скрипнуло, и под ее каблуками паркет пошел трещинами.

– Не смейте дергаться, иначе будет хуже. Смотрите, – и Дарья принялась рывками снимать с лица бинты. – Внимательно.

– Нет, ваше величество, прошу вас… – задергалась Магистр, но «силки» коими ее опутала Дарья еще при самом входе в кабинет, не дали ей даже пальцем пошевелить. – К чему?..

Бинты упали на одеяло. Кирова же скосила глаз к занавешенному окну.

– Это приказ. Смотрите.

Магистр подчинилась.

– Что вы видите? – спросила Королева спустя очень долгую минуту молчания. – Говорите, Кирова. Что вы как школьница⁈

– Королеву, ваше величество. Я вижу Королеву.

Дарья тяжело вздохнула.

– Доминика Александровна, мы с вами знакомы долгие пятнадцать лет. И за все это время я ценила вас как верную и, самое главное, правдивую союзницу, которая не стесняется говорить мне правду в лицо. В отличие от многих.

– Это по‑прежнему так, ваше величество.

– Тогда ответьте! Что вы видите⁈

– Ожоги, ваше…

– Вы видите обезображенную старуху, которая наверняка умрет через сутки, двое или, в лучшем случае, протянет еще неделю.

– Не говорите та…

– Молчать! Вы уже все сказали, теперь молчите, Кирова! – и кулак, в котором Дарья держала кольцо, сжался до хруста.

Магистра же словно вытянули на дыбе. Все что она могла сделать – это вдохнуть пахучего больничного воздуха и затрястись. Руки у нее начали выворачиваться. Туфли же слетели со стоп.

Сзади скрипнула дверь, и в палату заглянула лысая голова.

– Ваше…

– Выйди! – и глянув на Инквизитора, Дарья не стала сдерживаться. Волной силы его буквально смело обратно в коридор. Дверь захлопнулась.

Кирова же висела посреди комнаты как кукла на веревочках – прямо перед разозлившейся Королевой.

– … И несмотря на мое состояние, факты и опасность, вы тратите свое и мое время на идиотские домыслы⁈ Как это понимать?

Рот Кировой открылся, но наружу не вышло ни звука. Но Дарье и не нужен был ее ответ. Петля затягивалась все сильнее.

– Ах, вы сожалеете?.. Тогда займитесь полезным делом. Где моя внучка? Где Марьяна, вы знаете?

Она слегка ослабила хватку, чтобы Кирова смогла помотать головой.

– А это плохо… – сощурилась Дарья. – Очень. Вы меня разочаровываете, Магистр. Сначала возросшая опасность порталов, потом эти убийцы… А теперь еще и эта паршивка, которая шляется незнамо где… Отчего ее еще не привели ко мне? Кажется, я ТРЕБОВАЛА этого еще утром?

И ее кулак снова захрустел. Магистра же выгнуло дугой. Ее рот исказила гримаса боли. Так она провисела где‑то секунд пять, пока Дарья не разжала кулак. Магистр рухнула на пол, и еще минуту не могла подняться на ноги. Королева же улеглась на подушки – сознание оставляло ее. На эту «воспитательную работу» она потратила все оставшиеся у нее силы.

– Моя внучка… – говорила она слабым голосом. – Она должна быть здесь… И еще… Он…

– Кто?..

Но Королева не ответила. Легким жестом она дала понять, что «аудиенция» окончена. Ее глаза закрылись.

Кирова как птица вылетела из палаты и вжалась в дверь. В голове шумело, вот конечности были слабыми, дрожащими, будто чужими. С ней никогда не обращались так… На миг Доминике даже показалось, что все. Ее песенка спета.

Она не поняла, как умудрилась дойти досюда, не растянувшись на полу. Сделала шаг и покачнулась. И влететь бы ей носом в пол, но чья‑то сильная рука поддержала ее за талию.

– Мессир, что случилось? – это был Григорий.

– Небольшое недопонимание, – буркнула Кирова, дернув головой. Через несколько секунд силы вернулись, и она решительно освободилось от его рук. – Докладывай. Как обстановка?

– Все тихо. Как в могиле.

– За такие шутки…

– Простите. Все под контролем. За одним «но».

– Что еще?..

– Обухов и Попова. Они в здании.

Кирова облегченно выдохнула. Ну хоть эта ситуация довольно быстро выправилась.

– Это что, называется проблема?

Григорий замялся.

Не успел он ответить, как со стороны лестницы послышалось посвистывание, а с ним и скрип тележных колесиков. Раскрылись двери, и в коридор вошла длинноногая медсестра в белоснежном халате. Насвистывая какой‑то простенький мотивчик, она толкала впереди себя тележку с лекарствами.

Стоило ей только ступить на этаж, как ее немедленно окружили Инквизиторы.

– Стоп. Кто такая? Пропуск!

Вздохнув, медсестра вытащила карточку.

– Я к Пациенту № 1. На процедуры. Он же здесь?.. – и она улыбнулась каждому. – Прошу, скажите, что здесь! А то главврач с меня голову снимет.

– Здесь, но… процедуры, сейчас? – нахмурилась Кирова. – По плану они через полчаса.

– Главврач сказал, сейчас. Ибо через полчаса вы снова будете менять «дислокацию». Хотите, чтобы я снова вас искала?

Хмыкнув, Кирова набрала главврача. Тот подтвердил ее слова.

– Ладно, – кивнула Магистр, складывая трубку. – Григорий, мальчики… Раз нашей птичке неймется…

И она улыбнулась.

– … Пускаем ее в палату только после личного досмотра. С полным обнажением.

Глаза медсестры поползли на лоб, а троица довольных Инквизиторов во главе с Григорием уже взяла ее за плечи и повела в соседнюю комнатку.

– Только долго не возитесь, – бросила Кирова. – Смена «дислокации» должна произойти согласно плану.

Но не успела она отойти, как ее ноги кто‑то коснулся.

– Тетя Ника, – сказали тонким голоском, и Кирова опустилась на колени перед маленькой девочкой лет пяти. – Вы не видели мою куклу?

Девочка смотрела на нее так серьезно, что Магистр не могла не улыбнуться.

– Нет, а где ты ее оставила? Может, моя кошка ее видела? – и глаз Кировой, что прятался под повязкой, заблестел. – Не волнуйся. Если это моя Алиска безобразничает, то ей попадет. А нет – у нее такой нюх, достанет даже из‑под земли. Порядок?

– Порядок…

Оглядевшись, Кирова спросила:

– Ты же не боишься дядь Инквизиторов?

– Боюсь…

Кирова вздохнула.

– Я тоже. Но куда деваться? Я одна среди них…

– Одна⁈ – и большие глаза девочки удивленно раскрылись.

– Угу, и мне нужно быть смелой. Как и тебе, – и хихикнув, Кирова нажала девочке на нос как на кнопку. – А то вечно будешь бояться. Ты же приняла все витаминки, что выписал тебе доктор?

Девочка закивала за что и получила чмок в щеку.

– Пойдем, провожу тебя в палату.

Она взяла Магистра за руку, и они вместе пошли в сторону палаты, откуда выглядывали еще детишки во главе с Федей. Половину сюда доставил еще Лаврентий, и, вспомнив своего пропавшего оперативника, Кирова грустно вздохнула.

Где же ты, балбес?..

– Тетя, Ника, а почему вы без туфелек? – спросила девочка, покосившись на ее босые ноги.

На этот вопрос Кирова не смогла внятно ответить.

* * *

«Отведенное» нам время истекло, и нам следовало торопиться. Инквизиторы словно с цепи сорвались – поджидали нас буквально на каждом повороте.

Сомневаюсь, что они положили мою Дарью на первом этаже. На последнем тоже вряд ли – все же это был бы просто подарок для потенциального убийцы. Поэтому, скорее всего, ее палата где‑то между этими двумя величинами.

Судя по карте на стене, в этой больнице было аж восемь этажей. Плюс еще три ниже уровня земли. К тому же, от главного здания отходили еще три корпуса.

– Терпимо…

Тут было еще какое‑то VIP‑крыло, но Марьяна сразу покачала головой.

– Слишком очевидно. Да и Кирова явно хитрее… Но почему бы не проверить?

Для начала стоило бы поймать какого‑нибудь врача, а потом уже проверять палаты. Правда, сомневаюсь, что кто‑нибудь из них ответит честно – все же страх перед Инквизицией может не взять даже мой Взгляд. Видно, снова придется действовать хитрее.

– Так… – вдруг сказала Марьяна, стоило мне отправиться в сторону кабинетов. – А где Пух? Он же был в коридоре!

Я закатил глаза. Еще потерять этого мелкого тявкуна не хватало… Однако ни на лавочке, ни под ней щенка действительно не было. На сидушке рядом с пустой коробкой из‑под печенья расположился облизывающийся Рэд.

– Пошли, – тронул я Марьяну за плечо. – Найдется, твой Пух. А если не найдется, то купишь себе черепашку.

– Он его съел! – и девушка уткнул в Рэда палец. – Твой питомец сожрал моего Пуха!

Я нахмурился. Что за ерунда? Как он… Впрочем, это походило на правду. Рэд сидел с таким довольным видом, будто, пока мы общались с Аристархом, он и вправду проглотил надоедливого щенка. Вокруг было много крошек, а еще пара клочков шерсти.

– Не могу его в этом винить. Пошли, – и я потащил Марьяну прочь. – Накажем его после того, как найдем Дарью.

– Убийца! Обжора! Мой Пух! Открывай рот!

Марьяна кинулась на Рэда, а тот, испугавшись, покатился прочь. Только мы сорвались в погоню, как откуда‑то послышалось рычание. Мы так и приросли к месту.

– Тихо! Назад!

А в коридор медленно и вальяжно входила знакомая пантера. Во рту у нее, отчего‑то, была зажата детская кукла. Рэд, как назло, катился прямо к ней. Сложив все «за» и «против» знакомства с пантерой Магистра Инквизиции я потянул Марьяну в первый попавшийся кабинет.

– Пусти! Мой Пух!

Но пантера рявкнула так громко, что девушка тут же отдалась мне в руки. Закрыв дверь, я вот‑вот ожидал услышать, как пантера проглотит Рэда.

Эх, мне даже стало жаль его. Все же мы могли подружиться…

Однако в коридоре было так тихо, словно пантера вовсе не заметила этого круглого обжору. Или проглотила его очень быстро – как и он Пуха, без шума и пыли.

– Мой Пух… Я не верю…

– Тихо, не хныч! Найдется твой Пух!

Приоткрыв дверь, я увидел примечательную картину. Рэд катался вокруг пантеры, а она, не выпуская куклы, внимательно следила за ним своими ярко‑желтыми глазами. Пару раз попытавшись поймать его лапой, она ничего не добилась – шар был слишком юрким. Он припустил от нее, а эта здоровенная кошка, игриво мяукнув, побежала следом.

– Ну что ж… развлекайтесь, – хмыкнул я, и тут за моей спиной скрипнул стул.

– Марьяна Васильевна, вы?

Мы немедленно обернулись. В дальнем углу кабинета сидел лысоватый мужчина в белом халате. Выдавив из себя вымученную улыбку, он поднялся нам навстречу.

– Доктор Могилевич! – охнула Марьяна. – Ваня, это он осматривал меня в тот раз!

Мы молча обменялись рукопожатиями. Выглядел этот Могилевич не очень. И тут даже дело не в сероватом лице и крупных каплях пота на лысине. Одежда на нем буквально висела мешком, а свой халат он надел наизнанку.

– Что, пришли провериться?.. – спросил он Марьяну, пытаясь разжать мое рукопожатие. Но я не спешил отпускать нашего «языка». – Как ваша рука?..

– Нормально. А что вы тут делаете? Это же не ваш кабинет.

– Не мой… – пробубнил Могилевич, – но в моем поселился какой‑то хам из Инквизиции. Сказал, чтобы на ближайшие дни я искал себе новое пристанище, и вот я… Можно уже отпустить, молодой человек!

Но я дернул его к себе:

– Знаешь, куда они положили Пациента № 1?

При слове «Пациент № 1» доктор выпучил глаза.

– Вы что? Откуда?..

– Ага, так ты знаешь о нем? – улыбнулся я, сжимая свою когтистую руку. – Уже неплохо…

– Об этом знает только главврач, а мне кто скажет? Я обычный терапевт… Да пустите вы меня, наконец!

– И что? Вокруг Пациента наверняка целый консилиум. Хотите сказать, вас не допустили? Вас? С вашим стажем и степенью⁈ – удивилась Марьяна, а тот быстро замотал головой. Выглядело это совсем неубедительно. – Доктор, помогите! Нам срочно нужно найти Пациента № 1!

Но тот только снова попытался освободиться.

– Не могу… Простите… И еще эта пантера… – и тут его глаза как‑то странно блеснули. – Марьяна Васильевна, а вы что тут… С вами все хорошо?

– Да…

И он как‑то слащаво улыбнулся.

– Вы же принимали снотворное, которое я вам прописал?

– Конечно, и оно очень… Очень… – и тут Марьяна как‑будто зависла. – О‑о‑о…

Пока она что‑то бубнила, я внимательно пригляделся к его пальцам – а на одном из них сидело золотое кольцо. И нет, оно меня заинтересовало не потому, что я хотел его отнять, а…

Вру, очень хотел, но не поэтому!

…А потому что, он зачем‑то носил его на мизинце, при этом других колец у него не имелось. Даже обручального. Более того, от него пахло МОИМ золотом.

Проследив за моим взглядом, доктор перепугался.

– Пустите! Я ничего не знаю!

Но я только сильнее сжал пальцы.

– А зачем ты носишь золотое кольцо на мизинце? Оно же клейменое? А ну‑ка покажи…

Только я хотел снять кольцо, как доктор попытался ударить меня, и это была его ошибка. Секунду спустя его рука была вывернута в локте, а кольцо упало мне в ладонь.

– Ваня!

– Спасите! Убивают!

Но я нажал ему на руку только сильнее, и он заткнулся. Упал на пол и взмолился:

– Не бейте! Я все скажу!

Я улыбнулся. Вот она, хитрость. К счастью, в коридоре было по‑прежнему тихо, и мы могли вдоволь поболтать по душам.

* * *

Где‑то в больнице.

Юный Инквизитор Евгений служил в организации всего месяц, а уже навидался столько всего, что не уставал удивляться. И дело даже не в портальных тварях, культистах и грозноый Башне, полной загадок, а даже в такой «мелочи», как огромная пантера, что вот уже час патрулировала коридоры больницы. На этот раз она преследовала какой‑то красный мяч, который, пофыркивая, мчался от нее на всех «парах». В зубах у пантеры при этом была детская игрушка.

Проводив взглядом странную парочку, Инквизитор было хотел доложить об инциденте, как рядом с его ногой раздался жалобный скулеж.

– Что за?..

Убрав ногу, Евгений удивился вторично. Из‑под лавочки выкатился белый шар, который в следующую секунду оказался белым щенком. При виде сурового Инквизитора, тот взвизгнул и, снова став шаром, кинулся прочь.

– А ну стой!

Пустившись в погоню, Евгений настиг шар в тупике. Щенок зарычал, но Инквизитор не стал с ним церемониться – схватил за загривок, и…

Очнулся он уже на полу. В голове затихал звон, а тело словно скрутило в тряпку. Что вообще произошло⁈

Поднявшись, Евгений вытащил рацию. Об этом инциденте точно нужно доложить… Или нет?..

– Вы в порядке? – послышался голос, Инквизитор обернулся. Рядом стояла медсестра в медицинской маске и с ножницами в руке.

– В полном, – буркнул Евгений, включив рацию, но медсестра все стояла и смотрела на него как зачарованная. – Что‑то не так?

– Все в порядке. Ведь вы рядом. Мы все тут как за каменной стеной.

И за ее спиной появились еще четыре медсестрички. Их глаза смотрели на него с еле скрываемой любовью.

Евгений удивленно вскинул брови. А вот к такому отношению он не привык. Обычно еще за километр от него всех как ветром уносит. А эта медсестра положила ладонь ему на сгиб локтя, да еще и прижалась. Остальные обступили кружком.

– Вы такой сильный… – сказала вторая медсестра, тоже носившая маску. Декольте у нее было явно больше, чем следовало. – Позвольте подержаться за вашу мускулистую руку, ваше…

– Евгений. Простите, но я…

Он осекся. Третья медсестра схватила его за причинное место.

– Нет не уходите, – и они сошлись еще плотнее. – Нам так нравится общество сильных мужчин… В больнице их всегда не хватает.

Только Евгений хотел освободиться, как первая медсестра сорвала маску и улыбнулась. Зубы у нее оказались как у виверны, и зрачки тоже – змееподобные. Покрывшись мурашками, Инквизитор обернулся: а остальные тоже щеголяли змеиными улыбками. У всех в руках были скальпели, ножи, ножницы и один молоток.

А еще золотистые серьги с кольцами. Они буквально сияли.

Только Евгений пробудил свой Дар, как медсестры пырнули его все разом. Последним прилетело по лицу – молотком. Они продолжали его бить и не останавливались до тех пор, пока Евгений не ушел в небытие.

* * *

– Я же сказал! Не знаю я, куда положили вашего Пациента! – рыдал Могилевич, вжавшись в кресло. – Об этом знает только главврач, да и он вряд ли! Кирова каждые несколько часов приказывает переводить его в разные корпуса и этажи! Не знаю я, где он сейчас!

Слушая его нытье, я задумчиво рассматривал кольцо. А оно со всех сторон не имело ни единого клейма – даже какого‑нибудь завалявшегося, не то, что моей Башни. И при этом оно БЫЛО моим – я чуял это! Но почему нет клейма? Подозрительно…

– Откуда ты это взял? – и я приблизил кольцо к испуганным глазам Могилевича. – Отвечай честно, иначе руку найдешь в сортире.

– Мне дали! Это подарок!

– Подарок? – фыркнул я. – Кто же делает такие подарки?

Марьяна смотрела на него, не отрываясь. Глаза ее были суровыми, почти как у бабушки.

– А не тот ли это человек, который «выписал» то снотворное?

Вдруг лицо доктора изменило цвет – из серого начало темнеть. А глаза…

Оскалившись, он бросился на Марьяну, да так быстро, что любой боец бы позавидовал. Я же был еще быстрее – вернее, моя когтистая рука. Его кисть хрустнула, но Могилевич даже не морщился – клыки, коими был испещрен его рот, целились девушке в горло.

Рывок, и он полетел на пол. Крик перешел в рев, а тот в хрип. Удар, и он стал писком, и вот на полу задергался все тот же «добрый» доктор Могилевич.

– Пустите! Я больше не буду!

Я же снова вывернул ему руку, и он взвыл. Глаза снова обычные, а вот секунду назад… Прямо как у меня.

– А вот теперь, доктор Могилевич, мы поговорим серьезно, – улыбнулся я, схватив его за грудки, и бросил обратно в кресло. – Марьяна, послушай, чтобы никто нам не мешал.

Кивнув, девушка скользнула к двери, за которой все еще не было слышно ни звука. Хорошо, что страх, которым Инквизиция сковала больницу, действовал нам на руку.

Доктор проводил ее взглядом полным муки и страха. А затем посмотрел на меня. Теперь же в нем затаился ужас. Во мне тоже – доктору на этот раз не поздоровится.

– У тебя есть один шанс сказать всю правду, – сказал я, катая кольцо на ладони. – Один шанс, понял?

Он осторожно кивнул. Но не успел и рта раскрыть, как на столе зазвонил телефон.

– Ответь, – разрешил я. – Но помни. Только намек на то, что тут происходит, и твоя практика на этом закончится.

Сглотнув, доктор поднял трубку. Где‑то пару секунд он молчал, а затем сказал:

– Могилевич слушает…

– Добрый доктор! – раздалось на «линии». – Как проходит день? Много пациентов обслужили? Все витаминки раздали?

При одном его звуке лицо Могилевича снова поменяло цвет, но нет – на этот раз он стал таким красным, будто вот‑вот и у него из ушей хлынет кровь.

– Все… Все раздал во время обхода…

– Отлично! А колечки? Сережки? Все раздали своим красавицам?

– Да… Еще поутру…

– Хорошо! Молодец, добрый доктор! А раз доктор хорошо справился с возложенной на него миссией, он может и послушать голосок его обожаемой дочурки. Вот, держи. У тебя есть минута.

В трубке послышался треск, а следом там заговорили уже другим голосом:

– Папа!

– Дочка! Где ты?

– Не знаю… У дяди… И он…

– Тю‑тю‑тю! Не так быстро, – и в трубке снова зашуршало. – Не стоит лишний раз грузить папу. Дядя же тебя не обижает?

– Нет… Не обижает…

– А слушаешься ли ты дядю?

– Слушаюсь…

– Молодец! Прямо как папка! Ты же принимала сегодня витаминки? О, какая молодец! Ну, иди беги поиграй…

– Прошу, – простонал Могилевич. Слезы и него хлынули градом. – Только не мою…

– Тебя это не должно касаться, могила. Добрый доктор сделал свое дело и больше не нужен. Только рыпнись и…

Грохнувший выстрел заставил меня залечь. Марьяна тоже присела, а вот Могилевич не успел даже дернуться – башку его разнесли одним точным попаданием. Рухнув на стол, он обмяк. За его спиной в окне дымилось аккуратное круглое отверстие.

– … будет херо… Зараза! Эй, ты все еще там? – говорили в трубке, что моталась на проводе. – Могила! Ох, кажется, кое‑кто перенервничал… Эй, вы, в кабинете, есть там еще кто?

В ответ из коридора раздался одинокий вскрик. Затем кто‑то затопал. Через секунду послышались звуки борьбы.

– Возьмите трубку! Есть кто дома⁈

Потянувшись к трубке, я приложил ее к уху. Марьяна же попыталась меня остановить, но я покачал головой.

– Слушаю…

– Не знаю, кто ты, парень, но очень зря ты сегодня пришел на осмотр к доброму доктору Могиле!

– Ничего страшного, – ухмыльнулся я. – Осмотр дал мне больше, чем я рассчитывал.

На том конце «провода» расхохотались. А в коридоре снова слышались голоса. Кто‑то рычал, выл и звал на помощь.

– Ах вот как! Интересно! Ты же из Инквизиции⁈ Ну, наслаждайтесь, мессир! Увы, если вы что‑то и вынюхаете, то эта информация так и останется в кабинете у доброго доктора Могилы! Ведь всем, повторяю, ВСЕМ вам им уготована одна общая БРАТСКАЯ могила…

Следом в дверь кто‑то деликатно постучался. Марьяна же безмолвно выругалась, а с той стороны послышался голос:

– Доктор Могилевич? У вас все хорошо? Кажется, я слышала будто‑то кто‑то…

И ее слова заглушил дикий крик – будто кого‑то живьем потрошили. Мы же слышали голос из трубки:

– … И ни вам, ни Пациенту № 1, ни суке Кировой не покинуть кабинета доброго доктора! До скорой встречи в аду, смертники!

И трубку бросили. Дверь же сотряслась от удара, да такого мощного, что она сорвалась с петель и рухнула в кабинет. Мы с Марьяной, стараясь держаться подальше от окна, встали на ноги.

На пороге стояла медсестра. Средних лет женщина, и она бы вполне могла казаться нормальной, если бы не три «но»: окровавленный топор в ее руках, глаза, сверкающие как два изумруда и зубастая улыбка до ушей.

Глаза у нее были МОИ.

– Ага… Доктора, похоже, уже выписали, – цокнула она языком, поглядев на Могилевича остывающего в луже крови. Затем ее змеиные глаза обратились к нам с Марьяной. – Что ж, ваш черед, больные!

Золотые серьги на ее ушах вспыхнули, а затем зубы во рту и когти на руках начали расти.

– Жалуетесь вы на что‑нибудь, или нет, – хихикнула она, подняв топор. – Долго на приеме вы не заде…

Устав от их болтовни, я кинулся под ее топор. Удар, и ящерица с воем покатилась в коридор. Топор остался у меня.

– Держись за мной! – кивнул я Марьяне и выскочил следом.

Стерев кровь с носа, ящерица поднялась на ноги. На руках у нее шелушились чешуйки, а вот туфли лопались от когтей, что рвались ускоренными темпами.

– Зря ты это сделал, парень, – зарычала она, сверкнув заостренным языком. – Я‑то хотела по доброму… Но вы, больные, горазды только хамить…

И она, ощерившись, зашипела. В ответ во всем коридоре раскрылись двери, и к нам вышли больные, доктора, медсестры и медбратья. Все были когтисты, зубасты, а кое у кого даже чешуйчатый хвост торчал из‑под юбок.

Все оскалились в нашу сторону и пошли на нас всей толпой.

– Ваня… – пискнула Марьяна, вцепившись мне в руку, откуда тоже росли когти. А еще зубы – ох, это была приятная боль. – Бежим!

Но я только покачал головой и улыбнулся. Все эти людо‑ящерицы… Они были так прекрасны.

– Ваааа…

Но сзади тоже раскрылись двери. Мы оглянулись.

К нам высыпала еще одна толпа. Все были лысы и одеты в черное. Это были Инквизиторы.