Текст книги "Это кто переродился? Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

Соавторы: Александр Артемов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)

Он хотел чем‑нибудь озадачить ее, но тут ему глаза попало яйцо, которое как было так и стояло в уголке. Кто‑то даже додумался засунуть плюшевого мишку ему под «бочок». Одеялко при этом сбилось, и Борис, сам не веря, что делает, подоткнул его.

– Вот так вот… Расти большой… – пробормотал он и оглянулся, а то новенькая еще решит, будто он спятил. Но Ирины уже не было.

Вздохнув, Борис мягко улыбнулся. Он уже был немолод, а вот семью завести как‑то не довелось. Все этот бар да бар, а тут появился некто, о ком он мог заботиться. Ночами, лежа в кровати, бармен часто ловил себя на мысли: а не сломался ли обогреватель? Не нужно ему еще одеяла, а не позарился ли на него кот Василий?

Вдруг его ушей коснулся странный звук. И нет, не очередной крик, который и не затихал – шум шел из яйца. Оно даже слегка шелохнулось.

Осыпавшись мурашками, Борис прильнул ухом к скорлупе. Зажмурился, однако… Он сидел, прижавшись к яйцу одну долгую минуту, но там внутри все было по прежнему тихо.

Показалось?..

– Кхем‑кхем…

Борис так и подскочил. Это был Силантий. И он улыбался.

– Что, Борис, уже представляешь себя папашей?

– С ума сошел?.. – покраснел бармен. – Это я так‑то специально выращиваю. Для яичницы!

– Ага‑ага, слушай, я чего зашел. Где тут была бочка, которую мы с Амадеем оставили в подсобке?

Борис кивнул в подвал.

– Только тебе туда ход заказан, старина. Да и если тебе нужна твоя отработанная «философская бормотуха», то, увы – ее выпили еще вчера.

– Как⁈ Как выпили?

– А вот так. За вечер – хрясь и нету! Я божился, что это была последняя и свято обещал заказать еще. У вас же есть?

Но прежде чем Силантий успел ответить, как раздался стук во входную дверь – кажется, стучали уже давно, но за этими криками и думами, у него уже давно голова была кругом.

У дверей стояла Аня и, как могла, пыталась объяснить какому‑то пожилому мужчине, что они еще закрыты. Но тот даже не собирался уходить.

Подойдя поближе, чтобы выгнать раннюю пташку взашей, Борис встал как вкопанный. За стеклянной дверью стоял тот самый старик, который постоянно таскался за Марьяной. Звали его Аристарх. Нет, Борис был рад, что он выбрал его заведение, однако была проблема…

Кажется, этот Аристарх вообще не пил, а еще его лицо – оно было серьезнее некуда.

* * *

– Что тебе не нравится? Слово «божественная» вполне подходит к моей Дарье!

Но Рэд только фыркнул и снова закатался по горе золота. Получив еще пару золотых по голове, я таки зачеркнул слово «божественная».

– А богоподобная? Тоже же подходит!

Еще один недовольный тявк.

– Тоже мне специалист по любовным письмам! Ты вообще хоть раз видел мою Дарью⁈

Но Рэд был непреклонен. Тогда добавив в письмо еще пару эпитетов, которые мне посоветовал Силантий, я перечитал текст вслух. Как ни странно, но мой строптивый питомец больше не стал сыпать в меня золотом.

– Что, нормально?

На этот раз Рэд тявкнул утвердительно. Ну слава золоту!

Я все же хотел еще дописать в конце пару слов с «богоподобной», однако крики снизу отчего‑то оборвались. Как и амурное вдохновение. Снова послышался противный лай за дверью.

А вот внизу было как‑то подозрительно тихо и тревожно, как будто…

– Она, случаем, его не прикончила?.. – насторожился я и, сунув письмо в карман, направился вниз. Рэд тут же запрыгал за мной.

И снова в коридоре мне под ноги кинулся проклятый Пух! Мелкая собачонка, заливаясь лаем, так и норовила вцепиться мне в штанину. Подавив в себе желание пнуть его и побольней, я перепрыгнул через него и сбежал по лестнице.

В зале меня поджидали гости. Ими был Силантий, а еще Аристарх фон Риз собственной персоной. Все такой же морщинистый и хмурый, однако на этот раз его хрурость была какая‑то особенная…

– А, Обухов? Надеюсь, я вам не помешал?.. – и нянька покосился на Бориса. Тот забегал глазами.

Вдруг дверь в подвал открылась, и там появилась Жанна. Она была вся взмокшей, но зверски довольной. В руках была плетка‑семихвостка и мои пассатижи.

– Давно так не веселилась, – вздохнула она и, закурив, прижалась к закрытой двери. – Ой, мы уже открылись что ли?

– Почти… – буркнул Борис, отступая к кухне. – Если я понадоблюсь, Иван Петрович, я у себя в кабинете.

И дверь за ним закрылась. Я же пожал плечами.

– У нас тут собеседование в вышибалы. Ну, Жанна, как он?

Улыбнувшись, она выдохнула порцию дыма. Ей на плечо тут же прыгнул Иван, и, как ни странно, шмель тоже приложился к тлеющей сигарете.

– Слабенький, – пожала плечами Жанна. – Стоило только ущипнуть пару раз, как он потерял сознание. И как он собрался работать по ночам?

– Ладно, иди дай ему водички. А вы, Аристарх, тут какими судьбами? Тоже хотите наняться что ли?

Аристарх же мою шутку не оценил.

– Где Марьяна? Я не могу ей дозвониться.

– Спит у себя, а что?..

Но проигнорировав меня, нянька нагло направился вверх по лестнице. Мне очень захотелось спустить его вниз, но уже на самом верху нам под ноги снова попался Пух. Заливаясь лаем, он схватил Аристарха за штанину и потащил по коридору – и прямо туда, куда и направлялся нянька.

К комнате Марьяны.

– Слушай, де Риз, может, ты дашь девочке…

Но тот, толкнув дверь плечом, распахнул ее. Мы встали на пороге. Пес снова залился лаем.

Раскладушка, на которой Марьяна почивала последние дни, была пустой. Как и комната. Окно было открыто, а занавески колыхались на ветру.

Выругавшись, Аристарх бросился к подоконнику. Я же был там еще быстрее. Еще на подходе, ушей коснулся какой‑то странный скрип.

Снаружи все было как обычно – раннее утро, голоса птиц и шум автомобилей. Прохожие тоже были на месте, однако они, отчего‑то не спешили на работу. Стояли себе и пялились куда‑то вверх.

Мы же с Аристархом тоже решили последовать их примеру.

Нечто снова скрипнуло, и оказалось проводом, что тянулся от крыши соседнего с «Золотым котлом» здания к соседней пятиэтажке. И на нем была фигурка, она шагала прямо вдоль него, словно под куполом цирка.

– Милый… Я иду к тебе… Жди меня…

И шаг за шагом Марьяна шла над пропастью. На ней была одна ночная рубашка.

Глава 3
Как приручить эту зверушку?

Спустя минуту мы уже были на крыше. Для своих ста лет – или сколько там ему? – Аристарх был на удивление быстрым. А вот Пух оказался впереди: к тому моменту, как мы добрались до начала провода, он упер лапки об ограждение и отчаянно гавкал вслед уходящей хозяйке.

– Марьяна Васильевна, что вы делаете⁈ – крикнул ей Аристарх, но та даже не обернулась. Шла и шла себе, легко переставляя босые ноги. И где она научилась так ловко гулять по канату?

Марьяна дошла уже до середины. Вид у вечно зажатой девушки был как у блаженной. Тут одно из двух: либо она сошла с ума, либо ее зачаровали.

– Только не говори, что она страдает лунатизмом, – сказал я няньке, а тот только отмахнулся.

Встал, расслабил себе галстук и занес ногу над пропастью.

– И ты тоже⁈

– Молчи, Иван. У меня была бурная молодость…

Но первый шаг он так и не сделал. С той стороны крыши сверкнуло заклинание, и в нас полетела сгусток энергии. Мы с Аристархом едва успели пригнуться. А на противоположной крыше появилась фигура в темном плаще. Ее руки светились от переизбытка сил.

– Милый! – вскрикнула Марьяна и, ринувшись вперед, едва не полетела вниз. Провод под ней опасно зашатался. – Я иду! Иду!

Фигура же швырнула в нас еще пару заклятий, а затем встала на край крыши и протянула руки навстречу девушке. У него на пальцах блестели золотые кольца. Мои кольца!

Марьяна же, буквально подпрыгивая от восторга, ринулась вперед вдвое быстрее.

Зараза… Ее бабушка не обрадуется, если я допущу, чтобы Марьяна, будучи явно не в своем уме, сбежала с любовником средь бела дня. Но как вытащить ее и не убить?

Ответ пришел снизу – там прямо под Марьяной появились Хозяева трущоб. Замахав руками, распустили скатерть и растянули ее как батут.

– Марьяна, прыгай!

Но той было все равно. Она знай себе выполняла свой «смертельный номер». Буквально порхала по проводу. До воссоединения с «любовью всей ее жизни» оставалось каких‑то десять метров.

Пух все рвался ее спасать, но очевидно бежать по канату был не обучен. Я тоже, а Аристарх, рыча, отстреливался от врага. На провод нам дороги нет.

Тогда мне снова пришлось взять дело в свои руки. Вернее, Пуха.

– Значит так, малой, – улыбнулся я, всмотревшись в его испуганные глазки. – Похоже, снова тебе придется стать героем…

Тявкнув, он задрожал и свернулся в шар. Я же, дождавшись, пока Аристарх возьмет огонь на себя, выпрямился и занес руку с Пухом. У меня был всего один бросок.

Пуха я швырнул одновременно с заклинанием, которое полетело в меня.

Слишком быстро. Не увернуться…

Жар меня встретил ужасающий, однако заклинание разбилось в полуметре – ему на пути встал Аристарх. Упали с Марьяной они одновременно – нянька, окруженный изумрудным пламенем, а вот она с Пухом, вцепившимся ей в рубашку. Снизу послышался удивленный крик собравшейся толпы.

Удачно ли она приземлилась, я не увидел. В меня летело еще одно заклятие, но мне удалось уйти за парапет. В моей руке уже пылал гостинец моего собственного приготовления – очень Древний и очень мощный.

– Дарья точно не обрадуется, – зашипел я и, выглянув из своего укрытия, приготовился сжечь этого мерзавца до костей. Но увы – тот край крыши был пуст. Гад ушел, а вместе с ним и мое золото.

Внизу же кучковались Хозяева трущоб. Вокруг «кулька» с Марьяной катался лающий Пух.

– Что за черт⁈ – кричала девушка, пытаясь выпутаться из скатерти. – Вы что творите? Коля!

Все десятеро стояли красные как раки. Коля в особенности.

– Мы… вы… а Иван… А потом… И вот.

– А ну уберите ее подальше отсюда! – рыкнул я, и парни, схватив скатерть с так и не выбравшейся Марьяной, пустились обратно в «Котел». Девушка завизжала, а со всей улицы зазвучали одобрительные крики, свист и аплодисменты. Люди вылезали даже из окон.

– Так ее! – кричала какая‑то бабулька с клюкой. – Против отцовской то воли с любовником сбегать! Ишь!

– Ремня ей! Ремня, а потом на горох!

– И правильно! А то распустили молодежь! Вот при Нем‑то…

Прохожие, одобрительно забурчав, отправились обратно на работу. Я же, удостоверившись, что «любовник» сбежал, присел подле Аристарха. Как ни странно, но тот был еще жив, однако ему явно пришлось очень и очень плохо.

– Дай посмотреть, – сказал я, оттолкнув его руку. В центре груди было все выжжено. – Обопрись об меня, старик.

– Марьяна… – рычал он, стараясь оставаться в сознании. – Нельзя, чтобы и ее…

– Знаю. Ее спас Кучерявый.

– Какой еще Кучерявый⁈

– Давай, нужно бежать, пока не понабежала стража.

Однако к нам уже карабкались Хозяева трущоб. С трудом спустив Аристарха с крыши, мы перенесли его в «Котел» и позвонили в скорую. Я как мог пытался остановить последствия магического удара, однако Аристарха ранили даже слишком серьезно. Дым от него валил как от печи. И только нарастал.

Кажется, били особым огнем, чем‑то напоминающий мой, но куда примитивней. Не будь нянька опытным магом, он был бы мертв. А так – «всего лишь» отключился от болевого шока. Я помнил его помощь с арбалетной стрелой, так что не отходил ни на шаг. Силантий тоже помогал.

– Как там Марьяна? – спросил я, а девушка уже появилась сама. Полностью одетая, бледная и ничего не понимающая. Пух вился у ее ног.

– Арис… – простонала он, взяв его за руку. – Почему?.. Что случилось⁈

– Это ты мне скажи, – скосил я на нее глаза. – Что за фокусы? Кто этот тип?

– Какой еще тип? Что за черт, Ваня⁈ Почему Аристарх дымиться, вы что дрались на дуэли⁈

Я мог бы разозлиться, однако видок у нее был такой, будто ее саму чуть было не сожгли заживо.

Дверь в «Котел» распахнулась и показались люди в белых халатах.

– Что, опять драка⁈ Сколько можно! – но подойдя к больному, у медбрата глаза на лоб полезли. – Это как это так?

– Ты сюда болтать пришел, – рыкнул Аристарх, – или выполнять свой долг⁈

Перенеся няньку на каталку, они покатили его в машину скорой помощи. Уже на пороге Аристарх схватил медбрата за рукав и ткнул пальцем в нас с Марьяной.

– И их тоже… Тоже со мной…

Медбрат же покачал головой.

– Простите, но они… – но он осекся, стоило Аристарху схватить его за отворот халата и притянуть к себе.

– Живо! Или мы с тобой будем драться на дуэли!

– Ладно… Этих двоих тоже берем!

Мы с Марьяной удивленно переглянулись, а нас взяли под руки, положили еще на две каталки и покатили к машине, куда уже уложили Аристарха.

– Что, что вы делаете⁈ – дергалась Марьяна, пытаясь вырваться. – Я здорова! Куда вы меня?.. Аристарх! Что за ужас тут творится⁈ ВАНЯ!

Я же не стал сопротивляться и просто откинулся на подушку. Ибо к чему? Все равно нам придется ехать в ту же самую больницу – да и разговор с Марьяной мы не закончили.

– Босс, до вечера мы расколем ту крысу, – шел рядом со мной Коля с Иваном, вьющимся над его головой. – Щас дадим ему нашатыря и снова «провернем»!

Я кивнул и меня погрузили в кузов.

Пуху, увы, не повезло. Медбрат довольно грубо отпихнул его, а затем занялся Марьяной. Проводить нас вышел весь «Золотой котел». Даже Борис – он удивленно теребил себе затылок.

Двери захлопнулись, и скорая тронулась в сторону больницы. Взвыла сирена, а затем, словно по команде, автомобили на улице поплыли в разные стороны.

– Ваня… – подала голос Марьяна, присев неподалеку от Аристарха, над которым корпел медбрат. От него еще дымило, и нам пришлось открыть окно. – Объясни мне, что…

Таиться смысла не было, и я быстро зашептал ей на ухо. Только она и сможет объяснить, отчего после изнурительной ночной смены вылезла из теплой постели, чтобы практически в голом виде попрыгать в объятья «любовника». А еще таким оригинальным, «цирковым», способом.

Выслушав всю историю до конца, Марьяна еще долго молчала.

– Бабушка знает, что ты ходишь по ночам? – ухмыльнулся я. Это, конечно, была шутка. Никаким лунатизмом это и быть не могло.

– Нет… Да и я не знала…

Тут мне на ум пришла история с Илларионовым. Судя по взгляду, Марьяна подумала о том же.

– Интересно, а Игорь тоже может рассказать нечто подобное? Он тоже «похитил» тебя в одной ночной рубашке?

Я улыбнулся, а Марьяна немедленно залилась краской.

– Он и пытался… Но по словам следователя, это звучало как полный бред…

Мне хотелось продолжить расспросы, как раздался лай и в окошке показался катящийся за нами белый шар. Все бы ничего, но в другом окне появилось и красное сияние – как ни странно, это был Рэд.

– О, нет… – простонал я, решив, что неугомонный питомец снова сбежал, но двигался он аккурат рядом с колесом быстро мчащейся скорой. Высунувшись из окна, я крикнул: – А ну беги домой! Кыш! Кому говорят⁈

Шар же только тявкнул, а затем, подскочив на месте, прыгнул прямо в окно. Удар пришелся прямо в лоб. Ругаясь, я свалился обратно на седушку, а шар отскочив от потолка, прилетел прямо в руки Марьяны.

– Что у вас там⁈ – зарычал водитель. – С ума посходили!

– Езжай ровнее! – крикнул я и посмотрел на питомца. – А ты…

Брови Марьяны поползли на лоб.

– Ваня! Ты что, так и не приручил питомца⁈

Рэд тоже тявкнул – осуждающе. Я покачал головой.

– Этого, поди, приручи. Наглый, прожорливый и глупый шар!

Марьяна застонала. Мы же начали подъезжать к больнице. Через пару минут двери открылись, и каталку с Аристархом покатили ко входу. Нас же остановили на пороге.

– Так, а вы на что жалуетесь⁈

– Мы с ним, можно…

– Раз вы с ним, то пройдите в зал ожидания. Дальше им займутся специалисты! Вас вызовут. Вы кто ему, внуки?

Кивнув, Марьяна потащила меня в соседний коридор, а Пух уже катился рядом. Мы шлепнулись на лавку уже вчетвером.

– Ничего не понимаю… – бормотала Марьяна, не выпуская Рэда из рук. – Отчего? Какой еще лунатизм?..

– Может, съела что‑нибудь не то? Или пила?

Марьяна крепко задумалась. Пух в это время уперся лапками о ее колено. Смотрел он на Рэда, который уже замлел под ее руками. Щенку это не особо понравилось: ощерившись, он злобно гавкнул. Рэд отплатил ему взаимностью – тявкнул в ответ.

– Не пойму… Почему он все еще круглый? Ты чего, не играл с ним?

– Нет.

– И не тер ему пузико?

– Нет. А где оно? Ты видишь?

– И не кормил⁈

– Нет. Как? У него же нет рта! Ты только посмотри на него! Круглый со всех сторон. Жалкое зрелище!

Рэд же грозно зарычал.

– Ой, Ваня… Ты только и умеешь, что грозно лупить глаза, драться и рычать…

– Ну да. Разве этого мало?

– Да! И как вы с бабушкой вообще жили⁈ Что она вообще в тебе могла найти?

Тут я не мог не рассмеяться.

– Ерунду говоришь, девочка. Видела бы ты меня в прошлом, не стала бы задавать таких вопросов. Твоей бабушке завидовали все женщины Королевства.

Марьяна закатила глаза. Затем снова посмотрела на шар.

– Я приручила Пуха уже к утру. А ты… Сколько уже прошло с конца Испытания? Неделя⁈

Я пожал плечами. Примерно так.

– Разве это сложно? Просто почеши ему пузико и скажи, какой он молодец. Вот так! – и она принялась начесывать шар. Затрепетав, Рэд удовлетворенно тявкнул. – Теперь ты!

И она положила мне шар на колени. Тот попытался прыгнуть обратно, но девушка решительно прижала его ладонью.

– Вот… Положи руку ему на пузико, – и я был вынужден послушаться. – Вот так! И… Нет, не эту руку! Там где нет когтей!

Мы покосились на медсестру, которая поодаль занималась капельницами. Больше в коридоре никого не было, что было странно: все же в прошлый раз больница буквально трескалась от народа, а сейчас утро, и никого!

Я вздохнул. Теребить пузико этому наглому шарообразному мне не хотелось. Но чего не сделаешь ради девушки?

– Давай, Ваня… А то меня всю тресет, как не вспомню… Бедный Аристарх, как он там?

Но ответа не было ни у меня, ни у нее. На глазах девушки собирались слезы. Стерев их, она рявкнула:

– Чеши, кому говорят!

От неожиданности медсестра едва не уронила капельницу.

– Простите… – пискнула Марьяна, а затем грозно воззрилась на меня. – Давай!

Закатив глаза, я принялся чесать шар.

– Нежнее, Ваня, нежнее… Скажи, какой он молодец!

– Какой ты молодец! – прошипел я, не прекращая теребить «шерстку» этому круглому балбесу. – Так нормально?

– Вполне…

Рэд же выглядел отнюдь не счастливым. Как‑то странно урчал и дергался. Я немного ослабил нажим, и наконец он расслабился. Даже стал немного прогибаться, словно полуспущенный мяч. А потом довольно заурчал.

– У тебя получается. Продолжай! И за ушком!

Где у него ушко, я так и не нашел, но чесал как мог. Так мы просидели еще час, а то и два. Я почесывал Рэду то ушко, то пузико, то спинку – или чего у него было? – а Маряна то и дело бегала к докторам, справиться как там Аристарх. Потом пропала в столовой вместе с Пухом.

Я же не стал ее расстраивать: возился с Рэдом, а тот уже почти не рычал, не скулил и не фыркал. Лежал у меня на коленях словно стал настоящим питомцем. А еще он был теплым как нагретая подушка.

И вибрировал.

– Приедем домой, будешь греть мне ноги, – проговори я, выискивая Марьяну глазами. Ее не было уже прилично.

Тут двери открылись, и по полу затопила знакомые тяжелые сапоги. Я поднял глаза: к нам двигалось трое Инквизиторов. Один из них оказался моим знакомым Григорием.

Только завидев меня, он удивленно приподнял бровь.

– Обухов? Вот так сюрприз! А вы что тут делаете?

– Не видите, Григорий, – отозвался я и предъявил ему шар. – Зверя приручаю.

Рэд утвердительно тявкнул. Инквизитор же подозрительно сощурился. Один в один Лаврентий – только пенсне не хватает.

– Вижу…

Только услышав позади шаги, Григорий обернулся. За ним стояла Марьяна с коробкой печенья в руке.

– Ага, Марьяна Васильевна, и вы тут…

– Григорий? – и девушка удивленно склонила голову. – Вы тут какими судьбами?

– Охраняем кое‑кого. Пациента № 1.

– Что‑то не так с Доминикой Александровной?

Инквизитор жутковато улыбнулся. За его спиной раскрылись двери, и за порог зашли еще пятеро Инквизиторов. Я огляделся – а побледневшая медсестра вцепилась в свои капельницы будто в спасательный круг. Рядом с ней стояло еще двое лысых людей в черном.

– Я не уполномочен отвечать на вопросы, – сказал Григорий. – Но я отвечу. Нет, с ней все хорошо. Прошу прощения, но работа не ждет.

И поклонившись, он направился прямо по коридору. Меня же пронзил подозрительным взглядом, и я снова вспомнил Лаврентия. Похоже, этим гляделкам этот тип учился у него.

Когда коридор очистился, Марьяна плюхнулась рядом со мной.

– Чего они тут делают? Я пока ходила в столовку, видела еще троицу. А еще в коридоре… Похоже, вся больница буквально наводнена ими.

– Значит, он нам соврал. И с их начальницей что‑то случилось, – хмыкнул я, вспомнив Кирову в Башне. И немудрено. Если она осмелилась сунуть нос в один из верхних этажей, случиться с ней там могло все, что угодно.

Тут я поглядел на печенье в руках Марьяны. И на Рэда – он, голодно скуля, тянул к нему «мордочку». Девушка же сунула печенье мне.

– На. Покорми его.

– Куда⁈ – спросил я, взяв печенюшку, и завертел шар из стороны в сторону. – У него же нет ничего. Ни спереди, ни сзади!

Рэд обиженно тявкнул.

– Покорми! Он может взять еду ТОЛЬКО из твоей руки.

Нахмурившись, я сунул ему печеньку. Куда‑то. Рэд «попытался» съесть ее, но его тушка только промялась, и не более.

– Лопай! Лопай же! Это вкусно!

– Нежнее, Ваня… – сказала Марьяна. – Он должен сам понять, как «открыться».

– Как⁈

– Не знаю. Просто должен, и все. Лаской, Ваня, лаской…

Еще пару раз ткнув Рэда печенькой, я вздохнул. Зараза, еще и ласкай всякие шары. До этого все было куда проще – просто глянь на кого‑нибудь Взглядом, и он быстро выполнит все, что мне угодно. Или взмахни крыльями, почеши когтями о камень. Дунь огнем, в конце концов!

А тут… Ласка…

Устроив Рэда поудобнее, я снова потеребил ему пузико. Тот попытался «взять» печеньку, но я, хитро улыбнувшись, отстранил ее. Питомец заворчал.

– Сам знаешь, что без рта, тебе ни по чему, не съесть ее, дружище. Так что одно из двух: либо сидеть голодным, либо…

И я снова почесал ему «за ушком». Рэд снова заурчал, а потом потянулся за печенькой. Был он уже мягким и не как мяч, а как…

Настоящий питомец.

Я приблизил кушанье, и тут в шаре произошла перемена. Из конца в конец на его поверхности прошлась длинная горизонтальная линия – это был рот. Он медленно раскрылся, а там…

Зубы. И их было как у меня в лучшие годы!

Щелк! – и едва я успел убрать руку, как печенька пропала в его пасти. Рот мигом схлопнулся. Мелькнул язычок, а затем шар снова стал сплошным.

– Ваня! Ура! – воскликнула Марьяна, а шар, урча, принялся лопать и другие печенюшки. – У тебя получилось!

Не успел я порадоваться этому «замечательному» факту, как к нам подошел врач.

– Вы Марьяна Попова и Иван Обухов? – спросил я, и когда мы кивнули поманил нас за собой. – Больной срочно требует вас к себе.

– Он жив⁈

– Жив, Марьяна Васильевна, но очень слаб, – говорил врач на ходу. Скоро мы стояли у дверей в реанимацию. – Пуская вас к нему, я нарушаю все правила, но он был ОЧЕНЬ настойчив.

Вздохнув, он толкнул двери.

– Но животных попрошу оставить за дверью.

Оставив Пуха с Рэдом наедине с коробкой печенья, мы вошли следом.

Аристарха мы увидели сразу. Он лежал на койке в окружении пикающих аппаратов. Его грудь была накрепко перебинтована, он был бледен, но в сознании. Едва завидев нас, старик приподнялся. Зашипев, тут же улегся обратно.

– Аристарх!

И к нему подбежала плачущая Марьяна. Взяв ее за руку, нянька улыбнулся.

– Царапина, Марьяна Васильевна. Не успеете оглянуться, как я пойду на поправку.

– Я так перепугалась! Как? Что это был за подонок⁈

– Не знаю, но тут мне впору спрашивать, Марьяна Васильевна.

Покраснев, она рассказала ему всю ситуацию. Дослушав, Аристарх вздохнул.

– Мало нам проблем, так еще и это…

– Аристарх, что говорят врачи?

Но нянька покачал головой.

– Со мной все будет в порядке. Да и не обо мне должна идти речь. А о вашей бабушке, Марьяна Васильевна, – и поглядев в сторону плотно закрытой двери, он прошептал. – И о вашей… Иван Петрович.

Я даже бровью не повел. Понятно, кто ему сказал.

– Бабушка? – охнула Марьяна. – А что с ней⁈

Мотнув головой, Аристарх добился того, чтобы мы нагнулись пониже.

– Я приехал в «Котел» для того, чтобы, как это не иронично, привезти вас сюда. Ваша бабушка, молодые люди, в этой самой больнице.

Глаза Марьяны тут же распахнулись до предела. Она хотела что‑то сказать, но Аристарх прижал дрожащий палец к губам.

– Тихо. Это государственная тайна. Вы же видели Инквизиторов?

– Да…

– Они здесь на карауле, ими переполнено все здание от первого этажа до последнего. Никто посторонний не имеет права проникать на территорию больницы. Вы исключение, и то по прямому указанию Дарьи Алексеевны.

– Так она жива⁈

– Жива. Но…

– Где она? – спросил я, и мои зубы скрипнули. – Говори, быстро!

Аристарх в ответ закрыл глаза.

– Я не знаю. Это государственная тайна.

– ЧТО⁈ Издеваешься? Где Дарья? – и я вцепился ему в плечи. Дернувшись, старик застонал. – Что с ней? Говори, человек!

– Ваня! – и на меня напрыгнула Марьяна. – Пусти его!

Тут же раскрылась дверь, и к нам заглянул врач.

– Что вы делаете⁈ Эх, не хотел же пускать этих двоих!

Он кинулся к нам, но Аристарх поднял руку. Охнув, врач словно прирос к полу. А затем носки его ботинок зависли в воздухе.

– Выйди. Немедленно.

И врача буквально вынесло из палаты порывом ветра. Я же буквально трясся от злобы.

– Где Дарья? Что с ней? – и я нагнулся над Аристархом. – Если с ее головы хоть волос…

– На нее было совершено покушение, – отозвался нянька. – К счастью, убийца снова облажался. Она выжила, но раны ее серьезны. Сейчас Королева находится где‑то в этой больнице. Где – знает только Доминика Кирова и ее правая рука, Григорий. Однако они очень не хотят чтобы кто‑либо вообще знал точное местоположение Дарьи Алексеевны.

– Как⁈ Почему?

– Меры предосторожности. Даже меня пустили к ней с завязанными глазами. И выпустили тоже. Всему виной личность убийцы – это оказался ее дворецкий.

У Дарьи буквально отвалилась челюсть.

– Петр⁈ Как он мог?

– Не знаю. От него осталась одна дымящаяся кучка пепла. Поскольку убийцей теперь может являться кто‑угодно, меры предосторожности стали максимальными. Несмотря на это, Дарья Алексеевна просила привести вас обоих. Я выполнил ее волю, но…

И он тяжело вздохнул.

– … Также потерпел фиаско.

– Нет, Аристарх, – сказала Марьяна и, нагнувшись над ним, поцеловала в щеку. – Ты молодец. Вы с Ваней спасли меня.

Глаза няньки потеплели. Он расслабился.

– Поправляйся, старик, – сказал я, взяв Марьяну за плечо. – А мы пойдем навестим Дарью.

В глазах Аристарха мелькнула тень страха. Марьяна же, еще раз поцеловав няньку, пожала ему руку, и мы тихо покинули реанимацию.

Когда дверь закрылась за нами, зверь во мне снова победил – я ударил кулаком в стену. Вмятина вышла глубокая, с трещинами, а мои глаза вспыхнули зеленым. Злоба во мне кипела.

– Ваня, что…? – дернулась Марьяна и потащила меня прочь. – Пошли!

В коридор выглядывали врачи, но мы уже пропали на лестнице.

– Нам нужно найти ее. Срочно, – скрипел я зубами. Моя аура начала просыпаться, и Марьяна в страхе попятилась.

Я был готов взорваться: снова стать тем УЖАСОМ, что бродил по улицам еще несколько недель назад. Но злиться было глупо – я и сам оставил ее в том дворце в окружении лизоблюдов, теней и лжецов. И вот результат: ей навредили, пока я занимался всякой чушью.

Усилием воли мне удалось снова запрятать ауру подальше. До поры.

Глаза потухли, я выпрямился.

– Они не могли положить ее куда‑то в тайне от врачей… – сказал я, поглядев в пустой коридор. – Нужно срочно ее найти.

– Но Инквизиторы…

Не дослушав ее, я пошел искать одного из этих мошенников в белых халатах. Они точно знают, куда положили Пациента № 1. Попробуют пикнуть что‑то против – будет больно. Очень.

Ради Дарьи я был готов на все. Даже сжечь эту больницу к чертовой матери.

* * *

В палате Пациента № 1.

Стоило двери в палату раскрыться, как Королева открыла глаза. Ее уставшее сердце затрепетало. Мгновение она думала, что это Марьяна с Иваном, но нет – мутная фигура в дверном проеме была одна. Она была высока и облачена в черное.

Совсем как смерть.

– Это ты, Доминика? – проговорила Дарья дрожащим голосом. – А я‑то ждала внучку…

Улыбнувшись, мутное пятно, оказавшееся Доминикой Кировой, село на стул подле ложа Королевы. Дарья поморгала и слегка наладила «резкость», однако смотреть все равно было больно, и она поспешила прикрыть веки.

– Вам не нужно волноваться, ваше величество, – сказала Магистр. – Вся больница оцеплена. Вашу внучку пустят, когда вам станет лучше.

– Мне лучше… А эти ожоги – ерунда…

И Дарья зажмурилась. Каждое движение причиняло сильную боль.

– Сомневаюсь… – проговорила Кирова. – Да и не стоило бы девочке видеть свою бабушку в таком состоянии. Ваш вид может шокировать ее.

– Предпочитаете, чтобы она смотрела на меня в закрытом гробу?

– Не говорите глупостей. А лучше скажите, кто…

Королева не могла не расхохотаться. Это было ужасно больно, но куда деваться? Магистр умела развеселить.

– Доминика Александровна, сколько вы уже служите?..

Кирова же подобралась.

– Вы сами дали мне эту должность, ваше величество. Довольно долго. Марьяна Васильевна была еще совсем маленькой.

– Вот‑вот, и с вашим опытом, это ВЫ должны отвечать на мои вопросы.

Магистр обиженно закусила губу.

– Я делаю все, чтобы раскрыть заговор, вы знаете, ваше величество. Все золото в городе уже в Башне, а потом…

– Нет, не все, и вы сами знаете. Будь все, убийцы были бы обезоружены, а их лидер уже гнил бы в камере, дожидаясь казни. У Петра же был полный набор золотых, – и в перебинтованных пальцах Дарьи блеснуло золотое кольцо с клеймом Башни. – Вот такое.

Кирова попыталась забрать его, но Королева сжала кулак.

– Мой трофей. Позвольте старушке потешить себя этой безделушкой. У Инквизиции и так есть целая Башня, набитая золотом. У вас все?

В ответ Магистр поднялась со стула. Вид у нее был злобный.

– У меня к вам вопрос, Дарья Алексеевна. Прошу ответить на него честно, и я оставлю вас.

Вздохнув, Королева снова закрыла глаза.

– Настолько насколько это возможно…

– Как у вас вышло? Судя по расположению трупа и вашему телу, вас с взорвавшимся убийцей разделяло всего пара метров.

Дарья удивленно заморгала.

– Кирова, что за вопросы? Мантия! Ее же сделали ваши умельцы специально для подобных случаев! Вы забыли?

Кирова же покачала головой.

– Нет, ваше величество. Но ваш кабинет… Там только стол не сделан из особых антимагических элементов, а при этом не уцелели даже стены. Крыло же, где тоже достаточно защиты, с трудом удалось потушить. Мантия хороша, это верно, но и она бы не выдержала такой мощи. А вы… Живы.

Возникла пауза.

– … Вы что, не рады?

– Очень рада, ваше величество, – проговорила Кирова. – Однако… В том, что осталось от вашего кабинета, все пропитано Древней магией…

Она замолчала. Дрожь на скуле Королевы не укрылась от взгляда ее единственного глаза.