Текст книги "Это кто переродился? Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

Соавторы: Александр Артемов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 55 страниц)

– Нет, – покачал головой Борис. – Всего два месяца назад я бы обрадовался, что хоть кто‑то приходит не для того, чтобы что‑нибудь разбить поорать или подраться.

– В самом деле?.. – и она пристальней всмотрелась в него. – А что же изменилось?

Борис сглотнул. Глаза у нее были разные – один зеленый, другой небесно‑голубой. Интересно… Теперь понятно, отчего ее парень с нее глаз не сводит. Несмотря на внешность, она, должно быть, хороша.

Вернее, была до какого‑то несчастья. Что же с ней произошло?..

– Один парень помог мне навести здесь порядок. Жаль, теперь он где‑то потерялся…

– Случаем, его зовут не Иван?

Борис нахмурился.

– Случайно, да…

– Борис! Борис! – закричали выпивохи. – Еще пива!

Извинившись, он вернулся к стойке и наполнил кружки всем, кто оказался недостаточно трезв, чтобы справиться самостоятельно. А затем, сам не ведая что творит, налил полную кружку «философской бормотухи» и отнес к столу.

– Вот. За счет заведения.

И не слушая ни слова благодарности, отправился назад к стойке.

Он еще долго смотрел в их сторону. Только у одного человека на его памяти были такие же глаза. Их он запомнил на всю жизнь.

* * *

Когда‑то давно, еще детьми, они с друзьями играли в мяч рядом с Королевским парком. Борису тогда и десяти не было, и кто‑то запулил мяч настолько далеко, что он пропал за забором.

Все так и потеряли дар речи. Забор был метра три.

– Ну, Борька, твой черед!

Он тогда был самым младшим, и его черед наступал каждый раз, когда кто‑то решил показать свою удаль.

– Не дрейфь, Борька! Туда и обратно! Ты главное Олафу не попадись, а то он с тебя шкуру спустит!

Друзья загыгыкали, а маленький Боря, трясясь, полез сквозь забор. Его брюшка тогда и в помине не было, и уже через минуту он крался по зеленому парку. В нем было пустынно, но он все равно замечал богато одетых аристократов, которые, не спеша, прогуливались по дорожкам. Стараясь оставаться незамеченным, Боря шел все дальше, а мяча как не бывало.

И вдруг…

– Эй ты! Ты это ищешь?

Осыпавшись мурашками, Боря повернулся. Перед ним стоял парень – немногим старше его, высокий, темноволосый и при шпаге. Он смотрел на него как на вошь. А в руках, усыпанных золотыми перстнями, был мяч.

– Да, спасибо, – брякнул Боря и потянулся к нему, но парень толкнул его в грудь. Борис растянулся на земле.

– Этим мячом ты едва не убил мою невесту, идиот! – зашипел парень и его рука потянулась к шпаге. – Понимаешь, что было бы, лети он чуть левее?..

– Вася!

Из кустов появилась девочка в длинном розовом платье. Едва увидев ее, Боря перепугался еще сильнее – настолько она была красивой.

– Не мешай, Василиса, он тебя едва не убил, – прошипел парень, вынимая шпагу. – И ему придется за это ответить.

– Он ударил меня по плечу, дурак! Даже синяка нет! Пусти!

Девушка подбежала к ним, а парень поморщился. Размахнулся и запустил мечом девушке прямо в лицо. От удара она покачнулась и растянулась на траве рядом с Борей.

– Что?.. Зачем?.. – забормотала она, коснувшись рукой носа. Там все было в крови. – Зачем, Вася⁈

Парень хмыкнул.

– Я не виноват. Это все мяч этого мелкого зассанца. Он едва не убил тебя, видела⁈

А девушка уже была вся в слезах. Закрывшись руками, она вскочила и кинулась прочь. Через несколько секунд они с парнем остались одни.

– А теперь на твоих руках кровь, – сказал парень, помахивая шпагой. – Королевская.

– Но вы же… – попробовал оправдаться Боря, но вызвал настолько злобный взгляд, что едва не умер со страху.

– Что⁈ Ты еще смеешь, оправдываться, червяк?

– Нет… Простите, ваша милость, я…

– Сожалеешь? Правильно делаешь, но одним сожалением ты не отделаешься. Все же ударить невесту будущего короля…

– Простите великодушно, я…

Парень в ответ взмахнул шпагой, и Боря зажмурился. Над бровью стало горячо. Коснувшись рукой головы, он обомлел. Пальцы были в крови.

– Мы квиты, – сказал парень, слизнув его кровь с клинка. – А теперь…

И он отбросил мяч подальше.

– Принеси мне МОЙ мяч.

Вытирая с лица кровь, Боря кинулся выполнять приказание. И только он нагнулся, чтобы поднять мяч, как зад буквально зажегся болью.

– АЙЙЙ!

Подскочив, он снова увидел своего обидчика. Помахивая шпагой, он едва не лопался со смеху.

– Ты чего, футболист⁈ Не знаешь, что касаться мяча руками запрещено правилами?

– Знаю…

– А раз знаешь, принеси мне его правильно!

Боря смотрел на него как на картину. Он не понимал.

– Тупой что ли? – злился парень. – Раз руками нельзя трогать мяч, то давай бери его зубами! Ну!

Мальчику было ужасно стыдно, но он был вынужден подчиниться. Шпага в руке этого юного аристократа подрагивала, словно вот‑вот вопьется ему в шею.

Боря возился с мячом очень долго, но все же у него получилось. Как он не выронил его на веки осталось загадкой, ибо мяч был вполне обычным, пусть и старым и потертым. Парень, отбегая от него, а затем подзывая, хохотал во все горло.

– Ну умора! Ну ты и дебил!

Борис к тому времени был весь в пыли, слезах и крови. Стоило ему попытаться выплюнуть мяч и убежать, как его снова больно кололи в зад.

– Куда⁈ Неси‑неси мяч, хамло! Или хочешь, чтобы тебя растерзали собаками?

Боря не хотел, но выглядел он настолько жалко, что парень наконец решил сжалиться над ним.

– Ладно, не плачь. На, вытрись и забирай эту гадость, – и он сунул ему платок. Боря вытерся и потянулся к мячу. Однако стоило ему коснуться его, как парень пнул его изо всех сил. Меч быстро исчез в кустах. – Ойк! Какая неприятность! А че ты такой медленный? Звать‑то тебя как?

– Боря…

– А я принц Василий Олафович. Ты прости меня, Борька, за все… Я ж так, шуткую. Знаешь, как тут скучно? В этих стенах, где только одни подпевалы?

– Нет…

– А я, да. Пошли, найдем мой мячик.

И взяв его за плечо, Парень повел его в ту сторону, куда улетел мяч. Эту прогулку Борис потом всю жизнь вспоминал с содроганием – он всю дорогу смотрел на шпагу, которую принц нес в руке. Лезвие еще было красным от крови.

Мяч они нашли. Он лежал рядом с беседкой, в которой кто‑то сидел с книгой в руках. Кажется, это была женщина и, судя по закрытым глазам, она спала.

Усевшись с Борей на корточки принц зашептал:

– Вон он мой мяч. Так уж и быть, Борька – разрешаю тебе забрать его, но… – и он поднял палец. – Ты сделаешь кое‑что и для меня, хорошо? Помнишь платок, который я тебе дал?

– Угу…

– Вот. Услуга за услугу. У той дамы моя рогатка. Возьмешь ее незаметно, и тогда сможешь забрать мой мяч себе. Идет?

Услышав это, Борю буквально водой окатили. Он хотел было сказать «нет!», но снова поглядев на его шпагу, кивнул.

– Молоток! А ты не дурак, Борька, пусть и хам! Давай, одна нога здесь другая там, а я тебя тут подожду…

И улыбаясь, он уселся на траву.

– Ты как возьмешь мяч, пни его ко мне. Покараулю. Я сегодня добрый.

Сглотнув, Боря потрусил к мячу и всю дорогу думал, как правильно взять его – зубами или уже можно руками?.. Потом всю жизнь Борис корил себя за то, что был таким жалким… Хотя, что он мог сделать? Не подчинись он, принц точно заколол бы его как свинью, а потом бы сказал, мол, Боря хотел убить его этим мячом…

Брать он мяч не стал, а только пнул в сторону принца. Убедившись, что мяч благополучно оказался у него в руках, а не, например, попал по носу, Боря опустился на корточки и принялся красться.

Женщина сидела на лавочке, не двигаясь. Она была уже пожилой, но все еще сохраняла прямо‑таки царскую стать. Боря аж залюбовался ей – очень не хотелось беспокоить ее, но другого варианта принц ему не оставил.

Рогатка лежала рядом с ее ладонью. Только руку протяни…

И Борис почти схватил ее, как женщина дернулась и открыла глаза. Этот взгляд не раз потом приходил к нему во сне.

И вот… сейчас…. Спустя столько лет…

* * *

Этого взгляда он потом не видел ни на одном портрете, а камера никогда не подъезжала к Королеве достаточно близко, чтобы заснять цвет ее глаз. Борис считал себя одним из немногих, кто знает эту тайну.

– Не может быть, – бурчал Борис, сидя в опустевшем баре. – Хрен с ним с Иваном‑бастардом и Марьяной‑принцессой, но ОНА⁈

На часах была почти полночь. Последние посетители уползали по домам, а эти двое упрямо кого‑то ждали.

Из оцепенения Бориса вырвал звон колокольчика – в бар зашел запоздалый посетитель. Был он высок, носил длинный плащ и, как ни странно, глубокий капюшон, поверх которого лежала шляпа. Он явно желал быть незаметным, и от это было ОЧЕНЬ заметно.

Оглядевшись, странный тип направился не к стойке и не к телевизору, а – кто бы сомневался? – к странной парочке.

Женщина тут же подняла на него глаза. Губы под бинтами сложились в улыбку.

– Вот и ты, – сказала она, пододвинув ему стул, а еще кружку пива, к которому так и не притронулась. – А ты изменился… Нет, ни слова! Пей, а потом дело.

Тип уселся за стол, но шляпу снимать отчего‑то не стал. Когда он выпил половину кружки, женщина оглянулась – и посмотрела прямо на Бориса.

Кажется, она его не звала, но Борис сам оказался у ее стола. Его снова притянуло к ней какой‑то силой. Женщина улыбалась ему.

– У нас к вам просьба. Только не удивляйтесь, но один наш друг сказал нам, что у вас есть лишняя… крыса?

Борис уже решил, что ослышался, и тут на стойке зазвонил телефон. Трубку взяла Аня, а пару секунд спустя она уже махала Борису.

– Прошу, прощения…

Взяв трубку, он вопросительно посмотрел на Аню, а она отчего‑то широко улыбнулась.

– Борис Эдуардович у аппарата.

– Борис, здорово! – сказали в трубке голосом Ивана. – Как бар? Как девчонки?

– Они в порядке, – отозвался Борис. – А что ты…

– Ты извини, что пропал – совсем забегался я с этой Марьяной и ее бабушками. У них что ни день, так очередной завал!

Бабушками?.. Какими еще… А! Так он знакомится с ее родителями, так что ли? Тогда все объяснимо – это дело Борис одобрял. Пора бы и вправду этому балбесу наконец остепениться.

Хах! Вот узнают утром все эти любители сочинять невесть что! Все быстро встало на свои места. Кроме одного…

Борис покосился в сторону странного трио. Только‑только он заметил, что у нового клиента из штанины торчит гладкий чешуйчатый хвост. Этот факт вернул бармена давно в, казалось бы, забытое состояние близкое к панике.

– Я чего звоню‑то… – говорил Иван. – Тут должны мои друзья зайти. Женщина и еще двое. Одного ты знаешь, правда, он сильно изменился за последнее время.

Борис видел. Шляпа уже слезла с его головы, и тип оказался полностью лысым, череп же покрывала чешуя. Застонав, бармен отвернулся: его прошиб холодный пот. Только не тот сон!

– Короче, как только они придут, отдашь им ту крысу, что сидит в подвале с Василием. НО! Коту перед этим нальешь молока целый таз. Кинешь туда его любимую игрушку, а потом уже хватаешь Крыса, понял? Не раньше. Лучше возьми с собой Жанну, а не то…

Но Борис уже не слушал. Он смотрел на окна, где мелькнуло нечто напоминающее тех самых зубастых ящериц из сна. В следующий миг на месте одной появились целых две, а затем и все десять.

Звякнул колокольчик, и Борис вжал голову в плечи. Он не хотел знать, кто переступил порог его заведения. А их, похоже, была целая толпа.

– … И еще. С ними будет еще десяток друзей. А может два, а то и три… Ты их пусти, хорошо? Ты их знаешь. Да и они тебя тоже, так что авось не съедят. Борис? Борис?.. Ты жив, Борис?

Глава 18
Сколько можно ждать⁈

День во дворце начинался не с рассвета, а со стука в дверь. Громкого, беспардонного и крайне настойчивого. За окном было еще темно, а дворец уже на ногах.

Я как мог старался сохранять терпимость, но наглый дворецкий не унимался. Как вчера, и позавчера, и позавчера… Как и неделю назад…

– Пошел прочь, человек! – рявкнул я, переворачиваясь на другой бок.

Там меня поджидал Рэд. Он фыркнул мне прямо в лице, а пахло там…

– Терпимо…

За стеной скрипнула кровать – вставала Марьяна. В портрете Олафа, в который я каждый вечер с упоением метал дротики, появилась щель, а там и ее заспанный взгляд.

– Ваня, нужно вставать… Сегодня важный день… Опять.

– Важный день был вчера, – и я свернулся калачиком, ощупывая золотые, которыми мы набили матрас моей кровати. – И позавчера…

Все же от идеи спать в одной спальне мы решили отказаться, а то слухи во дворце гуляли уж слишком зубодробительные. К счастью, рядом с комнатой Марьяниной мамы имелась опочивальня фрейлины – там я и поселился, оставив на часах…

– А ты чего тут делаешь⁈

– Шплю…

И Рэд, зевнув, отвернулся к стене. Сон с меня как рукой сняло.

Мне же жуть как захотелось пнуть его да посильнее, однако тогда его боеспособности придет конец.

– А ну вали на пост! Хочешь сказать, Пух там один⁈

Недовольно тявкнув, Рэд все же уступил. Потянулся и укатился к маленькой дверце в стене, сделанной специально для питомцев. В ванной Марьяны уже шумел душ и немного погодя там послышался крик:

– Блин! Рэд! Ты чего творишь⁈ Пошел прочь!

Ладно, вставать так вставать…

Умывшись, мы выползли в коридор, а там нас уже ждали слуги во главе с дворецким. Больше всего они возились с Марьяной, а еще с питомцами – их начесывали как в последний раз в жизни. Я же соглашался только на бритье, расческу и на новый костюм, но лишь раз в день.

Расслабиться удалось только за завтраком, а к счастью кормили во дворце от пуза. Единственная неприятность был в том, что приходилось соблюдать этот глупый этикет.

– Ваня! Нож в правой руке! Да сколько повторять!

Не успел я взяться за еду, как открылись двери и появилась она – Домна, улыбающаяся во все свои тридцать два зуба. Черное платье идеально облегает ее фигуру, на лице боевой раскрас, в глазу ни следа сонливости. Интересно, она вообще когда‑нибудь отдыхает?

– Как спалось, ваше высочество? – спросила она, занимая место на другом конце длинного стола, сервированного под пятнадцать персон.

– Прекрасно… Надеюсь, сегодня мне выпадет хотя бы часок покоя?

Кивнув, Кирова похлопала в ладоши, и слуги мигом исчезли. Следом на стене открылся портрет и столовую начали заполнять Лжедарьи. Улыбнувшись своей «внучке», они принялись занимать места.

Лицо Марьяны же потемнело. Она знала, что будет дальше.

– Марьяна, держи спину прямо!

– Вилку зучиками вверх держат только невежи!

– Кто тебе делал эту завивку?

– Доминика Александровна, разве так видано причесываться принцессам⁈

И сразу три «бабушки» подскочили с мест и принялись переделывать прическу Марьяны, трогать ее кашу, двигать поближе салат, щупать ее лоб и все такое прочее. Все, что могла делать «внучка», это вяло отбиваться, стонать да искать у меня спасения.

– Зубы почистила? Ну‑ка дыхни!

– У тебя крошка на подбородке, дай вытру!

– Салфетку поправь!

Я же потягивал кофе и пожимал плечами. Хорошо, что моя бабушка вот уже три тысячи лет как на том свете, а не то…

Завтрак подходил к концу, и у Кировой в руках появился список дел на сегодня – в полностью развернутом виде он протянулся на весь стол. Увидев его, Марьяна приуныла.

– Марьяна Васильевна, пляшите, – улыбнулась Кирова. – У вас будет «окно», аккурат перед встречей с послами из Царства.

– Из Царства⁈ – охнула одна из «королев». – Они таки приедут?

– Почему вчера об этом ничего не сообщили?

Кирова развела руками.

– Увы, отказать мы не смогли. Встреча и так слишком долго откладывалась. Сами знаете, какие у нас с ними отношения. Любая возможность сближения нам на руку.

– Опять будут угрожать? – сощурилась Марьяна. – Как будто не очевидно.

– Посмотрим. Дать отворот‑поворот всегда успеем, – и Кирова взглянула на часы. – Так, пора за работу, девочки! Все по местам!

Королевы тут же поднялись и, поклонившись Магистру, ушли обратно в портрет.

– Иван Петрович, – обратилась ко мне Кирова. – Вас же я прошу нынче вернуться к тренировкам. Ибо Испытание уже не за горами. Сами знаете, как это важно.

– Мне да, а почему это так важно вам?

– Корона нуждается в фаворитах не на словах, а на деле, – протянула она. – А ваш титул не соответствует вашему статусу.

Я закатил глаза. Опять эта «политика».

– Поэтому прошу сегодня во время «окна» Марьяны Васильевны потренироваться как следует. Новый учитель будет ждать вас в тренировочной комнате.

– Я вам говорил, что все эти «учителя» курам на смех. Я большего бы достиг, просто бегая по трущобам. В прошлый раз именно так и проходили мои тренировки. Результат перед вами. Да, Рэд?

И питомец, лопающий свой двойной завтрак под столом, утвердительно тявкнул.

Кирова же нахмурилась.

– Второй этап Испытаний это вам не беготня по шахтам. Тут трущобами не отделаешься. В нем будут принимать участие даже княжеские рода – ради титула, новых земель и уважения самых главных игроков Королевства. Вам оно точно не помешает.

Я фыркнул. Далось мне их уважение.

– Если представители этих родов тренировались у подобных неудачников, то они мне не соперники. Ваши учителя «ломаются» слишком быстро. Кто на этот раз?

– Увидите… Обещаю, вам понравится.

– Ах, вы все обещаете…

Наконец вошли слуги, чтобы убрать посуду. Кирова же подошла к окну с биноклем. Там было все как обычно – с разницей в несколько минут ко входу подъезжал автомобиль и увозил очередную Королеву по делам.

Меня эта ситуация всегда веселила. Реакция прессы на то, как Королева умудряется быть в пяти местах одновременно, тоже.

– Рано или поздно, вас раскусят, Магистр, – заметил я. – Если уже не раскусили.

Продолжая смотреть за обстановкой, Кирова фыркнула.

– Дело не в том, чтобы притворяться, что все благополучно, Иван Петрович. А в том, чтобы запутать врага. Если он так хочет крови Дарьи Алексеевны, пусть действует… Но это не значит, что мы дадим ему одну единственную цель.

– Нападения же прекратились, Кирова, – заметила Марьяна. – Не значит ли это, что ваша хитрость не удалась?

Та и ухом не повела.

– Увы, не все так просто. В прошлом между нападениями проходили месяцы затишья… – и тут в кармане Магистра раздался звонок. – Минуту…

Увидев абонент, она напряглась. Ее взгляд скользнул ко мне, а я только улыбнулся. Это мог быть только один человек.

– Слушаю, Дарья Алексеевна, – сказала Магистр. – Да… Отправила всех… Как обычно…

Нахмурив лоб, она еще пять минут молчала. Марьяна в это время потянулась к ее списку, что лежал на столе. Пробежав глазами четверть, вздохнула:

– И как бабушка одна все успевала? Тут и дюжиной королев не управиться!

Я хмыкнул. Узнаю свою Дарью. Она и в Башне была за королеву.

Кирова, между тем, вздохнула:

– Да, сегодня в четыре. Мы не знаем, что им нужно, но… Конечно, подготовились, а как иначе?.. Сделаем.

Еще минута ожидания.

– Конечно. Но я считаю, что вам лично стоит заняться этим. Двойники хороши, образованы и верны, но их способности сильно ограничены формальной стороной дела, а вот ваши знания, опыт и… Нет, понимаю. Хорошо, будет сделано. Иван?.. Да, он готовится.

И снова взгляд – лукавый. На этот раз на ее губах скользнула еле заметная улыбка.

– Новый учитель будет сегодня, как вы и хотели. Он обещает спустить с него три шкуры. Конечно, присмотрю.

А вот эта фраза мне пришлась по душе. Нет, все остальные учители тоже обещали «спустить три шкуры», но дольше двух дней выдерживал только один, и, как мне сказали, этот бедолага сейчас ест через трубочку. Так уж вышло, увлекся, но он сам сказал – мол, деритесь, Иван Петрович в полную силу. Я и дрался, а он возьми и сломайся!

Однако нюанс в том, что все прошлые учителя были придворными. А этот, похоже, рекомендован Дарьей. Я заинтригован.

Кирова еще пару минут что‑то слушала, а затем сложила трубку. Ее выражение лица было кислее некуда.

– Вам привет от бабушки, Марьяна Васильевна, – кивнула Кирова и зашагала прочь из столовой. – Не задерживайтесь. Жду вас в тронном зале через десять минут.

А вот этой минуты я ждал с ужасом, ибо нам предстояло то, что сделало последние недели самым большим испытанием за все минувшие столетия. Ни один рыцарь, ни один монстр, ни одна армия, ни один самый лютый враг не вызвал у меня столько боли, страданий и тоски сколько вызывали все эти…

Мероприятия, приемы и советы. Жукто долгие, скучные и болтливые.

Мы вошли в тронный зал минута в минуту – первой шла «королева», за ней под руку Марьяна, следом я, стараясь не наступать на длинные мантии обеих, а потом тянулась цепочка королевских гвардейцев. Следом семенила свора каких‑то прихлебателей.

Зал был битком, как тогда во время награждения победителей Испытания. Собравшиеся придворные поприветствовали нас синхронным поклоном, и стоило Марьяне занять место подле трона, как началось очередное глупое мероприятие то ли по вручению наград, то ли раздача земель, то ли титулов, или очередное нытье просителей.

– … Если не обеспечить молокозавод новым порталоотводом, монстры так и будут лезть и пугать моих буренок! Так и до молочного кризиса недалеко!

Пока я скучал вместе с гвардейцами, придворные, по своему обыкновению перешептывались и пялились на Марьяну во все глаза – вот уже две недели, как принцессу предъявили свету, а разговоры про нее ходили всякие разные. В первую очередь, конечно же, связанные со мной. Я был вторым объектом для гляделок.

Тут в толпе заохали, замахали руками, а затем под потолком зажужжало. В следующий миг мне на плечо сел Иван, который «окопался» во дворцовой оранжерее еще неделю назад.

– Волгин мечтает стереть тебя в порошок! Он из кожи вон лез, чтобы «подложить» под Марьяну своего сынишку, а ты ему все карты спутал!

– Как будто я против, – поморщился я, найдя среди придворных недовольное лицо князя. – Был бы этот Сашка настоящим мужиком, так взял бы и похитил свою принцессу и поселился с ней в башне. А эти неудачники только ноют.

Я улыбнулся.

– Вот я в свое время времени зря не терял.

– Ага, сравнил! – хохотнул Иван. – А как прикажешь ему сладить с гвардией, Инквизицией и тобой?

– Как что⁈ Разогнать как свору собак. Я же так и сделал еще сто лет назад. А раз не можешь, так и не зарься на чужое!

Иван же только вздохнул.

Впрочем, пусть зляться. Это было даже забавно – наблюдать, как их корежит от одного вида, как я подаю Марьяне руку, прежде чем ей подняться на подножку кареты, сойти с нее, открываю перед ней дверь и делаю прочие глупости, что тут называются «манерами».

В целом, ими я занимался только по одной причине: уж очень весело, как кривятся их рожи.

– … Ох, – фыркнул я, стараясь говорить шепотом, – помнишь, как вчера этот Волгин едва не лопнул после того, как я дал Марьяне носовой платок?

– Ты бы поосторожней с этим. Я‑то слышу каждое их слово, пока летаю. Кое‑кто постоянно упоминает про какого‑то «решалу»…

– Надеюсь, у него есть золото. А то неинтересно.

После того как последний герой Королевства получил свою долгожданную медальку, нас в покое не оставили. Наставала пора очередных переодеваний, а после нас ждала поездка к новопостороеннму зданию поликлиники, которое требовалось торжественно открыть. Ленточку разрезала «королева», а вот Марьяне выпало сомнительное удовольствие рассказывать «какой это торжественный день для Королевства».

Еще вчера она места себе не находила от волнения, ведь…

– Ненавижу публично выступать!

…Однако, поднявшись к трибуне, оттарабанила все без сучка без задоринки. Сорвав овации, спустилась сразу в руки журналистов. Тут мне показалось, что девушка посыпется, но не тут‑то было.

Отшила она их по королевски:

– Без комментариев!

И гордо вскинув нос, прошествовала за кольцо гвардии.

– Ну и как смотрелось? – спросила она, пока вокруг нее кружились служанки, припудривая ей щечки.

Я был лаконичен:

– Дарье бы понравилось.

– А тебе⁈

– А я уже рад, что это закончилось. Уже все? Пора обедать!

О сказанном я пожалел… Обед обещался, как назло, торжественный. А там будут говорить речи, речи и речи…

* * *

Марьяну я нашел, в саду, под дубом – настолько высоким, что он возвышался над всеми деревьями в округе. В беседке, что устроили в его тени, было очень уютно.

Подняв глаза от книги, Марьяна выдохнула.

– Фух, слава богу ты. Я уж думала Кирова… Или очередная «бабушка».

– У тебя еще сорок минут, – сказал я, присев рядом. – Потом переодевания.

– Да знаю‑знаю! Достало! – и захлопнув книгу, она откинулась на лавку. – Мы тут всего две недели, а мне уж кажется, что жизнь прошла!

– Жизнь у тебя еще впереди.

– Далась мне такая жизнь…

– У тебя другой нет. Проживи эту достойно.

Но Марьяна все вздыхала. Затем запрокинула голову. Раскидистые зеленые ветви дуба чем‑то напоминали крылья.

– Бабушка постоянно сидела в этой беседке… Я поэтому и пришла сюда – это единственное место во дворце, где никого нет. Или почти…

– Увы, пока я шел сюда встретил целых пять гвардейцев. И одного Инквизитора.

– Но тут никого… В детстве я никак не могла понять, почему она просиживала здесь все свободное время? Даже зимой приходила и в дождь. А теперь понимаю. Тут так спокойно.

– Это место памятно для нее.

Марьяна опустила глаза.

– Чем же? Дуб как дуб.

– Под этим дубом мы встретились. Полагаю, поэтому она и любила здесь сидеть.

Девушка посмотрела на меня с удивлением.

– Серьезно⁈

– Конечно. Как сейчас помню, как она сидела в этой беседке с книжкой. Я спросил, что она читает, а она… послала меня к чертовой матери.

И я расхохотался. Брови Марьяны поползли на лоб.

– Чего⁈

– Она выразилась еще грознее, но этих слов я при тебе не буду произносить. Ты еще маленькая.

– Эй!

Я проигнорировал ее недовольство. Прикрыл глаза, наслаждаясь призраком прошедших деньков.

– Обычно как поступали женщины при виде меня? – спросил я. – Орут, плачут, просят пощады, и все такое. А она… Даже не испугалась, и более того – разозлилась на меня. Мол, мешаю ей своими крыльями. Меня это очень повеселило, и я захотел как следует напугать такую смелую девчонку! Схватил ее когтями – аккуратно, естественно – бросил на спину и поднял под небо. А потом в Башню… И что ты думаешь?

Марьяна сглотнула. Я помолчал.

– Ничего. Она только ругалась.

– … И все? Так просто? Она просто не испугалась тебя, и все? Поэтому ты ее и выбрал?

– А что еще? А, ну да. Еще и Кровь, конечно же.

– Нет, в смысле… Бабушка никогда не рассказывала о том, как вы познакомились. Мне казалось, это было как‑то… А оказалось все так просто? Ты просто унес ее из‑под этого дуба, и все?

Я пожал плечами.

– Ну пару раз она сбегала из Башни, но все равно возвращалась к этой беседке… И я тоже. На третий раз она сама забралась мне на спину. Больше мы не расставались. До того дня…

Марьяна смотрела на меня, не мигая. Вдруг вскочила и опрометью кинулась под дерево. Книга упала к моим ногам.

– Ты чего это? – и взяв книгу, я последовал за ней.

Она стояла, положив руки на ствол, и глядела на кору во все глаза. А под ее пальцами были зарубки. Они окружали ствол по кругу и шли вверх – насколько хватало глаз.

Тысячи, тысячи зарубок.

– Бабушка ставила одну черточку каждый раз, прежде чем уйти, – сказала девушка. – Я не знала, почему и в честь чего, а она не отвечала. Просто вынимала нож и ставила зарубку… Каждый день…

Сглотнув, она часто заморгала. Я же коснулся пальцем парочки зарубок – мелочь, но как похоже на мою Дарью. Марьяна засопела, а потом открыла рот, чтобы что‑то сказать, как сзади зашуршали кусты.

Мы обернулись – это был Лаврентий.

– Обухов, я тебя везде ищу! – зашипел он. – Кирова сказала, что у тебя тренировка перед Испытанием, а ты…

– Иду‑иду, – махнул я рукой и, тронув дрожащую Марьяну за плечо, поплелся прочь. – Не ворчи, Лаврентий. А то облысеешь.

Хохотнув, я направился к дворцу. Инквизитор что‑то буркнул мне в спину, а затем пошел следом.

Взгляд Марьяны я еще долго чувствовал спиной. Оглянулся – а она все стояла, положив одну руку на кору. Другой рукой вытирала глаза.

Во дворце я сразу направился в тренировочный зал. Драться с очередным ничтожеством мне совсем не улыбалось – все они одинаковые. Спеси полные штаны, а как наступишь сапогом на горло, в штанах появляется кое‑что другое.

Вооружившись молотом, я вышел в просторное помещение с ковром посередине. Тут было пусто.

– И где этот клоп?.. – заозирался я, но вскоре услышал сзади шаги.

А мой новый «учитель» не спешил. Топал при этом как слон.

– Давай быстрее! У меня через час обед!

Двери раскрылись, и порог переступил тот самый учитель. И это был Лаврентий.

– Ты забыл оружие, Обухов, – и он вытащил из ножен два меча – черный и белый, коими сражался Вергилий. Зайдя на ковер, Инквизитор хрустнул шеей. – Кирова сказала, что прежние учителя тебе пришлись не по вкусу. Тогда ее величество попросила меня «порадовать» тебя как следует.

И он ухмыльнулся. Его глаза зажглись.

– Твоя задача на сегодня – забрать у меня оружие. И выжить, конечно.