Текст книги "Это кто переродился? Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

Соавторы: Александр Артемов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 55 страниц)

Глава 3
Откуда у вас золото?

Посетители остановились у двери. Зазвенел колокольчик.

– Дома, надеюсь?

– А куда ей деваться? Ей уже почти лет под сто, и она выходит разве что в церковь, однако… Странно!

– Что такое‑с?

– Обычно дверь прилегает плотно, а тут она приоткрыта? Ну‑ка, ну‑ка…

– Если они увидят нас тут!.. – взвыл Иван, но я уже скользнул на кухню.

Из спальни же выходило какое‑то существо. И было оно огромным. По полу стучали шаги – тяжелые, скрежещущие. Только увидев ЭТО, Иван осекся.

– Мерзавцы… мерзавцы… отняли… все отняли… – шипели тонким голоском, пока по коридору двигалось существо напоминающее огромного волосатого паука. На голове у него был чепчик. – Все деньги, все… и даже пенсию… Забрали…

– Василиса Николаевна! – заговорили за медленно открывающейся дверью. – Вы тут, а мы думали!..

Дверь ударилась о стену, а голоса вмиг стихли. Возникла небольшая пауза.

– ЗАБРАЛИ! – завизжала паучиха, прыгнув в подъезд. – ВСЕ! НЕ ПРОЩУ!

Рев поднялся отчаянный, аж стены задрожали. Крики звучали какие‑то секунды. Затем нечто большое скатилось по лестнице, а затем вынесло дверь внизу.

Я вышел в коридор. В спальне на ковре лежало нечто белое – все, что осталось от старушенции. А вот в подъезде…

– Быстрей, быстрей, быстрей! – повторял Иван, пока я пытался обойти липкие лужи. – Меня сейчас стошнит!

Внизу дверь разнесли в щепки. По полу петляли отпечатки паучьих лап и, пересекая двор, уходили к стене дома напротив. А там было видно, как бежала паучиха – как о следам, так и по бледным лицам жильцов дома. След пропадал на крыше.

У выхода из дома стоял дворник: вцепившись в метлу, он неотрывно смотрел вверх. Казалось, он окаменел.

– Ушла… – выдохнул Иван. – Ну и черт с ней…

– Еще чего? Не слышал эту тварь? Ее обокрали, а значит, она пойдет искать того, кто забрал ее «пенсию». А это МОЕ золото!

И я уверенно направился вперед. Вел меня зов, и он был совсем близко.

– ЧТО⁈ Ты псих? Это же какая‑то…

– Портальная тварь, которая «сжилась со старухой», – сказал я. – И она, похоже, тоже любит золото. Нам нужно найти вора раньше, чем до него доберется эта паучиха. И, так и быть, убить обоих. Конкуренты нам не нужны.

Сделав пару поворотов, я увидел патлатого мужичка, сидевшего у забора. Были на нем одни обноски, а в руках обычная алюминиевая кружка. Как ни странно, золотом «пахло» от нее.

Подойдя, я увидел на глазах у нищего темные очки. В кружке блестела золотая монета – с клеймом Башни. Моя монета.

– Подайте, кто сколько может… – заблеял нищий, и одинокая монетка застучала по стенке.

Я же вскинул руку над его кружкой. Не повезло тебе, сегодня, дед.

Иван же задергался.

– Ты не можешь обокрасть нищего! Ты, конечно, плохой, но не настолько же!

– Насколько?

– Настолько! Он же голодает!

– И что? Остался без всего – сам виноват. Нечего было пить и бездельничать!

– Подайте‑е‑е! – завыл нищий, а Иван устроил настоящую истерику. Палец в ноге метался так, что я едва не рухнул на мостовую.

– Ты чего творишь⁈

– Вот обрету новое тело! И…. И…

– И что?.. Сядешь мне на плечи, и будешь ныть с утра до вечера?

Иван замолк.

– Да! Я буду ныть с утра до вечера! И ничего ты мне не делаешь! Бей меня сколько влезет, с каждым разом палец крепче!

Я нахмурился. А это звучала как угроза.

– Тогда я просто отрежу тебя.

– Наивный! Я не в пальце, а в твоей башке! Буду вечно сидеть в ней и вечно бесить тебя! А если стану человеком, то я… украду у тебя монету!

Вот это меня сильно напрягло.

– Ты не посмеешь!

– Еще как посмею! Я знаю о том, где все твои тайники! Можешь попрощаться с ними! Все окажется в унитазе, а оттуда в канализации. Как думаешь, Крысам понравится твое золото?

Я заскрипел зубами. Да как он смеет угрожать мне ТАК⁈

– Нет, Иван…

– О, да! А раз нет, то отстань от деда!

Вот тут я совсем взбесился.

– Да зачем ему эта монета⁈ Если он попадется кому‑нибудь с золотой монетой, его обвинят в воровстве и сцапают стражники, а то и Инквизиция. Забыл слова Лаврентия? Забыл про паучиху⁈ Да я, считай, спас его жалкую жизнь!

– Тогда дай ему хотя бы немного мелочи! Иначе плакала твоя монета!

Вздохнув, я принялся рыться в карманах. С ритуалом отступать было поздно, а терпеть Ивана в голове сил больше не имелось.

Нищий все ныл и тряс кружкой.

– Подайте ветерану трех войн!

Со вздохом я принялся выгребать из карманов мелочь. Нет, моего золота ему будет многовато, а вот от меди – в самый раз. Высыпав ему в кружку целую горсть вместе с парой расписных бумажек, щелчком пальцев я «выудил» свою монету и направился прочь. Нищий же улыбнулся.

– Благослови тебя Единый, добрый человек!

– Во‑о‑от! – довольно заговорил Иван. – Так бы сразу!

– Помалкивай, – ворчал я на ходу. – Вот вытащу тебя, и ты сам закончишь свою новую жизнь в канализации…

Отойдя за угол, остановился и снова оглянулся. А ведь это далеко не случайность.

– Лучше подумай, кто додумался бросить этому ничтожному человечишке целый золотой?

– Как кто? Какой‑то взбалмошный аристократ, кто еще?

Я покачал головой.

– В этом нищем районе? Нет… Что‑то тут нечисто…

Вокруг были трущобы, где золото могло оказаться разве что в броневике, окруженном стражей. И то раз в столетие. А тут… У меня чуть голова не закружилась от количества «ниточек», которые выходили от квартиры паучихи и расходились то туда, то сюда.

Нюхая воздух, и я направился в соседний двор. Эта «ниточка» была совсем близко. И…

Оттуда послышался крик. Я сразу припустил вперед. Сначала я увидел красную лужицу, а в темном углу, затканном путиной, и все остальное. По стене же тянулись паучьи когти. Зов пропал на крыше.

– Зараза, – прошипел я, отходя подальше. – Видишь, что бывает, когда тянешь руки к чужому золоту⁈

– Это не повод!

– Еще как повод! У них есть выбор – либо золото и смерть, либо жизнь!

Бросившись на новый зов, я оказался в очередном дворе‑колодце, окруженном домами. Тут было безлюдно, однако на детской площадке кто‑то возился. Подойдя поближе, я увидел песочницу, а в ней трех карапузов. Они что‑то делали с ведерком, в котором было…

– Ага! – и я скакнул к ним с вытянутой рукой.

Мой мизинец однако был против. Сжавшись, он чуть не отправил меня носом в асфальт.

– Зараза! – рыкнул я, едва удержавшись на ногах. – Тебе жить надоело?

– Ты что⁈ Сначала чуть не обчистил нищего, а теперь хочешь отнять золото у детей?

– Именно, – кивнул я, наблюдая как троица детишек перекладывает золотые монеты из одного ведерка в другое. – Если я их не заберу, до них доберется паучиха, идиот.

– Ты не можешь так просто подойти и отнять их! Это низко!

– Плевать! Все золото принадлежит мне!

– И что? Сейчас ты отнимешь у них монеты, и дети поднимут крик! Следом понабегут их родители, и все…

Ага, и паучихе будет чем полакомиться.

– Надо быть добрее!

Я фыркнул, но, не доходя до пары шагов, остановился и осмотрел крыши. Раз мое золото у паучихи, значит, и ее приближение можно учуять. А пока мы попытаемся, как это сказал Иван, «быть добрее».

Дети уже заметили меня – два чумазых мальчика и одна девочка в розовых колготках. «Золотое ведерко» отодвинулось подальше.

Нависнув над ними как скала, я мрачно проговорил:

– Это мое золото. Дайте его сюда, и я дам вам конфетку.

– Конфетку? – переглянулись мальчик с девочкой. – А какую?..

Вперед однако вышел кудрявый парнишка в очках. Поправив свои стеклышки, он произнес:

– Мама запрещает нам брать конфеты у незнакомцев. Уходите, дяденька!

– Изя, но я хочу конфетку… – пробубнила девочка. – Ириску…

– Нельзя! Мама сказала – нет!

И все трое отвернулись. Я же не сдавался:

– А монеты? Откуда они у вас?

Снова ответил тот шибко умный мальчик.

– Их дал нам другой дяденька. Сказал, что раздает их самым хорошим детям. Тем, кто слушается родителей, и никогда не врет.

– А брать монеты у посторонних, значит, можно?

Мальчик Изя хмыкнул:

– Да, деньги можно брать всегда и везде. Как говорит мой папа: если золото сыпется с неба, бери фартук побольше, сынок!

В моей голове раздался злорадный смех.

– Это случаем не твой незаконнорожденный?

Мне уже хотелось бросить все эти глупости и отнять ведерко, однако этот мелкий был явно умнее, чем его сверстники и знал цену золоту. К тому же с балконов уже выглядывали какие‑то люди.

Пришлось отступить.

– Нужно придумать план…

Отойдя за угол, я направился в кондитерский магазин. За прилавком меня встретили они – целая куча золотых монет, от одного вида которых, у меня внутри потеплело. Шоколадных, как подсказал ценник.

Думал я только секунду.

– Что вам? – улыбнулась пожилая продавщица. – Карамель, ирис, курагу?

– Золото!

Сунув руку в карман, я вытащил пачку расписных бумажек. Через пять минут в моей руке был тяжелый пакет, доверху наполненный «золотыми» монетами.

– И еще пачку ирисок, пожалуйста, – сказал я, припомнив слова девочки.

Кинув к «золоту» еще десяток конфет, продавщица проводила меня недоуменным взглядом.

– Что ты задумал⁈ – сверлил Иван мне мозг своими вопросами. – Он же сказал, что не берет конфеты у незнакомцев!

– Молчи. Я знаю, что делаю.

Подойдя к детям, я раскрыл пакет.

– Меняю. Золото на золото.

Дети переглянулись и потянулись к пакету. Однако мальчик Изя был не прост – шлепнув друзей по рукам, он с опаской вытащил одну монетку и надкусил.

– Эй, это не золото! Это шоколад! Вы хотели нас обмануть, дяденька!

– Еще чего? Сам сказал, если золотые монеты падают с неба, нужно надевать фартук побольше. Вот, – и я подбросил монетку на ладони, – бери! К тому же это, – и я развернул золоченую обертку, – не просто золото, а еще и шоколад! Твои же монеты…

Мне пришлось напрячься, чтобы выдавить из себя эту гнусную ложь.

– … полный отстой.

– Ириска! – крикнула девочка, ее глаза заблестели. Ручки снова потянулись к пакету.

– Но… – начал мальчик Изя, но тут же получил от подруги в бок.

– Молчи, Изя! Ты подлый! Сам взял у того дяди ириску, а мне не дал!

– Врешь! Врунья!

– А вот и нет! Бей вруна!

Изя же оказался стоек – оскалившись, он крепко сжимал ведерко с моим золотом. В руке грозно сверкал совок.

– Назад! Это мое золото!

Мы же с детьми взяли его в кольцо.

– Отдай золото, человек… – прошипел я, грозно сощурившись. – Будь хорошим мальчиком и бери конфеты…

– Да Изя, дай сюда золото для дяди. Он обещал мне ириску.

– Нет! Оно мое! МОЕ!

Его лицо приняло какое‑то жутковатое выражение, будто он готов был драться за ведерко до последней капли крови.

Вдруг откуда‑то сверху появился зов. Следом же и крик:

– Изя! Домой!

Мальчик вздрогнул и посмотрел на балкон.

– Ну мама!

Эту заминку я использовал по полной – выхватил у парнишки ведерко и пустился со всех ног. По пути бросил им пакет. Сзади раздался визг, и дети кинулись Изе наперерез как свора ястребов.

– Ириски! Ириски!

– Стой! Оно мое! Мое! Мама‑а‑а!

Я же бежал, не оглядываясь, ибо зов то пропадал, то появлялся на крышах. Остановившись за углом, оглянулся – детишки побежали домой. Зов с крыши пропал.

– Кто узнает, не поверит… – вздохнул Иван.

Мне же было плевать на чужое мнение. Главное золото в моих руках, а паучиха осталась с носом.

– И что за человек насыпал им целое ведро монет? – задумался Иван, пока я рассматривал новоприобретенные золотые. Среди них было много тех, что носили на себе клеймо Башни. – Сумасшедший? Какой‑то народный герой?..

Пожав плечами, я расфасовал золото по карманам, закинул ведерко в соседнюю песочницу и направился подальше. На меня уже с подозрением посматривали с балконов.

Через пару шагов остановился. Снова пахло золотом, и нет не с крыш.

– О, нет… Опять⁈ – охнул Иван, но я уже сунул нос в очередную подворотню. Пахло оттуда, и достаточно сильно.

А там была картина еще «веселее». Уличные пацаны, сгрудившись кружком, играли в какую‑то игру. Об асфальт звенели монеты, и этот звон я ни с чем не спутаю.

– Ха! Слабо! Давай сюда деньги, лопух!

– Ты жульничал!

– Кто⁈ А ну, подержите его!

Вздохнув, я опять направился в кондитерскую, а после заглянул в магазин с игрушками. По пути почуял еще зов, а затем еще и еще – золото напевало буквально из каждого угла.

А еще по углам расхаживали какие‑то подозрительные люди.

Конкуренты.

* * *

В переулке.

– Я принцесса… – повторяла девочка лет пяти, смотрясь на себя в потрескавшееся зеркало, стоявшее у стены. На ее руках, шее и груди поблескивали золотые украшения. – Я принцесса…

Но любовалась собой она недолго.

– Откуда ты взяла их, девочка? Ты воруешь?

Повернувшись, девочка испугалась. Перед ней стоял какой‑то странный лысоватый дяденька в круглых очках.

– Нет, я… Мне подарили!

Но тот покачал головой, не желая ничего слушать.

– Лучше отдай мне это золото, малышка. А то другие взрослые тебя накажут. Могут поставить в угол, или же… – и наклонившись, он произнес замогильным голосом: – Отведут к Леди Домне. Ты же знаешь, кто такая Леди Домна?

Пискнув, девочка принялась снимать украшения. Дяденька с довольным видом подставил ладонь и смотрел как в нее складывают одну золотую вещицу за другой. Сняв с себя половину цепочек, девочка окончательно расплакалась.

– Не реви, – фыркнул мужчина. – Снимай золото. Быстро!

Он и представить себе не мог, что такое бывает. Какая‑то пигалица украла украшения, а теперь просто так отдает ему. И какие? С клеймом Башни⁈ Он с легкостью сможет отоварить их за углом и получить от Леди Домны втрое больше их реальной стоимости.

Улыбнувшись, он хохотнул. Легкие деньги. Проще, чем отнять конфетку у ребенка.

Когда девочка положила ему последнюю цепочку, он погладил ее по голове.

– Ну‑ну, зачем плакать? Ведь теперь тебя никто не накажет.

Но девочка завыла уже в голос. Мужчина затравленно оглянулся – не увидит ли кто? – и вытащил из кармана мятую карамельку.

– На, держи и не плачь. И не вздумай никому рассказывать, поняла?

– Поняла…

– А то тебя отведут Леди Домне, и тогда… Эй, это что такое?

Девочка зарделась. На пальце осталось колечко.

– Ты думала обмануться меня, гадина? А ну снимай ее быстро! Быстро, я сказал!

Когда он отнял кольцо, за его спиной послышались шаги. Мужчина обернулся. За ним стоял какой‑то черноволосый парень. В руках у него был пакет, в котором что‑то блестело.

– Золото, – сказал он, сверкнув глазами. – Отдай. Быстро.

– Что вы сказали? Это мое золото! Она украла его у меня! Паршивка!

И он ударил девочку. Свою ошибку он осознал слишком поздно – когда парень пошел на него.

– Что вы делаете? Вы хотите, чтобы я вызвал полицию⁈ Нет! НЕЕЕТ!

* * *

Под вечер я набрал полные карманы золотых. Одну горсть мне удалось выменять у тех дворовых пацанов, еще парочку нашел у пьяницы, который лежал под окнами бара. После того, как я вынес ему полную пинту, он чуть рубашку с себя не снял на радостях.

– Сейчас так редко встречаются щедрые молодые люди, – и пустил скупую слезу.

Девочке, которую обирал какой‑то червяк, я подарил целый пакет сладостей. Червяк же в это время «отдыхал» в мусорном баке. Подведя девочку поближе, я вежливо попросил его извиниться.

– И скажи спасибо, что до тебя не добралась прежняя хозяйка этих украшений, ничтожество! Говори!

– Спасибо…

– А кто тебе дал эти украшения? – спросил я девочку.

– Дядя, – ответила она. – Такой большой, страшный… В цилиндре. Он спросил, хорошо ли я себя вела…

Так я шел: из одного двора в другой. Золото попадалось мне в самых неожиданных местах. И отчего‑то сплошь у нищих, пьяниц, маленьких детишек и старушек. С последними было тяжелее всего, ибо они знали цену деньгам. Поэтому за каждую монетку пришлось раскошелиться, а одной старушенции ко всему прочему передвинуть мебель и сходить в магазин за молоком.

В одном из дворов, я увидел настоящую драку. Люди буквально зверели ради золота.

– Я первый нашел эту монету! Отвали!

– Ты украл ее у меня, Валера, я видел!

Вздохнув, я щелкнул пальцем. «Виновники торжества» незаметно покатались ко мне в руку. Зайдя за угол, я снова увидел следы паучихи. Кровавые следы.

Нужно было торопиться.

– Из всего выходит, что какой‑то тип расхаживает по городу и раздает украденное у паучихи золото направо и налево, – говорил Иван, пока я обнюхивал каждый угол. – Вернее, самым слабым и убогим.

– Угу, – буркнул я, выискав очередной золотой в дупле. – Кидает их прямо в пасть к паучихе.

Больше золотом отчего‑то не пахло, но это точно не все: сундуков у старушенции было столько, что по всему району немудрено раскидать настоящую сокровищницу. Я побродил еще немного до тех пор, пока солнце на зашло за крыши домов. Настала пора возвращаться к Силантию с Тимофеем. Наверное, у них уже все готово.

И только я направился к лавке, как откуда‑то донеслись крики, что‑то защелкало и запахло чем‑то вкусным. А еще с той стороны обильно потянуло золотом. Ноги сами понесли меня туда.

– О, нет, только не это! – заныл Иван. – Да сколько можно⁈

* * *

В переулке.

– Эй, братаны, там все чисто? Хвоста нет?

– Неа… Все чисто…

Присев на колено, запыхавшийся парень в косухе открыл сумку. В темном переулке было безлюдно. Тут находились только эти трое в куртках, а еще старый бездомный кот, что смотрел на них с крыши.

«Молния» взвизгнула, и в сумке показались золотые украшения.

– Нифига⁈ Их реально столько, Косой?

Тот ухмыльнулся.

– О, да… Глупая баба. И какой дурой нужно быть, чтобы нести их в подоле? Помнишь ее лицо, когда я вытащил нож?

И они расхохотались.

– Теперь мы богаты! Нам больше не придется хватать куски на лету!

Но только они потянулись к золоту, как откуда‑то послышалось:

– Золото… Мое… Воры… Убить всех воришек…

Парни тут же заозирались.

– Это кто сказал⁈ – и в руке у Косого появился нож. – Ты кого вором назвала, шкура?

– Маленькие негодники… Всех наказать… всех убить…

Недоумевающая троица снова огляделась, но в переулке по‑прежнему было пусто. Затем на лысину одному из них упала ниточка слюны. Он вскинул голову.

Крик поднялся такой, что кот, затаившийся на крыше, с испуганным мявом прыгнул прочь – на чердак. Забившись в угол, он слушал, как затихает эхо, а еще еле слышно звенит золото.

* * *

Зов привел меня на площадь, где от народа яблоку было негде упасть. Там теснились шатры, летали шарики и пахло выпечкой. Тут и там расхаживали какие‑то великаны на длинных ногах, а в центре была сцена, и с нее кто‑то что‑то рассказывал. Каждую фразу встречал взрыв детского смеха.

– … И наводил он на наш народ страх и ужас тысячи лет! И была у него неприступная башня, а в ней сокровищ до самого потолка!

Я закатил глаза. Опять они за свое…

Неожиданно мне удалось распознать зов – он исходил с противоположной стороны площади, и чем дальше я продвигался, тем сильнее он был. В толпе пришлось потолкаться, а вокруг было много всякого. Справа перекидывались метательными топорами пара великанов, тут же какой‑то парень в костюме ящерицы извергал пламя…

– Как‑то слабовато, – заметил я ему.

…А еще здесь была куча разукрашенных шутов в цветных париках. К ним я побрезговал соваться – а то еще подцеплю что‑нибудь.

Вдруг в небе вспыхнул свет, и там появилось крылатое существо. Взревев, зеленая ящерица взмыла в небо, а затем пронеслась над головами собравшихся. Раздались крики и смех, а чародей на сцене поддал «жару» – рептилия раскрыла пасть и полыхнула огнем. По толпе прошелся радостный визг.

Иллюзия была совсем простенькая, однако она спутала мне все карты: из‑за нее зова как не бывало.

– Каждый месяц к нему водили самых красивых женщин, – громыхал голос чародея, – и швыряли Ему в пасть! И никто не мог противостоять ему, кроме Олафа!

Рассказчик взмахнул рукой, и рядом со сценой возник рыцарь в сверкающих доспехах. Зарычав, монстр закружился вокруг него.

– Осторожней! – крикнула какая‑то девочка, но было поздно – враги уже сцепились. На очередном витке монстр сорвался, чтобы схватить рыцаря зубами, но тот перехватил меч и в нужный момент вонзил его рептили прямо в грудь.

Я покачал головой. Все было не так…

Толпа же ахнула. Чудовищный рев разнесся над площадью, а затем монстра обвил белый свет. Он выгнулся прямо в воздухе и, закрутившись, рванул в небо. Подлетев метров сто, загорелся как звезда. Зажмурившись, родители закрыли глаза детям, а небо вспыхнуло всеми цветами радуги. По площади прошлась волна грохота и хлопков – на месте чудовища взорвался салют. Под радостный визг, свист и плач самых маленьких на головы подпрыгивающим детям опустилось конфетти.

– Монстр погиб! – говорил чародей. – А наш мир заполонила магия, которую он ревностно охранял от большинства людей. Злобный и жадный, он один хотел владеть ею, но к счастью теперь она служит людям…

Я фыркнул. А про порталы он «забыл»?..

Зрители разразились аплодисментами, а представление, тем временем, продолжилось. К «Олафу» подошла девушка в белом платье, и они, закружившись в танце, начали целоваться. Некоторые родители закрыли глаза своим детям.

– Ну мама!

– Рано тебе еще!

Устав смотреть на этот бред, я направился искать «ниточку» зова, но магический фон тут был такой, что пришлось попотеть. Представление, тем временем, подходило к кульминации. «Олаф» надел корону, а потом уселся на трон. Рядом же встала «Дарья».

Казалось бы, конец? Но нет, рассказчик не унимался:

– Но так ли счастлива оказалась концовка? Жили ли они долго и счастливо, как описывается в сказках, а?

Маленькие зрители пожали плечами. Я же повернулся. О чем это он?..

– Бремя власти рождает зависть, – продолжал болтать уличный мошенник. – А зависть рождает злость!

Тут иллюзия начала меняться. «Олаф» начал уменьшаться, его спина выгнулась дугой, а на лице выросла седая борода. «Дарья» же, как ни странно, оставалась точно такой же, только платье из белого стало отчего‑то черным.

Над сценой же появился стол, за которым восседал король. Королева же порхала вокруг него, выставляя всякие кушанья. И пока ее престарелый муж набивал пузо, жена зашла ему за спину и вытащила из кармана какую‑то склянку.

– Злость же толкает человека на то, чтобы воплотить свои самые тайные желания… И иной раз для этого приходится идти самыми темными путями…

Плеснув что‑то в кубок, она как ни в чем не бывало подала напиток королю. Тот без задней мысли выдул все до капли, а потом, схватившись за сердце, рухнул на пол. Королева в ужасе упала рядом.

А затем потянулась к короне…

– Власть и гордость – вот причина всех пороков! Власть развращает, делает сердца каменными, и даже лучшие люди твердеют душой, чтобы воплотить свои безумные фантазии! Именно власть…

Пока он болтал, слушатели понимающе кивали головами. А вот я скрипел зубами от ярости.

Ах, вот ты какой, уличный болтун! Ну‑ка иди сюда… И напрочь забыв про золото, я принялся двигаться сквозь толпу. Когда до этого клеветника оставалось каких‑то шагов десять, раздался свист, а за ним и новый голос:

– Эй, вы! Жители этого города! Эй, вы, убогие, замученные, замордованные! Эй вы, голодные, пьяненькие и блохастые! Поднимите головы! Я здесь, чтобы осчастливить вас!

Немедленно забыв про нравоучительный рассказ, зрители обернулись на звук. Я тоже. А шел он с крыши соседнего дома – на самом краю стоял человек в длинном развевающимся пальто. На голове был цилиндр, а вот в руках он держал огромный мешок.

Подняв его в воздух, человек крикнул:

– Это золото служило жадности, глупости и черствости одной старой мошенницы! Несть числа людям, которых она довела до нитки, разорила и оставила ни с чем! Теперь, когда ее черное сердце остановилось, ее богатства послужат вашему счастью! Вот!

И он подбросил мешок. Он громко зазвенел.

Я же от удивления раскрыл рот. Этот звон… Это…

– Держите, люди города! Это мой подарок вам!

Открыв мешок, он сунул туда руку. Мигом позже горсть золотых монет заблестела в лучах фонарей и догорающего заката.

– Нет, стой! – рыкнул я, но было уже поздно. Золотые монеты полетели в воздух – он швырял их с крыши как сеятель. И прямо в толпу.

Люди, только увидев, как им на головы сыпется целое состояние, неистово закричали. А затем начали толкаться. Через секунду даже гиганты спрыгнули со своим фальшивых ног и кинулись в кучу. На землю посыпались факелы, топоры и разноцветные парики.

И вот площадь обуяли сплошь злобные голоса.

– Эй, отдай! Это мое!

– Уйди, малявка!

– Куда руки тянешь⁈

Следом разразилась жуткая давка. Люди прыгали и пытались поймать монеты на лету. Кто‑то заплакал, а мамаши принялись уводить своих карапузов подальше. Поднялся крик.

– Мое! Мое! Отдай!

– Вот! Вот! Все вам, люди! – все хохотал псих, швыряя в толпу одну горсть за другой. Опустошив мешок на половину, он просто перевернул его и принялся вытряхивать все монеты до одной. – Берите все! И помните, кто осчастливил вас!

Оттолкнув очередного идиота, я подавил в себе желание тоже кинуться в общую кучу и бросился в сторону крыши – этот мерзавец не должен уйти!

Но стоило мне сделать несколько шагов, как на крыше дома прямо над сценой показалось движение.

А затем там объявилась она.

– Вор! Украли! Мое золото… – и вслед мерзкому старушечьего голоску черная тень поползла по отвесной стене. – Найти… Воры! Воры! Мое! Мое!!!

Щелкнув жвалами, паучиха плюнула паутиной и толстая, блестящая нить, перекинулась через площадь. Затем тварь прыгнула и зависла над головами людей.

– Мое! Мое! УБЬЮ ВСЕХ ВОРОВ!

Люди же не видели ничего – они самозабвенно набивали себе карманы моим золотом.