Текст книги "Единственная"
Автор книги: Синтия Виктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
– Почему ты так уверен? – Карлин позволила ему отвести себя к дежурному автомобилю, но ей хотелось узнать побольше до того, как Гарри вернется к телу. – Только из-за того, что молодая девушка среди ночи оказалась в районе консервного завода…
– Как мне объяснить тебе? Полагаю, у вас с ней разные профессии.
– Ты хочешь сказать, что она проститутка и наркоманка. – Карлин нисколько не удивилась.
– В общем, да. – Гарри кивнул, едва не рассмеявшись пылкости ее тона. – Это не студентка Гарварда, приехавшая в город на летнюю работу.
Карлин еще раз кинула взгляд на жертву. Проститутка или не проститутка, но она не могла удержаться, чтобы не сравнить себя с ней. Под завлекающей одеждой была просто молодая девушка, которая, должно быть, каждое утро просыпалась с уверенностью, что жизнь может стать лучше.
– Хорошо, – Карлин снова обратилась к Гарри, – возможно, она и не училась в колледже, но она моя ровесница, и я сделаю все, чтобы помочь тебе найти того, кто сделал с ней это.
Ее горячность удивила Гарри, и он на секунду задумался, прежде чем ответить. Карлин Сквайр работала в офисе окружного прокурора и имела доступ к документам, которые могли пригодиться. Загораживая ее собой, чтобы скрыть от приближавшихся полицейских, Гарри открыл дверцу и затолкал ее внутрь. Только усадив девушку так, чтобы ее не было видно, он ответил.
– Сейчас, – прошептал он тихо, – если ты не хочешь, чтобы нас с Недом выгнали с работы, ты должна сидеть тут и не раскрывать рта. Но возможно, только возможно, потом ты сможешь кое-чем нам помочь.
Гарри Флойд позвонил Карлин в офис окружного прокурора спустя всего два дня. В отличие от обычного хвастливо-шутливого тока на этот раз его голос звучал сугубо по-деловому.
– Послушай, Карлин, если я правильно понял, ты говорила, что можешь кое-что сделать для нас.
– Именно так.
– Эту девушку – кстати, ее звали Джекки Фрэнклин – убил не кто-то, а что-то по имени «Мазерати».
– Как ты узнал? – затаив дыхание, спросила Карлин.
– По сопоставлению следов шин и осколков стекла. Но сейчас у меня нет времени вдаваться в следственные подробности. Похоже, это не несчастный случай.
По напористости его тона Карлин почувствовала, что он позвонил не для того, чтобы просто поделиться своими соображениями.
– Чем я смогу помочь?
– Кое-что разузнать. Например, не упоминались ли во время дачи показаний под присягой какие-нибудь торговцы наркотиками, имеющие «мазерати»? Это не та информация, которую мы всегда можем получить из компьютерных файлов, но это может помнить низкооплачиваемый помощник окружного прокурора.
– Я не слезу с них.
Гарри рассмеялся.
– Вот и займись ими.
Карлин уселась с полным списком помощников окружных прокуроров, в котором рядом с именами стояли номера рабочего и домашнего телефонов. Если поработать до полуночи, она успеет поговорить со всеми. Зазвонил телефон, и она схватила трубку.
– Еще что-то, Гарри?
– Гарри? Кто такой Гарри?
Карлин сразу же узнала голос Наташи Дамирофф.
– Таш? Ты где? Тебя слышно, словно ты за углом.
– Звоню из автомата на перекрестке 33-й улицы и Мэдисон-авеню, но не представляю себе, за углом ли это, – засмеялась Наташа. – Я потратила три недели, чтобы дозвониться твоим родителям и узнать твой номер; это на две с половиной недели больше, чем мне понадобилось, чтобы найти квартиру и получить первую работу модели.
– Ты хочешь сказать, что ты здесь насовсем? – На несколько секунд Карлин перенеслась в другие времена.
– Я хочу сказать, что живу здесь и умираю, как хочу тебя видеть, – возбужденно ответила Наташа. – Приходи сегодня вечером поужинать, моя квартира на углу Третьей и Восемьдесят четвертой.
Карлин посмотрела на список телефонов на столе.
– Таш, понимаешь, сегодня не могу, я вся в работе, объясню, когда увидимся. Как насчет завтрашнего вечера?
– Я снимаюсь для «Мадемуазель», и как раз завтра вечером у меня сеанс. Четверг подойдет?
Карлин едва расслышала последнюю фразу, потому что почти выкрикнула:
– Что ты делаешь и для чего?
– Объясню в четверг, когда увидимся, – мило съехидничала Наташа, вешая трубку.
Карлин засмеялась, но заставила себя выбросить Наташу из головы. Ей так же сильно хотелось встретиться с Наташей, как и выполнить свою работу. «Посмотрим, – сказала она себе, пробегая глазами первую страницу списка помощников окружных прокуроров, – что знаете вы, мистер Ли Эрон с номером 2105?»
Вечер четверга принес два сюрприза. Первым была открытка от Нэнси, которую Карлин нашла в почтовом ящике, когда заехала домой принять душ перед тем, как отправиться на обед к Наташе. В этот раз на почтовом штемпеле стояло «Сингапур».
«К., через два дня возвращаюсь в Осаку. Приглашены принять участие в небольшом экономическом совещании между Японским корпоративным советом и Американским торговым представительством. Слегка зададим им жару. Собираюсь пропустить первый семестр. Поскучай немного по мне. Филиппа Манхоффа приятно попробовать, но не в больших количествах. С любовью, Н.».
«Ах, что ты знаешь об этом», – подумала Карлин, положив открытку на столик в прихожей. Когда начнутся занятия, она будет скучать по Нэнси, но сейчас она успокоилась. Несколько месяцев путешествия по Японии гораздо лучше, чем замужество в двадцать.
Сюрпризом номер два была Наташина квартира. Гостиную украшали старинные кресла и хрусталь Баккара, а на небольшом голубом с золотом восточном ковре под стеклянным кофейным столиком не было ни единого пятнышка, как будто по нему никогда не ходили. Создавалось впечатление, что комната целиком перенесена сюда с какого-нибудь шестого этажа Блумингдейла. Карлин не представляла, что когда-нибудь сможет поселиться в подобной квартире; во всяком случае, не раньше сорока пяти, сказала она себе. Но Наташа, судя по всему, чувствовала себя превосходно.
– Так какой банк ты ограбила? – пошутила Карлин, принимая из рук Наташи бокал белого вина.
– Банк «Мадемуазель» и «Семнадцать», – самодовольно ответила Наташа.
– Ты за месяц получила оба эти места?
– О, Карлин, ты не поверишь, в первую же неделю, как только я приехала сюда, мне дали три показа. – Наташа отхлебнула вина, и ее глаза вспыхнули огнем от возбуждения. – Впервые приехав в Нью-Йорк, я пошла в «Агентство Лайтмэна», его упоминал один из сотрудников Шрейера, когда я первый раз участвовала в их шоу. Так или иначе, меня свели с парикмахером и гримером, которые общими усилиями придали мне соответствующий вид; потом сделали несколько снимков, повсюду их показали и отправили меня на эти демонстрации. Первый показ проходил в огромном рекламном агентстве на 57-й улице. – Наташа словно вдруг чего-то испугалась. – Все эти люди вокруг таращились на меня; я думала, что умру, клянусь; я была совершенно ошарашена.
Карлин покачала головой; как жаль, что даже при несомненном успехе Таш оставалась все такой же пугливой. Наташа, заметив беспокойство подруги, взяла себя в руки.
– Клянусь, совсем не важно, как мне было страшно, – усмехнулась Наташа, – важно, что они приняли меня. – Теперь в ее голосе звучала гордость. – Деньги, которые я заработала, пошли на это. – Она, смеясь, указала на восточный ковер.
Карлин порывисто обняла подругу, а затем осмотрела с головы до пят. В желто-зеленом шелковом платье, облегающем ее угловатую фигуру, Наташа казалась рожденной для успеха. Ее непокорные рыжие волосы, более длинные, чем были в школе, как-то очень элегантно обрамляли лицо. Непосредственность и совершенство. И как это достигается?
– Таш, это невероятно.
– Ну, на самом деле я заработала немного больше, да еще кредитка «ВИЗА». – Она провела рукой по спинке мягкого кресла. – Арендная плата плюс охранная сигнализация, – у меня на самом деле не осталось ни копейки, но…
– Тебе лучше не влезать в долги, – усмехнулась Карлин. – Не то какая-нибудь воровская компания здорово поживится в этой квартире.
– Ты, правда, думаешь, что это может случиться? – испугалась Наташа.
– Конечно, нет, дорогая. – Карлин покачала головой. Прошел целый год с тех пор, как они в последний раз виделись с Наташей, она почти позабыла, как легко ее подружка всего пугается. – Таш, ты будешь знаменитой моделью, и ты знала это с пятилетнего возраста. Я верю в тебя.
– Вы с Беном всегда поддерживали меня, – просияла Наташа, – но в это трудно поверить. Вы оба не представляете, как много в этом городе красивых девушек, которые прожили здесь многие годы, знают всех нужных людей и посещают нужные места.
Карлин вынуждена была отвернуться, она так давно не слышала имени Бена, и сейчас у нее возникло двойственное чувство – с одной стороны, ей хотелось расспросить Наташу о его жизни во всех подробностях, с другой – хотелось все бросить и убежать от страха услышать одно-единственное слово. У нее хватило духу перевести разговор на тему, которая никак его не касалась. Избегая смотреть на Наташу, Карлин лихорадочно искала, что бы еще спросить.
– Знаешь, я помогаю полиции в расследовании убийства, – наконец сообразила она.
– Правда? – немедленно откликнулась Наташа. – И что входит в твои обязанности? Как полиция нашла тебя?
– Пожалуйста, не все сразу. – Карлин рассказала Наташе о своей дружбе с Гарри Флойдом и его просьбе о помощи в связи с убийством Фрэнклин. – В конце концов я нашла не одного, а трех ПОП, которые слышали упоминание о «мазерати» в расследовании дела о наркотиках.
– Кто такой ПОП?
– Помощник окружного прокурора. Эти ребята фактически расследуют большинство уголовных дел. Самого окружного прокурора я видела всего один раз в свой первый рабочий день.
– Звучит так, словно все твои сотрудники в офисе не идут ни в какое сравнение с твоим другом Гарри. – Наташа сделала ударение на имени.
– Это совсем не то, что ты думаешь, – рассмеялась в ответ Карлин. – Гарри Флойд не может быть героем романтических отношений. Он женат. К тому же он из тех, кто готов продать собственную мать, если сочтет, что это будет способствовать его карьере.
– Но он определенно питает к тебе слабость, – настаивала Наташа.
– Да, – согласилась Карлин, – он прекрасно ко мне относится, но, если я когда-нибудь окажусь на его пути, он отшвырнет меня, да так, что я даже не успею сообразить, что происходит.
Прежде Карлин не признавалась в этом даже самой себе, но, подумав, поняла, что это праща. Гарри Флойд – великолепный друг, но не дай Бог иметь его своим врагом. С другой стороны, дни, проведенные с ним, были самыми захватывающими за все лето; вернее, это были самые захватывающие часы всей ее жизни.
– И что же твой друг Гарри выяснил у этих троих, чьи имена ты дала ему? – с любопытством спросила Наташа.
– По правде говоря, я собиралась позвонить ему сегодня вечером. Не возражаешь, если воспользуюсь твоим телефоном?
– Он в спальне. Можно мне послушать? – Наташа прошла в небольшую комнату в глубине и подала подруге белую трубку.
– Гарри? Карлин. Что ты выяснил?
Наташа видела победную улыбку на лице подруги, когда та прижала трубку к уху, но затем улыбка постепенно исчезла, а когда Карлин положила трубку, ее глаза горели.
– В чем дело? Твоя информация не помогла?
– На самом деле очень помогла. – Карлин, явно расстроенная, опустилась на кровать. – Оказалось, что один из этих трех парней был водителем автомобиля, который убил Джекки Фрэнклин.
– И что же тебя так расстраивает?
– Гарри говорит, что Маршалл Питтард, водитель «мазерати», имеет компромат на короля наркобизнеса в вашингтонских верхах. По словам окружного прокурора Манхэттена, владение подобной информацией обеспечивает Маршаллу Питтарду приговор к тюремному заключению ровно в ноль лет. – Карлин даже не старалась скрыть своего возмущения.
Наташа попыталась найти слова поддержки.
– Если его информация ведет к тем, кто приносит еще больший вред…
Карлин почти не слушала ее. Она мысленно вернулась к той ночи, когда они нашли тело, увидела лежащую на земле девушку. По словам Гарри, Джекки Фрэнклин было всего девятнадцать, и, судя по кровоподтекам, она ужасно мучилась перед смертью.
– Наташа, – произнесла Карлин упавшим голосом, – ты бы видела эту девушку. Она была, как мы, совсем ребенок. Кто-то просто переехал ее, как… как пустую банку из-под содовой, и смылся… Не знаю, это ужасно.
– Быть может, когда ты получишь степень юриста и будешь работать в офисе окружного прокурора, все станет лучше. – Наташа понимала, что этим не утешить Карлин, но ничего умнее ей в голову не пришло.
– По-моему, офис окружного прокурора – гиблое место. «Господи, неужели я действительно так считаю?» – подумала Карлин, услышав вдруг собственный ответ, и задумалась о своих планах. Юридический факультет, потом экзамен на адвоката, потом она сама, возможно, станет помощником окружного прокурора. «Бесполезно тратить силы после того, как кто-то пострадал», – решила она. Карлин изменилась, ее взгляд сосредоточился на чем-то невидимом для Наташи.
– Знаешь что? Я кое-что придумала, но не надейся – это не женская версия мужского серого фланелевого костюма. – Она схватила Наташу за руку. – Ты пригласишь меня на обед, когда я стану офицером полиции Карлин Сквайр?
1983
15
Маленькое тельце лежало на боку, и сперва нельзя было точно сказать – мальчик это или девочка. Гладкая, молочно-белая кожа ребенка от тоненькой шейки до мягких округлостей внизу подрагивала в свете студийных ламп. Колен не было видно, пока фигурка медленно и заученно не стала поворачиваться к камере, сперва развернулась нижняя часть тела, открывая пенис маленького мальчика, затем в поле зрения попали грудь и плечи и, наконец, показалось лицо с большими карими глазами и курносым носиком.
Ему не больше пяти-шести лет, с ужасом подумала Карлин, пока пленка продолжала крутиться в видеомагнитофоне. Она даже подумать не могла о том, чем оператор камеры мог соблазнить маленького ребенка разыгрывать по-взрослому сексуальную сцену, и не представляла, какое будущее могло ждать этого ребенка. Очевидно, он был хорошо натренирован для такого представления. В порыве отвращения Карлин выключила магнитофон. Одно она знала совершенно точно – этому оператору нельзя позволить продолжать свои «художества», она должна что-то предпринять. Карлин подняла телефонную трубку.
– Гарри Флойда, пожалуйста, – попросила Карлин, когда в полицейском участке Мидтаун-Норт ответили на первый же звонок.
– Сержант Флойд, – отчеканил он.
– Это Карлин. Знаешь что? Мы заполучили Квонтрелла.
– Что ты имеешь в виду? – В его голосе слышалось сдерживаемое возбуждение.
В течение многих месяцев управляющий здания на Западной 53-й улице подозревался в развращении детей, но никто не мог ничего доказать. К ходившим по сей день слухам и сплетням добавилось исчезновение семилетнего мальчика с 9-й авеню, но ни один ребенок не хотел свидетельствовать против мужчины, и никто из взрослых не обращался с заявлением, что к их сыну или дочери подходил или приставал пятидесятилетний Квонтрелл. Казалось, в том районе всем было известно достаточно, чтобы держать своих малолетних детей подальше от богатого желтого особняка с зелеными ставнями, но ни у кого не было точных фактов, чтобы выдвинуть обвинение в преступлении.
Не было до сих пор, удовлетворенно хмыкнула Карлин. Возможно, она додумалась до тайника Квонтрелла потому, что не она вела дело. Иногда издали виднее, как сложить вместе отдельные кусочки. Карлин чувствовала гордость, глядя на кассету в руке. «Интересно, что бы вы теперь подумали о моем выборе?» – мысленно обратилась она к Харви Армистиду, своему основному консультанту в Гарварде.
– Если бы я верил, что вы задержитесь там больше, чем на месяц, я отговорил бы вас от этого, мисс Сквайр, – сказал он презрительно, когда она сообщила ему о своем решении поступить на работу в полицию. – Насколько я знаю своих девочек, через год вы выйдете замуж, а через пять будете матерью двоих детей.
Карлин захотелось придушить его. Ее родители такого же мнения.
– Четыре года псу под хвост, – злорадно прокомментировал отец, а мать высказалась менее определенно:
– Если это то, чего тебе хочется, дорогая… – скупо произнесла Лилиан Сквайр.
Только Нэнси Эриксон пришла в истинный восторг и, после того как Карлин рассказала ей о своих планах, созвала экспромтом в студенческом общежитии вечеринку, на которую все гости пришли с водяными пистолетами. Основательно промокшие и совершенно без сил, они вдвоем сидели до четырех утра, фантазируя о том, какая волнующая жизнь ожидает их обеих.
Истекло уже три года с тех пор, как Карлин окончила Гарвард и прошла шестимесячный курс подготовки в Полицейской академии, и два с половиной с того момента, как она начала работать в полицейском участке в Бруклине. Академия не подготовила ее к уличному патрулированию в дебрях Бедфорд-Стьювесента, где евреи воевали с неграми за территорию и преступность набирала силу. Всего за три недели работы Карлин увидела там все самое худшее, что мог предложить Нью-Йорк.
Специальная группа по борьбе с наркотиками брала торговца героином на Питкин-авеню, и Карлин была во вспомогательной команде полицейских, окруживших небольшой аристократический особняк, пока детективы в форме стучали во входную дверь. Но торговец не собирался сдаваться, он быстро выбежал через дверь, без разбора стреляя перед собой, убил двоих и смертельно ранил третьего, когда тот пытался догнать его на лестнице. Все члены вспомогательной группы, включая Карлин, открыли стрельбу, и, когда преступник упал лицом вниз на ступеньках, нельзя было сказать с уверенностью, кто выпустил пулю, которая сразила его. После составления рапорта Карлин отправили домой и посоветовали обратиться за поддержкой в отделение, занимавшееся психологической помощью сотрудникам полиции. Через несколько дней Карлин чувствовала себя отлично, хотя к виду застреленного человека привыкнуть невозможно. Но больше всего ее изматывал постоянный поток наркотиков, потребители и продавцы, передающие их друг другу. В действительности это было простое дело – уличная преступность росла, и молодые мужчины и женщины, приняв слишком большую дозу низкосортного наркотика, ходили в поисках продавца, вычислить их было не трудно, но заниматься этим приходилось постоянно.
Тем временем Гарри Флойд, как и собирался, продолжал учиться на детектива и сдал экзамен на сержанта. В виде особого поощрения его перевели в Мидтаун-Норт, один из наиболее значительных полицейских участков Манхэттена. Карлин и Гарри оставались друзьями, и каждые несколько недель встречались пообедать или выпить. С октября, когда исчез маленький мальчик, Гарри мучился с делом Квонтрелла, он рассказывал и строил догадки, а Карлин слушала.
В доме Квонтрелла не было обнаружено никаких доказательств даже после того, как они в январе получили ордер на обыск.
– Мы все перевернули вверх дном, – так Гарри охарактеризовал шестичасовой обыск в однокомнатной квартире Квонтрелла. – У парня пять стоек с посудой, пятнадцать пар сшитых на заказ голубых джинсов и, конечно же, фотоаппаратура, видеокамера, «Полароид», два «Никона» и даже скаутская камера начала пятидесятых годов. – Гарри раздраженно качнул головой. – Но единственные отснятые пленки, которые мы там обнаружили, – это полная подборка голливудских мюзиклов, а на одной, не отснятой до конца, запечатлен семейный отдых в Йосемите, штат Калифорния, где Квонтрелл вырос.
Карлин разделяла досаду Гарри, он обладал великолепным инстинктом, и если думал, что за Квонтреллом что-то есть, так оно скорее всего и было. Внезапно ее осенило.
– Гарри, – спросила она после минутного раздумья, – что если я возьму на время несколько этих фильмов? Только на уик-энд, – просительно добавила она, видя, что он собрался сказать «нет».
Сейчас она накручивала на палец телефонный провод, готовясь поделиться с Гарри своим открытием, интуиция не подвела ее.
– Помнишь те кассеты с мюзиклами, которые ты мне дал, с надписями на коробках «Южный Тихий океан» и «Оклахома»? – спросила Карлин звенящим от удовольствия голосом.
– Конечно.
Что-то в его интонации звучало странно – нотка дурного предчувствия? Но Карлин была слишком возбуждена, чтобы обратить на это внимание.
– Так вот, где-то между «Бали Хаи» и «Все впереди» картина резко меняется.
– То есть?
– Я хочу сказать, что на каждой пленке спустя примерно полтора часа от начала какого-нибудь несчастного ребенка раздевают догола. На каждой шестичасовой видеопленке средние часа три – это грязная порнуха с участием детей.
– Господи. – Гарри молчал почти целую минуту. – Послушай, это сенсация, – наконец произнес он довольно холодно.
– И еще одно, – добавила Карлин, от волнения не замечая его тона. – Есть способ найти, где эта мерзость снята. На одной из пленок виден верхний этаж соседнего здания, и там на стене большая фреска. Что-то сюрреалистическое, почти карикатура, яркие краски, огромные фигуры, очень характерное произведение. Кто-нибудь может узнать ее и установить местоположение студии.
– Ужас, просто ужас, – пробормотал Гарри. – Что ты скажешь, если я сегодня вечером отблагодарю тебя обедом и ты вернешь мне пленки?
– Только не сегодня. Моя подруга Наташа устраивает мне знакомство с одним типом из аристократов. Но я могу завезти тебе кассеты. Мы встречаемся у Фьорелло в половине восьмого, а после я заскочу в отделение, о’кей?
– Отлично. – Гарри понизил голос. – Послушай, я не хочу оставаться у тебя в долгу. Но, понимаешь, это не вполне законно, чтобы бруклинский офицер проходил свидетелем по делу в Манхэттене.
Но Карлин это нимало не заботило, на несколько недель она получала двойное удовольствие – работу с Гарри и пресечение деятельности извращенца.
– Однако у меня есть для тебя хорошие новости, – продолжил Гарри, – вернее, хорошие новости для нас обоих.
– Что за новости?
– А что за новости, я скажу тебе, когда ты будешь здесь. Таким образом, я дал тебе стимул отказаться от десерта и спастись от венерической болезни.
– Боже Всемогущий, – вздохнула Карлин, вешая трубку.
Очень смешно, подумала она, направляясь к небольшому стенному шкафу в спальне, но в отсутствий секса было одно преимущество: нет опасности венерических болезней. Да, но остается другая проблема – что надеть на свидание, подумала Карлин, критически разглядывая свой скромный гражданский гардероб. Интересно, во что будет одет Наташин друг, о котором ей было сказано только, что он выходец из Англии и занимается фотосъемкой моделей. Перед ее взором возник тщедушный мужчина с гнусавым голосом в полосатом костюме от Сейвил Роу. «Возможно, он будет называть меня «бобби»[3]3
Так в Англии называют полицейских.
[Закрыть], – размышляла она, доставая короткую плиссированную юбку и свободный бирюзовый свитер.
– Стоп, – скомандовала вслух Карлин, чувствуя, что уже начинает ненавидеть этого мужчину, которого никогда не видела.
Она приложила к себе одежду и взглянула в зеркало. «Нужно дать этому типу хотя бы крошечный шанс, а я стараюсь сделать все, чтобы выглядеть как можно менее привлекательной», – призналась она. Дав клятву не сдаваться так просто, она убрала юбку со свитером и достала темно-красное вязаное платье, которое, она знала, подчеркивало ее фигуру и оживляло бледную кожу.
Прибыв в итальянский ресторан, что напротив Линкольн Центра, она с удовольствием отметила, что ошиблась. Мужчина, прислонившийся к стене рядом со столиком метрдотеля, привлекал внимание своим видом, весьма необычным для Верхней Вест-Сайд. Его густые, рано поседевшие волосы топорщились «ежиком», а в левом ухе красовался бриллиант. Одетый в шерстяные брюки из буклированного твида и короткую кожаную куртку, Дерик Кингсли оказался просто симпатягой.
– По-моему, вам следует арестовать его за грубость, – произнес он, сделав жест в сторону метрдотеля и ни на мгновение не усомнившись, что Карлин пришла на встречу с ним.
– А что он натворил?
Не дав ему ответить, метрдотель подошел к ним и стал оправдываться.
– Если бы вы подождали до восьми, когда все уйдут на концерт, мне не пришлось бы заставлять вас стоять здесь. – Он кивнул Карлин, как будто эти слова служили своеобразным приветствием, и обиженно поплелся в глубину ресторана.
– Вот так, – улыбнулся Дерик, и Карлин засмеялась вместе с ним.
Пустых столиков хватало, так как все любители музыки ушли в Линкольн Центр, поэтому метрдотель почти немедленно проводил их в кабинет.
– Вас зовут Дерик, верно? – Карлин улыбнулась и, сняв пальто, положила его на соседнее кресло.
– Так оно и есть. – Дерик улыбнулся в ответ, по-видимому, восхищаясь тем, что увидел. – Наташа великолепно вас описала, она даже не ошиблась, сказав, во что вы, вероятнее всего, будете одеты.
– О Боже, и как, по-вашему, это характеризует мой гардероб? – смутилась Карлин.
– По-моему, это выставляет вас в выгодном свете рядом с вашей подругой. – Благодаря его легкому британскому акценту все сказанное прозвучало одновременно вежливо и насмешливо и походило на величайший комплимент, а в глазах у него светилась мягкая теплота.
– Наверное, Наташе пора заняться и моим гардеробом, а не только устройством личной жизни. Это может решить все проблемы. – Карлин отметила, что в этот вечер была самой собой, – редкий случай для первого свидания. «На самом деле, – подумала она, – такого, пожалуй, не случалось с тех пор…» Но она заставила себя обратиться к Дерику: – Итак, вы фотограф, и что же вы предпочитаете снимать? Наташа очень мало рассказывала, но, кажется, вы работаете в основном с моделями.
– Уверяю вас, это очень скучно. Великолепные женщины носят великолепную одежду, вот и все.
– Большинство мужчин совсем не находят это скучным, – не согласилась Карлин.
– Извините меня за неискренность. На самом деле мне нравится то, чем я занимаюсь. И все же – разве можно сравнить мою профессию с вашей! Как вы решили стать копом?
Когда им подали вино и овощную закуску, Карлин стала рассказывать о трех годах, проведенных ею в полиции, а Дерик задавал вопрос за вопросом. Она развлекала его, описывая месяцы стажировки в Полицейской академии, где изучала под руководством преподавателя социологии малочисленные народы, населяющие город Нью-Йорк, заучивала целые своды правил и процедур, применявшихся даже при незначительном нарушении закона, и проводила бесконечные часы в тренажерном зале, ибо будущий офицер полиции должен быть стопроцентно подготовлен и физически.
– И надевать на людей наручники и тому подобное. Это тоже входило в вашу практику? – недоверчиво спросил Дерик.
– А вы смогли бы без всякой подготовки проделать это с двухсотпятидесятифунтовым торговцем наркотиками?
В ответ Дерик приподнял бровь.
– Для вас, по-видимому, это сущий пустяк. Но уверен, что существуют и запрещенные для женщины области полицейской работы.
Карлин не собиралась делиться своими немногочисленными страхами с почти незнакомым человеком и, сделав вид, что не поняла его, решила увести разговор немного в сторону.
– Ну, я не могу быть владельцем винного магазина и не могу жить в том районе, где работаю. – Она заметила, что Дерик точно понял ее уловку, но не отреагировал.
– А знаете что, давайте после обеда пойдем в центр и отыщем какой-нибудь ночной клуб, который мог бы удивить даже вас. Идет?
– Конечно, но мне нужно на пару минут заскочить на 54-ю улицу, кое-что вернуть приятелю.
– Надеюсь, это полицейское дело? – Дерик наклонился вперед.
Карлин на мгновение задумалась. Дерик Кингсли был фотографом, то есть как раз тем человеком, который мог бы определить, где, в каком месте Квонтрелл делал свои фильмы. И не только это. Он мог бы подсказать список контор, занимающихся дублированием такой гадости. Имеет ли она право рассказать Дерику о деле Квонтрелла? Карлин мысленно перебрала материалы дела и в конце концов решилась. Не называя имен и точных адресов, она рассказала ему о короле детской порнографии на пятидесятых Вест-стрит и очень обрадовалась, когда Дерик назвал имя художника, чья работа соответствовала описанию виденной ею фрески. Правильнее всего было бы поговорить с художником и узнать, где вывешены его работы. И еще Дерик знал место на тридцатых Вест-стрит, где копировали порнографические фильмы.
– Мой друг Макс Зипкин начинал там свою нью-йоркскую карьеру, но, проработав три недели, решил, что с него довольно.
– Почему вы уверены, что это именно то место?
– О, вряд ли это та же самая студия, – покачал головой Дерик, – но это маленький грязный мир, и парни, занимающиеся такого рода работой, в надежде защитить собственную шкуру без особого нажима с вашей стороны укажут правильное направление. Просто чтобы замести собственные следы. Если действующие лица те же, что пару лет назад, вы могли бы заняться ими, не откладывая. Думаю, вам удастся перевернуть все это дело вверх дном. – Дерик улыбнулся и, поздравляя, пожал руку Карлин, задержав ее на несколько мгновений дольше, чем это было необходимо.
Чувствуя одновременно неловкость и удовольствие, Карлин высвободила руку и ответила:
– Откровенно говоря, никто не должен знать, что я этим занимаюсь. Я не отношусь к Мидтаун-Норт и даже не вхожу в округ Манхэттен. У Гарри могут быть неприятности из-за того, что он дал мне эти пленки.
– Я польщен, что вы поделились информацией именно со мной. – Британский акцент Дерика придал фразе интимность и значительность, и Карлин почувствовала себя ужасно беззащитной.
– Ну, что ж, пойдемте, я быстро покончу с делами, и потом весь вечер будет ваш, – быстро ответила Карлин. – Могу я заплатить за свой обед?
– О нет, офицер Сквайр, – улыбнулся Дерик, подзывая официанта, – я рад сообщить вам, что фотографирование красивых женщин дает мне возможность и удовольствие быть щедрым. – Он протянул официанту кредитную карточку, даже не взглянув на счет. – В следующий раз чувствуйте себя со мной свободно. То есть если я не слишком самонадеян, предполагая, что будет следующий раз.
Карлин почувствовала неожиданную симпатию к этому человеку, однако у нее не было намерения раскрывать свои чувства, во всяком случае, не на первом же свидании.
…Дерик был явно заинтригован, когда через десять минут они оказались у дверей полицейского участка Мидтаун-Норт на 54-й Вест-стрит. Карлин исподтишка и не без удовольствия наблюдала, как он осматривал массу полицейских автомобилей, припаркованных на улице и на тротуаре. Ей приятно было находиться рядом с человеком, которому ее мир казался интересным. Да что говорить, этот вечер был для нее одним из самых приятных за многие годы.
– Я всего на минутку. – Карлин коснулась его рукава. – Мне просто нужно вернуть Гарри кассеты.
– Могу я проводить вас?
А что, интересно, как Гарри Флойд и Дерик Кингсли отреагируют друг на друга? Такие разные. Но – спокойно! – привести с собой Дерика в участок – это лишнее.
