Текст книги "Под прикрытием (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 59 страниц)

– А Вы режиссёром работать можете?

Тому – «и хочется и, колется»:

– …«Режиссёром»? Нет… Хотя… Разрешите поинтересоваться – какого театра?

«Погорелого!», – хотелось ответить.

– Естественно – любительского: хочу организовать в одном волостном городе театральную студию.

Действительно, из всех развлечений в Ульяновке – только если кто-нибудь кому-нибудь на улице рожу бьёт…

А, народ надо приучать к прекрасному!

Как мне известно, в 20-е годы получили широкое распространение самодеятельные театры рабочей молодежи, известные ещё по звучной аббревиатуре – «ТРАМ». Ну, а почему бы и, нам не зашагать в ногу с этой тенденцией или даже опередить её?

Мнётся и кряхтит, не решаясь спросить:

– Ээээ… Аааа…

– Пока могу пообещать только комнату и паёк совслужащего на общих основаниях – а, там – видно будет, – кинув взором с ног до головы, смеюсь, – или, у Вас имеются более выгодные варианты?

Застенчиво улыбается:

– Увы! Так что, из-за отсутствия не «выгодных» – а хоть-каких-либо вариантов, вынужден принять ваше предложение…

– Вот и отлично! Представьтесь, пожалуйста…

– Певницкий Аристарх Христофорович.

– Свешников Серафим Фёдорович, – протягиваю и крепко пожимаю ему руку, – у Вас какой-нибудь документ имеется, Аристарх Христофорович?

Гордо встряхнул тот давно не мытой, седой гривой:

– Спросите любого театрала в Нижнем Новгороде – меня всяк знает!

– Понятно… Ну, ничего – сделаем. Если, конечно, найдём с Вами общий язык…

Вернувшись после этого мероприятия «к родственнику», я первым делом провёл «экзекуцию» – построил свих понурых «агентов» во дворе, хорошенько отчитал их на «командно-матерном» за вчерашнее поведение и пообещал всевозможные кары в случае рецидива.

Через полчаса закончив, я обрадовал подчинённых:

– Сегодня я возможно ночевать не приду – но чтоб к утру, каждый из вас был «как пролетарский штык»!

Василию Афанасьеву вручил пятьсот рублей из оставшихся и, поручил заняться «режиссёром»:

– На твою полную ответственность, товарищ старший агент по охране грузов! Помыть в бане этого гражданина, обеспечить чистым исподним, а его одежду прожарить от насекомых, постирать и привести в порядок… Обратно, он поедет с нами.

– Будет исполнено! А разрешите спросить…

– Театр будем в Ульяновке мутить.

– «Театр»?! – наделано обрадовался то и тотчас пообещал, – самолично до кожного скрипа отдраю и собственные подштанники с рубахой подарю!

***

Поймав извозчика и поторговавшись изрядно скинув цену, я отправился в губернскую НКВД ставить на учёт наше единственное волостное автотранспортное средство. Долго я ходил там по кабинетам и ничего не смог вразумительного ни от кого добиться, а все мною спрошенные не могли понять – чего я от них хочу. Как я понял – никакой автоинспекции ещё и в помине нет, специальный учёт автомобилей ещё не ведётся – просто они приписаны к определённым ведомствам и всё…

С одной стороны – всё просто замечательно, с другой стороны – некоторые мои далеко идущие планы рушатся. Одно радует: в здешней лавке – что-то типа знакомого мне «Военторга», был как раз завоз знаков воинского различия. Поработав хорошенько локтями, я стал обладателем «кубиков» на петлицы себе и «треугольников» для всего отделения охраны Афанасьева. К сожалению, на весь отряд охраны Ульяновского полустанка знаков различия не хватило – эти чуть не отобрали, когда не признали во мне местного…

После небольшого скандала, решил что пора закругляться. Отдал бумаги, что товарищ Кац доверил мне передать «из рук в руки» в вышестоящую губернскую инстанцию – минуя уездную и, вышел вон. Это его дела – какие-то мелкие подковёрные интриги и, меня они не касаются.

В глубокой задумчивости, я решился прогуляться до следующего намеченного «пункта» пешком – благо в НКВД добрые люди подсказали, как туда пройти. Правда сперва, ко мне привязался прежний извозчик и почти квартал ехал за мной – уговаривая нанять его… Еле отогнал – обложив матом.

Были кой-какие «долгоиграющие» задумки, поэтому снял с моей гимназической фуражки звёздочку, отстегнул кобуру от такого же – гимназического ремня с пряжкой и положил в вещмешок, а «наган» засунул слева сбоку за пояс шаровар под гимнастёрку…

Огляделся, похлопал – вроде сильно заметно не торчит.

Не спеша шествуя и рассматривая между делом местные достопримечательности, я заметил ещё одну: живописную стайку разновозрастных беспризорников, занимающихся какими-то своими – беспризорническими делами. Кто-то из них спит прямо на голой земле, кто-то играет в карты или курит, а кто-то дерётся с таким же чумазым оборванцем. Среди них, даже несколько девочек – ведущих себя, согласно их социальному положению…

Рисунок 21. Беспризорные дети 20-х годов.

УЖАС!!!

Прошёл было мимо, но затем остановился как вкопанный.

Хм… А, почему бы и нет?! Так, все «главные герои» в эту эпоху делали – даже Остап Бендер и, мне не грех. Возвращаюсь и обращаюсь к всем разом:

– Эй, мелкие!

Десять-пятнадцать детских рыл с волчьим «интересом» в глазах, не совсем дружелюбно уставились на меня:

– Катись мимо, фраер ушастый!

Показываю сложенную меж пальцев купюру и, взгляды стали менее враждебными:

– Что хотел дяденька? Зарезать насмерть кого, или так – напугать просто?

Делаю слегка приблатнёный вид и с соответствующим тоном:

– Среди вас есть какой-нибудь босяк, разбирающийся в автомобилях или вы все без исключения из сельской местности? Хотя бы, различающий модели?

Переглядываются меж собой в забавном изумлении на чумазых – детских, но тем не менее – ожесточённых не по-детски лицах. Поломала их видать жизнь, вдоволь поизгалялась над неокрепшими душами!

Наконец, из всей ватаги выходит поигрывая ножичком… Я бы не сказал, что особо «мелкий»! Ниже моего «среднего» роста, конечно – но вполне долговяз. Насчёт возраста не скажу – уж больно трудно его определить более-менее точно.

Этот, видать вожаком среди них числится – по его манере держаться заметно.

Подходит вплотную… Я напрягся внутренне – место, я бы не сказал, что слишком людное… Вдруг, долговязый беспризорник неуловимым движением прячет «перо» в лохмотья и протягивает относительно чистую руку, даже с аккуратно чем-то выравненными – а не просто обрезанными кое-как или обкусанными ногтями:

– Барон!

Крепко пожимаю ему кисть – тот, аж сморщился на мгновение:

– Поп!

Беспризорник, второй раз за время нашего с ним короткого знакомства, обалдел:

– Это из какого же прихода, «поп»?

– Из самого дальнего – отсюда невидно! А ты – просто «барон», или с приставкой «фон»?

Отводит глаза:

– Не твоё дело… Так значит, ты из «деловых». Хорошо! Что хотел, то?

– Ты точно разбираешься в автомобилях? Расскажи мне про «Форд-Т».

У Барона на лице проскользнула ехидная ирония:

– А что про него рассказывать?! Всегда чёрного цвета, всего две рессоры, как в горку едет – почти всегда глохнет. Всё на нём не по-людски: передачи ногой переключаешь, а газуешь рукой… Одно хорошо – лёгкий! Как застрянет – вдвоём можно вытолкнуть.

Малый, безусловно «экзамен» сдал на «отлично»:

– Короче – «ведро с гайками»…

– Хахаха! Верно говоришь, Поп… Что хотел, то?

– Ты в Нижнем давно, или только что с поезда?

– Весной с Крыма приехал… До «белых мух» здесь, пожалуй пробуду – а затем обратно в тёплые края.

– А такое авто – как «Бразье 30/60 CV», знаешь?

– «Brasier»? – переспросил он, по-французски гундося, – серьёзная машина…

– Такие, в Нижнем Новгороде имеются?

Всего в РСФСР (если меня – ещё «там», не одолел склероз) – чуть более двадцати тысяч автомобилей… Меньше даже чем в Польше, которую кремлёвские правители всерьёз рассматривают в качестве военного противника – после полученных не так давно звездюлин от панов. Шансов, что в Нижнем Новгороде – вообще окажется хоть один «Бразье», ничтожно невелики.

– Две штуки точно есть, – отвечает, пролив бальзам на мою душу, – своими глазами видел.

– Точно?

Проводит горизонтально рукой:

– Как при отпуске марафета в аптеке.

– Мне нужна информация по каждому такому «французу», что находятся в городе – даже по тем, что на приколе стоят. Справишься?

– Как два пальца об забор, – Барон ловко сплюнул, – чем будешь рассчитываться за «информацию»?

– Эквивалентом её стоимости в советских «деревянных» рублях.

– Ааа…? А это сколько будет, Поп?

– Смотря какая информация, Барон: мне надо знать всё: состояние, ведомственная принадлежность, ежедневный маршрут, место стоянки и привычки человека – который её водит. Моя щедрость же, будет соразмерна объёму и точности полученных от тебя сведений…

Тот, задумчиво почесал выглядывающее из под «остатков роскоши» пузо:

– Хочу «шпалер»! Можно как у тебя…

Как заметил?!

– «Пушки» детям не игрушки, – строго говорю, – ещё поранишься, не приведи Господь – а меня за это милиция ругать будет. Налом рассчитаюсь: если тебе припрёт – сам где-нибудь купишь, такого «добра» пока на руках хватает.

– Чудно как-то говоришь…, – пожимает плечами, – ладно, давай задаток – тысячу!

– «Тысячу»?! А рожа у тебя не треснет, Барон? Вот тебе триста «деревянных» и вновь встречаемся в воскресенье – послезавтра, то есть. На этом же месте и, в это же время. А там посмотрим – стоит ли мне с тобой, вообще дела иметь.

Попрощался и, было ходу отсюда подальше… Слышу – догоняет. Резко разворачиваюсь, держа руку на рукояти «Нагана»:

– Что-то не понял, Барон?

– Поп! Тебе девочку не надо? – шепчет, понимающе подмигивая, – ещё целка имеется – только вчера с деревни.

– Спасибо, Барон – но я по опытным старухам угораю.

– Да ладно, не свисти – «по старухам»…, – хохотнув, потом ещё более понизив голос до интимного, – так тебе может мальчика? Ты, если что не менжуйся – есть тут у нас один… Уже «опытный»!

– Отвали – пока уши тебе не надрал, мелкий извращенец!

Уже в спину слышу:

– Так бы сразу и сказал – «не стоит» у тебя, чё сразу обзываться?!

Сделал вид, что не услышал… А что тут ещё сделаешь?

Глава

9

.

Вертикально «взлетевший», но не космонавт.

Распрощавшись с беспризорниками, вскоре добрался до места расквартирования 5-го Волжского полка ЧОН – «Части Особого Назначения», то есть. Это вовсе никакой ни «Спецназ» и даже не некие карательные войска ВЧК-ГПУ. Так назывались добровольные формирования, которые создавались при партийных организациях ВКП(б) крупных промышленных городов. Скоро их должны расформировать (если я что-то не путаю, уже в этом году), а пока в обязанности ЧОНа входила караульная служба по охране особо важных объектов и борьба с контрреволюцией. Первоначально в его ряды принимали только партийцев и кандидатов, затем – активных комсомольцев и даже беспартийных.

Я считал себя «активным комсомольцем», поэтому смело пошёл устраиваться в Волжский полк добровольцем и очень «удивился», услышав от его наголо бритого командира в кожанке категорический отказ: все «пайковые» места заняты – а будущее формирования туманно и неопределённо. С видом «всё пропало!», он лишь обречённо махнул мне рукой:

– Сами скоро будем искать, где приткнуться!

После чего, ругнув матерно только-только начинающую эпоху НЭПа, бритоголовый дал понять что разговор закончен.

Более конструктивным оказался разговор в отделе кадров полка. Узнав, что я по профессии электрик, мне посоветовали обратиться к своему коллеге – имеющемуся у них в штате:

– Может, Александр посоветует, где тебе можно место найти. А у нас извини: одного монтёра на два десятка лампочек – вполне хватает.

– Да… С освещением у вас… Хреновато, что-то!

Впервые увиденный уровень «электрификации» у хроноаборигенов, если честно произвел на меня дико-удручающее впечатление: свет какой-то жёлтый – умирающе-моргающий… Я несколько пал духом – засомневавшись, что мне удастся «оживить» свой компьютер – с такими параметрами электротока.

– Так, говорите – где у вас можно поговорить с электриком, товарищ?

– А вот, ступай прямо по коридору и направо – последняя комната в конце. Постучись, если закрыто – Саша бывает…

– …«Отдыхает лёжа». Спасибо, товарищ!

«Стучатся» не потребовалось. Дверь была открыта настежь и находящийся в небольшой комнатенке короткостриженый, широкоплечий молодой человек, сидя за столом спиной ко мне – допивал жидко окрашенный, «пустой» чай с чёрными сухарями. Видать, с чоновского пайка особенно сахарком не побалуешься.

Постучавшись, вежливо его окликаю:

– Товарищ! В отделе кадров мне сказали, что здесь я могу найти электрика 5-го Волжского полка…

Рисунок 22. Самая древняя на Земле лампа с угольной нитью, выпуска примерно 1901 года. До сих пор действующая – где-то в Америке.

Разворачиваясь встаёт и через мгновенье, мы оказываемся лицом к лицу…

Мать, моя!

Какой там «лицом к лицу» – я ему чуть ли не пуп дышу!

Невольно ахаю и замираю с раззявленным ртом: детина под потолок – два метра ростом! Даже у нас «там», при всех успехах «зелёной» революции и достижениях акселерации – человека такого баскетбольного роста не часто встретишь, а здесь – такой «длинномер» вообще мной виден впервые! Это при том, что ему всего восемнадцать(!) лет.

Довольный произведённым на меня эффектом, тот во все своих «тридцать два» приязненно улыбается:

– Да! Вам сказали совершенно правильно: я – электромонтёр Волжского ЧОНа… И, не только. У Вас ко мне какой-то вопрос, товарищ?

Сперва козырнув, протягиваю руку и смотря снизу вверх, представляюсь:

– Свешников Серафим – не так давно демобилизованный командир роты РККА.

Крепко, как тисками пожимает мою ладонь своей «лопатой» и ответно:

– Голованов Александр. Присаживайтесь и наливайте себе чаю, товарищ. Жаль, конечно, что он уже стылый…

***

Да, это он – Голованов Александр Евгеньевич, человек сделавший почти «вертикальную» карьеру!

Сейчас простой без пяти минут безработный электрик, а в не столь отдалённом будущем – самый молодой маршал РККА, Главный маршал авиации… Его самолёты бомбили Кёнисберг и Берлин, в то время как другие командиры, бывало – стрелялись от безысходной отчаянности. Любимец Сталина, к которому тот относился почти по-отечески. Лишь двум людям из своего окружения, Вождь позволял называть себя по имени-отчеству: одним из них был маршал Шапошников, вторым – маршал Голованов.

Я про его биографию достаточно хорошо изучил и запомнил – ибо намеривался сделать Голованова главным героем своего следующего «попаданческого» произведения.

Родился будущий маршал в Нижнем Новгороде в 1904 году, стало быть – сейчас ему восемнадцать лет. Отец – капитан речного судна, мать – учитель пения. Возможно, она из дворянок – так как в её родственниках числится «тот самый» Кибальчич: участник покушения на императора Александра – не помню порядкового номера последнего.

Средь подобной «публики» – выходцев из простого «быдла» историками не обнаружено: сплошь и рядом – представители «элиты»!

Маленький Саша учится в кадетском военном училище и, не закончив его из-за революционных событий, в возрасте 13 лет(!) идёт добровольцем в Красную Армию. Демобилизован из-за контузии на Южном фронте и, до вступления в полк ЧОНа – где я его застал летом 1922 года, зарабатывал на кусок хлеба – работая курьером в конторе при местном комиссариате продовольствия, сплавщиком леса, агентом Центропечати… Одновременно учится в Нижегородской вечерней школе имени Свердлова.

Далее, карьера была такая: в 1923 году вступает в комсомол, в 1924-ом заканчивает школу и по рекомендации Нижегородского Губкома ВКП(б) поступает на службу в органы госбезопасности, сразу как оперативный сотрудник Особого отдела Дивизии особого назначения при Коллегии ОГПУ.

Рисунок 23. А.Е.Голованов – уполномоченный особого отдела дивизии им. Ф.Э.Дзержинского. 1925 г..

А, вот это – уже «спецназ»!

Вернее – «Осназ»: привычным нам «спецназом» – подобные формирования уже после войны нарекли.

В 1929 году вступает в партию и с того же времени «вырастает» до начальника оперативного отделения в городе Горьком, бывшем – Нижнем Новгороде… Далее – сотрудник Особого отдела ОГПУ Московского военного округа, затем он служит на подобной чекисткой должности в далёкой Алма-Ате – где проводит оперативные мероприятия, даже на территории соседнего Китая – находящегося в затянувшейся «Эпохе перемен». По сведениям некоторых источников, Александр Голованов участвовал в аресте Бориса Савинкова и дружил с Наумом Эйтингоном – организатором удачного покушения на Троцкого в Мексике.

В 1931-1933 годах, прикомандирован к Народному комиссариату тяжёлой промышленности – к самому Серго Оржоникидзе, на должность ответственного секретаря одного из заместителей Наркома.

Точно не знаю, но вроде как раз в это время Голованов женился: именно в 1934 году родилась его первая дочь. Всего же, у него будет пятеро детей.

Голованов, не стандартный чекист из постсоветского кино – умеющий только по почкам бить, вымогая признательные показания у «мнимых» врагов народа (кого из репрессированных Сталиным, мне страшно интересно – можно назвать другом народа?). Без отрыва от «производства» он выучивается и становится умелым наездником, отличным мотогонщиком и, наконец – летчиком. Уникальнейший человек – за какое бы дело не брался, Александр Голованов – всегда достигал высоких результатов!

Когда и при каких обстоятельствах Голованов встретил Сталина, я не знаю – достоверные источники не попадались. Но с тех пор, Александр становится ближайшим доверенным лицом Вождя, его личным телохранителем, личным следователем, личным пилотом… И, по некоторым сведениям (не знаю, можно ли им верить) – личным исполнителем его «темных заданий».

Голованов летал на серебристом самолете с размашистой надписью на борту: «Сталинский маршрут». Конечно, сам Сталин на свой самолет никогда не садился – но в знак особого уважения иногда жаловал партийных вельмож полетом на «борте №1»: «Тебя повезет мой личный пилот!».

Про это тоже много чего «там» читал: мол, коварный тиран, таким образом – усыпив бдительность, вызывал невинных жертв на скорую расправу в чекистские застенки. Опять же, не знаю достоверно – можно этому верить, или же нет… Разве на себе проверить?!

Хахаха!

Хотя, официально Голованов служил в Гражданском воздушном флоте (ГВФ), был командиром особого отряда и одновременно шеф-пилотом Аэрофлота – но тем не менее, он участвовал в военных действиях против японцев на Халхин-Голе, затем в Финляндии – где получил орден Ленина.

В катастрофическом июне 1941 года, Голованов – подполковник, в августе – уже полковник, командир 81-й дальнебомбардировочной дивизии специального назначения, подчинённой напрямую Ставке Верховного Главнокомандующего.

Осенью 1941 года, Голованов – генерал-майор авиации, весной 1942 года – генерал-лейтенант, в марте 1943 года – генерал-полковник, летом 1943 года – маршал авиации, летом 1944 года – Главный маршал авиации.

Это был абсолютный и никем до сих пор не побитый рекорд!

Ни один из самых прославленных полководцев не делал такой стремительной – вертикально устремлённой в заоблачную высь, карьеры.

С февраля 1942 по май 1948 года – Командующий АДД (Авиацией дальнего действия), главный маршал авиации, командующий 18-й Воздушной армией.

Авиационные соединения под командой Голованова бомбили Берлин, Кенигсберг, Данциг и другие города на территории Германии, наносили удары по глубокому тылу противника, поддерживали наземные войска в ходе Сталинградской, Курско-Орловской, Белгородско-Харьковской, Белорусской, Восточно-Прусской, Берлинской операций, а также совершали транспортные операции – оказывая помощь партизанским формированиям.

При планировании своей боевой деятельности и её результатах, Голованов не советовался и не отчитывался ни перед «единственным» заместителем Верховного Главнокомандующего – маршалом Жуковым, ни перед Генеральным Штабом, ни перед командующим ВВС. Он подчинялся только лично Сталину и действовал только по его личным указания.

Такого «статуса», больше никто из командиров РККА никогда не имел!

В конце 1944 года под началом маршала Голованова была сосредоточена несокрушимая мощь: кроме почти двух тысяч дальних бомбардировщиков и истребителей их сопровождения, в его непосредственном подчинении находились полтора десятка ремонтных авиационных заводов, несколько военно-авиационных училищ и школ, Гражданский воздушный флот и все воздушно-десантные войска.

Последние, осенью 44-го года были преобразованы в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, состоявшую из трёх гвардейских воздушно-десантных корпусов и авиационного корпуса. Этот «ударный кулак», созданный по инициативе Сталина, был предназначен для быстрого окончательного разгрома врага. «Особой армии» предстояло действовать на самостоятельном операционном направлении, в отрыве от войск всех имевшихся фронтов.

Отдельная гвардейская воздушно-десантная армия была сформирована и стала готовиться к десантированию за Вислой.

***

Дальше, произошло что-то невнятно-непонятное, чему я не нашёл в Интернете – ни хоть сколько-нибудь логичных объяснений, ни – хоть каких-либо, достаточно правдивых фактов – чтоб самому сложить воедино все плазы этой головоломки.

В конце ноября 1944 года Верховный Главнокомандующий Сталин принял решение расформировать Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию. АДД была преобразована в обычную 18-ю воздушную армию, под командование Маршала авиации Голованова – на общих основаниях подчиненного командованию Штаба ВВС. Аэрофлот был передан в непосредственное подчинение Совнаркома СССР, а три гвардейских воздушно-десантных корпусов расформированы, превращены в обычные части и возвращены в Сухопутные войска – где в дальнейшем использовались на общих основаниях.

Это было концом стремительного «взлёта» и началом не менее стремительного – почти отвесного падения: Голованов утратил свой «особый» статус и, в победном 45-м – он ни разу не был на приеме у Сталина.

Почему, произошло так?

По одним источникам Голованов, работавший всю войну с нечеловеческим напряжением, тяжело заболел и сам подал Сталину рапорт об отстранении его от занимаемой должности.

Хм, гкхм… Как говорится – «без комментариев».

По другим источникам, на маршала авиации написала донос знаменитая лётчица Валентина Гризодубова – за то, что тот «обносил» её наградами и генеральским званием. Как бы не относился Вождь к своему выдвиженцу, он не мог проигнорировать жалобу поданную (через голову начальства!) человеком – олицетворяющую патриотизм всех советских женщин. Полковник Гризодубова обладала яркой красотой, харизматической личностью, медийной фигурой, была хорошо известна всей стране и обладала достаточно высоким авторитетом «в верхах».

(Вот так всегда – стучим друг на друга, а потом виноват Сталин и его режим!)

И, хотя Голованов в этот раз смог отбиться от обвинения в предвзятости, обосновывая свою «немилость» тем, что в полку Гризодубовой была низкая дисциплина и высокая аварийность – а сама она могла позволить себе без разрешения отправиться в Москву, используя самолёт в личных целях…

Но «осадочек» то, остался!

И, лишний – достаточно сильный и влиятельный враг. А лишняя «соломинка» ломает хребет верблюда…

Со слов третьих, создание такого мощного объединения как Отдельная гвардейская воздушно-десантная армия, не могло не вызвать жгучей «ревности» и зависти со стороны других влиятельных военачальников. А, против коллективной воли своих полководцев, был бессилен даже сам – кажущийся всемогущим, Сталин. Уровень же и влияние на Верховного врагов Голованова, можно понять – зная тот факт, что маршал Жуков собственноручно вычеркнул фамилию маршала авиации из списков награждённых за Берлинскую операцию.

Это очень серьёзно – иметь таких противников в «подковёрной» борьбе!

Однако, что-то эта версия не вяжется с послевоенной массовой опалой прославленных военноначальников, многие из которых не только должности – как Жуков, но и свои головы потеряли!

По версии четвёртых историков, Сталин в конце войны думал о послевоенном времени и выстраивал новую «вертикаль» власти, в которой – средь «вождей с гибкими шеями», таким как Голованов не находилось место.

Анализируя эту версию, возникает вопрос: а почему до войны «таким как Голованов», находилось место в сталинской вертикали власти?

Что изменилось?

***

Наконец скажу, что я сам по этому поводу думаю… Конечно, моё мнение не является истинной в последней инстанции и, тем не менее.

«Короля делает свита» и, Иосиф Виссарионович не является исключением из этого правила. Окружающие Сталина «вожди с гибкими шеями» позволяли собой манипулировать, будучи в «капиталистическом окружении» – в предчувствии великой войны и, потенциальных – не менее великих внутренних потрясений.

Сформировавшейся исторически советской номенклатуре – чтоб элементарно выжить и сохранить власть, требовался сильный лидер – способный их контролировать и понукать. Все предвоенные годы прошли в величайшем напряжении, военные годы – являлись лишь наивысшей, критической точки этого напряжения – когда на карту было поставлено всё. В конце 1944 года, стало понятно, что война выиграна, внешний враг больше не являются смертельной угрозой, а внутренний – так и не появился.

Значит, что?

Можно расслабиться и, наконец – начинать получать удовольствия от своего привилегированного положения: «сильный лидер» номенклатуре уже не нужен – напротив, он может только помешать наслаждаться жизнью.

В то время, у Вождя как-то – «вдруг, откуда ни возьмись», появился новый «любимчик» – генерал армии Булганин. С этого момента, никто не мог обратиться к Верховному, минуя его. А через несколько дней после этого назначения последовал и, приказ о расформировании «Особой армии».

В этот момент – 23 ноября 1944 года, в день – когда генерал Булганин стал решать с кем Верховному можно видеться, а с кем нет – в стране совершился никем не замеченный государственный переворот, в результате которого Сталин навсегда потерял власть.

Не… Внешне всё оставалось по старому!

«Цезарь был на месте, соратники рядом…». Однако, военноначальники, министры, партийные и государственные деятели и, даже конструкторы, которых обычно обозначают общим словом – «сталинские выдвиженцы», по одному и целыми группами стали исчезать с политического небосклона.

И, Главный маршал авиации Голованов был первым из них.

Дальше, жертвами коварных интриг стали маршал Жуков, адмирал флота Кузнецов, министр МГБ генерал Абакумов, начальник Генерального штаба генерал Штеменко, авиаконструктор Яковлев, «тот самый» Грабин… Всех этих, так не похожих друг на друга людей, объединял один факт биографии: они были замечены, оценены и выдвинуты на высокие должности по инициативе самого товарища Сталина. Вождь пристально следил за их деятельностью, никому не позволяя вмешиваться в их деятельность. До того самого «рокового» дня, эти сталинские выдвиженцы – пользовались его абсолютным доверием и, довольно часто бывая у него в Кремле или на «ближней даче» в Кунцево, докладывали о состояние дел самому «Хозяину» – минуя прочих вождей советского политического Олимпа. От них Вождь нередко узнавал то, что «соратники» считали нужным от него скрывать.

Конечно, «гибкошейным» это сильно не нравилось…

В 1948 году, Главного маршала авиации Голованова Александра Евгеньевича, сняли с должности Командующего авиацией дальнего действия АДД и, отправили учиться в Военную академию Генерального штаба. После её окончания в 1950 году, целых два года пришлось добиваться – чтоб перед самой смертью Сталина, его – маршала(!) назначили командующим 15-й гвардейским воздушно-десантным корпусом, дислоцировавшийся в Пскове.

Первый подобный случай во всей военной истории!

После смерти Сталина, кратковременный взлёт – когда лично Лаврентий Павлович Берия, как специалиста стратегической авиации пригласил Голованова к обсуждению методов использования только что созданного ядерного оружия в возможной Третьей мировой войне.

Этого ему не простили!

После очередного «подковёрного» государственного переворота и, убийства Берии и его сторонников – Голованова уволили из рядов Вооружённых Сил со смехотворной пенсией. Чтоб прожить, большой семье приходилось заниматься огородничеством на оставленной из милости даче и продавать по электричкам собранные в соседнем лесу ягоды. Написанные Александром Евгеньевичем мемуары «Дальняя бомбардировочная…», в которых он отказался упомянуть про встречу с политруком Брежневым и про полученные от него «ценные» советы, издали в сильно усечённом виде только после его смерти в 1975 году.

А, ведь благодаря им мы знаем слова Сталина, сказанные после Тегеранской конференции:

«Я знаю, что когда меня не будет – не один ушат грязи будет вылит на мою голову. Но я уверен, что ветер истории всё это развеет…».

***

– …Что это ты на меня так странно смотришь, товарищ Свешников? Признал во мне кого из знакомых, что ли?

Его голос вернул меня к реальности.

– Навряд ли, среди моих знакомых имелись когда-либо такие…, – привстав, я показал рукой его рост от пола, – за исключением разве что – Владимира Маяковского.

Голованов, враз оживился – видать ему сильно польстило сравнение с уже довольно известным пролетарским поэтом:

– Ты знаешь Маяковского, Серафим?

С лёгкой небрежностью завсегдатая аристократических салунов, я отвечаю:

– Будучи проездом через Москву с Польского фронта, как-то совершенно случайно зашёл в кафе «Стойло Пегаса» – где тусуются футуристы и имажинисты… Пролетарские поэты, то есть. Смотрю – на сцене читает стихи какой-то «дяденька-достань-воробушка»:

« – Дней бык пег.

Медленна лет арба.

Наш бог бег.

Сердце наш барабан».

Голованов поморщился, как от недозрело-кислого:

– А, Сергея Есенина не доводилось видеть?

– «Есенина»? Ну, а как же! Как сейчас помню – в «Доме печати» давали крохотные ломтики черного хлеба с красной икрой и воблой, кроме того – благоухающий почему-то яблоками и мятой чай, разумеется – без сахара. Сижу, слушаю литературный спор на тему: кто больше соответствует революционной действительности – футуристы или имажинисты. Вдруг, кто-то как заорёт: «Я тебя сейчас застрелю!».

Голованов сидел и слушал, развесив уши. Продолжаю вешать на них «лапшу», нагло копирайтя из одной книжки²² про те – до изумления удивительные и «нескучные» годы:

– …Смотрю – один из посетителей, достав из кармана здоровенный «Кольт», направил его черное дуло на другого: «Молись, хам, если веруешь»!

– Он, что? Контуженный или просто взбесился – перепив?

– Да, нет… «Контуженый», это я. Этот же, впоследствии оказался Яковом Блюмкиным.

– Тот, что убил германского посла Мирбаха?! – ахнул Голованов.

– Тот самый…, – согласно киваю, – а «взбесился» он оттого, что этот артист шторой свои ботинки вытер: «При социалистической революции хамов надо убивать! – кричит Блюмкин, обрызгивая нас слюнями, – иначе ничего не выйдет. Революция погибнет…».