Текст книги "Под прикрытием (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 59 страниц)

Ульяновский «стан принудительных работ» как он официально именовался, был построен не в «чистом поле» – четырёхугольный кусок которого тупо огородили высоким забором с колючей проволокой и, с вышками по углам. СПР формировался вокруг какого-то отдельно стоящего, довольно крупного, деревянного двухэтажного строения с хозяйственными пристройками – в коих, видимо, находилась администрация сего учреждения. К этому добавили несколько довольно добротных «благоустроенных» бараков для охраны, да вчетверо больше бараков и землянок попроще – для собственно самих заключённых…

Лагерь не крупный – где-то душ на пятьсот сидельцев, поэтому я его за полчаса весь излазил-обшарил. Действительно, всё относительно целое – даже кое-какие вещи от «зэка» и «вертухаев» остались!

Зашёл за угол одного из бараков, нарисовал на стене из бревен круг с «яблочком» посередине, найденным в «конторе» куском мела и, отойдя на семь шагов – высадил в него весь барабан. Напрягал тугой спуск, а так…

Вдруг слышу – конское ржание почти рядом и какой-то грохот, как будто палкой быстро провели по штакетнику.

Выскакиваю из-за угла, смотрю: из ворот, с грохотом вылетают галопом две крестьянские телеги… Сидящие на них мужики, вжав головы в плечи, изо всех сил нахлёстывают своих лошадей.

Ага, соображаю: стало быть – местные бояться уже перестали и решили дербанить бесхозное имущество… Что-то они быстро страх потеряли! Добавляя жути, кричу вдогонку «малыми загибами» Петра Великого:

– Я, ВАС – ТАКИХ И РАЗЪЭТАКИХ, ТАК И ПЕРЕТАК МАТЬ ВАШУ – ТАК И РАЗЭТАК!!!

Только пыль столбом…

– Перестреляю нах, если ещё раз здесь увижу!

Вернувшись к прерванному занятию и с переменным успехом освободив один карман от содержимого, я вернувшись в «градообразующее» здание – вынес оттуда крышку стола, повесил её на ворота и крупными буквами найденным кусочком мела написал:

«ВНИМАНИЕ!!! ОБЪЕКТ НАХОДИТСЯ ПОД ОСОБОЙ ОХРАНОЙ ГОСУДАРСТВА!!! К ЛИЦАМ, ПОЙМАННЫМ ЗА СОВЕРШЕНИЕМ ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЙСТВИЙ, БУДУТ ПРИМЕНЕНЫ МЕРЫ ВЫСШЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ!!!».

Полюбовавшись издали деянием рук своих, добавил к надписи стилизованное изображение пиратского «Весёлого Роджера». Затем закрыл ворота и подпер их первой попавшейся на глаза палочкой…

На первое время сойдёт.

***

Ещё где-то через полчаса вернувшись в Ульяновку, первым делом заскочил в волостную НКВД к Кацу и отчитался о принятии дел, доложил о выявленных недостатках и замечаниях:

– Не гоже, что агенты охраны перевозки грузов и их командиры вооружены всяким буржуинским старьём, товарищ. Даёшь нашу пролетарскую трёхлинейку!

Абрам Израилевич, сделал глаза по полтиннику от моей инициативы, но обещал всемерно посодействовать. Далее, я на него наехал по поводу концлагеря:

– Товарищ Троцкий говорил на последнем съезде работников профессиональных союзов: «Классовая борьба по мере построения нового общества не только не утихнет – она будет усиливаться». А у нас под боком сильнейшее средство этой самой «классовой борьбы» – концентрационный лагерь для контрреволюционных элементов, брошен без призрения… А, коль скоро понадобится – что мы ответим руководящим товарищам? Не сочтут ли они нас с вами самих – этими самыми «элементами» и не пошлют ли в подобное, но только гораздо северней – целлюлозу для народного хозяйства заготавливать?

Абрам Израилевич, конкретно офонарел и, попытался было уйти от ответственности:

– Так, не было же никаких распоряжений насчёт этого самого… Приказали закрыть, а контингент распустить по домам.

–       Так не было же и приказа пустить «на поток и разграбление», верно? А, термин «закрыть» – по-современному означает: «законсервировать и сохранить до лучших времён».

– У меня не хватает людей…

– Аполитично рассуждаете, товарищ! Тот, кто делать ничего не хочет – тот, кто к порученному делу относится равнодушно (могу привести в пример царских чиновников), тот ищет оправдания. А истинный коммунист на руководящем посту ищет не оправдания – а способы выполнения…

«Что-то он конкретно завис, – думаю, – надо бы подсказать что, а то – как бы перезагружать не пришлось!».

– …Много людей в этом случае и не надо: на первое время достаточно официально объявить этот объект под охраной НКВД и посадить внутрь какого-нибудь старого пердуна с «пердянкой».

– Хорошо, товарищ Свешников! Тогда, давай разделим с тобой ответственность: от меня «пердун с пердянкой», от тебя – патрули, изредка проверяющие – не сбёг ли он куда.

На том и порешили, хотя товарищ Кац как-то подозрительно на меня поглядывал – а не мечу ли я на его место, типа?!

Не сцыте, товарищ!

Мне ваше место без надобности.

Наскоро почистив свой «Наган» в дежурке при волостном НКВД, я пообедал в столовой при волостном Совете и принялся за обязанности начальника гаража.

Первым делом проверил как идут дела с улучшением освещённости моего рабочего места и сооружением первой в этом населённом пункте АЗС… Хахаха! Затем, озадачил завхоза новым заданием – рытьём в гараже смотровой ямы, настоятельно рекомендовав обложить её стены кирпичом:

– Не хватало ещё, чтоб единственного на всю округу шофёра землёй засыпало – как простого рудокопа в «дудке»… История и Фрол Изотыч тебе этого не простят, товарищ завхоз!

Таких случаев дофигища – вот только позавчера одного хоронили: техники безопасности в кустарной промышленности никакой нет.

– Да, где ж его – кирпич, возьму то? – всплеснул руками от моей наглости Рудаев.

– Спроси у товарища Анисимова, – пожимаю плечами, – он тебе подскажет точный адрес ближайшего кирпичного завода.

По лицу завхоза, было видно – что тот «адрес» он и сам отлично помнит. Сую ему под нос график ремонтно-восстановительных работ:

– Через три дня у меня запланировано начало разборки «француза»… Не, приведи Карл Маркс – ты мне его сорвёшь, товарищ. Сразу же перейдёшь в разряд граждан, а то и господ!

Поинтересовался – как идёт ремонт ёмкостей под ГСМ и, оставшись довольным:

– Ну хоть в чём-то всё в порядке!

Несколько успокоившись, на сегодня оставил человека в покое.

***

Заскочил «на минутку» домой попить чаю и, посоветовавшись с Отцом Фёдором, отнёс одной «добросовестной» женщине постирать и заштопать рабочий комбинезон – что нашёл висящим не стене гаража. Теперь, осталось самое главное: надо где-то достать – купить, одолжить или заказать изготовить рукоятку для проворачивания коленвала и слесарный инструмент.

Клима Крынкина – с которым я могу поговорить на эту тему, как самого лучшего кузнеца во всей округе – мне порекомендовал сам Анисимов, а Отец Фёдор и многие другие опрошенные – подтвердили словом эту рекомендацию. Правда, тот жил и трудился в «тупичке» на Пролетарке и, если бы не нанятый по совету местных мальчишка – в жизнь бы его не нашёл!

Кузница Клима была как я понимаю типичным – хотя и несколько продвинутым «предприятием» российской надомной металлообрабатывающей промышленности. Кузнечный горн со всеми положенными прибамбасами, верстак с парой антикварных тисков, даже примитивные сверлильный и токарный станки с мускульным приводом!

Сам хозяин сего «предприятия», вопреки ожидаемому мнению о людях его профессии – оказался худющим как спортивный велосипед, хоть и жилистым мужиком уже в годах – с по-молодому чёрной окладистой бородой и слегка кучерявой шевелюрой. Сразу вспомнился Будулай из советского сериала про приключения цыгана: биться об заклад готов и, в этом – изрядная доля цыганских кровей.

Рисунок 15. Предприятие российской надомной промышленности. Мастерская кустаря-единоличника – другими словами.

Хотя на улице уже вечерело, трудовой день видать был в самом разгаре – пыль и дым стояли коромыслом! Коллектив надомного предприятия, видать, состоял из всего контингента семьи Клима мужского пола – от мала до велика, что сейчас – бросив строгать-паять-стучать с любопытством на меня уставились.

Кивком поздоровавшись сперва со всеми, затем – за руку с хозяином, я объяснил цель моего визита и суть стоящей передо мной проблемы, многозначительно добавив:

– Фрол Изотович просил посодействать…

Тот, не вполне дружелюбно буркнул:

– «Посодействовать» – я конечно могу, но только при предоставлении мне чего-нибудь материального…

Забыл сказать, что когда я намекнул хозяину «лохматины» про оплату расходов на ремонт, он выдал мне: «Волка ноги кормят, товарищ Свешников! Касса пуста и из материального – помочь я тебе могу только конфискованной краской и самогоном. Но это – для расчётов за пределами волости».

Слышали да, каков жук?! Как в том анекдоте про гаишника: «Выдали тебе полосатую палку и теперь крутись-вертись как хочешь…».

Ну, хорошо…

С собой я прихватил несколько железяк из гаража, подходящих по размерам для моих задумок. Предъявляю их достав из сидора, и:

– Из материала заказчика! За саму работу, могу принести ещё столько же железа…

Повертев-покрутив «заготовки» в руках, тот наконец с недовольным видом сказал:

– «За саму работу…». А ты знаешь, почём нынче уголь?!

Быкуем, да? Ну ничего: и не таких видали и обламывали – как ветку сакуры близ Фудзиямы:

– Знаю… А ты знаешь, почём нынче лицензия на частное предпринимательство?

Тот от неожиданности завис и, подумав – вполне конструктивно затем буркнул:

– Ну, показывай, что там у тебя…?

В первый же раз снял штангельциркулем все требуемые размеры болтов и гаек автомобиля – которые предстоит откручивать, затем изрядно помучавшись перевёл в местные футы, дюймы да линии.

Предъявляю нарисованные от рук чертёжики с проставленными размерами…

Клим оказался грамотным – все стены газетами обклеены, поэтому прочитать смог. Проблема возникла другая:

– А это что у тебя написано?

– Где…? Это – допуск: точность, с которой должен быть изготовлено вот это расстояние. Иначе, этот рожковый гаечный ключ или не налезет на гайку или головку болта, или, же провернётся на ней…

Почесав пятернёй затылок под картузом, кустарь честно признался:

– Неее… Так не смогу.

Сказать по правде, не сильно то и надеялся! Поэтому, я вытащив несколько принесённых с собой старых болтов что нашёл в том дырявом ведре:

– Делай как можешь – только чуть меньшего размера. Потом, зажимаешь эти болты по одному в тисках, нагреваешь заготовку ключа в горне и на горячую, на головку болта осаживаешь… Понял? Только закалить не забудь. Ну, а после я сам вчистовую подгоню по месту…

Тот, конечно – сразу на дыбы:

– Отца сваго поучи кадилом махать!

Затем, несколько остыв, ещё раз почесав под картузом, Клим вынес окончательное решение:

– …Вот эту кривулину из вот этой хреновины я тебе откую – если ещё столько же железа притащишь, а остальное – извини! Работа тонкая, маеты много – а нам как-то кормиться надо. А твоему Фролу Изотовичу я и, так кобылу его бесплатно подковываю – пусть на том спасибо скажет.

Вот так нежданка: не во всех оказывается случаях – мой «административный ресурс» действует! Ладно, будем действовать рыночно-демократическими методами:

–       Хрен с ним, с Изотычем… Так, сколько же ты за работу просишь?

При озвученной сумме настаёт очередь чесать в затылке мне – начинаю вельми сожалеть, что эпоха военного коммунизма уже кончилась! Счас бы я достал «левольверт» и…

Сожалеюще вздохнув и окинув ещё раз внимательным взором предприятие, особенно полки вдоль стен с орудиями труда, я примиряющим тоном сказал:

– Ладно, куй пока эту «кривулину» из той хреновины, а я подумаю что тебе предложить за работу. Ещё вот… А напрокат какой инструмент дашь? Я тебе советскими деньгами заплачу.

Жалко, конечно остатков своего первого аванса – да, что здесь поделаешь? Жил же до этого, как-то без этих своих «двух окладов» и уверен – дальше как-нибудь да проживу, тем более талоны на питание в столовой имеются.

Назвал сумму двоих своих авансов и Клим впервые с интересом на меня взглянул, хотя и пробурчал под нос:

– «Советскими»…? Это разве деньги?!

Затем задумчиво поскрёб затылок:

– «Напрокат»?! …Взаймы, что ли?

– Ну, да! Потом верну – как уже не понадобится… Есть же у тебя что-то лишнее, которым не часто пользуешься?

– А, сколь «надолго» – разреши полюбопытствовать?

– Ну… Положим на месяц. Как только Фролу Изотовичу его таратайку подшаманю – тут же верну.

Ехидно-недоверчиво хмыкнув, тот дал «прогноз»:

– Ну, значится – надолго, если не навсегда. Тады, значится ладно – каждый месяц по стольку платить будешь.

– Как скажешь, Клим!

Хозяин кузни показал мне на пару полок с «лишним» инструментом и, изрядно поторговавшись насчёт ежемесячного «тарифа» и размера возмещения ущерба в случае «форс-мажора», я взял в аренду нуждающийся в замене рукояти слесарный молоток, небольшую кувалдочку – бывшую в употреблении ещё с допотопных времён, нечто вроде раздолбанных пассатижей, конченные клещи, тупое зубило, большую отвёртку, большой и малый бородок в приличном состоянии, ломик с гнутым и расплющенным концом и практически новую стальную щётку… Правда, Клим свистнул своим и они скорёхонько привели «струмент» в относительно божеское состояние.

Ударили с Климом по рукам – закрепив соглашение, попрощался со всеми, сидор с инструментом на плечо и на выход. Уже выйдя на свежий воздух, слышу: глава семейства строго гаркнул и, «персонал» его предприятия зашуршал с новой силой.

Уже пройдя на половину «тупичок», слышу – кто-то догоняет. Напрягся было, но затем отпустило – шаги лёгкие и «босые». Слышу запыхавшееся, ломающееся отроческим голосом:

– Дядька Серафим, дядька Серафим! Погодь, дядька Серафим…

Оборачиваюсь – догоняет меня рыжий парнишка лет четырнадцати, из персонала кузни. Сын Клима или…

– Дядька Серафим! – останавливается, попунцовев от собственной смелости и не решается об чем-то сказать или попросить.

– Можно просто – «Серафим», мы не родственники… Тебя то, как звать?

Скидываю тяжеленный сидор с плеч: разговор – судя по всему, предстоит сурьёзный.

– Кузьма я, – протягивает довольно грязноватую ладошку и, солидно так, – Кузьмой меня кличут…

Невольно улыбаюсь – ну прям домовёнок Кузя из мультика!

– Отличное имя для мужика… У тебя какое-то дело ко мне, Кузьма?

Я примерно догадываюсь – какое у него ко мне «дело». Внимательно приглядываюсь – паренёк на вид смышлёный, бойкий и без сомнения инициативный – раз на такое решился. Ну, как говорится – «на ловца и зверь бежит»: вот и первый комсомолец в мою первичную ячейку!

– Серафим! Упроси дядьку Клима отпустить меня помогать тебе.

– Так, Клим тебе – дядя? А, я то думал – отец…

Впрочем, можно было самому догадаться: сам Клим – чёрный как смоль, а этот – единственный среди его персонала, шатен.

– Да. Моя матушка ему родна сестра – а отца маво ещё на Германской убили.

Однако, надо потянуть паузу, задать несколько дополнительных вопросов – чтоб, получше изучить предполагаемого «помощника» и покумекать – нет ли здесь какой-то скрытой подоплёки:

– Ты хочешь помогать мне, чтоб научиться ремонтировать автомобиль?

Тот, мнётся:

– Ну, да… Дядька Александр меня чуток научил, да убёг… Ты же не убежишь?

«Дядька Александр» – это тот «белоголовый» поручик, я так понимаю.

Вопрос, был задан с таким упованием, что я поспешил заверить:

– Нет, не убегу! Я, как Советская власть – пришёл к вам всерьёз и надолго. Ты мне лучше скажи: в школе учишься?

– Ну, а как же?! – выпирает грудь тот, – дядька Фрол, тот строго следит – чтоб дети рабочих и крестьян учились грамоте и, ежели родители несознательные…

Со всей строгостью спрашиваю:

– Хорошо учишься? Запомни: плохо образованные – гайки возможно и научатся вертеть, как мартышка очком… Очки, в смысле… Но ремонтировать автомобиль не смогут – тут головой надо соображать. Так, что?

– Ну…, – потупив очи, мямлит тот, – читать и писать могу и, таблицу умножения… Складывать и прибавлять, вот…

Ржу, не могу:

– Главное – отнимать и делить надо уметь, Кузьма!

– «Отнимать и делить»? – смотрит подозрительно, – ну это мне надо по партийной линии учиться…

Ты посмотри, какой смышлёный, а?!

Ладно, пошутили и хватит, приступаем к делу:

– А, дядька Клим тебя отпустит, если я попрошу?

– Отпустит, вот только если…

– …Если на мой кошт? – заканчиваю за него, – кормёжка за мой счёт и дядьку Клима при этом не забыть – «не обидеть», да?

– Ну, да! А, как же иначе?

Оглядываю скептически с ног до головы – как будто впервые вижу и, в обратной последовательности:

– А в коня ли корм будет?

– Ещё как в коня, – грудь колесом и ломающимся подростковым басом, – хоть я и мелкий с виду ещё, но до ужаса сильный и хваткий!

В конце речи Кузьма выдал «петуха» и, я с полчаса проржаться не мог – аж, собаки из-под всех заборов перелай устроили как при вторжении неприятеля…

– Ладно, вьюнош, поговорю я с твоим дядькой – не знаю какой с тебя помощник, но скучно с тобой мне определённо не будет!

Пока шёл домой, согбенный тяжестью инструмента, думал как найти подход к Климу и повторял вслух из советского детского фильма «Приключения Электроника»:

– «Ури, Ури – где у него кнопка…?».

***

На следующий день, я опять же – побывав недолго на полустанке и озадачив личный состав «патрулированием», посетив на обратном пути «стрельбище» и поговорив там о житье-бытье с «пердуном с пердянкой» – безногом ветераном ещё «незнаменитой» Русско-японской войны, в Ульяновку вернулся задолго до обеда. Отчитался перед Кацем, проверил как дела идут в гараже и прихватив кое-что из дома, отправился в кузницу.

Проверив только что откованный, ещё тёплый «кривой стартёр» и вполне удовольствовавшись качеством работы и соблюдёнными размерами, раскрыл перед Климом красивую расписную жестяную коробочку из-под дореволюционного чая с вложенной в неё бумажкой, на которой…:

– Вот такое не возьмёшь в плату за работу, часом?

Глаза у Клима стали напоминать полную Луну – в период разгула оборотней да вылета вампиров вместе с ведьмами на Лысую гору! Сначала он глубоко вздохнул, затем затаил дыхание – будто боясь спугнуть чудесное видение и, наконец, с придыханием спросил:

– Где взял?

– Там, где я взял – там Красной Армии больше нет, – безапелляционно отвечаю, – под самой Варшавой у американского офицера-интервента из ранца вытащил – апосля того, как голову ему с плеч красноармейской шашкой смахнул… Ещё вопросы будут?

Про «смахнутую голову» Клим пропустил мимо ушей – видать и, не такие рассказы слыхивал. Подозрительно на меня посмотрев:

– Бают, тебя в одном исподнем привезли? Мол, ограбили подчистую…

Ржу:

– Бандюки у меня меж ягодицами не догадались посмотреть… Хахаха! А ты никак брезгливый?

– Я? Я – нет, чего там брезговать… – заскорузлым пальцем перебирая в коробочке и чуть ли не засунув туда нос, – американские, что ль?

– Американские, американские… Ну не китайские же, – постучал по дереву, – соображать надо, Клим!

Увы… Но, рыболовные крючки были именно китайскими. Правда, изготовленные лет через сто после этого разговора. Конечно, лучше б было, если они и вправду были немецкими или хотя бы и взаправду – американскими, но тут уж…

Не предупредили – прежде, чем меня сюда «попали»! Я б такого к себе в коморку натащил – всем «интервентам» было бы тошно. И, мою… Ладно, не будем опять о грустном.

Ещё в первый раз я заприметил в кузне под потолком примитивное, но с превеликой любовью сработанное удилище, с леской из конского волоса, грузилом и, каким-то ржавым «сучком» вместо нормального рыболовного крючка. После ненавязчивого опроса Отца Фёдора узнал, что да: кузнец Клим является истовым фанатом ужения рыбы, причём не вершей какой или бредешком – чисто для пропитания, а именно спортивной ловли на уду – для удовольствия. Ещё мальчишкой, тот от местных «буржуев» пристрастился и с тех пор всё свободное время на эту пагубную страсть убивает.

Правда, в «лихое» время заводских крючков достать было негде, а из-за убоищного качества лески – расход их в результате обрывов, был весьма велик. Клим, пытался рыболовные крючки изготовлять сам – но что-то хреново у него это получалось: или излишне велики – на сома разве что, или хрупки – ломались, или наоборот – гнулись под весом и сопротивлением рыбы.

Ну, ещё бы! Я его «технологии» своими глазами видел.

– Скажешь тоже – «китайские»…, – кузнец трясущимися руками перебирал ничтожнейшую часть моего «рояля», – сколько штук за каждую свою хреновину дашь, шутник?

– «За каждую»? – теперь пришлось делать большие глаза мне, – да это ты, никак шутишь: за всю твою работу – одного моего американского крючка будет достаточно.

Тот, пробовал один крючок на прочность – пальцем пытаясь согнуть или сломать, наколов до крови палец – проверяя заточку, удовлетворённо засопел, но сдержав эмоции как можно равнодушнее сказал:

– Они чё у тебя – золотые, штоль?! Нет, это ты шутишь – хорошая рыбина попадётся и всё! Уплыл твой «американский» крючок.

Согласен – резонный довод.

– Хм… Щёлкать клювом будешь – собственная баба из-под тебя «уплывёт», не токмо рыба с крючком. Ладно – уболтал: два крючка даю – ужас, как торговаться не люблю… Идет?

Тот, аж задыхаться от возмущения стал:

– «Не любишь»?! А ты точно – поповских кровей? Или, Прасковья Евдокимовна, царство ей Небесное…

– А, вот мою покойную матушку, попрошу не трогать, – положа руку на кобуру грозно молвлю, – чисто из уважения к твоему чисто пролетарскому происхождению: даю три крючка – размеры сам выберешь и шесть метров японской шёлковой лески – чтоб, рыба у тебя не оборвала снасть и с ним не уплывала…

– «Леска»? «Японская»?– почти простонал Клим, закатывая глазки, – «шёлковая»?!

По-моему, мы его сейчас «потеряем»…

– ПОКАЖЬ, ХРИСТАПРОДАВЕЦ!!!

Пожимаю плечами, мол – дикий народ! Японской лески никогда не видели.

В отличии от крючков, изумрудно-зелёная жилка действительно была японская – диаметром 0,35 миллиметров… Правда, не шёлковая а из современных мне синтетических материалов. Не знаю, на сколько ему её хватит – но выдерживать она должна почти шестнадцать килограммов, если надпись на катушке не врёт. Правда, всю катушку я с собой не взял – а отмотал как раз почти ровно шесть метров на самодельное мотовильце, сработанное из первой же попавшейся деревяшки. И, крючков взял с собой с собой совсем чуток – нечего зазря своими «роялями» светить.

Достал из кармана гимнастёрки, дал ему чуток на пробу… Клим попытался руками порвать, да лишь даром себе порезал жилкой палец – несмотря на моё предупреждение. Облизывая кровь, он тем не менее довольно – наподобие паровоза, довольно пропыхтел:

– Чёрт с тобой, товарищ Свешников – любого уболтаешь… Сколько, кстати наших аршин в этих твоих «шести метрах»?

Я показал рукой на его удилище – из орешника, по моему:

– Вот столько, да и ещё с аршин в запасе у тебя будет.

– Вот, как…?! – со всей поспешностью протягивает «краба», – договорились!

Прячу руку за спину и протяжно:

– Ээээ, погодь чуток по рукам бить… Я тебе послабление дал и, ты меня тоже уважь, Клим.

– Что ещё удумал, кровопивец?

– Дай мне своего кого…, – чуть не ляпнул «в помощь», да вовремя осенило гениальною мыслёю, – потолковей парнишку – в выучку.

– «В выучку»? – явно озадачен.

– Ну, да! Не век же мне гайки у анисимовского «француза» вертеть. Выучу кого из твоей фамилии на шофёра – да устрою на своё место… Что скажешь?

Клим всей пятернёй, ожесточённо скрёб под картузом затылок:

– Эх… Взаправду своего бы кого на то место – да, боюсь опозорят наш род, лодыри бестолковые!

Минут десять – пятнадцать, как дрессированная лошадь в цирке согласно кивая головой – выслушиваю довольно нудный монолог на извечную тему «отцы и дети». Мол, трёх сыновей имею и ни от одного толку нет: телом здоровы, да на уме одни девки – только в молотобойцы и годны. Племяш же «умён и сообразителен», да опять же: нет особого смысла учить его ремеслу – коль собственные сыновья имеются. Вот и болтается он «на подхвате» – как известный предмет в проруби.

– Ладно, забирай племяша маво – этот всё на лету схватывает. Сызмальства, страсть к механике имеет: «ходики» с кукушкой у соседа разобрал – тот до сих пор вспоминает! Плотину с водяным колесом на Грязном ручье построил – как настоящая была, пока какой-то дурень не разрушил. Паровик всё в сарае строил – чуть не спалил его: пришлось выпороть – чтоб дурью не маялся. Примус там починить или швейную машинку, запаять иль припаять что – опять же и, взрослого обскачет… Опять же: с тем офицериком всё якшался – пока тот не сбёг куды, паскуда.

– Ты, прям как сваха – невесту расхваливаешь, – зеваю и включаю тупого, – это какой из них племяш твой?

– А, вон тот – рыжий… Кузьма, подь сюда!

Тот, то и дело искоса на нас посматривая, отвлекаясь, пару раз попал себе молотком по пальцам и потом шипел рассерженным котом – что вельми меня рассмешило и, я еле удерживался – чтоб не расхохотаться во время серьёзного разговора. Только позвали, он тут как тут – аж, светится весь как невеста на смотринах:

– Что хотел, дядька Клим?

– Вот познакомься, племяш, это Серафим Фёдорович Свешников – заведующий гаража у самого Фрола Изотовича… Хочет тебя в ученики взять. Ты согласен?

Тот, наклонив голову так, что был виден только вихрастый рыжий затылок, ковыряя босой ногой земляной пол, еле-слышно промолвил:

– Ну… Если отпустишь из кузни, дядька Клим и матушка благословление даст.

– Эх…, – вздохнул кузнец, – как собственного кровинушку от сердца отрываю… А с Дарьей я сегодня же вечером поговорю. Ступай!

Мальчишка, не чуя ног от радости вновь убежал на своё место и ожесточённо вновь заколотил что-то молотком, а у нас начался торг:

– Народный обычай знаешь? «Стол» ему – твой, Серафим!

Счас! Тут, не знаешь – как самому прокормиться:

– За весь день «стол», что ль?! Да, ты никак «ухи поёл», дядька Клим! Я твоего племяша учу и я же – его кормлю? Может и, сапоги ему справить прикажешь и картуз новый купить, умник?!

– Сразу видно – попович, жизни простого народу не знаешь, – пренебрежительно махнул рукой тот, – у нас – при взятие в ученье, завсегда так было! Выдь на улицу – да у любого встречного-поперечного в нашем «тупике» спроси.

Выслушав его речь про «простые народные» нравы, вспомнив рассказ Чехова «Ванька», я понял что он прав: взятие малолетки «в ученье», означало фактически покупку живого человека в рабство – фактически он в полной моей власти и, я могу эксплуатировать его на собственное усмотрение. Ну и кормить, естественно…

Конечно, при новой власти порядки изменились – но до всех уголков-закутков бывшей Империи, изменения ещё не дошли.

Тем не менее:

– Ты эти свои старорежимные обычаи брось, Клим! Я твоего племяшу учить буду, человека из него сделаю – и всё за мой счёт? А мне какая корысть от того? Он мне вообще никто – выучится, да сбежит в саму столицу, а кто мне потравленный им корм возместит?

Короче, до ругани дошли – но в конце концов ударили по рукам: я Кузьму кормлю только в обед. Завтрак и ужин – за счёт семьи.

***

После кузни отправился в гараж – где проконтролировал ход работ по реконструкции и модернизации этого предприятия местного автосервиса, заодно опробовал рукоятку для проворачивая коленвала и всей кривошипно-поршневой группы. После чего долго стоял и озадаченно чесал свой бритый череп: как и предполагал – компрессии в цилиндрах нет, от слова «ни хрена». Стало быть – двигатель «француза» ушатан «на нет»…

Это я ещё сам движок не разобрал и, не проверил опорные подшипники и вкладыши. С досады да со психу, до боли пнул по колесу:

– Да, проще новый купить!

Подумав-поразмыслив, прихрамывая отправился к Анисимову и, без особого напряжения выцыганил у него «привилегированные» талоны на обед для Кузьмы:

– Работы много – кто-то должен хотя бы ключи мне подавать. Или ты ко мне своего «водителя кобылы» прикомандируешь – а на козлах с кнутом сам сидеть будешь?

Фрол Изотович покряхтел, покряхтел, выдал непечатный фразеологический оборот – но предпочёл дать талоны в столовую…

Глава

6

.

Попаданец и его команда.

Наконец, через неделю – ровно по графику всё было готово к началу выполнения плана по ремонту «француза». Рабочий комбинезон постиран и заштопан, окошко в гараже прорублено и застеклено, смотровая яма выкопана и обложена красным «печным» кирпичом на глиняном растворе, а гаечные ключи откованы, «откалиброваны» и закалены. Ну а печь будет готова к зиме, в чём клятвенно заверял завхоз Рудаев – пока не к спеху…

Мы с Кузьмой даже успели некоторые простейшие бытовые «удобства» на скорую руку соорудить: снаружи простейший рукомойник из имевшегося целого жестяного ведра и внутри гаража некое подобие примитивного душа за занавеской из дерюги – можно мыться после работы, пока на дворе лето. Ну, а общий туалет типа – «деревенский сортир», близ волостного управления – уж издавна был. Я лишь, уже в процессе ремонта, приказал завхозу его вычистить и засыпать известь – чтоб не досаждали полчища навозных мух, за каким-то бесом лезущих во все естественные отверстия моего организма…

Собрав толпу человек в десять, с большим трудом перекатили автомобиль на спущенных баллонах на яму, затем – действуя всевозможными дрынами в качестве рычагов, поставили его на «козлы».

Всё – можно начинать ремонт и апгрейд – главное, синей изолентой закупиться…

Хахаха!

***

Начинали мы с Кузьмой с самого простейшего – сняли колёса, разбортировали их… Вид их несколько меня озадачил, ибо они были как «редиска»: если сами баллоны – красные, то извлечённые из них камеры – белые!

«Высококачественный бразильский натуральный каучук», – с трудом соображаю, вспомнив из когда-то читанного.

Если вид камер меня озадачил, то их состояние – обескуражило…

Е-моё!

Очередной предынфарктный рубец на моё снова молодое и ещё пока не изношенное сердце: красные покрышки ещё куда ни шло, но и без того латаным-перелатанным камерам – кранты, без всяких вариантов. Сперва, рассчитывал обойтись вулканизацией – однако, человек предполагает, а суровая русская зима – гробит натуральный каучук ненакачанных камер на сгибах.

«Вскрытие» двигателя, снятого при помощи подвешенной к потолку лебёдки-ворота, показало – что «пациент» давно уж мёртв и, если и двигался в последнее время – наподобие зомби из племени Вуду, то исключительно при помощи каких-то магических заклинаний – мне неведомых.

Спрашиваю юного напарника:

– В Ульяновке есть колдуны или ведьмы?

Тот, тоном взрослого, умудрённого жизнью человека:

– Да, как им не быть при темноте нашей… Позвать?

– Пока не надо.

Дальше, вроде пошло пободрее: сцепление и тормоза удастся реанимировать самостоятельно – заменив фрикционные кожаные накладки из кусков толстой подошвенной кожи, да подрегулировать вытянувшиеся со временем от усилия тросики. Цепь пришлось укоротить на пару звеньев и она – сколько-то там времени ещё послужит, хотя и будет несколько лязгать.

С ходовой, рамой, подвеской и кузовом – без особых проблем, хотя дело сильно буксовало из-за тех самых самопальных гаечных ключей – изготовленных из скверного железа и кустарно закаленных. То и дело их приходилось относить для перековки в кузню к Климу – благо, тот уже успел «обрыбиться» на американские снасти и, весь собой довольный такой – ремонт делал быстро и совершено бесплатно.