Текст книги "Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному"

Автор книги: Сергей Сеничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Будучи еще бедным приват-доцентом, Фрейд привез этот малоизвестный алкалоид в Вену в надежде разбогатеть, изучив и описав его свойства. Но коллеги, которым было поручено начать исследование, пока он с невестой прокатится отдохнуть, опередили его. И начинающему доктору осталось пользовать препарат в качестве не первооткрывателя, а одного из первопотребителей… Кокаин ослаблял волнение, снимал депрессию, помогал обретению свободы речи. Однако выяснено, что Фрейд принимал его в РАЗЛИЧНОЙ дозировке как минимум до 1895 года. Напомним, что именно в эту пору был написан триумфальный труд под названием «Толкование сновидений»…

Другое дело – ХАКСЛИ, знакомый отечественному читателю антиутопией «О дивный новый мир»…

Хаксли пользовал наркотики как стимулятор видений предельно сознательно. Растворил раз в стакане воды 400 миллиграммов мескалина (это алколоид пейотля, если так понятней), поглотил, уселся в кресло и принялся созерцать. Посозерцал, и всё это в эссе. А было мастеру слова и сюжета в ту пору ни много ни мало 60 годочков. К тому времени он уже нешуточно страдал от рассеянного склероза и говорить не мог о чем-либо кроме эвтаназии, и опыт со снадобьем вряд ли был обыкновенной шалостью. Важно другое: с того дня наш герой превратился в пропагандиста мескалина как кратчайшего пути к новым видениям, идеям и горизонтам…

Экспериментировал он и с ЛСД. Вообще, именно Хаксли стал первооткрывателем этой коварной кислоты как чисто обезболивающего препарата, после чего провозгласил ее открытие благом для человечества – в смысле долгожданного его «просветления».

Имеется несколько версий ухода писателя в мир иной. Одни говорят, что он случайно принял смертельную дозу ЛСД (100 микрограмм). Другие утверждают, что старик попросил об этой услуге жену, и верная Лаура выполнила его последнюю волю. Третьи считают, что та роковая доза была никакой не смертельной, а лишь «стандартно эффективной». Но как бы там ни – средством сведения счетов с жизнью для великого мистика стала чертова кислота…

Экспериментировал с мескалином и молодой САРТР. На продолжении нескольких месяцев его мучили галлюцинации. Во всяком случае, своей студентке из России, а вскоре и их общей с Симоной де Бовуар любовнице Ольге Казакевич он с упоением рассказывал о преследующих его по всему Парижу гигантских раках…

Позже философ переключился на коридрен.

Не пугайтесь, мы тоже в фармацевтике не шибки, по нашим сведениям это смесь амфетамина с парацетамолом. Для справки же: амфетамин – синтетический стимулятор центральной нервной системы, химический аналог адреналина. Был получен в 1932-м как средство, подавляющее аппетит. Однако вскоре выяснились и иные его свойства, а значит, и назначения. В наши дни он считается популярным клубным наркотиком – довеском к экстези. Сартр поглощал его заради повышения работоспособности. И, как пишут, небезрезультатно. Почти анекдотично звучит теперь рассказ о том, как получив предложение написать предисловие к сборнику Жана Жене, Жан-Поль глотнул своих волшебных пилюль и сел к столу. И не остановился, пока вместо заказанного предисловия не получился том на восемьсот с лишним страниц.

Тем, кто Сартра вовек не открывал, будет небезынтересно познакомиться со стилем его эпистол. Вот, к примеру, несколько строк: «…такая регуляторная тотализация реализует мою имманентность в группе в квазитрансцедентность тотализирующей третьей стороны; ибо последняя, в качестве создателя объективностей и организатора средств, вступает в напряженное и противоречивое отношение трансцедентности-имманентности так, что моя интеграция, хотя она и реальна здесь и сейчас…» ну и т. д. Одним словом, был Жан-Поль не только крепко развратным, но еще и пугающе откровенным типчиком, если кто понял, о чем выше речь.

По правде сказать, слог этот и нам не очень. Однако на Нобелевку потянул. А что мсье Сартр от премии отказался – это дело отдельное и не нашего с вами ума…

Кто-то из биографов съязвил, что так они с Симоной и жили: утречком она приносила ему горсть амфетаминов, без которых гений уже не мог бодрствовать (по крайней мере, продуктивно), вечером – горсть барбитуратов, без которых любимый не мог уснуть. А к завтраку снова возбуждающего… Не знаем, ведомо ли об ту пору было, что злоупотребление этой гадостью бьет не столько даже по почкам с печенью, сколько сказывается на глазах. Сартр, как известно, ослеп…

Однако история Хаксли была оборвана нами слишком уж поспешно. Именно книга его психоделических мемуаров «Двери восприятия» сподвигла небезызвестного Джима МОРРИСОНА дать своей группе название «The Doors»…

Сын контр-адмирала и героя Вьетнамской войны, Джим был беспробудным алкоголиком – он редко выходил на сцену не в стельку пьяным, что, правда, до определенного момента лишь подогревало интерес толпы. И мы умолчали о нем в предыдущей главе лишь потому как этот талантливый поэт и музыкант был в еще большей степени законченным наркоманом. Сам великий Эд Салливен, открывший Америке Элвиса и «Битлз», отказался иметь с ним дело, после того как Джим в нарушение всех договоренностей позволил себе в эфире его телешоу пропагандировать героин. Который и доконал нашего героя к 28 годам.

Два последних альбома «Дорз» – «Morrison Hotel» и «L. A. Women» – стали перлами рок-культуры. А через несколько месяцев Моррисон был найден мертвым в ванне одного из парижских отелей, куда перебрался незадолго до этого со своей подружкой Памелой Карсон. Та рассказала, что накануне Джима рвало кровью. Полиция констатировала насильственную смерть. Впрочем, какая теперь разница…

Вся недолгая жизнь легенды соула и самой знаменитой женщины в истории рока Дженис ДЖОПЛИН прошла под знаком скандала. Причина до трагичного банальна: богиня блюза – а это так: ни одной белой девчонке ни до, ни тем более после нее не удавалось затыкать за пояс чернокожих певиц – Дженис была редкостной дурнушкой. И с глубочайшим внутренним (прежде прочего) одиночеством толстуха Джоплин боролась при помощи джентльменского рокерского набора: виски, наркотики и безбашенный секс…

Однажды вечером она переспала с целой футбольной командой какого-то провинциального городишки – именно так ей приспичило отметить победу случайных знакомых…

Она пела и пила, пела и курила марихуану, пела и принимала ЛСД, пела и поглощала невероятные количества секонала. В состоянии невменяемости она билась головой о стену. Она выбегала в ночь и бросалась под машины. Потом наступала жутчайшая депрессия, спасением от которой становилась очередная – еще большая доза…

Товарищи по группе не могли не понимать, что дело идет к концу. В последний год Дженис пила и кололась уже так обильно, что порой была просто не в состоянии подняться на сцену. Концерты отменялись один за другим. 4 октября 1970 года она заперлась у себя в комнате и наполнила вену гигантской дозой героина. Ей было 27 лет…

МОНРО не было и тридцати, когда она превратилась в невозвратного пользователя антидепрессантов, снотворного и наркосодержащих пилюль. В последние годы икона стиля уже не делала секрета из своего губительного пристрастия. Барбитурат она пила по утрам как витамины. Чтобы ускорить действие лекарства, перед тем как проглотить капсулы, Мэрилин прокалывала их булавкой…

После не менее загадочной смерти ПРЕСЛИ – а смерть кумиров всегда превращают в загадку – стало известно, что за последние два с половиной года личный врач прописал королю рок-н-ролла 19 ТЫСЯЧ таблеток (делим и получаем: в среднем по два десятка в день). Знакомые из ближнего круга прозвали Элвиса «ходячей аптекой»… Произведенная вслед за вскрытием токсикологическая экспертиза показала, что только в последние сутки Пресли принимал 22 вида (не 22 пилюли – 22 их ВИДА) лекарственных препаратов: тонизирующих, успокоительных, амфетаминов и т. д. Кроме того, в его желудке был обнаружен кодеин, не входивший в обычное «меню», и дилаудид, в два с половиной раза превосходящий по эффективности чистый героин…

Многочисленные исследователи жизни Элвиса сходятся на том, что называть его наркоманом в буквальном смысле было бы ошибкой: признано, что считавшихся вредными кокаина с героином он вроде бы чурался. Хотя имеются и иные сведения. Например, о том, что Пресли еще в армии подсел на декседрин. А позже «употреблял ОГРОМНОЕ количество наркотических препаратов в самых разнообразных формах: он пил и нюхал, он ими кололся»…

По версии главного пресливеда Голдмена причиной самоубийства здоровяка (вес Элвиса едва не доходил до двух центнеров) стали импотенция, надвигающееся банкротство и страх перед угрозой публикацией воспоминаний его бывших телохранителей, разоблачавших патрона как ЗЛОСТНОГО наркомана и – заодно уже – извращенца…

Благочестивой Америке было объявлено, что причиной смерти ее любимца стала сердечная аритмия…

И совсем уже курьезной на фоне трех последних историй выглядит попытка причислить к сонму беспробудных наркоманов и Джона ЛЕННОНА – кто-то из биографов писал, что Леннон-композитор и Леннон-поэт погиб задолго до рокового выстрела Мартина Дейвида Чапмена, его, дескать, давно уже убил наемник по имени Героин…

Сказано, конечно, красиво. Столь же красиво, сколь и глупо. Потому что тогда нужно признать, что Линкольна застрелил не Бут, а Робеспьера разлучил с головой не нож гильотины.

Еще с середины 60-х докучливые газетчики соревновались в поисках и изобретении доказательств сидения Битлов на игле. Масла в огонь подлило появление в 1967-м песни «Люси в небесах с алмазами» («Lucy in the Sky with Diamonds» – сокращение давало зловещую аббревиатуру LSD). Журналисты углядели в этом косвенное признание Джона. Их догадку не заглушали ни категорическая отповедь Маккартни, ни рассказанная самим Ленноном сказочка про то, как его сынишка Джулиан нарисовал-де картинку, на которой якобы была изображена некая девочка Люси, летающая по тому самому небу с теми самыми бриллиантами…

Пол, почти не врал. Амфетамины битлы – да, принимали еще с Гамбурских пор, однако известно, что он был много сдержанней (осмотрительней: «ливерпульское воспитание», по собственному же объяснению) Джона. Режиссер фильма «Help!» рассказывал, как во время съёмок (дело было на Багамах) две модели-американки, «…наверное, самые красивые женщины на свете в потрясающих одинаково чёрных купальниках» пытались накачать Маккартни героином, и как он «резко отшил обеих»…

При этом, Пол стал одним из первых рок-н-ролльщиков, открыто признавшимся в употреблении наркотиков. А летом 1966-го в лондонской Times вышла проплаченная им (1800 фунтов из расходов на рекламу «Битлз») петиция, требовавшая легализации марихуаны. А еще через год он заявил корреспонденту Daily Mirror, что «наркотики расширяют сознание. Это все равно, что аспирин, только без головной боли на следующий день». А зимой 1980-го его арестовали в японском аэропорту Окура с 219 граммами марихуаны. И после пятичасового допроса министр юстиции заявил, что по их законам Маккартни грозит 7 лет тюрьмы. Правда, после 10 дней в камере ему позволили вернуться на родину… При этом следы скандала вели к Йоко: «Она сказала, что сама сообщила каким-то шишкам из японского правительства, что Маккартни очень высокомерно отзывался о японцах… Кто-то из ее кузенов работал начальником таможни. Один звонок – и с Полом было покончено». Оно оправдывалась тем, что будто бы очень не хотела, чтобы Пол с Линдой поселились в их с Джоном президентском номере отеля «Окура». Что, остановившись там, эта парочка погубила бы их с Джоном «гостиничную карму». Буквально: «…мне очень неприятно сознавать, что они принесут туда свою заразу. Если Пол и Линда проведут там хотя бы одну ночь, мы больше не сможем вернуться в этот номер». Ну, это уже детали… В 2004-м в интервью журналу Uncut сэр Пол Маккартни сам поведал миру всю правду о грехах молодости. Признал, что наркотики были важной частью жизни и творчества The Beatles. «Got To Get You Into My Life», по его словам, была написана о «траве», «Day Tripper» и «Lucy in the Sky with Diamonds» – об ЛСД. Сам он около года принимал кокаин, но, поняв, что тот «служит причиной частых приступов глубокой депрессии» бросил. А героин «лишь пробовал… и рад, что не подсел, потому что не представлял бы себя, отправившегося по этой дорожке».

Есть сведения, что Джон в 66-м действительно подсел на кислоту. Но те же свидетели утверждают, что уже в 67-м он завязал. Об этом периоде в его жизни пишут как о периоде экспериментов с ЛСД (вспоминаем старину Хаксли: ни одного свидетельства в пользу клинической зависимости).

Позже первая жена Джона, Синтия, наговаривала в диктофоны: увы – он пристрастился к наркотикам еще в 1965-м, когда группа вознеслась на гребень успеха. И вскоре, мол, «стал сочинять меньше песен, и роль лидера постепенно переходила к Маккартни»… Сам Леннон вспоминал: «Мы курили марихуану на завтрак. Мы курили так сильно, что никто не мог с нами контактировать, – мы смотрели стеклянными глазами и поминутно хихикали. В своем мире. Вот откуда песня «Help!». Но если это повод записать его в патологические наркоманы, то под ту же сурдинку мы должны объявить всех отцов русского рока клиническими алкоголиками. Настоящие же «признания» Леннона было бы справедливо сжать в два слова: «баловались травкой»…

Да: Джон интересовался наркотиками. И в определенный момент любопытство это перешло опасную черту. И первый среди Битлов – во всех теперь уже смыслах – вынужден был лечиться. В частности, у психотерапевта Артура Янова (хотя согласно официальной версии, лечился он от алкоголизма).

Это было в 1970-м… А потом был альбом «John Lennon – Plastic Ono Band», который, между прочим, три года – вплоть до появления Полова «Band On The Run» – считался лучшим из того, что сделали кумиры после распада поодиночке. А следом был неповторимый «Imagine». А незадолго до выстрела маньяка увидел свет «Double Fantasy»…

Хорошо известно, что шприцевая опиомания сводит в могилу за три-пять лет. И если настаивать на героиновой зависимости Леннона с 1966-го, мы упираемся в курьез: вместо скоротечной деградации и смерти – четырнадцать долгих лет завидной творческой активности, прерванной отнюдь не разрушительным для психики воздействием наркотиков, а пулей психопата. Тогда почему бы не заключить, что убийца-героин попутно работал еще и ангелом-хранителем Леннона-творца?

Наконец, в 1971–72-м, когда Джон ударился в политику и энергичнейшим образом выступал на стороне противников Никсона, ФБР завело на него дело, установило слежку и, что называется, спало и видело, как бы выдворить бунтаря из Штатов (как в свое время Чаплина с Брехтом) – тщетно! Или кто-нибудь всерьез полагает, что мощнейшей госмашине не удалось подловить реального наркомана на реальной дозе?..

Ну и, как бы там ни было, у меня к Леннону с его сомнительным пороком претензий нет: я слышал «All You Need Is Love». И это с лихвой окупает все наветы…

Другое дело, нам вечно и как-то слишком уж одномоментно хочется и конституции, и севрюжины с приправой: чтоб наши герои творили как Моцарт и Ван Гог, а жили как апостол Павел. Но последователи Павла обитают, как правило, в монастырях и погоне за вдохновением предпочитают душевный покой. Чем ощутимее же дар божий, тем тяжелее нести его. И это лишний раз наводит на грешную мысль: господь целует в маковку исключительно через посредника – того, что прячется где-то за левым плечом и плату за свои услуги дерёт поистине безбожную…

И логичнее всего будет продолжить наше повествование главой о великих, засветившихся на поприще нездорового пристрастия к азартным играм. Поверьте, это далеко не праздный аспект их совокупного портрета. Игра, когда она из обычного развлечения превращается в смысл бытия и завладевает всей природой человека – порок практически неискоренимый. Нынешняя психиатрия вынуждена констатировать, что алкоголизм с наркозависимостью в принципе излечимы, игромания – увы. Карточный стол и рулетка с какого-то момента полонят человека уже навсегда. И наши герои, будучи в массе своей индивидами с явно психопатическими проявлениями, выглядят среди игроков с фамилиями поскромнее как-то особенно приметно. Мы не собираемся превращать рассказ о них ни в сострадательный плач, ни в обличительную речь. Мы лишь делимся фактами, которые и безо всяких комментариев – добрым молодцам и урок, и повод для размышлений самого широкого профиля.

Глава пятая
ПАТОЛОГИЧЕСКИЕ ИГРОКИ

Азартные игры – сначала на судьбу, потом на деньги и, стало быть, всё равно на судьбу, на её изменение – разом, махом – сопутствовали человеку с бог весть каких времен. Человек играющий – Homo ludens – практически сверстник sapiens’а. Термин введен в обиход голландским историком и культурологом Йоханом Хёйзингом. Восемьдесят лет назад он опубликовал грандиозный трактат о всеобъемлющей сущности феномена игры и её универсальном значении в человеческой цивилизации. Игра – по Хёйзингу (да и без него, хотя большое голландцу спасибо) – древнее культуры. Вообще игра – культуры вообще. На чем и закроем вопрос курица или яйцо: привычку играть наши герои генетически унаследовали от доисторических предков, не апеллировавших еще понятиями искусство, наука и др.

Изначально магическое священнодействие – игра (будь то дитячьи дочки-матери, рыцарские ристалища с олимпийскими состязаниями, актерские опыты по обретению власти над аудиторией, музыкантское самоотречение, научно-исследовательский азарт по разгадыванию шарад природы, художническое состязание с всевышним и даже религиозное общение с ним в любых формах и традициях) – во все эпохи была, есть и до скончания дней пребудет наиболее привлекательной из форм бытия. Все остальные – включая даже любовь – плотскую, платоническую, к ближнему или тому же всевышнему – лишь необходимо-достаточные отправления, позволяющие заполучить возможность сосредоточиться на главном и единственно влекущем: игре. И даже убрав отсюда весь пафос слобовлудия, возразить будет, думается, нечего.

Собственно, гениями мы и называем тех, кто достиг на какой-либо из означенных нив не поддающихся осмыслению успехов. Гении – прежде всего, естественно явленные игроки. Даже больше того – жертвы безвозвратного в’игрывания в избранные раз и навсегда роли. Разница лишь в том, что одни баловались с нотами, другие с красками, третьи с буквами, четвертые с цифрами, пятые с молекулами и разнообразием их сочленений, шестые… седьмые… восьмые и далее – сами фантазируйте… И, разумеется, многие не избежали искуса потестировать свои эксклюзивные силы и возможности на инструментарии, доступном всякому смертному – сразиться с пятьюдесятью четырьмя картами, шестнадцатью шарами и, сколько уж их там, числами на колесе рулетки… Не может же доступное обычному быку быть неподвластно Юпитеру! Короче: дух игорных домов, клубов и казино крепко-накрепко вплелся в судьбы многих наших героев. Начнем, как водится, с самого издалека…

Еще в четвертом веке до нашей эры путешественник по имени Анахарсис наблюдал в Древней Греции игру, подобную бильярду…

ШЕКСПИР в «Антонии и Клеопатре» засветил царицу катающей с евнухом палками шары по столу…

У императора КЛАВДИЯ имелись специальные носилки, оборудованные столиком для игры в кости, которую он очень любил и о которой написал «полушуточное наставление»…

Едва не первое, что сделали люди КОЛУМБА, попрыгав на тропический берег открытой земли – смастерили себе из пальмовых листьев колоду карт…

Бильярдом, строго-настрого запрещавшимся подданным, развлекался в Варфоломеевскую ночь КАРЛ IX. А заслышав колокольный звон, призывающий к началу резни, он доиграл партию «положил шары и кий и схватился за аркебуз, из которого стал стрелять по бежавшим гугенотам»…

В письме Марии СТЮАРТ архиепископу Глазго – оно было отправлено за день до казни – королева просит предоставить место для ее любимого бильярда в чуть более приспособленном для игры помещении… А всю последнюю ночь, если, конечно, верить легенде, бедняжка раскладывала пасьянс, который и по сей день носит ее имя…

Рассказывают, что Баварский герцог МАКСИМИЛИАН II был свергнут и даже изгнан из страны исключительно за то, что имел несчастие проиграть – всё на том же треклятом бильярде – своему же казначею Бартелсу – ни много, ни мало, государственную казну…

Скромный писарь ЛЮДОВИКА XIV, некий Шамильяр, сделал самую головокружительную за всю эпоху Бурбонов карьеру: пробился в советники при Парижском парламенте, а следом стал контролером государственных финансов и даже военным министром. Это удалось ему лишь благодаря попаданию в спарринг-партнеры к королю. Людовик обожал бильярд, и не мог отказать пройдохе ни в чем – отменный игрок, Шамильяр проигрывал венценосному сопернику партию за партией. …

Кардинал МАЗАРИНИ был не просто страстным картежником, но даже самолично изобрел новую игру под названием «Нос»…

В 1838-м году королева ВИКТОРИЯ повелела установить бильярдный стол в Виндзорском Замке…

Восемью годами спустя едва успевший надеть тиару папа ПИЙ IX распорядился внести бильярдный стол в ватиканские покои…

В день коронации наш АЛЕКСАНДР III получил бильярдный стол в качестве подарка от своего французского коллеги НАПОЛЕОНА III…

В одном из казино Монте-Карло имеется мемориальная доска с надписью: «У нас играли НАПОЛЕОН (без уточнения, который, из чего надо полагать, тот самый Буонапарт – С.С.), ГИТЛЕР и АЛЕКСАНДР I»…

Британским парламентом была учреждена специальная должность – партнер сэра Уинстона ЧЕРЧИЛЛЯ по его любимому бриджу…

В конце концов, появлением всем известного сэндвича мы обязаны носившему это имя графу, придумавшему сию не отвлекавшую от игры закуску… Но это так – для разгону и создания атмосферы. Теперь чуть подробнее…

Александр ДЮМА (будущий Отец) считался искусным бильярдистом. Во всяком случае, именно кием, а не шпагой или пером он заработал подъёмные на проезд до Парижа: раскрутив на партейку-другую хозяина постоялого двора, юноша выиграл 600 рюмок абсента. Одну выпил, остальные взял деньгами. Вышло 90 франков. На первое время ему хватило… И скажите теперь – все, кто зачитывался приключениями мушкетеров и амурными историями королев – что бильярд это плохо!..

До жути обожал катание шаров МОЦАРТ. В его венской квартире стоял дорогущий стол, возле которого композитор запечатлен на одном из полотен с любимым кием в руке. Считается, что бильярд служил ему способом расслабиться. Однако будьте уверены: играли за тем столом не на шелобаны. При этом Амадеус крайне редко оставался в выигрыше. Отзыв современника: «Моцарт страстно любил играть на бильярде, но играл плохо… Он делал высокие ставки, играя ночи напролет…»…

То же и с картами: играл скверно, но упрямо. Один из исследователей утверждает, что именно страсть к карточной игре привела великого венца в «высшие слои общества», а потом и к масонам. И именно по этой деликатной причине в последние годы жизни Моцарт практически даром сбывал издателям свои сочинения. Деньги требовались СРОЧНО: проигрыши в 100 гульденов за ночь оказывались ему даже при куда как неплохих заработках (о них чуть позже) все-таки несколько не по карману…

Раз молодым еще репортёром «Морнинг кроникл» (дело было перед самым Рождеством 1835-го) ДИККЕНС был направлен в захолустный Кеттеринг наблюдатель за выборами. «Идиотизм и смертная скука» – злоключил он помотавшись по отелю (гостиница называлась «Белый олень», если кому интересно). И, поняв, что праздник летит ко всем чертям, они с приятелем раздобыли и приволокли в номер бильярдный стол. «Дверь мы заперли и снаружи вывесили кочергу, временно исполняющую обязанности дверного молотка». И продолжаем цитату: «…оградив себя от вторжений извне, друзья отдавали игре на бильярде всё время, не занятое отчетами о малопривлекательных событиях, происходивших за дверью». Из диккенсова отчета о тех выборах: «Никогда в жизни не встречал ничего более мерзкого, тошнотворного и возмутительного!»…

Выпустить кии из рук обитателей «спально-бильярдного апартамента» вынудил лишь рождественский обед: устрицы в рыбном соусе, ростбиф, утка, традиционный пудинг с изюмом и сладкие пирожки…

ТВЕН обожал карамболь. Причем с годами страсть только возрастала. Один из друзей вспоминал как после банкета, приуроченного к 73-летию писателя – заполночь уже – тот затащил его к себе и предложил сыграть «коротенькую». Отказаться было невозможно: не играющим на бильярде или в карты (Твен предпочитал бриджам с преферансами «мокрую курицу» – любимую игру дошколят) дорога в дом заказывалась. И они катали шары, пока не «опомнились от грохота бидонов молочника, когда увидели, что было уже около пяти утра». А будучи помоложе, он не отходил от стола и по 10–12 часов…

Однажды УАЙЛЬД проигрался в казино в пух и прах. Наличных у него не осталось вовсе, ну просто ни монетки. И на выходе писатель спросил у распахнувшего перед ним дверь швейцара: «Вы не могли бы одолжить мне двадцать франков?» Швейцар протянул деньги: «С удовольствием, сэр». Уайльд величаво отстранил его руку: «Оставьте себе! Это ваши чаевые»…

Не упускал шанса заглянуть в игорный дом ПАГАНИНИ. Эту страстишку он унаследовал от помешанного на игре отца, которому, кстати, необычайно везло и в карты и в какие-то «темные лотереи». Что, впрочем, не мешало старому Антонио и проигрывать деньги, вырученные на концертах сына – Паганини-папа беспощадно эксплуатировал талант Николо до тех пор, пока тому едва исполнилось одиннадцать лет… Первые же СВОИ деньги юный «дьяволенок» заработал не игрой на скрипке, а поставив припрятанную от папаши пятифранковую монету на карту в одной из грязных генуэзких портовых таверн. Тем вечером он удачно превратил ее в восемьдесят луидоров, на которые оделся утром в одном из самых модных магазинов (изящные туалеты были еще одной отличительной чертой, если не сказать пожизненным пунктиком маэстро).

О неравнодушии Паганини к карточной игре можно судить уже хотя бы по тому, что сплетня о том, как он проиграл свою скрипку Гварнери, была едва ли не излюбленной темой желтых газет всей Европы… Разумеется, свою «Дель Джезу» Никколо никогда и никому не проигрывал, но за карточным столом ему действительно везло не часто. Человеку – будь он даже Паганини – не может везти во всем сразу. Предание гласит, что однажды, усевшись играть с несколькими лирами в кармане, великий скрипач превратил их к утру в целое состояние. «Это он!» – ужасным шепотом пожаловался везунчик приятелю. «Кто он?» – «Дьявол!.. Это его происки». И якобы впредь музыкант уже не притрагивался к картам…

Иоганн Себастьян БАХ был страстным игроком на… органе. Известно, что он отменно играл на скрипке и виоле да гамба, чуть хуже на деревянных и медных духовых инструментах, но в «импровизации на клавесине и органе, неизменно одерживая верх в традиционных тогда состязаниях самых крупных музыкантов». Так, один из конкурсов заключался в том, что каждый из участников сочинит фугу, а другой должен будет исполнить ее – без подготовки, с листа. Очевидцы рассказывали: «Бах взял нотную тетрадь соперника, перевернул ее вверх ногами и, к изумлению присутствующих, сыграл произведение в нужном темпе и без единой ошибки, после чего продолжать состязание стало совершенно излишним»…

ГЕТЕ отродясь не брал карт в руки, но считал это своим крупным недостатком: он был убежден, что игра для молодых людей чрезвычайно полезна, поскольку просто невозможно представить себе общества без карт…

Преазартным игроком был «самый революционный из умов современной ему Германии» ЛЕССИНГ. Будучи и изначально натурой гипоманиакальной, после череды смертей самых близких (сначала трагически погиб его друг-писатель Эвальд фон Клейст, а вскоре жена Лессинга, с которой он мечтал соединиться чуть не полжизни, умерла в родах, произведя на свет нежизнеспособное дитя) драматург не знал уже ничего кроме работы и – карт. Это необузданное влечение он рассматривал как род искусственной ажитации для своих напрочь расшатанных нервов: «Я нарочно играю так страстно. Сильное возбуждение приводит в действие мою остановившуюся машину; оно избавляет меня от физического страдания, которое я часто испытываю».

Похоже, ту же функцию будоражения нервной системы возлагал на карты современник и соотечественник Лессинга БЛЮХЕР. Фельдмаршал был из людей, чувствующих себя сносно только в борьбе. «И вечный бой, покой нам только снится» – в точности о нём. Любого простоя Блюхер не переносил органически, а гарнизонную службу именовал «мучительной бездеятельностью». И в отсутствие военных кампаний не находил ничего лучше как стимулировать жизнедеятельность высокими ставками за карточным столом. О суммах, которые он оставлял там, ходили легенды.

Впрочем, даже карты не всегда помогали этому пруссаку взбодриться должным образом. Специалисты настаивают на очевидной циклотомии полководца. Проще говоря, периоды психического подъема то и дело чередовались у него с депрессивными фазами. На одну из которых и выпало сражение при Лаоне в марте 1814-го, в котором Бонапарт одержал пусть пиррову, но все-таки победу. Не пребывай Блюхер в те недели в состоянии своего знаменитого уныния – Европа освободилась бы от «врага рода человеческого» целым годом раньше.

Фельдмаршал отправился в мир иной через четыре года после Ватерлоо: в состоянии жутчайшей депрессии отказался принимать пищу и уморил себя голодом. То ли карт под рукой не оказалось, то ли и они были уже бессильны…

Родившийся годом позже и умерший тремя годами ранее него наш «старик ДЕРЖАВИН» пристрастился к картам еще в ранней молодости – восемнадцати лет.

Об ту пору служил он рядовым третьей роты лейб-гвардии Преображенского полка. Он служил рядовым десять долгих лет, и это там, в казарме его научили пить свекольный самогон и играть. Поначалу – в ерошку. То есть, не на деньги, а на таскание за волосы (что и называлось – ерошить). Потом, в трактире да под выпивку Гаврила незаметно для себя, как это чаще всего и случается, проникся настоящей страстью к игре. Раз, сержантом уже, просадил деньги, присланные матерью на покупку имения. Стал «день и ночь» (по собственному признанию) ездить по трактирам в поисках серьезной игры, познакомился с «прикрытыми благопристойными поступками и одеждою разбойниками» и вскоре сделался ОТЪЯВЛЕННЫМ шулером – обучился «заговорам, как новичков заводить в игру, подборам карт, подделкам и всяким игрецким мошенничествам». А за шулерство в ту пору светила не тюрьма так ссылка. Бог, правда, миловал, и под судом Гаврила Романович ходил в свое время по делу, к картам никакого касательства не имевшему…