Текст книги "Законы Пустоши (СИ)"

Автор книги: Сергей Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Пуля сбила его в пяти метрах, и Лихой рухнул на пол, как подкошенный. Наповал. Его лицо оказалось на одном уровне с моим, и он успел только подмигнуть прежде, чем обмякнуть. Глаза остекленели. Интересно, что он сейчас видит? Какая-то надпись типа «Вы умерли в режиме хардкора, создайте нового персонажа?»

Доползти. Забрать аптечку. Это единственный выход. Я подтянулся на руках, двигая свое бренное тело в сторону трупа Дэна. Еще раз. Еще раз.

Жестокая боль пронзила пальцы, когда на них сверху опустился черный бронированный каблук. Мне даже не надо было поднимать голову, чтобы увидеть, кто там стоит.

– Шанс дается только один. Не пытайся сломать судьбу, шаман, – покачал головой Вестник. – Просто прими ее, и воплотись снова с большим толком.

– Его судьба, не твоя, – мрачный голос Пугала ворвался в пространство следом, и нога пропала. Я с усилием приподнял голову – и впервые увидел, что Роу сражается на равных с кем-то.

Это был танец смерти, пляска войны, прославляющая ее во всех проявлениях; симфония битвы и ярости. Я краем уха слышал что-то о комплексе приемов для продвинутых Стрелков, которые именовались «ганката» – в старом фильме еще каком-то было такое – но в игре увидел впервые.

Пугало и Вестник схлестнулись так, словно это был последний бой этого мира. Движения, слишком быстрые, чтобы глаз уловил, выстрелы, выпады и уклоны, контратаки из трех-четырех ходов, комбо, снова выстрелы и уходы... Казалось, что на какое-то время у Пугала даже было преимущство. Роу терял ХП, отступал, будто слабея.

Но в этом разница между человеком и машиной. Человек совершает ошибки, когда устает. Машина – нет.

Стоило только его спине упереться в стену, как Роу перешел в контратаку. Пугало пропустил удар. Второй. Его доспехи покрылись длинными царапинами, пестрели пробоинами, а пыльник превратился в решето.

Двадцать ХП. Пятнадцать. Десять. Тики кровотечения были беспощадны. Нужен еще один рывок.

Пять.

Моя рука легла на вещмешок Дэна.

Один.

Где эта долбаная аптечка?! Вот же, вот она, «Испол-...»

Ноль.

Глава 35

– Теперь ты знаешь, в какой чаше яд, а в какой нет?

Белое пространство вокруг меня. Ослепительно яркий свет. Ощущение полета через пустоту.

– Пить тебе из обеих чащ, видящий.

Голос. Такой знакомый голос... Где я? Где я раньше его слышал?

Фигура ангела с огненными крыльями приближается, и тьма скрывает лицо под капюшоном. В его руках мелькает длинная коса.

– Только через яд мы становимся сильнее, – голос звучит все громче.

– И только через смерть обретаем знание, – добавляет другой, тоже знакомый.

Остановка. Удар. Встряска. Вместо белого пространства вокруг – пепельная равнина с огненными символами. Два горят синим, остальное – красным пламенем. Я в кресле. Напротив – двое.

– Поздравляю. Ты, кажется, умер в том мире, – хмыкнул Ашанавар, протягивая мне сигарету.

– Будешь так делать – еще и в этом умрешь, – мрачно добавил Огнеписец. Ни следа не осталось от его мелодичного смеха и серебряных колокольчиков.

Я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь осознать, кто я такой, где и зачем. Потом все понемногу начало вставать на места. Эту пепельную равнину мне уже показывал Огнеписец. Как же давно это было, кажется... Как будто в прошлой жизни.

– Хотя к яду доктора Кли он вполне приспособился, – Ашанавар как будто продолжал давно начатую беседу с огненным ангелом. – А у него коктейли те еще, сам знаю, пробовал.

– Так это было не лекарство? – вот и все, что мой мозг сумел выдать. – Меня травили всю дорогу?!

– А ты думал, что в сказку попал? – Ашанавар хмыкнул, и по щелчку пальцев у него в руке возникла зажигалка. – На, держи.

Я прикурил. В голове крутилась мешанина всего на свете, как в стиральной машинке. Образы, мысли, воспоминания – все смешалось в едином калейдоскопе. Я сам как будто смотрел на мир с обратной стороны крутящегося барабана и пытался свести воедино ускользающие концы. Меня травили все это время. Клинский – никакой не чудо-доктор.

– Кто вы такие? – выдал я через пару минут, когда мозг путем перебора определил самый важный в этой ситуации вопрос.

– Я – проводник. Он – учитель, – не меняясь в лице ответил Ашанавар. – Моя задача находить нужных людей и доставлять к нему. Его – выжигать огненными письменами в их мозгах то знание, которое нам требуется от них.

– То есть это все не благотворительность? – уточнил я, затаптывая окурок.

– Любое знание стоит чего-то, – ответил Огнеписец, расправляя огненные крылья. – Иногда времени или денег, но это только верхушка пирамиды. После они стоят яда. А затем – жизни.

– И что бывает с теми, кто платит жизнью за знание?

– Они становятся такими, как мы, – коротко и просто ответил Ашанавар. – Ответь мне вот на что: как, ты думаешь, работает игра, в которой твое тело только что испустило последний вздох?

– Обычная стрелялка. Есть сервер, есть клиенты, от клиента к серверу идет запрос, тот обрабатывает, возвращает сигнал, игра движется дальше. Как и сто лет назад, – пожал плечами я. – Я чувствую, что вопрос с подвохом.

– Верно. Знаешь, что в твоей капсуле виртуальной реальности отсутствует сетевая плата?

У меня челюсть отвисла.

– Как?..

– Ты все это время подключался к игре силой своего собственного разума. Поэтому ты и чувствовал жажду, голод, боль. Те, кто играет из капсул, практически не ощущают их. Да, есть небольшая стимуляция, но такая, что почти не создает дискомфорта. Заметил, как игра постепенно перестала казаться игрой? Как полигоны и текстуры стали... реальными?

Я моргнул. Внутри по пустому мозгу, в котором только что кружились тонны мыслей, перекатывался свинцовый шарик. Бомм, бомм, бомм о стенки черепа.

– Какого хрена? – только и вырвалось у меня.

– Ты начал различать выражения лиц, видеть и чувствовать взгляды. Твое оружие начало обжигать руки при стрельбе, а глаза – привыкли ко тьме. Я бы хотел тебя поздравить с полным погружением, да вот есть одна незадача...

– Я что, умер? – спросил я, решившись, наконец.

– Нет. Пока нет. Ты в Пограничье. Его еще называют Лимбо. Твое сознание сейчас идет от выхода ко входу, но этот процесс очень долгий.

– И его можно обратить вспять, – добавил туда свое веское Огнеписец. – Нужно найти в себе столько силы, чтобы пройти мой лабиринт до конца, открыть все свои таланты и умения. Ты лишь начал, и первые твои успехи уже повлекли за собой множество новых. Помнишь, как ты видел всплывающие таблички над техникой? Это первая ступень. Вторая, которую я для тебя открыл – это подключение к другим мирам силой разума.

– Так Фелиция была права, и это вовсе не игра, – мрачно буркнул я, все меньше понимая, что происходит.

– Твоя подруга проницательна, хотя и не из видящих, как ты, – кивнул Ашанавар. – Теперь слушай. Весь твой опыт, все твои приключения в любом из миров составляют сумму того, что именуется тобой. Взгляни вниз и влево, только не поворачивай головы.

Я послушно скосил глаза. Там, на периферии зрения, мигал значок, такой родной и знакомый. «Распределите таланты» – и цифра 3 напротив них.

– В какой-то момент ты достигаешь вех. Назови их уровнем, или ступенью, или рангом – как пожелаешь. Помнишь, как Кли тебе говорил о том, что нужны яркие впечатления, максимальное погружение и безумные авантюры? – Ашанавар закинул ногу на ногу, покачивая остроносой туфлей. – Он был прав. Его «вода жизни», то, что он называет страшным словом «Ви-тоник», на самом деле – яд, который и помогает тебе пробудить своего внутреннего воина. Именно воина. Есть и другие – исследователи, первопроходцы, ученые; но в тебе он увидел воина.

– И что мне теперь с этим делать? – тупо спросил я, все еще плохо понимая, чего от меня хотят. – Качаться дальше?

– Если не хочешь к нам попасть до срока, то это неплохой путь, – кивнул Огнеписец. – Правда, есть такая загвоздочка, что ты умер в одном из миров, куда попал. Досадно, да?

– Куда уж досаднее, – вздохнул я, начиная понемногу догонять. – Давайте по порядку. Есть... миры. Мы думаем, что их создали люди как развлечение, а на самом деле они просто есть. Мы в них никакие не хозяева жизни, а просто гости, обладающие способностями; интерфейсом, который видим сами. Миры не крутятся вокруг нас. И чтобы мне не сдохнуть на дорогах этого вашего Лимба, надо в них заглядывать, проходить в них определенные вехи развития по их правилам – и за это мне будут начислять своего рода очки тут, которые я должен вложить в развитие собственного сознания. А когда я дойду до конца вашего лабиринта, то...?

– То сможешь странствовать между любыми мирами свободно и беспрепятственно, – закончил за меня Огнеписец. – Ты описал все верно, кроме одной детали. Твой срок ограничен. Дверь последних чертогов будет неумолимо манить твое сознание. Не тяни слишком долго; лабиринт и Лимб никого ждать не станут – а если ты пройдешь последние двери слишком рано, то не попадешь даже к нам.

Он не договорил, но и так было понятно – приятного там мало.

– А еще одной жизни нет, случайно? Раз уж оно все так похоже на игру, – мрачно пошутил я. – Как в старых автоматах, «бросьте монетку, чтобы продолжить».

– Пожертвуй талант, и можно обернуть многие вещи вспять, – Ашанавар поднялся из своего кресла. – Это высокая цена, но и жизнь просто так вернуть не получится.

Я только кивнул, мол, понял, и тоже встал. Говорить было не о чем дальше, хотя у меня на языке вертелся миллион вопросов. Глубинное чувство времени подсказывало, что еще не настала пора их задавать; даже если спрошу, то ответа не получу вовсе, или получу какую-нибудь завуалированную заумь. Пока же пищи для размышлений было вполне достаточно.

– До встречи, странник, – взмахнул рукой на прощание Огнеписец.

Я закрыл глаза, выдохнул – и оттолкнулся ногой, взмывая в небо над пепельной равниной собственного разума.

Вдох. Воздух наполняет легкие, разрывает тонкую пелену, уже начавшую затягивать глаза. Рука лежит на мешке Дэна. В нескольких метрах от меня танцуют свою безумную кадриль Пугало и Роу. Сколько прошло времени?..

Взгляд в чат показывает, что не больше четверти минуты, хотя кажется, что я много дольше с этой неразлучной парочкой беседовал. Полет над пепельной равниной тоже был как будто бы долгим. Когда синее пламя выжгло два новых символа и вплотную подобралось к первой развилке, я впервые всерьез задумался над всем. На выбор дальше предлагались какие-то странные вещи, связанные с управлением энергией и материей соответственно. Дальнейшие пути терялись в дымке, и понять, как именно идти по этому лабиринту, было довольно трудно. Следовало положиться исключительно на удачу, видимо, потому что на мысленные вопрос Огнеписец отвечать отказался.

Поэтому последнее очко отправилось туда, куда и советовал Ашанавар – в пополнение критически низкого уровня «здоровья», отдельным счетчиком которого обладало мое внутреннее «я». Ничего сложного. Подумаешь, всего-то из мертвых воскрес в параллельной реальности, замаскированной под виртуальную игру. С кем не бывает.

Время в игре как будто бы начало течь немного медленнее – или это я стал быстрее? Два взятых перка «личного развития» должны были как-то отразиться, тем более что именовались они «Боевым режимом» и «Всплеском». Никаких подсказок я, естественно, не получил. Сам разбирайся как хочешь.

Кровотечение прекратилось, когда игра зафиксировала мою смерть. ХП были полными. Оставалось только сделать свой ход так, чтобы реализовать полностью все преимущество. Короткий взгляд в инвентарь Дэна мне в этом помог – прямо на первой странице болтался помеченный фиолетовым револьвер под говорящим названием Дикая Охота. Дэн его почему-то не надел. То ли уровня не хватило, то ли навыка какого-то. Я давно перестал обращать внимание на лезущие в лог сообщения о повышении уровня того или иного умения; не до того было.

Урон в пять раз больше моего, какие-то странные статусные эффекты при попадании, часть свойств вообще закрыта до распознания у мастера. Определенно стоящая игрушка. Хорошо Дэн в схроне поживился, даже жалею, что сам туда не нырнул в первых рядах. Но ничего, было ваше, стало наше – ему теперь точно без надобности, по крайней мере в ближайшее время.

Мимо что-то пролетело и впечаталось в стену с жутким грохотом. Поднял глаза; ага, это был Скарлетт. Удивительно, как он еще жив с такими полетами. Видимо, хорошая броня и вагон ХП у этого любителя дробовиков пока еще вытягивали кошмарный урон босса. Я осторожно, чтобы не привлекать внимания, перевернулся на бок. Теперь осталось только дождаться момента.

Пугало явно начал уставать. Не знаю уж, как работает эта его ганката; видимо, нужна нехилая концентрация внимания, чтобы вовремя исполнять все нужные приемы. Поддерживать ее на таком уровне постоянно трудно. Он пропустил несколько ударов еще до того, как я отчалил на встречу с собственным разумом и его непрошенными гостями, а теперь его ХП опасно мигали в красной зоне. Роу же продолжал лупить его мечом и поливать из револьвера. В своем великолепном танце войны они приближались ко мне; пять метров, четыре, три...

Удар – уклон в сторону и выстрел – выпад и финт – перекат назад и еще одна пуля в лицо – удар и коварный выстрел в ногу, прямо в момент отскока! Пугало оступился, сбился с ритма шагов и выстрелов и рухнул на колено. Критическое ранение, похоже. Обездвижен. Крышка ему.

– Пригнись, – прошептал я в радиоканал.

– Но ты же... – начал было говорить наш вожак; нога Роу опрокинула его навзничь.

– Долг платежом красен, – ответил я, до хруста сжимая спусковой крючок.

Вы наносите 3187 урона Теодору Роу! Критическое попадание!

Вот тут Роу проняло. Падающий на голову Пугала меч изменил траекторию и врубился в пол рядом с ней, пробивая бетон и кроша покрытие. Сам Вестник отшатнулся, получив четырехзначный урон, сложившийся сразу из нескольких элементов и статусных эффектов. Вот как его можно сбить! Достаточно просто единовременно влить много урона!

– БЕЙ ЕГО! – вопль Марго мог бы вышибать стекла и крошить бетон.

Снова заговорил дробовик Джека и ее винтовка, Пугало воспользовался секундной передышкой, сожрал аптечку и бросился в атаку, предварительно крикнув мне:

– Печать! Разбей печать, или мы его не вынесем!

Он был прав. Даже получив несколько сотен тысяч урона, которые в него влили, Вестник Хаоса не думал замедляться. Его ХП даже не начали входить в желтую зону, и мой кратковременный успех вряд ли бы позволил нам его завалить прежде, чем кончатся патроны, аптечки – или мы сами. Даже Пугало, самый сильный из всех нас и самый опытный, не смог бы встать с ним один на один и надеяться на успех. Есть, видимо, лимиты и у его техник.

Самым удивительным было то, что после моего визита на пепельную равнину на панели навыков появилось два новых.

Боевой режим – ускоряет вас настолько, что все кажется замедленным. Длительность: 15 секунд. Откат: 1 час.

Всплеск – усиливает действие любого следующего навыка на 50%. Откат: 1 час.

Сначала Всплеск, а потом и Боевой режим – включить. Ноги сами понесли меня над полом. Все вокруг действительно двигались словно с замедлением, но я летел как стрела. Наверное, со стороны это выглядело диковато, как будто я использовал спидхак – популярную много лет назад уязвимость во многих онлайн-шутерах, позволявшую игроку бегать в три раза быстрее всех остальных соперников.

Приятно иметь чит, за который тебя еще и не забанят, скорее всего.

Пять метров. Три. Один. Роу поворачивается ко мне, но, лишенный скорости Волков, уже не успевает.

Взлетаю по ступенькам на постамент; слышу, как Вестник тяжело приземляется после прыжка прямо позади меня. Не обращать внимания, сейчас важнее другое. Даже если он меня снова убьет.

Посох летит к печати с символом Гиен на панели постамента.

Черный клинок сзади летит мне в сердце.

Неумолимый таймер отсчитывает последние секунды Боевого режима.

Тик. Две.

Так. Одна.

Посох успевает первым.

Звук разбитого стекла, многократно усиленный, наполняет помещение. Черный меч не достиг меня, упал на бетон, откатился в сторону с жалобным лязгом. Я повернулся, уже готовый к отчаянной и бессмысленной обороне – но она не потребовалась. Роу упал на колени; символы на его броне погасли окончательно. Победа!

– Сколько же с него, наверное, эпиков выпадет... – протянула Марго, уже примериваясь к скальпу Вестника.

– Чур, мне доспехи, – толкнул ее локтем Джек, и та глупо хихикнула. Все, окончательно спелись.

– Забирайте с него что хотите, – Пугало был, как всегда, невозмутим; как будто это не он сейчас был на волосок от гибели и потери всех достижений персонажа. – Я здесь за другим.

Меня же не оставляло смутное ощущение, что тут не все так просто. Роу не исчезал и не падал, как обычно происходило с поверженными противниками, его все еще нельзя было осмотреть или обобрать труп. Он просто застыл на коленях у ступеней постамента, будто завис наглухо.

Только когда я подошел поближе, чтобы разобраться, в чем дело, под сводами зала раскатился его голос. Теперь он был глухим и словно рокочущим.

– Столько лет ждать свободы от этих печатей, от этого наследия пыльного прошлого. Столько лет я был прикован ко всем этим руинам. Вестник Хаоса, обреченный следить за порядком. У древних воистину было дурное чувство юмора.

Уже поделившие шкуру неубитого медведя участники экспедиции отпрыгнули кто куда, наводя на Роу оружие. А он только рассмеялся; было похоже на перестук пригоршни стальных подшипников по жестяному ведру. Меня бросило в дрожь от этого жуткого звука, который не имел ничего общего с человеческой внешностью этого существа. Я ведь так и не понял, кто он – высокоранговый НПС? Аномалия? Игрок? Нет, не похож на игрока.

– Как ты можешь одновременно быть прикован тут и выходить в мир на «Левиафане»? – вырвался у меня вопрос прежде, чем я успел его продумать. – Кто ты такой, Теодор Роу? Что ты такое?

Капитан самого большого в Пустошах корабля медленно поднял голову. Глаза его были как два черных провала на бледном лице, обрамленном свисающими сосульками волос. Кожа натянулась, черты обострились; теперь Вестник напоминал не то ворона, не то стервятника.

– Я должен был следить за этой планетой. Не дать ее сокровищам попасть в руки тех, кто придет за волками и гиенами, за шакалами, которые только и мечтают растащить ее всю по кускам и убивать друг друга снова и снова в своих бессмысленных войнах.

– А теперь что? – сипло выдал Джек в повисшей звенящей тишине.

– А теперь я, наконец, свободен от этой обременительной должности, – кривая ухмылка расколола лицо Роу пополам. – И я благодарю вас за это. Вы, пришельцы, искатели приключений и ловцы фортуны за хвост, пришли сюда в поисках богатств. Я должен был уничтожить вас, но нашелся тот, кто преодолел саму смерть, чтобы спасти хотя бы некоторых.

– Так мне не показалось... – охнула Фелиция.

– Не показалось, – мотнул головой Роу, так и не поднимаясь с колен. – У шаманов Кадара всегда был свой разговор с загробным миром. То, что они выбрали Кейрана своим преемником, говорит о его особой природе. Но остальное вам придется узнавать самим.

– Ты сказал, что мы тебя освободили и ты нам благодарен, – подал, наконец, голос Пугало. – Я хочу получить кое-что в знак этой благодарности. Открой нам врата Хранилища и путь на другую сторону каньона.

Роу завис на мгновение, а затем расхохотался.

– Я так надеялся, что ты попросишь о чем-то другом, Пугало. Но раз ты хочешь только этого...

Вестник поднялся на ноги. Остальные отпрянули от него, не опуская оружия; в конце концов, мало ли, что еще этот загадочный хранитель всея Кадара выкинет? У меня же в голове крутилась одна и та же мысль – вот так вляпался. И зачем только я во все это влез?

– Я мог бы одарить каждого из вас, но единственный достойный моих даров уже получил все, что может смертный странник. Остальные же пусть выбирают себе по мере своей. Да будут открыты врата.

Он поднял руку, начертив в воздухе уже знакомый мне огненный знак. Так выглядел мой «внутренний» талант Управления устройствами! В глазах задвоилось, как и при прошлой встрече.

И комната начала опускаться. Я ухватился за перила, чтобы удержаться на ногах. Мы все это время были в огромном лифте! И этот лифт теперь неторопливо, но верно пополз вниз, на неведомые подземные этажи циклопического комплекса.

– Куда мы движемся? – негромко спросила Марго, прижимаясь поближе к Скарлетту.

– В ад, видимо, – хохотнул тот в ответ, приобнимая боевую подругу. – Боишься, что ли?

– Нихрена я не боюсь, – тряхнула головой атаманша Парадоксов. – Жаль, парни не увидят.

– Кто не справился, тем и не полагается это видеть, – вставил Пугало.

Фелиция же молча и решительно обогнула застывшего посреди лифта Вестника, подошла ко мне и взяла за руку.

– Если мы тут сейчас все умрем, – выдала она голосом, который должен был быть твердым, но предательски срывался, выдавая истинное волнение. – То я хочу умереть так.

– Смерть не всегда означает конец, – уклончиво ответил я. – Поверь. Знаю.

И я действительно знал. Правда, рассказ о том, почему и как именно, придется отложить до лучших времен. Да и как это будет звучать со стороны? «Привет, меня побило терактом, потом неделю накачивали каким-то ядом, а теперь бывают приходы в виде двух странных чуваков, и еще я иногда проваливаюсь на пепельную равнину, где горят синие огни». Лютая безумная эзотерика.

Фелиция смерила меня долгим взглядом, но ничего не ответила. Воцарилась тишина, нарушаемая только гулом приводов лифта. Не знаю, сколько мы так ехали – то ли пару минут, то ли полторы вечности. Установился странный эквилибриум: я и Фелиция стояли на одной стороне, Марго и Скарлетт на другой. Пугало особняком, глядя сквозь стену куда-то далеко и явно пребывая совсем не здесь. Роу – в центре, воздев руки, словно языческий жрец, славящий свое божество. Никто не говорил.

Некоторое время спустя мир молчания внутри подъемника лопнул как мыльный пузырь с лязгом и грохотом. Движение замедлилось, затем остановилось вовсе. Роу опустил руки и указал на дверь, через которую мы входили.

– Врата ждут.

И вышел первым. Мы гуськом потянулись следом. Пугало шагал легко, пружинисто, словно не замечал ранений и того, что пять минут назад был на волосок от смерти. Марго и Скарлетт держались напряженно, а вот Фелицию наоборот словно подменили. Из надломленной женщины, которой она входила в катакомбы, словно выпустили весь стресс. Рядом со мной, не выпуская моей руки, шла уверенная в себе Тренч, которой было с положить на все происходящее с высокой колокольни Оксенвилля. Я сам, честно говоря, чувствовал себя рядом с ней увереннее и лучше.

За дверью оказался короткий коридор, скупо освещенный красными аварийными лампами, а вот за ним...

Врата поражали воображение. Полсотни метров стали, украшенной резными узорами. Верхняя их грань терялась в темноте сводов. Гравировка перетекала из одной фигуры в другую, но три привычных мотива повторялись – волки, лисы и гиены. Здесь не чувствовалось того отпечатка прагматичной утилитарности, что был на всем остальном в Небесном Пути. Это было настоящее произведение искусства, сплав душ художника и зодчего. Такое не всякая ядерная боеголовка возьмет.

Я задрал голову, разглядывая их, и упустил из виду, что cделал Роу. Огненные символы покрыли Врата; закрутились яркие вихри, и кометы прочертили углубления. Титаническая конструкция вспыхнула словно масляный факел – и монументальные створки поползли в стороны.

– Вот ваш приз. Первые из всех смертных, кому будут открыты тайны знания, которым обладали древние, – голос Вестника разносился по всему огромному залу перед Вратами, лился из скрытых динамиков систем оповещения, легко перекрывая лязг и гул движущегося железа. – Оставаться здесь или двигаться дальше – решать вам.

– Древние знали больше, чем люди теперь, – проговорил Пугало, не двигаясь с места. – Их знания – огромное сокровище, за которыми охотятся по всей галактике. Но несмотря на все, что находит Федерация, она не приблизилась к пониманию работы их машин и технологических чудес, похожих на магию.

Лидер сел на любимого конька, это было видно сразу. Речь из рваных, нехотя отданных приказов сразу стала красивой, словно заученной.

Роу только кивнул и развел руки широко в стороны – а затем резко хлопнул в ладоши. Движение Врат остановилось; створки образовали щель, достаточно широкую, чтобы мы смогли в них протиснуться.

– Мир держится на трех столпах, – загадочно сказал Вестник. – Но стул с четырьмя ногами устойчивее табурета с тремя.

– Значит ли это, что есть четвертый клан, о котором мы ничего не знаем? – осенило меня. – И они как раз и хранят секреты древних технологий?

– Это значит, что ищущий обретает, а стучащему – открывается, – Роу сцепил руки в замок за спиной. – Я исполнил твое желание, Пугало, и теперь судьба этого мира больше не висит на моих плечах. Распорядись дарами, как тебе подскажет совесть.

И он развернулся, направляясь во тьму бокового прохода.

– Погоди! – окликнул я его. – Что скажешь мне на прощание?

Вестник развернулся и мягко усмехнулся.

– Бродяге нужен не пункт назначения, но вектор. Иди всеми путями, Кейран Грэншоу. Только через путь мы познаем себя.

С этим он буквально растворился в темноте, но отзвук его голоса еще некоторое время висел в бетонной мгле коридоров и залов. И как только он исчез, ощущение того, что мы внутри большого живого организма, реагирующего на наши действия, тоже пропало. Ничего внешне не изменилось, но какое-то шестое чувство – видимо, следствие моего навыка Управления устройствами – подсказывало: это место больше для нас не опасно. Не захлопнутся двери, не заорут сирены, не выскочат из щелей в стенах жуткие роботы с лицами замученных заживо клиентов пыточной камеры и потеками металлических слез на масках.

Дух, обитавший на Небесном пути, окончательно его покинул.

– Поверить не могу, что мы это сделали, – пробормотал Скарлетт, пытаясь разглядеть что-то за непроглядной тьмой пылающих Врат. – Охренеть же можно.

– Расскажу историю – весь Оксенвилль на ушах стоять будет, – поддакнула Марго.

– Не поверят, – Фелиция качнула головой. – Я бы точно не поверила в такое.

Марго прищурилась, разглядывая Фелли, но сказать в ответ ничего не успела – Пугало тронулся вперед, решительно оставляя зал и остальных позади. Опаздывать к раздаче слонов никому не хотелось, так что Джек и Марго бросились следом, а у меня почему-то защемило грудь от нехорошего предчувствия. Как будто главное испытание еще впереди.

– Что-то не так? – Фелиция не спешила последовать за остальными. – Кей?

– Что-то будет, – неуверенно произнес я. – Плохое. Что бы ни случилось – держись меня и не давай себя убить. Я чувствую, что выбрать мы сможем, но цена будет высокой.

Фелли странно на меня взглянула, но время утекало – и она не стала отвечать, только молча впилась в меня губами на секунду. Оторвалась прежде, чем я успел что-либо сделать и рванула следом за остальными. Я задумчиво потер щетинистый подбородок и пошел следом, все еще размышляя над природой своего предвидения. Сколько в нем от меня, а сколько – от Кейрана, бродячего шамана и непонятной аномалии?

Чем он вообще отличается от меня, по сути дела?

Но все это померкло в сознании, едва только я увидел зал, что открылся нам за Вратами. Стоило только пересечь порог, как включился свет. Гигантские софиты в сотни, тысячи ламп залили сиянием пространство размером с пару футбольных стадионов, и в этом свете засияли белизной и хищностью обводов корабли.

Стремительные, хищные формы готовых к старту истребителей или чем они там были перемежались с двух– и четырехногими боевыми машинами – какими-то аналогами злополучного «Гризли». У стен стояли стеллажи с одинаковыми зелеными контейнерами, маркированные знаками пожарной опасности; видимо, боезапас. Тут и там виднелись разложенные верстаки, заваленные ручным оружием. Чуть дальше, в глубине зала, виднелся пузатый большой корабль, похожий на крупного летающего жука, в чьем открытом чреве угадывались транспортные стойки с бронекостюмами. Это был настоящий клад, который стоил всех усилий и крови, что мы истратили на пути сюда.

Никто не говорил ни слова в первые несколько мгновений, а затем с воплем «ДААААААА!» Марго сорвалась с места и помчалась в сторону разложенного оружия и бронекостюмов. Скарлетт вел себя чуть сдержаннее, но не намного – тоже кинулся в глубины этого немыслимого клада. Даже мы с Фелицией прифигели от такого количества всего на свете. Это стоило миллионы долларов, если не миллиарды. Учитывая, что я еще не видел ни одного летательного аппарата на Пыльном Берегу, все эти вещи могут быть попросту уникальными.

– Смотри, какая игрушка! И вот еще тоже! – перекрикивались из глубины зала Джек и Марго. – Идите сюда, смотрите, что тут валяется!

И меня накрыло. Я бросился туда же, перебирать оружие, мерять бронекостюмы, с диким смехом кидаться в Фелицию горстями патронов. Она делала то же самое. Мы были богаты. Пять человек из сотни, что отправились в экспедицию. Мы стали легендами. Нервное напряжение, достигшее накала в схватке с Вестником, понемногу рассеивалось. Интересно, получил ли я очки талантов на пепельной равнине?

Только Пугало загадочно молчал, неторопливо прохаживаясь между рядами техники и вооружений. На все наши предложения присодеиниться к веселью и мародерству отвечал отказом. Джек уже строил конкретные планы по выводу техники на поверхность, подсчитывал на коленке стоимость операции по подрыву скальной породы и открытию хранилища миру. Марго спорила, уверенная, что тут должен быть какой-то способ это все достать и без того, чтобы уродовать ландшафт. Глупо было бы древним засунуть летающие машины в бетонную коробку и замуровать под поверхностью. Наверняка есть люки, или крыша открывается, или какая-то аналогичная штука.

Не знаю, сколько эта вакханалия продолжалась. Сколько мы вообще в игре? День? Сутки? Больше? Никто не вспоминал про сон или голод. Безумное приключение захватило всех с головой; смертельная опасность только добавляла ему перчинки. Даже Пугало, эта непробиваемая Статуя Командора, выглядел несколько менее угрюмым, чем обыкновенно. Не знаю, что у него за душой, но такого рода находки могут даже лед растопить. Или у него это каждый раз так?..

Но в какой-то момент все пресытились. Закоулки были исследованы, все чудеса, что только попадались на глаза, были опробованы, зафиксированы и спрятаны в инвентари. Оставалась только техника и крупные вещи вроде пушек и турелей, да груды того, что в личные инвентари не влезло.

Тут же стало ясно, что Пугало исчез. Просто пропал из поля зрения, пока мы развлекались, как малые дети, попавшие в магазин игрушек после закрытия. В списке рейда он еще был, но вот на карте найти его не удавалось. Да и локация, где он находился, называлась как-то странно – «Великий золотой тракт». Никто припомнить такую в Пыльном Берегу не смог.