Текст книги "Нимай Дас"

Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– А если духовный учитель обманет ученика, который непоколебимо верит ему?

– Это самое большое несчастье. Поэтому выбирать духовного учителя нужно с величайшей осторожностью. Но нельзя отказываться получать духовное посвящение из одного лишь страха быть обманутым. Если духовный учитель сходит с правильного пути, то есть если он отступает от воззрений нашего учения или нарушает религиозные заповеди, то ученик может отвергнуть его. Но даже и в этом случае ученик должен какое-то время терпеливо ждать и молиться о том, чтобы гуру признал свои ошибки и вновь стал верен духу и букве учения сознания Кришны. Также нельзя осуждать духовного учителя за тот образ жизни, который он вел до того, как получил духовное посвящение. Ученик не должен даже интересоваться его прошлой жизнью. Нарада говорит, что ученик должен быть послушным и считать духовного учителя своим самым близким другом, которому он может откровенно рассказать о своих сомнениях и который может помочь ему избавиться от этих сомнений с помощью логических рассуждений.

– Я слышал много всякой критики в адрес духовного учителя, – сказал я. – Я имею в виду не только то письмо, которое я прочитал, – почти во всех местах, в которых мы побывали, можно было услышать слова критики. Иногда преданные утверждали: «То, что делает твой гуру, не самое важное в служении Богу», – и цитировали затем Прабхупаду. А иногда они говорили: «Твой гуру недостаточно много проповедует. Он мало общается со своими

духовными братьями и не заботится о своих учениках», – и много еще подобных слов. Слушать это было очень тяжело.

– Ты должен понимать, – сказал Гурудев, – что подобные утверждения всего лишь чье-то личное мнение. Они не являются непреложной истиной. Кто-то говорит, что то, что делает твой гуру, не самое важное? А что по-настоящему важно? То, что кто-то кого-то критикует, еще не означает, что его слова – несомненная истина.

– Похоже, отношения между духовным учителем и учеником непостижимы. Кришна непостижим, а гуру -Его представитель. Верно?

– Да, это так. Прабхупада говорит, что духовному учителю и ученику не нужно познавать что-либо еще кроме Кришны, потому что, познав Кришну и говоря только о

Кришне, человек становится совершенной личностью и приобретает глубокие знания. Отношения между гуру и шишьей устанавливаются и развиваются не в материальном мире.

Как я уже говорил, вместо того, чтобы прославлять Кришну, я только и делаю, что восхваляю майю. Меня поражает и озадачивает то, как при всех моих самых добрых намерениях она постоянно сбивает меня с толку. Поэтому я невольно восхищаюсь ею. Это все равно что восхищаться мощью урагана, который только что разнес в щепки твой дом. На этой ноте я и хотел завершить эту главу, напомнив преданным о том, как силен необузданный ум. Арджуна говорит в «Бхагавад-гите»:

«Ум непоседлив, неистов, упрям и необычайно силен, о Кришна, и, мне кажется, укротить его труднее, чем остановить ветер».

– Бхагавад-гита, 6.34

Но затем я вспомнил, что Гурудев сказал мне тем вечером, когда я только что вернулся к нему после своих блужданий.

– Нимай, – спросил он меня, – когда ты сидел всю ночь на дереве, ты молился?

– Да, Гурудев, – ответил я. – Я молился о том, чтобы звери не напали на меня. Я был слишком напуган, чтобы молиться о чем-то еще.

– И все же ты молился. Ты обратился к Кришне.

– Да, я повторял Его имена. А после того, как я определил, в каком направлении идти, я всю дорогу до самой хижины повторял Харе Кришна не останавливаясь.

– Именно непрестанная молитва и постоянное повторение Святых Имен как ничто другое поможет тебе справиться с умом. Нам всем нужно и молиться, и повторять Святые Имена непрестанно. Возможно, Кришна, проявляя Свою милость, показывает тебе, что, если ты не молишься и не повторяешь постоянно мантру, ты легко можешь пасть жертвой необузданности ума.

Как я мог позабыть об этом важнейшем наставлении? Я надеюсь только на то, что прежде чем моя жизнь подойдет к концу, я смогу с чистой совестью сказать, что научился в любой ситуации искать защиты у Святых Имен Кришны.

Глава 19

Дневник Гурудева.

Нет иного выхода как предаться.

19 июня

Экадаши. Спокойный день, в который не остается ничего другого, как только предаться повторению Святых Имен. Во всяком случае, я подчинил свою волю, дыхание и т.п. практике нама бхаджаны и свел все свои занятия к одному: к повторению Харе Кришна. Воодушевляя нас на повторение Святых Имен, Прабхупада приводил такой пример: если железный прут положить в огонь, он нагреется и приобретет все свойства огня.

Повторение Харе Кришна для меня так же реально, как горы, дым из трубы и дождь. Горы и джапа, небо и джапа, Святое Имя и я. Сарвам кхалв идам брахма – все есть Кришна. Хоть мне открылись пока только самые простые истины, я не стану пренебрегать ими, – они моя единственная надежда.

Всю ночь напролет сидели с вернувшимся сыном, Ни-маем, перед затопленной печкой и пели бхаджаны. Я пел и вспоминал, как когда-то вот так же сидел в алтарной с другими преданными где-нибудь в США или Европе. Мы начинали обычно с самых любимых бхаджанов, таких как бхаджаху ре мана и йашомати-нандана… Часы проходили в медитации на самые простые и ясные истины: Господь Кришна – любимый сын матушки Яшоды, Он -трансцендентный возлюбленный, живущий во Врадже.

Пение бхаджан вдвоем тоже доставляет удовольствие. Этой ночью мы слились воедино с преданными всего мира, которые, так же как и мы, бодрствовали до утра. Если этот свет исчезнет, все мы погрузимся во тьму.

«О, ум, внемли моим словам и воспевай эти полные нектарной сладости Святые Имена, прославляя так Шри Кришну».

«Вибхавари Шеша»

«О, Верховный Бог, я приношу Тебе свои поклоны. О, Дамодара! О, Ананта! О, Вишну! О, Повелитель! О, Господь мой, я хочу лишь одного – чтобы Ты остался доволен мной. Обратив на меня Свой милостивый взор, спаси несчастного невежду и глупца, тонущего в океане мирских печалей, и позволь мне всегда лицезреть Тебя».

«Шри Дамодараштака»

Вытянув йогу и зевая, с головой погрузился в воды сладких бхаджанов Нароттамы даса Тхакура и Бхакти-виноды Тхакура. После пения мы читали вслух перевод бхаджанов. Глаза слипаются от усталости, но изо всех сил стараешься не заснуть. «Я жажду жизнь за жизнью жить с теми, кто с любовью и преданностью служит ло-тосоподобным стопам шести Госвами».

В хижине

у топящейся печки

мы сидим всю ночь,

услаждая слух звуками Святых Имен.

Мы не вкушаем иной пищи и питья

и поем без остановки,

перекидываясь порой лишь парой слов.

Играющий на фисгармонии, раздвигая мехи

и выводя бенгальские мелодии, поет славу Господу Кришне, проникшись чувством Нароттамы.

В глухом лесу

мы стараемся привлечь внимание

Того, кто победил Кента

и кто вкушает сладость расы,

Того, кто явился в облике человекольва

и кому поклоняются, предлагая

листья туласи.

На исходе ночи

мы ощутили, что достигли цели,

ради которой мы совершаем все свои труды.

На улице после полуночи холодно и очень темно; на небе не видно луны. Темное небо усыпано звездами. Они невероятно загадочны, и ни один человек не способен проникнуть в их тайну. Ни один человек, живущий на нашей планете, не способен добраться до них. Но если посмотреть с другой стороны, то все довольно просто: звезды – это огоньки, загорающиеся на небе ночью. Я не знаю, где какое созвездие находится, я могу найти лишь Большую и Малую Медведицу. В некоторых местах небо буквально испещрено крохотными звездочками, а в других на чистом небосклоне сияет лишь одна крупная звезда. Окружающие нас горы выглядят, как резко очерченный черный силуэт, который намного темнее темного неба. Небо, усеянное звездами, напоминает мне о детстве. Теперь я принадлежу к парампаре, по которой передается ведическое знание, содержащее сведения и о звездах, и о многом другом, но я пока еще не овладел этим знанием. Самое лучшее занятие для меня – повторять мантру Харе Кришна… и не стоять здесь долго на холоде. Я сильно продрог и чувствую себя одиноким, поэтому лучше войти в дом, где топится печь и где меня ждет душа, готовая продолжать петь Святые Имена.

1 июля

Нимай рассказал мне о том, как критикуют меня другие преданные. Я не совсем уверен, что он действительно слышал все это от моих духовных братьев. Вполне возможно, что все эти обвинения – это критика в адрес гуру вообще, которой он наслушался за годы своего пребывания в Обществе. Думаю, некоторые мои духовные братья, и правда, говорят, что то, что я делаю, не самое важное в служении Кришне. Некоторые утверждают, что самый важный вид служения – это распространение книг Прабхупады, подтверждение чему можно найти в письмах Прабхупады. Но этот старый спор сам Прабхупада назвал когда-то ребяческим. Он сказал, что спорить об этом недостойно его старших учеников. По его словам, все девять видов преданного служения равноценны и самодостаточны. Продвижение преданного по духовному пути зависит от его искренности, а не от того, какой деятельностью он занимается, и, уж конечно, не оттого, что он пренебрежительно отзывается о тех видах служения, которыми заняты другие преданные. Мое служение заключается в обучении преданных и литературной деятельности, хотя я также помогал когда-то распространять книги Прабхупады. Я хочу читать его книги и служить преданным, которые читают и распространяют их. Я хочу жить именно так, как он учит нас в своих книгах, и подавать таким образом пример другим.

Услышав критику в свой адрес, я тотчас же стал защищать себя. Я отказался от половой жизни и мясое-дения, уменьшил время сна, но при первой же угрозе нападения стал защищаться, как какой-нибудь зверь, живущий в лесу.

Что он там говорил? «Некоторые заявляют, что вы мало проповедуете и что вам следует больше общаться со своими духовными братьями, потому что из-за. того, что вы не общаетесь с ними, вы отступаете от учения сознания Кришны. Кое-кто утверждает, что вы не заботитесь о своих учениках, и потому они становятся независимы в своих суждениях и поступках и на все имеют свою точку зрения. А есть те, кто говорит, что Прабхупада не считал таким важным то, чему вы придаете большое значение». Что он всем этим хотел сказать?

В этих обвинениях много правды, которая колет глаза. Однако в ответ на них я стал с вызовом кричать: «Да неужели? О, неужели? Еще неизвестно, кем Прабхупада доволен больше!». А затем я начал допытываться: «Кто критиковал меня? Скажи, кто?». Я хотел узнать это, чтобы опровергнуть обвинения, прибегнув к «благородному» методу под названием ad hominum: «О, так это он критиковал меня? А кто он такой, чтобы обвинять меня? Он, может, и распространил несколько книг, но однажды он так низко пал, помнишь? И вот с такими преданными я, по-твоему, должен общаться? И это он говорит, что я не забочусь о своих учениках? Но это он не заботится о своих учениках!». (Выйдет ли добро из двух зол?)

Хоть я сейчас один, в моих ушах звучат голоса моих критиков, и это лишает меня покоя. В «Шримад-Бхагаватам» слова критики сравниваются со стрекотом сверчка, который режет слух. Человек, жаждущий признания, делает все возможное, чтобы добиться его, и страдает, если не получает его. Верующий человек, исполненный гордыни, хочет слыть вайшнавом, и если ему не оказывают тех почестей, которых он, по его мнению, заслуживает, он заявляет, что виноград еще зелен. Это говорит о том, что ему недостает смирения. Господь Чайтанья же говорил, что смирение – это первое, что необходимо для того, чтобы повторять Святые Имена непрестанно.

Точно так же как Нимай засорил мое сознание всем этим словесным мусором, я сейчас засоряю им ваше сознание. Вот так мир и загрязняется всякими отбросами. Вместо того, чтобы засорять сознание других людей, я должен очищать от скверны свой ум и сердце, которые никогда не бывают спокойны и в которых живет еще же-лание воевать с другими при малейшей угрозе нападения. Я должен очистить себя с помощью повторения Святого Имени, смиренно признав свои ошибки. Я очень надеюсь, что, когда я опять смогу общаться со своими духовными братьями и служить напрямую Движению Прабхупады, я буду добрее к другим, буду принимать все с большей благодарностью и стану более полезным солдатом армии Чайтаньи. Если Он позволит мне.

Глава 20

Последний месяц

Я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, будто у нас каждый день что-нибудь случалось, что я то и дело падал в омут иллюзии, а Гурудев всякий раз спасал меня, успевая схватить меня за волосы за. две секунды до того, как я начинал тонуть. На самом деле, в основном наша жизнь в горах текла тихо и спокойно.

Гурудев начал писать небольшие зарисовки, которые он назвал «Существа и места, которые я встречал в горах». Обычно я ходил в лес вместе с ним и, так же как. он, сидел в каком-нибудь укромном месте, ожидая появления: животных или просто созерцая природ}', которая через какое-то время начинала мне открываться. Так: мы могли сидеть часами (Гурудев при этом время от времени что-то записывал в свой блокнот). Порой мы оба молча читали «Шримад-Бхагаватам», а иногда чуть слышно повторяли мантру. Когда же в поле нашего зрения появлялся сокол или другое животное, то мы просто наблюдали за ним. Чтобы занять меня каким-то делом, Гурудев попросил меня зарисовывать все, что мы видели. Многие птицы перестали нас бояться, а некоторые сойки даже стали есть у нас из рук. Довольно часто там, где мы сидели, появлялась куница и начинала кружить около нас. У нее был черный лоснящийся мех и сверкающие глаза. Она была похожа на маленькую лису, но в отличие от лисы была намного дружелюбнее. День ото дня она подходила к нами все ближе и ближе, и наконец начала есть у нас из рук и даже стала позволять гладить себя.

Занятия в лесной школе продолжались, но уже в более свободной обстановке. Я изучал священные писания и учил шлоки, но это уже не было для меня тяжким бременем. Еще мы очень много разговаривали с Гурудевом, и некоторые из наших бесед я записал. Иногда мы говорили о том, чем будем заниматься, когда вернемся домой. Я говорил, что хотел бы по-прежнему путешествовать вместе с ним, но если он не захочет, чтобы я сопровождал его в поездках, тогда, может быть, открою свой проповеднический центр. Конечно, все мои разговоры об открытии проповеднического центра были лишь мечтаниями, но Гурудев меня не останавливал. Я говорил, что хотел бы иметь небольшой домик с садом где-нибудь в сельской местности, куда могли бы приезжать брахмачари и где они могли бы жить какое-то время. Мы питались бы простой пищей, обрабатывали землю, читали и повторяли мантру. Я считал, что такое место могло бы сослужить свою службу и в деле проповеди, так как все, кто пожелает, могли бы приезжать туда и жить там вместе с преданными. У нас была бы комната для гостей, но все в доме было бы устроено на простой лад, без роскоши. Там никто не занимался бы пустой болтовней, не плел интриги и не критиковал других. Гуруцеву очень понравилась моя идея.

Гурудев говорил, что хотел бы создать вайшнавский институт и обучать в нем преданных разным наукам. Еще он хотел бы путешествовать по всему миру и проповедовать людям прямо у них дома. Он бы заезжал к тем преданным, которые завели семью и теперь мало общаются с другими вайшнавами. Также он посещал бы храмы в разных странах и выходил бы вместе со всеми на харинаму. А может быть, он уехал бы на несколько лет в Индию, чтобы изучать там ее культуру. Но в основном он хотел бы жить, как обычный санньяси, и проповедовать сознание Кришны

В горах мы занимались многими очень простыми делами, о которых я вряд ли удосужусь когда-нибудь рассказать, хотя некоторые из них были по-своему замечательны. Например, рубка дров, в которой я достиг большого умения. Казалось, годы прошли с того дня, когда я рубил в лесу свое первое дерево, постоянно оглядываясь от страха и неумело орудуя топором. Тот страх, который вызывали у меня медведи, никогда не покидал меня, но это было то, что нужно было просто терпеть. Хотя, надо сказать, медведи никогда не пытались напасть на нас. Так же как и волки. Мы много раз видели их, но у них были свои дела, а у нас – свои.

В горах и днем, и ночью стояла глубокая тишина. Землю ночью подмораживало, но днем она оттаивала и вновь становилась мягкой. Там мы видели много такого, что вызывало у нас восхищение, и даже когда мы свыкались с этими природными явлениями, нам никогда не надоедало любоваться ими. Это было удивительное место.

Хотя, возможно, я думал бы иначе, если бы со мной не было моего духовного учителя, который помогал мне все видеть в духовном свете.

К концу нашего пребывания в горах мне стало трудно переносить нехватку еды. На самом деле, еды у нас было вполне достаточно, но мой ум и язык не могли смириться со скудостью пищи. Уже несколько месяцев мы питались только тем, что находили в лесу, и давно уже миновал тот критический момент, когда из-за недостатка пищи тело и ум начинают вести себя самым непредсказуемым образом. Я понимал, что у нас достаточно пищи, чтобы поддержать душу в теле, и что голодание даже полезно с медицинской и духовной точки зрения. К тому же до этого я много раз слышал о том, что если у людей есть вода, они могут довольно долго обходиться без пищи, не испытывая при этом особых страданий. Для этого нужно лишь научиться отделять голос рассудка от голоса ума и тела. Разум должен подчинять себе ум и тело и говорить им, что им следует делать. Какое-то время это мне удавалось. Я свел к самому минимуму все потребности своего тела, то есть потребность в еде, сне, размножении и защите. Я легко мог держать в узде и ум, и тело, не позволяя им воевать со мной. Я стал более умиротворенным и мог теперь с гораздо большей сосредоточенностью читать писания и повторять мантру. Конечно, физически я ослаб, но это означало лишь, что я должен был ограничить свою деятельность и более рационально использовать силы. Голодание было благотворно для нас и с других точек зрения, однако по мере того как шло время я стал терять терпение, и Гурудеву опять пришлось наставлять меня на путь истинный.

Мы питались в основном съедобными корнями и травами. Одни мы отваривали, а из других готовили салат. Но хоть кое-какие корни содержали крахмал, нам никогда не удавалось найти достаточно еды, которую я назвал, бы сытной. Иногда мы ели листья одуванчика, рогоз и землянику (но наши соперники, животные, оставляли нам не так уж много этих растений). Еще там росли ягоды, которые, как я узнал позже, называются морошка, но их было не очень много. Также мы собирали чертополох, дикий салат и лапчатку. Мы пробовали употреблять в пишу многие травы, цветы и плоды, растущие в том месте, и пришли к выводу, что названные мной растения наиболее съедобные и питательные из них.

Я думал, что уже смирился с тем, что наша пища была совершенно безвкусной и что ее было слишком мало, но иногда я все-таки начинал вдруг мечтать о своих любимых блюдах. Когда же я начал понемногу слабеть, я стал думать, что мне нужно чем-то поддержать силы. В моей памяти вдруг всплыла фраза: «Мудрец Вишвамитра однажды съел собаку». Я понятия не имел, где слышал или читал эту фразу, но приписал ее Прабхупаде. Вишвами-тра, кажется, находился в пустыне и умер бы от голода, если бы не поел мяса. Это называется «вынужденная дхарма». Также я слышал, что кшатрии в ведические времена иногда ели мясо. Кто-то из преданных как-то сказал, что Бхима ел мясо, а в «Рамаяне» говорится, что Господь Рама охотился на оленей. Я подумал: «Я не брахман. Так, может быть, я – кшатрий?».

Когда у меня появились подобные мысли, я уже совсем по-другому стал смотреть на живых существ. В ручье, из которого я брал воду, я часто видел рыбу. Там водилась и мелкая, и крупная рыба, вроде карпа, и, думаю, при желании там легко можно было бы поймать несколько штук. Но для того, чтобы убить другое животное – зайца или куницу, – понадобилось бы намного больше умения. «Вишвамитра однажды съел собаку».

Я не успел осуществить свои намерения, так как Гу-рудев помешал мне это сделать. Я стал уже думать о том, как изготовить крючок и решил вырезать его из дерева. Я сделал несколько рисунков, и Гурудев, наверное, их увидел. К тому времени мы уже настолько сблизились, что могли чуть ли не читать мысли друг друга. Гурудев-то уж точно видел меня насквозь, я же нередко угадывал, чего он хочет еще до того, как он просил меня что-то сделать. И вот в один из дней он заговорил со мной об убийстве живых существ. Он не стал обвинять меня в намерении убивать и есть животных, – смысл его слов заключался в том, что мы не умираем от голода, так как у нас вполне достаточно растительной пищи. Все животные, сказал он, обеспечиваются всем необходимым, так неужели Кришна не позаботится о нас? Господь не забывает о нас, Он дает нам пишу. Конечно, я не был мясоедом, которого нужно было убеждать в необходимости вегетарианства, но Гурудев говорил со мной так, словно я уже им стал. Он сказал, что зубы и кишечник у человека приспособлены к употреблению только растительной пищи. К тому же – что намного важнее – священные писания запрещают убивать животных и есть их плоть. Если человек будет убивать рыб или зверей, чтобы удовлетворить потребности своих чувств, это повлечет за собой тяжелые последствия, и он будет страдать от них. Поэтому мы не должны без необходимости причинять боль ни одному живому существу.

Гурудев еще раз подчеркнул, что у нас все в полном порядке и что Кришна заботится о нас. Он рассказал, что однажды сказал ему Прабхупада в Бомбее во время всеобщей забастовки. Из-за забастовки многие люди тогда остались без еды и были очень встревожены этим. Однако жившие в ашраме преданные не знали недостатка в пище. По словам Прабхупады, это доказывало, что Кришна проявлял к ним особую заботу. Но даже если бы у них не было еды, сказал он, они просто сидели бы и повторяли мантру. Вот и Гурудев хотел, чтобы нас не покидала уверенность в том, что Кришна в достаточном количестве снабжает нас растительной пищей и что мы не умрем от голода. Но даже если бы это произошло, мы должны были отнестись к этому, как к проявлению Его милости. А на мое замечание о том, что Вишвамитра однажды съел собаку, Гурудев ответил, что наш случай совсем! не похож на то, что произошло с Вишвамитрой.

После этого разговора я перестал беспокоиться по поводу недостатка пищи. А когда наступило лето, мы стали находить новые съедобные растения, и переносить голод стало намного легче.

Находясь в горах, мы часто видели в небе самолеты, но они летали слишком высоко и были от нас так же далеко, как звезды в небе: порой мы видели лишь белые полосы, оставленные истребителями, или одни мерцающие огни. Однажды один самолет пролетел над нами намного ниже, чем все остальные, но пилот либо не заметил нас, либо не понял, что мы в беде. А потом как-то в один из дней – к тому времени мы прожили в горах уже почти пять месяцев – над нашей хижиной появился небольшой самолет. В тот момент мы готовили, и из трубы поднимался высокий столб дыма. Заслышав звук мотора, я выбежал на улицу и принялся махать руками. Пилот покачал крыльями, показывая, что заметил меня. «Он же не знает, что нам нужна помощь», – подумал я. Тогда я улегся на землю и раскинул руки, и он вновь покачал крыльями. А на следующий день прилетел гидросамолет. Он покружил над хижиной и приземлился на озере. Озеро длиной было примерно сто ярдов, и самолету едва хватило места, чтобы остановиться после посадки. К тому моменту мы с Гурудевом уже чуть ли не плакали от счастья, а когда самолет приземлился, мы что есть духу помчались к нему, крича от радости. Когда мы подбежали к озеру, пилот прокричал:

– Эй, парни, вам нужна помощь?

Меньше чем за час мы собрали вещи, наскоро попрощались со своим «домом» и забрались в готовый взлететь самолет.

– До Сквамиша лететь около часа, – крикнул нам пилот, стараясь перекричать шум мотора.

Самолет поднялся в воздух и взял курс на юг.

– Что с вами случилось? – спросил нас пилот. Гурудев позволил мне ответить ему, и я, крича изо всех

сил, поведал о наших приключениях, не забыв рассказать вкратце и о сознании Кришны. В это время мы пролетали над горным районом Британской Колумбии.

– Интересная история, – сказал пилот, когда мы выгрузились на пристани недалеко от Сквамиша. – Вам нужно написать об этом книгу. – При этих словах он хлопнул меня по спине, так что я покачнулся, и направился к самолету. Забравшись в него, он стал выруливать на взлет, а мы стояли на пристани, махая ему на прощание и крича слова благодарности.

В Сквамише Гурудев позвонил в Викторию, пытаясь выяснить, что случилось с Бобом Гейтсом. То, что мы узнали, очень нас огорчило. В викторианском аэропорту о местонахождении Гейтса никому ничего не было известно. Никто даже и не искал его и его самолет, так как он не зарегистрировал тогда наш вылет. Позже мы узнали, что никто из преданных также не видел его, хотя прошел слух, что кто-то встретил его на улице в Сиэттле.

В Сквамише мы сели на автобус, идущий в Викторию. Поначалу все, что мы видели, нас просто ошеломляло и оглушало: настолько мы привыкли к одинокой жизни в горах. Когда мы подъехали к первому большому городу, нас поразило, с какой бешеной скоростью неслись машины, а уличная толчея и шум были просто непереносимы. Конечно, мы были рады тому, что нас наконец-то спасли, однако, вернувшись в цивилизованный мир, мы испытывали противоречивые чувства.

В храме нас ждал теплый прием, а вечером преданные устроили в нашу честь большой пир. Я был вне себя от радости, что вновь мог есть настоящий прасад. Как-никак, в моем решении присоединиться к Движению не последнюю роль сыграл вкус пури, халавы, сладкого риса и овощных блюд, приготовленных, конечно, со знанием дела, как это умеют делать индусы. Во время пира я был в центре внимания, и все подшучивали надо мной, говоря, что мне нужно побольше есть, чтобы вновь набрать вес.

Президент храма, организовал пресс-конференцию, пригласив журналистов с телевидения и из газет. Гурудев и я рассказали о своих приключениях: о том, как наш самолет разбился в горах, и о нашей жизни в лесу. Это была замечательная возможность рассказать также и о своем понимании вещей, основываясь на философии сознания Кришны. На этот раз говорил больше Гурудев. Но, к сожалению, в телепередачах и статьях, появившихся после пресс-конференции, многое было извращено и представлено в невыгодном свете. Журналисты говорили в основном о судебном процессе, начатом одним бывшим преданным, который обвинил Движение в «промывании мозгов». В течение десяти минут они обсуждали этот процесс и только в конце передачи рассказали немного о том, как мы оказались одни в горах и как; мы пытались там выжить. Они показали крупным планом Гурудева, который говорил, что после того, как он познал умиротворение от общения с дикой природой, нетронутой рукой человека, он испытывает большое разочарование, вернувшись в цивилизованный мир, где так велико загрязнение окружающей среды и где расходуется огромное количество энергии. Однако после его слов диктор сделал такое «глубокомысленное» замечание: «Да, природа проверяет нас на прочность, заставляя переносить всякие физические неудобства, но и цивилизованный мир по-своему испытывает нас. И, может быть, два кришнаита, вернувшиеся из диких лесов, должны спросить себя: а относятся ли они к тем, кто наиболее приспособлен к жизни в этом мире». Посмотрев эту передачу и услышав это глупое замечание, я подумал: «Все тот же старый мир».

Некоторые ученики Гурудева, жившие на восточном побережье Соединенных Штатов, так обрадовались известию о его возвращении, что прилетели в Западную Канаду только для того, чтобы поприветствовать его. А на самой ферме в Пенсильвании они собирались устроить нам торжественный прием.

В викторианском храме меня попросили даже выступить перед преданными. В своей речи я прославил Гурудева за его мужество и находчивость. Я рассказал, к примеру, о том, как он придумал готовить еду из дикорастущих растений. Один из преданных при этом засмеялся и проговорил: «Для этого не нужно быть Гурудевом: любой бы додумался до этого». Другой же преданный заметил: «А чего еще ты ожидал от поклонника Гурудева?». Это вернуло меня с неба на землю. Мало что изменилось в Обществе за несколько месяцев нашего отсутствия.

Когда я рассказал об этом Гурудеву, он сказал, что ни он, ни я не совершили ничего выдающегося, поэтому мы не должны думать, что достойны прославления. Хорошо, что он сказал мне это, а то я начал уже считать, что стал очень серьезным преданным. Когда мы только приехали в храм в первый день, я был удивлен тем, что некоторые брахмачари говорят между собой о всяких пустяках. Конечно, их разговоры были совершенно безобидны, но я уже отвык от такой болтовни. Однако не прошло и нескольких часов, как я сам начал болтать с другими о какой-то ерунде. Я-то думал, что стал намного серьезнее других преданных, но на деле оказалось, что это совсем не так. А когда я вновь стал обращать внимание на женщин, мне стало ясно, что я по-прежнему привязан к ним. Помимо этого, я уже через несколько дней перестал делать кое-что из того, что делал в горах каждый день, например изучать каждое утро книги Прабхупады. А от моего горячего стремления внимательно повторять мантру не осталось и следа.

Гурудев, наверное, был очень рад тому, что теперь ему не нужно все время проводить в моем обществе. Я постарался внушить себе, что не должен ожидать, что он будет, как прежде, уделять мне все свое время и внимание, но однажды, когда мы были еще в Виктории, он позвал меня вечером в свою комнату. И вспоминая о «старых добрых временах», мы оба поняли, что наше одиночество в лесу было очень благоприятно для нас во многих отношениях.

Не жалей о том, что вернулся, – сказал мне Гурудев.

Я не жалел об этом, как ни жалел, впрочем, и о том, что на нашу долю выпали такие испытания. Жизнь в лесу много мне дала, а главное – я имел возможность близко общаться с человеком, который очень серьезно относится к духовной жизни. До этого я мало общался со своим духовным учителем, но теперь, узнав его лучше, я ничего так не хочу, как только служить ему. Надеюсь, он не отвергнет меня.

Приложение

Гаурачандра дас Свами

Существа, места явления природы,

которые я встречал в горах

(р и с у н к и Н и м а я дaca)

1 Терпение

Я пытался повстречать Терпение. Чтобы встретиться с ним, нужно сначала миновать Ожидание Быстрой и Легкой Победы, а затем оставить позади убеждение, что нужно многое успеть сделать. Я понял, что достигну Терпения быстрее, если буду не стоять, а сидеть. Поэтому я сел в лесу на склоне холма, спускающемся в глубокий овраг, и стал наблюдать и ждать. Но я не смог преодолеть все препятствия, и потому моя встреча с Терпением в тот раз не состоялась. Но оно в какой-то момент приблизилось ко мне, и мне показалось, что я услышал его голос: «Не ожидай что-то получить от своей деятельности. Просто практикуй бхакти-йогу, и все откроется тебе». Я еще час посидел на холме, и хоть я так и не увидел ни одного животного, а Терпение дало о себе знать лишь легким прикосновением, я подумал: «Если я смогу сохранить в памяти это прикосновение, я буду чувствовать себя гораздо более умиротворенным, служа Кришне». Господь Кришна говорит в «Бхагавад-гите»: «Из женщин Я -… терпение».