Текст книги "Нимай Дас"

Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

А сейчас я расскажу вам о тех нарушениях – незначительных и серьёзных, – которые я стал допускать под влиянием нового окружения. Во-первых, они не разрешали мне пить молоко. Вначале я думал, что в этом нет ничего страшного и что мне нельзя его пить из-за болезни. Однако и доктор, и все, кто жил в санатории, утверждали, что молоко вредно для здоровья; то же самое говорилось и в тех книгах, которые давал мне читать доктор. Все, с кем я разговаривал, были индусами, но все они считали, что человек не должен пить молоко. Поэтому я совсем перестал употреблять молочные продукты и даже стал думать, что, может быть, пить его и правда вредно. Однако я помнил слова Прабхупады о том, что, если человек не пьёт хотя бы немного молока, в его мозгу не смогут образоваться тонкие ткани, необходимые для постижения Кришны. Вдобавок к этому пища, которую я ел, не была предложена Кришне, хоть все продукты и были полностью вегетарианскими. Мне позволяли самому предлагать эту пищу Кришне, но у меня не было Божеств – у меня были только фотографии гуру и Кришны. Да и как можно было предлагать Кришне пищу, которая готовилась не для Него: хоть доктор и его помощники разрешали мне предлагать пищу, сами они этого не делали. В результате я перестал придавать этому такое большое значение и иногда даже ел, не предложив пищу Кришне. Порой мне было неловко предлагать её в чьём-то присутствии, и я думал: «Ладно, в конце концов я – преданный, и, быть может, её можно считать уже предложенной».

Те, кто жил в санатории, полностью отвергали Кришну. Доктор говорил, что он «вайшнав», но это, конечно же, была шутка. Он, вероятно, и другим пациентам говорил то, что они хотели услышать, чтобы угодить им. Ему ничего не стоило сказать любое утверждение, так как он считал, что всё едино.

Я мог бы составить целый список тех нарушений, которые я допускал в санатории, и, может быть, я расскажу вам о них, однако самым главным было то, что меня окружали люди, которые были очень далеки от сознания Кришны. В санатории не было ни лекций, ни арати в храме, ни кришна-катхи, там не было ничего кроме разговоров о здоровье, упражнений на расслабление и псевдофилософии.

Когда я жил с Пуджей, мне казалось замечательным, что никто не заставлял нас ходить на утренние программы, но сейчас мне не хватало их, и я понял, насколько они необходимы. Я устраивал картоны и читал книги самостоятельно, однако при этом я не чувствовал такого воодушевления, какое возникает, когда ты находишься в кругу единомышленников. Быть может, некоторые преданные способны успешно развиваться, живя в одиночестве, что же касается меня, то я понял, что хочу жить с преданными.

В санатории у меня не было даже много свободного времени, я только тем и занимался, что делал клизмы, выполнял упражнения и разговаривал. И даже когда я выполнял упражнения на расслабление, я следовал при этом методу майявади, и у меня было такое чувство, что я делаю что-то не то. Я понимал, что доктор и его пациенты очень хотят, чтобы я совсем расслабился и забыл Кришну и чтобы я не так строго следовал четырём основным предписаниям. Доктор однажды даже сказал, что мой обет повторять шестнадцать кругов не так уж важен и что гораздо лучше медленно и сосредоточенно повторять один круг. У него на всё было своё мнение, однако, высказывая его, он обычно утверждал, что таково «наше вайшнавское учение» или даже что «так говорил Прабхупада». И мне нужно было выбрать: либо постоянно спорить с ним, либо махнуть на всё рукой.

Помимо всего я уже не думал так много о Чхоте, Ямале и Арджуне, и это тоже можно считать отклонением от верного пути. Мои галлюцинации заронили во мне сомнение, и я уже не знал, как относиться к тем чувствам, которые испытывал в разлуке с Чхотой, так как, находясь в бреду, я решил, что меня наказывают за моё «поклонение» мышам. Я не мог понять, были ли мои галлюцинации обычным бредом или они содержали рациональное зерно. Результатом стало то, что мне уже не хотелось много думать о Чхоте. Я очень хотел поговорить об этом с Гуруде-вой. В санатории же я не мог разрешить своих сомнений. «С одной стороны, – думал я, – непривязанность, может быть, и не так уж плоха. Конечно, я желаю Чхоте, Арджуне и Ямале лишь добра и был бы рад увидеться с ними, но чем я могу помочь им сейчас? Пусть же Чхота живёт в Гайане под зашитой Кришны, а я останусь пока здесь. И мы будем выполнять свои обязанности, не связанные чрезмерно сильной привязанностью друг к другу».

В санатории я получил письмо от вас, дорогой Гуруцев. Вы написали его из Гайаны, и мне переслали это письмо из Вриндавана. Вы, вероятно, помните его, но я хочу привести здесь из негоотрывок:

«Да, я удивлён, что ты так внезапно и без разрешения президента храма уехал в Индию. Я понимаю, ты был очень огорчён, но в жизни ещё будет много огорчений, и мы должны вести себя разумно и не терять голову, сталкиваясь с трудностями. Вся «Бхагавад-гита» учит нас этому. Арджуна, охваченный скорбью, хотел покинуть поле боя, и тогда, чтобы напомнить ему о его долге, Кришна поведал ему «Бхагавад-гиту». Если же у тебя войдёт в привычку действовать в трудной ситуации по своей прихоти, то что с тобой тогда будет? Я, конечно, рад, что ты находишься во Вриндавана-дхсше и что тебя вдохновляет царящая там атмосфера. Я обещал тебе, что когда-нибудь ты приедешь во Вриндаван, и вот теперь это произошло. Но меня беспокоит, что ты общаешься с человеком, который не доверяет никому из преданных. Ты тоже хочешь стать таким? Ты знаешь, что ты очень легко подпадаешь под чужое влияние. Такое свойство будет для тебя благом, если ты подчинишься власти Самого Господа Кришны, либо поддашься влиянию Его преданных и захочешь следовать их примеру. Но ты должен быть осмотрительным и не увлекаться всякими «интересными» идеями. Мне очень не хочется, чтобы твоё замечательное отношение к служению преданным и служению в Движении, созданном Прабхупадой, изменилось под влиянием тех, кто сам, к сожалению, попал под влияние людей, сбившихся с пути.

Что касается вриндаванского бабаджи, то ту «практику» расы, которой он учит, нельзя считать истинной духовной практикой. Истинная.духовная практика заключается в служении духовному учителю и вайшнавам. Мы должны стараться всегда занимать самое низкое положение; Кришна Сам возвысит нас, если пожелает. Мы не должны пытаться вступить в вечную расу, фантазируя или слушая советы другого человека, который сам недостаточно сведущ, чтобы говорить о расах. Для обусловленной души раса недосягаема. Твой интерес к расе разрушает твою привязанность к кришна-севе, к служению Кришне, в которое ты был должным образом вовлечен. Я имею в виду твою работу на ферме, которую ты не хочешь больше выполнять.

Я тоже через несколько недель приеду в Индию, и, если нужно, разыщу тебя и поговорю с тобой. Мне нравится беседовать с тобой, и я уверен, что все возникшие у тебя сомнения могут быть рассеяны. Пока же я советую тебе переселиться в храм Кришны-Баларамы и попросить дать тебе там какую-нибудь работу. Продолжай повторять мантру и читать книги Шрилы Прабхупады. И раз уж ты оказался во Вриндаване, постарайся получить всё благо, окунувшись в удивительную атмосферу, царящую там. Но не совершай больше никаких самовольных поступков.

Я чуть было не написал: «Как поживают твои мыши-преданные?». Но затем я вспомнил, что ты оставил их в Гайяне. Вполне возможно, именно сейчас они передают другим то бхакти, которое они получили от тебя в виде повторения Святых Имён и прасада. Как ты считаешь?»

Нечего и говорить, я был вне себя от радости, получи» от Гурудева такой нагоняй. Его письмо было подобно сладчайшему нектару, и когда я прочитал его, из моей головы тут же выветрился весь тот вздор, который внушили мне в ашраме доктора Ананда. Теперь я был уверен, что, поправившись, я буду делать то, что велит мне Гурудев. Но больше всего меня поразило, что Гурудев написал в конце. Читая эти строки, я не верил своим глазам. Буквально на днях я думал, не иду ли я куда-то не туда, развивая отношения с Чхотой, и вот Гурудев с таким интересом спрашивает меня: «Как поживают твои мыши-преданные? Как ты считаешь?»

Гурудев, мне очень хотелось поговорить с вами тогда, когда я получил ваше письмо. Те мыши, которых я обучил сознанию Кришны, вряд ли получат какое-то благо от дальнейшего общения со мной. Я сам навеки ваша «мышка», нуждающаяся в вашей защите. Своим письмом и своим отношением к мышам-преданным вы ещё раз завоевали моё сердце. Ваше письмо разубедило меня в том, что я должен буду отправиться в ад за свой проступок. Я до сих пор ещё не разобрался до конца, как я должен воспринимать свои отношения с Чхотой, и поэтому хотел бы ещё поговорить с вами об этом (хоть теперь мне многое стало более понятно). Получив ваше письмо, я подумал: «Если мой духовный учитель приедет в Индию, то, может быть, он придёт и спасёт меня, как Господь Чайтанья спас однажды в Южной Индии Своего слугу Кришнадаса, когда тот покинул Господа и ушёл к цыганам». Я даже стал мечтать об этом, хотя я и понимаю, что это неправильное умонастроение: духовный учитель не обязан приходить и служить мне, когда я попадаю в беду. Но эта мечта была для меня большим утешением, когда я, попав под влияние других людей, казалось, всё больше и больше отклонялся от истинного пути. Я надеялся на то, что, когда я окажусь на краю пропасти, мой.духовный учитель придёт и, схватив меня за волосы, спасёт меня.

Я также: написал письмо отцу. Он был недоволен тем, что я попросил у него денег. После того, как я пять лет назад присоединился к Движению сознания Кришны, я не взял у него ни доллара, а иначе он решил бы, что мне кроме денег от него ничего больше не нужно. И мне было очень неприятно, что теперь, впервые за столько лет, попросив у него денег, я положил их в карман доктора Ананда, а не отдал их преданным Кришны. Поэтому я написал ему письмо, постаравшись рассказать о сознании Кришны так, чтобы он смог посмотреть на вайшнавское учение с той точки зрения, которая была ему близка. Отец называл себя эклектиком, то есть сторонником различных учений, поэтому я попытался объяснить ему, что сознание Кришны – ещё один интересный путь. Я выбрал из «Бхагавад-гиты» несколько цитат и сочинил целое эссе, которое было как раз во вкусе моего отца. Я получил от этого занятия большое удовольствие и решил, что должен больше проповедовать в таком духе.

Я подумал также, что должен приобрести знания, чтобы уметь аргументированно отвечать на доводы майя-вади. Поэтому я решил прочитать ту главу из «Чайтанья-чаритамриты», в которой описывается дискуссия Господа Чай тан ьи с майявади в Варанаси. Доктор Ананд не был строгим: последователем Шанкары. По правде сказать, почти все майявади, которых я встречал, признавали не одно только учение Шанкары, а были приверженцами самых разных философий. Например, когда мы летели в Индию, я разговорился в самолёте с одним хиппи, который сказал, что он христианин. Я подумал тогда: «Замечательно! Значит, мы не будем спорить о том, что Бог – личность. К тому же мы оба почитаем Иисуса Христа как Сына Бога». Но как только этот хиппи заговорил, я сразу понял, что никакой он не христианин. Он сказал, что, по словам Иисуса Христа, Бог находится в нашем сердце, а поскольку Бог – это любовь, то мы тоже есть Любовь и тоже являемся Богом. Мне кажется, именно так он и сказал. Но какими бы ни были его настоящие слова, всё, что он говорил, было имперсонализмом чистой воды. Позже Пуджа объяснил мне, что истинный смысл слов этого «христианина» был таков: половые отношения и есть Любовь, а значит, занимаясь сексом, мы обретаем любовь к Богу. Не думаю, что Пуджа выдумал это, потому что потом я видел, как этот хиппи на глазах у всех целовался и обнимался со своей подружкой.

Но хоть большинство людей и не являются строгими последователями Шанкары, подумал я, всё равно не мешает знать, что он говорит. В Индии людей больше привлекает Шанкара потому, что они постоянно цитируют Веды, и то же самое делал Шанкара. Но он понимал слова Вед не буквально, а давал им своё объяснение, трактуя их метафорически. Его учение очень опасно. В «Чайтанья-чаритамрите» говорится: «Шанкарачарья ввёл людей в заблуждение, сказав, что Вьясадева допустил ошибку. Тем самым он восстановил весь мир против теизма». Читая это, я воображал себя представителем сознания Кришны, оказавшимся в лагере майявади. Однако я не был уверен в своих силах и в своей способности переубедить кого бы то ни было. Прабхупада пишет:

Майявади излагают свои доводы столь привлекательным, цветистым языком, что, слушая их, даже маха-бхагавата, или очень опытный преданный, может впасть в заблуждение. Истинный вайшнав не потерпит никакой философии, утверждающей равенство Бога и обычного живого существа.

– Чайтанья-чаритамрита, Ади, 7.110, коммент.

Я не способен переспорить какого-нибудь пандита, но, по крайней мере, я могу распознать в человеке майявади, послушав, что он говорит, и, конечно же, я должен иметь серьёзные знания, чтобы не попадать под влияние майявади.

Читая книги Прабхупады, я также смотрел, не говорится ли в них что-нибудь о коровьем молоке. Доктор Ананд рассказал мне, что как-то он читал лекцию и один человек возразил ему: «Вы утверждаете, что молоко вредно для здоровья, но Кришна в «Бхагавад-гите» советует пить его». По словам доктора Ананда, он на это ответил: «Я читал «Вхагавад-гиту» пятьдесят раз и не помню, чтобы Кришна говорил, что мы должны пить молоко». Я напомнил доктору стихи, в которых Кришна говорит, что вайшьи должны защищать коров и что среди коров Он – сураб-хи. В ответ доктор Ананд сказал, что это всё равно не означает, что мы должны пить молоко коров, поскольку их молоко предназначено для телят. Его слова отравляли моё сознание. Потом я вспомнил, что «Бхагавад-гита» содержит лишь краткое изложение философии сознания Кришны, поэтому не следует,думать, что мы найдём там ответы на все вопросы. Но если мы откроем «Бхагаватам», то увидим, что там неоднократно говорится о молоке и молочных продуктах. В одном месте.Господь Вишну говорит, что Его радуют жертвоприношения, которые люди совершают, кормя брахманов пищей, приготовленной на гхи. А в книге «Кришна» говорится, что Кришна постоянно пил молоко и йогурт, – так Он подавал нам пример. И в других книгах можно прочитать, что все садху пили коровье молоко. Например, Шукадева Госвами пил только молоко коровы. Доктор Ананд говорит, что, если мы хотим пить молоко, то следует пить козье молоко, но Шукадева пил коровье молоко, и Прабхупада тоже всегда пил только молоко коровы.

Я был очень рад тому, что у меня были с собой мои книги, и я мог выбрать из них подходящие цитаты. Например, такие:

Человеческая цивилизация предполагает развитие брахманической культуры, а для её сохранения весьма существенной является опека коров. Молоко – это чудо, ибо оно содержит в себе витамины, поддерживающие такое физиологическое состояние человека, которое требуется для высших форм деятельности. Брахманическая культура может развиваться только в том случае, если людей учат развивать в себе качество благости, а для этого в первую очередь необходимы молоко, фрукты и злаки.

– Шримад-Бхагаватам, 1.16.4, коммент.

Кроме того, вайшьям надлежит заботиться о коровах, чтобы у людей было вдоволь молока и молочных продуктов, без которых у человека не может быть ни здоровья, ни разума, необходимых для поддержания в обществе культуры, предоставляющей каждому его члену возможность познать высшую истину.

– Шримад-Бхагаватам, 2.5.37, коммент.

Конечно, если вы будете употреблять слишком много молока (как, впрочем, и любого другого продукта) вы заболеете. Но это вовсе не означает, что мы должны совсем перестать пить коровье молоко, – это не относится к нашей вайшнавской традиции.

Всё это я выложил доктору, приведя при этом кучу цитат. И после этого доктор стал косо смотреть на меня, особенно когда заметил, что я разговариваю с другими его пациентами.

Ещё я посмотрел, что говорится в наших книгах о здоровье. Насколько я помню, Прабхупада часто писал в своих письмах, что преданные должны быть здоровы. И каждое своё письмо он заканчивал словами: «Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии». Но с другой стороны, Прабхзшада подчёркивал, что и в заботе о здоровье тоже нужно знать меру. Он говорил, что человек всегда будет здоров, если будет просто вести правильный образ жизни. Но в санатории доктора Ананда забота о здоровье была чем-то вроде религии. Те, кто жил там, не желали предлагать пишу Кришне. Они ели только для того, чтобы удовлетворить свою физиологическую потребность. Поэтому они так не любили готовить. Как раз таких людей и описывает Прабхупада в одном из своих комментариев, где он говорит, что есть люди, совершенно помешанные на своём здоровье.

В Бомбее в 1977 году во время лекции в пандале один хорошо, одетый индиец среднего возраста спросил Прабхупаду: «Свамиджи, насколько важны здоровье и здоровый образ жизни, и как, по-вашему, человеку лучше заботиться о своём здоровье? И есть ли какая-то связь между вашей миссией и пропагандой здорового образа жизни?».

Прабхупада: Что такое здоровье? Прежде всего, вы должны понять, что, как бы здоровы вы не были, вы всё равно должны будете умереть. Чем же вам в таком случае поможет забота о здоровье? Джанма-мритъю-джара-вйадхидухкха-дошанударшанам. Так говорит Кришна. Это не мои измышления. Вы можете изо всех сил заботиться о своём здоровье, и всё же когда-нибудь вы должны будете умереть, – это закон природы. Чем же вам поможет ваша забота о здоровье? Что бы вы ни делали, вас в любом случае ожидает смерть. Вы никогда не будете здоровы, пока у вас есть это материальное тело. Вы всегда будете страдать… Глупые люди, введённые в заблуждение ложным самоотождествлением, думают: «Я улучшу своё здоровье, я улучшу это…». Ничего они не улучшат. Они целиком находятся во власти законов материальной природы.

– Шрила Прабхупада-лиламрита, т.6.

Отыскивая таким образом в книгах Прабхупады ответы на свои вопросы, я очень воодушевился. И всё же я не всегда следовал тому, что он говорит. Я был сильно болен, и поскольку я платил доктору Ананду (вернее, мой отец платил), я считал, что должен пройти полный курс лечения. Однако очень сложно извлечь нектар верного учения о здоровом образе жизни из горшка с ядом философии майявади. Когда я немного окреп, доктор настоял, чтобы я тоже принимал участие в некоторых групповых занятиях, и я подчинился: я начал заниматься хатха-йогой, включая пранаяму и даже «медитацию». Я поклонялся солнцу, не употреблял молочные продукты и много разговаривал о здоровье, и всё же я не стал майя-вади (я надеюсь).

Глава 12

(Н.д.б.)

Если тот, кто читает эти строки, думает, что я искренний преданный, ему придется изменить своё мнение. И эту главу я пишу только потому, что Гурудев сказал мне о необходимости показывать, как действует майя.

Пока я был очень слаб и мне позволяли целый день лежать в своей хижине, жизнь в санатории казалась мне довольно сносной. Но когда я немного окреп и стал выходить на улицу, я увидел, что на самом деле представляет собой санаторий, и это меня встревожило. В нём жили самые разные люди, и каждый делал то, что ему нравилось. Я встречался с остальными пациентами только два раза в день во время групповых занятий, которые были обязательны для всех. Мы должны были также вместе принимать пишу, сидя под банановым деревом, но я настоял, чтобы есть одному, и платил сыну доктора Ананда за то, чтобы тот приносил мне еду в хижину.

Все очень скоро узнали, что я кришнаит. Они решили, что я не очень общителен (впрочем, так они думали обо всех членах Движения), и считались с моим желанием есть в одиночку. Однако иногда кое-кто из пациентов заглядывал ко мне, а немного погодя я тоже начал заходить к своим соседям, чтобы поболтать с ними.

Ещё пациенты сходились вместе, когда принимали солнечные ванны и сидели в особых чанах, наполненных лечебными грязями, которые благотворно действовали на позвоночник. Поскольку среди пациентов были женщины, я принимал солнечные ванны отдельно от всех, хотя остальные пациенты – и женщины, и мужчины – лежали и сидели вместе. Доктор Ананд хотел, чтобы пациенты всё делали вместе, чтобы они обменивались положительными флюидами и были счастливы. Мои флюиды, быть может, не были такими уж положительными, но я, по крайней мере, не нарушал установленный порядок. К тому же я заплатил за месяц вперёд и отца прислать мне ещё денег, чтобы заплатить за следующий.

Йогой мы занимались утром и на закате на круглой площадке с плотно утрамбованной землёй. Занятия проводил сам доктор Ананд. Мне нравилось делать всякие наклоны и упражнения на растяжение, но я чувствовал отвращение ко всему, что хотя бы отдаленно напоминало медитацию, потому что я считал, что доктор пытается заставить нас стать едиными с Абсолютом. Мне кажется, никто в санатории даже приблизительно не понимал, что мне не нравится в учении, проповедуемом доктором Анандом. На все мои доводы они сказали бы: «Ты преданный Кришны, а мы преданные кого-то другого, но когда мы вместе, мы можем возвыситься над поклонением разным богам и стать Одним». Если бы я попытался объяснить им, что выше всех богов стоит Верховный Господь, являющийся источником и безличного единства, и что целью нашей медитации должно быть установление с Ним личной связи, они решили бы, что это «ещё одна теория». Они же хотели сливаться с безличным Единством, входя ненадолго в состояние медитации, а затем выходить из этого состояния и быть самими собой. Не думаю, что, говоря это, я несправедлив к ним, – именно этого они и хотели. Они не жаждали обрести Бога. К сожалению, у меня тоже нет страстного желания (лаулйам) обрести Кришну, но я хотя бы знаю, что это является целью. Любая практика, любая так называемая медитация, преследующая какую-то другую цель, всего лишь обман. Поэтому я либо сидел в своей хижине, что было запрещено, либо выходил из неё и общался с другими, но постоянно перебивал доктора Ананда и остальных словами: «Нет, это всё не так», – либо же я участвовал вместе со всеми в занятиях, в основе которых лежало учение майявади. И последнее я делал чаще всего. Наверное, у меня был и другой выход, – например покинуть санаторий, но я был не способен на это.

Прежде чем рассказывать вам, ка.к на меня влияли те, кто жил в санатории, я должен сказать о них несколько слов.

Моя хижина стояла в центре санатория. Рядом со мной жила старая женщина из Швейцарии, у которой была необычная, уже устаревшая манера говорить по-английски. Я сам и мое повторение мантры вызвали у неё большой интерес. Я знаю, что мы не должны оставаться наедине даже со старой женщиной, но в санатории было невозможно следовать всем предписаниям, и я иногда сидел с ней на скамейке перед её хижиной. Она много знала об ауре, свечении, которое исходит от человеческого тела и которое некоторые люди способны видеть. Она утверждала, что, увидев ауру какого-нибудь человека, а затем погрузившись в глубокую медитацию (в которой она, по её словам, не могла находиться очень долго, так как это требует большого физического напряжения), она может рассказать о прошлых жизнях этого человека и о его настоящих достоинствах и недостатках. Когда она сказала это, я подумал: «Ой-ой-ой, кажется, она собирается рассказать мне обо мне». Когда я встречаю людей, сведущих в астрологии или психологии, я в одно и то же время испытываю и любопытство, и желание убежать. Но Бренда (так звали эту женщину) была моей соседкой. «У тебя очень чистая аура, – сказала она, – и в ней много ярких цветов». Ещё она сказала мне, что в прошлой жизни я достиг совершенства в йоге, а много-много лет назад был приближённым Гаутамы Будцы. Это показалось мне интересным., так как в «Вхагавад-гите» говорится, что, если человек в этой жизни обратился к сознанию Кришны, значит в прошлой жизни он был йогом.

Из-за всех этих разговоров с Брендой я очень возгордился. Я пытался рассказать ей о Кришне и о повторении Святых Имён, но, хотя ей и нравилось слушать, как я повторяю мантру, она считала, что и так всё знает об этом. К тому же я для неё был всего лишь ребёнком. Но ей понравилась моя аура, и она иногда говорила мне, как она выглядит в тот или иной момент времени или когда я сталкиваюсь с какими-то сложностями. Она сказала, что я обладаю необычными способностями, благодаря которым я могу общаться с другими существами, но я не использую эти способности. Бренда ела особые пищевые добавки, которые привезла с собой. Это были, как она объяснила, редкие водоросли, которые растут только в Исландии и употребление которых в пишу продлевает жизнь. Она и мне иногда давала эти добавки. В общем, Бренда не оказывала на меня большого влияния, когда же я пытался повлиять на неё и спрашивал, не хочет ли она послушать книгу «Кришна» или попеть Харе Кришна, она отказывалась.

Более сильное влияние имел на меня мой сосед с другой стороны, тридцатилетний датчанин Бад. Как он рассказывал, он с детства болел бронхитом, но после месяца лечения у доктора Ананда, начал быстро поправляться. Помимо процедур, предписанных доктором Анандом, он занимался ещё спортом. На словах доктор осуждал всё, что не относилось к натуропатии, но на деле позволял своим пациентам делать, что они хотят. Он и сам употреблял в пишу продукты, которые другим есть не рекомендовал. Что касается Бада, то он поднимал тяжести, и поэтому у него было очень мускулистое тело. Он и мне посоветовал делать физические упражнения. Чтобы не показаться необщительным, я начал заниматься с пятикилограммовыми гантелями, которые он дал мне, и через некоторое время мои мышцы заметно окрепли.

Ещё Б а д умел делать массаж, и у него был прибор, который током воздействовал на отдельные участки тела. Б ад сказал, что с помощью этого прибора я смогу избавиться от поноса, и я несколько раз брал у него этот прибор и подключал его к своему телу, однако никакого улучшения я что-то не заметил; единственное, что я чувствовал, – это слабый удар током.

Я почти не говорил с Бадом о сознании Кришны. Когда я спросил его, какому учению он следует, он ответил: «Я ничему не следую, я просто живу». Он употреблял в

пишу особые добавки, содержащие пергу, которая, по его словам, даёт человеку необыкновенную энергию. У меня было очень мало энергии, и я попробовал принимать в пишу эти добавки, но я так ничего и не почувствовал. Со мной всегда так случается: какие бы самые необычные препараты я ни принимал в пишу, я никогда не чувствую того, что, по словам других, должен чувствовать от их применения.

В двух других хижинах жили двое респектабельных индийских бизнесменов. Обычно, когда доктор Ананд их не видел, они сидели на поляне, расположенной между их хижинами, и курили. Кажется, они приезжали в санаторий каждые два года, чтобы лечиться от гипертонии. Вполне возможно, иногда вечером они пили у себя вино.

Ещё в санатории были юноша и девушка из Франции, живущие в одной хижине и у которых всё время играл магнитофон. Музыка, которую они слушали, была довольно любопытной: Вах, Моцарт, Боб Дилан. Но они ни у кого не спрашивали, хотят ли другие слушать её, и включали магнитофон на полную громкость. Я пожаловался на это доктору Ананду, но он только улыбнулся и сказал, что ничего не может поделать.

Все знали, что я преданный, но никого, похоже, это особо не волновало. Я каждый день наносил на лоб тила-ку, но дхоти я постепенно перестал носить. Большинство мужчин в санатории по совету доктора не надевали рубашек, а ходили в одних гаммах. В одной из книг доктора рекомендовалось даже ходить обнажёнными. По крайней мере, до этого в санатории не дошло. Но пациенты должны были надевать на себя как можно меньше одежды, чтобы воздух мог обдувать тело и оно было доступно воздействию солнечных лучей. К тому же многие мужчины, следуя принципу «назад к природе», проповедуемому в санатории, не брились. Под их влиянием я тоже перестал бриться. Я никогда не отращивал бороду, и мне было интересно посмотреть, какой она будет. В каждой хижине на стене висело небольшое зеркало, и я стал каждый день смотреться в него, проверяя, намного ли отросла моя борода и увеличились ли бицепсы. Это лишний раз доказывает, что Хираньякашипу был прав, утверждая, что общение подобно прозрачному стеклу, которое принимает цвет того предмета, что находится за ним. Хотя моей целью было вылечиться, чтобы вернуться вновь к преданному служению, всё же из-за общения с непреданными я стал внутренне и внешне меняться.

Глава 13

(Н.д.б.)

Я начал новую главу, потому что хочу рассказать о самом неприятном из всего, что со мной было в санатории. Я надеялся, что об этом напишет С.д.Г., потому что самому мне стыдно об этом рассказывать, но он и Гурудев решили, что для меня будет лучше, если я сам расскажу, что со мной произошло. В приключенческих книгах, которые я когда-то читал, люди попадали в более серьёзные переделки, чем я. В моей жизни не было особых бедствий, так как, став преданным, я оказался под зашитой Кришны. На обложке журнала Шрилы Прабхупады «Назад к Богу» можно прочитать: «Где есть Бог, там нет тьмы». Но верно и обратное: как только мы отказываемся от покровительства Кришны, которого можно сравнить с солнцем, мы тут же погружаемся во тьму.

Я не буду подробно рассказывать о своём падении, так как мне тяжело говорить об этом, и к тому же я не вижу в этом никакой пользы. Но я и не стану ничего утаивать.

В общем, дело в том, что Бад подсыпал мне в стакан с соком какой-то наркотик. Прежде чем стать преданным, я пробовал принимать наркотики, и насколько я могу судить, то, что он мне дал, был, скорее всего, ЛСД. Я был очень удивлён тем, что он так жестоко подшутил надо мной. Может быть, он думал, что это будет очень забавно, а может, он хотел доставить мне удовольствие. Но он знал, как строго я следую предписанию, запрещающему употребление наркотиков, поэтому мне кажется, что он сделал это с дурным умыслом. Быть может, он считал, что я слишком высокомерно веду себя.

В первую минуту я подумал, что у меня опять начался бред, но жара у меня не было, поэтому я никак не мог понять, откуда у меня такой прилив энергии и с чего это вдруг на меня нахлынули все эти экстатические чувства. Одно было несомненно (в этом убеждал меня мой прошлый опыт): все эти переживания были материальны, всё это было майей. Затем пришел Бад и сказал мне о своём поступке. Я попросил его уйти. У него был такой вид, словно он раздумывал, побить меня или нет, но в конце концов он ушёл. Уходя, он сказал нечто такое, что я не могу написать здесь.