Текст книги "Оболочка игры"

Автор книги: Сара Парецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

  Ленора тоже это слышала. Она притормозила достаточно долго, чтобы высунуть голову в окно.

  «Стив Такстон там на своем вертолете. Интересно, не заблудился ли кто-нибудь. В этих лесах чертовски легко исчезнуть; вы двое это понимаете? Болота, которых нет ни на каких картах, рыси, выходящие из спячки медведи – надо знать, что делаешь ».

  Расима побледнел. Я, наверное, тоже. Даже укрывшись в доме, как Тарик смог справиться самостоятельно?

  Мы проезжали указатель, указывающий на начало тропы, когда раскат грома сотряс джип. Валун раскололся и осколок размером с кулак ударился о лобовое стекло. Серия громких скулов и хлопков, лед и грязь вдоль дороги взбаламучивала и плюлась.

  – Какого черта… – крикнула Ленора.

  «Они стреляют из вертолета!» Я плакал. «Сойдите с дороги, залезьте под деревья!»

  Она боролась с рулевым управлением и шестернями и въехала в канаву у дороги, а затем поднялась по другой стороне в лес. Стрельба прекратилась; шум вертолета утих.

  Ленора была в ярости. Она нажала кнопку быстрого набора на своем телефоне. «Стив Такстон, о чем это было, черт возьми? Вы берете охотников на волков? Ты чертовски близко – что? ВОЗ?"

  Она молчала, пока кто-то долго говорил на другом конце провода. Когда она повесила трубку, ее лицо побелело от гнева.

  "Хорошо. Вы двое, выйдите из машины. Когда я увидел эту девушку в арабском шарфе, я подумал, но это более или менее свободная страна. У меня с собой пистолет, и я готов его использовать: мы ищем террористов по эту сторону границы, что бы они ни хотели делать в Канаде ».

  «Кто такой Стив Такстон?» Я попросил. «А о чем была стрельба?»

  «Как будто ты не знал». Она вытащила пистолет из-под сиденья. Это был «Глок», но на нем была грязь с пола машины.

  «Притворись, что не знаю. Мы здесь, чтобы прогуляться возле Голубиной реки. Кто стрелял в тебя? »

  Ленора покачала головой, глаза горели. «Такстон сказал мне, что у него есть пара агентов ICE, которые ищут арабских террористов, отца и дочь, скрывающихся в этих лесах».

  «Если вы думаете, что я чей-то отец, позвольте мне объяснить разницу между x– и y– хромосомами», – сказал я. «Но, пожалуйста, попросите мистера Такстона описать своих агентов ICE. Если они размером с красное дерево, с медвежьей шкурой на голове, заменяющей шерсть, то это не ICE: они члены русской мафии. Они убьют его и тебя, и меня, и мою племянницу только по той причине, что они получают огромное удовольствие, причиняя людям боль ».

  «Может быть, а может и нет». Рот Леноры был бескомпромиссным. «Вы выходите. Если вы действительно туристы, отправляйтесь в поход, а я вернусь и посмотрю, кто есть кто ».

  Она махнула пистолетом Расиме, чье собственное лицо было искажено страхом. Расима расстегнулась и на трясущихся ногах вышла из джипа.

  «Лучше держите этот пистолет в коробке или в кобуре», – сказал я, вылезая наружу с нашими рюкзаками. «Glock Nineteen не любит грязь на дуле; это может иметь неприятные последствия для вас ».

  Ленора только приказала мне закрыть дверь; ей нужны были обе руки, чтобы держать джип, но она боялась опустить «глок» на случай, если я или мой товарищ-террорист за него нырнем. Она попятилась к краю канавы с такой энергией, что джип чуть не перевернулся на левую сторону.

  «Мне очень жаль, Виктория», – прошептала Расима. «Теперь я подверг тебя опасности для жизни».

  Я покачал головой. «Это похоже на плач, который, как вы сказали, тратит впустую время и энергию. Обвинения также тратят время и силы. Мы недалеко от тропы Портиджа; мы наденем ботинки и микрошипы, достанем воды и закуски и наметим наш маршрут ».

  62

  Пламя и Лед

  T он вертолет остался рядом с пограничной Trail. Насколько это было возможно, мы с Расимой держались за деревья, хотя проталкивание через папоротник и обход болота затрудняли наше движение. Я не был уверен, насколько мы видимы сквозь еловый полог над нами, но, по крайней мере, в нас никто не стрелял. Медведи за нами тоже не погнались.

  Мы должны были купить трости, когда были в Buy-Smart. Большие плитки шоколада, универсальный нож, надувные матрасы, походная печь – все это могло бы помочь. Неудивительно, что Ленора Пиццола думала, что «мы, девушки», на самом деле не туристы: мы не были. Когда мы нашли несколько упавших веток, мы использовали их как импровизированные трости для ходьбы, что облегчило нам путь.

  Мы работали с компасом и рукописными инструкциями Феликса – он слишком беспокоился о том, что кто-то взломает его компьютер, чтобы напечатать их.

  Пока мы шли, Расима рассказал мне о роли Феликса в этой истории. Когда он приехал сюда с Тариком, он снял дешевую хижину недалеко от Гран-Марэ, где хозяева не обеспечивали уборку. Днем Тарик скрывался там, пока Феликс осматривал границу.

  «Они, конечно, не могли мне позвонить, и я четыре дня просидел в Чикаго в полном ужасе, но они тоже были напуганы. Некоторые местные жители неоднократно замечали Феликса: здесь мало кто живет, а стоит чужой.

  «Местные жители сказали Феликсу, что ему нужно быть очень осторожным, поскольку иммиграционный пограничный патруль был – это слово, я не могу вспомнить – в любом случае, они активны. В конце концов, Феликс почувствовал, что должен кому-то довериться, и пошел на риск с этими людьми ».

  Они предложили Тарику использовать заброшенный дом, глубже в лесу, а не по размеченной тропе, но нетрудно добраться до него, если вы знаете, куда идете. Они обещали присмотреть за Тариком, пока Феликс и Расима не вернутся с Дагоном; тогда они могут попытаться пересечь границу дальше вглубь страны, когда погода облегчит ходьбу.

  Это был тот дом, к которому мы с Расимой пытались добраться. Мы тщательно следовали инструкциям Феликса, покинули пограничную тропу, пройдя по ней 1,23 мили, двинулись на северо-запад-север через лес. Сквозь пение птиц и шелест наземных животных мы все время слышали, как вертолет кружит, уходит на запад, петляет к большому озеру и возвращается.

  Расима споткнулся о бревно и упал головой в терновый куст. Она не издала ни малейшего стона, как я выдергивал шипы с ее лица и рук. Я поскользнулся на ледяном пятне и приземлился в грязи. – Хорошая маскировка, – пробормотал я, используя рукав куртки, чтобы стереть с глаз грязь, чтобы продолжить. Мы по очереди показывали компас и направления. Наше настроение упало, так как холод и усталость истощили наши резервы: никто из нас не спал прошлой ночью, но я особенно беспокоился за Расиму, ослабленную тем временем в тюрьме. Было уже три часа, и темный лес темнел еще больше, когда солнце начало садиться за холмы.

  Мы свернули с курса, когда Расима заметил дом слева от нас. Его покрытые мхом серые каменные стены сливались с окружающим лесом.

  Дом был не намного больше сарая, в котором держали Рино в лесном заповеднике. Подойдя ближе, мы увидели дымоход, выходящий из единственного окна на северной стороне. Пристроили дополнительную трубу и положили ее на землю, так что дым поднимался в тридцати футах от дома и растворялся в кустах.

  Расима подбежал к двери, забыв об усталости, с криком: « Баба, Баба, клизма Расима!»

  Узкая дверь открылась, и появился человек, почти такой же маленький, как Расима. Он махал руками, отталкивая ее, крича что-то по-арабски. Расима остановилась, ее лицо было залито болью. Я догнал ее и схватил за руку. Позади Тарика появился большой белый мужчина. На нем была новая оранжевая охотничья куртка, но его седеющие волосы все еще были убраны с лица скульптурным боковым взмахом.

  «Жерваз Кетти!» Я шагнул вперед, улыбаясь. «Я думаю о тебе больше как о парне с пляжа Гавр-де-Анж, а не как о лесорубе. Надеюсь, вы оставили своего шумерского змея дома – если он зацепится за деревья, вам будет трудно его найти ».

  «Кто бы вы ни были, уйдите с дороги. Я хочу девушку, и я пристрелю тебя, чтобы заполучить ее.

  «Я В.И. Варшавски, Жерваз. Мы встретились у лифтов в здании Grommet несколько недель назад. Вы были со своими юристами, которые, похоже, не могут защитить вас от людей, взламывающих вашу систему Rest EZ, не так ли? Что это за деньги нельзя купить? Не просто счастье, а смекалка. У вас так много денег и столько власти, что вы забываете, что вам нужно немного старомодного здравого смысла ».

  «Вик!» Расима ахнула рядом со мной. «Не волнуй его».

  «Он как Башар», – сказал я. «Умиротворите его или взбудоражьте, он все равно будет двигаться вперед, как задыхающийся бык». Я понизил голос. «Скажи своему бабе по-арабски, что, когда я начну бежать, он должен упасть на землю и уйти с дороги. Ты тоже."

  Я продолжал идти к дому, держа дерево более или менее между мной и Кетти. Краем глаза уловил движение на правом боку. Митти, телохранитель, с автоматом под мышкой.

  «Первая жена Ярборо. – Убийца мячей, – сказала Кетти. „Я вспоминаю тебя сейчас. Дикки будет рад узнать, что я застрелил тебя для него, убрал один беспорядок из его жизни. Я хочу золотую статую, я хочу ее сейчас. И я буду стрелять на поражение “.

  Я сунул руку в рюкзак и вытащил темный носок. «Это в этой сумке. Если хочешь, приходи и возьми ».

  Я пригнулся и стал зигзагообразным курсом пробежать мимо дома. – крикнул Расима по-арабски. Стрельба. Крики, крики, грохот ног за мной. Я не мог рискнуть повернуться. Моя кожа покалывала в ожидании пули.

  Я шагнул в болото, вырвал ногу и свернул направо. У меня шов по бокам, но грохот позади меня толкнул меня вперед.

  Река возникла так неожиданно, что я не успел остановиться. Я упал вперед, приземлившись лицом на лед, ноги в воде были настолько холодными, что они онемели почти до того, как я вытащил их.

  Коричневая вода, беспокойно бурлящая под глыбами льда. Я не стал вставать, а начал скользить задницей по льду в сторону дальнего берега. Блок, на котором я был, треснул, начал ломаться. Я вытянул руку за другой кусок и сумел скользить по нему, как только первый блок раскололся.

  Я видела оранжевую куртку Кетти. Он бежал на полном ходу, но Митти схватил его за секунду до того, как он упал в реку. Митти выстрелил в меня. Моя вторая ледяная глыба начала трескаться, и я заскользил, ступив ногами в воду, схватившись за края руками. Я повернулся, плюхнулся вперед. Лед подпрыгнул, но выровнялся. Мимо проплыла небольшая ветка. Мои руки были почти бесполезны, сами по себе глыбы льда, но мне удалось схватить ветку и использовать ее как импровизированную лопатку.

  Я был посреди реки. Течение было сильным и закружило меня, потянув к большой воде. Я оперся на ветку и с трудом поднялся на ноги.

  «Приходи за своим Дагоном, Кетти: он будет в Канаде через пять минут».

  Я накинул носок на голову петлей. Митти снова начал стрелять, но Кетти оттолкнула его – если пуля попадет мне в середину реки, Дагон исчезнет навсегда.

  Я повернулся к нему спиной и начал неуклюже управлять своим ледяным покровом. Он сжимался, по ногам плескалась вода. Я врезался в дерево, которое несла река. Удар сбил меня с ног. Я схватился за дерево, когда упал, и сумел оседлать его. Дерево ударилось о ледяную массу, которая вздымалась набухшей водой. Нестабильная ледяная плотина, соединяющая Соединенные Штаты с Канадой, в шестидесяти футах от нас. Я могу добраться до Канады на шестьдесят футов. Дюйм за дюймом – вот как мы попадаем в безопасное место, на свободу.

  Передо мной поднялся речной туман. Холод владел мной. Я обернулся и увидел быстро приближающуюся ко мне оранжевую куртку Кетти. Он добрался до американского конца ледяной дамбы и почти бежал ко мне.

  «Это твое, Жерваз, ты выиграл», – крикнул я и швырнул ему мокрый носок.

  Кетти сделала выпад и схватила носок, когда он упал в воду. Он распахнул ее и сунул внутрь руку. Когда он понял, что все, что у него было, это мокрая шерсть, он взревел от ярости и швырнул ее в реку. Митти снова выстрелил, из ружья полетели пули по льду. Внезапно раздался рев; ледяная плотина прорвалась, и река выбросила миллиардера и телохранителя в большую воду.

  63

  Пограничный переход

  S omeone схватил меня сзади , но там ничего не осталось во мне. Они завернули меня в одеяло; У меня не было сил сопротивляться. Я был безжизненным ковриком, запертым в кузове фургона. Я проснулся от яркого света, положив руку на шею. Я слабо бью по нему.

  «Стой, мисс, стой. Ты в безопасности. Вы в больнице ».

  Члены Нации Анисинаабэ подняли меня с ледяных скал на берегу реки на канадской стороне, но я узнал об этом позже. Позже в больнице в Тандер-Бей. Позже, когда я оправлялся от переохлаждения и обморожения, иммиграционные власти Канады выступили против меня по поводу моего незаконного перехода.

  Мой паспорт был в рюкзаке, который я уронил, когда бежал по лесу в среду. Я нашел убежище в своих ранах и притворился спящим под тяжестью их допроса. Я не хотел объяснять, что делаю на границе, пока не узнаю, где находится Расима и нужно ли мне защищать ее от властей по обе стороны реки. Анишинаабэ оказали дополнительную помощь: они нашли мой паспорт и передали его канадцам.

  Лежа на больничной койке в Тандер-Бей, я увидела труп Кетти в вечерних новостях. Его и Митти унесло вниз по реке к Верхнему, но течение отбросило их на скалу в устье реки. Съемочная группа Thunder Bay продемонстрировала героические усилия местных парамедиков по оживлению пары.

  «Река Голубь уносит более одной жизни в год от неопытных туристов, которые думают, что могут преодолеть лед или пороги. Чикагскому сыщику В.И. Варшавски исключительно повезло, что он умер от обморожения; американскому магнату Жервасе Кетти и его телохранителю Дмитрию Ракитину повезло меньше ».

  Во время спасательных операций крупным планом камера остановилась на кольце змеи на правой руке Кетти. «Мы узнали, что этот необычный шарм – экспонат музейного качества с древнего Ближнего Востока. Г-н Кетти был хорошо известен как коллекционер артефактов из Ирака и Сирии; его дочь сказала нашему репортеру, что это было недавнее приобретение, которое, как он думал, принесет ему удачу в многоплановых предприятиях, которые он курировал. К сожалению, это не могло защитить его от коварных перекрестных течений Голубиной реки ».

  Мне нравилось думать, что богиня отомстила Кетти за его жестокое расчленение ее рук. Мое спасение было побочным эффектом, за что я был благодарен. Я должен был бы спросить Сансена, на какие жертвы шумерская богиня могла бы пойти, оказав такую ​​огромную услугу.

  Я надеялся, что ее услуги распространятся на защиту Расимы и ее отца, но я всю ночь волновалась в своей больничной палате, не имея возможности спросить о них из-за боязни привлечь внимание пограничных патрулей.

  На следующий день в больнице разрешили навестить одного из старейшин Анисинаабе; она рассказала мне, что случилось. Старейшина сказал, что Анишинаабе были предупреждены выстрелами в укрытие Тарика. Они не допускают на свою землю оружия, за исключением разрешения на охоту, выданного вождем племени. Группа мужчин бросилась к убежищу Тарика, но к тому времени Кетти и Митти преследовали меня по лесу. Митти пытался застрелить Расиму и Тарика, но Кетти крикнула, что они отложат на потом; им нужно было двинуться, пока я не исчез.

  Анишинаабе хотели отвести Катаба в здание племени для тепла и безопасности, но Расима настояла на том, чтобы следовать за Кетти: «Мы не собираемся сидеть в безопасности, пока Виктория рискует своей жизнью ради нас», – сказала она.

  Анисинаабэ не требовало особого мастерства, чтобы идти по следу из сломанных веток и грязным следам, по которым мы с Кетти оставили. Они достигли реки, когда Кетти и Митти вышли на лед.

  «Мои двоюродные братья видели вас в реке и были в ужасе за вашу безопасность, но не могли добраться до вас. Они написали СМС нашим кузенам с канадской стороны. Наши двоюродные братья приехали на плоту, а вы уже падали со своего бревна на берег ».

  Она сухо засмеялась. «Вы пытались бороться с ними, а они пытались спасти вас. Что касается двух мертвецов – когда на прошлой неделе тронулся лед, мертвые ветви деревьев образовали естественную плотину, которая заблокировала часть льда. Вот где они переходили, но когда они начали стрелять из этого оружия, звуковые волны разрушили плотину. Я не знаю, почему они думали, что могут прийти на нашу землю, чтобы убивать людей, поэтому я не испытываю сожаления по поводу их кончины ».

  Сам я горя не чувствовал. Кто-то с деньгами и властью Кетти мог обернуть себя таким количеством защитных юридических слоев, что я не мог представить себе способ привлечь его к ответственности.

  Ленора Пиццола помогла разобраться с властями по обе стороны реки. На второй день моего пребывания в больнице она пришла раскаявшись. После того, как она выбросила нас с Расимой навстречу нашим судьбам, она поехала на пограничную станцию ​​США в устье реки Голубь.

  «Я сказал, что знаю, что они охотились за парой террористов, но что их агенты чуть не уничтожили мой джип в процессе. Это заставило всех пограничников намылиться, потому что, конечно, у них не было никаких агентов в вертолете. Они связались со Стивом по рации, желая знать, что, черт возьми, происходит. К тому времени эти два гиганта уже наводили на него пистолеты, чтобы заставить его не спать. Я не знаю, что они думали, что будут делать, когда он спустится. Может быть, пристрелить и его.

  «Они привыкли, что все, что они делают, сходит с рук – нападение, изнасилование, убийство», – сказал я. «Они работали на миллиардера, их дом находится в России – их никто никогда не арестовывал, не говоря уже о том, чтобы они предстали перед судом».

  Ленора скривилась. «Думаю, это правильно. Стив сказал мне, что они искали дом, где в лесу жил отец твоей молодой девушки. Они вели того парня Кетти и еще одного русского сверху. Время от времени Стив мельком видел вас и вашего друга, и эти два русских смеялись, но Стив не мог разобрать жаргон, поэтому он не знал, о чем они говорят ».

  Она глубоко вздохнула. «У меня был долгий день с пограничным патрулем. Конечно, я знаю некоторых из них, один из них живет в Луцене, и мы вместе тренируем наших ездовых собак, но им нужно было знать, кто меня нанял, кто отправил вас сюда, почему я решил, что вы террорист ».

  Она возилась с ремешком для часов, но решительно посмотрела мне в глаза. «Мне не следовало поступать так, как я, судя эту молодую девушку только потому, что она носила шарф на голове. Находясь так близко к границе, мы получаем десять предупреждений в неделю, поэтому мы не обращаем на них внимания, а затем я встречаюсь лицом к лицу с настоящей мусульманской девушкой и веду себя так, как будто она только что приехала из Ирака с привязанными к телу гранатами. Мне действительно стыдно.

  Я задавался вопросом, повлияет ли это на результат. Даже Спорщик Леноры не смог бы пройти по лесу, по которому мы шли пешком, когда мы покинули пограничную тропу, но если бы она подвела нас поближе, мы, возможно, опередили бы Кетти до укрытия Тарика. А потом, я полагаю, столкнулся с Кетти и Митти где-то еще.

  «Мы все живем в эти дни слишком напуганно», – наконец сказал я так близко, как только мог, чтобы предложить отпущение грехов. «Нелегко доказать, что ты не террорист. Я, вероятно, всегда буду появляться в списках наблюдения, когда летаю, и это меня не радует ».

  «Я понимаю», – пробормотала Ленора.

  Она закончила свой рассказ приглушенным голосом. Начальник пограничной станции в конце концов поговорил с Дарро, поскольку самолет, на котором мы летели, был зарегистрирован на CALLIE Enterprises. Он послал Кэролайн Грисволд, своего помощника по телефону, поручиться за меня. Она пришла с видео-отзывами лейтенанта Финчли и различных чикагских энергетических брокеров. Самым важным, конечно же, был Дарро: как генеральный директор транснациональной компании со значительными канадскими интересами он имел больший вес, чем чикагский полицейский. Дарро записал для меня короткий комментарий – «Спасибо за то, что ваша русская мафия не расстреляла мой самолет», – за которым последовал его сухой смех.

  Кэролайн также заверила меня, что, как только я захочу, я вернусь в Чикаго самолетом. Дарро нуждался в его Gulfstream, чтобы долететь до Найроби, но у фирмы был самолет меньшего размера, который доставил ее на север. Она отправит его обратно в Гранд-Марэ после того, как вернется в Чикаго.

  Когда я выписался из больницы, я был удивлен, обнаружив, что Дарро снял все обвинения. Моя борьба в глуши не имела ничего общего с работой, которую я выполнял для него.

  Когда я покидал территорию больницы, меня меньше удивляли камеры, устремившиеся на меня – мертвый миллиардер всегда в новостях. Тот, кто утонул в реке в компании русского мафиози, – большая новость.

  «Кетти собирала артефакты, украденные из сирийских и иракских музеев», – сказал я репортерам. «Он подумал, что у меня есть один, и погнался за мной через реку, пытаясь вернуть его».

  «Что это было?» все они хотели знать.

  Я развел руками. «Он был неправ: у меня нет никаких артефактов, украденных или каких-либо других. Он запутался. Он имел дело со скандалом в одном из своих основных предприятий, его кредитной компании до зарплаты, и он не мог ясно мыслить ».

  Я попытался провести их через манипуляции с ценами на акции, но это было неинтересно; украли сирийское золото стало новостью.

  «Вам следует поговорить с его адвокатом из Чикаго Ричардом Ярборо. Кетти подарила Дику несколько старинных фигурок, в том числе ту, руки которой Кетти сняла, чтобы он мог добраться до той золотой змеи, которую носил на правой руке. Дик может рассказать вам все об этом ». Я любезно дал им личный номер Дика, а также прямую линию офиса Глиниса.

  Ленора отвезла меня обратно в Гранд Марэ, где я провел ночь с Тариком и Расимой, прежде чем отправиться домой. Ленора оказалась более чем достойным соперником для банды тележурналистов, преследовавших нас. Я решил, что могу начать ее прощать. В конце концов, это не ее вина, что Кетти знала, куда я направляюсь. Это сделал Дик или, по крайней мере, Глинис Хадден, который взял Хармони, чтобы выманивать информацию у мистера Контрераса.

  Ленора арендовала загородный дом для Расимы и Тарика с комнатой для меня. Она убедила владельца отдать нам его бесплатно на неделю. Хорошо, я оправдал ее.

  Расима обняла меня, когда я вошел в дверь. «Виктория, ты мой герой на всю жизнь. То, что вы сделали для двух незнакомцев, для меня невероятно ».

  Ее отец стоял позади нее, нежно улыбаясь энтузиазму дочери. Когда она отпустила меня, он взял меня за правую руку обеими и заговорил с Расимой по-арабски.

  «Он говорит, что должен сказать вам, насколько он благодарен. Это правда, что многие заботы остаются, но их легче переносить, когда незнакомец выходит из ниоткуда и становится другом ».

  Остающиеся опасения, конечно же, были связаны с недокументированным статусом Тарика. Пограничные агенты здесь, в Миннесоте, сосредоточили внимание на Кетти, русских, которые были в его окружении, и на моей собственной деятельности, но они не оставили Тарика одного навсегда. Даже если бы они захотели, давление со стороны Вашингтона заставило бы их действовать, и действовать означало бы депортировать.

  «Канадцы приглашают Бабу», – объяснил мне Расима. «Он может быть поэтом в колледже в Торонто, где много сирийцев и много говорящих на арабском языке. Но тогда как мы можем видеть друг друга? Он не сможет сюда вернуться, а по моей студенческой визе я не могу приехать и уехать в Канаду. Но если он останется в Соединенных Штатах, то за ним придут и депортируют ».

  «Вы можете подать заявление в школу в Канаде», – предложила я. «В Монреале прекрасная инженерная школа».

  Она покраснела. "Да. Мы с Феликсом говорили об этом. . . . Но теперь, когда вы взяли на себя тяжесть ареста за убийство от Феликса и страха за безопасность Дагона от нас обоих, я хочу посмотреть, нравится ли мне Чикаго, когда я не боюсь за свою безопасность или безопасность Бабы. Или Феликса.

  Феликс был дома из больницы; он и Расима разговаривали несколько раз и, казалось, постоянно переписывались. Марта Симона с большим удовлетворением рассказала мне, что шериф согласился с тем, что Феликс не имеет никакого отношения к смерти Лоуренса Фоссона. Пограничники арестовали двух русских, которые следили за мной и Расимой в вертолете. Когда они узнали, что Кетти и Митти – Дмитрий Ракитин – мертвы, русские немедленно обвинили Ракитина во всех известных им преступлениях, включая убийство Фауссона, похищение и пытки Рино.

  Тарик сказал через перевод своей дочери, что не хочет принимать еще одно решение под круглосуточным ружьем. «С тех пор, как люди Башара пришли за мной, это было так. Двадцать четыре часа, чтобы отвезти Расиму в Бейрут, чтобы отвезти мою жену и сына в Иорданию. Когда меня выпустили, у меня было двадцать четыре часа на то, чтобы сесть на корабль, направляющийся в Гавану. А потом возможность сесть на лодку в Америку, чтобы увидеть мою дочь: снова двадцать четыре часа. На этот раз нет. На этот раз мне нужно подумать, прежде чем пересечь другую границу ».

  Лучшее, что я мог сделать, – это связать его с Мартой Симон, чтобы посмотреть, сможет ли она помочь что-нибудь решить.

  За обедом я спросил Тарика о переводе стихотворения Мандельштама, из-за которого он попал в тюрьму.

  Тарик знал русский язык. Он объяснил: во время холодной войны, когда Сирия была тесно связана с Советским Союзом, он провел год в Москве в качестве студента инженерного факультета, но его первой любовью всегда были стихи. Он подружился среди людей, распространявших самиздат; через них он узнал о творчестве великих поэтов-диссидентов 1930-х годов.

  «Ахматова, Пастернак, Цветаева. Для меня лучшим всегда был Мандельштам. Пытался переводить. Язык труден, но также… – Он стукнул рукой по бедру, пока Расима пытался подобрать слово.

  «Ритм, – предложил я, – или метр».

  "Да. Было тяжело, но замечательно. Когда я вернулся в Саракиб, я женился, у меня родился сын и моя красивая, умная дочь. Я ремонтировал велосипеды, водил экскурсии, но всегда писал стихи. Добрые французские друзья собрали мои стихи, и они оказались моими… – Расима снова попытался подобрать слово; мы остановились на «отмене».

  «Мои собственные стихи и некоторые из моих любимых переводов с русского, они были собраны вместе и опубликованы в Бейруте. Один из „узкошерстных полулюдей“ Башара увидел стихотворение Мандельштама и показал его Башару ».

  Тарик прочитал мне «Эпиграмму Сталина» по-русски, а затем по-арабски. Это звучало красиво на обоих языках, хотя я не понимал ни одного. Когда я вытащил телефон и посмотрел на него, я понял, почему он рассердит диктатора. Мандельштам писал, что у Сталина были усы, похожие на «бакенбарды тараканов», его последователи были «сборищем соблазнительных полулюдей», которые «ржали, мурлыкали или скулили» по его команде, его законы были «подковами», которые били людей по голове или по голове. глаз или пах.

  «В 1933 году, после того как„ Эпиграмма “достигла его ушей, Сталин арестовал и в конечном итоге убил Мандельштама», – сказал Тарик. «Конечно, ни один поэт не должен удивляться, когда полиция приезжает посреди ночи».

  Я подумал о ласковых полулюди в моем собственном правительстве, кричащих о «фейковых новостях», и поежился.

  «Проблема заключалась в усах», – добавил Тарик. «У Сталина был большой, как таракан, упирающийся в губу. У Башара крошечные, как карандаш, усы… Тарик потер пальцами по столу, имитируя ластик.

  «Пятно», – предположил я.

  «На своем трехминутном суде я все же пытался сказать, что Башара нельзя путать со Сталиным, потому что его усы были слишком маленькими».

  «Я уверен, что это не помогло». Я не мог сдержать смех и тут же извинился, но Тарик тоже тихо засмеялся.

  "Да. Не поможет, – сказал он по-английски. «Башару нужны большие тараканьи усы».

  Тарик провел двадцать два месяца в тюрьме Асада, двадцать два месяца, где его, помимо других пыток, били электрическими проводами. Когда его освободили, он немедленно покинул Сирию. Его жена умерла, сын остался в Иордании, но Расима, его любимый «крошечный клочок», был в Чикаго. Он пробился туда.

  64

  Самооправдание

  Я прилетел обратно в Чикаго на втором лучшем самолете Дарро с Расимой, которая очень хотела увидеть Феликса. Тарик остался в Гранд Портидж как гость народа Анисинаабэ. Это не было хорошим долгосрочным решением; Соединенные Штаты вполне могли бы послать агентов в племенной поселок в любой момент, но это дало бы ему некоторую передышку, так что ему не нужно было принимать круглосуточное решение.

  На следующей неделе Сансен возвращался из Аммана. Расима и Тарик согласились, что она должна передать ему Дагона для размещения в Институте Востока до тех пор, пока сокровища Саракиба не вернутся домой.

  «Этого может не случиться при моей жизни», – сказал Тарик. «Но это произойдет. Я не могу прожить жизнь без надежды, что колесо повернется и добро последует за злом ».

  На следующее утро после того, как я вернулся домой, я наслаждался долгим сном, а затем французскими тостами с мистером Контрерасом и Хармони, который снова останавливался с ним.

  «Я надеюсь, ты сможешь меня простить, Вик», – прошептала она. «Я остался, пока ты не вернулся, чтобы я мог извиниться».

  «Это вся вода над плотиной», – сердечно сказал мистер Контрерас, но Хармони покачала головой.

  «Я был сбит с толку, рассердился и сделал большие ошибки. Я хотел, чтобы дядя Дик хотел, чтобы я был в его семье, и поэтому я поверил ему, когда он сказал, что ему нужно получить те документы, которые были у Рино, чтобы он мог защитить ее. Думаю, я только наполовину ему поверил, но Глинис относился ко мне совсем не так, как тогда, когда я впервые сюда попал. Потом она вела себя так, как будто у меня какая-то серьезная болезнь, но она внезапно начала относиться ко мне как – я не знаю – как к племяннице, я полагаю. Они с мужем поселили меня в своей комнате для гостей. Но после того утра, когда мы пришли сюда и она взяла письмо, которое вы оставили дяде Сэлу, я увидел, что она и дядя Дик просто использовали меня.

  «Верно», – сказал г-н Контрерас. «Она увидела, кто ее настоящие друзья. Она сбежала от этого Глиниса и сразу же вернулась сюда.

  Митч и Пеппи были в восторге от встречи со мной дома. Я взял их и Хармони на озеро. Нарциссы и крокусы развевались возле дорожек, где мы с Хармони подверглись нападению двумя неделями ранее. В Чикаго приближалась весна.

  Позже в тот же день Хармони вернулась в Портленд: она оставалась в Чикаго достаточно долго, чтобы убедиться, что Рино поправляет, а после этого извиниться передо мной. Когда мы с мистером Контрерасом отвезли ее в аэропорт, он вручил ей плоскую ювелирную шкатулку.