Текст книги "Хорошие девочки никогда не бунтуют (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава 18

Исайя

Ну и ну, Хорошая Девочка?

Вечеринка уже вовсю грохотала, все давно надрались крепким алкоголем, который мы стащили у парочки девчонок – ничего сложного, если оттрахать их до потери пульса, заставив кончить чаще, чем они вообще считали возможным. По словам Шайнера. И, зная его, он вряд ли врал.

Мы с Кейдом, Брентли и Шайнером опоздали, но только потому, что мне пришлось обсудить с ними план насчёт Бэйна. Я знал, что он и его придурки (которым далеко до надёжности Бунтарей) будут здесь, и чувствовал – сегодня он вынесет мне мозги. Хитрый ублюдок. Любит смываться с таких вечеринок, и обычно я слежу за ним, чтобы докладывать папочке о его движухах ради тупой мести. Но сегодня мне нужны были дополнительные глаза. Я был уверен, что кто–то отвлечёт моё внимание. И не ошибся. Прошло три секунды – и я уже нашёл её.

– Идёшь? – Брентли крикнул мне, когда дверь захлопнулась за нами. Мои тяжёлые ботинки будто приклеились к полу, пока я не сводил глаз с настороженного взгляда Джеммы. Она была на другом конце зала, между нами – целая пропасть, но каждый нерв в теле чувствовал её. Мы встретились взглядами почти в ту же секунду, как я переступил порог.

Сегодня она выглядела иначе: одетая в чужую одежду, с макияжем, чуждым её нежному лицу. Выглядела горячо, не поймите неправильно, но без той ангельской чистоты, что была в школьной форме. Скорее, как ангел, опалённый прикосновением грешника.

Немного сексуальная, немного дерзкая, но всё ещё сияющая, как проклятые звёзды.

– Да, – пробормотал я, все еще не сводя с нее глаз. В данный момент между мной и Джеммой явно происходил негласный разговор, даже несмотря на грохочущую музыку и движущиеся тела между нами. Единственная проблема заключалась в том, что я не мог читать ее, как большинство людей.

С этой досадной мыслью я отвлекся от нее, чувствуя, как в глубине души заныло, когда я последовал за остальными Бунтарями к импровизированному бару. Я взял один из пластиковых стаканчиков неонового цвета и опрокинул его назад, позволяя «Файерболу» обжечь мое горло. Вытерев рот тыльной стороной ладони, я быстро осмотрел комнату, ожидая найти Бэйна. В конце концов, он был главной причиной, по которой я пришел сегодня вечером.

Нет.

Это было неправдой.

Я пришел увидеть Джемму. Я был готов загнать ее в угол и разрушить ту самую шаткую стену, которую она поспешно возвела, когда я рассказал о своем маленьком плане. Она заколебалась, когда я предложил ей деньги. Она лишь мельком оглянулась через плечо за несколько секунд до того, как открыть дверь художественной комнаты и убежать, но я уже видел небольшую трещину в ее фасаде сильной девушки. Джемме что–то было нужно, и я надеялся, что смогу дать ей это, хотя бы ради Джека.

Ковен. У меня защемило в груди при одной только мысли о том, что отец отправил его туда.

Часть меня хотела позвонить Джейкоби и выплеснуть на него все свое дерьмо – снова – за то, что он оставил нас в пыли, но я отказался удостоить его телефонным звонком.

Он не заслуживал того, чтобы слышать мой голос или знать, как дела у Джека. Потому что к черту его.

Звук трескающихся костяшек пальцев заставил Кейда скорчить гримасу.

– Что тебя гложет, брат? – Его губы сжались, когда он наклонился. – Обычно ты гораздо бодрее по субботам.

Шайнер толкнул меня локтем и поморщился.

– Да, я имею в виду... это же Ночь претендентов, брат. На кой хрен такое кислое настроение?

Ночь претендентов была столетней традицией, основанной самими Бунтарями – по крайней мере, если верить истории, которую нашел Шайнер. С годами она менялась с каждой группой Бунтарей, но действовали одни и те же правила. Если хочешь, чтобы тебя трахнули, приготовься к тому, что тебя потребуют, а девушки из Святой Марии? Им нравилась идея быть востребованными, особенно одним из нас. У них у всех были проблемы с отцом – не осуждайте, я все понимаю, – и они жаждали острых ощущений, которые возникали на таких вечеринках. Они отчаянно хотели, чтобы наши руки обхватывали их безвольные тела, спрятанные в темном углу.

– Это все новая девушка, да? – Брентли вздохнул у меня за спиной, опрокинул еще одну рюмку и задохнулся. – Черт, как жжет. – Он усмехнулся, проведя рукой по своим коротким волосам, когда отбросил горячую розовую чашку за спину. – Но горит чертовски хорошо.

– Новая девочка не хочет нашего мальчика, – громко пропел Шайнер. – Вот что с ним не так.

Я хмыкнул, скрестив руки на груди, наблюдая, как Слоан и Мерседес волокут Джемму в её чертовски вызывающих кожаных сапогах через весь зал. Огни вечеринки играли в прятки с её лёгкими изгибами тела, а обнажённая кожа на верхней части бедра заставляла кровь приливать прямо к паху.

– Не в этом дело, – резко бросил я, внезапно раздражённый до чертиков тем, что каждый второй парень в зале провожал взглядом её, пересекающую комнату с двумя новыми «подружками».

Ревность вообще была не в моём стиле, да я и сам не понимал, откуда она взялась. Может, потому что мне нужно что–то от неё, а она не готова это дать? Возможно. Или нет.

Разбираться в этом сейчас было некогда.

Мне нужно было, чтобы Джемма позволила себе быть «моей» на эту ночь – так я мог бы остаться с ней наедине и повторить свою попытку. Блять, как же пошло это звучало. Я с хрустом размял шею, выравнивая дыхание. Просто мне требовалось изолировать её, чтобы предложить сделку. Ей что–то было нужно, а я готов дать это в обмен на своё. Нам с ней всего–то и требовалось – убедить Комитет, что мои оценки растут благодаря её блестящим навыкам репетитора. Ну, и иногда ей пришлось бы прикрывать меня безобидной ложью. Не смертельно. Мне просто нужно, чтобы Комитет отстал от меня, снял с испытательного срока и не грозил отчислением.

Да легко.

– Ты уверен, что всё прокатит? – Брентли ехидно приподнял бровь. – Похоже, они направляются сюда. – Его лицо расплылось в хищной ухмылке, и мои кулаки сами сжались, мечтая стереть её. – Посмотрим, какому Бунтарю Джемма отдаст предпочтение?

Я впился в него взглядом, сдерживая ярость.

– Не начинай, Брентли. – В крови загудело что–то тёмное, и я надеялся, что он уловил в моём голосе угрозу.

Брентли и Кейд знали настоящую причину моего присутствия в колледже Святой Марии – их отцы были в «семейном деле». Мой отец, грубо говоря, был их боссом. Мы все видели такое дерьмо, после которого хотелось выжечь себе глаза. Наши жизни не были нормальными, а детство… вызвало бы отвращение у взрослых мужчин. Но в Святой Марии это не считалось чем–то из ряда вон. Мы все были слегка повреждёнными – просто кому–то доставались худшие карты, кому–то чуть лучше.

– Кто–нибудь засёк Бэйна? – спросил Кейд, пока Брентли и я продолжали меряться взглядами.

– Я, – бросил Шайнер, стоявший по другую сторону от меня.

Шайнер не знал, чем занимался мой отец, и не догадывался, что мы с Брентли и Кейдом были знакомы ещё до Святой Марии. Отец, конечно, велел их отцам отправить сыновей сюда одновременно со мной – как «введение» в наше будущее. Но Шайнер каким–то чудом влился в нашу компанию, и я был не против. Он прикрывал спины, даже не понимая всей подоплёки. Да и школу он знал вдоль и поперёк – учился здесь дольше нас всех, что часто выручало.

Лицо Шайнера оставалось бесстрастным, пока он всматривался в толпу.

– Бэйн положил глаз на твою девочку, Исайя.

Меня бросило в холод, когда я впился взглядом в комнату и заметил его массивную фигуру. Бэйн стоял в дальнем углу подвала, окружённый толпой парней – тех, что мечтали стать Бунтарями, но не прошли отбор. Все они стояли, скрестив руки на груди, словно гангстеры, и пялились на танцпол, почти высунув языки, наблюдая за Джеммой, Слоан и Мерседес. Рот Бэйна дёрнулся, он не сводил глаз с Джеммы. Моё внимание металось между ним и ею.

Не–а.

Ещё не успев остановиться – а я прекрасно знал, что, увидев меня с ней, он захочет её ещё сильнее – я шагнул на танцпол, оставив остальных Бунтарей позади. Джемма стояла между Слоан и Мерседес. Её тёмные волосы рассыпались по спине, обрамляя лицо в форме сердца. Она держалась прямо, как струна, и наблюдала за тем, как все вокруг танцуют, словно от этого зависела их жизнь.

Слоан взъерошила волосы Джеммы, и та рассмеялась, звонко и беззаботно.

– Давай, Джемма! Танцуй, словно тебя никто не видит! – Выкрикнула Слоан, подмигнув.

Джемма прикусила губу, медленно переводя взгляд с гостей, которые, без сомнения, пялились на неё, на меня. Её глаза расширились, и чёрная подводка резче оттенила яркую зелень зрачков – словно кричала, как сильно она здесь чужая.

– Что случилось? – Мерседес замерла на полуобороте, руки ее всё ещё были в изгибе танца.

– Это я, – ответил я, небрежно обвив рукой одеревеневшие плечи Джеммы. Она резко вдохнула, едва наши тела соприкоснулись, а Слоан бросила на меня предупреждающий взгляд. Она уже уперла руки в бёдра, готовясь выпалить что–то ядовитое, но свет внезапно погас. Из колонок прорвался голос:

– Время притязаний.

Глава 19

Джемма

Я ахнула, мое тело застыло от чистой, ослепляющей тревоги.

– Время притязаний? – Спросила я, поморщившись от явного беспокойства в собственном голосе.

– Исайя, – предупредил голос Слоан где–то рядом. – Она не готова, чтобы на неё претендовали. Уведи её в сторону. Сейчас же.

Рука Исайи, лежавшая у меня на плече, даже не дрогнула.

– Успокойся, Слоан, – прошептал он. – Разве ты мне не доверяешь?

Она тихо фыркнула.

– Нет. Ни капли. Хватит дурачиться.

Мое сердцебиение ускорилось до нечеловеческой скорости. Короткие, прерывистые выдохи вырывались из груди, пока я пыталась заставить глаза привыкнуть к темноте. В комнате стояла тишина… такая тишина, что я слышала дыхание каждого. Смятение охватило мои чувства, парализуя их полностью. Я отчаянно пыталась открыть рот, спросить, что, чёрт возьми, происходит, но мой язык был скручен в тугой узел от растерянности.

Музыка внезапно ворвалась снова, заиграв так громко, что я вздрогнула. Резко повернув голову к ближайшему динамику, я безуспешно вглядывалась в непроглядный мрак.

– Дыши, Хорошая Де… – Исайя не успел договорить, как холодная рука грубо схватила мой локоть с противоположной от него стороны, и меня мгновенно рвануло прочь.

Паника ударила в жилы. Я дёрнула руку так резко, что споткнулась о собственные ноги. Я поняла, что это не Исайя: его рука тут же соскользнула с моих плеч, а голос и тепло тела исчезли, будто их и не было. Леденящий страх накатил грохочущими волнами, и я закричала внутри себя, напоминая: я далеко–далеко от дома.

– Отпусти! – Прошипела я, снова вырывая локоть. Тот, кто держал меня, издал низкий, густой смешок. Музыка всё ещё ревела, но он стоял так близко, что вибрация его груди эхом отдавалась в моей руке.

– Ну–ну, новенькая. – Его дыхание, пропахшее алкоголем, щекотало мое ухо, а я, морща нос, споткнулась о что–то. Его хватка на моем локте стала крепче, не давая мне упасть.

– Я просто хотел заявить на тебя права на эту ночь. Ты же хочешь, чтобы на тебя заявили права, да?

– Что это вообще значит? – Спросила я, мой голос потонул в ритмичной музыке. Голова кружилась от темноты и грохота. Всё пошло вразнос с той секунды, как Слоан и Мерседес потащили меня по темному коридору после отбоя. Надо было остаться в комнате и перерыть горы статей о судье Ричарде Сталларде – вдруг нашлось бы что–то о том, куда он подевал моего брата.

Но нет, мне приспичило пойти на эту вечеринку со Слоан и Мерседес, черт знает зачем.

Я знала причину, но не собиралась в этом признаваться. Не сейчас.

Палец скользнул по моей щеке, а его голос снова врезался в ухо. Я не понимала, где мы: тот, кто держал меня, оттащил на несколько метров, и я даже не знала, в какую сторону.

– Они не объяснили тебе правила? Не рассказали, что такое Ночь Притязаний? – Он фыркнул, сжимая мой локоть, и прижался корпусом к моей спине. Сглотнув подступившую желчь и знакомое отвращение, я прогнала страх и попыталась выровнять дыхание.

 Выжить, Джемма. Просто выжить.

Я покачала головой, перестав сопротивляться. Веки сомкнулись, плечи расслабились. Я слишком часто оказывалась в такой ситуации, чтобы позволить себе выйти из себя. Я знала, как успокоиться и просто справляться. Ричарда не было за моей спиной, требующего, чтобы я называла его «папочкой». Я не была в пропасти пустоты, где никто не услышал бы мой крик. Я была в Святой Марии, и со мной всё было в порядке.

Но так ли это?

– Отпусти, – потребовала я, сквозь молчаливый протест, где гнев пытался заглушить страх. Что–то толстое и твёрдое упёрлось мне в спину от парня, что схватил меня. Я прикусила губу, понимая, что это. Глаза закрылись. Передо мной была лишь пустая чёрная бездна, но даже она внезапно сгустилась во мраке. Нет. Ты в порядке, Джемма.

Воспоминания начали атаковать меня. Спрятанные глубоко образы выползали из своих хранилищ, насмехаясь в глубинах сознания. Я ощутила дрожь в конечностях – тело трясло от нарастающего стресса.

Его голос был приглушённым, превращаясь во что–то из самых тёмных уголков моей души.

– Говорят, ты хорошая девочка, Джемма. Но так ли это?

И в тот же миг меня вернуло обратно в место, куда я не желала возвращаться.

***

Пол был твёрдым и холодным. Кровь сочилась из моих голых, мокрых коленей. Казалось, только горе удерживало меня на плаву. Это было единственное, что я чувствовала. Я онемела, если не считать той крошечной грусти, что заставляла слёзы струиться по моим грязным щекам уже… сколько это длилось? Время здесь будто замерло, но одновременно бежало стремительно.

Слабый проблеск света скользил под закрытым окном – так я отслеживала дни. Но когда сознание то ускользало, то возвращалось, трудно было понять, прошёл час или целые сутки. Единственным признаком смены дней был галстук Ричарда – каждый раз нового цвета.

Веки снова отяжелели, запястья ныли от впивающихся в кожу цепей. Они болели и слабели, пока я висела вниз головой. Иногда меня опускали, и я могла прижать лицо к холодной грязной земле. В другие моменты цепи вытягивали меня снова. Видишь? Время шло вперёд.

Я вздрогнула, цепи загремели, сталкиваясь друг с другом, когда дверь снова открылась и захлопнулась. Мозг приказывал дёрнуться от страха, но тело, должно быть, было слишком слабым – после первого рывка от дрёмы к тревоге оно больше не двигалось.

Голова бессильно свисала, руки были вытянуты вверх. Кончики волос стали тёмно–серыми от влажной грязи, а пряди слиплись в грязевые жгуты. Первое, на чём я смогла сфокусироваться – его туфли. Блестящая чернота резала глаза.

Он пошаркал мимо, направляясь мне за спину – возможно, чтобы освободить. Никогда ещё он не оставлял меня здесь так долго. Тётя практически мертва, никто не приходил меня проведать. Не то чтобы она много делала, но знать, что я не совсем одна, когда его охватывала эта ярость, было хоть каплей утешения.

Мои руки с глухим стуком упали на пол, цепь завизжала, наконец ослабев. Локти порезались о шероховатый бетон, на котором до этого покоились колени. Я вскрикнула, насколько позволяла сухость в горле.

– Достаточное ли это наказание, Джемма? Готова ли ты стать хорошей девочкой? – Спросил он с притворной сердечностью, будто оказывал мне услугу.

Я хотела плюнуть ему в лицо, но для этого требовалось бы поднять голову и хотя бы капля слюны во рту – ни того, ни другого у меня не было. К тому же он сломал меня. Погасил тот пылкий, огненный дух, что вспыхнул, когда я решила противостоять ему, как Тобиас. Это была ошибка. Теперь я это понимала. Но я надеялась… Надеялась, что он отправит меня туда же, куда и Тобиаса, – где бы это ни было. Как же я заблуждалась.

Голова дёрнулась назад, когда его рука вцепилась в мои волосы.

– Я задал вопрос. Не заставляй повторять. – Он выругался сквозь зубы, услышав моё хриплое вскрикивание. – Чёрт возьми, ты вылитая мать. Её строптивый нрав мне сломить не удалось, но с тобой я справлюсь. Ты станешь тем, чего я хочу, и ничем больше.

Из груди вырвался сдавленный стон.

– Д–да… – слово прозвучало хрипло, словно кваканье умирающей лягушки. Произнести его было равносильно самоубийству.

– «Да» что, девочка? – Он прижался губами к уху, упираясь в спину чем–то толстым и твёрдым. Я мысленно прокляла себя за то, что теперь понимала, что это, – ирония в том, что именно с этого начался весь этот кошмар. От судьи Сталларда ничего не скроешь. После исчезновения тёти я наивно решила, что смогу тихо выведать всё, о чём шептал мне Тобиас в последние минуты перед исчезновением. Но Ричард следил. Он знал каждый мой поисковый запрос.

Подавив тошноту, я прошептала, задыхаясь:

– Да… папочка.

Его палец медленно провёл по оголённому позвоночнику, и дрожь пробежала по коже.

– Любопытство – не порок, – он одобрительно хмыкнул, снова сжимая волосы. Боль пронзила кожу головы. – Спрашивай, если что–то хочешь знать. Тебе почти восемнадцать… Идеальный возраст. Я научу тебя всему, что знаю о человеческом теле. Увидишь, малышка.

Он швырнул меня на пол. Колени чуть не раздробились от удара.

***

– Какого чёрта?

Я резко открыла глаза, ослеплённая светом сверху. Ладони инстинктивно прикрыли их, а я застонала – и только тогда заметила, что щёки мокрые. Почему они мокрые?

– Исайя, отойди, – прозвучал голос, полный тревоги. – Успокойся.

Раздалось рычание:

– Успокоиться? – Затем грубый выдох. – Что ты, блять, с ней сделал, Бэйн?

Кто такой Бэйн?

– Джемма? – Тихо позвала Слоан. – Ты в порядке?

Её мягкие пальцы обхватили мои запястья. Я с дрожью выдохнула, но тут же вырвала руки, испугавшись, что рукава задрались слишком высоко. Чёрт. Снова открыла глаза, стиснув кулаки так, что ногти впились в кожу. Несмотря на её агрессивную подводку, я увидела настоящий страх в её взгляде.

– Я… – я попыталась сесть. – Я в порядке. – Боже. Я что–то сказала в отключке? Сделала что–то?

Она закусила свою пухлую алую губу и с опаской посмотрела на меня. Рука осторожно потянулась к моему лбу; она приподняла брови, словно спрашивая разрешения. Я кивнула, и тыльная сторона её ладони коснулась моей липкой кожи.

– Тебя бросает в холодный пот. Ты потеряла сознание?

– Или ты её вырубил?

Я повернула голову и увидела Исайю – во всей его праведной красе, должна заметить – который пылал ненавистью к незнакомому мне парню.

Его лицо исказила глубокая складка между бровей, каждая черта дышала яростью. Он выглядел… опасно. Двое его друзей, один из которых был Кейд, встали перед ним, как живой щит между ним и тем типом, который явно наслаждался моментом.

– Я её не вырубал, Бунтарь. Успокойся нахуй. – Его смех звучал высокомерно. Напоминал Ричарда. – Она просто отрубилась. Стояла передо мной – и бац, рухнула. Я её даже поймал. – Он пожал плечами, будто речь шла о пустяке.

– И ты, блять, её бросил? – Мерседес, стоявшая в стороне в незнакомой мне комнате (как я сюда попала?), уперла руки в бока. Слоан продолжала осмотр: снова потрогала лоб, нахмурилась, затем провела рукой по затылку и ахнула.

– У тебя кровь.

Исайя резко перевёл взгляд на меня, заставив дёрнуться. Колени подкосились, пока я сидела на полу. Ледяной цвет его глаз стал ещё холоднее, когда он перевёл взгляд с меня на окровавленные пальцы Слоан.

– Сначала думай, потом действуй, – тихо процедил Кейд, обращаясь к Исайе. Слова были едва слышны, но я уловила их – спасибо натренированному слуху. Второй друг Исайи – Брентли, как я теперь поняла – шагнул к Бэйну. Тот выглядел абсолютно скучающим и ни капли не напуганным убийственным взглядом Исайи.

Я сразу поняла: Бэйну доверять нельзя. Даже взгляд на него снизу скручивал желудок в узлы – и дело было не только в том, что он спровоцировал мой обморок. От него исходило что–то гнилое. Его тёмные глаза жадно скользнули по мне, и я, прожившая всю жизнь среди подонков, сразу поняла: он испорчен до мозга костей.

Лёгкое прикосновение к подбородку заставило вздрогнуть. Я всё ещё смотрела на Бэйна. Голова больно пульсировала, но мой взгляд мягко отвели в сторону, повернув ее. Исайя присел рядом, его сдвинутые брови и ледяные глаза выдавали тревогу.

– Он сделал что–то с тобой, Джемма?

Джемма.

Он назвал меня Джеммой, а не «Хорошей Девочкой».

Почему меня это задело?

– Не специально. – Но планировал ли? Я вдруг осознала, что нахожусь в центре внимания в тесной комнате, полной глаз. Опустила взгляд, но Исайя снова приподнял мой подбородок, его палец едва коснулся кожи.

– Я отключилась, – призналась я, моргая, пока он перебегал взглядом между моих глаз. Я знала, что вокруг люди. Слишком много людей. Но что–то в том, чтобы дышать с Исайей одним воздухом, заставляло чувствовать себя в безопасности и беззащитной одновременно. Будто я готова была выложить ему все секреты – даже те, что прятала от самой себя. – Со мной всё в порядке.

Мои губы приоткрылись, когда его рука поднялась, обхватив щеку, а пальцы вплелись в волосы. Тело мгновенно пробудилось: голова больше не пульсировала от боли, а кружилась от чего–то нового. Казалось, я плыву. Кожа вспыхнула жаром, покрываясь мурашками. Его губы слегка приоткрылись, и я машинально опустила взгляд на них, услышав звук его дыхания.

– Ну блять, – раздался язвительный голос. – Думаешь, я плохой? Ты вот–вот доведёшь новенькую до оргазма своим похотливым взглядом, а она, между прочим, истекает кровью. Извращенец, Андервуд. Я всего лишь шепнул ей на ухо, и я виноват?

Челюсть Исайи напряглась, ноздри раздулись. Он резко убрал руку, лишив меня того мимолётного спасения, что давало его прикосновение. Затем он вскочил на ноги.

– Отведи Джемму в комнату, – рявкнул он Слоан. – Обработай рану и следи за признаками сотрясения.

– А ты разберёшься с Бэйном? – С отвращением спросила Слоан, обхватив мою руку. Мерседес подошла помочь. Комната слегка поплыла, но я не понимала: то ли от падения, то ли от того, как близко ко мне был Исайя.

Исайя промолчал. Я оглянулась на Бэйна. Он пристально смотрел на меня, прищурившись и слегка склонив голову. Что–то мелькнуло в его глазах, но прежде, чем я успела понять, что это было, меня вытащили из комнаты, и темнота коридора снова поглотила меня.