Текст книги "Хорошие девочки никогда не бунтуют (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 10

Исайя

Я не отводил от неё взгляд ни на секунду. С того момента, как увидел её перед полем для лакросса, план в моей голове становился всё чётче. Как неоновая вывеска, ослепляющая меня переливающимися цветами радуги.

Она была красивой – чем ближе я подходил, тем очевиднее это становилось. И я редко пользовался этим словом. На секунду я замедлил шаг. Я даже не уверен, что вообще когда–либо описывал этим словом девушек.

Но, чёрт возьми, лицо Джеммы было чертовски красиво. Даже воздух вокруг неё казался прекрасным. Как будто солнце светило исключительно на неё, игнорируя всех остальных.

Слоан стояла рядом, переводя взгляд с неё на меня и обратно, прежде чем кивнуть. Лист хрустнул под подошвой – и Слоан тут же бросила на меня убийственный взгляд.

Интересно, чем я её успел достать?

Мгновенно перебрал в памяти последнюю вечеринку… Нет, точно не связывался с ней тогда.

– Слоан. – Я кивнул, поправляя рубашку, накинутую на плечи. Без майки, потный, но ни Слоан, ни Джемма, кажется, этого не замечали. Странно.

Перевёл взгляд на Джемму – она смотрела куда–то мимо, будто я для неё пустое место. Если бы она знала, как это меня заводит.

– Что «Слоан»? – Она вспыхнула, уперев руки в бока.

Сзади раздался смешок: Кейд и Шайнер наконец догнали меня.

Я цокнул языком, облокотившись на металлическое ограждение между девушками.

– Почему ты дуешься, Слоан?

Она фыркнула, пока я снова разглядывал Джемму. Солнце подсвечивало пряди её каштановых волос, делая их глубже.

– Потому что! – Выпалила она. – Джемма из–за твоего цирка на прошлой неделе в большом стрессе! Вся школа считает её шлюхой!

Кейд лениво подошёл ближе, проведя рукой по взъерошенным от пота волосам.

– Ой, брось, – протянул он. – Разве не об этом мечтает каждая девочка? Нынче быть шлюхой в школе – всё равно что королевой выпускного. Значит, ты популярна.

– Не все мечтают о популярности, – Джемма наконец повернулась к нам и устремила на меня взгляд, от которого будто загорелась каждая клетка моего тела. Живот свело, и я машинально провёл языком по губам. О да, она мне нравится.

– Хм… – Кейд задумчиво хмыкнул, откинувшись на ограждение и уставившись на поле. Девчонки – по ту сторону, мы – по эту, но меня вдруг потянуло перемахнуть через эту чёртову перекладину, чтобы встать рядом с ней.

– Прекрати это, – её голос дрогнул, но за мягкостью сквозила сталь. – Сейчас же.

Тишина повисла между нами. Мы все уставились на Джемму, опустившую руки по швам. Она была высокой – точно выше Слоан – со стройными длинными ногами. Юбка, как и у всех в Святой Марии, доходила до середины бедра, но на ней сидела идеально. Её кожа напоминала сливочный шёлк, а на щеках играл лёгкий румянец.

Я медленно перевёл взгляд на Слоан. Она сжала губы, ожидая ответа, и резко приподняла бровь. Мне нравилось, что она не кокетничает, не строит из себя недотрогу. Слоан училась в Святой Марии с тех же пор, что и я, так что я знал её довольно хорошо, но мы никогда не оставались наедине «в шкафу». Она не бросалась на меня, как остальные, а я не гнался – за мной и так бегали.

Я продолжал смотреть на Слоан, хотя всё во мне рвалось к Джемме.

– Слоан, Джемма рассказала тебе о мисс Гленбург?

Всё вокруг исчезло, пока я впивался в её карие глаза. Отец давным–давно научил меня читать людей: жесты, дыхание, взгляд. Наблюдать, а потом разгадывать их слова. Думаю, это умение пригодилось ему в «бизнесе». Чёрт с ним, но научил он меня хорошо. Я видел людей насквозь – будто они вода в стеклянном стакане.

Кожа вокруг глаз Слоан сморщилась, когда она вскинула руки:

– Что? Какая ещё мисс Гленбург?

Она посмотрела на Джемму, сохранившую каменное лицо, потом на меня:

– Хватит менять тему, Исайя. Ты тут может и король, но обязан исправить ситуацию с Джеммой, пока…

– Пока что? – Перебил я, заинтригованный ещё больше.

– Ничего, – резко бросила Джемма. Её мягкое, неуверенное выражение сменилось гневом, когда она уставилась на меня, и внутри меня вспыхнуло пламя. – Пойдём, Слоан.

Я не хотел, чтобы она уходила, но Джемма уже повернулась ко мне спиной и зашагала вниз по травянистому склону к Святой Марии. Мой взгляд следил за ней, словно за дымом от огня, бушующего в её душе.

Слоан сузила глаза: – Серьёзно, Исайя. Не все любят внимание. Знаю, вам, Бунтарям, это сложно понять, но придумай, как вытащить её из центра сплетен, пока ей не влетело. – Затем она рыкнула на меня, как бешеная собака, и в ярости вцепилась в свои чёрные волосы. – И да… Джемма никому не рассказывала про тебя и ту училку, кем бы она ни была. Она говорила только со мной. Ни слова больше.

Я так и думал – Слоан даже не дрогнула, когда я упомянул мисс Гленбург. К счастью, в том блоге не было имён. Наверное, они и сами не знали, кого назвать. Учителя у нас часто меняются – возможно, из–за таких, как я, кто любит устраивать проблемы. Упс.

Перед тем как Слоан бросилась догонять Джемму, уже подходившую к боковому входу школы, я спросил: – Почему ей может влететь?

– Неважно. Просто исправь всё. Надоело, что вы, Бунтари, топчете моих друзей. – Она мельком взглянула на Кейда, резко развернулась и побежала.

Я обернулся и увидел, как лицо Кейда потемнело.

– Она знала?.. – Спросил я, не желая лезть в его болезненную историю.

Он оттолкнулся от ограды, вздохнув: – Наверное. Они с Джорни были близки. Соседки по комнате. Потом встряхнул своими влажными от пота светлыми волосами: – Но Слоан права. Не все любят внимание. Даже если мы считали, что она заслужила урок.

Издалека донесся голос Шайнера, шагавшего рядом с Кейдом:

– А мне внимание нравится.

Кейд буркнул: – Заткнись уже.

Наконец оттолкнувшись от ограждения и оторвав взгляд от двери, в которой скрылась Джемма, я осознал правоту Слоан. Не все любили внимание, а даже взгляд в сторону Джеммы притягивал его, как магнит.

Глава 11

Джемма

– Сегодня вечеринка, и мы на неё идём.

Ну, после такого заявления… Я нерешительно посмотрела на Слоан, которая в этот момент запихивала в рот итальянский сэндвич. Столовая работала почти весь день на выходных, закрываясь только к отбою – в девять вечера по пятницам и субботам. В воскресенье всё возвращалось к обычному распорядку: отбой в семь, ни минутой позже.

Всё ещё сжимая в руке телефон в ожидании, что Ричард удостоит меня своим кошмарным голосом, я принялась ковыряться во фруктовом салате и украдкой посмотрела на девушек, с которыми меня познакомила Слоан прошлым вечером перед сном.

– Я не смогу, – прошептала я, чувствуя, как краснею.

– Почему? – Спросила одна из них. Через пряди волос я разглядела Мерседес – ту самую девушку из соседней комнаты, с которой мы познакомились вчера.

Я заёрзала на стуле, не зная, как ответить. Никогда раньше я не сидела с ровесницами, обсуждая вечеринку. Это было приятно, не поймите неправильно. Я представляла такой момент каждую ночь, возвращаясь из Веллингтона. Подсматривала за девчонками в столовой, слушала их легкомысленную болтовню и мечтала оказаться на их месте. Теперь, когда мечта сбывалась, я понимала: это ненадолго. Всё закончится. Но я всё равно хотела этого.

– Эм… – Начала я.

Слоан отложила сэндвич, вытерла пальцы салфеткой и, стряхнув крошки с чёрной блузки, положила руки мне на предплечья: – Послушай, твой дядя, может, и строгий, но он никак не узнает о вечеринке. Мы же в пансионе, Джем.

Я опустила голову, чтобы остальные не слышали: – Но он знаком с директором Эллисоном. Вдруг нас поймают, и тот ему доложит?

Мерседес хихикнула: – Поверь, директор не проговорится. Он знает столько всего обо мне… – она оглядела зал, будто искала кого–то, – а мои родители из Комитета – ни слова.

– Какого ещё Комитета? – Насторожилась я.

Я переводила взгляд между двумя девушками, наблюдая, как Слоан схватила вилку. Через секунду она уже запихивала в рот кусочек салата. На одном конце её подноса лежал жирный итальянский сэндвич, на другом – яркий полезный салат. Когда Мерседес прокомментировала её выбор, Слоан пробурчала что–то про «баланс», но тут же перевела тему, продолжая жевать:

– Ага. Директор Эллисон вроде как рулит всем, но есть Комитет. Они голосуют за гранты, учебную херню… дисциплину… – она пожала плечами, – …и прочую фигню, о которой они там болтают. Мне плевать. Главное, директор нас не раз прикрывал.

Моё лицо, видимо, выдавало полную неразбериху, потому что Слоан добавила:

– Комитет выступает только против Бунтарей. Те думают, что заправляют школой, и специально косячат, чтобы вывести Комитет из себя.

Мерседес рассмеялась:

– Особенно Исайю. Его они терпеть не могут.

Это приковало всё моё внимание. Я всё ещё злилась на Исайю из–за истории с кладовкой, но больше всего бесило другое: его взгляд сводил меня с ума. Сжимал грудь, разжигал в жилах огонь – и одновременно сбивал с толку. И… притягивал. Мне хотелось знать о нём больше, хоть я и не понимала зачем.

– Почему его ненавидят?

Слоан закатила глаза:

– Потому что он самый отбитый из этих придурков. Вечно нарушает правила – типа, спит с училками.

На самом деле он не спал с ней. Я слышала его разговор, но промолчала.

Переводя взгляд между Слоан и Мерседес, которые вовсю обсуждали тему, перебрасываясь комментариями и поглощением пищи одновременно, я спросила:

– С какой вообще училкой? В том блоге написали туманно, как всегда.

Слоан нахмурилась:

– Не уверена. Мисс Хейз давно не видно… И миссис Ланнинг тоже. И мисс Гленбург…

Мерседес аж подпрыгнула:

– Миссис Ланнинг замужем! Не может быть, чтобы с ней!

Слоан опустила глаза, бросив на неё многозначительный взгляд:

– Исайя греховно горяч и выглядит старше своих лет. Да и уговорить он может кого угодно. Уверена, даже замужние мечтают, чтобы его голова оказалась у них между ног. Она замолчала, ехидно ухмыльнувшись:

– Имею в виду обе головы, если ты понимаешь, о чём я.

Мерседес и остальные девчонки захихикали, пускаясь в обсуждение слухов вокруг Исайи.

Я до боли прикусила щеку, слушая их. Сердце ёкнуло: тайно я соглашалась – он чертовски привлекателен. Возможно, самый горячий парень из всех, кого видела вживую. Если не считать ребят из Веллингтона и книжных героев, которых я выдумывала, крадя романы у девушек из приюта. Но в нём сошлось всё: идеальные черты, эталон мужской красоты.

Тёмные волосы, оттенявшие резкие скулы. Ледяные глаза в обрамлении густых ресниц. Высокий, сильный. И в нём была искра, от которой сердце колотилось от одного взгляда. Но даже осознавая это, я злилась на него. Как–то словно предательски было чувствовать что–то, когда он смотрел на меня. Мой невинный разум не мог это понять, но тело оживало в его присутствии. Я оживала. Может, поэтому я огрызалась на него – подсознание бунтовало против его власти надо мной.

– Нет! – Голос Мерседес вернул меня в реальность. Она встряхнула кудрями:

– Он горячий из–за своей наглости! Видела, как он целовал Брианну на прошлых выходных? Как он её притянул? – Она обмахивалась рукой, – Это было так… по–хозяйски. И почему–то это заводило.

Слоан фыркнула в сэндвич, затем громко расхохоталась.

Я молчала, чувствуя, как зависть заполняет пустоту в груди – ту, что зияла с тех пор, как я узнала, что такое ревность.

Ревновала я редко, но в Веллингтоне, впервые вздохнув полной грудью, поняла: за стенами моей комнаты – целый мир. Даже девочки из приюта, которым управляла мать Ричарда, не бросили мне ни косточки, чтобы дать понять, что моя жизнь полностью и окончательно испорчена.

Да я и сама считала, что книги, которые я стащила у них, – чистой воды вымысел. Понятия не имела, что в них есть доля правды. Но эта зависть была хорошим знаком. Значит, я пробила ещё одну стену, которую Ричард возвёл у меня перед глазами, – разрушила её стремительно, под напором внезапного любопытства к миру за пределами моей комнаты.

– Но он разборчив в девчонках. Заметила? – Мерседес отхлебнула из стакана. – Поэтому я даже не пыталась привлечь его внимание. Не уверена, что мое самолюбие выдержит отказ.

– Исайя был бы идиотом, если б тебя отверг, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. – Ты идеальна, если честно.

Щёки Мерседес вспыхнули, но улыбка тут же сошла с её лица. Я готова была проглотить свои слова. Надо было промолчать? Но это правда – она самая душевная из всех, кого я здесь встретила, кроме Слоан.

– Да я бы и правда оказался идиотом, да?

Мои глаза расширились, когда я услышала голос за спиной. О боже. Теперь поняла, почему угасла улыбка Мерседес. Она пыталась предупредить меня?

Чистый, но манящий аромат Исайи обволок меня, когда он сел слева. Я не отводила взгляда от Мерседес, чьи щёки пылали ещё ярче. Чёрт, что теперь? Взяв паузу, я отодвинула поднос и развернулась к нему, встретив его наглую ухмылку. Не показывай страха.

– Да. Идиотом, – спокойно заявила я, вкладывая в голос уверенность. – Мерседес прекрасна.

Наши взгляды встретились, и всё вокруг словно растворилось. Всё, кроме него. Я знала, что звуки столовой никуда не делись: лязг приборов о тарелки, приглушённый гул голосов, даже гудение кондиционера. Но я не слышала ничего, кроме глухого стука сердца в висках. В эти секунды, глядя на него, я ожила. Воздух ворвался в лёгкие. Кровь заструилась быстрее. Искры пробежали по коже, когда наши глаза сцепились.

Что с ним такое? Почему я теряю контроль, стоит ему посмотреть на меня?

Исайя слегка наклонил голову, уголок его идеальных губ дрогнул. Чёрные волосы, чуть длиннее на макушке, лежали небрежно.

– Джемма… – прошептал он, разрывая этот момент, как хруст сломанной ветки в тишине леса.

Я нахмурилась, сузив глаза. Лёгкий кивок его подбородка и быстрый взгляд на кого–то позади меня заставили очнуться.

– Джемма? – Голос директора прозвучал за спиной. Я резко подняла глаза, встретив его неодобрительный взгляд, устремлённый на Исайю – точь–в–точь как в мой первый день здесь. Оглядев стол, я попыталась понять, сколько времени прошло. Слоан сжала губы, не отрывая от меня взгляда. Её короткие чёрные волосы были зачёсаны за уши с бриллиантовыми серёжками. Мерседес застыла с вилкой в воздухе, лист салата болтался на конце.

За столом повисла тишина, пока директор наклонялся ко мне: – Мне нужно видеть тебя в кабинете.

Перед глазами вспыхнула белая пелена. Пол под ногами стал зыбким, как болото. Дрожа, я вскочила, ударив коленями о столешницу.

Не смея взглянуть ни на Слоан, ни – тем более – на Исайю, я сгорбилась, словно пытаясь исчезнуть.

Ноги зашаркали по блестящему полу, и я почувствовала, как каждая унция свободы, которую мне удалось ухватить, ускользает из моих пальцев.

 Это был конец.

 Все было кончено.

 Мой единственный шанс был упущен.

Глава 12

Джемма

Я считала каждый квадратик на клетчатом полу, следуя за директором. В длинном коридоре не было слышно ничего, кроме нашего дыхания – его ровного и моего неровного, – и не успела я опомниться, как мы вошли в его кабинет.

Переключив внимание с одного конца кабинета на другой и почти сразу же заметив, что мы одни, я немного расслабилась.

Ричарда здесь не было. Пока что.

– Джемма. – Директор склонил голову, указывая на кресло у своего тяжелого стола.

Пройдя дальше в кабинет, я опустилась на кожаное сиденье, крепко вцепившись в ручки. Страх, как ни в чем не бывало, закрался за мои плечи, нашептывая на ухо ужасные вещи. Каждый раз, закрывая глаза, я видела лишь темный, мокрый бетонный пол и цепи, свисающие с потолка.

– Он придет за мной, не так ли? – Прошептала я, чувствуя, как напряглась. Черт. Дерьмо. Дерьмо. Я знала, что он узнает о слухах.

Директор не сидел за своим столом. Вместо этого он присел на край, и его ботинки оказались в поле моего зрения.

– Нет.

– Нет? – Повторила я, тщательно обдумывая это маленькое слово. Слово «нет» обычно означало что–то негативное, по крайней мере, в моей жизни, но сейчас? Оно было полно солнечного света и радуги.

Он слегка хихикнул, и я наконец подняла взгляд, опасаясь того, что найду.

– Я просто хотел узнать, как у тебя дела. Я видел, что ты подружилась со Слоан, и… – Директор поднял глаза к потолку, словно размышляя о чем–то, а затем снова опустил свои зеленые глаза и улыбнулся. – Мерседес?

Откинувшись на спинку жесткого стула, я нервно сглотнула.

– О, эм. Да, сэр. Они милые.

Его тяжелая линия бровей углубилась.

– Тебе не нужно называть меня сэром, Джемма.

Я выдохнула, положив руки на колени.

– Мой дядя сказал мне…

– Я уверен, что твой дядя много чего рассказал. Пожалуйста, не называй меня сэром. Я хочу, чтобы тебе было здесь комфортно, а я могу сказать, что тебе сейчас очень некомфортно.

 Не обязательно некомфортно, просто крайне настороженно.

– И… – Он поднялся с края стола и обошел его, чтобы сесть в кресло. Я наблюдала за ним всю дорогу. Сегодня он был еще более расслаблен, чем в начале недели, когда мы с ним познакомились. На нем не было галстука, вместо этого он был одет в темные джинсы и рубашку на пуговицах, а его волосы были немного растрепаны на макушке. Должна признать, он вызывал недоумение. – Джемма, ты меня слышала?

Черт. Нет. Я была слишком занята, пытаясь понять его.

– О, простите. Что вы сказали?

– Я сказал, что могу заявить уверенно, что ты мне не доверяешь.

– Я не доверяю никому, кроме своего брата. – Я поспешила ответить ему, и почти сразу же мне захотелось дать себе пощечину. Мое сердце ухнуло вниз, когда я впервые за долгое время заговорила вслух о Тобиасе. Зачем я это сказала?!

Я увидела шок на его лице, прежде чем он успел прийти в себя.

– У тебя есть брат?

Моя грудь сжалась так сильно, что я едва могла дышать.

– Да. Близнец. – Стоило ли мне говорить ему об этом?

Директор потянулся и схватил зеленую папку, открыл её и положил перед собой. Каждая мышца в моём теле умоляла меня подвинуться чуть ближе, чтобы увидеть, что внутри, но я не хотела, чтобы он подумал, что я подглядываю, поэтому осталась неподвижна в кресле. Он перелистнул несколько страниц, пару раз облизнув палец, затем снова положил папку и устремил взгляд на меня:

– Ну, и где тогда твой брат?

Если бы я только знала.

Прошло несколько секунд, пока я вела внутреннюю войну с тем, что должна была рассказать директору. Я не доверяла ему, но часть меня отчаянно хотела этого. Не знаю почему. По какой–то странной и необъяснимой причине он казался мне знакомым – не так, как если бы я видела его на улице. Это было что–то большее. Что–то, что заставляло чувствовать себя в безопасности, но в то же время – в опасности.

К горлу начал подступать ком. Грудь сжалась ещё сильнее, и та часть меня, что тосковала по брату и искала выход, била кулаками по стенкам моего разума. Но в тот же миг дверь захлопнулась, щёлкнул замок. Не доверяй.

– Знаешь что? – Я перевела взгляд на него, когда он улыбнулся. – Неважно, ладно? Я вызвал тебя сюда по нескольким причинам, и ни одна из них не включает в себя обсуждение твоего доверия ко мне.

Директор снова встал из–за стола, обошел его и плюхнулся на край передо мной. Одна его нога касалась пола, другая была закинута на колено. – Твой дядя хочет, чтобы ты звонила ему каждый понедельник, и чтобы ты использовала телефон школы вместо своего мобильного. Я сказал, что ты можешь приходить сюда по понедельникам вечером перед отбоем.

Не могу дождаться.

– Хорошо, спасибо.

Он кивнул и на мгновение отвел взгляд. – Однако мне нужно, чтобы ты кое–что поняла.

Я колебалась, прежде чем неохотно произнести:

– Хорошо?… –Это прозвучало скорее как вопрос, чем что–либо еще.

– Как директор этой школы, я очень серьезно отношусь к своим ученикам. Я люблю давать им свободу и шанс принимать собственные решения. – Тяжелая тишина повисла в кабинете, прежде чем он продолжил. – Ты мне не доверяешь, и это нормально, потому что ты меня не знаешь. Но ты можешь обращаться ко мне с любыми проблемами… – Его фраза замерла в воздухе, пока мы обменивались странным, безмолвным диалогом. Я не могла быть уверена, но чувствовала, что он обходит то, что действительно хотел сказать. И прежде, чем я успела кивнуть в знак понимания, он наклонился вперёд и понизил голос: – И я имею в виду любую проблему. Это не обязательно должно касаться школы… Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?

Не доверять. Не доверять. Не доверять.

Мой пульс участился от его слов, и страх с одиночеством, которые я чувствовала почти всю жизнь – особенно после того, как Тобиас ушёл – обрушились на меня в тот же миг, когда гром прогремел над школой. Я вздрогнула на кресле, восприняв это как знак держать рот на замке. Если бы он только знал, как сильно я хотела ему доверять. Но я не стала. Единственный, кому я могла доверять – это я сама, и иногда я сомневалась даже в этом.

– Также… – Директор продолжил, когда я не ответила ему, и я была благодарна. Благодарна, ведь я не знала, что ответить. – Миссис Фитцпатрик впечатлил твой художественный талант. – Он рассмеялся, снова перемещаясь за свой стол, будто мы только что не вели серьёзный разговор о доверии. – Вообще, это мягко сказано. Она назвала тебя гениальной. Сказала, что у тебя мастерство самого Пикассо.

Это вызвало мгновенную улыбку на моём лице. Настоящую, идущую из глубины души.

– Правда? – Спросила я с искренним удивлением. Я была уверена, что миссис Фитцпатрик плохо обо мне подумает, увидев, как я выскакиваю из шкафа с Исайей на хвосте. Придурок. Сексуальный придурок, но всё же придурок.

– Да, правда, – он усмехнулся, снова открывая зелёную папку. Перелистав несколько страниц, он зачитал вслух: – У Джеммы есть потенциал получить полную стипендию в любом престижном художественном вузе страны при наличии портфолио. Каждая работа, которую она создала за несколько месяцев в Веллингтон Преп, поразила меня, а я преподаю искусство почти двадцать лет. Пожалуйста, дайте ей безопасное место, чтобы её творческий потенциал расцвёл, потому что, если вы дадите ей шанс, она преуспеет.

Мои губы разомкнулись, щёки пылали, пока я сидела в ошеломлении.

– Я взял на себя смелость связаться с твоей прежней школой для получения документов, так как твой дядя до сих пор не предоставил их.

На это была причина, я была уверена.

– О, – прошептала я, гадая, что ещё он узнал из Веллингтон Преп. Рассказали ли они ему о моём дневнике? О том, что внутри? О том, что Ричард, мой ненастоящий дядя? Кончики пальцев заныли от желания вырвать зелёную папку из его рук.

– Итак, после разговора с миссис Фитцпатрик мы решили разрешить тебе пользоваться художественной мастерской в любое время дня, кроме комендантского часа и, конечно, занятий.

Надежда расцвела в груди, согревая изнутри.

– Вы серьёзно?

Он кивнул, на этот раз улыбнувшись так широко, что я увидела его белые зубы. Вспышка чего–то промелькнула в голове от знакомости его улыбки, но через мгновение она исчезла, как и чувство тепла.

– Просто… – он отвел взгляд, – твой дядя ясно дал понять, что ты должна сосредоточиться на учёбе, а не на искусстве.

Это было неудивительно, особенно учитывая произошедшее в Веллингтон Преп.

– Но… вы разрешаете мне пользоваться художественной комнатой? Почему? – Я не смогла сдержать слова, вырвавшиеся наружу. Я была в полном смятении. Слишком много смешанных эмоций кружилось в голове, спутывая мысли. С той самой секунды, как я ступила мокрым ботинком в просторный холл Святой Марии в понедельник, всё шло наперекосяк. Исайя, директор, Слоан… всё это, смешанное с толстыми стенами школы, спрятанной в глубине леса на краю Вашингтона… вызывало во мне чувство, которое почти насмехалось: безопасность. Я чувствовала себя в безопасности.

Но это было не так. Я не была в безопасности, пока не уеду далеко–далеко от Ричарда. У него были связи со школой, и даже если директор Эллисон выражал скептицизм в отношении самого судьи Сталларда, я не верила, что здесь меня не достанут.

Если бы Ричард узнал хоть о моей малейшей ошибке – пути назад не было. Вдруг он прямо сейчас строит план, как отбиться от соцработницы и забрать меня обратно? Но всё же я хотела знать, почему директор разрешает то, что запретил дядя. Мне нужно было во всём разобраться.

– Потому что… – директор прошептал, наконец отвечая, – ты напоминаешь мне кого–то.