Текст книги "Хорошие девочки никогда не бунтуют (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Глава 13

Исайя

«Потому что ты напоминаешь мне кого–то».

Услышав, как дядя и Джемма поднялись и направились к двери кабинета, я отодвинулся от петель и прислонился спиной к каменной стене.

Джемма вышла первой и замерла на месте, увидев меня сидящим там же, где она сидела несколько дней назад, подслушивая мой разговор. Её брови слегка нахмурились, бледные губы сжались. Она быстро оправилась и метнулась прочь, когда я одарил её хитрой ухмылкой. Я приподнял бровь, словно говоря: «Видишь? Я тоже могу подслушивать».

– Исайя? – Дядя прокашлялся, прервав наш немой поединок с Джеммой. Она бросила на меня уничтожающий взгляд, затем развернулась и пошла по коридору в обтягивающих джинсах, которые мне нравились больше её формы. Форма открывала её гладкие ноги, но джинсы сидели как влитые, подчёркивая упругую попку и округлые бёдра.

Дядя снова прокашлялся, и я наконец оторвал свой пристальный взгляд от Джеммы.

– Что тебе нужно?

Я пришёл сюда спросить, зачем дяде понадобилось говорить с Джеммой, но, услышав их голоса из–за двери, не смог удержаться от подслушивания. Мне нужно… ладно, хорошо… я хотел узнать о Джемме больше, потому что в ней определённо было что–то скрытое.

Сначала она казалась невинной, и я в этом не сомневался. Она была застенчивой, краснела до чёртиков, что даже мило, и закрывалась, когда на неё обращали внимание. Но в ней был и огонь. Джемма горела чем–то. Чем–то тёмным и безжалостным. Я начал понимать, что её трудно раскусить, но в целом она казалась доброй и почтительной. Чёрт возьми, она называла моего дядю «сэр», и все учителя её обожали. Я слышал, как они обсуждали её в учительской на днях, когда я нагло зашёл воспользоваться автоматом с едой, запрещённым для студентов. Джемма была «хорошей девочкой», даже если ненавидела, когда я называл её так, и я хотел узнать больше.

Войдя в кабинет дяди и плюхнувшись в кожаное кресло за его столом, ещё тёплое от Джеммы, я закинул ногу на стол.

– Что сказал Комитет? – Я вёл себя непринуждённо с нашего последнего разговора, но после беседы с отцом был на взводе. Я почти не спал. Вместо этого засиживался до трёх, играя в видеоигры с Кейдом, хотя обычно такого не делал. Видеоигры были побегом от реальности, и хоть моя реальность была дерьмовой, я предпочитал её контролировать.

Он хмыкнул.

– Ты на испытательном сроке.

Я замер.

 – Что это, блять, значит?

Мой дядя провёл рукой по волосам, выглядя более уставшим, чем обычно. Он повернулся ко мне спиной и поднял голову к древней карте, висевшей на стене за его столом. Я проследил за его взглядом, блуждая глазами по каждой долине на земле, напоминая себе, что за пределами этого унылого места, которое я называл домом, существует куда больше.

– Это значит, у тебя последний шанс. Ты и мисс Гленбург их допекли.

Мои ноздри раздулись, когда я с грохотом снял ноги со стола.

– Я говорил с отцом.

Он наклонил голову через плечо. – Я тоже.

Тишина воцарилась между нами, как это часто бывало, когда речь заходила об отце. Я стиснул зубы, сжимая подлокотники кресла до побеления костяшек.

– Он угрожал Джеку.

Это заставило дядю резко обернуться, с неодобрительной гримасой, застывшей на лице. Его руки уперлись в бока.

– Конечно, угрожал. – Покачав головой, он грузно опустился в кресло.

– Значит, мне нельзя вылететь из Святой Марии и при этом надо следить за Бэйном, который обожает неприятности не меньше нас самих?

Шорох ладони дяди, скользящей по колючей щетине, заставил мой взгляд опуститься. Он фыркнул, усмехнувшись, но я молчал. Думал. Размышлял.

– Почему именно ты не можешь сообщать отцу о Бэйне?

Раньше я об этом не задумывался: когда отец впихнул меня в школу–пансион по своему хитромудрому плану – присматривать за сыном своего врага, Бэйном – мне было плевать. Я был рад сбежать от него и его дурного влияния, хоть и немного переживал за Джека. Но с няней и сиделками мамы в качестве буфера я был уверен, что Джек в порядке.

Но теперь мне стало интересно. И я имею в виду, был ли у меня выбор? Нет. Но почему я должен быть его маленьким шпионом, если мой дядя – директор, ради всего святого?

Его ответ пришел мгновенно.

– Это просто, Исайя. Твой отец мне не доверяет.

Я прищурился.

– В этом нет смысла. Ты его брат.

Мой дядя отвел глаза: – А ты – брат Джейкоби. Ты доверяешь ему?

Я хмыкнул. Тушé. Дело не в том, что я не доверял старшему брату – он никогда не врал мне напрямую, – но он меня предавал, и этого было достаточно.

– Настоящий вопрос в том, – его руки легли на стол, – как нам уберечь тебя от неприятностей, но позволить следить за Бэйном? Я знаю, что ты прокрадываешься наружу из–за него, и Комитет больше не позволит мне прикрывать тебя. Я не могу быть твоим алиби. Они больше не верят моей лжи.

Его признание меня не смутило. Я знал, что он в курсе, что я пробираюсь наружу, ведь именно он всегда выносил окончательный вердикт по наказаниям, даже если не он ловил меня, когда я возвращался. Но бесило невероятно, что Бэйн всегда прокрадывался обратно незамеченным. Хитрый мелкий ублюдок.

Я на секунду поднял пальцы и постучал ими по подбородку.

– Значит, мне нужно перестать попадаться или хотя бы придумать прикрытие получше, когда всё же попадусь…

– И подтянуть оценки. Ты умён, Исайя. С какой стати ты проваливаешь экзамены?

Я тихо усмехнулся и пожал плечами.

– Ты так упрямишься. Ты специально заваливаешь предметы, да? Ещё одна твоя попытка обрести контроль, как заметила мисс Гленбург.

Да и ладно. Я хотел замкнуться в молчании, раздражённый, что они разгадали моё поведение, о котором я и сам не догадывался, но времени на это не было. Пусть берут своё фрейдовское дерьмо и делают с ним что хотят. Я вздохнул, потирая затылок, чтобы снять напряжение.

– Думаю, у меня есть план, который разом решит все проблемы.

Он приподнял бровь, жестом приглашая продолжать.

– Что ты знаешь о новенькой? – Спросил я, скривив губы в полуулыбке.

Его лицо дрогнуло.

– Нет. – Слово прозвучало как выстрел.

– Ты даже не выслушал план.

Он фыркнул.

– Я уверен, что, каким бы он ни был, ответ всё равно будет «нет».

Я снова закинул ногу на его стол, игнорируя его нахмуренный взгляд.

– Выслушай. Хорошая Девочка может быть моим репетитором. Ты же сказал, что я на испытательном сроке, да? – Я не дал ему подтвердить. – Предполагаю, они будут пристально следить за моими оценками и поведением. Я подтяну учёбу с моим «репетитором» – я сделал воздушные кавычки вокруг последнего слова – а она станет отличным прикрытием. Алиби.

Нога соскользнула на пол, когда я выпрямился, чувствуя, как во мне закипает отчаяние.

– Ты можешь написать записку, что нам с ней разрешено быть в библиотеке после тренировок по лакроссу. Это даст мне повод болтаться по коридорам после отбоя. А в те дни, когда Комитет не поверит моему вранью, Джемма соврёт, что я был с ней и учился. Они никогда не заподозрят, что такая, как она, станет прикрывать такого, как я. Она слишком... правильная.

Он посмотрел на меня с недоверием, но не отказал.

– И ты просто ждёшь, что она будет врать за тебя? Ты прав. Она хорошая девочка. Скромная, добрая, и, полагаю, честная. А если она не станет лгать, Исайя? Если прямо скажет им, что тебя не было с ней?

Отчаяние, смешанное с гневом, который отец в меня вбил после разговора, начало достигать предела.

– Тогда я, блять, уговорю её! Есть идея получше, дядя Тэйт? – Я глубоко вдохнул, пробормотав ругательство под нос. – Мне было плевать на слова отца, когда он отправил меня сюда. К чёрту его. Но он пригрозил отправить Джека в Ковен. Джека! – Голос сорвался на крик. – Ему, блять, девять лет!

Тишина снова накрыла нас, заглушая мой взрыв. Грудь ходила ходуном, и впервые за долгое время я потерял контроль при другом человеке. Чувствовал себя... на грани.

Дядя ничего не ответил. Вместо этого он поднёс большой и указательный пальцы к носу и сжал переносицу. Затем переместил их к вискам и начал массировать. Мне следовало сделать то же самое – голова раскалывалась с той самой минуты, как я заговорил о младшем брате.

Спустя ещё несколько секунд молчания я упёрся локтями в чёртные джинсы.

– У тебя есть идея получше? – В груди саднило, мышцы шеи напряглись. – Я знаю, это моя вина, что Комитет мной недоволен – я сам напросился. Но ты прав. В половине случаев меня ловят на том, чего не следует делать, из–за Бэйна. Он как–то умудряется всё перекрутить, и его никогда не ловят, когда он возвращается после своих чертовых прогулок по окрестностям. Он всегда ускользает без последствий.

– Потому что Бэйна всю жизнь учили обходить начальство. Его отец готовил его к этому с детства.

Я часто забывал, что дядя когда–то был на моём месте. Что он тоже был частью семейного дела и, вероятно, знает больше меня.

– Меня тоже, – ответил я, бросив на него взгляд.

Он усмехнулся.

– Ты прав, но между тобой и Бэйном есть разница, Исайя. Ты не хочешь угождать отцу, как он. И ты не тот плохой парень, за которого тебя все держат.

Я усмехнулся.

– Комитет считает иначе.

Новая пауза повисла, пока он обдумывал сказанное. Его глаза блуждали по кабинету, будто он вёл внутренний бой. Потом он покачал головой.

– Ладно, действуй по своему плану… но не разбивай сердце этой бедной девочке. Она… хрупкая. Пусть она будет твоим репетитором. – Он отвел взгляд, пробормотав себе под нос: – Возможно, ей пойдёт на пользу завести здесь друзей.

Помедлив, он снова приковал ко мне взгляд.

– Она может врать за тебя иногда, если сама не против. Но не заставляй её делать то, чего она не хочет. Все девчонки в этой школе уже у тебя на крючке. Не трогай Джемму.

Моим губам так и хотелось саркастически съязвить, но вместо этого я поднялся со стула и направился к двери.

– Не парься, дядя Тэйт. Я не испорчу Хорошую Девочку.

Я был уверен, он пробормотал себе под нос «Да, конечно, блять», но ручаться не мог.

Глава 14

Джемма

– А здесь мы обычно тусуемся по выходным перед отбоем… – голос Слоан затих, когда она плюхнулась на диван, заваленный нелепым количеством подушек с рюшами. Её хрупкая фигурка почти исчезла, поглощённая мягкими валиками.

Оглядев полумрачную комнату, я заметила несколько торшеров и свечи на высокой книжной полке, чье пламя мерцало туда–сюда. Комната была тёмной, но уютной. Я точно могла бы затеряться здесь за рисованием.

– Присоединяйся, – позвала Мерседес, доставая книгу с полки. – Чего хотел директор?

Медленно опустившись на пол поверх разноцветного плетёного ковра, я скрестила ноги и облокотилась спиной о диван, на котором лениво развалилась Слоан. В этой… гостиной?... были и другие группы студентов, но все они, окинув меня взглядом с ног до головы, вернулись к своим разговорам.

– Ну… – я покачала губами из стороны в сторону. – Он хотел обсудить мои прошлые оценки и сказал, что я могу пользоваться художественной мастерской, когда захочу.

– Художественной мастерской? – Мерседес уселась на краю дивана, извиваясь под ногами Слоан.

– Ага, – смущённо улыбнулась я, натягивая длинные рукава на ладони, чтобы спрятать запястья.

– О, да, вы разве не знали? – Я резко выпрямилась, услышав голос Кейда. Он вошёл в комнату, выглядев так же очаровательно, как на занятии по искусству, но я–то знала, что его медово–карие глаза обманчивы. Сев рядом со мной и прислонив плечо к моему, он заглянул в лицо. – Джемма – настоящий художник. Вы бы видели её набросок на прошлом уроке.

Я отодвинула руку, раздражённая его прикосновением.

– Было бы неплохо, если бы я могла закончить тот эскиз. Но кто–то воспользовался моей добротой. – Чёрт, зачем я это сказала? Что в этих парнях выводит меня из себя?

Девушка в паре метров от меня фыркнула. Мерседес стиснула губы, а Слоан задумчиво протянула: – Окей, я официально обожаю новую соседку.

Я не понимала, зачем она это сказала, но предположила, что из–за того, что я огрызнулась на Кейда. Не специально, но всё ещё злилась, что он подловил меня и вместе с другом загнал в угол в подсобке. Удивляло, как уверенно я себя повела, когда наконец высказалась.

– Ой–ой. Кто–то злится, – мой взгляд резко скользнул к чёрным армейским ботинкам, которые стояли так близко к моим кроссовкам, что хватило бы сдвинуться на сантиметр – и они бы соприкоснулись. Я отказалась поднимать глаза выше, чтобы встретиться с его взглядом.

– Конечно, злится, – пробурчала Слоан. Позади меня подвинулись подушки дивана – она села. – Школа считает, что у неё было печально известное свидание в подсобке с тобой после первого дня здесь.

Брентли, один из Бунтарей, на которого Слоан указывала за завтраком, вступил в разговор: – Слышал? Твои подсобные свидания теперь легендарны, Исайя.

Кейд издал пронзительный свист.

– Не знаю, как тебе, но мне слышится ревность в тоне Слоан.

– Абсолютно нет, – она парировала мгновенно. – Я не кручу романы с Бунтарями.

Брентли шагнул ближе. – А с кем ты тогда крутишь?

Наконец я повернулась и подняла взгляд на Слоан. Мы с ней почти не говорили о её жизни с тех пор, как я приехала. Обсуждали школу, немного – мою жизнь, но не её. Наверное, это значило, что я плохая подруга. Нужно задавать больше вопросов, узнать её получше.

Лицо Слоан оставалось невозмутимым, но я заметила лёгкий румянец на её щеках. Прежде чем она успела ответить, Исайя прокашлялся, и носок его ботинка задел мой. Наконец я перевела внимание на него, запрокинув голову, чтобы взглянуть на его высокую фигуру. Я попыталась подготовиться к разговору, но живот всё равно ёкнул. С этого ракурса его челюсть казалась ещё острее, словно о нее можно было порезаться. Голубые глаза были холоднее обычного, но в то же время мягкими, когда он смотрел на меня сверху вниз: – Можем поговорить?

Мой рот приоткрылся, но слов не последовало. В животе явно бушевали бабочки. Я сглотнула, снова сомкнув губы, и вдруг почувствовала, как земля уходит из–под ног. Скажи «нет». Мне нужно сказать «нет». Это из–за него вся школа решила, что у нас с ним что–то было в подсобке. Именно он виноват, что мой телефон сейчас прожжёт чёртову дыру в заднем кармане джинсов, пока я жду ледяного голоса Ричарда в трубке, который скажет, что он видел пост в «Шёпотах Мэри». Я не знала, как зайти на сайт, но Ричард умён. Он разберётся.

– Похоже, ты лишил её дара речи, братан.

Рядом с Кейдом раздался ещё один голос, кажется, Брентли: – Похоже, ты лишил дара речи всех.

Мы с Исайей одновременно оглядели комнату, поняв, что все уставились на наш маленький «момент». Никто не произнёс ни слова. Всё внимание было приковано к нам.

Тело мгновенно вспыхнуло. Будто меня облили бензином, а их палящие взгляды поднесли спичку. Если бы передо мной было зеркало, я бы даже не сомневалась – я пылала с головы до ног.

Когда я снова взглянула на Исайю, он едва кивнул. Дыхание участилось, а подушки дивана за спиной снова зашевелились – Слоан готовилась вмешаться и спасти меня.

– Ладно, – прошептала я, медленно поднимаясь. Исайя скользнул взглядом по моим ногам и поднял его обратно. Один только этот жест – осматривание меня с головы до пят – заставил комнату поплыть. Я попала во временную петлю. Время точно шло, может, прошли секунды, но мне казалось, будто оно застыло. Ноги будто вросли в пол, обувь стала тяжёлой, но момент рассеялся, и я поплелась за ним.

Видите? Я справлюсь. Смогу перебороть то, как он заставляет меня чувствовать себя под своим взглядом. Всё в порядке. Исайя Андервуд не станет отвлекающим фактором. Да и вообще, я почти уверена: моя нервозность рядом с ним – лишь потому, что я всю жизнь была лишена нормального общения. И уж точно не из–за того, как его голубые глаза вспыхивали ярче, когда он останавливал их на мне.

В тот же миг, как мы с Исайей вышли из гостиной, нас окутала тишина длинного пустого коридора. Вдалеке капал кран, пока я кралась за ним, едва шаркая подошвами по полу. Журчание воды и стук собственного пульса сливались в голове в настоящий оркестр, но он смолк, когда Исайя резко остановился передо мной. Я держалась на расстоянии, чтобы не врезаться в его твёрдую спину снова, как в ту первую ночь нашей встречи.

Я медленно окинула взглядом его одежду со спины: чёрные джинсы и красно–чёрную клетчатую рубашку, закатанную до середины предплечий. И ненавидела себя за то, что живот ёкнул.

– Пошли. – Рука Исайи резко обхватила моё запястье, и я уставилась на точку касания. Вдруг обрадовалась, что заранее натянула рукава на ладони перед прогулкой с ним. Зачем он трогал меня?

Художественная мастерская была темная, без миссис Фицпатрик, но Исайя даже не потрудился включить лампы – тусклый свет из окон заливал комнату блёклым уличным сиянием.

Шарканье его расслабленной походки привлекло внимание, пока он подходил к учительскому столу и щёлкнул по моему эскизу, висевшему на верёвочке.

– У тебя талант, Джемма.

Я промолчала, переминаясь с ноги на ногу. Щека Исайи дрогнула в лукавой усмешке, и, хотя каждая покорная, послушная частица во мне трещала под напором пристального взгляда, я не отводила глаз. Такой меня вылепил Ричард с тех пор, как я научилась ходить, но теперь я не хотела быть этой девушкой. Я буду смотреть на Исайю сколько захочу и говорить с ним, как мне вздумается. Может, зайду ещё дальше – просто чтобы насолить моему «дорогому» дядюшке Ричарду.

– Чего ты хочешь? – Спросила я, удивляясь собственному спокойному тону.

Одиночество с Исайей придало мне даже больше уверенности, чем когда я огрызнулась на Кейда. И это завораживало. Нервы всё ещё сжимали живот, но часть меня жаждала того электрического разряда предвкушения, что он во мне вызывал. Стоя здесь, в темноте, я вдруг осознала: с той самой секунды, как он появился в Святой Марии, он разбудил что–то глубоко внутри. И я гналась за этим ощущением, даже не понимая, пока не понимая. Нравилось ли мне, как ёкало в животе от его взгляда? Нравилось ли спорить с ним? Думаю, да. Нравилось видеть его реакцию.

Исайя тихо рассмеялся – мои губы сами растянулись в ответ. Затем он запрыгнул на край стола, длинные ноги в чёрных джинсах болтались в сантиметре от пола.

– Ладно, Хорошая Девочка. У меня к тебе предложение.

Я фыркнула – удивление мелькнуло на наших лицах.

– Предложение? – Закатила глаза, но тут же сжалась, будто тени прошлого хлестнули меня. Прочистила горло, опускаясь на табурет у своего стола. Неужели я закатила глаза? В прошлый раз за это меня жестоко наказали.

– Хмм, – протянул он, пряча улыбку. – Мне нравится, что ты не терпишь моё дерьмо. Ты, пожалуй, единственная девушка, на которую не действует моё обаяние.

Ну и самоуверенность! Я обдумала его слова, положив руки на художественный стол. Натянула рукава ещё ниже, сжав пальцы на ткани, чтобы они не дрожали. Дело не в том, что его обаяние на меня не действовало – действовало. Просто я не знала, что с этим делать. Я не умела флиртовать. Хотя… Мне и не стоило флиртовать с ним. Я не поддамся его чарам.

– Кто сказал, что ты обаятельный?

Лицо Исайи расплылось в улыбке, на щеке появилась крошечная ямочка, и я застыла, рассматривая её. Ладно, допустим. Может, он и обаятельный – по крайней мере, ямочка точно.

– Ты… – он ещё раз окинул меня взглядом, ямочка всё ещё была на месте, – очень интересная, Джемма.

Я проигнорировала комплимент, потому что даже не знала, как реагировать.

– Ты разобрался с блогом? Удалил все, как я просила?

Ноги Исайи перестали болтаться, улыбка исчезла.

– Ты боишься, что дядя узнает?

Я резко подняла голову – прядь волос прилипла к губе. Смахнула её, заметив, как Исайя уставился на мой рот, прежде чем произнёс: – О, да. Я тоже могу подслушивать, Хорошая Девочка.

Я дёрнулась назад. – Перестань так меня называть.

Он театрально поднял ладони, и на резком лице вновь появилась усмешка. Даже через всю комнату я видела озорной блеск в его глазах.

– Ладно, ладно. Перестану… – он сделал паузу, – если…

Я хрипло фыркнула, опустив голову.

– Надо же, условие. – Так всегда.

Его голос прорезал тишину.

– Перестану, если сделаешь мне одолжение.

Я осторожно спросила: – Какое?

Он пожал плечами: – Для начала… займись со мной. Репетиторством.

Я сморщила нос.

– Репетиторством?

Он кивнул, отводя взгляд.

– И иногда… прикрывай меня. Невинная ложь, ничего серьёзного.

Я отпрянула, вцепившись в рукава.

– Хочешь, чтобы я врала для тебя? Это что за одолжение?

Я не понимала. На секунду мне показалось, он снова издевается. Может, хочет проверить, куплюсь ли на его красоту и наглость, как другие. Может, ждёт, что я стану его послушной куклой. Но взгляд, полный почти безумной надежды, выдавал: он серьёзен.

Он хотел, чтобы я врала за него?

Зачем?