Текст книги "Хорошие девочки никогда не бунтуют (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Глава 51

Исайя

Последний звонок прозвенел пятнадцать минут назад, и всё наше лакросс–оборудование уже грузили в единственный автобус, которым владела школа Святой Марии. Я стоял, нервно поправляя майку на напряжённых плечах, ожидая, когда Джемма появится из–за поворота коридора.

Было пыткой не целовать её при каждой встрече сегодня. Каждый раз, когда я оборачивался, рядом оказывался кто–то из Комитета. И хотя я жаждал прикасаться к ней каждую секунду, мне приходилось себя сдерживать. Если бы они узнали, что между нами всё изменилось, в нашу историю с репетиторством перестали бы верить. А я был так, блять, близок к снятию испытательного срока, что не мог рисковать. Придётся оставить ласки для закрытых дверей и тёмных уголков школы.

Эта мысль вызывала отвращение. Такой девушке, как она, не место в чуланах и между библиотечных стеллажей. Наверное, она чувствует себя моей грязной тайной. И хотя пока по–другому нельзя, это не делало ситуацию нормальной. Она заслуживала большего. Я хотел, чтобы каждый в этой чёртовой школе – даже учителя – знал, что она моя.

После всего, что она узнала в понедельник после того, как увидела меня в гневе и ненависти, она всё ещё была рядом. Принимала меня. Я видел это – какую–то незримую связь, заставлявшую меня замирать на месте.

Я так, блять, сходил по ней с ума, что начал придумывать безумные теории. Может, мы были душами–близнецами в прошлой жизни? Или она – моя прежняя любовь, переродившаяся, чтобы снова быть со мной? Почему я перестаю дышать, когда она рядом? Почему я ищу её взгляд в каждой комнате, куда вхожу? Неужели я так боюсь, что она исчезнет, не попрощавшись?

Я даже не хотел думать о моменте, который скоро наступит. Я не стану удерживать её. Я знал, что это единственное разумное решение – не только из–за всего того дерьма, что творилось у меня, но и ради неё самой. Это стало ещё одним грузом на моих плечах. Что он с ней сделал?

Желание Джеммы хранить свои секреты при себе было понятно. Я понимал. Как мог не понять? Я сам такой. Но это не ослабляло потребности узнать правду. Не вытаскивало кол, вонзённый мне в грудь каждый раз, когда в голове возникала новая догадка о том, почему она бежит.

Я обязательно выясню, что на самом деле происходит. Даже если её уже не будет рядом.

– Вон она, – Кейд кивнул в конец коридора и отошёл к боковому выходу в восточном крыле. Тренер начнёт волноваться, если мы не появимся на поле, а меньше всего мне хотелось, чтобы нас искали как «пропавших звёзд команды» и нашли здесь… с Джеммой.

Её мягкий голос разлился по коридору, сладкий, как пригоршня сахара.

– Я могу позаниматься с тобой чуть позже. Сегодня у меня нет репетиторства из–за большого матча по лакроссу. Исайя вернётся поздно, так что я свободна.

Другой голос:

– О, слава богу! Встретимся у тебя в комнате или у меня?

– Просто заходи ко мне. Я предупрежу Слоан, она не против!

– Супер! Спасибо, Джемма.

– Не за что!

В её тоне чувствовалась улыбка, и от этого у меня внутри неприятно ёкнуло. В последний момент я резко протянул руку и схватил её за запястье.

Под лестницей раздался испуганный вскрик. Когда облако каштановых волн улеглось, передо мной оказались два огромных зелёных глаза.

– Исайя! – Она ахнула, когда я аккуратно прижал её хрупкую фигурку к каменной стене. – Ты меня напугал! Я думала, это Бэйн…

Я усмехнулся.

– Разочарована?

Она слегка закатила глаза, от чего моя ухмылка стала ещё шире.

– Скорее наоборот. Что ты здесь делаешь? Я думала, у тебя выездной матч.

Я сделал шаг ближе, устроив колено на его законном месте – между её ног. Пальцы сплелись с её пальцами, я поднял наши сцепленные руки над её головой, прижав их к прохладной стене нашей проклятой школы–пансиона.

– Так и есть, – прошептал я, приближаясь к её губам. – Но мысль о восьми часах в автобусе с двадцатью потными мужиками и без единого прикосновения к тебе – это уже перебор.

Что я делаю? Я ведь не за этим пришёл.

По лицу Джеммы разлился румянец, и мне это нравилось. Безумно. Я обожал все оттенки красного на её коже. Она краснела так часто...

– Ты прожил восемнадцать лет, не прикасаясь ко мне. Что значит ещё один день?

Я пожал плечами.

– После прошлой ночи – не хочу проверять.

Мои губы нашли её губы. Она замерла на мгновение, затем приоткрыла рот, позволив мне углубить поцелуй. И ей это нравилось, чёрт возьми. Её язык смело проник в мой рот, исследуя, как вчера, когда её стены, казалось, рухнули. Я отпустил её руку, прижал её к себе, изо всех сил пытаясь сохранить хоть каплю самообладания.

Я оторвался как раз в тот момент, когда её пальцы начали скользить под моей формой.

– Чёрт, я совсем не это планировал, когда затащил тебя сюда.

Её дыхание было частым и тёплым, ладони всё ещё лежали на моём напряжённом прессе.

– Ты... тебе что–то было нужно?

Я медленно покачал головой, скользнув взглядом по её губам и нашим соприкасающимся телам. Она была как наркотик. Опьяняющая. Её наивность почти умоляла меня растоптать её.

Ты уже растоптал. Вчера. На столе у миссис Фитц.

– Не совсем. Просто хотел напомнить: сегодня не выходи из комнаты. Пока мы с Бунтарями на игре, Бэйн будет свободен, а сейчас он непредсказуем.

На её губах мелькнула лёгкая улыбка.

– Ты мог просто написать мне об этом. Помнишь? Ты сам дал мне телефон.

Я провёл пальцем по её щеке, убирая непослушную прядь за ухо. Её маленькие ладони обхватили мой живот, и я подавил дрожь, пробежавшую по спине.

– Знаю.

В моих следующих словах прозвучала непривычная уязвимость:

– Но я хотел увидеть тебя. Сегодня, стоило мне обернуться, мне казалось, что за нами кто–то следит.

Она кивнула, закусив нижнюю губу белыми зубами. Мои зрачки расширились. Грудь сжалась, когда я прижался к ней, чувствуя, как внутри меня разгорается война. Из самых глубин души вырвался приглушённый рык, и Джемма замерла.

– Что не так?

Что не так?

Я был одержим – вот что. Жажда прикоснуться к ней, ощутить её, исцеловать каждый сантиметр её кожи сводила меня с ума. Рациональная часть меня требовала оттолкнуть её, запереть эмоции и снова стать прежним Исайей – холодным и бесчувственным.

Но эта часть проиграла.

Она проиграла в тот самый миг, когда я встретился взглядом с её невинными глазами и идеальными, будто нарисованными, губами.

Мои руки скользнули к её пояснице, а губы едва коснулись её губ, прежде чем переместиться к шее – туда, где остался мой след.

– Всё кажется неправильным, когда я не касаюсь тебя, – прошептал я, целуя её нежную кожу. – И это пугает, Джемма.

Её тихий вздох стал последней каплей. Искушение взяло верх. Мне было плевать на опоздание на лакросс. Плевать на всё, кроме этого огня, что разгорался во мне рядом с ней.

Джемма изменила меня – и пути назад не было.

Она стала единственной, ради кого я готов был встать на колени. И когда придёт время – я найду её. Вырву из лап того мрака, что уже тянул когтистые лапы к моей спине, словно адский пёс. Я найду способ прожить свою жизнь, с ней рядом. Хватит позволять отцу решать за меня.

– Со мной то же самое… Мне нравятся твои прикосновения.

Её томный голос заставил меня прижаться плотнее, ощущая сквозь тонкую ткань формы её тепло. Палец скользнул по краю трусиков, а я, вонзив зубы в её пухлую губу, двинул бёдрами вперёд. Она вцепилась в мои плечи.

Я жаждал её так сильно, что, казалось, умру, если не прикоснусь.

Всего один раз. Не спеши.

Но я нёсся слишком быстро. Джемма не была похожа на тех девушек, к которым я привык. Неопытная, но, чёрт возьми, вела себя так, будто знала всё на свете.

– Тебе нравится, когда я делаю так? – Прошептал я, погружая палец внутрь.

Её глаза встретились с моими – и в них читалось чистое блаженство.

Видеть, как она тает – это нечто неземное.

О, да она уже вся промокла…

Она энергично кивнула, пряди волн прилипли ко лбу. – Это так... – Ее глаза закрылись, когда она откинула голову к стене, позволяя мне исследовать ее тело в этом темном школьном уголке.

Я солгал раньше. Мне нравилось, что она принадлежит только мне. Она могла быть моей грязной маленькой тайной. Никто не должен знать, как она выглядит, когда я касаюсь ее или целую ее губы. Нет. Она была моей.

– Мне нравится, как ты заставляешь меня чувствовать, Исайя. Я не могу перестать об этом думать. Я думаю об этом с той ночи, когда ты затащил меня в бельевой шкаф и провел пальцем по моему бедру.

Ее слабый стон заставил меня замолчать – я чувствовал то же самое, настолько сильно, что не мог подобрать слов. Мои пальцы продолжили движение, а когда я увидел, как ее рука тянется к собственной груди, мне пришлось зажмуриться, чтобы не освободить себя и не войти в нее прямо здесь.

Будь это кто–то другой, я бы не стал церемониться. Но я забрал ее девственность только вчера.

Черт побери, не облажайся сейчас.

Ее влага покрыла мои пальцы, и я потерял контроль. Грязные слова сами потекли из моих губ ей в ухо, пока мой большой палец продолжал играть с ее набухшим клитором.

– Ты самая развратная Хорошая Девочка, которую я встречал, Джемма.

Я захватил её мочку между зубами, и она вскрикнула.

– Я столько всего хочу с тобой сделать… Ты будешь кричать моё имя.

Её бёдра двигались в такт, а дыхание стало прерывистым:

– Ну… например?

Глухой смешок вырвался из моей груди. Я добавил ещё один палец, и она застонала, ускоряя движения. Мой член был так напряжён, что я едва сдержался, чтобы не освободить его второй рукой.

– Эй, шевели задницей! – Донёсся голос Кейда. – Я иду к автобусу. Скажу тренеру, что ты вот–вот появишься. У тебя две минуты.

Две минуты? Без проблем.

Джемма резко выдохнула от неожиданности, но я прижался губами к ее губам, заглушая Кейда. Понадобилась секунда, чтобы она расслабилась, но когда она снова начала двигать бедрами, я отстранился и прошептал на ее ухо:

– Я буду пробовать тебя на вкус, пока ты делаешь то же самое со мной.

Кровь пульсировала в висках, когда ее дыхание участилось.

– Я доведу тебя до оргазма так... А потом сделаю это снова, когда буду трахать тебя пальцами вот так.

Тихий стон вырвался из ее груди, а ее внутренние мышцы сжали мой палец еще сильнее. Я обхватил ее бедро, прижимавшееся к моему боку, и раздвинул шире, позволяя прохладному воздуху коснуться ее чувствительной кожи. Боже, это чертовски горячо.

– А потом я буду трахать твой рот, пока мы оба не окажемся на грани... Затем разверну тебя и войду глубоко в твою тугую киску, чтобы почувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня, и увидеть, как твое прекрасное лицо искажается от наслаждения.

– Ах… – стон Джеммы растворился в моем поцелуе, когда я поглотил её звуки. Её ногти впились в мою майку, бёдра дёрнулись в последнем спазме, прежде чем она полностью рассыпалась у меня в руках. Я не отрывался от её губ даже после того, как её оргазм закончился, наслаждаясь её вкусом.

– Чёрт, Джемма… – наконец отстранился я, голос хриплый от желания. – Это было чертовски горячо.

Мой палец медленно вышел из неё, и где–то в глубине сознания мелькнула грешная мысль – поднести его к губам, попробовать её на вкус. Но я удержался. Была ли она готова к такому? Был ли готов я показать ей, на что способен? Я и так уже висел на волоске. Внутри меня бушевала настоящая буря.

– Я… я не знала, что можно чувствовать такое… – прошептала она, смотря на меня широкими, затуманенными глазами.

Она была прекрасна. Настолько прекрасна, что у меня сжалось сердце.

– Я не знала, что так бывает.

Я покачал головой, отводя прядь волос с её раскрасневшегося лица.

– Со мной не всегда так, Джемма.

Её глаза встретились с моими.

– С тобой... с нами всё по–другому. Когда мы касаемся друг друга...

Я отвел взгляд, пытаясь разгрести мысли, застилавшие мне глаза. Мысли, которые заставляли меня желать спрятать её в этих стенах навсегда – только для себя. Когда я снова посмотрел на неё, меня накрыла волна вины, и я понял: мы чертовски обречены.

Я уже видел, как её защита даёт трещину. Видел, как невинность, которую она так бережно хранила, размывалась моими прикосновениями.

Это было неправильно? Она опускала щиты только для того, чтобы в конце я разрушил её? Или чтобы она разрушила меня?

Я опустил её ногу, поправил юбку, чувствуя, как правда жжёт мне горло.

– Каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, мне кажется, будто я лишаю тебя невинности. Краду то, что ты должна разделить с кем–то другим. Мне кажется, я уничтожаю тебя.

Она резко подняла подбородок, и в её взгляде загорелась решимость. Та самая огненная девчонка вернулась, а я так по ней скучал. Её пальцы вцепились в мою майку, она резко притянула меня к себе, заставая врасплох.

– Хватит смотреть так виновато. Я хочу, чтобы ты забрал всю мою невинность, Исайя. Чтобы она досталась тебе. И никому больше.

В тот миг, когда она это произнесла, мне показалось, будто я держу весь мир в руках.

А может, так и было.

Но мгновение оборвалось – яркий блик мелькнул в поле зрения. Наша интимная сцена распалась надвое, когда я резко повернул голову влево, за угол узкого проёма, куда затащил Джемму.

Воздух превратился в лёд.

Я резко развернулся спиной к мелькнувшему вдалеке свету и, наклонившись, поцеловал кончик носа Джеммы.

– Я возьму всё, что ты захочешь мне дать. Но сейчас – иди в свою комнату, а то я рискую потерять место в команде, оставшись здесь с тобой.

Она застенчиво улыбнулась, а я подмигнул:

– Напишу, когда вернёмся. Просто чтобы ты знала.

Перед тем как она ушла, я мягко взял её за руку и притянул обратно:

– Сиди в комнате. Если пойдёшь в столовую – только со Слоан. Никаких прогулок по коридорам в одиночку, поняла?

Её брови на мгновение сдвинулись:

– Но, если Бэйн выскользнет, пока вас не будет? Кто проследит за ним и доложит твоему отцу?

Моя рука непроизвольно сжалась сильнее, смяв ткань её пиджака. Ей не следовало об этом беспокоиться, но на её лице читалась явная тревога.

– Всё под контролем... даже не думай об этом.

Она поджала губы:

– О чём вообще речь?

Я приподнял бровь, разжимая пальцы. Я–то прекрасно понимал, что она задумала, и если она всерьёз полагала, что я позволю ей следить за Бэйном ради меня или отца...

Уголок её рта дёрнулся, затем она вздохнула:

– Я просто хотела помочь. Если понадобится что–то сделать – напиши.

Но всё, что мне было нужно – чтобы она не высовывала нос из комнаты.

– Напишу, когда вернусь.

Я стремительно наклонился, вновь коснувшись её губ.

– Возвращайся в комнату длинным путём, ясно?

По её выражению было видно, что она жаждет спросить почему, но вместо этого девушка лишь кивнула и развернулась, направляясь в указанном направлении.

Я замер под лестницей, пока Джемма не скрылась из виду, затем резко развернулся. Прекрасно зная, что две минуты, о которых говорил Кейд, уже давно прошли. Лакросс мог подождать – плевать я хотел на гнев тренера за опоздание. Я с радостью лишился бы места в команде, если бы это помогло застать Бэйна одного, без лишних глаз.

Подойдя к боковому выходу, через который смылся Кейд, я резко распахнул дверь, будто уходил, и тут же захлопнул её. В длинном коридоре воцарилась тишина. Взгляд скользнул к узкому уголку, где мы только что прятались с Джеммой, затем – ко всем местам, откуда за нами могли подглядывать.

Особое внимание привлекло пространство за углом классной комнаты. Я бесшумно приблизился, затаив дыхание.

Сердцебиение замедлилось, слух обострился. Пальцы расслабленно свисали вдоль тела. И в тот миг, когда воздух едва дрогнул, моя рука молнией выбросилась вперёд, хватая голую кожу.

– Брось чертову камеру, Бэйн, – прошипел я, впиваясь пальцами в его запястье.

Его безумные глаза сузились в щелочки, лицо побагровело. В панике он инстинктивно впился ногтями в моё запястье, пытаясь освободиться. Я лишь усмехнулся, повернув голову.

Неужели он думает, что царапина заставит меня разжать пальцы на его глотке?

Он вообще представлял, кто я? Мой отец душил меня двумя руками, пока перед глазами не вспыхивали звёзды – и научил меня тому же.

Лицо Бэйна стало фиолетовым, когда я прижал его к каменной стене. Паника в его глазах сменилась холодным расчётом – он искал выход.

Его локоть рванулся вверх, но я опередил удар, резко отпустив его и выбив камеру из другой руки. Чёрные обломки рассыпались по полу, а вместе с ними – полароидные снимки. Моя рука под юбкой Джеммы. Фотографии скользнули по чёрно–белой плитке, сверкая, как ножи посреди перестрелки. Бэйн хрипел, пытаясь вдохнуть, пока я подбирал снимки. Сердце колотилось так сильно, что пульс отдавался в висках.

Дверь распахнулась – вошел Кейд. Он мгновенно прижал Бэйна к стене, хотя тот даже не сопротивлялся. На губах мерзавца расползлась ухмылка, когда он увидел фото в моей руке.

– Она так славно постанывает, правда?

Кровь ударила в виски, и моя выдержка рассыпалась в прах – ровно как фото, выпавшее из пальцев.

Удар кулаком в скулу. Брызги его крови расцвели на стене. Одного разреза на его коже было недостаточно, чтобы утолить ярость, но взгляд Кейда заставил меня замереть.

Думай, Исайя. Проклятье, думай, прежде чем...

Бэйн хрипло захихикал. Я отвернулся, сжимая виски, пытаясь вдохнуть глубже. Большая игра. Не поддавайся.

Мне нужно было быть хитрее. Стать тем, кем я должен быть, а не тенью отца. Но чёрт возьми, в последнее время это давалось так трудно. Кейд хрипло выругался, когда Бэйн резко откинул голову назад, едва не сломав ему нос.

– Клянусь, я разнесу тебя в клочья, Бэйн.

Тот засмеялся, и смех раскатился по пустому коридору.

– Никто из вас ничего мне не сделает. Слишком многое поставлено на кон.

Я шагнул вперёд, впиваясь в него ледяным взглядом.

– По–моему, я уже пересёк эту черту.

– О–о–о! Вот и он. Настоящая кровь и плоть Охотника, которого все боятся. Блудный сын. Тот, кто якобы положит конец торговле оружием на Западе.

Бэйн снова запрокинул голову, закатываясь в истеричном смехе. Я стоял неподвижно, руки вдоль тела, лицо – каменная маска.

– Ты про войну, которую ты же и развязываешь? Ту, что твой отец планирует выиграть?

Я сделал ещё шаг вперёд, ощутимо выдыхая в его лицо – с таким отвращением, на какое только был способен. Бэйн и понятия не имел, что я уже на шаг впереди. Кейд тоже не знал. Никто не знал. Это было то, с чем мне предстояло разобраться в одиночку. Держать свои секреты при себе – так я привык. Или, может, я просто цепляюсь за них, потому что будущее, которое выбираю для себя и младшего брата, уже делает меня не лучше отца? Кейд и Брентли сейчас стоят за моей спиной, поддерживают мои решения. Но если их близкие окажутся в паутине этой войны – будут ли они так же верны мне?

Бэйн снова рванулся, пытаясь вырваться из хватки Кейда. Хотя Кейд был сильнее, чем казалось, Бэйн тоже не лыком шит – коренастый, жилистый, умело использовавший свой вес, прямо как я.

– Думаешь, я не в курсе твоих планов? – Мой голос стал низким, опасным. Что–то тёмное зашевелилось в крови, когда я снова взглянул на фото с Джеммой. Прежде чем осознал свои действия, я уже плюнул ему в лицо и придвинулся так близко, что чувствовал его затхлое дыхание, но не давая шанса для удара головой.

– Сделаешь ещё один снимок Джеммы – клянусь, вырву твои глазные яблоки через череп.

Его глаз дёрнулся, но губы растянулись в надменной ухмылке:

– Ты не посмеешь меня тронуть.

– Давай, проверь меня.

Все ставки были сметены, как только он втянул Джемму в эту грязную игру – игру наших отцов. Мне отчаянно хотелось верить, что она не имеет отношения к надвигающейся войне за оружие и новой волне торговцев смертью. Но после того, как я увидел судью Сталларда с Бэйном в Ковене, продолжать верить в это было бы наивно.

Я не верил в совпадения.

Голос Бэйна понизился, когда боковая дверь с грохотом распахнулась:

– Жизнь Джека на кону, Исайя. Ты ничего не сделаешь, потому что знаешь – пострадает он. Твой отец даже больший ублюдок, чем мой.

Уголок моего рта дрогнул в усмешке. Я чувствовал, как Кейд напрягся, не понимая моей реакции. Бэйн же, вопреки своим убеждениям, оказался дерьмовым актером – в его глазах читалась та же растерянность.

– Ты принял меня за альтруиста, Бэйн? – Я рассмеялся, подбирая оставшиеся фото Джеммы и засовывая их в карман. – Ошибаешься, мальчик на побегушках. Ты, может, и на побегушках у своего папочки, но я, черт возьми, не собираюсь плясать под дудку моего – какие бы угрозы он ни швырял в мою сторону.

– Мальчики! – Хриплый голос тренера прокатился по коридору, когда мы с Кейдом направились к выходу.

Он стоял в бордовом поло, с жевательным табаком, предательски торчащим изо рта – хотя на территории школы это было строжайше запрещено.

– Тащите свои задницы в автобус, сейчас же! Мы опаздываем на игру с Темпл. И, ради всего святого, Исайя... вытри кровь с кулаков. Ты и так на испытательном сроке. Команде не нужен твой очередной скандал.

Кейд фыркнул, когда мы быстрым шагом вышли наружу, оставив Бэйна на полу среди обломков его камеры.

Едва мы уселись в автобусе – Брентли и Шайнер напротив – Кейд понизил голос:

– Что за хуйня только что произошла?

Я откинулся на липкую виниловую обивку сиденья и вытянул ноги так далеко, как только мог, бросив взгляд в окно на высокий, похожий на замок купол Святой Марии.

– Бэйн всё это время играл с нами.

– Что ты имеешь в виду? – Потребовал Брентли, его лицо сохраняло маску решимости. Я повернул шею в его сторону.

– Ты правда думаешь, что такой парень, как Бэйн, не знает, что мы следим за ним, когда он уходит? Ты правда думаешь, он не знает о гребаных трекерах, которые мы поставили на его машины? Он, наверное, уже знает, что один есть на внедорожнике. С той самой секунды, как он понял, кто я, он изменил свой путь. Он разжигает войну между своим отцом и моим.

– Мы уже знали, что война назревает, – заметил Кейд.

Я покачал головой, снова взглянув на школу и размышляя, почему дядя Джеммы, судья Сталлард, казалось, оказался в центре всего этого. Я не был уверен, велика ли его роль или незначительна, но что я точно знал – так это то, что Джемме нужно уехать сейчас, как никогда. Особенно если её дядя – не просто связующее между двумя враждующими сторонами.

– Бэйн хотел, чтобы я увидел сделку в Ковене. Он знал, что я расскажу своему отцу, как его отец вторгается на нашу территорию.

Брентли откинулся на сиденье.

– Значит, ты дал старт всему, рассказав ему о том, что увидел.

Я снова кивнул.

Воцарилось молчание, пока остальная команда переговаривалась вокруг нас. Шайнер вздохнул и натянул наушники, заглушая наш разговор – то ли из уважения, то ли из–за раздражения, что его участие в нём было не таким значительным, как наше.

Кейд взглянул на меня.

– И что теперь?

– Теперь? – Я приподнял брови. – Теперь мы решаем, на чьей стороне в этой войне мы хотим оказаться.