Текст книги "Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 63 страниц)

– Итак, в событиях принимает участие третья сила, – задумчиво произнесла она. – Как изумительно, так и ошеломляюще. Будь проклят он за то, что начертал этот Лабиринт!

– Ты и вправду ненавидишь его, не так ли? – сказал я.

Её глаза вновь сфокусировались на мне.

– Оставь эту тему! – приказала она. – Кроме одного, – внесла она поправку мгновением позже. – Он сказал что-нибудь о лояльности нового Лабиринта… или его планов? Тот факт, что Лабиринт послал его на защиту Люка, можно рассматривать как игру на стороне Эмбера. С другой стороны… то ли оттого, что он создан твоим отцом, то ли от того, что у него свои виды на тебя… я могу рассматривать это как попытку просто защитить тебя. Что он сказал?

– Что хочет, чтобы я свалил оттуда, где находился.

Мать кивнула.

– Чего, очевидно, и хотел, – сказала она. – Ещё что-нибудь он сказал? Случилось ещё что-нибудь важное?

– Он спрашивал о тебе.

– Правда? И это все?

– Специального послания у него не было, если ты имеешь в виду это.

– Понятно.

Дара отвела взгляд, некоторое время молчала. Затем:

– И что же призраки не долго пробыли, верно? – сказала она.

– Да, – отозвался я.

– Приводит в ярость, – сказала она наконец, – сама мысль о том, что, несмотря на все, он все ещё способен разыгрывать свою карту.

– Он все ещё жив, верно, мама? – сказал я. – И ты знаешь, где он.

– Я не сторож ему, Мерлин.

– А по мне так – сторож.

– Перечить мне подобным образом нелепо.

– И все ж я должен, – ответил я. – Я видел, как он отправился в путь ко Дворам. Он явно хотел быть здесь вместе с другими для установления мира. И больше всего он хотел увидеть тебя. У него было так много безответных вопросов – откуда ты пришла, зачем пришла к нему, почему ушла так, как ушла…

– Хватит! – закричала она. – Оставь это!

Я проигнорировал.

– Я знаю, что он был здесь, во Дворах. Его видели здесь. Должно быть, он искал тебя. Что случилось потом? Какие ответы ты дала ему?

Мать поднялась на ноги, на этот раз свирепо глядя на меня.

– На этом – все, Мерлин, – сказала она. – Вести с тобой цивилизованную беседу, мне кажется, невозможно.

– Он твой пленник, мама? Ты его где-то заперла, в каком-то месте, где он не может побеспокоить тебя, не может вмешаться в твои планы?

Дара быстро сделала шаг прочь от стола, едва не оступившись.

– Гадкий ребёнок! – сказала она. – Ты совсем как он! Зачем ты так похож на него?

– Ты боишься его, верно? – сказал я, внезапно сообразив, что в этом-то все дело. – Ты боишься убить Принца Эмбера, даже имея на своей стороне Логрус. Ты держишь его где-то взаперти и боишься, что он вырвется и разрушит твои самые последние планы. Ты в страшной панике от того, что тебе приходится держать его вне действия.

– Нелепо! – сказала она, отступая, пока я огибал стол. На её лице было выражение неподдельного страха. – Это всего лишь твои догадки! – продолжала она. – Он умер, Мерлин! Убирайся! Оставь меня одну! Никогда больше не упоминай его имени в моем присутствии! Да, я ненавижу его! Он мог уничтожить всех нас! И уничтожил бы, если б мог!

– Он не умер, – заявил я.

– Как ты можешь говорить такое?

Я задушил желание рассказать о том, что говорил с отцом – прикусил язык.

– Только виновный протестует так сильно, – сказал я. – Он жив. Где он?

Она подняла руки и, повернув ладони к себе, скрестила их на груди, локтями вниз. Страх ушёл, гнев ушёл. Когда она вновь заговорила, что-то похожее на насмешку, напоминающую её обычный настрой, блеснуло в голосе:

– Тогда ищи его, Мерлин. Всеми путями ищи его.

– Где? – потребовал я.

– Ищи его в Преисподней Хаоса.

Пламя появилось у её левой ноги и начало охватывать её тело против часовой стрелки, завиваясь спирально вверх, оставляя за собой вспыхивающую красным линию огня. Пламя достигло её макушки, и мать полностью скрылась в огненной волне. Затем с лёгким шипящим звуком пламенный кокон исчез, забрав её с собой.

Я подошёл и опустился на колени, ощупывая точку, где стояла мама. Она была слегка тёплой, и – все. Хорошее заклинание. Никто не учил меня ничему подобному. Обдумав все это, я сообразил, что мамочка всегда обладала особыми способностями на заклятия прихода и ухода.

– Призрак?

Он станцевал долой с моего запястья, чтобы зависнуть в воздухе передо мной.

– Да?

– Тебя по-прежнему что-то удерживает от путешествия сквозь Отражения?

– Нет, – отозвался он. – Запрет снят, как только исчез Знак Логруса. Я могу путешествовать… и в Отражения, и обратно. Я могу обеспечить перемещение для тебя. Ты хотел бы этого?

– Да. Проведи меня в галерею наверху.

– Галерею? Я нырнул из залы Логруса прямо в тёмное море, папа. У меня нет уверенности относительно того, где здесь земля.

– Неважно, – сказал я. – Я справлюсь сам.

Я активизировал спикарт. Энергия из шести его зубцов свернулась спиралью, забирая нас с Призраком в клетку, затягивая вихрем вверх, к моему желанию в Лабиринте Искусства. Когда мы уходили, я попробовал организовать вспышку пламени, но не было возможности выяснить, достиг ли я чего-нибудь. Можно лишь удивляться, как другим – действительно умелым – удаётся наработать свои навыки.

7

Я доставил нас в Лабиринт, в тот жуткий зал, что всегда дарил старому главе Всевидящих клочок счастья. Это был сад скульптур без внешних источников света, но с небольшими светильниками у оснований огромных глыб, делавших зал в несколько раз темнее. Пол был неровный – вогнутый, выпуклый, ступеньками, складками – с положительной сферой в качестве доминирующего изгиба. Трудно было оценить протяжённость зала, ибо он казался разных размеров и контуров, в зависимости от того, где встанешь. Грэмбл, Лорд Всевидящих, повелел отстроить его без каких-либо ровных поверхностей – и я уверен, что к работе привлекали уникального мастера отражений.

Я стоял возле чего-то вроде сложной оснастки отсутствующего корабля или же хитроумного музыкального инструмента, пригодного, чтобы на нём бренчали титаны, – и свет превращал его линии в серебро, бегущее словно жизнь из тьмы во тьму внутри некой едва заметной рамы. Иные сегменты выдавались из стен и свисали, как сталактиты. Я прошёлся, и то, что казалось стенами, стало для меня полом. Сегменты, что, казалось, стояли на полу, теперь выступали из стен или опирались друг на друга. Пока я ходил, зал изменил облик, и через него потянуло сквозняком, вызвавшим вздохи, гудение, жужжание, перезвон. Грэмбл, мой отчим, получал явное удовольствие от этого зала, тогда как для меня он являл длинное символическое упражнение в неустрашимости перед приключениями по ту сторону его порога. Но когда я стал старше, то тоже начал наслаждаться им, частично из-за редкого frisson, которым он награждал мою юность. Хотя теперь… Теперь мне просто хотелось побродить по залу несколько мгновений, ради минувших дней, раскладывая мысли по полочкам. Их было чертовски много. События, которые большую часть моей взрослой жизни ввергали меня в танталовы муки, казались теперь невероятно близкими к объяснению. Я не был счастлив от всех тех возможных решений, что ворочались у меня в голове. Неважно, которое из них всплывёт наверх, главное, что оно разобьёт моё неведение.

– Папа?

– Да?

– Что это за место? – спросил Призрак.

– Часть громадной коллекции произведений искусств, хранящихся здесь, в Путях Всевидящих, – объяснил я. – Со всех Дворов и из близлежащего отражения идут люди, чтобы увидеть её. Это было страстью моего отчима. Кучу времени я провёл, блуждая по этим залам, когда был маленьким. Здесь скрыто множество тайных путей.

– И эта комната особенная? В ней что-то не так.

– И да, и нет, – сказал я. – Скорее, это зависит от того, что ты подразумеваешь под «не так».

– Странное воздействие на моё восприятие.

– Лишь потому, что пространство здесь свёрнуто в некий причудливый вариант оригами. Зал куда больше, чем кажется. Ты можешь странствовать через многие времена и свидетельствовать боевые порядки этого музея на любом этапе. Возможно, здесь есть и некие самостоятельные внутренние перестановки. Я не берусь сказать наверняка. Только сам Всевидящий знал точно.

– Я был прав. Что-то тут не так.

– А мне нравится.

Я уселся на серебряный пень возле ползучего серебряного древа.

– Я хочу видеть, как сворачивается пространство, – сказал Призрак в конце концов.

– Иди и смотри.

Как только он отдрейфовал, я подумал о недавнем интервью с мамочкой. Я вспомнил всё, что говорил или подразумевал Мандор, все о конфликте между Эмбером и Логрусом, все об отце как о лучшем воине Эмбера и о его предназначении быть королём Эмбера. Знала ли она об этом, знала ли как факт, а не как теорию? Я полагал, что – да: уж больно она наслаждалась особым расположением Логруса, а уж тот точно был осведомлён о явных решениях своего противника. И она призналась, что не любила. И алкала его лишь для изъятия генетического фонда, впечатавшего Лабиринт. Действительно ли старалась она вывести породу лучших воинов Логруса?

Я усмехнулся, обдумывая вывод. Она видела меня хорошо обученным в оружии, но я и близко не подплывал к папиной лиге. Я предпочитал колдовство, но колдуны во Дворах ценились на пятачок за пучок. В конце концов она сдала меня в колледж на том Отражении Земля, к которой так благоволят жители Эмбера. Но учёная степень по компьютерным наукам в Беркли не очень способствовала гордому подъёму знамени Хаоса против сил Порядка. Должно быть, я разочаровал её.

Я вернулся к мыслям о детстве, о некоторых странных приключениях, которым этот зал послужил причиной. Мы с Грайллом приходили сюда, Глайт скользила у наших ног, обвивалась вокруг моей руки или пряталась в одежде. Я издавал тот старый заунывный клич, которому научился во сне, и иногда к нам присоединялся Кегма, выкатываясь складками тьмы из какой-нибудь прорехи перекрученного пространства. Я никогда не был уверен, кем был Кегма или даже какого он был пола, ибо Кегма менял облик и летал, ползал, скакал и бегал в цепочке интересных форм.

Во внезапном порыве я издал древний зов. Конечно, ничего не случилось, и мгновением позже я понял, откуда он возник: плач по ушедшему детству – я так захотел окунуться в него. Теперь… теперь я был никем – не жителем Эмбера и не жителем Хаоса, но страшным разочарованием для родственников с обеих сторон. Я был неудавшимся экспериментом. Меня никогда не хотели как просто меня, а как нечто, что может появиться на свет. Глаза у меня вдруг стали влажными, и я сдержал судорожное рыдание. Но я никогда не узнаю, в какое настроение могу вогнать себя, потому что всегда отвлекаюсь.

Высоко на стене слева от меня полыхнуло красным. Вспышка в виде небольшого круга у ног человеческой фигуры.

– Мерлин! – позвал голос оттуда, и язычки пламени прыгнули выше. В их свете я увидел знакомое лицо, слегка напоминающее моё собственное, и я был рад смыслу, который оно вливало в мою жизнь, даже если смысл этот суть смерть.

Я поднял левую руку над головой и вызвал из спикарта вспышку синего света.

– Сюда, Юрт! – позвал я, поднимаясь на ноги. Я сформировал шар света, который послужит отвлекающим манёвром, пока я готовлю братцу славный электрокаюк. По размышлении это показалось мне самым надёжным способом выбить его из игры. Я потерял счёт покушениям на мою жизнь, которые он предпринимал, и решил взять инициативу в свои руки, когда в следующий раз он придёт с вызовом. Прожаривание нервной системы показалось самым надёжным способом замочить его, несмотря на то, что с ним сделал Фонтан.

– Сюда, Юрт!

– Мерлин! Я хочу поговорить!

– А я – нет! Я так часто пытался сделать это, что мне уже нечего больше сказать. Иди сюда и давай закончим это – оружием, голыми руками, магией. Мне всё равно.

Он поднял обе руки, ладонями вперёд.

– Перемирие! – крикнул он. – Скверно делать это здесь, у Всевидящих.

– Не лепи мне горбатого, братец! – закричал я, но пока выговаривал слова, осознал, что он не лжёт. Я вспомнил, как много значило для него мнение старика, и сообразил, что здесь, в этом помещении, ему ненавистно делать всё, что вызывает антипатию у Дары.

– Чего ты хочешь, ну?

– Поговорить. Только и всего, – сказал он. – Как мне сделать это?

– Встретиться со мной вон там, – сказал я, бросая шарик света, чтобы осветить знакомый предмет, смахивающий на огромный карточный домик, собранный из стекла и алюминия; свет отскакивал от сотен его плоскостей.

– Отлично, – донеслось в ответ.

Я направился туда. Увидел, как он подходит со своей стороны, и изменил курс так, чтобы наши дорожки не пересеклись. Заодно подбавил шагу, чтобы прибыть раньше него.

– Никаких трюков, – выкрикнул Юрт. – И если мы вправду порешили со всем покончить – пошли на отражения.

– О'кей.

Я вошёл в карточный домик так, чтобы нас с Юртом разделил только угол конструкции. И тут же насчитал шесть своих изображений.

– Почему здесь? – раздался где-то неподалёку его голос.

– Полагаю, ты никогда не видел фильма под названием «Леди из Шанхая»?

– Нет.

– Мне пришло в голову, что мы могли бы побродить здесь и поговорить, а домик обеспечит массу услуг, чтобы предохранить нас от взаимных повреждений.

Я повернул за угол. Здесь меня стало ещё больше. Чуть погодя я услышал резкий вздох неподалёку. Почти сразу за ним последовал смешок.

– Начинаю понимать, – услышал я голос Юрта.

Три шага и поворот. Я сделал остановку. Тут было два его и два меня. Хотя он на меня и не смотрел. Я медленно протянул руку к одному из изображений. Он повернулся и увидел меня. Рот его раскрылся, Юрт шагнул назад и исчез.

– О чем ты хотел говорить? – спросил я, останавливаясь.

– Трудно понять, с чего начинать…

– Такова жизнь.

– Ты слегка расстроил Дару…

– Это быстро поправимо. Я расстался с ней десять-пятнадцать минут назад. Ты был здесь, у Всевидящих?

– Да. И я знаю, у неё был ленч с тобой. Я только что мельком видел её.

– Ну, меня она тоже не одарила счастьем.

Я повернул ещё за один угол и прошёл через двери как раз вовремя, чтобы увидеть его лёгкую улыбку.

– Иногда она такая, уж я-то знаю, – сказал Юрт. – Она сказала, что на десерт прибыл Логрус.

– Да.

– Она говорила вроде бы, что на трон он выбрал тебя.

Надеюсь, он увидел, как я пожимаю плечами.

– Кажется, да. Хотя я этого не хочу.

– Но ты сказал, что примешь его.

– Только если нет другого способа восстановить точное равновесие сил. Но такой ход событий я приму в последнюю очередь. Я уверен, до этого не дойдёт.

– Но он выбрал тебя.

Ещё одно пожатие плечами.

– Тмер и Таббл стоят впереди.

– Не имеет значения. Знаешь, трон хотел я.

– Знаю. Кстати, довольно дурной выбор для карьеры.

Внезапно он окружил меня.

– Теперь – да, – признался Юрт. – Хотя какое-то время я придерживался этого пути, прежде чем ты получил назначение на должность. Я думал, что каждый раз, когда мы встречались, у тебя было преимущество, и каждый раз ты шёл к тому, чтобы убить меня.

– И с каждым разом это было все грязнее.

– Та последняя стычка… в церкви… в Кашере я был уверен, что, наконец, смогу списать тебя со счётов. Вместо этого ты оказался чертовски близок к тому, чтобы погубить меня.

– Предположим, что Дара с Мандором удалят Тмера и Таббла. Ты знал, что тебе придётся самому позаботиться обо мне, но как быть с Деспилом?

– Он на шаг позади меня.

– Ты его спрашивал?

– Нет. Но я уверен.

Я двинулся дальше.

– Ты всегда много воображал из себя, Юрт.

– Может, ты и прав, – сказал он, появляясь и исчезая вновь. – Все равно, это уже не имеет значения.

– Почему?

– Я выхожу. Я схожу с дистанции. Все к дьяволу.

– С чего бы это?

– Даже если б Логрус не прояснил своих намерений, я слишком стал нервничать. Не то чтобы я боялся, что ты убьёшь меня. Я задумался о себе и о наследовании. Что, если я добуду трон? Я не уверен – как раньше – что достаточно правомочен, чтобы удержать его.

Я снова повернул, мельком увидел его, облизывающего губы, сгоняющего брови к переносице.

– Я бы устроил раскардаш во всем царстве, – продолжал он, – если б не поймал добрый совет. И ты знаешь, что в конце концов совет пришёл бы – от Дары или Мандора. Я стал бы куклой на верёвочке, разве нет?

– Вероятно. Но ты чертовски меня заинтересовал. Когда ты стал так думать? Может, это связано с твоим омовением в Фонтане? Или вдруг та встряска столкнула тебя на верный курс?

– Все может быть, – сказал Юрт. – Теперь я рад, что не прошёл маршрут до конца. Полагаю, меня бы это свело с ума – как свело Бранда. Но, может быть, все было бы совсем не так. Или… я не знаю.

Молчание, пока я бочком шёл по коридору, а мои озадаченные отражения шли со мной в ногу с обеих сторон.

– Она не захотела, чтобы я убил тебя, – наконец выпалил он откуда-то справа.

– Джулия?

– Да.

– Как она?

– Выздоравливает. И адски быстро, знаешь ли.

– Она здесь, у Всевидящих?

– Да.

– Послушай, мне бы хотелось увидеть её. Но если она не захочет – я пойму. Я не знал, что это она, когда ударил Маску, и сожалею о случившемся.

– Она никогда не хотела причинить тебе вред. Ссора у неё была с Ясрой. С тобой – утончённая игра. Она хотела доказать, что так же хороша… может быть, лучше… чем ты. Она хотела показать тебе, что ты потерял.

– Прости, – пробормотал я.

– Пожалуйста, скажи мне вот что, – сказал он. – Ты любил её? Ты когда-нибудь любил её по-настоящему?

Я ответил не сразу. Я не раз задавал себе тот же вопрос, и мне тоже приходилось ждать ответа.

– Да, – в конце концов сказал я. – Хоть и не сознавал этого, пока не стало слишком поздно. Я наворотил кучу глупостей.

Чуть погодя я спросил:

– А как насчёт тебя?

– Я не намерен повторять твои ошибки, – отозвался он. – Она – то, что заставило меня задуматься о глупости моего пути…

– Понятно. Если ей не захочется видеть меня, скажи, что я сожалею… обо всём.

Ответа не было. Некоторое время я стоял неподвижно, надеясь, что он поравняется со мной, но он этого не сделал. Затем:

– О'кей, – воззвал я. – Насколько я понимаю, наша дуэль завершена.

Я снова начал движение. Чуть погодя я подошёл к выходу и шагнул сквозь него.

Юрт стоял снаружи, разглядывая огромный фарфоровый фасад домика.

– Хорошо, – сказал он.

Я подошёл ближе.

– Ещё вот что, – сказал он, по-прежнему не глядя на меня.

– М-м?

– По-моему, они передёргивают.

– Кто? Как? Зачем?

– Мама и Логрус, – сказал он. – Чтобы посадить тебя на трон. Кто такая невеста Талисмана?

– Могу предположить – Корал. Кажется, я слышал, как Дара использовала этот термин в таком смысле. А что?

– Я подслушал, как в прошлый цикл она отдавала приказы некоторым из её птенцо-драконьих родственников. Она послала спецкоманду, чтобы похитить эту женщину и привести сюда. Такое впечатление, что она предназначена тебе в королевы.

– Это смешно, – сказал я. – Она замужем за моим другом Люком. Она – королева Кашеры…

Он пожал плечами.

– Я говорю тебе лишь то, что слышал, – сказал он. – Это как-то связано с восстановлением равновесия.

Так-так. У меня и мысли не было о такой возможности, но вызывала она ощущение безупречной игры. Вместе с Корал Дворы автоматически получали Талисман Закона, он же – Око Змея, и равновесие явно нарушалось. Проигрыш Эмбера – взятка во Дворах. Достаточно было бы достичь того, что я хочу – согласия, которое сможет очень-и-очень-надолго отсрочить катастрофу.

Нет, это слишком, такого позволить я не могу. Бедную девочку совсем издёргали, лишь потому, что ей довелось не вовремя оказаться в Эмбере и ей довелось понравиться мне. Да, я могу ощутить и философичный привкус в абстрактном и возрешить: да, было бы о'кей принести в жертву одного невинного ради блага многих. Так было там, в колледже, и это было завязано на общие жизненные принципы. Но Корал была моим другом, кузиной и любовницей… хоть и при таких обстоятельствах, которые вряд ли можно пустить в зачёт; и быстрая проверка чувств – так чтобы вновь не попасться

– показала, что я вполне мог влюбиться в неё. Все это значило, что философия проиграла ещё один раунд в реальном мире.

– Как давно она послала людей, Юрт?

– Не знаю, когда они ушли… и даже ушли ли они, – отозвался он. – А по разнице времён они могли уйти и уже вернуться.

– Верно, – сказал я и:

– Дерьмо!

Он повернулся и взглянул на меня.

– Это важно во всех смыслах? – произнёс он.

– Это важно для неё, а она важна для меня, – ответил я.

Выражение его лица сменилось на озадаченное.

– В таком случае, – сказал Юрт, – почему бы просто не подождать, пока её не приведут к тебе? Если придётся принять трон, это хоть подсластит пилюлю. А если нет – она всё равно останется у тебя.

– Трудно держать чувства в секрете, даже среди неколдунов, – сказал я. – Её могут использовать как заложницу.

– Ого. Противно говорить, но меня это радует. То есть я хотел сказать… рад, что тебя ещё кто-то заботит.

Я опустил голову. Я хотел протянуть руку и дотронуться до него, но я не сделал этого.

Юрт издал лёгкий мурлык, как когда-то в детстве, что-то взвешивая в уме. Затем:

– Нам надо добраться до неё раньше, чем это сделают они, и увезти куда-нибудь в безопасное место, – сказал он. – Или отобрать, если они её уже сцапали.

– «Нам»?

Он улыбнулся – редкостное событие.

– Знаешь, каким я стал? Я – крутой.

– Надеюсь, что так, – сказал я. – Но тебе известно, что будет, если какие-нибудь свидетели молвят, что за всем этим стоит парочка Всевидящих братьев? Самое вероятное – это вендетта с Птенцами Дракона.

– Даже если их втянула Дара?

– Похоже, что разогрела их она.

– О'кей, – сказал он. – Никаких свидетелей.

Я мог бы заявить, что отказ от вендетты спасёт множество жизней, но это прозвучало бы лицемерно, даже если б я имел в виду нечто иное. Вместо этого:

– Та сила, что ты набрался в Фонтане, – сказал я, – даёт тебе кое-что, о чём я слышал как об эффекте «живого Козыря». По-моему, ты был способен переместить как Джулию, так и себя.

Юрт кивнул.

– Можешь быстренько доставить нас отсюда до Кашеры?

Далёкий звук огромного гонга наполнил воздух.

– Я могу всё, что могут карты, – сказал брат, – и я могу взять с собой любого. Проблема лишь в том, что даже Козыри не перекрывают таких расстояний. Мне придётся доставлять нас серией прыжков.

Опять прозвучал гонг.

– Что происходит? – спросил я.

– Звон? – сказал он. – Он означает, что вот-вот начнётся погребение. Он слышен во всех Дворах.

– Неудачное время.

– Может – да, может – нет. Это подарило мне идею.

– Расскажи.

– У нас будет алиби, если вдруг придётся вывести из игры пару-тройку Драконьих Птенцов.

– Каким образом?

– Разница времён. Мы пойдём на погребение, и нас увидят там. Мы ускользнём, слетаем по делам, вернёмся и поприсутствуем на хвосте церемонии.

– Думаешь, ток энергии позволит это?

– Думаю, да. Я вволю попрыгал окрест. И начинаю подбираться к реальному чувству потоков.

– Тогда – вперёд. Чем больше беспорядка, тем лучше.

Снова гонг.

Красный – цвет огня жизни, который наполняет нас, – при Дворах это цвет траурных одежд. Скорее я использовал бы спикарт, чем Знак Логруса, чтобы вызвать подходящие одежды. Сейчас я хотел избегать общения – даже самого светского – с этой Силой.

Тогда Юрт козырнул нас в свои апартаменты, где у него были подходящие одеяния с последних похорон, на которых он побывал. Мне тоже хотелось хоть на немного посетить свою старую комнату. Как-нибудь, когда меня не будут торопить…

Мы вымылись, причесали волосы, привели себя в порядок, быстро оделись. Затем я принял изменённый облик, Юрт – тоже, и мы снова навели марафет уже в этом виде, прежде чем приодеться согласно обстоятельствам. Рубашка, штаны, куртка, плащ, браслеты на ноги, браслеты на руки, шарф и банданна в горошек – выглядели мы зажигательно. Оружие пришлось оставить. Мы планировали вернуться за ним по дороге назад.

– Готов? – спросил меня Юрт.

– Да.

Он схватил меня за руку, и мы переместились, прибыв на внутренний край Плаза-на-Краю-Мира, где синее небо темнело над заревом факельного огня, вытянувшегося по маршруту процессии. Мы прошли вдоль плакальщиков в надежде, что увидят нас многие. Меня поприветствовало несколько старых знакомых. К несчастью, большинство хотело остановиться и поговорить: раз уж так долго не виделись. У Юрта были аналогичные проблемы. Большинство также интересовалось, почему мы здесь, а не в Руинааде – огромной стеклянной игле Хаоса далеко позади нас. Регулярно воздух вздрагивал, когда гонг издавал тягучий звон. Я ощущал, как дрожит почва, так как мы были недалеко от источника. Мы медленно проделали наш путь через Плаза к массивной свае из чёрного камня на самом краю Преисподней, к вратам-арке из застывшего пламени и такой же лестнице, ведущей вниз: каждая ступенька и подступень – из запертого временем огня. Грубый амфитеатр под нами был также украшен огнём – сам-себя-освещающий, обращённый к чёрной глыбе в исходе всего, и не было стены за ним, лишь открытая пустота Преисподней и та сингулярность, откуда исходит все.

Внутрь ещё никто не входил, и мы стояли возле ворот из огня и смотрели на путь, которым проследует процессия. Кивали дружеским демоническим лицам, вздрагивающим в тон гонгу, наблюдали, как все больше темнеет небо. И вдруг мой разум окатило могучим присутствием.

– Мерлин!

Появилось изображение Мандора, в изменённой форме, приветствующего меня через Козырь и глядящего вниз на затянутую в красное руку, кисть не видна, а лицо – на грани гнева, какое я редко видел у него за очень долгое время.

– Да? – сказал я.

Его взгляд сместился за меня. Выражение внезапно изменилось, брови приподнялись, губы разошлись.

– Там с тобой Юрт? – спросил он.

– Он самый.

– Я думал, вы не в лучших отношениях, – сказал он медленно, – судя по нашей последней беседе.

– На время похорон мы решили отложить наши разногласия.

– Хоть это и кажется цивилизованным, я не уверен, мудро ли это, – сказал он.

Я улыбнулся.

– Я знаю, что делаю, – сообщил я ему.

– Правда? – сказал он, – тогда почему вы в соборе, а не здесь, в Руинааде?

– Никто не говорил мне, что я должен быть в Руинааде.

– Странно, – отметил он. – Твоя мать вроде как проинформировала вас с Юртом, что вам надлежит быть в процессии.

Я покачал головой и отвернулся.

– Юрт, ты знал, что нам надлежит быть в процессии? – спросил я.

– Нет, – сказал он. – С одной стороны, это не лишено смысла. С другой

– Чёрное Наблюдение, которое рекомендует устанавливать пониженный уровень толкучки. Кто сказал тебе о процессии?

– Мандор. Он говорит, что Дара вроде как давала нам знать.

– Мне она не говорила.

– Ты слышал? – сказал я Мандору.

– Да. Теперь это неважно. Идите сюда, вы оба.

Он протянул руку.

– Теперь он хочет нас, – сказал я Юрту.

– Проклятье! – изрёк Юрт и шагнул вперёд.

Я протянул руку и сжал ладонь Мандора как раз тогда, когда Юрт подошёл и схватил меня за плечо. Затем мы оба двинулись вперёд… в скользкие и мерцающие внутренности руинаадского главного зала, опирающегося на землю, – этюд в чёрном, сером, мшисто-зелёном и темно-красном, – люстры – словно сталактиты, огненные скульптуры возле стен, висящие за ними чешуйчатые шкуры, парящие в воздухе сферы воды и твари, плавающие внутри.

Зал был заполнен знатью, родственниками, придворными, шевелящимися, точно океан огня, вокруг катафалка в центре зала. Гонг прозвучал вновь, как раз когда Мандор что-то сказал нам.

Он подождал, пока не спадёт вибрация, затем вновь заговорил:

– Я сказал, что Дара ещё не прибыла. Ступайте, засвидетельствуйте почтение, и пусть Бансес назначит вам места в процессии.

Глянув на катафалк, я заметил поблизости и Тмера, и Таббла. Тмер разговаривал с Бансесом, Таббл – с кем-то, кто стоял спиной к нам. Дикая мысль внезапно поразила меня.

– А как, – спросил я, – в процессии с системой безопасности?

Мандор улыбнулся.

– В толпе довольно много стражников, – сказал он, – и ещё больше рассыпано вдоль пути. Каждую секунду тебя кто-нибудь будет видеть.

Я глянул на Юрта, чтобы посмотреть, слышал ли он это. Он кивнул.

– Спасибо.

Продолжая тянуть литанию без капли мелодии из приходящих в голову непристойностей, я двинулся к гробу, Юрт – следом. Единственный способ, что я смог придумать – сгенерировать дубликат: уговорить Эмбер заслать на моё место призрака. Но Логрус вмиг бы отсек энергии, истекающие из моей подставки. А если просто уйти, будет не только замечено моё отсутствие, но меня ещё и выследят, и, вероятно-возможно, при помощи самого Логруса, раз уж Дара протрубила сбор. Затем Логрус прознал бы, что я отчалил, чтобы пресечь его же – Логруса – попытку разбалансировать порядок, – да, необъятна Река-из-Говна и ненадёжна её гладь. Не ошибиться бы, будучи столь высокого мнения о себе.

– И как мы намереваемся сделать это, Мерлин? – тихо сказал Юрт, пока мы пролагали себе дорогу к концу медленно ползущей очереди.

Гонг прозвучал опять, заставив канделябры задрожать.

– Не понимаю, как это у нас получится, – ответил я. – По-моему, самое лучшее, на что можно надеяться, – попытаться решить задачку, пока идём.

– Отсюда нельзя сделать это через Козырь, – ответил он. – Ну, разве что в идеальных условиях, – поправился он, – и без отвлекающих факторов.

Я попытался сочинить какое-нибудь заклинание, что-нибудь такое посылающее куда-нибудь, найти какого-нибудь посредника, готового послужить мне в этом. Идеально подходил Призрак. Но он, конечно же, плавал где-то, исследуя пространственные асимметрии Скульптурного Зала. Что может занять его надолго.

– Я могу добраться туда довольно-таки быстро, – вызвался Юрт, – и с такой разницей времён, что вернусь прежде, чем кто-либо заметит.

– И ты точно знаешь двух человек в Кашере, с кем мог бы переговорить,

– сказал я. – Люк и Корал. Оба они столкнулись с тобой в церкви, когда мы старались убить друг друга… и ты украл меч отца Люка. С бедра навскидку

– он, едва завидев тебя, сделает попытку убить, а она заверещит: «На помощь!»

Очередь слегка продвинулась.

– Итак, меня о помощи не просят, – сказал он.

– Ой-ей, – сказал я. – Я знаю, ты – крутой парень, но Драконьи Птенцы

– это профи. К тому же ты встретишься с очень несогласной спасаемой в лице Корал.

– Ты – колдун, – сказал Юрт. – Если мы выясним, где здесь стражники, не смог бы ты положить на них заклятье так, чтобы они думали, что видят нас во время церемонии? Затем мы исчезнем, и никто не заметит.

– Я подозреваю, что или мамочка, или наш старший братец наложили на стражу защитное заклинание. По-моему, сейчас – идеальное время для убийства. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то дурил головы моему народу, пока я играю в прятки на задворках.

Мы проволоклись ещё чуть дальше. Наклонившись и вытянув шею, я сумел мельком глянуть на дряхлую демоническую форму старого Савалла, блистательно убранного, на груди его возлежал змей красного золота – там, в гробу из пламени, древний рок Оберона, собирался, наконец, воссоединиться с врагом.

Когда я подошёл ближе к погребальному ложу, то сообразил, что у проблемы есть больше одного аспекта. Наверное, я слишком долго пребывал в эмпиреях магического наива. Я выработал привычку думать о магии против магии, о составных или смешанных заклинаниях. А что, если стража защищена от любого заигрывания с их органами чувств? Пусть так. Найдём способ обойти и это.