Текст книги "Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 63 страниц)

Когда мы приблизились к шестому ответвлению, она вопросительно взглянула на меня, но я просто продолжал идти. Мне требовался седьмой проход, и когда мы, наконец, подошли к нему, я свернул, сделал несколько шагов, остановился и поднял фонарь. Мы стояли перед массивной, окованной металлом дверью.

Я снял с крюка на стене ключ и вставил его в замок, повернул, вынул и снова повесил на место. А затем навалился на дверь плечом и с силой толкнул её. Последовал долгий миг сопротивления, а затем медленное движение, сопровождаемое скрипом тугой петли.

Фракир стянул мне запястье, но я продолжал толкать, пока дверь не открылась настежь. Затем я посторонился, пропустив Корал вперёд и придерживая дверь.

Она прошла мимо меня, сделала несколько шагов в эту странную камеру и остановилась. Я отошёл от двери, дав ей закрыться, а потом подошёл к своей спутнице.

– Так вот он, значит, каков, – произнесла она.

Приблизительно эллиптической формы, сложно закрученной овальной формы абрис Лабиринта пылал на полу голубовато-белым светом. Я отставил фонарь в сторону. В фонаре, в общем-то, не было необходимости, так как Лабиринт давал достаточно света. Я погладил Фракира, успокаивая его. На противоположной стороне огромного рисунка поднялся сноп искр, быстро погас и появился снова – ближе к нам. Камера казалась наполненной какой-то пульсацией, никогда ранее мною сознательно не замечаемой. Повинуясь импульсу, а также с целью удовлетворить давнее любопытство, я вызвал Знак Логруса.

Это было ошибкой.

Как только передо мной вспыхнул образ Логруса, по всей длине Лабиринта сразу же взлетели искры, а откуда-то раздался вой на высокой ноте, похожий на звук сирены. Фракир просто взбесился, в ушах возникло такое ощущение, будто в них вбили сосульки, а от ярости извивающегося Знака стало больно глазам. Я в тот же миг изгнал Логруса и суматоха стала стихать.

– Что? – спросила она, – что это было такое?

Я попытался улыбнуться, но мне это не совсем удалось.

– Небольшой эксперимент, который я все время хотел провести, – сообщил я.

– Вы научились чему-нибудь благодаря ему?

– Возможно, – ответил я. – Не делать больше этого.

– Извините.

Она приблизилась к краю Лабиринта, который снова успокоился.

– Жуть, – сказала она, – словно свет во сне. Но он великолепен. И вы все должны его пройти, чтобы обрести своё наследие?

– Да.

Она медленно двинулась направо, проходя по периметру. Я следовал за ней, пока она неспешно шла, обводя взглядом яркие просторы дуг и поворотов, коротких прямых линий, длинных маятниковых кривых.

– Думаю, что это трудно?

– Да. Весь фокус в том, чтобы жать, жать и жать и не переставать это делать, даже когда перестаёшь двигаться, – ответил я.

Мы стояли с минуту молча, пока она рассматривала под новым углом Лабиринт.

– И как же он вам понравился? – поинтересовался наконец я.

– Он эстетичен.

– А ещё что-нибудь чувствуете?

– Мощь, – ответила она. – Он, кажется, что-то излучает. – Она качнулась вперёд и помахала рукой над ближайшей линией. – Давление здесь почти физическое, – добавила она затем.

Мы двинулись дальше, проходя с другой стороны вдоль всей длины огромного рисунка. Я видел по другую сторону Лабиринта место, где горел фонарь. Свет его почти терялся в призрачном мерцании Лабиринта.

Вскоре Корал снова остановилась.

– А что это за линия, которая, кажется, кончается прямо здесь? – показала она.

– Это не конец, – уточнил я. – Это начало. Именно с этого места и начинают проходить Лабиринт.

Она приблизилась, проведя рукой над ней.

– Да, – сказала она. – Я чувствую, что она начинается здесь.

Не знаю, сколько мы там стояли, затем она взяла меня за руку и сжала её.

– Спасибо, – сказала она, – за все.

Я уже собрался спросить, зачем она говорит с такой конкретностью, когда она двинулась вперёд и ступила на линию.

– Нет! – закричал я. – Стой!

Но было уже слишком поздно. Её нога уже опустилась на линию и свет ярко очертил подошву сапога.

– Не двигайся! – скомандовал я. – Что бы ты ни делала, стой смирно.

Она сделала то, что я сказал, сохраняя прежнюю позу. Я провёл языком по губам, показавшимися мне очень сухими.

– Теперь постарайся поднять ногу с линии и убрать её. Ты можешь это сделать?

– Нет, – ответила она.

Я опустился на колени рядом с ней и стал изучать обстановку. Теоретически, если вступишь на Лабиринт, возврата назад уже нет. У тебя есть только один выбор – продолжать идти и либо успешно пройти его, либо быть уничтоженным где-то по дороге. С другой стороны, ей и так полагалось погибнуть. Опять же теоретически, никто, кроме лиц королевской крови Эмбера не должен ступать на Лабиринт и остаться в живых. Вот и полагайся теперь на теорию.

– Чертовски неподходящее время для вопросов, – сказал я. – Но почему ты это сделала?

– Там, в пещере, ты указал мне, что догадка верна. Ты сказал, что знаешь, что я такое.

Я вспомнил свои слова, но говорилось это, подразумевая, что она носит в себе меняющее тело существо. Какое же значение могли они иметь ещё, относящееся кроме всего прочего и к Лабиринту? Но даже когда я подыскивал заклинание, способное освободить её от притяжения Лабиринта, мне приходило в голову очевидное.

– Твоя связь с Домом?… – тихо произнёс я.

– Считают, что у короля Оберона был роман с моей матерью перед тем, как родилась я, – сказала она. – По времени сходится. Однако, это всего лишь слух. Я ни от кого не смогла добиться подробностей. И поэтому никогда не испытывала уверенности. Но я мечтала о том, чтобы это было правдой. Я надеялась найти какой-нибудь путь к этому месту. Я мечтала попасть сюда, пройти Лабиринт и увидеть, как передо мной раскроются все Отражения. Но я также знала, что если не права, то погибну. А затем, когда ты согласился, ты подтвердил мою мечту. Но я не перестала бояться. И по-прежнему боюсь. Только теперь я боюсь, что у меня не хватит сил успешно одолеть его.

То ощущение знакомости, испытанное мною при первой встрече с ней… Я вдруг сообразил, что его вызвало общее семейное сходство. Её нос и лоб чуточку напоминали мне Фиону, в подбородке и в скулах было что-то от Флоры. Однако волосы, глаза и телосложение напоминали сестру.

Я снова вспомнил зло глядящее изображение своего деда в галерее наверху. Развратный старый ублюдок действительно погулял на славу. Надо, однако, отдать ему должное. Он был недурным мужчиной.

Я вздохнул и поднялся на ноги. Положил ей руку на плечо.

– Слушай, Корал, – обратился к ней. – Прежде чем мы пробовали взяться за это, нас всех хорошенько инструктировали. Я намерен рассказать тебе о нем прежде, чем ты сделаешь ещё один шаг, а пока я говорю, ты почувствуешь протекающую от меня к тебе энергию. Я хочу, чтобы ты была как можно более сильной. Когда ты сделаешь следующий шаг, я хочу, чтобы ты ни разу не останавливалась, пока не доберёшься до середины. Может быть я буду кричать тебе указания. Сразу же делай то, что я тебе говорю, не думая об этом. Сперва я расскажу тебе о Вуалях, местах сопротивления…

Сколько говорил, не знаю…

Я следил, как она приблизилась к первой Вуали.

– Не обращай внимания на холод и шоки, – сказал я. – Они не причинят тебе вреда. Пусть тебя не отвлекают эти искры. Ты скоро наткнёшься на сильное сопротивление. Не ускоряй дыхания.

Я следил, как она пробивалась.

– Хорошо, – одобрил я, когда она вышла на лёгкий отрезок, решив не говорить, что следующая Вуаль будет намного тяжелее. – Кстати, не подумай, что сходишь с ума. Скоро он начнёт играть с тобой в мнемонические игры…

– Уже начал, – отозвалась она. – Что мне следует делать?

– Вероятно, это в основном воспоминания. Просто давай им течь и по-прежнему сосредотачивай внимание на пути.

Она продолжала идти, и я заговаривал ей зубы, пока она не прошла вторую Вуаль. Прежде, чем она вырвалась из неё, искры поднялись почти до плеч. Я следил, как она с трудом миновала дугу за дугой, а потом хитрые кривые и длинные радиусные повороты, реверсивные петли; временами она двигалась быстро, а временами замедляла ход почти до полной остановки. Но всё-таки продолжала идти. Она обладала зрением и, казалось, обладала волей. Не думаю, что она нуждалась теперь во мне. Я был уверен, что мне больше нечего предложить, что исход прохождения находится в её собственных руках.

Поэтому я заткнулся и следил, раздражённый, но неспособный помешать собственному телу повторять её движения, словно сам был там, предвидящий, компенсирующий.

Дойдя до Большой Кривой, она окуталась живым пламенем. Продвижение её стало сильно замедленным, но приобретало некую неослабность. Каким бы ни был исход, я знал, что она изменялась, уже изменилась, что Лабиринт вытравлялся в ней и что она близка к концу. Я чуть не закричал, когда она, кажется, остановилась на миг, но слова замерли у меня в горле, когда она содрогнулась всем телом, потом продолжила путь. Когда она приблизилась к последней Вуали, я вытер рукавом пот со лба. Каким бы ни был исход, она подтвердила свои подозрения. Только дитя Эмбера могло пережить испытанное ею.

Не знаю, сколько времени потребовалось ей, чтобы прорвать финальную Вуаль. Усилия её стали безвременными и меня захватило это затянувшееся мгновение. Она стала пылающим движением, окутывающий её нимб освещал всю камеру, словно гигантским голубым факелом.

А затем она пробилась и вышла на ту финальную короткую дугу, последние три шага по которой вполне могли считаться самым трудным отрезком пути во всем Лабиринте. Как раз перед точкой выхода встречаешь какое-то своего рода психическое поверхностное натяжение, соединяющееся с физической энергией.

Снова мне подумалось, что она остановилась, но это только показалось. Было так же, как если смотреть на занимающегося Тай-чи – вот на что была похоже болезненная медлительность тех трех шагов. Но она завершила их, пошла вновь. Если последний шаг не убьёт её, то она будет вольна и свободна. Вот тогда-то мы и сможем поговорить.

Тот последний миг все продолжался и продолжался без конца. Затем я увидел, как её нога двинулась вперёд и покинула Лабиринт. Вскоре последовала и другая нога. И она встала, тяжело дыша, в центре.

– Поздравляю! – крикнул я.

Она слабо махнула правой рукой, одновременно левой помогала разлепить глаза. Вот так она и простояла большую часть минуты и тот, кто прошёл Лабиринт, понимает это чувство. Я больше не окликал её, а предоставил оправиться, дав ей возможность насладиться своим триумфом в тишине.

Лабиринт, казалось, пылал ещё ярче, как часто с ним бывает сразу после прохождения. Это придавало гроту сказочный вид – сплошь голубой цвет и тени – и делало зеркалом поверхность того маленького пруда, где плавали слепые рыбы. Я попытался предугадать, что означает этот акт для Корал, для Эмбера…

Она внезапно выпрямилась.

– Я буду жить, – объявила она.

– Хорошо, – отозвался я. – У тебя теперь есть выбор.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла она.

– Ты теперь свободно можешь приказать Лабиринту перенести себя куда угодно, – объяснил я. – Поэтому ты можешь просто велеть ему перенести себя ко мне. Или можешь избавиться от восхождения по лестнице, приказав перенести в свои покои. Как бы мне не нравилось твоё общество, я порекомендовал бы тебе последнее, поскольку ты, вероятно, порядком устала. А потом можешь понежиться в приятной тёплой ванне и, не торопясь, одеться к обеду. Я встречусь с тобой в столовой. Идёт?

Я увидел, что она с улыбкой покачала головой.

– Я не собираюсь зря тратить подобную возможность, – заявила она.

– Слушай, мне знакомо это ощущение, – стал уговаривать я её. – Но, по-моему, тебе следует обуздать себя. Бросаться черт знает куда может оказаться опасным, а возвращение может оказаться сложным, так как у тебя нет никакого навыка хождения по Отражениям.

– Это ведь просто всего лишь зависит от воли и желания, не так ли? – спросила она. – ты вроде как налагаешь по ходу образы на окружающую обстановку.

– Это дело более хитрое, – уточнил я. – Требуется научиться использовать в качестве отправных точек определённые очертания местности. Обычно первое путешествие по Отражениям совершают с человеком, обладающим опытом…

– Ладно, я получила представление.

– Недостаточное, – возразил я. – Представление – это хорошо, но есть и обратная связь. Когда это начинает действовать, у тебя появляется определённое чувство. Этому нельзя научить. Его нужно испытать. И до тех пор, пока у тебя не будет уверенности в нём, нужно, чтобы рядом был наставник.

– Кажется, – метод проб и ошибок вполне подойдёт.

– Может быть, – согласился я. – Но что, если ты окажешься в опасности? В этот момент будет чертовски неподходяще учиться. Будет отвлекать…

– Ладно. Твой довод убедителен. К счастью, я не собираюсь делать ничего такого, что поставит меня в подобное положение.

– А что ты собираешься делать?

Она выпрямилась и сделала широкий жест рукой.

– С тех пор, как я узнала о Лабиринте, я всегда хотела кое-что попробовать, если дойду до него, – сообщила она.

– И что же именно?

– Я намерена попросить его послать меня туда, куда мне следует отправиться.

– Не понимаю.

– Я намерена предоставить выбор Лабиринту.

Я покачал головой. – Он так не действует, – уведомил я её. – Ему требуется отдать приказ переправить тебя.

– Откуда ты знаешь?

– Просто он действует именно так.

– Ты пробовал когда-нибудь сделать то, о чём я говорю?

– Это было бы напрасной тратой времени. Слушай. Ты говоришь так, словно Лабиринт разумный, способный сам принять решение и исполнить его.

– Да, – ответила она. – И он должен знать меня достаточно хорошо после того, что я только что испытала при нем. Поэтому я намерена посоветоваться с ним и…

– Подожди.

– Да?

– В том маловероятном случае, если что-нибудь произойдёт, как ты собираешься вернуться?

– Пешком, надо полагать.

Значит, ты признаешь, что что-нибудь может произойти? – Да, – допустил я. – Вполне возможно, что у тебя есть неосознанное желание посетить какое-нибудь место и что он прочтёт это и пошлёт тебя туда, словно ты отдала приказ переправить тебя. Это не докажет, что Лабиринт разумен – только то, что он чувствительный. Ну, а если бы я стоял там, то побоялся бы идти на такой риск. Что, если у меня есть неведомые мне склонности к самоубийству? Или…

– Ты тянешь время, – сказала она. – Ты действительно тянешь время.

– Я просто советую тебе сыграть наверняка. У тебя целая жизнь впереди. Времени на исследования хватит. Было бы глупо…

– Довольно! – отрезала она. – Моё решение принято, и весь разговор. Оно кажется мне верным. До свидания, Мерлин.

– Подожди! – снова крикнул я. – Ладно. Сделай это, если уж тебе приспичило. Но разреши сперва мне кое-что тебе подарить.

– Что?

– Средство успешно выбраться из крупной передряги. Вот.

Я достал свои карты и сдал собственный Козырь. Затем отстегнул с пояса кинжал в ножнах. Я намотал свой Козырь на рукоять, перемотав её носовым платком.

– Ты имеешь представление, как пользоваться Козырем?

– Просто пристально глядишь на него и думаешь о том человеке, пока не возникнет контакт, не так ли?

– Сойдёт, – сказал я. – Вот мой. Возьми его с собой. Вызови меня, когда захочешь вернуться, и я проведу тебя обратно.

Я кинул кинжал над Лабиринтом, броском снизу вверх. Она легко поймала его и повесила на пояс с другой стороны от своего.

– Спасибо, – поблагодарила она, выпрямляясь. – Полагаю, теперь можно попробовать?

– Если получится, не задерживайся надолго. Ладно?

– Ладно, – ответила она и закрыла глаза.

Миг спустя она пропала. О-го-го!

Я подошёл к краю Лабиринта и подержал над ним ладонь до тех пор, пока не почувствовал движение его сил.

– Тебе лучше знать, что ты делаешь, – сказал я ему. – Я хочу, чтобы она вернулась.

Искра метнулась вверх и щекотнула мне ладонь.

– Ты пытаешься сказать мне, что ты действительно разумен?

Вокруг меня все пылало. Миг спустя головокружение прошло и первое, что я тогда заметил – это стоящий перед моей правой ногой фонарь. Оглядевшись, я сообразил, что стою на противоположной стороне Лабиринта по отношению к той, где был раньше, нахожусь теперь неподалёку от двери.

– Я был в радиусе действия твоего поля и уже настроен, – проговорил я. – У меня бессознательно возникло чувство – поскорее убраться.

А затем я поднял фонарь, закрыл за собой дверь и повесил ключ обратно на крюк. Я все ещё не доверял этой штуке. Если она действительно хотела помочь, то отправила бы меня прямиком в покои, уберегая от хождения по лестнице. Затем я заспешил по туннелю. Пока что это свидание было самым интересным из всех, какие у меня когда-либо были.

6

Когда я вышел из холла и направился по чёрному ходу, который мог привести меня к любой из множества лестниц, из коридора справа появился парень в чёрных кожаных крагах и с кусками цепей разной длины, одними ржавыми, другими сверкающими. Он уставился на меня и остановился. Его рыжие волосы были уложены в стрижку «мохаук», на левом его ухе висело несколько колец серебряного цвета и что-то, похожее на электрическую розетку.

– Мерлин, – обратился он ко мне. – Ты в норме?

– В данный момент вполне, – ответил я, подходя ближе и пытаясь разобрать, кто это, в сумраке. – Мартин! – ты изменился…

– Я только что вернулся из очень интересного Отражения, – тихо усмехнулся он – Провёл там больше года. Это одно из мест, где время бежит вскачь.

– Насколько я могу судить, просто угадывая, Отражение это высокотехническое, урбанизированное…

– Правильно.

– Я думал, ты парень сельский.

– Я это преодолел. Теперь я знаю, почему мой папаша любит города и шум.

– Ты также музыкант?

– Немного. Хотя издаю другие звуки. Ты будешь на обеде?

– Собирался быть. Как только умоюсь и переоденусь.

– Разумеется, кузен.

Он сжал мне плечо и отпустил его, когда я пошёл дальше. Пожатие его было по-прежнему сильным.

Я продолжал свой путь. И не успел я отойти очень далеко, как почувствовал начало Козырного контакта. Я остановился и быстро потянулся, думая, что это хочет вернуться домой Корал. Вместо этого мой взгляд встретился со взглядом слабо улыбающегося Мандора.

– А, очень хорошо, – сказал он. – Ты один и явно в безопасности.

Когда изображение обрело чёткость, я увидел, что рядом стоит Фиона, причём очень близко к нему.

– Со мной все замечательно, – сказал я. – Я вернулся в Эмбер. А с вами все ладно?

– Целы, – ответил он коротко, глядя мимо меня, хотя смотреть там было особенно не на что, кроме стены и кусочка гобелена.

– Не хочешь пройти? – предложил я.

– Я очень хотел бы повидать Эмбер, – ответил он, – но с этим удовольствием придётся подождать до другого раза. В данный момент мы немного заняты.

– Вы узнали, чем вызваны те аномалии? – спросил я.

Он поглядел на Фиону, а потом снова на меня.

– И да, и нет, – ответила она. – Мы наткнулись на кое-какие интересные нити, но пока нет никакой уверенности.

– А что же тогда я могу для вас сделать?

Фиона вытянула указательный палец и стала вдруг намного чётче. Я понял, что она, должно быть, потянулась и коснулась моего Козыря для улучшения контакта.

– Мы встретились с проявлением той, построенной тобой машины, – сообщила она. – С Колесом-Призраком.

– Да?!

– Ты прав. Она разумна. Общественный искусственный интеллект, а не только технический.

– Я и так был уверен, что она способна выдержать тест Тьюринга.

– О, в этом нет никаких сомнений, – согласилась она. – Поскольку тест Тьюринга по самому своему определению требует от машины способности лгать людям и вводить их в заблуждение.

– К чему ты клонишь, Фиона? – спросил я.

– Она не просто искусственный интеллект. Она абсолютно антиобщественна, – ответила она. – Я думаю, твоя машина сошла с ума.

– Что она сделала? Напала на вас?

– Нет, ничего физического. Она безумна, лжива и оскорбительна, но мы сейчас слишком заняты, чтобы останавливаться на подробностях. Однако, я не говорю, что она может стать агрессивной. Не знаю. Мы просто хотели сказать тебе, чтобы ты не доверял ей.

Я улыбнулся.

– И это все? Конец сообщения?

– Пока да, – ответила она, опуская палец и тускнея.

Я перевёл взгляд на Мандора и собирался уже было объяснить, что встроил в эту штуку кучу предохранительных устройств, так что никто просто просто-напросто не может получить к ней доступ. Однако, в основном, я хотел рассказать ему о Юрте. Но наша связь внезапно прервалась, когда я почувствовал прикосновение тянущегося ко мне другого человека.

Это ощущение заинтриговало меня. Я иной раз гадал, а что же произойдёт, если кто-то попытается связаться по Козырю с другим. Не превратится ли контакт в селекторное совещание? Не получит ли кто-то «занято»? Не возникнет ли у другого «обрыв»? Однако я усомнился, что когда-либо это выясню. Это просто казалось статистически маловероятным. Тем не менее…

– Мерлин, малыш. Я в норме!

– Люк!

Мандор и Фиона определённо пропали.

– Теперь я действительно в норме, Мерлин.

– Ты уверен?

– Да. Как только я начал выбираться, я тут же свернул на скоростную полосу. В этом Отражении прошло несколько дней с тех пор, как я тебя видел.

На нем были солнцезащитные очки и зелёные плавки. Он сидел за столиком у плавательного бассейна в тени большого зонтика, а перед ним на столике присутствовали остатки обильного завтрака. Дама в голубом бикини нырнула в бассейн и пропала из поля зрения.

– Я рад это слышать, и…

– Так что же, собственно, со мной случилось? Помнится, ты что-то говорил о том, будто кто-то подсунул мне какой-то наркотик, когда меня держали пленником в Замке. Так это было?

– Такое кажется вполне вероятным.

– Полагаю, именно это и происходит, когда пьёшь воду, – задумчиво проговорил он. – Ладно. Что произошло, пока я выкарабкивался из этого?

Знать, сколько ему можно говорить, всегда являлось для меня проблемой. И поэтому я спросил его:

– Какие у тебя намерения?

– А что?

– Да так…

– Я получил шанс поразмыслить как следует, – ответил он, – и намерен объявить отбой. Честь удовлетворена. Нет смысла жать с этим на всех остальных. Но я не собираюсь отдавать себя в руки Рэндома на суд Линча. Теперь твоя очередь. Какие намерения у Эмбера в отношении меня? Следует ли мне оглядываться через плечо?

– Никто пока ничего не говорил, ни в подтверждение, ни в отрицание этого. Но Рэндома сейчас в городе нет, а я сам только что вернулся. Я действительно не имел возможности узнать, что думают по этому поводу другие.

Он снял солнцезащитные очки и изучил моё лицо.

– Тот факт, что Рэндом покинул город…

– Нет, я знаю, что он не охотится на тебя, – заверил я его, – потому что он в Каш… – Я попытался оборвать фразу с запозданием всего на один слог.

– В Кашере?

– Я понял именно так.

– Какого черта он там делает? Эмбер никогда раньше не интересовался этим краем.

– Произошло одно… умерщвление, – объяснил я. – Идёт какая-то перетряска.

– Ха! – заметил Люк. – Этот ублюдок наконец получил своё. Хорошо. Но… Эй! А зачем это вдруг вмешивается Эмбер, а?

– Не знаю, – соврал я.

– Риторический вопрос, – засмеялся Люк. – Я понимаю, что происходит. Должен признать, что у Рэндома есть стиль. Слушай, когда выяснишь, кого он посадил на трон, дай знать мне, хорошо? Я хочу быть в курсе дела в своём родном городишке.

– Ну, разумеется, – сказал я, пытаясь определить, могут ли мне принести вред такие сведения. В самом скором времени о нем узнают все, если уже не узнали.

– А что же ещё происходит? Та особа, бывшая Винтой Бейль?…

– Пропала, – ответил я. – Неведомо куда.

– Очень странно, – задумчиво проговорил он. – Думается, мы ещё увидим её не раз. Я уверен, она была также и Гейл. Дай мне знать, если она вернётся. Хорошо?

– Ладно. Ты хочешь снова порасспросить её?

Он пожал плечами, а затем улыбнулся.

– Я думаю, есть и худшие способы провести время.

– Тебе повезло, что она не попыталась вынуть душу из тебя в буквальном смысле слова.

– Я не так уж уверен, что она стала бы, – возразил он. – Мы всегда очень неплохо ладили. В любом случае, это не главная причина моего вызова.

Я кивнул, и так уже догадавшись об этом.

– Как дела у моей матери? – спросил он.

– Не шелохнулась, – ответил я. – Она в безопасности.

– Это уже кое-что, – проговорил он. – Знаешь, для королевы в каком-то смысле недостаточно находится в таком состоянии. В состоянии вешалки. Ну, дела!

– Согласен, – сказал я. – Но что ты можешь предложить иное?

– Ну, хотя бы как-то освободить её, – сказал он. – Что для этого потребуется?

– Ты поднимаешь очень щекотливый вопрос, – констатировал я.

– Я почему-то так и понял.

– У меня сильное подозрение, о Люк, что за этим делом с местью стояла именно она. Что именно она натравила на всех тебя. Например, с той бомбой. Или посоветовав собрать армию с огнестрельным оружием, способным действовать в Эмбере. Пытаясь прикончить меня каждой весной. Попробовав…

– Ладно, ладно. Ты прав. Я этого не отрицаю. Но обстоятельства изменились…

– Да. Планы её рухнули и она попала к нам в руки.

– Я имею в виду иное. Изменился я. Я понимаю теперь её, и лучше понимаю себя. Она не сможет больше вот так командовать мною.

– Это почему же?

– То путешествие в мир грёз, которое я пережил… Оно сильно расковало мою мысль. И в отношении её, и в отношении себя. Теперь у меня нашлось несколько дней подумать над тем, что значит кое-что из пережитого. И я не думаю, что она сможет провернуть со мной тот же номер, что бывало.

Я вспомнил привязанную к колу рыжую женщину, терзаемую демонами. Теперь, когда я подумал об этом, сходство действительно имелось.

– Но она мне всё-таки мать, – продолжал он. – И я не хотел бы оставлять её в таком положении. Каким соглашением можно добиться её освобождения?

– Не знаю, Люк, – ответил я. – Этот вопрос ещё не поднимался.

– Но ведь она на самом деле твоя пленница.

– Но планы относительно её касались нас всех.

– Верно. И я больше не стану помогать ей в них. А для выполнения задуманного ей действительно нужен кто-то вроде меня.

– Правильно. И если она не получит твоей помощи, то что помешает ей найти, как ты выражаешься, кого-нибудь вроде тебя? Если мы её отпустим, она по-прежнему останется опасной.

– Но вы теперь знаете о ней. Это сильно подорвёт её могущество.

– А возможно, сделает её более хитрой.

Он вздохнул.

– Полагаю, в этом есть доля правды, – признался он. – Но она так же продажна, как и большинство людей. Нужно всего лишь найти подходящую цену.

– Я не могу себе представить, чтобы Эмбер так вот откупился от кого-то.

– А я могу.

– Вряд ли это возможно, если данная особа уже здесь, в плену.

– Это немного осложняет дело, – признал он. – Но я думаю, что это едва ли является непреодолимым барьером. Только не в том случае, когда она для вас полезнее свободной, чем как предмет мебели.

– Не улавливаю твою мысль, – сказал я. – Что ты предлагаешь?

– Пока ничего. Просто прощупываю тебя.

– Достаточно честно. Но вот так, с ходу, я как-то не могу представить, чтобы сложилась описанная тобой ситуация. Ценнее для нас свободная, чем пленница… Полагаю, нам следует выяснить, что для нас ценно. Но это всего лишь слова.

– Я просто пытаюсь закинуть удочку, пока работаю над этим. Какая у тебя сейчас самая главная забота?

– У меня? Лично? Ты действительно хочешь знать?

– Можешь не сомневаться.

– Ладно. Мой рехнувшийся братец Юрт, очевидно, сговорился с колдуном по имени Маска там, в Замке. Эта парочка затеяла достать меня. Юрт сделал попытку не далее, чем сегодня в полдень, но я вижу в этом скорее вызов со стороны Маски. И намерен вскорости заняться ими всерьёз.

– Эй! А я и не знал, что у тебя есть брат!

– Сводный брат. Есть также и пара других. Но с ними я лажу. А Юрт уже давно охотится за мной.

– Это действительно кое-что. Ты никогда не упоминал о них.

– Мы никогда не говорили о своих родственниках. Помнишь?

– Да. Но теперь ты озадачил меня. Кто такой этот Маска? Я, кажется, помню, ты уже упоминал о нем. На самом деле это Шару Гаррул, не так ли?

Я покачал головой.

– Когда я извлёк твою мать из цитадели, она там стояла рядом со стариком, таким же парализованным, с вырезанной у него на ноге надписью РИНАЛЬДО. Я в то время обменивался с Маской заклинаниями.

– Крайне странно, – подтвердил своё мнение Люк. – Значит, он узурпатор. И именно он подсунул мне наркотик?

– Это кажется наиболее вероятным.

– Значит, мне тоже требуется свести с ним счёты, помимо положенного ему за то, что он сделал с матерью. Насколько крепкий орешек этот твой братец Юрт?

– Он опасен. Но также и несколько неуклюж. По крайней мере, каждый раз, когда мы дрались, он оставлял на месте схватки кусок себя.

– Возможно, он учится на ошибках.

– Это верно. И теперь, когда ты помянул об этом, мне вспоминается, что он сказал сегодня нечто довольно непонятное. Он сказал, что вот-вот станет очень могучим.

– Эге… – протянул Люк. – Похоже, он служит этому Маске подопытным кроликом.

– Для чего?

– Ключ к мощи, приятель. В цитадели, знаешь ли, бьёт постоянный пульсирующий источник чистой энергии. Эта штука проходит между Отражениями. Происходит это из-за врезавшихся там друг в друга Четырех Миров.

– Знаю. Я видел его в действии.

– У меня такое ощущение, что этот Маска все ещё учится управлять им.

– Когда мы с ним встречались, он управлял им весьма неплохо.

– Да, но тут дело более хитрое, чем вставлять затычку в торчащую из стенки трубу. Есть всякие тонкости, которые он, вероятно, только-только заметил и исследует.

– Какие, например?

– Искупавшийся в источнике человек, если он был при этом должным образом защищён, сможет творить чудеса в смысле силы, выносливости и магических способностей. Человеку с опытом этому обучиться легко. Я сам через это прошёл. Но в лаборатории старого Шару лежали его записи и они рассказали ещё кое-что – о способах заменить часть тела энергией, или накачать в тело энергию, как в аккумулятор. Это очень опасно. Вполне возможно, что может наступить смертельный исход. Но если получится, то это сделает тебя кем-то особенным, каким-то суперменом, своего рода живым Козырем.

– Я уже слышал это термин, Люк.

– Вероятно, – отозвался он. – Мой отец проделал этот процесс, использовав в качестве подопытного самого себя.

– Вспомнил! – воскликнул я. – Корвин утверждал, что Бранд стал своего рода живым Козырем. Из-за чего его стало почти невозможно пришить.

Люк скрипнул зубами.

– Извини, – сказал я. – Но я слышал об этом именно так. Вот, значит, в чём заключался секрет могущества Бранда…

Люк кивнул.

– У меня такое впечатление, что этот Маска думает, будто он знает, как это проделали, и готовится проделать то же над твоим братцем.

– Дерьмо! – выразился я. – Только этого мне не хватало. Юрт в качестве магического существа или стихийной силы – или чем ещё там он может стать. Это серьёзно. Сколько ты знаешь об этом процессе?

– О, теоретически я знаю его почти весь. Однако, я не стал бы экспериментировать с ним. По-моему, он отнимает у тебя что-то от твоей человечности. После этого тебе уже в общем-то начхать на прочих людей и на человеческие ценности. Я думаю, это и есть то, что случилось с моим отцом.