Текст книги "Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 63 страниц)

Я с улыбкой обернулся.

– Брат, ты готов умереть? – спросил Юрт. Глаз был то ли вставным, то ли он исхитрился вырастить его снова, а волос стало столько, что ухо трудно было увидеть. Мизинец он тоже немного нарастил.

– Нет, но убивать готов, – сказал я. – Рад, что тебе случилось проходить мимо.

Он отвесил издевательский поклон. Юрт слабо светился, а по его телу и вокруг него ощутимо струилась мощь.

– Ты возвращался в Замок, чтобы вылечиться окончательно? – спросил я.

– По-моему, без этого можно будет обойтись, – отозвался он. – Теперь, получив власть над такими силами, мне более чем по плечу любая задача, какую я ставлю перед собой.

– Это Юрт? – спросил Люк.

– Да, – ответил я. – Это Юрт.

Юрт бросил быстрый взгляд на Люка. Я почувствовал, как он сосредоточился на мече.

– Это объект силы? – спросил он. – Дай посмотреть!

Он протянул к мечу руку и, несмотря на сжимавшие его пальцы Люка, тот дернулся, но не вырвался.

– Нет, спасибо, – сказал Люк. Юрт исчез. Минутой позже он появился позади Люка, обхватив его за шею рукой, как удавкой. Люк вцепился в руку Юрта, нагнулся, повернулся и бросил его через плечо.

Юрт приземлился перед ним на спину, но продолжать Люк не стал. Он не двигался.

– Вытащи меч, – сказал Юрт, – дай мне посмотреть на него.

Потом встряхнувшись по-собачьи, он поднялся.

– Ну?

– Чтобы иметь дело с такими, как ты, оружие мне ни к чему, – сказал Люк.

Стиснув кулаки, Юрт воздел обе руки над головой. Они на миг соприкоснулись, а когда разъединились, то Юрт каким-то образом вытянул правой рукой из левой длинный клинок.

– Придется тебе перенести представление на дорогу, – сказал Люк, – сейчас же.

– Вынь меч! – потребовал Юрт.

– Мне не нравится мысль о драке в храме, – отозвался Люк. – Хочешь, выйдем?

– Забавная мысль, – ответил Юрт. – Я знаю, что там у тебя целая армия. Нет, спасибо. Если я залью кровью место, где поклоняются Единорогу, то буду даже доволен.

– Тебе надо поговорить с Далтом, – заявил Люк. – У него тоже непонятные заскоки. Может, дать тебе лошадь… или цыпленка? Белых мышей? Алюминиевой фольги?

Юрт стремительно прыгнул вперед. Люк отступил и вытащил отцовский меч. Он легко парировал удар и перешел в нападение, а меч шипел, трещал и над ним курился дымок. Внезапно на лице Юрта изобразился страх, он, отбиваясь резкими ударами, отскочил назад, споткнулся и упал. Тут Люк пнул его в живот, и меч Юрта отлетел прочь.

– Вэрвиндл! – ахнул Юрт. – Как к тебе попал меч Бранда?

– Бранд – мой отец, – ответил Люк.

Лицо Юрта на миг выразило уважение.

– Не знал… – пробормотал он, и исчез.

Я ждал, раскинув по всему храму волшебные щупы. Но оказалось, что кроме нас с Люком здесь только леди, которая остановилась поодаль и наблюдала, как будто, собравшись уходить, боялась подойти ближе.

Потом Люк свалился. Позади него обнаружился Юрт, только что ударивший его локтем в шею. Он потянулся к запястью Люка, словно собираясь вцепиться в него и вывернуть меч из руки.

– Он должен быть моим! – произнес он, а я с помощью кольца ударил Юрта стрелой чистой энергии, полагая, что это разорвет ему все внутренности, превратив в желеобразную, истекающую кровью массу. Всего мгновение я колебался, использовать смертоносную мощность, или нет. Я понимал, что рано или поздно один из нас отправит другого на тот свет, и решил покончить с ним раньше, чем повезет Юрту.

Но Юрту уже повезло. Купание в Источнике, должно быть, сделало его еще круче, чем я думал. Он завертелся на месте, словно его сильно ударил грузовик, и шлепнулся о стену. Тяжело осев, Юрт соскользнул на пол. Изо рта пошла кровь. Вид у него был такой, как будто он вот-вот простится с жизнью. Потом его взгляд прояснился, а руки он простер вперед.

Меня ударила Сила, подобная той, что я только что запустил в Юрта. Меня удивила его способность заново собираться и платить той же монетой на таком уровне и так быстро, но не настолько, чтобы я не отбил удар. Шагнув вперед, я попытался с помощью великолепного заклинания, которое подсказало мне кольцо, поджечь Юрта. Стоило его одежде задымиться, как он, поднимаясь, в считанные минуты сумел защититься. Я продолжал наступление, и он создал вокруг меня вакуум. Я проник туда и не переставал дышать. Потом кольцо подсказало мне, каким заклинанием нанести быстрый таранный удар, оно было даже сильнее того, первого. Я попытался воспользоваться им, но Юрт исчез раньше, чем заклинание достигло цели, и по каменной стене, у которой он стоял, на три фута вверх пробежала трещина. Раскинув повсюду усики-щупы, несколькими секундами позже я обнаружил его. Он скрючился на карнизе высоко над головой. Только я посмотрел наверх, как он прыгнул на меня.

Сломаю я себе таким образом руку или нет, я не знал, но, левитируя, чувствовал, что дело все равно стоит того. Примерно на середине я умудрился разминуться с ним и, ударив слева, надеюсь, сломал ему и шею, и челюсть. К несчастью, сломалось и заклятие, с помощью которого я левитировал, так что я рухнул на пол вместе с Юртом.

Когда мы упали, леди завизжала и помчалась к нам. Несколько мгновений мы лежали неподвижно. Потом Юрт перекатился на живот, вытянул руку, скорчился и упал, опять вытянул руки…

…и попал на рукоять Вэрвиндла. Должно быть, стискивая ее пальцами, он почувствовал мой взгляд, потому что посмотрел на меня и улыбнулся. Стало слышно, что Люк пошевелился и пробормотал проклятие. Я швырнул в Юрта заклинание, превращающее в лед, но он козырнулся со своего места раньше, чем волна холода ударила его.

Потом леди опять завизжала и, еще не успев повернуться, я понял, что это голос Корал.

Ее чуть не сбил с ног появившийся у нее за спиной Юрт, он приставил к горлу Корал край блестящего, дымящегося клинка.

– Вы все, – выдохнул он, – не двигаться… а то вырежу ей… еще одну улыбку…

Я поискал заклятие, которым, не повредив Корал, можно было бы в два счета прикончить Юрта.

– Мерль, не пытайся, – выговорил он. – Я почувствую… что оно на подходе… Просто оставь меня… в покое… на полминуты… и проживешь… немного дольше. Не знаю, где ты набрался… этих штучек… но они тебя не спасут…

Он шатался и был весь в поту. Изо рта все еще капала кровь.

– Отпусти мою жену, – произнес Люк, поднимаясь – или ты в жизни не отыщешь места, чтобы спрятаться.

– Сын Бранда, я не хочу враждовать с тобой, – сказал Юрт.

– Тогда делай, как я сказал, приятель. Я разделывался с парнями получше тебя.

А потом Юрт закричал, словно душа его корчилась в пламени. Вэрвиндл убрался от горла Корал, Юрт повалился назад и задергался, как дергается марионетка, когда шарниры заело, а за веревочки продолжают тянуть. Корал обернулась к нему, к нам с Люком она оказалась спиной. Правую руку она поднесла к лицу. Время шло, и вот Юрт упал на пол, свернувшись в позе эмбриона. Казалось, на нем играет алый свет. Он трясся, не переставая, даже было слышно, как стучат зубы.

Очень скоро Юрт пропал, за ним тянулись радуги, оставались кровь и слюна, а Вэрвиндл он унес с собой. Вслед ему я отправил стрелу, чтобы разорвать его на кусочки, но знал, что ей не догнать его. На другом конце спектра чувствовалось присутствие Джулии и, несмотря ни на что, было приятно понять, что я еще не убил ее. Но Юрт… Юрт теперь был весьма опасен, понял я. Ведь в первый раз после нашей драки он не только ничего не потерял, но и кое-что прихватил с собой. Кое-что, несущее смерть. Он постигал науку магии – и это не сулило ничего хорошего.

Повернув голову, я мельком заметил красное сияние раньше, чем Корал закрыла глаз повязкой – и сообразил, что стало с Камнем Правосудия. Что – но не почему.

– Она твоя жена? – переспросил я.

– Ну… вроде того… Да, – тихо ответила она.

– Да, вот еще что, – сказал Люк. – Вы что, знакомы?

Принц Хаоса

Джейн Линдсколд Благодарение вам, леди, за помощь.

Она – ваша с самых первых строк.

1

Полюбуйся на одну коронацию – и ты видел их все. Звучит цинично, но, вероятно, таково по сути, и тем более, когда виновник торжества – твой лучший друг, а его королева – твоя неумышленная любовница. А в целом это процессии с океаном медленной музыки и неудобных, цветастых одежд, воскурений, речей, молитв и звона колоколов. Они скучны, темпераментны и требуют неискреннего внимания, как и свадьбы, присуждения университетских степеней и тайные посвящениях.

Итак, Люка и Корал нарекли правителями Кашеры, в той самой церкви, где всего лишь несколькими часами раньше мы с моим безумным братом Юртом подрались – к несчастью, не совсем до смерти. Как единственному представителю Эмбера – хотя и в неофициальном статусе, мне было предоставлено стоячее место у самого ринга, и взгляды присутствовавших часто дрейфовали в мою сторону. Так что я был вынужден бдить и держать лицо согласно ситуации. Хотя Рэндом не утвердил формального статуса моего присутствия на церемонии, я знал, что он разозлится, если узнает, что мои манеры были ниже простенького дипломатического пшика.

Так что вернулся я с ноющими ногами, затёкшей шеей, а цветастые одежды пропитались потом. Все как бы подтверждало мои труды. Да и поступить по-другому у меня бы не получилось. Мы с Люком прошли через несколько проклятых эпох, и я не мог, помочь ему иначе, как вспоминая о них: от острия меча – к движению по следам, от галереи искусств в Отражение, – пока стоял там, изнемогая от духоты и переживая тому, что станется с Люком теперь, когда он наденет корону. Такое же происшествие превратило дядю Рэндома из счастливо-пошла-удача музыканта, вольно слоняющегося выродка в мудрого и ответственного монарха… хотя о нем изначальном есть у меня только отчёты родственников, ну, когда дело доходит до их знаний… Я тешил себя надеждой, что дозреет и Люк. Все же – как-никак! – Люк был совсем другим человеком, нежели Рэндом, не говоря о возрасте. Хотя изумительно – что могут сделать годы… или это просто природа события? Благодаря недавним делам я сознавал, что весьма отличаюсь от того себя, что был давным-давно. Весьма и весьма отличаюсь от того, кем был вчера, подумал я.

В перерыве Корал ухитрилась передать мне записку, кричащую, что ей необходимо меня видеть, назначающую время и место и даже включающую небольшую карту-абрис. Карта указывала на комнаты в дальней части дворца. Мы встретились там тем же вечером и завершили ночью. Тогда я и узнал, что в части дипломатического соглашения между Ясрой и бегманцами Корал и Люк были обвенчаны детьми по договорённости. Это не было нигде зафиксировано – дипломатия! – а остальное – побоку. Основные виновники тоже подзабыли о женитьбе, пока недавние события не послужили напоминанием. Друг друга они не видели многие годы. Но уговор гласил, что принц – женат. И раз аннулировать это было невозможно, Корал должны были короновать с Люком. Если в этом было хоть что-то для Кашеры.

А в этом было: Эрегнор. Бегманская королева на троне Кашеры позволила бы сгладить специфический захват недвижимости. По меньшей мере, так думала Ясра, сказала Корал. А Люк согласился в отсутствии гарантий из Эмбера и ныне почившего Золотого Круга.

Я обнял её. Ей было нехорошо, несмотря на то, что послеоперационное восстановление прошло прекрасно. Она носила чёрную повязку поверх правого глаза и более чем явно вздрагивала, когда моя рука оказывалась поблизости

– или же я смотрел туда слишком долго. Что могло толкнуть Дворкина на замену повреждённого глаза Талисманом Закона, я не мог даже предположить. Едва ли Дворкин думал о защите Корал от сил Лабиринта и Логруса в их попытках получить Талисман. Мои знания и опыт в свойствах этих сил были более, чем слабыми. Повстречай я маленького мага, может, я и убедился бы в его здравом смысле. Хотя это и не поможет вникнуть в загадочные свойства, которыми эти древние существа обладали.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Корал.

– Очень странно, – отозвалась она. – Не то чтобы боль… нет. Скорее, ощущение Козырного контакта. И он все время со мной, но я никуда не собираюсь, ни с кем не говорю. Так, словно я стою в неких воротах. Мощь течёт вокруг меня, сквозь меня.

На мгновение я очутился в центре того, что было серым кольцом в колесе со множеством спиц красноватого металла. Отсюда, изнутри, оно походило на огромную паутину. Яркая нить пульсировала, привлекая внимание. Да, это был вектор к могучей силе в дальнем Отражении, той силе, что могла быть использована для прощупывания. Я осторожно потянул её в сторону прикрытой драгоценности, которую Корал носила в глазнице.

Мгновенного сопротивления не было. Я ничего не почувствовал, пока тянул линию силы. Но мне явился образ огненной завесы. Пробившись сквозь огненную вуаль, я почувствовал торможение своего запроса, затем медленнее, медленнее, и – остановка. Там на краю пустоты я и парил. Это не было путём настройки, и пока работали другие Силы, я не хотел взывать к Лабиринту, который, как я понял, был частью этого. Я толкнулся вперёд и почувствовал ужасный холод, иссушающий энергию, вызванную мной.

И всё-таки энергию сосало не из меня, а лишь из силы, которой я командовал. Я толкнулся дальше и узрел лёгкую полоску света, похожую на некую далёкую туманность. Она висела в пространстве цвета тёмного портвейна. Ещё ближе, и туманность распалась на структуру – сложную, трехмерную конструкцию, полузнакомую… которая должна быть тем артефактом, что, по описанию отца, настраивает тебя в тон Талисмана. Ну, ладно, внутри Талисмана я уже был. Следует ли мне опробовать посвящение?

– Дальше не иди, – пришёл незнакомый голос, хотя я сознавал, что звуки издаёт Корал. Кажется, она соскользнула в состояние транса. – К высшему посвящению ты не допущен.

Я отвёл свой щуп, не желая недоброго ответа, что мог придти по моему пути. Логрусово видение, которое осталось со мной со времени недавних событий в Эмбере, предоставило мне зрелище Корал, полностью закутанной и пропитанной более высокой версией Лабиринта.

– Почему? – спросил я у этого.

Но меня не удостоили ответом. Корал слегка дёрнулась, встряхнула головой и уставилась на меня.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты задремала, – отозвался я. – Не удивительно. Как бы искусен ни был Дворкин плюс дневное потрясение…

Она зевнула и свернулась в клубок на постели.

– Да, – выдохнула она и заснула на самом деле.

Я стащил с себя сапоги и сбросил тяжеленные одежды. Вытянулся возле неё и натянул на нас одеяло. Я тоже устал и просто хотел, чтобы меня кто-нибудь обнял.

Сколько времени я спал – не знаю. Меня тревожили тёмные, обвивающие сны. Лица – людей, животных, демонов – мчались вокруг меня, и ни одно из них не несло хоть капли очарования. Рушились леса и горели в пламени, почва тряслась и раскалывалась, воды моря вздымались гигантскими волнами и накатывали на сушу, луна сочилась кровью, и лился громкий леденящий вой. Что-то называло моё имя…

Огромный ветер тряс ставни, пока они не сорвались внутрь, хлопая и гремя. В моё сновидение вошла тварь и приблизилась, чтобы скорчиться у подножья кровати, призывая меня снова и снова. Комната словно тряслась, и память моя вернулась в Калифорнию. Кажется, вовсю шло землетрясение. Ветер перешёл от визга к реву, и я услышал грохот треск, идущие снаружи, словно падали деревья и опрокидывались башни…

– Мерлин, Принц Дома Всевидящих, Принц Хаоса, встань, – пропела тварь. Она скрежетнула клыками и затянула призыв вновь.

Во время четвёртого или пятого повтора тварь ткнула меня, так что это вряд ли могло быть сном. Где-то снаружи раздался вой, и слепящие росчерки молний вспыхнули и погасли на фоне почти музыкального переката грома.

Прежде чем пошевелиться, прежде чем открыть глаза, я замкнулся в защитную скорлупу. Звуки были реальны, как и сломанные ставни. Как тварь у подножия кровати.

– Мерлин, Мерлин. Вставай, Мерлин, – сказала мне она – длиннорылая остроухая личность, сдобренная клыками и когтями, с кожистыми зеленовато-серебристыми крыльями, сложенными вдоль тощих боков. По выражению на морде я не мог сказать, улыбалась мне тварь или корчилась от боли.

– Проснись, Повелитель Хаоса.

– Грайлл, – назвал я имя старого семейного слуги.

– Айе, Повелитель, – ответил он, – тот самый, что учил вас игре с танцующими костями.

– Будь я проклят.

– Дело предваряет удовольствие, Повелитель. Я следовал за чёрной нитью по длинному и неприятному пути, чтобы прийти на зов.

– Так далеко нити не вытягиваются, – сказал я, – без должного толчка. Но и тогда может не получиться. Сейчас это возможно?

– Сейчас это легче, – ответил он.

– Как так?

– Его Величество, Савалл, Король Хаоса, спит этой ночью с прародителями тьмы. Меня послали, чтобы привести тебя к церемонии.

– Сейчас?

– Сейчас.

– Да, Н-ну, о'кей. Конечно. Дай только собрать шмотки. Но как это всё-таки случилось?

Я натянул сапоги вслед за прочими одеждами, пристегнул клинок.

– Я не посвящён в детали. Но всеобщее мнение, конечно, что со здоровьем у повелителя было плохо.

– Я хочу оставить записку.

Он кивнул:

– Короткую, надеюсь.

– Да.

Я нацарапал на куске пергамента с письменного стола: «Корал, вызван по семейному делу. Буду в контакте» – и положил возле её руки.

– Порядок, – сказал я. – Как мы это сделаем?

– Я понесу тебя на спине, Принц Мерлин, как давным-давно.

Я кивнул, и половодье детских воспоминаний обрушилось на меня. Грайлл был чрезвычайно силён, как большинство демонов. И я вспомнил наши игры, с края Преисподней и – по всей тьме, в погребальных палатах, пещерах, на дымящихся полях битв, в разрушенных храмах, чертогах мёртвых колдунов и в мелких частных адах. Казалось, я всегда находил более забавными игры с демонами, чем с родственниками моей матери по крови или замужеству. Даже основную свою форму для Хаоса я выстроил на одном из демонических племён.

Изменив облик, Грайлл впитал кресло из угла комнаты, чтобы увеличить вес и приспособиться к моим взрослым габаритам. Пока, крепко цепляясь, я карабкался на его удлинившийся торс, он воскликнул:

– Ах, Мерлин! Что за магию ты носишь в эти дни?

– У меня есть контроль над ней, но не полное знание сущности, – ответил я. – Она – очень древнее порождение. Что ты чувствуешь?

– Жар, холод, странную музыку, – отозвался он. – Со всех сторон. Ты изменился.

– Все меняется, – сказал я, как только он двинулся к окну. – Это жизнь.

Тёмная нить лежала на широком подоконнике. Он протянул руку и, коснувшись её, бросил себя в полет.

Налетел могучий порыв ветра, как только мы упали вниз, рванули вперёд, взлетели. Мимо, качнувшись, промелькнули башни. Звезды были ярки, четверть луны уже поднялась, освещая брюхо низкой линии туч. Мы парили, замок и город уменьшились в мгновение ока. Звезды танцевали, став росчерками света. Полоса полной, растекающейся волнами черноты простиралась вокруг нас. Чёрная Дорога, внезапно подумал я. Это было как временная версия Чёрной Дороги в небе. Я глянул назад. Там её не было. Словно пока мы мчали, она наматывалась на гигантскую катушку. Или она наматывалась на нас?

Под нами скользила сельская местность, как фильм, прокручиваемый на утроенной скорости. Пролетели лес, холм и горный пик. Наш чёрный путь лежал огромной лентой, залатанной светом и тьмой, словно дневной свет со скользящими тенями облаков. А затем – стаккато – темп увеличился. Я вдруг заметил, что ветра больше не было. Внезапно высоко над головой проглянула луна, и скрюченный горный хребет зазмеился под нами. Тягучая неподвижность имела характер сновидения, и луна в один миг пала вниз. Линия света расщепила мир справа от меня, и звезды начали исчезать. Не было напряжения в теле Грайлла, пока мы азартно мчались по чёрному пути; и луна исчезла, и свет стал жёлтым, как масло, приобретая розовый оттенок вдоль линии облаков.

– Власть Хаоса растёт, – заметил я.

– Энергия беспорядка, – отозвался он.

– Это больше, чем ты рассказывал мне, – сказал я.

– Я только слуга, – ответил Грайлл, – и не допущен в советы всесильных.

Мир продолжал светлеть, и впереди, насколько я мог видеть, волной катила наша Чёрная Дорога. Мы мчали высоко над горной местностью. И облака раздуло в стороны, и в быстром темпе росли новые. Мы, очевидно, начали переход сквозь Отражение. Чуть погодя горы сгладились и проскользнули расстелившиеся равнины. Солнце очутилось на середине неба. Мы, кажется, по-прежнему шли над Чёрной Дорогой. Кончики пальцев Грайлла едва касались её, пока мы двигались. Его крылья то тяжело взмахивали передо мной, то мерцали, невидимые, как у колибри.

Солнце наливалось вишнёво-красным далеко слева. Розовая пустыня раскинулась под нами…

Затем она погасла, и звезды повернулись, как на огромном колесе.

Мы снизились, едва не касаясь верхушек деревьев…

Мы прожгли воздух над деловитой улицей городского центра, с неоном в окнах, с огнями на столбах и на радиаторах средств передвижения. Тёплый, спёртый, пыльный, газовый запах города окружал нас. Несколько пешеходов взглянули вверх, заметив наш полет.

Когда мы мелькнули над рекой, перевалив через крыши домов пригорода, горизонт колыхнулся, и мы прошли над первобытным ландшафтом из скал, лавы, непрерывных обвалов и содрогающейся земли, двух действующих вулканов – один поближе, второй далеко, – плюющихся дымом в сине-зелёное небо.

– Как я понимаю, это – короткий путь? – сказал я.

– Это самый короткий путь, – отозвался Грайлл.

Мы вошли в долгую ночь, и в тот же миг показалось, что путь привёл нас в глубокие воды: яркие морские создания мельтешили и шныряли перед носом и в отдалении. Пока мы сухи и не расплющены: Чёрная Дорога хранил нас.

– Это столь же великий сдвиг структур, как и смерть Оберона, – услужливо сказал Грайлл. – Эффект от него вызвал зыбь во всех Отражениях.

– Но смерть Оберона совпала с воссозданием Лабиринта, – сказал я. – Дело скорее в этом, чем в смерти монарха одного из противостояний.

– Верно, – сказал Грайлл, – но сейчас время нарушенного равновесия сил. А все это – последствия. И будет все ещё суровее.

Мы нырнули в просвет меж тёмных масс камней. Световые полосы стелились позади нас. Неровности дна оттенялись бледно-синим. Позже, – как быстро, я не знаю – безо всякого перехода мы от тёмного морского дна оказались в пурпурном небе. Единственная звезда пылала далеко впереди. Мы мчались к ней.

– Почему? – спросил я.

– Потому что Лабиринт становится сильнее Логруса, – отозвался он.

– Как такое случилось?

– Принц Корвин начертил второй Лабиринт в эпоху противостояния между Дворами и Эмбером.

– Да, он рассказывал об этом. Я даже видел этот Лабиринт. Он боялся, что Оберон не сможет восстановить изначальный.

– Но Оберон сделал это, так что теперь есть два.

– Да?

– Лабиринт твоего отца – тоже творение порядка. Этот прибавок перетягивает древнее равновесие в сторону Эмбера.

– Как же ты, Грайлл, осведомлён об этом, когда в Эмбере, кажется, этого не знает никто или не видит пользы в том, чтобы сказать мне?

– Твой брат Принц Мандор и Принцесса Фиона это подозревали и искали подтверждения. Они представили свои находки твоему дяде, Повелителю Сухэю. Тот совершил несколько путешествий в Отражение и стал убеждаться, что положение действительно таково. Он готовил свои открытия для представления королю, когда Савалл обрёл страдания от последней из своих болезней. Я знаю все, потому что именно Сухэй послал меня за тобой, и он поручил мне рассказать тебе обо всём.

– Я просто предположил, что тебя послала за мной мать.

– Сухэй был уверен, что она послала – вот потому он и хотел добраться до тебя первым. То, что рассказал тебе я по поводу Лабиринта твоего отца,

– мысль, не всем известная.

– И что мне делать с этим?

– Эту информацию он мне не доверил.

Звезды становились ярче. Небо было наполнено оранжевыми и розовыми сполохами. На мгновение к ним присоединились полосы зелёного света и струйками закружили вокруг нас.

Мы гнали дальше, и эта катавасия полностью захватила небо – словно медленно вращающийся психоделический зонтик. Ландшафт помутнел. Я почувствовал себя дремлющим, хотя и уверен, что не терял контроля. Время, кажется, играло игры с моим обменом веществ. Я ненормально проголодался, и глаза у меня заболели.

Звезда стала ещё ярче. Крылья Грайлла в мерцании сверкнули радугой. Казалось, что мы двигались гигантскими шагами.

Наш берег пространства стал загибаться вверх к внешнему краю. Процесс развивался по мере нашего приближения, пока не оказалось, что мы движемся внутри. Затем края сомкнулись наверху, и было так, будто мы спешим вниз по ружейному стволу, целясь в сине-белую звезду.

– Что ещё впереди, не скажешь?

– Насколько я знаю, уже не так далеко.

Я потёр левое запястье, чувствуя, что чему-то там следовало пульсировать. Ах, да. Фракир. И кстати, где Фракир? И я вспомнил, что оставил его в апартаментах Бранда. Зачем? Я… мой разум был затуманен, память похожа на сон.

Впервые со времён последних событий я исследовал то воспоминание. Оглянись я раньше, скорей бы осознал, что это значит. Все гасло в туманящем эффекте волшебства. В заклинании я прошёл обратно в комнаты Бранда. У меня не было возможности узнать, было ли что-то особенное во мне или же это что-то я активировал в своём любопытстве. Это что-то могло быть неизвестным, нечто, подстёгнутое несчастьем, – возможно, даже непреднамеренный эффект неких растревоженных сил. Но в последнем я сомневался.

Кстати о птичках, в этой ситуации я сомневался во всем. Все было слишком правильным для простой мины-ловушки, оставленной Брандом. Это было приготовлено для опытного колдуна – для меня. Наверное, только нынешняя удалённость от места, где это случилось, помогла проясниться моей голове. Как только я просмотрел свои действия с момента заклятия, я смог увидеть, что двигался в чём-то вроде дымки. И чем больше я всматривался, тем больше ощущал, что заклинание было скроено специфически, чтобы окутать именно меня. Не понимая его, я не мог считать себя свободным, даже зная о существовании заклятия.

Чем бы оно ни было, оно заставило меня забыть о Фракире, не задумавшись дважды об этом, и заставило почувствовать себя… ну-у… странно. Я не мог сказать точно, могло ли оно влиять, влияет ли на мои мысли и чувства – обычная проблема, когда увяз в заклинании. Но я не понимал, кто мог это сделать – разве что сам Бранд, выстроивший такую непредсказуемость: я обязательно поселюсь в комнаты по соседству с теми, что занимал он, и проживу там многие годы после смерти Бранда, а затем вдруг получу приглашение войти в заброшенные апартаменты сразу после невероятного гибельного противостояния Логруса и Лабиринта в верхнем зале Эмберского Замка… М-да. Нет, кто-то ещё должен стоять за этим. Юрт? Джулия? Но не слишком похоже, что они способны незаметно орудовать в сердце Эмберского Замка. Тогда кто? И могло ли это иметь что-нибудь общее с эпизодом в Зале Зеркал? Я вытянул пустышку. Вернись я туда сейчас, я смог бы зацепиться с помощью своего заклинания, чтобы разнюхать того, кто за это отвечал. Но я не вернулся, и с любым расследованием на том краю мира придётся подождать.

Свет впереди разгорелся ещё ярче, перетекая от небесно-синего до зловеще-красного.

– Грайлл, – сказал я. – Ты засёк заклинание на мне?

– Айе, милорд, – отозвался он.

– Почему ты не упомянул об этом?

– Я подумал, что оно – одно из твоих… наверное, для защиты.

– Снять сможешь? Здесь на внутренней поверхности я в невыгодном положении.

– Оно так пропитано твоей личностью. Я не знал бы с чего начать.

– Можешь рассказать что-нибудь о нем?

– Только то, что оно здесь, милорд. И более тяжёлым кажется возле головы.

– Значит, оно может расцвечивать мои мысли определённым образом?

– Айе, бледно-голубым.

– Я говорил не о твоей манере его воспринимать. Только о его дурном влиянии на моё мышление.

Его крылья полыхнули синим, затем красным. Наш туннель внезапно расширился, а небо расцвело в безумии цветов Хаоса. Звезда, которую мы преследовали, стала небольшим огоньком на высокой башне надмогильного замка – серого и оливкового, стоящего на вершине горы, подножия и склонов которой просто не было. Каменный остров плавал над окаменевшим лесом. Деревья горели опаловыми огнями – оранжевыми, пурпурными, зелёными.

– Полагаю, его можно было бы распутать, – отметил Грайлл. – Но разгадка ставит в тупик бедного демона.

Я хрюкнул. Несколько мгновений понаблюдал полосатый пейзаж. Затем:

– Кстати, о демонах… – сказал я.

– Да?

– Что ты можешь сказать о племени, известном как ти'га? – спросил я.

– Они обитают далеко за пределами Обода, – отозвался он, – и, возможно, что из всех тварей они ближе иных к первобытному Хаосу. Я не верю, что они обладают истинными телами материального рода. У них мало общего с прочими демонами, они не вмешиваются в чьи-либо ещё дела.

– А ты знаешь кого-нибудь из них – м-м – лично?

– Я сталкивался с несколькими… и тогда, и теперь, – отозвался он.

Мы поднялись выше. Замок сделал то же самое. Позади него поток метеоров прожёг себе путь, ярко и бесшумно.

– Они могут заселить человеческое тело, занять его, – сказал я.

– Это меня не удивляет.

– Я знаю одного, который несколько раз проделывал такой фокус. Но возникает несколько необычная проблема. Вероятно, они могут взять контроль над кем-нибудь на смертном ложе. Но уход смертного, кажется, запирает ти'га в одном теле. И они потом не могут освободить его. Ты знаешь какой-нибудь способ сбежать?

Грайлл хмыкнул:

– Спрыгнуть со скалы, полагаю. Или броситься на меч.

– Но что, если демон теперь связан с хозяином столь тесно, что это не освободит его?

Он снова ухмыльнулся.

– Это перебор в игре по делу о краже тел.

– Я кое-чем обязан одному из них, – сказал я. – Я хотел бы помочь ей… ему.

Некоторое время он молчал, потом ответил:

Тай, ига постарше и помудрее может знать что-нибудь о таких делах. И ты знаешь, где они обитают.

– Ага.

– Прости, что больше ничем не могу помочь. Тай, ига – древнее племя.

И мы понеслись вниз на башню. Наш путь под смещающимся небом-калейдоскопом сжался в крошечную полосу. Грайлл пробивал дорогу к свету в окне, и я наравне с ним.

Я глянул вниз. Перспектива была головокружительная. Откуда-то доносился грохот, словно слои земли медленно двигались друг относительно друга… достаточно распространённое событие в этих краях. Ветра трепали мои одежды. Завитки мандариновых туч бисером украсили небо слева от меня. Я сумел различить детали на стенах замка. В квадрате света я выловил фигуру.

Вот мы оказались совсем рядом, а затем через окно – внутрь. Большая, склонённая, серо-красная демоническая форма, рогатая и наполовину покрытая чешуёй, рассматривала меня жёлтыми глазами со зрачками в форме эллипса. Клыки были обнажены в улыбке.

– Дядя! – крикнул я, как только спешился. – Приветствую!

Грайлл потянулся и встряхнул жёстким телом, когда Сухэй рванулся ко мне и обнял… осторожно.