Текст книги "Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 63 страниц)

Я постоял там несколько минут, перегруппировываясь, расслабляясь, успокаиваясь. Набираясь храбрости. Знал-то я только одно – эта дверь приведет в иное Отражение. А там могло быть все, что угодно. Когда я открою ее, то, вполне вероятно, что-то может выбраться оттуда и напасть на меня. Но, впрочем, она простояла замурованной немалое время. Так что западня, скорее всего, будет иной. Я открою ее, и ничего не случится. Тогда передо мной встанет выбор: лишь заглянуть туда с места, где нахожусь сейчас, или войти. И, вероятно, не очень-то много можно будет увидеть, просто стоя тут и глядя…

Поэтому я снова протянул вперед логрусовы окончания, взялся за дверь с обеих сторон и толкнул. Подалась она с правой стороны, поэтому левую я отпустил. И продолжал давить на правую, пока вся эта конструкция внезапно не распахнулась вовнутрь…

Я смотрел на жемчужный туннель, который начинался через несколько шагов, похоже, расширяясь. Далее следовала рябь, похожее на горячее марево над дорогой в жаркий летний день. По туннелю проплывали клочья субстанции красного цвета; перемежающиеся темными силуэтами. Я ждал, наверное, с полминуты, но ничего не происходило.

Я приготовил Фракира к неприятностям. И сохранил связь с Логрусом. И двинулся вперед, вытянув перед собой зонды-манипуляторы. Я вступил в туннель.

Внезапная перемена градиента давления на моей спине заставила меня бросить взгляд в том направлении. Проем закрылся и уменьшился, и теперь казался далеким, словно крошечный кубик. Конечно, шаги тоже могли перенести меня на большое расстояние, если таким образом действовали правила этого пространства.

Я продолжал движение, и горячий ветер накатил на меня, поглотил меня, остался со мной. Стены прохода раздвинулись, пространство впереди продолжало переливаться и плясать, и идти стало затруднительно, словно я вдруг пошел вверх по склону. С этого места, где зрение все еще подводило меня, я услышал звук, похожий на кваканье, и логрусов манипулятор левой руки наткнулся на что-то, от чего слегка дернулся. Фракир запульсировал, и одновременно с ним через зонд я уловил ауру угрозы. Я вздохнул. Я и не ожидал, что это будет легко. Если бы спектакль ставил я, то не позволил бы кому попало ходить через замурованную дверь.

– Эй, жопа! Стой там, докуда дошел! – прогремел голос впереди.

Я продолжал прорываться вперед.

Снова раздался голос:

– Стой, я сказал!

По мере того, как я продвигался вперед, все окружающее стало постепенно приобретать конкретную форму, и, внезапно, справа от меня возникла стена необработанного камня, а потолок над головой превратился в линию, куда она упиралась.

Путь мне преграждала огромная толстая фигура, похожая с виду на пурпурного Будду, но с ушами летучей мыши. Когда я приблизился, стали отчетливее видны детали: выступающие клыки, желтые глаза, казалось не имевшие век, длинные красные когти на громадных руках и ногах. Тварь сидела посередине туннеля, но не делала ни малейших попыток подняться. Одежды на ней не было. Огромный разбухший живот покоился на коленях, скрывая пол существа. Голос у него был грубовато-мужской, а запах характерно-вонючий.

– Привет, – поздоровался я. – Хороший денек, не правда ли?

Создание заворчало, и температура окружающей среды, казалось, слегка повысилась. Фракир впал в неистовство, и я мысленно успокоил его.

Существо нагнулось вперед и прочертило одним ярким когтем дымящуюся черту на каменном полу. Я остановился перед ней.

– Переступи через эту черту, колдун, и твоя песенка спета, – заявило чудовище.

– Почему? – спросил я.

– Потому что я так сказал.

– Если ты собираешь пошлину, – предложил я, – то назови цену.

Создание покачало головой.

– Проход мимо меня нельзя купить.

– Э… а что заставляет тебя думать, будто я колдун?

Существо раскрыло темную пещеру своей рожи, показав еще больше притаившихся зубов, чем я подозревал, и издало нечто похожее на грохот жестяного листа в глубине своей глотки.

– Я почувствовал твое легкое прикосновение, – прогрохотало оно. – Это колдовской фокус, никто, кроме колдуна, не смог бы добраться до места, где ты стоишь.

– Ты, кажется, не питаешь большого уважения к этой профессии.

– Я питаюсь колдунами, – уведомило оно меня.

Я состроил гримасу, вспомнив некоторых стариков, знакомых мне по работе.

– Каждому и каждой – свое, надо полагать, – сказал я ему. – Так в чем же заключается сделка? Зачем нужен проход, если через него нельзя пройти? Как же мне пробраться здесь?

– Никак.

– Даже если я разгадаю загадку?

– На меня это не подействует, – отвергло мое предложение существо. Но в глазу у него появился слабый блеск. – Однако, чисто ради спортивного интереса, что это такое – зеленое и красное, и кружит, и кружит, и кружит?

– спросило оно.

– Ты знаком со Сфинксом?

– Дерьмо! – выругалось оно. – Ты ее слышал.

– Я много где бывал, – пожал я плечами.

– А здесь не пройдешь!

Я внимательно рассмотрел его. Оно должно обладать какой-то защитой от магических атак, если его поставили тут останавливать колдунов. По части физической защищенности оно выглядело довольно внушительно. Я гадал, насколько оно проворно. Смогу ли я проскользнуть мимо него и убежать? И решил, что не стоит экспериментировать таким образом.

– Мне действительно надо пройти, – попробовал я. – Срочное дело.

– Сожалею.

– Слушай, а что ты, собственно, с этого имеешь? Сидишь здесь, посреди туннеля, мне думается – это весьма паршивое занятие.

– Я люблю свою работу. Меня создали для нее.

– А как вышло, что ты позволил Сфинксу проходить туда и обратно?

– Магические существа не в счет.

– Хм…

– И не пытайся уверить меня, будто ты в действительности магическое существо, а потом состряпать какую-нибудь колдовскую иллюзию. Эту лажу я вижу насквозь.

– Я тебе верю. Кстати, как тебя зовут?

– В разговоре можешь называть меня Скроф, – фыркнуло оно. – А тебя?

– Зови меня Кори.

– Ладно, Кори. Я не против того, чтобы посидеть здесь и заняться с тобой лабудой, правило этого не запрещают. Это дозволено. У тебя есть три варианта, и один из них был бы настоящей глупостью. Ты можешь развернуться кругом и вернуться туда, откуда пришел, и ничего при этом не потерять. Ты можешь также разбить лагерь прямо здесь и пребывать тут, сколько влезет, и я пальцем не шевельну, покуда ты будешь вести себя хорошо. И было бы дуростью перешагнуть через проведенную мною черту. Тогда я тебя ликвидирую. Это – Порог, а я – Страж при нем. И никому не позволю пройти.

– Я ценю, что ты стремишься внести полную ясность.

– Эта часть моей задачи. Так каков будет выбор?

Я поднял руки, и силовые линии закрутились на всех кончиках пальцев, словно ножи. Фракир отмотался с запястья и принялся раскачиваться, описывая сложные кривые.

Скроф улыбнулся.

– Я питаюсь не только колдунами, а также и их магией. На это может претендовать только существо оторванное от первоначального Хаоса. Так что валяй, действуй, если ты думаешь, что сможешь побороться.

– Хаоса, да? Оторванное от первозданного Хаоса?

– Точно. Немногое может устоять против него.

– Кроме, может быть, Повелителя Хаоса, – ответил я, перемещая свое сознание по разным точкам своего тела. Тяжкая работа, чем быстрее это проделываешь, тем она болезненнее.

Снова грохот жестяного листа.

– Ты знаешь, что шансы у Повелителя Хаоса забраться в такую глушь котируется у Стража, как два к трем? – осведомился Скроф.

Руки мои начали удлиняться, и я почувствовал, как рвется у меня на спине рубашка, когда я шагнул вперед. Кости на моем лице переместились, а грудь все расширялась и расширялась…

– Хватит и одного к одному, – отозвался я, когда преображение завершилось.

– Дерьмо, – выругался Скроф, когда я переступил через черту.

3

Я простоял некоторое время у самого входа в пещеру. Левое плечо болело, и правая нога тоже побаливала. Если бы я сумел обуздать боль до того, как преобразился вновь, то имелась надежда, что большая ее часть рассосется в ходе анатомической перетасовки. Однако, сам этот процесс меня бы сильно утомил. Он требует массу энергии, а двухразовое переключение с таким коротким промежутком может порядком истощить силы, особенно после моей схватки со Стражем. Поэтому-то я и отдыхал в этой пещере, куда привел в конечном итоге жемчужный туннель, и любовался раскинувшейся передо мной панорамой.

Далеко внизу и слева виднелся ярко-голубой и очень неспокойный водоем. Волны с белыми барашками набегали в атаках, как камикадзе, на серые скалы берега, а сильный ветер рассеивал их брызги, и в этом тумане завис кусок радуги.

Прямо передо мной и ниже расстилалась щербатая и курящаяся земля, время от времени она содрогалась на всем расстоянии вплоть до высоких темных стен изумительно огромной и сложной постройки, которую я сразу же окрестил Горменгасом

. Она представляла собой смешение разных архитектурных стилей и превышала высотой даже дворец в Эмбере, создавая довольно мрачный вид, словно Ад воплотился в ней. И это строение подвергалось нападению.

В поле под стенами скопилось немалое войско, все больше на отдаленном неопаленном участке относительно нетронутой местности с остатками кое-какой растительности, хотя и там трава была хорошо утоптана, а многие деревья повалены. У осаждавших имелись штурмовые лестницы и таран, который в данный момент находился в бездействии, а лестницы валялись на земле. У подножия стен догорало то, что похоже, когда-то было целым застенным посадом. Там же н земле лежали многочисленные фигурки солдат, являвшиеся, как я предположил, потерями осаждавших.

Переместив взгляд еще дальше направо, я наткнулся на участок сверкающей белизны позади этой громадной цитадели. Он походил на выступающий край массивного ледника, и по нему хлестали бураны снега или кристаллов льда, образуя пелену, похожую на туман.

Ветер, казалось, был постоянным хозяином этих мест. Я слышал, как он воет высоко над головой. Когда я, наконец, вышел из пещеры и поглядел вверх, то обнаружил, что нахожусь всего лишь посередине массивного каменистого склона холма или низкой горы – в зависимости от точки зрения – и с этого неудобного места завывание ветра слышалось еще громче. За спиной внезапно послышался звук «Бух», и когда я обернулся, то не смог больше отыскать входа в пещеру. После того как я покинул пещеру, путешествие по маршруту от огненной двери завершилось, заклинание распалось, и путь тут же закрылся. Полагаю, я мог бы отыскать контур на крутой стене горы, если бы захотел, но в данный момент я не испытывал такого желания. На всякий случай я сложил на этом месте кучку камней, а затем снова огляделся, изучая подробности.

Справа от меня изгибалась узкая тропа, теряясь среди каких-то поставленных торчком камней. Я направился к ним. Почувствовал запах дыма. И не смог определить, откуда он доносится – с поля боя или из района вулканической деятельности внизу. Небо над головой казалось латанным одеялом из туч и света. Когда я остановился между двух камней и повернулся, еще раз посмотреть на картину раскрывающуюся внизу, то увидел, что нападающие разделились на группы, которые понесли лестницы к стенам. А также заметил, что с противоположной стороны цитадели поднялся вихрь, отдаленно напоминающий торнадо, который стал медленно двигаться вдоль стен в направлении против часовой стрелки. Если это явление продолжит свой путь, то в конечном итоге доберется до атакующих. Ловко. К счастью, это их проблема, а не моя.

Я спустился по каменистому склону и расположился на низком карнизе. И начал утомительную работу по смене обличья, по моим подсчетам продолжавшуюся полчаса. Мысль о переходе от чего-то нормально-человеческого к чему-то редкому и странному, а для некоторых, возможно, и чудовищному, а возможно, и пугающему – а потом обратно, может показаться некоторым отвратительной. Напрасно. Мы ведь проделываем это каждый день, причем разными способами, разве не так?

Когда преображение завершилось, я полежал на спине, глубоко дыша и прислушиваясь к ветру. Камни защищали меня от его силы, и до меня доносилось только его песня. Я ощущал вибрацию от далеких содроганий земли и предпочел воспринимать их, как успокаивающие и баюкающие сигналы. Моя одежда превратилась в лохмотья, и я пока чувствовал себя слишком усталым, чтобы выуживать новую одежду из Отражений. Боль в плече, кажется, пропала, осталось только слабое покалывание в ноге, да и оно таяло и таяло… Я на несколько минут закрыл глаза.

Ладно, я пробился, и у меня было сильное подозрение, что ответ на вопрос об убийстве Джулии находился внизу, в осажденной цитадели. Вот так, сразу я не видел никакого доступного пути проникнуть туда и провести расследование. Но ведь я могу пройти не только этим путем. Я решил подождать на том месте, где остановился, отдохнуть пока не стемнеет – то есть, если здесь происходит нормальная смена дня и ночи. Тогда я прокрадусь вниз, умыкну кого-нибудь из осаждающих и допрошу его. А если не стемнеет? Тогда придумаю что-нибудь другое. Но в данный момент приятнее всего было просто плыть по течению…

Не знаю, сколько я там проспал. Разбудил меня стук осыпающихся камней, доносившийся откуда-то справа. Я мгновенно проснулся, однако не шевелился. Не слышалось никаких попыток подкрасться, а характер приближающихся звуков – главным образом шлепающих шагов, какие производит некто, носящий свободные сандалии – убедил меня, что в моем направлении движется только одно существо. Я напряг и расслабил мускулы и сделал несколько глубоких вдохов.

Между двух камней справа от меня появился очень волосатый человек. Он был примерно пяти с половиной футов ростом, очень грязный, и носил вокруг бедер темную звериную шкуру, а также пару сандалий на ногах. Он воззрился на меня и стоял так пару секунд, прежде чем продемонстрировал в улыбке свои желтые неровные зубы.

– Привет. Ты ранен? – спросил он на испорченной разновидности тари, которой я, помнится, никогда раньше не слыхивал.

Я потянулся, чтобы удостовериться, а затем встал.

– Нет, – ответил я, – а почему ты спрашиваешь?

Улыбка осталась на месте.

– Я подумал, что ты, возможно, решил, что с тебя хватит этих сражений, и ты счел за благо покончить с ними.

– Ага, понимаю. Нет, тут совсем не то…

Он кивнул и шагнул вперед.

– Меня зовут Дэйв. А тебя?

– Мерль, – представился я стискивая его грязную руку.

– Не беспокойся, Мерль, – успокоил он меня. – Я не выдаю никого из решивших податься с войны, разве что будут предлагать награду – а на этой войне ее не дождешься. Сам подался с нее много лет назад, и ни разу не пожалел об этом. Моя война шла не так как, кажется, идет эта, и у меня хватило ума дать тягу. Никакой армии никогда не удавалось взять эту крепость, и, по-моему, никакой никогда и не удастся.

– А что это за крепость?

Он чуть склонил голову набок и прищурился, а затем пожал плечами.

– Замок Четырех Миров, – ответил он. – Неужели вербовщик тебе ничего не рассказал?

– Ни черта, – вздохнул я.

– У тебя нет часом какого-нибудь курева, а?

– Нет, – весь свой трубочный запас табака я использовал в хрустальной пещере, – к сожалению.

Я прошел мимо него к месту, откуда мог взглянуть между камней вниз. Мне хотелось взглянуть еще раз на Замок Четырех Миров. В конце концов, он ведь был ответом на загадку, так же, как и темой многочисленных зашифрованных ссылок в дневнике Мелмана. Повсюду под его стенами в беспорядке громоздились новые тела, словно разбросанные смерчем, который теперь направлялся обратно к той точке, откуда начал свое движение. Но, несмотря на это, небольшой отряд осаждающих сумел несмотря на это, взобраться на стену. А внизу собрались новые силы и отправились за лестницами. Один из ратников нес знамя, которое я не узнал, но тем не менее казавшееся смутно знакомым – черно-зеленое с рисунком двух сцепившихся друг с другом геральдических зверей. Две лестницы все еще стояли у стены, и я рассмотрел, что за зубцами стен идет какой-то яростный бой.

– Некоторые из нападающих, кажется, ворвались в крепость, – заметил я.

Дэйв поспешил ко мне и пригляделся. Я незамедлительно перебрался на наветренную сторону.

– Ты прав, – признал он. – Но это впервые. Если им удастся открыть эти проклятые ворота и впустить остальных, то, возможно, у них появится какая-то надежда. Никогда не думал, что доживу до этого.

– А сколько лет назад, – спросил я, – эту крепость осаждала армия, в которой служил ты?

– Может, восемь, может, девять, а может, и десять лет, – пробормотал он. – Эти ребята, должно быть, изрядные молодцы.

– А из-за чего вся эта кутерьма? – спросил я.

Он повернулся и изучил меня взглядом.

– Ты действительно не знаешь?

– Только-только попал сюда, – правдиво заверил я его.

– Проголодался? Хочешь выпить?

– Честно говоря, да.

– Тогда пошли, – он взял меня за локоть и направил обратно меж двух камней, а затем повел по узкой тропе.

– Куда мы идем? – спросил я.

– Я живу неподалеку. Я взял за правило кормить дезертиров в память о былых временах. Для тебя я сделаю исключение.

– Спасибо.

В скором времени тропа разветвилась, и он выбрал правую развилку, требовавшую некоторого восхождения. В конечном итоге тропа привела нас к гряде скальных уступов, последний из которых находился на приличном отдалении от остальных. В стене имелось множество расселин, в одну из которых Дэйв и нырнул. Я последовал за ним на некотором расстоянии, и он остановился перед низким входом в пещеру. Оттуда тянуло ужасающим запахом разложения, и слышалось, как там жужжали мухи.

– Это мой дом, – объявил он. – Я бы пригласил бы тебя войти, но он тесен… э…

– Ничего, ничего, – поспешно успокоил я его. – Я подожду.

Он нырнул в пещеру, и я сообразил, что аппетит у меня стремительно пропадает, особенно когда представил, что он мог хранить в таком жилище.

Спустя несколько мгновений он появился вновь с брезентовым мешком через плечо.

– Нашел кое-что приличное, – объявил он.

Я припустил обратно по расселине.

– Эй, куда?

– На воздух, – ответил я. – Хочу вернуться на карниз. Тут малость тесновато.

– А-а. Ладно, – согласился он и зашагал вслед за мной.

Он принес две непочатые бутылки вина, несколько фляг с водой, свежую на вид буханку хлеба, немного консервированного мяса, несколько крепких яблок и неразрезанную головку сыра. Все это я обнаружил, когда мы уселись на выступе у выхода из расселины, и он жестом предложил мне открыть мешок и заняться самообслуживанием. Осмотрительно расположившись с наветренной стороны, я выпил для начала немного воды и съел яблоко.

– У этой крепости бурная история, – принялся рассказывать он, доставая из-за пояса ножик и отрезая себе сыра. – Я не знаю наверняка ни кто ее построил, ни сколько она тут стоит.

Увидев, что он собирается выковырять пробку из бутылки с вином ножиком, я остановил его и попробовал с помощью Логруса добыть штопор. Получилось, и я тут же передал ему штопор. Открыв бутылку, он отдал мне ее целиком и откупорил себе другую. По причине беспокойства за собственное здоровье, я был благодарен ему за это, хотя и не испытывал желания напиваться.

– Вот это я понимаю предусмотрительность, – одобрил он, изучая штопор. Мне уже давно требовалась такая штука…

– Оставь его себе, – разрешил я. – Расскажи мне еще об этой крепости. Кто там обитает? Как вышло, что ты принял участие в нападении на нее? Кто осаждает крепость сейчас?

Он кивнул и отхлебнул вина.

– Самым первым хозяином этой крепости из всех, кого я знавал, был чародей по имени Шару Гаррул. Королева моей страны внезапно собралась, уехала и явилась сюда, – и он замолк и какое-то время глядел куда-то вдаль, а затем презрительно фыркнул: – Ох уж мне эта политика! Я даже не знаю, какой в то время называли предлог для такой поездки «в гости». В те дни я вообще не слышал об этом проклятом месте. Так или иначе, задержалась она надолго, и народ начал гадать, не стала ли она пленницей? Или не заключат ли союз? Не завязала ли роман? Как я понял, она еще некоторое время изредка направляла сообщения, но они обычно содержали ни о чем не говорящую успокоительную чушь – если, конечно, там не передавались секретные сведения, о которых людям вроде меня слышать не полагалось. Она к тому же прихватила с собой приличную свиту и почетный караул в ней служил не только для блеска. Эти ребята были самыми закаленными бойцами, хотя и одевались в пышные наряды. Поэтому в то время и шло много споров о том, что же, собственно, происходит.

– Один вопрос, если можно, – вмешался я. – А какую роль играл во всем этом король? Ты не упомянул про него, а ему, казалось бы, полагалось знать…

– Умер, – прервал он мои рассуждения. – Она стала красавицей вдовой, и на нее сильно давили, настаивая на новом замужестве. Но она просто меняла одного любовника за другим и разыгрывала разные интриги. Обычными ее хахалями были военные или вельможи, или и те и другие одновременно. Однако, отправившись в это путешествие, она оставила управлять королевством сына.

– О, так значит принц был достаточно взрослым, чтобы сесть за руль?

– Да. Собственно говоря, он и начал эту проклятую войну. Набрал войско, устроил ему смотр и остался недоволен им, и поэтому связался со своим другом детства, человеком, считавшимся просто разбойником, но командовавшего крупным отрядом наемников. Звали его Далт…

– Стоп! – притормозил я его.

Мои мысли понеслись галопом, когда я вспомнил историю, рассказанную мне однажды Жераром, о странном человеке по имени Далт, выступившем против Эмбера во главе частной армии, причем необычно эффективно. Для противодействия ему пришлось вызвать самого Бенедикта. Силы Далта разгромили у подножия Колвира, а сам Далт был тяжело ранен. Хотя трупа его никто так и не увидел, считалось, что от таких ранений он умер. Но было там и еще кое-что.

– Твоя родина, – сказал я. – Ты так и не назвал ее. Откуда ты, Дэйв?

– Из страны под названием Кашера, – ответил он.

– А королевой у вас была Ясра?

– Ты слышал о нас. Откуда ты родом?

– Из Сан-Франциско.

– Не знаю такого места, – покачал он головой.

– А кто его знает. Слушай, у тебя хорошее зрение?

– Что ты имеешь в виду?

– Не так давно, когда мы смотрели на сражение, ты случайно не разобрал, какой флаг у осаждающих крепость?

– Глаза у меня не те, что бывало, – признался он. – Знамя было черно-зеленое, с какими-то зверями на нем.

Он присвистнул.

– Ручаюсь, лев, терзающий единорога. Похоже на штандарт Далта.

– А какой смысл у этого герба?

– Он ненавидит эмберитов, вот что это значит. Однажды даже выступил против них.

Я попробовал вино. Неплохое.

Значит тот самый…

– Ты не знаешь, почему он ненавидит их? – спросил я.

– Как я понимаю, они убили его мать, – объяснил он. – Что-то связанное с пограничными войнами. Они в последнее время стали запутанными. Подробностей я не знаю.

Я вскрыл жестянку с мясом, отломил хлеба и сделал себе бутерброд.

– Продолжай, пожалуйста, свой рассказ, – попросил я.

– Где я остановился?

– Принц призвал Далта, так как беспокоился за мать, и ему спешно потребовались войска.

– Совершенно верно, вот в то время меня и забрали служить в армии Кашеры – пехотинцем. Принц с Далтом провели нас темными путями, в результате чего мы очутились у этой крепости, внизу. А потом мы просто делали то же, что делают сейчас эти ребята.

– И что же случилось?

– С самого начала дела у нас пошли плохо, – засмеялся он. – Я думаю, тому, кто там главный, легко дается управление стихиями – вроде смерча, который ты видел недавно. На нас обрушивались и землетрясения, и бураны, и молнии. Но мы, несмотря на это, продолжали упорно лезть на стены. Моего брата до смерти опалило кипящим маслом прямо у меня на глазах. Вот тогда-то я и решил, что с меня хватит. Я сбежал и забрался сюда. Меня никто не преследовал, и поэтому я остался ждать и следить. Вероятно, мне не следовало этого делать, но я не знал, как пойдут дела дальше. Полагал, что все будет продолжаться в том же духе. Но я оказался неправ, а возвращаться уже было слишком поздно. Сделай я это, мне бы оттяпали башку или какие-нибудь ценные части тела.

– Что же произошло?

– У меня такое впечатление, что нападение вынудило Ясру действовать. Она явно с самого начала замышляла разделаться с Шару Гаррулом и самой стать хозяйкой крепости. Я думаю, она одурачила его, вошла к нему в доверие, а потом нанесла удар. По-моему, она малость побаивалась этого старика. Но когда на пороге появилась ее армия, ей пришлось выступить, хотя она и не подготовилась к этому. Она вступила с ним в колдовской поединок, а ее стража отвлекала внимание его ратников. Она победила, правда, как я понял, и сама не осталась невредимой. И к тому же чертовски разозлилась н сынка за то, что он привел армию без ее приказа. Так или иначе, ее стража открыла им ворота, и она захватила власть в Замке. Вот это-то я и имел в виду, говоря, что никакая армия не брала эту крепость. Тот захват произвели изнутри.

– А как ты узнал все это?

– Как я уже говорил, когда дезертиры бегут в эту сторону, я их кормлю и получаю сведения.

– Из твоих слов у меня сложилось впечатление, что были и другие попытки взять эту крепость. Они, должно быть, происходили уже после того, как власть в замке переменилась?

Он кивнул и снова глотнул вина.

– Точно. Так как она и ее сынок отсутствовали в Кашере, там произошел переворот. Устроил его один вельможа по имени Касман, брат одного из ее покойных любовников, парня по имени Ясрик. Этот Касман захватил власть и хотел убрать со своего пути и ее, и принца. Нападал он на эту крепость, должно быть, с полдюжины раз. Но так и не смог одолеть. Наконец, как мне думается, примирился с ничьей… Потом, после этого, она отослала сына из крепости, возможно, набрать новую армию и постараться вернуть ей трон. Не знаю. Это было давно.

– А как насчет Далта?

– С ним расплатились какой-то добычей из Замка – добра там явно хватало с избытком – и он собрал все свои войска и вернулся туда, где обычно ошивается.

Я тоже снова пригубил вина и отрезал кусок сыра.

– А как получилось, что ты оставался тут все эти годы? Такая жизнь кажется довольно тяжелой.

Он кивнул.

– На самом деле потому, что я не знаю дорогу домой. Нас сюда привели странными тропами. Я думал, что найду их, но когда принялся за дело, то не сумел найти ни одной. Полагаю, я мог бы просто пойти куда глаза глядят, но тогда, вероятно, заблудился бы совершенно. Кроме того, я знаю, что смогу здесь прожить. Через несколько дней посады отстроятся, и в них вернуться крестьяне, кто бы не победил. А крестьяне думают, что я святой, молюсь здесь на верху и предаюсь самосозерцанию. Стоит мне спуститься вниз, как они стекаются ко мне целыми толпами, просят благословения и дают столько еды и вина, что хватает надолго.

– А ты святой?

– Просто прикидываюсь, – откровенно признался он. – Они от этого счастливы, а я сыт. Однако, не болтай об этом.

– Конечно не буду. Да они бы все равно не поверили.

– Ты прав.

Я поднялся на ноги и немного прошелся по тропе, чтобы еще раз посмотреть на Замок. Лестницы валялись на земле, и я заметил значительное увеличение количества мертвецов. Никаких признаков борьбы за стенами я не разглядел.

– Открыли уже ворота? – окликнул меня Дэйв.

– Нет. По-моему, тех, кто ворвался не хватило для решения этой задачки.

– А то черно-зеленое знамя где-нибудь видно?

– Я его нигде не наблюдаю.

Он поднялся и подошел, неся обе бутылки, передал мне мою, и мы оба выпили. Штурмующие стены войска начали отступать от прилегающего к стенам района.

– Как ты думаешь, они отступают или перегруппировываются для нового нападения? – спросил он у меня.

– Пока не могу сказать.

– Что бы там ни было, а ночью внизу найдется немало добычи. Задержись, и у тебя будет все, что только сможешь унести.

– Мне любопытно, – вернулся я к интересующей меня теме. – Почему Далт снова стал нападать, если он в хороших отношениях с королевой и ее сыном?

– Думаю, что только с сыном, – уточнил он, – а его там нет. А мамаша, говорят, настоящая сука. И, в конце концов, этот парень ведь наемник. Может статься, Касман нанял его выступить против нее.

– А может быть, ее там даже нет, – предположил я, не имея ни малейшего представления о скорости течения здешнего времени, но вспоминая о своей недавней встрече с этой дамой. Воспоминание о ней вызвало, однако, странную цепочку мыслей.

– А как, кстати, звать-то принца? – спросил я.

– Ринальдо, – ответил он. – Он такой рослый рыжий парень.

– Так она его мать! – невольно сорвалось у меня.

– Именно так и становятся принцами, – рассмеялся мой собеседник. – Заимев в матери королеву.

Но тогда это означало, что…

– Бранд! – воскликнул я. А потом добавил: Бранд из Эмбера!

Он кивнул.

– Ты слышал эту историю?

– В общем-то нет. Только то, что общеизвестно. Расскажи мне ее всю.

– А чего рассказывать-то? Она заарканила себе принца Эмбера по имени Бранд, – снова стал рассказывать он. – Ходили слухи, что они познакомились, совершая вдвоем какое-то магическое действо, и это была любовь с первой крови. Она хотела удержать его, и я слышал разговор, будто они действительно поженились во время какой-то тайной церемонии. Но его не интересовал трон Кашеры, хотя он был единственным, кого она могла бы согласиться посадить на него. Он часто путешествовал и подолгу отсутствовал. Я слышал разговоры, что именно он в ответе за случившиеся много лет назад Дни Тьмы, и что он погиб в то время в великой битве между Эмбером и Хаосом, от рук своих же родственников.

– Да, – подтвердил я, и Дэйв бросил на меня странный взгляд, полуозадаченный, полуиспытующий.

– Расскажи мне еще о Ринальдо, – быстро попросил я.

– Да больше уже, собственно, нечего рассказывать, – ответил он. – Она родила его, и, как я слышал, немного обучила его Искусству. Он не очень-то хорошо знал своего отца, ведь Бранд так часто и подолгу отсутствовал. Рос порядочным шалопаем. Много раз убегал из дому и шатался с отпетыми висельниками…

– Ребятами Далта? – догадался я.

– Говорят, участвовал в набегах, – кивнул он, – даже когда его мать обещала награду за головы многих из них.

– Минуточку. Ты говоришь, что она и в самом деле ненавидела этих разбойников и наемников…

– «Ненавидела», возможно, неподходящее слово. Прежде ее вообще не волновало их существование, но когда с ними подружился ее сынок, то, по-моему, она просто взбесилась.

– Она считала их дурной компанией?

– Нет, по-моему, ей не нравилось, что всякий раз поругавшись с ней, он убегал к ним, и они принимали его.

– И все же, по твоим словам, она позаботилась расплатиться с Далтом за счет казны Замка и позволила ему убраться восвояси, после того, как они вынудили ее выступить против Шару Гаррула.

– Угу. И в то же время, к тому же, между Ринальдо и мамочкой вышел большой спор именно по этому вопросу. И она под конец уступила. Именно так я слышал от пары парней, присутствовавших при этом. Один из немногих случаев, когда мальчик действительно дал ей отпор и победил, как утверждали они. Собственно, поэтому-то эти парни и дезертировали, так как она приказала казнить всех свидетелей их спора. Только им и удалось срыться.