Текст книги "А что, если бы"

Автор книги: Роберт Коули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Роберт Коули
Советское вторжение в Японию

Роберт Коули является редактором-учредителем «Ежеквартального журнала военной истории».

Теперь нам известно, что Советский Союз, чьи армии прошли по Маньчжурии и острову Сахалин, намеревался вторгнуться на Хоккайдо, самый северный из исконно японских островов. Это вторжение должно было состояться за два месяца до начала операции «Олимпик» – американской высадки на южном острове Кюсю. В то время, как акт о капитуляции императора Хирохито ждал официального подписания в Токийском заливе (состоявшегося 2 сентября 1945 года), Советы продолжали жадно поглощать все новые территории и готовились к прыжку на Хоккайдо. Из всех опасных возможностей, какими грозила миру эпоха «Холодной войны», этот «лягушачий прыжок» мог быть чреват едва ли не самыми тяжкими последствиями.

И дело не только в том, что всего за пару недель и с минимальными затратами Советы могли получить немалую долю выгод от победы, которой союзники добивались почти четыре года и за  которую заплатили тысячами жизней. Если бы их силы вторжения захватили на Хоккайдо хотя бы прибрежную полосу (что было вполне возможно – летом 1945 года американцы совершали туда рейды, не встречая особого сопротивления), то Советы получили бы возможность предъявить права и на остров – что явно не облегчило бы выработку условий капитуляции – а также и на создание своей зоны оккупации в Токио. Представьте себе, что в годы «Холодной войны» на Тихом океане имелся бы свой разделенный Берлин! Впрочем, в этом имелась и положительная сторона – Штаты могли бы блокировать советскую зону в Токио в ответ на сталинскую блокаду Берлина в 1948 году. Словом, такой поворот событий открывал возможность положить кризису конец – или же, напротив, усугубить его! Следует также принимать во внимание пагубное влияние существования советского Хоккайдо на послевоенные преобразования в Японии или на то сдерживающее воздействие, которое присутствие недружественных оккупационных сил на острове могло оказать на Штаты при принятии решения о вмешательстве в Корее с использованием японских баз. Все это делало весьма вероятным значительное расширение масштабов регионального конфликта.

Можно лишь радоваться тому, что война на Тихом океане закончилась именно так, как она закончилась. Продлись она еще хотя бы на одну-две недели – и это могло повлечь за собой бесповоротное изменение соотношения сил между Востоком и Западом, то есть всей будущей геополитической ситуации. В ретроспективе начинает казаться, что когда Гарри Трумэн предостерег Сталина от вторжения на японскую территорию и диктатор в последнюю минуту отменил операцию на Хоккайдо, то человек, ставший президентом США в силу случая, принял одно из своих важнейших решений, равное по значению приказу об атомной бомбардировке.

Не поступи он так и я, возможно, не писал бы сейчас эти слова.

Приложение 5
Несостоявшаяся высадка.
Хоккайдо, август 1945 года

Автор нижеследующего материала должен покаяться сразу: первоначально эта статья готовилась в качестве наукообразной журнальной мистификации на тему «броня крепка и танки наши быстры». Но оказалось, что выдумывать ничего не надо – в ходе работы над статьей «притянутые за уши» построения неожиданно начали подтверждаться вполне, реальными фактами...

К августу 1945 года финал Второй Мировой войны уже не вызывал ни у кого сомнений. Германия была разгромлена, императорская Япония могла лишь надеяться затянуть свою агонию еще на год-полтора. Тем временем будущие победители – СССР и страны-союзники – все больше и больше отдалялись друг от друга.

Как ни странно, в этот момент у Японии вновь появлялись шансы если не победить в войне, то хотя бы избежать полной капитуляции, сохранить священный императорский режим и добиться чего-либо похожего на статус Веймарской республики после Первой Мировой войны. Для этого надо было лишь попытаться как можно искуснее сыграть на противоречиях союзников.

Самым вероятным кандидатом на роль будущего покровителя Японии оказался Сталин. И не только потому, что СССР не находился в состоянии войны со Страной Восходящего солнца. Отношения СССР и Японии, несмотря на память о войне 1904 —1905 годов, интервенцию времен Гражданской войны, «Антикоминтерновский пакт»  и многочисленные пограничные инциденты, оставались вовсе не такими плохими, как это могло казаться. В империи всегда была сильна группировка политиков, выступавших за сотрудничество с Россией в противовес «англо-саксонскому миру». В мае 1941 года был подписан советско-японский «Пакт о нейтралитете», который Япония честно соблюдала даже в самые тяжелые для СССР моменты, отказываясь таскать для немцев каштаны из огня. И, в конце концов, при фактическом развале выполнившей свою задачу Антигитлеровской коалиции империя Микадо могла оказаться для СССР весьма ценным новым союзником в противостоянии союзникам прежним.

Кроме того, Советский Союз в прямом смысле держал Японию за горло. Небольшая по площади островная империя с чрезвычайно высокой плотностью населения катастрофически нуждалась во ввозе продуктов питания из-за пределов метрополии. Собственно, именно это и послужило причиной интервенции в Китай – империи Восходящего Солнца любой ценой необходимо было установить контроль над ближайшими к ней континентальными сельскохозяйственными районами. К концу 1944 года эта задача была выполнена – практически все приморские районы Китая оказались под контролем японских войск, армия Чан Кайши была оттеснена в глубинные районы страны и фактически прекратила сопротивление.

Однако победа пришла слишком поздно. Ситуация на главном, Тихоокеанском фронте неуклонно двигалась к катастрофе. Американские самолеты и подводные лодки безнаказанно хозяйничали в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, фактически перекрыв подвоз в метрополию продовольствия, сырья и нефтепродуктов из Юго-Восточной Азии. Последним сельскохозяйственным районом, сохранившимся у Японии под боком, оставалась Маньчжурия – богатейшая северо-восточная часть Китая, захваченная ею еще в начале 30-х годов.

Для защиты этого жизненно важного региона Япония сделала все, на что была способна. На протяжении всей войны здесь находилось больше половины японских сухопутных войск – сорок дивизий, сведенных в Кванту некую армию. К лету 1945 года Квантунская армия вместе с местными формированиями насчитывала почти миллион человек! Однако над ними с двух сторон уже нависала куда более могущественная сила – советские войска Забайкальского и двух Дальневосточных фронтов, по численности почти в два раза превосходившие силы японцев и их маньчжурских союзников. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года Сталин в обмен на многочисленные уступки Черчилля и Рузвельта дал обещание объявить войну Японии. Впоследствии многие западные историки и политики назовут эти уступки чрезмерными и будут долго недоумевать – как это лидеры демократических держав смогли фактически подарить Европу зловещему российскому диктатору? Но даже если не учитывать специфические интересы США в Европе, а всего лишь вспомнить, что, готовя план штурма Японских островов, американские штабисты заложили в него ориентировочную цифру потерь (убитыми и ранеными) в миллион человек, то сделанные в Ялте уступки уже не кажутся чрезмерными...

После того как блокада со стороны Тихого океана фактически отрезала Японию от ее заморских колоний и оккупированных территорий, основным источником продовольствия стала Маньчжурия. В случае вступления СССР в войну Японские острова даже не потребовалось бы штурмовать – железная рука голода вынудила бы империю сдаться без боя.

В июне 1945 года Сталин по дипломатическим каналам получил совершенно секретное японское предложение. Вкратце оно сводилось к следующему: чтобы заручиться благосклонностью Советского Союза, Япония готова выполнить все его требования. То есть вернуть все, что западные союзники гарантировали СССР в своей Потсдамской декларации – Порт-Артур, Южный Сахалин, Курильские острова, КВЖД (несмотря на то что в 30-е годы эта железная дорога была вполне законным порядком куплена Японией у Советского Союза) и даже северную часть Курильских островов. Япония хотела только, чтобы СССР не объявлял ей войны и не трогал Маньчжурию. А за поставки советской нефти она изъявила желание расплатиться остатками своего когда-то могущественного флота [297]297
  См.: История второй Мировой войны. Т. 11. М.: Воениздат, 1980. С. 45.


[Закрыть].

Впрочем, какие-либо действия СССР, направленные против Японии, и без того юридически являлись нарушением пакта о нейтралитете от мая 1941 года. Поэтому советское руководство оказалось перед дилеммой: нарушить международное право во имя союзнического долга или не нарушать его – во имя собственных интересов.

Известно, что Сталин выбрал первое. Менее известно, что он колебался до последнего момента. Советские войска из Европы перебрасывались на Дальний Восток уже с конца мая, о том, что грядет война с Японией, знали все. Но вот приказа на непосредственную подготовку к боевым действиям войска не получали. В конце июля Военный Совет Тихоокеанского флота запросил у руководства ВМФ страны разрешение на предварительный вывод и развертывание на позициях хотя бы части подводных лодок – и получил ничем не мотивированный отказ. Более того, лишь 5 августа 1945 года была определена разграничительная линия между зонами ответственности советского и американского флотов. При этом зоной действия ТОФ фактически оказывались только прибрежные воды СССР: в Японском море эта линия проходила на удалении сотни миль от берега, а в открытой части Тихого океана советские корабли вообще должны были фактически действовать у границы советских территориальных вод. Охотское море объявлялось совместной зоной ответственности. Характерно, что в Корее советские войска тоже имели право продвигаться лишь до линии 38-й параллели, территория южнее нее назначалась для оккупации американскими войсками. Подобная уступчивость Сталина тоже не может не наводить на размышления.

 6 августа пришло известие о сброшенной на Хиросиму атомной бомбе, что резко изменило позицию СССР. Готова ли была Япония сражаться с «англо-саксонским миром» до конца даже после атомной бомбардировки – вопрос очень сложный. А в случае неожиданной капитуляции империи у Советского Союза возникал реальный шанс упустить все. Сталин рисковать не хотел.

В ночь на 8 августа 1945 года советские войска на Дальнем Востоке получили приказ о начале боевых действий против Японии. Согласно этому приказу, наступление назначалось на 9 августа – менее чем через сутки. Если сухопутные войска, как им и было положено, уже занимали исходные рубежи для наступления, то флот к боевым действиям, даже сугубо оборонительным, оказался совершенно не готов. Вместо того чтобы к моменту официального объявления войны уже находиться на отведенных позициях в готовности атаковать суда противника, подводные лодки вышли в исходные квадраты лишь через сутки после начала войны. Естественно, все японские транспорты уже успели попрятаться в свои порты и без крайней нужды больше оттуда не вылезали. Поэтому, в отличие от сухопутного театра военных действий, морская война с Японией первую неделю протекала исключительно вяло. Никто не мог предполагать, что именно здесь, на море, Сталин попытается разыграть новую карту.

Спешно спланированная «на самом верху» операция предполагала вслед за захватом Сахалина высадку десанта на Хоккайдо – втором по величине острове Японии, естественно входившем в американскую зону оккупации. Но американцы были еще далеко, а руководство СССР очень надеялось, что местное население предпочтет советскую оккупацию американской. Следует отметить, что надежды на симпатии местного населения имели под собой некоторые основания. В отличие от Соединенных Штатов СССР не воевал с Японией и не нес ответственности за жертвы и разрушения, вызванные тотальными американскими бомбардировками (в том числе атомными). Кроме того, Хоккайдо был по преимуществу сельскохозяйственным, а не промышленным районом; большая часть земли в Японии все еще находилась в руках помещиков, поэтому проведение тут аграрной реформы привлекло бы на сторону оккупационных войск практически все безземельное крестьянство. Работавший в то время в Японии советский дипломат М.И. Иванов в своей книге «Япония в годы войны» отмечал, что по завершении войны очень многие японцы действительно интересовались, не будет ли Советскому Союзу тоже отведена зона оккупации, и даже не скрывали того, что связывают этот вопрос с надеждой получить свой надел земли. Принц Коноэ Фумимаро в меморандуме, предоставленном императору 14 февраля 1945 года, прямо заявил о возможности в стране «коммунистической революции». Кстати, тот же Иванов рассказывает и о грандиозной драке между советскими летчиками и американскими морскими пехотинцами в Токио, прямо напротив императорского дворца. Причем, по его утверждению, финал битвы, когда все американцы оказались в окружающем дворец канале, был встречен японскими зрителями с большим восторгом...

Конечно, американцам такие действия (высадка на Хоккайдо, а не драка перед императорским дворцом) должны были крайне не понравиться. Более того, они явились бы прямым нарушением соглашения о разделе сфер влияния. Правда, нормы международного права при этом не нарушались, поскольку данное соглашение юридически не оформлялось. А заняв как можно большее пространство на японской территории раньше американцев, Советский Союз мог потом торговаться со Штатами уже на других условиях. При этом для захвата территории достаточно было поставить под свой контроль ключевые ее пункты – аэродромы, морские порты, а также «почту и телеграф». Войск для этого требовалось совсем немного – главным была бы не их численность, а сам факт наличия. Словом, действовал принцип «кто успел, тот застолбил».

Для высадки назначался 87-й стрелковый корпус, перевозиться он должен был тремя отрядами транспортов общей численностью 16 судов. Судя по всему, американцы сами ждали чего-то подобного, потому что 18 августа президент Трумэн выступил с категорическим протестом против высадки советских войск в Японии. Тем не менее операция не была отменена. 19 августа командующий 1-м Дальневосточным фронтом и командующий Тихоокеанским флотом получили приказ быть готовыми к высадке войск на Курильские острова и оккупации северной части острова Хоккайдо до линии Кусир – Румои.

С 21 августа первые подразделения десантного отряда начали перебрасываться из Советской Гавани в порт Маока на западном побережье Сахалина, накануне занятый советским десантом. Далее они должны были двигаться в японский порт Румои на западе острова Хоккайдо. Высадка намечалась на 22 – 24 августа. Еще раньше из бухты Улисс под Владивостоком к побережью Хоккайдо были отправлены сразу четыре подводные лодки: Л-11, Л-12, Л-18 и Л-19. Это были лучшие подводные корабли, которыми располагал Тихоокеанский флот – большие подводные минные заградители типа «Ленинец» XI и XIII серий. Вместо мин заграждения лодки могли брать на борт достаточно много груза и поэтому довольно часто использовались для транспортных целей.

Обстоятельства этой операции полностью не известны до сих пор. Опубликованы отнюдь не все документы, касающиеся похода, а источники советских времен полны странных расхождений в датах и цифрах. К примеру, известно, что Л-12 и Л-19 получили приказ на выход сразу же после распоряжения командования о проведении десантной операции – 19 августа. В официальных работах, посвященных действиям советских ВМС против Японии, говорится, что они должны были вести наблюдение за побережьем и препятствовать переброске морем японских подкреплений на Южный Сахалин. Но в действительности задача ставилась другая – высадить разведгруппы и произвести разведку обстановки на побережье. До советской разведки дошли сведения о том, что японцы якобы готовы сдать остров Хоккайдо советским, а не американским войскам – в обмен на будущее заступничество. Информация требовала проверки.

Численность и состав разведывательных групп на лодках тоже неизвестны. Более того, встречаются утверждения, что лодки должны были вести разведку на берегу только силами экипажа! Якобы часть моряков этих лодок ранее проходила специальную подготовку – что звучит совсем уже дико, поскольку на подводной лодке в боевых условиях на счету каждый человек и выделять из своего числа разведчиков для выполнения задачи на суше подводники никак не могут. То есть можно подозревать, что разведгруппа на борту каждой лодки все-таки была.

И здесь появляется следующая пикантная деталь: официально признано, что две другие лодки, Л-11 и Л-18, действительно везли боевые части. Причем даже не разведгруппы, а довольно крупные десантные отряды, пригодные для разведки боем – по 60 морских пехотинцев, по две 45-миллиметровые противотанковые пушки, боеприпасы и запас продовольствия на 10 суток. Дата выхода лодок так и остается неясной. С этого момента официальные советские источники начинают откровенно противоречить друг другу.

Согласно архивным данным, на основе которых составлялся известный справочник А.В. Платонова по советским подводным лодкам 1941 – 1945 годов, обе лодки вышли из бухты Улисс 22 августа, а 25 августа прибыли в порт Маока на Сахалине. Однако в предисловии к справочнику автор предупреждает, что из-за противоречивости использованных источников многие приведенные им данные могут оказаться неточными. Действительно, в других книгах говорится, что лодки пришли в Маока уже 20 августа – что тоже выглядит малоправдоподобно (в этот день на окраинах Маока еще шли бои). Спрашивается, зачем вообще надо было перебрасывать войска на Сахалин из-под Владивостока, да еще столь незначительными порциями, когда Советская Гавань, где сосредоточивался назначенный в десант 87-й стрелковый корпус, была в несколько раз ближе?

Можно предположить, что лодки все-таки вышли из базы не 22 августа, а вместе с предыдущими двумя (то есть вечером 19 числа), или на следующий день после них. Тогда все становится на свои места, и операция обретает конкретные черты. Можно также предположить, что на самом деле десант был на всех четырех лодках. Две с половиной сотни морских пехотинцев – это уже немалая сила, которой (при отсутствии сопротивления японцев) хватило бы для установления контроля не только над портом Румои, но и над другими пунктами на побережье Хоккайдо.

В район Румои Л-12 и Л-19 прибыли днем 21 августа и сразу же приступили к разведке местности и подходов к порту – ведь за ними шли Л-11 и Л-18 с десантом. С наступлением темноты лодки всплыли на поверхность и подошли к самому берегу. По окончании рекогносцировки перед самым рассветом должна была начаться высадка разведгрупп. Можно предположить, что надувные лодки с Л-12 были уже спущены на воду, когда прозвучал сигнал тревоги. На северной стороне горизонта в предрассветной дымке показались силуэты кораблей противника.

На самом деле это была группа японских вспомогательных судов, перевозящих беженцев из Отомари (ныне город Холмск на Сахалине), но командиры лодок знать об этом не могли. Л-12 и Л-19 спешно прекратили высадку, погрузились и вышли в атаку. Около 4 часов утра Л-19 выпустила торпеду по вспомогательной канонерской лодке «Шинко-Мару №2», а затем всплыла рядом с поврежденным взрывом кораблем и открыла по нему огонь из 100-миллиметрового орудия. Однако, поднявшись на мостик, командир заметил на палубе атакованного судна множество гражданских лиц и приказал прекратить огонь. Лодка погрузилась, транспорт с трудом доковылял до берега и выбросился на набережную.

Буквально через час Л-19 торпедировала и утопила быстроходный кабелеукладчик «Осагава-Мару» водоизмещением около 4000 тонн. Чуть позже, в 11:42, уже на самом входе в порт Румои Л-12 трехторпедным залпом атаковала и утопила транспорт «Тайто-Мару» (6000 тонн). По японским данным, на борту всех трех кораблей (несших военно-морские флаги) погибло в общей сложности 1700 человек.

К моменту окончания бойни солнце уже стояло высоко и пытаться производить высадку разведгрупп до наступления темноты не имело смысла. Л-19 вышла на связь с базой и доложила, что южнее Румои кораблей противника нет, мин не обнаружено, корабельный дозор у входа в порт отсутствует. В ответ база неожиданно приказала сменить позицию и перейти в залив Анива (южнее Хоккайдо) для прикрытия высадки советских войск в порту Отомари. Ряд историков связывает этот приказ с отменой плана высадки на Хоккайдо, однако при этом уже находившиеся в пути лодки с десантом (Л-11 и Л-18) обратно на базу возвращены не были, из чего следует, что решение на высадку пока не отменялось.

Л-12 осталась у Румои – очевидно, следующей ночью все же намереваясь осуществить высадку разведчиков. Ближе к вечеру она встретила японский конвой и начала сближение с ним, но была обнаружена самолетами противника и атакована катерами охранения. Позднее, уже в темноте, лодка выходила в атаку на транспорт, но из-за большого расстояния и повреждения перископа от атаки отказалась. А Л-19 тем временем отправилась на север.

Впрочем, на самом ли деле на север?

Как уже упоминалось выше, документы, посвященные действиям советских лодок у побережья Хоккайдо, противоречат друг другу до невероятной степени. Противоречия во времени отправления радиограмм еще как-то можно объяснить, но чем объяснить неувязки в местонахождении кораблей и даже в характере их действий?

Причем это касается не только нас, но и японцев. К примеру, около десяти вечера 22 августа (то есть уже после получения приказа идти в залив Анива) Л-19 в районе мыса Нашинторо атаковала и повредила торпедой транспорт «Тетсуго-Мару». Однако мыс Нашинторо находится не севернее, а южнее Румои. Выходит, лодка еще некоторое время продолжала выполнять прежнюю боевую задачу?

Тем не менее очевидно, что в ночь на 23 августа Л-19 все же повернула на север и направилась к проливу Лаперуза. Судя по всему, именно на этом пути она повстречала японский эскортный корабль «Кайбо Кан 75», вечером 22 августа вышедший из Вакканая (порт на крайней северной точке Хоккайдо) в Майдзуру. По крайней мере, в пункт назначения корабль не дошел, минных заграждений на его пути не было, и поэтому во всех западных справочниках он числится на счету Л-19. Каково же было удивление командира лодки, когда рано утром 23 августа, выйдя на связь с базой, он получил строгое распоряжение: прекратить атаки вражеских кораблей.

В ответ на распоряжение о прекращении атак командир Л-19 Кононенко недоуменно запросил, как ему теперь понимать свою задачу. Ответ был кратким: «Ваша задача – разведка».

То есть разговора о прикрытии высадки в Отомари уже не шло. Отныне командир лодки должен был действовать только согласно приказу из пакета, выданного ему перед самым выходом. 23 августа в 15:22 он сообщил о том, что был атакован подводной лодкой и что начинает форсирование пролива. Можно представить себе чувства капитана, который сначала получает приказ о прекращении боевых действий, а сразу же после этого подвергается атаке со стороны противника!

Официально лодка Л-19 числится погибшей на японском минном заграждении при форсировании пролива Лаперуза. Одни источники называют датой ее гибели 23 августа – время, когда она, согласно последнему донесению, должна была войти в пролив. Другие источники упоминают 24-е число, но большинство сходится на 25 августа.

А может быть, лодка подорвалась на мине только на обратном пути, уже проведя два дня в Охотском море? Официальный приказ требовал от лодки вести разведку в районе Анива, но содержание приказа из пакета нам неизвестно.

Можно предполагать, что действия по второму варианту (после отказа от высадки в районе Румои) подразумевали высадку разведгруппы в другом районе Хоккайдо.

У северо-восточного побережья Хоккайдо действительно появилась советская подводная лодка. Правда, по японским документам, это случилось двумя днями раньше – утром 22 августа. В этот день в районе порта Абасири, недалеко от восточной оконечности острова, всплывшая на поверхность подводная лодка атаковала артиллерийским огнем транспорт «Дайто-Мару №49», также шедший из Отомари с беженцами. Возможно, лодка пыталась захватить транспорт, но он открыл ответный огонь и, по утверждению японцев, тоже нанес лодке повреждения. По всем раскладам подводная лодка могла быть только советской – американские лодки с 14 августа атак не проводили не только в этом районе, но и вообще на Тихом океане. Однако кто именно атаковал «Дайто-Мару», остается тайной и по сей день.

Логично предположить, что это была Л-19, форсировавшая пролив Лаперуза в указанный ею срок (в ночь с 23 на 24 августа) и днем 24 августа уже находившаяся у северо-восточного побережья Хоккайдо, в районе порта Абасини. Правда, в этом случае приходится предположить ошибку в датировке события уже с японской стороны. Видимо, «Дайто-Мару №49» наткнулся на лодку именно в тот момент, когда она высаживала разведгруппу – поэтому бой и вышел таким сумбурным. Независимо от того, удалось ли ей высадить разведчиков, Л-19 легла на обратный курс – и погибла на мине в проливе Лаперуза, пересекая его уже при возвращении из Охотского моря.

С уверенностью можно сказать только одно: 22 – 24 августа 1945 года в ряде точек на побережье Хоккайдо была предпринята высадка советских разведгрупп. Причем, судя по всему, не с целью сбора данных о структуре обороны противника и тыловых коммуникаций, а с конкретной задачей – проверить, как японцы отреагируют на появление советских войск и не предпочтут ли сдаваться в плен нам, а не американцам. В случае удачного результата вслед за разведгруппами на берег должны были высадиться отряды с ожидавших в море лодок Л-11 и Л-18. Далее из Маока выходили транспорты с основными силами 87-го стрелкового корпуса. И в течение трех-четырех дней остров Хоккайдо оказывался под контролем СССР.

Очевидно, результаты произведенной разведки были признаны неутешительными – японцы не проявили стремления сдаться в плен русским. Операция была свернута. Подробности ее проведения остаются тайной и по сей день...

В. Гончаров