Текст книги "А что, если бы"

Автор книги: Роберт Коули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 39 страниц)

А что, если бы?..
Альтернативная история
Составитель Роберт Коули

WHAT IF?
Edited by Robert Cowley

От редакции

 Занимаясь историей, а в особенности историей военной, любой исследователь хотя бы иногда задумывается – а что, если... Конечно, с точки зрения истории как строгой науки подобные обращения к псевдоистории следует считать не вполне этичными. Но кому не захочется в какую-то минуту переиграть прошлое, в надежде понять настоящее или почувствовать власть над событиями – пусть хотя бы только воображаемую.

Смысл и ценность альтернативных сценариев состоит в том, что они делают историю осязаемой и позволяют лучше видеть ее ключевые моменты, где она могла пойти по другому пути. Подобным «перекресткам истории» и посвящена предлагаемая Вашему вниманию книга.

Этой работой мы продолжаем тему альтернативной военной истории, начатую вышедшими ранее книгами: «Победы, которых могло не быть», «Упущенные возможности Гитлера» и «Вторжение, которого не было». Она представляет собой сборник эссе, написанных видными американскими историками и повествующих о ключевых (с точки зрения авторов) моментах истории – по преимуществу военной. В поисках «критических точек» авторы охватили почти три тысячи лет истории человечества  –  от древней Ассирии до наших дней. Для каждой такой точки они приводят свой анализ вероятных последствий изменения хода событий и пытаются построить картину образовавшегося в результате нового мира. Иные выводы могут показаться забавными, другие пугающими, третьи заставят призадуматься, но всех их объединяет одно – сугубо специфический, «американский» взгляд на историю. В каждом из рассматриваемых сценариев особое место уделяется тому влиянию, которое это событие могло оказать на историю Северной Америки и ее обитателей. В силу этого особый интерес приобретают главы, посвященные событиям, происходившим собственно в Америке и мало известным у нас. Книга представляет значительный интерес как для любителей истории, так и для тех, кто стремится понять логику американского мышления.

В процессе подготовки русского издания оно было дополнено комментариями как фактологического, так и общеисторического характера. При этом особое внимание уделялось античному и средневековому периодам, как наиболее слабо освещенным в книгах нашей серии. Общие комментарии и справочные приложения помещены в конце соответствующих частей, там же приведены библиографические указатели по соответствующему периоду. В конце книги дан сводный биографический справочник.

Роберт Коули

От составителя

 Поговаривают, будто втайне все историки любят задаваться вопросом «А что, если бы?...» или, пользуясь академическим жаргоном, рассматривать альтернативные вероятностные сценарии. Ценность такого рода предположений выходит за рамки того, что историк Э.Х. Карр назвал «пустой словесной игрой», ибо с их помощью можно оживить историю и сделать ее понятнее. Они позволяют с изумительной детальностью прояснить саму сущность военных конфликтов и увидеть весь спектр их потенциально возможных последствий. Что, если бы в 480 г. до н.э. в битве при Саламине, ставшей едва ли не важнейшим днем в истории Запада, персы победили бы афинян? Или Испанская Армада достигла бы своей цели и армия герцога Пармы вступила в Лондон? Ведь в ночь с 7 на 8 августа 1588 г. лишь случайно поднявшийся ветер определил исход второго знаменитейшего в истории противоборства флотов. Что, если бы терзавшая Европу буря не прекратилась неожиданно 4 июня 1944 года, за сутки до намеченного «Дня Д», и высадка в Нормандии оказалась бы сорванной? В который раз погода сыграла решающую роль. Стивен Эмброуз рассматривает различные варианты последствий такого  поворота событий,  как просто неприятные, так и устрашающие – включая атомную бомбардировку Германии.

Историческая наука представляет собой описание событий, имевших место в действительности, но это ничуть не умаляет значения контрафактов. Рассмотрение альтернативных возможностей позволяет нам не только сделать множество далеко ведущих предположений, но и точнее определить стержневые моменты истории. Мы можем увидеть, что порой, казалось бы, незначительное происшествие или случайное решение могут повлечь за собой последствия не менее значительные, чем крупномасштабные деяния (это принято именовать «контрафактом первого порядка»). Как пишет в своей статье Дэвид Маккаллоу, не сгустись летом 1776 г. над Ист-Ривер нежданный туман, Вашингтон не смог бы увести с Лонг-Айленда свое потрепанное войско и, скорее всего, был бы принужден сдаться. Случись это – и кто знает, существовали бы ли ныне Соединенные Штаты? А что, если бы британский капитан, державший Вашингтона на прицеле год спустя (во время сражения при Брендивайне), спустил бы курок? Результат мог бы быть таким же, как и в предыдущем случае. В истории не так уж много событий, до такой степени определявшихся случайностями, как американская революция. Мы живем в будущем, которое могло и не наступить.

Но у альтернативных сценариев имеется и другая важная функция – они помогают избежать того, что принято называть «ретроспективным смещением». Мог ли Гитлер каким-либо образом победить во Второй Мировой войне после того, как проиграл Битву за Британию? На протяжении пятидесяти с хвостиком лет историки рассматривали лето 1940 как высшую точку его успехов. Однако один из наших виднейших военных историков Джон Киган указывает в приведенной ниже работе, что если бы Гитлер не вторгся в Россию, все могло обернуться совсем по-другому. Если бы после одержанной весной 1941 г. победы в Греции он решил вторгнуться в Турцию или на Ближний Восток, ему удалось бы получить доступ к столь необходимым Германии нефтяным промыслам, что могло сделать будущую его победу над Советским Союзом куда более вероятной. Можно сказать, что неизбежное и определенное заранее встречается в истории не чаще, чем в обыденной жизни, и в любом случае ведущие в разных направлениях воображаемые тропы, протоптанные в подлеске истории, свидетельствуют о бесконечном многообразии человеческого выбора. Не выбранная дорога остается на карте.

В данной книге ключевые моменты военной истории предстают в новом свете: такими, какими они могли бы быть при ином, чем в действительности, повороте событий. В юбилейном (нашему изданию исполнилось 10 лет) выпуске ежеквартального «Военно-исторического журнала» мы обратились к ряду историков со следующим вопросом: «Какие "Что если?" вы считаете самыми важными в военной истории?» Ответы поступили самые разнообразные: неожиданные, порой забавные, порой пугающие. Но во всех случаях были предложены вполне правдоподобные варианты развития событий, некоторые из которых напечатаны в настоящем сборнике. Вы не найдете здесь слишком вольных, фантастических допущений (к примеру, что могло бы случиться, будь у Ганнибала водородная бомба или у Наполеона бомбардировщики-невидимки). Правдоподобие – вот ключевое слово ко всему, что вам предстоит прочесть.

Как писал Джордж Уилли «Опыты "Военно-исторического журнала" по части альтернативной истории следует приветствовать, ибо они позволяют острее почувствовать, какое огромное влияние могут оказывать на судьбы народов такие факторы, как случайность и выбор».

Настоящая книга представляет собой результат дальнейшего развития первоначальной идеи, и помещенные в ней статьи большинства авторов являются не чем иным, как развернутым ответом на наш вопрос. Публикации расположены в хронологическом порядке и в совокупности объемлют более 2700 лет человеческой истории.

Что, если бы невесть откуда взявшийся мор не поразил ассирийское войско, осаждавшее Иерусалим в 701 г. до н.э.? Сформировалась ли бы в таком случае религия иудаизма? А соответственно и христианство? Или, говоря о случаях, когда все решает мгновение, – что, если бы второй удар персидской секиры достиг цели и Александр Македонский погиб в возрасте 21 года, так и не успев стать «Великим»? Что если бы Кортес во время осады Теночтитлана (современного Мехико) попал в плен – от чего и в действительности был на волоске? Вполне возможно, что тогда в наши дни Соединенным Штатам пришлось бы иметь дело с расположенной у их южных рубежей обширной империей воистину коренных американцев. Размышляя о роли случая, мы, вместе с Джеймсом Макферсоном, вправе предположить, что, не потеряйся знаменитый «потерянный приказ», Гражданская война могла бы закончиться обретением Конфедерации независимости. Но ведь весьма схожий случай в самом деле Определил исход битвы при Марне в сентябре 1914 года – а как следствие, и всей Первой Мировой войны.

Существует устойчивое мнение, будто история не терпит сослагательного наклонения. Но мы в настоящем сборнике попытались показать, что это не совсем так.

Часть I
АНТИЧНОСТЬ

Уильям Г. Макнил
Эпидемическая альтернатива
Моровое поветрие, спасшее Иерусалим в 701 г. до Рождества Христова

Некоторые эпизоды военных действий, в том числе и, казалось бы, не слишком значительные, порой влекут за собой совершенно непредсказуемые последствия, отнюдь не очевидные не только тогда, когда эти события происходят, но и спустя столетия. Примером такого рода может служить открываются эту книгу история предпринятой в 701 г. до нашей эры ассирийцами осады Иерусалима, являвшегося в то время столицей крошечного Иудейского царства. Синнахериб, царь Ассирии, снял осаду после того, как значительная часть его армии оказалась выведенной из строя в результате поразившей ее таинственной эпидемии. Ассирийцы просто двинулись дальше: для могущественнейшей военной державы своего времени один, ничем не выделявшийся укрепленный город особой ценности не представлял, и неудавшаяся попытка его захвата никоим образом не расценивалась как поражение. Однако с точки зрения спасавшихся за городскими стенами все выглядело иначе и избавление от вражьей напасти (вызванное, надо полагать, вполне естественными причинами) было воспринято как небесное знамение. И мы не можем не признать, что это событие имело далеко идущие последствия. Что, если бы болезнь не вмешалась? Что, если бы стены пали, город подвергся разграблению, а уцелевшее после штурма население было угнано в рабство? На чем базировалась бы духовная жизнь нашего общества ныне, через две тысячи семьсот лет?

Неизвестная болезнь уравняла силы осаждающих и осажденных, и в этом аспекте мы можем рассматривать ее как одну из случайных карт, порой выпадающих в истории и меняющих весь расклад. Как непредвиденный фактор, способный за несколько недель или даже дней свести на нет завоевательный импульс и позволить избежать того, что казалось неизбежным. История полна такого рода примеров. Мор, опустошивший Афины [1]1
  Вспышка эпидемической болезни неустановленной этиологии (несмотря на подробное описание симптомов, современные медики выдвигают порядка 10 версий) поразила Афины в самом начале Пелопоннесской войны 431—404 годов до н.э. Эпидемия чумы стала «последней каплей» в море бед, обрушившихся на Афины: катастрофа экспедиции на Сицилию, переход афинского стратега Алкивиада на сторону Спарты, гибель почти всего флота, опустошение казны, отпадение союзников, вмешательство Персии в греческие дела и т.д. По мирному договору 404 г. до н.э. Афины обязались снести Длинные стены, выдать Спарте остатки своего флота, заключить со Спартой союз и вернуть всех изгнанников. Этот мор, согласно Фукидиду (III, 87), унес жизни 4400 гоплитов, 300 всадников и множества лиц, не внесенных в воинские списки. Невзирая на столь существенный ущерб, нельзя напрямую связывать поражение Афин с этой эпидемией, так как оно последовало спустя более чем двадцать лет после ее завершения. Единственной действительно невосполнимой жертвой болезни был Перикл.


[Закрыть], привел к тому, что в 404 г. до н. э. город был захвачен и его гегемонии пришел конец. Вспышка дизентерии ослабила вторгшуюся в 1792 г. во Францию прусскую армию, и это немало способствовало принятому ее командованием после поражения при Вальми [2]2
  Сражение при Вальми состоялось 20 сентября 1792 года между 36-тысячной французской армией Ш. Дюмурье и Ф. Келлермана и 34-тысячной прусско-австрийской армией герцога Брауншвейгского и закончилось победой французов. Через 10 дней армии коалиции начали отступление из пределов Франции.


[Закрыть]спасительному для Французской революции решению повернуть назад. Среди тайных причин катастрофы, постигшей в России армию Наполеона, следует назвать вспышки тифа и дизентерии. Разразившаяся в 1918 г. эпидемия гриппа, возможно, и не оказала прямого воздействия на итоги Первой Мировой войны, но унесла жизни многих людей, которые могли бы направить послевоенную Европу по совсем иному пути. Таким образом, представляется очевидным, что бактерии и вирусы способны изменять соотношение противоборствующих на исторической арене могущественных сил и, таким образом, оказывать влияние на ход развития общества.

Уильям Г. Макнил – заслуженный профессор Чикагского университета, в настоящее время находится на пенсии. Автор труда «Возвышение Запада», принесшего ему Национальную книжную премию, и еще двадцати шести книг, в том числе исследований «Добиваясь власти», «Эпидемии и Народы», затрагивающих проблемы военной истории, а также сборника эссе о танцах и физических упражнениях в истории человечества «Вместе во Времени». В 1997 году за жизнь, посвященную науке, был удостоен премии Эразма – одной из самых престижных международных наград.

Чем могла бы обернуться победа Синнахериба, царя Ассирии, если бы в ходе войны против коалиции в составе египтян, финикийцев, филистимлян и евреев он сумел захватить в 701 году Иерусалим и разгромить всех своих врагов? С моей точки зрения, в данном случае речь идет об одной из величайших неосуществленных возможностей в военной истории. Возможно, данный эпитет звучит странно по отношению к так и не осуществившейся военной операции, однако тот факт, что поход Синнахериба не привел к падению Иерусалима, имел, пожалуй, большее историческое значение, нежели результаты какого-либо из известных мне сражений.

При этом с точки зрения Синнахериба снятие осады Иерусалима не являлось решением стратегического порядка. Иудейское царство, будучи слабее и беднее прочих его противников, играло второстепенную роль в раскладе военно-политических сил на Ближнем Востоке и было уже достаточно серьезно наказано за дерзкую попытку противостоять мощи Ассирии. Повествующие о ходе всей кампании Синнахериба надписи на стенах царского дворца в Ниневии сообщают, что ассирийское войско захватило в Иудее не менее сорока шести укрепленных городов и заперло иудейского царя Иезекию в Иерусалиме, «как птицу в клетке» [3]3
  При оценке успешности походов ближневосточных царей стоит учитывать специфику коммеморативных надписей, в которых любое поражение могло быть представлено победой. Впрочем, в данном случае они, видимо, близки к истине.


[Закрыть].

Правда, в отличие от других взбунтовавшихся правителей этого региона Иезекия вернул себе власть, а в Храме Соломона не прерывалось поклонение Яхве. Таким образом, победа Синнахериба над Иудейским царством оказалась неполной – факт, имевший последствия куда более значительные, нежели и сам победитель и кто-либо иной мог себе представить.

Иезекия (годы правления 715 – 687 до н.э.) пришел к власти в весьма непростое время. За семь лето до того, как, взойдя на трон, он стал тринадцатым правителем из дома Давида, соседнее, представлявшее собой более обширную и богатую часть Давидова наследия царство Израильское претерпело страшное бедствие: ассирийское войско под водительством Саргона II захватило столицу Израиля Самарию. Тысячи израильтян были насильственно выведены в далекую Месопотамию. Переселенные на их землю по велению ассирийского царя чужаки стали возделывать заброшенные нивы, но город Самария так и остался лежать в руинах

 Следовало ли из этого, что Бог Моисея и Давида, тот самый Бог, которого все еще почитали в Храме, выстроенным в Иерусалиме Соломоном, не мог более защитить свой народ? Или же Он покарал израильтян и их правителей за неповиновение своей воле и упорное нежелание внять неоднократным предостережениям вдохновляемых свыше пророков?

Вопрос этот представлялся тогда отнюдь не праздным и тем более зловещим, что, если согласиться с версией кары, получалось, что Бог Моисея и Давида наказал народ   избранный   руками   могущественнейшего   государя того времени, хотя ассирийцы поклонялись иным богам и даже не притворялись, будто почитают заповеди Всевышнего. Подобное предположение представлялось идущим вразрез со здравым смыслом, ибо в соответствии с представлениями эпохи боги всегда поддерживали своих приверженцев, и всякая победа, точно так же как и всякое поражение, являлись итогом противоборства не только враждебных человеческих ратей, но и соперничающих богов [4]4
  Представление о богах-соперниках, поединок которых решает исход «человеческих» сражений, восходит к глубокой древности. Как правило, эти поединки олицетворяли триумф Порядка над Хаосом – в случае победы «своего» божества и обратное соотношение в случае поражения (Порядок и Хаос – здесь геополитические термины, наподобие Моря и Суши или Леса и Степи. См., например, «Этногенез и биосферу Земли» Л. Гумилева).


[Закрыть]. Успех ассирийской военной экспансии имел своим следствием ослабление веры покоренных народов в своих исконных богов. Отмеченная тенденция привела к возникновению на Ближнем Востоке своего рода религиозного вакуума, итоговое заполнение какового явилось результатом уникальной духовной реакции народа Иудеи.

Эта реакция стала обретать конкретные черты, когда царь Иезекия встал на сторону религиозных реформаторов, призывавших очистить культ Яхве, сделав единственным местом поклонения ему Иерусалимский храм. Эта программа предусматривала уничтожение «высоких мест» – сохранявшихся в сельской местности капищ, связанных с языческой традицией. Принимая решения, государь почтительно внимал советам получавших божественные откровения пророков, величайшим из которых в те дни слыл Исайя, сын Амоса

 Однако нельзя сказать, что царь Иезекия полагался лишь на помощь сверхъестественных сил – перед тем, как присоединиться к антиассирийскому союзу, он укрепил стены Иерусалима и несколько расширил границы своего государства. Когда же вторгшиеся ассирийцы разбили египтян, этот правитель поспешил прийти к соглашению с победителями. Возможность сохранить престол обошлась недешево: ему пришлось выплатить триста талантов серебра и тридцать золота, причем часть драгоценного металла (вполне возможно, что большая) была позаимствована из Иерусалимского храма. Однако царь не утратил власти, и его наследники, уплачивая Ассирии дань и не помышляя больше о мятежах, продолжали править в своем маленьком царстве более столетия. Довольно долго им удавалось лавировать между могущественными соперниками – Египтом и державами Месопотамии, но такое положение не могло продлиться вечно. В 586 г. до н. э. самостоятельности царства пришел конец. Навуходоносор, царь Вавилона, сделал то, что не удалось Синнахерибу: после долгой осады захватил Иерусалим, низложил династию Давида, разрушил храм и переселил большую часть населения в Вавилон.

Но, как все мы знаем, это событие не стало концом еврейской истории. Пребывая в «Вавилонском пленении», иудеи достигли процветания, причем не только материального. Проведенная в указанный период работа над священными книгами позволила реформировать культ Яхве, превратив его в однозначно монотеистическую религию, не привязанную к определенному месту и не ограничивающую возможность почитания Единого Бога разрушенным Храмом Соломона в Иерусалиме. Именно на основе этой, укрепившейся в изгнании реформированной религии евреев смогли в будущем возникнуть христианство и ислам, два наиболее влиятельных религиозных направления нашего времени. Да и сама она по сей день сохраняет приверженцев во всем мире, и особенно в современном государстве Израиль

Но доведись Иудейскому царству рухнуть в 701 году, как в 722-м, всего на 21 год раньше, рухнуло Израильское царство, скорее всего, дело обернулось бы совсем иначе. Жители, выведенные ассирийцами из Израиля, вскоре утратили бы свою этническую и религиозную самобытность. Разделяя диктовавшиеся здравым смыслом представления об ограниченности божественной силы [5]5
  Языческие культы, как правило, существовали на определенной территории, в пределах которой сила местного бога была неодолимой. А чем ближе к границам этой территории, тем слабее становился бог.


[Закрыть], они отреклись бы от почитания не сумевшего защитить их Яхве и вошли бы в библейскую историю под именем «десяти отпавших колен». Если бы в 701 году до н. э. ассирийцы смогли захватить Иерусалим, как прежде захватили Самарию, и поступили бы с населением так же, то народ Иудеи, по всей вероятности, разделил бы судьбу народа Израиля. В этом случае, иудаизм исчез бы с лица земли, сделав невозможным возникновение дочерних религий – христианства и ислама. Ну а без них наш мир был бы совсем иным, таким, каким мы просто не можем его себе представить.

Впрочем, мы точно так же не можем представить себе, что в действительности произошло в те давние дни под стенами Иерусалима. Надпись на стене дворца в Ниневии, восхваляющая блистательные победы Синнахериба, являет собой не объективное историческое свидетельство, а образец имперской пропаганды. Что же касается трех библейских повествований, рассказывающих о том, как ассирийцам пришлось отступить от священного города, то все они основаны на допущении прямого вмешательства Всевышнего в земные дела – концепции, которую в наше время готовы принять лишь немногие историки.

Но сколь бы ни были неточны, какие бы преувеличения не содержали в себе библейские тексты, сами по себе они имели немалое значение, ибо именно на их основе у следующих поколений евреев сформировалось представление о том, что же случилось в тот грозный год. Представление, позволявшее уверовать во всемогущество Бога Моисея и Давида, ибо Бог этот смог защитить своих почитателей от сильнейшего из земных владык. Этот эпизод, преподнесенный в интерпретации Иерусалимских религиозных ортодоксов, как никакой другой способствовал укреплению доверия к монотеизму, а эмфатический, бескомпромиссный монотеизм явился фактором, позволившим еврейской религии сохраниться и упрочить свои позиции на фоне порожденных ассирийскими завоеваниями космополитических тенденций. По мере того как ход событий в различных регионах древнего Ближнего Востока все больше зависел от того, что удавалось (или, напротив, не удавалось) правителям отдаленных областей, враждующим армиям и прочим группам чужаков, местные божества внушали все меньшее почтение. Лишь вера в Единого, общего для всех Бога давала происходящим социальным процессам удовлетворительное объяснение.

Это стало залогом процветания еврейского монотеизма, оказавшегося способным расширить свое влияние и особенно через дочерние мировые религии сохранить его вплоть до нашего времени.

Культ, строго привязанный к единственному священному месту, уже не отвечал потребностям эпохи, и отказ от местной, племенной традиции в пользу чужеземных богов, чье могущество подтверждалось военными успехами их поклонников, представлялся выбором естественным, хотя и малодушным. Но, как это ни удивительно, жителям маленького, слабого, зависимого царства Иуды достало безрассудства поверить, что их Бог Яхве есть Бог Единый и Единственно Истинный, властвующий надо всей землей, так что все происходящее согласуется с Его волей. В глазах верующих отступление ассирийцев от стен Иерусалима в 701 г. явилось более чем убедительным подтверждением универсального могущества их Бога, нежели могло быть какое-либо иное. Таким образом, по своим последствиям неудавшаяся осада Иерусалима занимает место среди важнейших неосуществленных возможностей, известия о которых сохранились в письменной истории

В Библии рассказ об этом событии повторяется трижды (Вторая книга Царств 18—19, Вторая книга Паралипоменон 32 и Книга Исайи 36 – 37), причем во всех трех версиях не только согласуются наиболее существенные факты, но в некоторых случаях используются одни и те же слова и даже фразы. Позвольте процитировать Исайю по версии царя Иакова.

...И встал Рабсак (начальник ассирийского войска, посланного против Иерусалима), и возгласил громким голосом по-иудейски, и сказал: слушайте слово царя великого, царя Ассирийского!.. Пусть не обольщает вас Иезекия, ибо он не может спасти вас; И пусть не обнадеживает вас Иезекия Господом, говоря: Спасет нас Господь; Спасли ли боги народов каждый свою землю от руки царя Ассирийского? Где Емафа и Арпада?.. Спасли ли они Самарию от руки моей?

(Исайя 36:18-19)

На это прямое отрицание могущества Бога Иудеи царь Иезекия ответил следующей молитвой:

Господи Саваоф, Боже Израилев, сидящий на херувимах! Ты один – Бог всех царств земли; Ты сотворил небо и землю. Преклони, Господи, ухо твое... и услышь слова Синнахериба, который послал поносить Тебя, Бога живого. И ныне, Господи, Боже наш, спаси нас от руки его, и узнают все царства земные, что Ты, Господи, Бог один. И послал Исайя, сын Амосов к Иезекии сказать о царе Ассирийском: «Не войдет он в этот город и не бросит туда стрелы и не приступит к нему со щитом и не насыплет против него вала... Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего».

И вышел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч человек. И встали поутру, и вот, все тела мертвые. И отступил, и пошел, – и возвратился Синнахериб, царь Ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся... сыновья убили его мечом... И воцарился Асардан, сын его, вместо него.

(Исайя 37:16– 17, 20-21, 35-38)

Таким образом, в соответствии с Библией, Бог спас свой народ, и покарал нечестивых ассирийцев, наслав на них мор. Чудесное избавление подтвердило правоту царя Иезекии и пророка Исайи, полагавшихся на мощь и заступничество Всевышнего, и, более того, оно показало, что еврейский Бог превосходит могуществом сильнейшего из земных царей. Кто после этого мог усомниться в том, что вещающие о всемогуществе своего Бога иудейские священники и пророки говорят правду?

Однако, как свидетельствует библейское повествование о Манассии, сыне и преемнике Иезекии, восседавшем на троне с 686 по 642 г., сомневающиеся все же оставались. На протяжении всего своего правления царь Манассия платил дань Ассирии, а в отношении чужих богов считал благоразумным проявлять терпимость, ибо установил «...резного идола, которого сделал, в доме Божием», и дозволял иные формы языческого культа, что было «неугодно в очах Господа» (Вторая книга Паралипоменон, 33:2,7)

Более того, те из нас, кто не склонен верить в чудеса, в состоянии усмотреть в библейском рассказе о подготовке Иезекии к отражению вражеского нашествия ясные намеки на то, что эпидемия в стане осаждавших совсем не обязательно явилась результатом вмешательства сверхъестественных сил. Кроме того, Синнахериб мог снять осаду хорошо укрепленного города по причинам, никак не связанным с уроном, нанесенным его войску эпидемией. Заметим, что цифру в 185 000 умерших следует признать несомненным преувеличением. Подобная численность просто невероятна для любой армии древности, не говоря уже о действовавшей в бесплодных окрестностях Иерусалима. [6]6
  Можно согласиться с тем, что подобные цифры невероятны. Наиболее крупной армией древности, если верить античным авторам, была персидская. Так, Геродот утверждает, что войско царя Ксеркса насчитывало 5 с половиной (!) миллионов человек, включая обоз. По современным оценкам, численность персидского войска никогда не превышала 210 – 250 тысяч чел. Численность всей армии Римской империи, расквартированной на трех континентах, достигала всего 350 – 400 тысяч человек. Для экспедиции масштабов похода Синнахериба реалистична была бы численность в 20 – 30 тысяч человек.


[Закрыть]

Иными словами, мы не располагаем бесспорными данными о действительных обстоятельствах осады, а размышляя о том, как их истолкование повлияло на ход мировой истории, вправе задаться некоторыми вопросами. Например, не спас ли Иезекия свой трон, предусмотрительно позаботившись о том, чтобы сделать невозможной длительную осаду Иерусалима, затруднив снабжение ассирийского войска водой. Вот что сообщает об этом Вторая книга Паралипоменон (32:2 – 4):

...Когда Иезекия увидел, что пришел Синнахериб с намерением воевать против Иерусалима, тогда решил с князьями своими и с военными людьми своими засыпать источники воды, которые вне города, и те помогли ему. И собралось множество народа, и засыпали все источники и поток, протекавший по стране, говоря: да не найдут цари Ассирийские, пришедши сюда, много воды.

Некоторые современные археологи полагают, что Иезекия приказал соорудить шестисотфутовый тоннель, и по сей день отводящий воду из находящегося поблизости от древних стен Иерусалима источника Тихон к озеру Силоам. Правда, в книге Паралипоменон говорится о срочных мерах, тогда как на осуществление столь масштабного проекта ушло бы немало времени. Вполне возможно, что прорытие тоннеля явилось частью мер по укреплению обороны города, предпринятых или до или после осады 701 г.

В любом случае стоит поразмыслить, а не явилось ли распространение инфекции в ассирийском лагере следствием того, что солдатам пришлось пить зараженную воду? Это произошло в результате решения Иезекии «засыпать источники» вокруг Иерусалима. Ведь если так, то прозорливость царя с его «князьями и военными людьми», смекнувшими, насколько трудно обеспечить многочисленное, вставшее лагерем в засушливой местности войско достаточным количеством питьевой воды, могла иметь большее отношение к отступлению ассирийцев, нежели описанное в Библии чудо.

До воцарения Иосии (правил в 640 – 612 гг. до н.э.) представление о том, что спасение Иерусалима от Синнахериба явилось результатом прямого божественного вмешательства сосуществовало с более реалистичными воззрениями, сторонники которых допускали отправление в Иерусалиме языческих обрядов, стремясь снискать благоволение не только Яхве, но и других, более могущественных богов. Иллюстрацией такого рода подхода служит политика Манассии

Подобная политика подвергалась яростному осуждению еврейских пророков, в откровениях которых Яхве представал богом, весьма ревниво требовавшим поклонения исключительно себе и полного повиновения своей воле. По мере распространения грамотности поучения пророков и священнослужителей, стремившихся руководить поведением верующих не только в религиозной, но также в личной и общественной сфере, все чаще фиксировались в письменном виде. Так, примерно с 750 г. до н.э. начинали складываться библейские Книги Пророков. Под руководством священнослужителей храма Соломона, отстаивавших исключительность почитаемого ими Бога, осуществлялись сбор, сохранение и переписка священных текстов, из которых в итоге и составилось еврейское Священное Писание. Даже если порой взгляды священников и пророков не вполне совпадали, и те и другие неизменно требовали  поклонения одному  лишь  Яхве и отвергали терпимый языческий подход, признававший сосуществование многочисленных племенных богов, соперничавших между собой точно так же, как и люди.

Приверженцы Яхве восторжествовали в начале правления Иосии, когда начался развал Ассирийской державы. Партия религиозных ортодоксов убедила царя, тогда еще мальчика, запретить в Иерусалиме допущенное его отцом Манассией поклонение чужеземным богам. Потом, во время обновления Храма, первосвященник «нашел книгу закона Господня, данную рукой Моисея» (Вторая Паралипоменон, 34:14). Эта книга, получившая название Второзаконие, стала основой для энергичных усилий по реформированию религиозной практики и приведению ее в соответствие с новооткрытой и записанной волей Бога.

Тридцать шесть лет спустя главный из преемников могущества Ассирии царь Навуходоносор уничтожил Иудейское царство, разрушил храм и переселил евреев в свою столицу Вавилон. Тогда служителям Яхве пришлось искать ответ на вопрос, как же мог их Бог допустить подобное бедствие. Однако к тому времени представление о том, что они поклоняются единственному,, властвующему надо всем миром Богу, столь глубоко укоренилось в умах верующих, что отступничество от Яхве, подобное совершенному израильтянами в 722 г. до н.э., стало попросту немыслимым. Что же касается постигшей Иудею катастрофы, то ее объяснили грехами еврейского народа, не внимавшего обличениям пророков и нарушавшего заповеди веры. Ибо сколь бы ни были энергичны усилия правителей и священников по укреплению единобожия и искоренению язычества, даже самые набожные евреи едва ли могли следовать всем бесчисленным заповедям, предписаниям и запретам.

Естественно, что, восприняв случившееся как кару, верующие прониклись желанием привести свое поведение в полное соответствие с волей Вседержителя, уяснить каковую представлялось возможным путем скрупулезного изучения Священного Писания. Постепенно еженедельные собрания для совместных молитв, чтения и толкования Писания стали для выселенных в Вавилон евреев обычным ритуалом, что привело к окончательному оформлению иудаизма. Эта религия перешагнула рамки племенного культа, став эффективным руководством для повседневной жизни в космополитической городской среде, и проявила удивительную жизнеспособность, пережив века.