Текст книги "А что, если бы"
Автор книги: Роберт Коули
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)
Часть III
ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ИМПЕРИИ
Томас Флеминг
Маловероятная победа
Тринадцать вариантов возможного поражения Американской революции
Можно сказать, что Американская революция представляет собой лабораторию контрафактуальой истории. Трудно найти период времени, создававший больше возможностей для воплощения в жизнь альтернативных сценариев будущего, нежели те восемь лет (1775 – 1783 гг.). Порой, как показывает Томас Флеминг, реальностью становился самый неожиданный вариант развития событий, и все решал простой случай. Британский стрелок, уже взявший на мушку Вашингтона, не нажимает на спусковой крючок. Командиры выказывают слишком много (или наоборот, слишком мало) осторожности. Британцы, произведя безукоризненную высадку на остров Манхэттен, дожидаются подкреплений, в то время как Вашингтон и его континенталы ускользают из силков. В битве при Каупенсе Бэнэстр Тарлетон проявляет не меньшую импульсивность, чем император Валент при Адрианополе, и американцы удерживаются на Юге. Бывают случаи, когда ход истории могут изменить краткий отдых и хороший завтрак. Рождественской ночью, в пургу, Вашингтон атакует Трентон, и дело патриотов получает новый импульс. Выбор (хороший или плохой) делается под воздействием стресса. При Саратоге Бенедикт Арнольд нарушает приказ, что приводит к победе американцев. А разве в противном случае французы вмешались бы в войну на нашей стороне? Ход событий определяет личная вражда. Подковерная борьба приводит к тому, что британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон приказывает командиру южной группировки лорду Чарльзу Корнуоллису отослать большую часть армии на север, а самому отступить и укрепиться в неприметном виргинском табачном порту под названием Йорктаун. На ход военных операций влияют и капризы погоды. Взять хотя бы два яростных шторма, в октябре 1781 г. решивших участь попавших в ловушку в Йорктауне англичан: первый помешал намеревавшемуся плыть им на выручку флоту выйти из Нью-Йоркской гавани, а второй, несколькими днями спустя, сорвал попытку форсировать реку Йорк. Насколько иным мог стать ход войны за независимость, сумей тогда британцы уйти?
Давая, в пределах возможного, волю воображению, Флеминг напоминает нам о том, что Соединенные Штаты могли умереть еще в колыбели. Их возникновение едва ли можно считать исторически неизбежным.
Томас Флемингявляется автором таких исторических трудов, как «1776: Год иллюзий», «Человек из Монтичелло. Биография Томаса Джефферсона», «Человек, обуздавший молнию. Биография Бенджамина Франклина», «Свобода: Американская революция», а также новейших исследований: «Дуэль: Александр Гамильтон» и «Аарон Бэрр и будущее Америки». Его перу принадлежит также ряд исторических романов, в том числе и таких, действие которых происходит в годы освободительной войны («Таверна "Свобода"» и «Мечты о славе»). Он – бывший председатель «Круглого стола Американской революции» и американского ПЕН-Центра (международной писательской организации).
Когда историк, занимающийся проблемами Американской революции, начинает задаваться вопросами «Что, если?» его пробирает дрожь. Слишком много было моментов, когда висевшее на волоске дело патриотов спасали лишь совершенно невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми. Если мир и знал войны с большим потенциалом для возможного изменения хода истории, то крайне редко. Представьте себе последние два столетия – или хотя бы одно – без Соединенных Штатов! Вообразите мир, в котором Британская империя владеет не только полуостровом Индостан, но и Североамериканским материком.
Ход и итоги той войны оказали влияние и на возникшее в ее результате общество. Будь движение американских патриотов подавлено в зародыше, колонии возможно получили бы известную степень самоуправления без широкого применения смертных казней и конфискаций (если таковые вообще имели бы место). Но будь победа достигнута позднее, после того как долгая война успела ожесточить народ и правительство Британии, американцев, возможно, ждала бы участь угнетенного народа, управляемого наглыми выскочками при поддержке грубо попирающей их права и свободы оккупационной армии [161]161
Стандартный штамп официозной американской литературы, опровергаемый в том числе и лучшими образцами американской художественной литературы (Фенимор Купер, Э. Сетон-Томпсон).
[Закрыть]. Но и на саму Британию такой поворот событий мог оказать почти столь же пагубное влияние. Возобладавшие среди аристократии сторонники жесткой линии, влияя на столь же узко мыслящего короля, создали бы государство, безжалостно нетерпимое к демократии.
В рамках тех же экстремумов возможны и иные результаты, причем самые интригующие могли проявиться еще до начала войны. Дитя – независимость – было бы с легкостью задушено в колыбели, не сумей его родители осознать, что значение их действий выходит далеко за рамки провинциального морского порта Бостон. Что, если бы Сэмуэль Адамс получил такую возможность после «бостонской резни»?
Сэмуэль Адамс бесспорно заслужил славу одного из главных вдохновителей первых шагов, сделанных на тернистом пути к независимости. Однако ему было свойственно балансировать на самой грани войны, что он и продемонстрировал своей постановкой «бостонской резни», которую трудно назвать блистательной. Когда в город вступили два полка британских регулярных войск, Сэм вообразил, будто его вооруженные молодцы с Северной окраины смогут нагнать на королевских солдат такого страха, что те с позором унесут ноги. В ночь на 5 марта 1770 г. вооруженная толпа в 400 человек принялась забрасывать осколками льда и поленьями пятерых британских солдат, стоявших на карауле у таможни. Выкрикивая оскорбления, бостонцы лезли прямо на ружья; Сэм уверил их, что ни один из «красных мундиров» не спустит курка, пока судья не обратится к толпе с предложением разойтись, а после отказа зачитает «акт о мятеже», официально обвинив непокорных в нарушении королевского мира. Чего ни один судья в Бостоне не осмелился бы сделать.
Но кто-то из толпы сбил солдата с ног ударом дубинки. Солдат вскочил на ноги, тут же упал снова, сбитый брошенным поленом, и выстрелил из мушкета по нападавшим. Спустя мгновение остальные караульные последовали его примеру. Мятежники бросились врассыпную, оставив (что выяснилось, когда рассеялся пороховой дым) пятерых убитых или умирающих товарищей. Еще шестеро были ранены.
Хотя Сэм Адамс всегда объявлял себя противником кровопролития, втайне он ликовал, ибо предвидел судебный процесс, в котором британские солдаты будут признаны виновными в убийстве. Чтобы не допустить их повешения, британские власти вмешаются и заявят о неподсудности военных колониальным судам присяжных, предоставив Сэму прекрасную возможность развернуть пропагандистскую кампанию по обвинению «убийц в мундирах» и их лондонских покровителей. Умеренные и в Англии, и в других колониях могли счесть случившееся доказательством того, что Бостон оказался в руках буйной, неуправляемой толпы, а значит, действия британцев по восстановлению законности и порядка вполне оправданы, однако о такой возможности Сэм попросту не задумывался. Зато эту опасность ясно видел другой житель Бостона – кузен Сэма, Джон Адамс.
Победа британцев в штате Нью-Йорк, осень 1777 года
Хотя Джон принимал активное участие в движении Сэма, он был потрясен, узнав, что ни один адвокат в Бостоне не решается выступить на суде защитником стрелявших солдат из опасения, что буяны Сэма расколошматят ему окна и намнут бока. Взяв на себя защиту солдат, Джон сумел доказать, что они действовали в пределах необходимой обороны, добился их оправдания, а потом, на протяжении всей своей жизни, утверждал, что его бескорыстное выступление в защиту «красных мундиров» было лучшей услугой, какую он мог оказать своему народу. И это соответствовало действительности, ибо убедило умеренных и в Англии, и в Виргинии, и в Нью-Йорке, что в Бостоне господствуют закон и право, а, значит, бостонцы заслуживают поддержки.
А ведь если бы Сэму удалось спровоцировать власти на принятие драконовских мер, «бостонское чаепитие» [162]162
16 декабря 1773 года
[Закрыть]могло бы не состояться. В городе, нашпигованном войсками, открытый мятеж был бы попросту невозможен, а Сэм вместе с ближайшими помощниками, вполне возможно, провели бы в темнице время между «бостонской резней» и сбрасыванием в море тюков с чаем. На деле же вышло, что в глазах сторонних наблюдателей столкновение из-за пустякового по размеру, но имевшего символическое значение налога на ввозимый чай стало наглядным свидетельством британского высокомерия и недомыслия. Умеренные восприняли инцидент с досадой, но никто не счел его очередным проявлением свойственного янки пренебрежения к закону, а потому и реакция британского правительства – закрытие порта и реорганизация управления Массачусетсом на далеко не демократических началах [163]163
Весной 1774 года было отменено самоуправление в колонии Массачусетс, введено осадное положение в городе Бостон, губернатор наделен неограниченными полномочиями.
[Закрыть]– были восприняты как совершенно несоразмерные случившемуся акты вопиющего произвола. Вскоре Сэм и Джон Адамсы отправились в Филадельфию, на 1-й Континентальный конгрессе. [164]164
1-й Континентальный конгресс представителей колоний, который работал с 5 сентября по 26 октября 1774, призвал к бойкоту английских товаров и в то же время попытался добиться компромисса с метрополией.
[Закрыть]
Когда в начале 1775 года они вернулись в Массачусетс, оказалось, что Сэм не извлек из «бостонской резни» никаких уроков. В Бостоне шло противостояние между фактически оказавшейся в осаде английской воинской группировкой, численностью в 4500 человек, и многочисленным народным ополчением. Сэм Адамс предложил решить проблему радикально, начав решительное наступление на регулярные части [165]165
Вооруженные отряды колонистов стихийно возникли зимой 1774 – 1775 годов, первые столкновения начались на Западе (в Кентукки и Теннесси). 8 апреля 1775 вспыхнула гражданская война в Северной Каролине.
[Закрыть]. Правда, трезвомыслящие взяли верх, заявив, что вся остальная Америка никогда не поддержит такой шаг, а британцы, напротив, будут приветствовать его как доказательство того, что в Массачусетсе вспыхнул бунт, ничем не отличающийся от подавленных ими с безжалостной эффективностью восстаний в Ирландии и Шотландии.
И опять трезвые головы оказались правы. Когда нетерпеливое начальство вынудило британского коменданта Бостона (генерал-майора Томаса Гэйджа) к действию, он силами отряда из 700 человек предпринял ночной бросок на Конкорд, рассчитывая обезвредить мятежников, захватив их склады с порохом и другим военным снаряжением [166]166
19 апреля 1775 года.
[Закрыть]. На Лексингтон-Грин солдаты столкнулись с отрядом городской милиции. Прозвучали выстрелы, на траву упали убитые. За этим последовали кровопролитие в Конкорде и настоящее сражение между британцами и ополченцами на обратном пути в Бостон. На сей раз Сэм Адамс получил-таки столь желанный инцидент, позволивший ему, с одной стороны, объединить американцев [167]167
10 мая 1775 открылся 2-й Континентальный конгресс, в котором преобладающее влияние получило радикальное крыло. В мае 1776 года Конгресс предложил всем колониям создать новые правительства взамен колониальных властей и разорвать связь с Англией. К этому времени колонии уже провозгласили свою независимость, не дожидаясь решения Конгресса. С мая 1775 по март 1781 года 2-й конгресс фактически осуществлял законодательную и исполнительную власть в стране.
[Закрыть], а с другой, дать умеренным в Англии повод для раздувания в парламенте и печати антиправительственной кампании.
Что, если бы при Банкер-Хилл британцы сумели осуществить свой план?
Два месяца спустя лишь разгоравшаяся война могла пойти по одному из двух возможных путей в зависимости от исхода дела при Банкер-Хилл. Согласно хрестоматийной версии этого сражения, англичане тупо маршировали вверх по склону под пулями метких американских стрелков. В действительности же у них имелся хитроумный план, и удайся им претворить его, война могла бы на этом и закончиться.
Английский командир, генерал-майор Уильям Хоу, намеревался обойти с фланга выдававшееся вперед укрепление на Брид-, а не на Банкер-Хилл [168]168
В мае 1775 года 20 тысяч повстанцев образовали у Бостона укрепленный «лагерь свободы». Он располагался на перешейке между городом и материком.
[Закрыть]. Он направил колонну первоклассной легкой пехоты вдоль берега реки Мистик с тем, чтобы заблокировать узкий перешеек полуострова Чарльстон, закупорив американцев, словно мух в бутылке. Одновременно другой половине британской армии надлежало обрушиться на растянутые американские позиции вокруг Кембриджа, где мятежники сосредоточили большую часть запасов пороха и боеприпасов. Получись все, как было задумано, к концу дня американцы уже обратились бы в беспорядочное бегство.
К счастью для будущего еще не существовавших Соединенных Штатов, командир Нью-Гемпширского полка, ветеран войн с французами и индейцами, полковник Джон Старк счел, что оставлять реку без присмотра опасно, и лично отправился к берегу во главе двухсот отборных солдат. Обнаружив эту непредвиденную помеху, генерал попросил командира стоявшей на рейде Бостона британской эскадры направить вверх по реке Мистик шлюп и разогнать людей Старка несколькими залпами картечи. Адмирал отказался, сославшись на отсутствие у него карты мелей на реке. Хоу все равно послал своих легких пехотинцев вперед, надеясь, что американские ополченцы не успеют сделать больше одного залпа, прежде чем солдаты регулярных войск сойдутся с ними в штыковую. Но тут он просчитался. Люди Старка оказались меткими стрелками. Они усеяли берег мертвыми телами британцев, и Хоу не оставалось иного выхода, кроме отчаянной фронтальной атаки на Брид-Хилл, стоившей ему почти половины его небольшой армии.
А ведь окажись британский адмирал достаточно прозорливым, чтобы заказать заранее карту мелей, или наоборот, Старк недостаточно прозорливым, чтобы сообразить, откуда может грозить опасность, по-иному могло бы закончиться не только дело у Банкер-Хилл. 17 июня 1775 г. стало бы днем последнего сражения Американской революции, не считая, может быть, нескольких мелких стычек в Виргинии и других колониях. Но то, что случилось, чрезвычайно воодушевило восставших. Они уверились в своей способности наносить противнику тяжкий урон, и скоро окруженные в Бостоне кольцом враждебных янки британцы вынуждены были перейти к унизительной обороне.
Что, если бы в начале 1776 г. Вашингтон атаковал в Бостоне английскую армию?
Когда в июле 1775 г. Джордж Вашингтон [169]169
Дж. Вашингтон стал главнокомандующим 15 июня 1775 года.
[Закрыть]принял командование стоявшей под Бостоном американской армией, все его мысли занимала завораживающая возможность овладеть городом. На протяжении девяти месяцев это не удавалось из-за того, что Вашингтону отчаянно не хватало артиллерии. Вдобавок, он не смог помешать значительной части своих янки разойтись по домам в связи с истечением срока их службы 1 января 1776 г. В марте 1776 г. его лазутчики донесли, что стоящие в гавани многочисленные британские суда запасаются провиантом и водой, и готовятся покинуть Бостон. Местом их назначения предположительно являлся Нью-Йорк.
К тому времени Вашингтону удалось захватить в форте Тайкондерога немало пушек и вновь собрать армию внушительных размеров. Американский командующий решил сорвать вражий план захвата Нью-Йорка, ибо, оказавшись там, англичане представляли бы куда большую опасность для Революции, нежели будучи зажатыми в Бостоне.
Замысел Вашингтона был дерзок и весьма рискован. В первую очередь он вознамерился захватить находившиеся к югу от города Дорчестерские высоты и установить там пушки, а как только англичане начнут атаку этой позиции, послать 4000 человек на сорока пяти судах при поддержке установленных на плотах двенадцатифунтовых орудий на штурм Бостона со стороны реки Чарльз. Таким образом, пока половина войска будет удерживать Бикон-Хилл и другие господствующие высоты, другая прорвет британскую линию укреплений на Бостон-Нек, открыв путь для подкреплений, ожидающих возможности подойти сушей из Роксбери. Вашингтон не сомневался, что разгром армии Хоу настолько подорвет военные возможности англичан, что приведет к немедленному заключению мира.
Поначалу все шло в соответствии с планом. В ночь на четвертое марта Вашингтон захватил Дорчестерские высоты и установил там орудия, поставив противника перед выбором: отбить высоты или оставить город. Генерал Хоу наметил атаку на 5 марта. Однако этот амбициозный игрок задумал нанести двойной удар. Четыре тысячи человек должны были повести наступление на занятый Вашингтоном Роксбери, тогда как остальные три тысячи двести солдат – на Дорчестерские высоты. Таким образом, оборонять Бостон со стороны главного направления задуманного Вашингтоном вторжения предстояло всего-навсего четырем сотням «красных мундиров»
Все было готово к решающему, титаническому столкновению. Однако 5 марта, едва начали сгущаться сумерки, задул пронизывающий, холодный ветер, который принес с собой смешанный с градом дождь. А вскоре, по словам одного из младших офицеров Вашингтона, разразился «настоящий ураган». Хоу отменил задуманное наступление, да и Вашингтон отказался от своего плана. Но во что могла вылиться попытка воплотить его в жизнь? Тринадцать дней спустя, когда британцы оставили Бостон, Вашингтон осмотрел оборонительные сооружения, которые намеревался штурмовать, и был потрясен их мощью. «Город Бостон был почти неприступен», – признал он и в письме к брату Джеку назвал бурю «спасительным вмешательством провидения».
Хотя на том этапе поражение Вашингтона могло и не означать прекращения борьбы, оно стало бы губительным для его репутации. И в армии, и в Континентальном конгрессе он и без того подвергался резким нападкам со стороны недоброжелателей, обвинявших его в робости и нерешительности. Но предположим, что ему все же удалось одержать под Бостоном победу. Стала бы ли эта победа окончательной, на что надеялся Вашингтон? Вероятно нет, ибо в те дни правительство Британии уже готовило отправку в Америку армии, вчетверо большей, нежели та, что находилась в Бостоне.
Что, если бы британцы поймали Вашингтона в ловушку на Лонг-Айленде или Манхэттене?
Джордж Вашингтон настоятельно просил 2-й Континентальный конгресс предоставить в его распоряжение сорокатысячную армию, набранную до окончания войны. Однако конгресс принял на веру фантазии Сэма Адамса, искренне верившего в способность наскоро вооруженных фермеров Лексингтона и Конкорда нанести поражение регулярным британским частям. В действительности Массачусетс располагал лишь зародышем настоящей армии в виде отрядов ополченцев, которые проходили обучение в течение девяти месяцев. С другой стороны, они впятеро превосходили по численности британский гарнизон Бостона. Вашингтону было приказано довольствоваться двадцатитысячной амией, набранной на один год, и в основном полагаться на милицию – людей, отдававших службе лишь часть времени и не получивших почти никакой военной подготовки. Вдобавок, Конгресс основательно пощипал и имевшиеся в распоряжении Вашингтона силы, приказав направить часть войск на канадский театр военный действий, где американцев преследовали неудачи.
В результате Вашингтон объявился в Нью-Йорке с армией чуть больше, чем в десять тысяч солдат (которых прозвали «континенталами»), в помощь которой объявил мобилизацию ополченцев из Новой Англии, Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании. Этим силам пришлось толкнуться с тридцатитысячным королевским войском, в состав которого входили двенадцать тысяч германских наемников. В состоявшемся 27 августа сражении при Лонг-Айленде англичане, во главе которых вновь стоял Уильям Хоу, успешно применили тактику обхода с флангов. Неудачный день завершился тем, что большая часть армии Вашингтона оказалась запертой в укреплениях на Бруклинских высотах.
Два дня спустя, воспользовавшись благоприятным ветром и сильным туманом, Вашингтон сумел тайно отвести свои силы на Манхэттен, но и после этого дважды оказывался в ситуации, когда ему едва удавалось ускользнуть. 15 сентября англичане высадились в Кипе Бэй (в районе нынешней Тридцать четвертой улицы) и едва не захватили в ловушку на нижнем Манхэттене треть континентальной армии.
Десятого октября англичане высадились в Пеллс-Пойнт, в Вестчестере, и лишь героизм отступавшей с боями Массачусетской бригады из 750 человек позволил Вашингтону выиграть время и эвакуировать армию с Манхэттена. К тому времени он уже не питал никаких иллюзий насчет милиции: большая часть ополченцев разбежалась по домам. Но хотя многие американские лидеры пребывали в отчаянии, он не потерял головы и в критический момент взял руководство дальнейшим ходом войны на себя. Вашингтон объявил Конгрессу, что отныне американская армия не станет стремится покончить с войной разом, выиграв решающую битву. «Мы ни в коей мере не станем искать генерального сражения, – писал он президенту конгресса Джону Хэнкоку, – а будем, напротив, всячески затягивать войну». Благодаря этому, казалось бы простому, изменению в стратегии он навязал англичанам войну на истощение, какую они менее всего готовы были вести.
А ведь попади армия Вашингтона в западню на Бруклинских высотах или на Манхэттене, война закончилась бы быстро. Недальновидность Конгресса, делавшего ставку на ополченцев, стала совершенно очевидной. После поражений на Лонг-Айленд или при Кипс-Бэй американцам было бы очень трудно собрать новую армию. Хуже того, большинство американских генералов являлись сторонниками стратегии генерального сражения, и мечтали повторить успех при Банкер-Хилл. Однако англичане не совершили бы снова ту же ошибку, и не возникни новая стратегия Вашингтона, в стане революционеров могло распространиться отчаяние.
