Текст книги "А что, если бы"

Автор книги: Роберт Коули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Джек Флетчер знал, что Хэлси очертя голову бросился бы в бой, но ведь сам-то он не «Бык» Хэлси, который частенько сначала действует, а потом думает. Он не может так просто оставить Спрюэнса, которому нечем ответить на второй удар Нагумо. Было еще только утро, и вполне возможно, Флетчер считал, что самому ему удастся избежать обнаружения японцами – а значит, у него есть возможность нанести им совершенно неожиданный удар и сравнять счет. Он принимает решение не возвращаться в Перл-Харбор, а двигаться дальше на запад, рассчитывая незамеченным приблизиться к Нагумо на расстояние атаки.

Однако его обнаруживает возвращавшийся на крейсер «Тоне» японский катапультный разведчик. Перехватив его сообщение о «вражеском авианосце», Флетчер бросает свои самолеты в атаку – возможно надеясь настичь Нагумо прежде, чем тот успеет привести свою авиацию в порядок после недавнего сражения. Силы, составляющие последнюю надежду Америки, устремляются к тому месту, где еще недавно находился Мобильный Флот – но застают там лишь поврежденный авианосец «Кага», двигающийся на запад в сопровождении двух эсминцев. Не обнаружив резко сменившее курс и отвернувшее на север японское соединение, посланные с Йорктауна самолеты в бессильной ярости разбомбили уже потрепанный японский авианосец и один из кораблей сопровождения.

Но пока американцы расправлялись с «Кага», флагман Флетчера сам стал объектом яростной ответной атаки. Оставшиеся невредимыми три авианосца Нагумо, во время продуманного отхода на север приведя в порядок свои самолеты, обрушили второй удар на обнаруженный несколькими гидропланами «Йорктаун», к закату превратившийся в покореженную, охваченную пожарами груду железа. Когда вернулись самолеты Флетчера, сесть им было уже некуда. Всего за один день «Хорнет» отправился на дно, «Йорктаун» был изуродован, получив страшные пробоины, а оставшийся на плаву горящий «Энтерпрайз» оказался (как и «Лексингтон» в Коралловом море) легкой добычей для японских субмарин. Он был торпедирован и затонул незадолго до рассвета следующего дня – 5 июня. После того как к ночи боевые корабли японцев сомкнулись возле «Пункта Удачи», чтобы уничтожить поврежденные американские суда и качавшиеся на волнах сбитые, но не затонувшие самолеты, «чудо Мидуэя» превратилось в безжалостную бойню. За несколько следующих дней японские эсминцы подобрали с воды много спасшихся – как своих, так и американцев – но последние интересовали победителей лишь с точки зрения сведений, которые можно получить от них об оборонительной системе Мидуэя или Гавайев, перед тем как их казнят [288]288
  Нам неизвестно, чтобы японские моряки (а не сухопутные войска) занимались уничтожением пленных – особенно в первый период войны.


[Закрыть]. Поражение лишило морскую авиацию США лучших пилотов и авиационных техников, в то время как многие сбитые над океаном японские летчики были спасены и могли летать снова.

Первым последствием поражения американских ВМС неизбежно должна была стать потеря самого атолла Мидуэй. Налет бомбардировщиков Мобильного Флота Нагумо привел к почти полному уничтожению оборонительных сооружений, аэродрома и находившихся на нем не успевших улететь самолетов [289]289
  Здесь возникает закономерный вопрос: а почему в изложенной автором альтернативе базовая авиация Мидуэя не предприняла никаких действий и даже не смогла оказать сопротивления? Напомним, что аэродром острова Сэнд-Айленд (одного из трех, составлявших атолл) имел три взлетно-посадочных полосы, здесь находилось 28 истребителей («Буффало» и «Уайлдкэт»), до 40 пикировщиков «Доунтлесс», шесть торпедоносцев «Эвенджер» и четыре двухмоторных «Митчелла», тоже способных нести торпеды – а также 17 четырехмоторных «Летающих крепостей». Между прочим, остров имеет значительное преимущество над авианосцем – с него легче взлетать и его нельзя пустить ко дну. В Текущей Реальности сражение началось именно с воздушной битвы над атоллом Мидуэй, после которой японцы недосчитались 67 самолетов (!) – 38 сбитых и 29 поврежденных, которые не смогли больше принять участия в сражении и ушли на дно вместе со своими кораблями. Что характерно – вывести из строя взлетные полосы на Мидуэе при этом не удалось. Затем последовал ответный удар базовой авиации по японским авианосцам. В нашей Реальности он оказался безрезультатным, поскольку был плохо скоординирован – но в альтернативе, созданной Теодором Куком, имелась возможность увязать его если не с атакой ОС 16, то хотя бы с налетом группы «Энтерпрайза».


[Закрыть]. Но на бомбежке дело не кончилось: за ней последовал обстрел острова орудиями крейсеров, а затем еще и главным калибром линкоров Ямамото. 16– и 18-дюймовые снаряды дробили коралл в пыль. Американский гарнизон, даже будучи предварительно усиленным, не мог долго противиться такому натиску – особенно после высадки японцев на берег. Однако захват базы стоил японцам большой крови и так прославил защитников острова, что со временем оборона Мидуэй стала символом героизма американских моряков. Появился даже обычай прибавлять слово «Мидуэй» к названиям баз ВМС как знак почетного отличия: Мидуэй-Аламо, Мидуэй-Уэйк или Мидуэй-Батаан [290]290
  Насчет Аламо еще можно согласиться, но при чем тут Уэйк или Батаан, оставшиеся в глубоком японском тылу? Кроме того, если название Уэйк действительно звучит героически, то Батаан является лишь символом грандиозного позора американской армии.


[Закрыть].

 В распоряжении Нимица на Тихом океане остался всего один авианосец – вышедший из Сан-Диего «Саратога». Разумеется, Хэлси порывался броситься на врага, чтобы «вцепиться ему в глотку», но Нимиц чувствовал, что задуманная им система стратегической обороны обратилась в ничто из-за его собственной чрезмерной пылкости. Он последовал предчувствию – нет, это был разумный расчет, основанный на оценке разведывательных данных, только вот нить, стягивающая эти понятия воедино, оказалась слишком уж тонкой. А ведь казалось, что японцы ни за что не разгадают его план. Он рискнул флотом – и вот итог: флот потерян. Как могла удачная стратегическая разведывательная операция привести к столь катастрофическому поражению? И как могло случиться что он, рассчитав все совершенно верно, оказался разгромлен наголову? Это останется тайной до конца войны.

Затяжная война

А теперь попытаемся поразмыслить о стратегической ситуации, сложившейся после победы японцев у атолла Мидуэй, а также об альтернативах дельнейшего развития событий.

Баланс военно-морских сил на Тихом океане решительно изменился в пользу Японии и должен был остаться таким до конца 1942 года – а возможно, и всю первую половину 1943. В начале июня 1942 года США располагали всего шестью авианосцами, и в случае потери Нимицем трех из них восстановить мощь флота в короткий срок было технически невозможно. К оставшимся трем авианосцам было нечего добавить до конца 1942 года – срока, на который намечался ввод в строй первых кораблей типа «Эссекс». Однако план пополнения флота предусматривал спуск на воду шести авианосцев в 1943 году, семи – в 1944 году и еще трех – в 1945 году. Иными словами, если исключить возможные потери, к концу 1943 года американские адмиралы могли располагать в лучшем случае десятью авианосцами. Поскольку американский авианосный флот на Тихом океане был практически уничтожен, США оставалось или отозвать остававшиеся авианосцы с Атлантики, где они осуществляли задачу воздушного прикрытия морских конвоев и наступательных операций, либо перейти на Тихоокеанском театре военных действий к пассивной обороне.

Позиции Японии были несравненно сильнее. После сражения у Мидуэй инициатива перешла к ней (тогда как в реальной истории – к США). «Секаку» и «Дзуйкаку», два авианосца, поврежденные в Коралловом море и нуждавшиеся в ремонте и пополнении экипажей, были готовы вернуться в строй и влиться в состав Мобильного флота уже вскоре после успешного сражения. А к середине 1942 года ожидалось пополнение флота еще двумя авианесущими кораблями. Это позволяло задействовать в будущих операциях по четыре, а то и пять авианосцев одновременно – даже учитывая, что какой-то корабль будет находиться на ремонте или пополнять запасы. На определенное время за японцами закреплялось превосходство в новейших средствах ведения морской войны; и это при том, что Ямамото сохранял свою приверженность линкорам, еще недавно считавшимися высшими арбитрами океанских баталий. Сомнительно, чтобы планировавшееся американцами на ближайшее время введение в строй большого числа легких боевых кораблей (включая даже легкие и эскортные авианосцы) могло серьезно изменить соотношение сил.

Во вторых, возникла угроза полной блокады Австралии – во всяком случае, со стороны Тихого океана, поскольку в сложившейся ситуации американские авиация и флот не могли помешать японцам перерезать связь Австралии с США в районе островов Фиджи и Самоа. Семь миллионов австралийцев рисковали оказаться в еще большей изоляции, чем прежде, поскольку прерывание потока снабжения грозило тем, что группировка юго-западной части Тихого океана под командованием генерала Макартура окажется обескровленной прежде, чем коммуникации удастся восстановить.

В третьих, единственным открытым путем в Австралию оставался Индийский океан, однако там линии снабжения пролегали через Индию и Цейлон, по ряду причин уязвимые для японского вторжения. В Индии множились выступления против британского владычества и за полную независимость Индостана, а учитывая, что в Бирме британские войска откатывались под натиском японцев, Индия в июне 1942 года представляла собой не столько надежную базу, сколько место потенциального взрыва.

В случае успеха предусматривавшейся японским планом высадки на острова Атту и Кыска нельзя было исключать возможность продвижения японцев в северной части Тихого океана вдоль Алеутской гряды – вплоть до Датч-Харбора. Это представляло огромную опасность в силу того, что указанный плацдарм находился на примерно равном расстоянии как от Сан-Франциско, так и до Гонолулу (2034 мили) и на данном театре военных действий являлся жизненно важным. Защищенная суровыми штормовыми морями, морозами и туманам, в случае захвата японцами эта база превратилась бы в грозную преграду на пути сил, попытавшихся бы во второй раз атаковать Токио через центральную часть Тихого океана.

В юго-западной части Тихого океана, вместо осуществленной американцами в августе 1942 года операции «Сторожевая башня», приведшей к захвату Гуадалканала, могло иметь место почти беспрепятственное продвижение японцев вплоть до Соломоновых островов. Это создавало реальную угрозу аванпостам союзников на Эспириту-Санто, в Новой Каледонии, а возможно – на Фиджи и Самоа. Несмотря на трудности такого рода продвижения, каждый его этап мог бы опираться на поддержку японской авиации наземного базирования – тогда как для противодействия этому процессу США должны были бы изыскать способ доставлять самолеты и топливо в нужное место в нужное время.

Кроме того, можем ли мы исключить повторение паники, подобной той, которая после Перл-Харбор охватила западное побережье США и прокатилась даже по коридорам власти в Вашингтоне? Опять же, в случае вторичного поражения американского флота (представлявшего собой главный инструмент борьбы именно с Японией) могли возникнуть сомнения в правильности объявленной Рузвельтом стратегии, направленной в первую очередь на разгром Германии – стратегии, которая легла в основу плана «Радуга».

Но дела могли обернуться для Америки еще хуже. Что, если бы следующим шагом врага стало вторжение на Гавайи? Ведь когда началось осуществление «Операции MI», эта кампания уже находилась в стадии планирования – поскольку в глазах Ямамото естественным продолжением захвата Мидуэя и Алеутов должен был стать удар по этому главнейшему оплоту мощи США на Тихом океане.

Вторжение на Гавайи

Заманчивая возможность вторжения на Гавайские острова рассматривалась высшим военным руководством Японии чуть ли не с самого начала войны. Четырнадцатого января 1942 года контр-адмирал Угаки Матоме, начальник штаба Объединенного флота и правая рука Ямамото, доверил эту мысль своему дневнику: Японии надлежит предпринять попытку «в течение июня захватить Мидуэй, Джонстон и Пальмиру, разместить на этих островах нашу авиацию, а после того, как эти задачи будут выполнены, мобилизовать все имеющиеся силы для вторжения на Гавайи – попытавшись в то же время уничтожить вражеский флот в решающем сражении». Он знал, что подобный план встретит немало возражений, однако, приводя доводы в пользу необходимости его осуществления, писал: «Какой удар может оказаться для США более тяжким, чем потеря флота и Гавайских островов?.. Попытка вторгнуться на Гавайи и дать при этом решительное морское сражение может показаться безумным планом, однако шансы на успех отнюдь не малы... По прошествии времени мы можем потерять те преимущества, которые успели приобрести в ходе войны. Более того, пока мы будем терять время в пассивном ожидании, враг может нарастить свою мощь... Уничтожение американского флота будет означать то же самое и относительно британского флота. Тогда мы получим полную свободу действий. Таким образом, предложенный план представляет собой кратчайший путь к завершению войны...»

Победа японцев при Мидуэе не могла не придать весу каждому из приведенных доводов.

В том, что следующей после Мидуэй целью Императорского флота стали бы именно Гавайи, почти нет сомнений. Благодаря замечательному труду сотрудника Гавайского университета Джона Стивена «Гавайи под Восходящим Солнцем: замыслы японцев после Перл-Харбор» мы имеем четкое представление о том, как в течение 1941 —1942 годов разрабатывались планы вторжения на острова. Разумеется, практическое их осуществление было сопряжено с огромными трудностями. Бросок японцев на Перл-Харбор в любом случае представлял рискованный ход – но у него было куда больше шансов оказаться удачным в том случае, если бы американские авианосцы были потоплены, а Гавайские острова изолированы с востока японскими авианосцами и подводными лодками. В такой ситуации Ямамото, конечно же, предпринял бы попытку вторжения – сумей он получить от Императорской армии поддержку живой силой, авиацией и необходимыми припасами. Несмотря на риск, огромную пользу, которую могла бы извлечь Япония из успешной высадки на Оаху, трудно переоценить. Можно даже привести доводы в пользу того, что единственным способом отсрочить поражение и завершить войну на приемлемых условиях для Японии было бы именно полномасштабное нападение на острова в самом начале войны – но это уже уведет нас в сторону от избранной нами контрафактуальной дороги.

Вторжение на Гавайи в рамках «Восточной операции» планировалось осуществлять поэтапно, в течение нескольких месяцев, хотя (как предполагается в данном сценарии) одержи японцы у Мидуэя убедительную победу, в военном руководстве наверняка поднялись бы голоса в пользу ускорения кампании. Ударить немедленно означало воспользоваться замешательством (если не сказать паникой) американцев, но одновременно это было чревато серьезной опасностью. Оаху, остров, где располагалась база Перл-Харбор, защищали грозные укрепления, многочисленный гарнизон и сильная авиация, и не ослабив его оборонительного потенциала, нечего было и помышлять о штурме. Чтобы японский меч оставался острым, авианосцы нуждались в ремонте, а команды – в отдыхе. Ямамото не мог сразу после победы у Мидуэя бросить флот к Гавайям, даже сумей он обеспечить его достаточным количеством топлива. Кроме того, для успеха задуманного японским ВМС требовалась готовность армии предоставить людей и самолеты, причем в количестве, значительно превышающем согласованное до Мидуэя. В свете постоянного противодействия наступательным планам флота, в течение всей войны оказывавшегося руководством сухопутных сил, это выглядело бы весьма нелегкой задачей. Но великая победа у Мидуэя вполне могла превратить японских генералов в пламенных сторонников такой кампании – хотя на самом деле лишь немногие в японском руководстве разделяли уверенность Ямамото в том, что захват Гавайев вынудит американцев пойти на переговоры о мире.

Кажется наиболее вероятным, что исполнение плана должно было начаться с постепенного продвижения с острова на остров – начиная с атолла Пальмира, важного промежуточного аэродрома на пути в южную часть Тихого океана, и кончая островом Самоа, где военно-воздушная и морская база Японии могла быть организована уже к сентябрю. Таким образом, полномасштабный удар по Гавайям представлялось реальным нанести не ранее конца 1942 года – возможно, в декабре. Для этого требовалось привлечь еще несколько авианосцев, переоборудовать в легкие авианосцы плавбазы гидросамолетов, а также осуществить иные, поистине грандиозные мероприятия. Но урон, нанесенный военной мощи США у Мидуэя, делал все это возможным. В соответствии с планом «Фиджи—Самоа», разработанным еще до сражения за Мидуэй, японцы словно гигантской косой прошлись бы по югу и юго-западу Тихого океана, перерезая коммуникации, связывавшие Австралию с Гавайями и Западным побережьем США. Захвату подлежали Новая Каледония, Фиджи, Самоа, а возможно, и Таити. Каждый скачок обеспечивал поддержку следующего. Этот процесс должен был сопровождаться высадкой на атоллах Джонстон и Пальмира, в результате чего Гавайи остались бы единственным форпостом США в центральной части Тихого океана.

Соединенные Штаты постоянно усиливали оборону Гавайских островов, и если в декабре 1941 года там размещалось 40 000 солдат американской армии, то к апрелю 1942 года их число составило приблизительно 65 000. Планировалось и дальнейшее усиление гарнизонов – как на Оаху, где находились город Гонолулу и база Перл-Харбор, так и на «Большом острове», лежавшего в нескольких сотнях миль к юго-востоку.

Но такое наращивание военной мощи порождало свои проблемы. В действительности Гавайи вовсе не являются райской землей, какой представляют их туристические проспекты и вербовочные брошюры флота. Продовольственное обеспечение армии и гражданского населения (особенно большой массы людей, сосредоточенной в Гонолулу) в случае прекращения морских рейсов представляется почти неосуществимой задачей. Сельское хозяйство Гавайев (кроме, разве что, выращивания ананасов и сахарного тростника) в то время было развито весьма слабо, и поэтому острова даже в мирное время полностью зависели от ввоза продовольствия извне. Большая часть припасов поступала из портов Западного побережья США, находившихся в двух тысячах миль морского пути. По оценкам, сделанным накануне войны, запасов провизии на Гавайях могло хватить лишь на несколько недель.

Функционирование Перл-Харбора и прочих военных объектов зависело от местной рабочей силы, причем 160 000 жителей Оаху (то есть более 40% всего населения острова) составляли те, кого в Японии называли «дохо», что значит «соотечественники». Этот термин объединял всех этнических японцев на родине и за рубежом, вне зависимости от гражданства. Следует сказать, что при планировании обороны островов перед войной американское командование оценивало лояльность второго поколения японских переселенцев (так называемых «нисей») довольно высоко – департамент по управлению островами даже рекомендовал набирать из них солдат. В отличие от драконовской практики, имевшей место на Западном побережье, где этнические японцы (в том числе и имевшие американское гражданство) стали объектом пристального внимания со стороны спецслужб [291]291
  Этот эвфемизм обозначает масштабные депортации этнических японцев, по сравнению с которыми сталинские высылки чеченцев или крымских татар выглядят мелкой забавой.


[Закрыть], на Гавайях было интернировано менее 1% жителей японского происхождения. Но, несмотря на это, японское военное руководство всерьез рассчитывало, что их «братья» встретят появление Императорских сил антиамериканским восстанием, и намеревалось в дальнейшем широко использовать опыт местных жителей при управлении архипелагом.

Какими средствами располагала Америка для того, чтобы отстоять Гавайи, наладить снабжение находившихся весьма многочисленных экспедиционных сил или даже организовать какую-либо широкомасштабную военную операцию с Западного побережья? Прямая воздушная связь между США и Гавайями исключалось в силу того, что ни один бомбардировщик или транспортный самолет (за исключением В-29, в массовом порядке начавшего поступать на вооружение лишь в середине 1944 года) не мог одолеть такое расстояние с полной загрузкой. Как мы видели выше, победа японцев у Мидуэя лишила Америку авианосцев, способных воспрепятствовать вторжению, а для того, чтобы отбить Гавайи, окажись они во власти Японии, потребовалась бы морская операция такого масштаба, что подготовить ее США смогли бы только к концу 1943 года. Выигрыш Японии от затяжной Гавайской кампании был очевиден – особенно в сопоставлении с той ценой, в которую она должна была обойтись Соединенным Штатам. Без прикрытия с моря «американский Гибралтар», столица федеральной территории Гавайи город Гонолулу, база Перл-Харбор и остров Оаху не были полностью защищены от нападения. Оснобой их обороны, на считая береговой артиллерии, являлась размещенная на аэродромах Оаху авиация. Однако даже в эпоху, когда самолеты могли вести патрулирование и наносить удары на большом удалении от берега, способность аэропланов держаться в воздухе все равно зависела от морских поставок горючего.

 Наиболее вероятным сценарием финального японского удара по Гавайским островам представляется сильный отвлекающий удар по Оаху, высадка на «Большом острове» (Гавайи) с целью обеспечения безопасности аванпостов на Хило и последующее ускоренное строительство аэродромов. Как только Императорский флот доставит с юга бомбардировщики, истребители и горючее, японская базовая авиация начинает регулярные налеты на Охахо. Далее должна следовать серия жесточайших воздушных боев, но, несмотря на мужество и выучку американских пилотов, без поддержки с моря они не смогут сдерживать натиск врага до бесконечности. Бои потребуют восполнения потерь личного состава и техники – не говоря уж о топливе и боеприпасах, а попытка направить к островам караван транспортных судов может быть легко пресечена японским флотом. Если никакого «восстания» так и не разгорится, то гражданские объекты на острове будут подвергаться бомбежке, все более безжалостной по мере истощения возможностей американской истребительной авиации. Нет сомнения в том, что прямая атака на Перл-Харбор для японцев была бы самоубийством, к тому же американский гарнизон наверняка постарался бы сделать неприступным наиболее удобное для высадки северное побережье Оаху. Однако вполне возможно, что после истощения боевых возможностей американской авиации и долгого обстрела береговых оборонительных сооружения японской корабельной артиллерией на берег были бы выброшены элитные воздушно-десантные подразделения, подобные действовавшим в Индонезии. После разрушения оборонительных сооружений и истощения припасов гарнизон острова был бы полностью обескровлен, что вполне могло привести к позорному падению тихоокеанского бастиона Америки.

В имперских архивах не сохранилось каких-либо планов расширения Гавайской операции далее на восток. Но даже при малой вероятности действия здесь силами флотов или эскадр удачные крейсерские рейды по пресечению отчаянных попыток послать на острова подкрепление должны были отрицательно повлиять на боевой дух американцев. Тому же способствовали и рейды японских субмарин к находившемуся в 2000 милях к северо-востоку Западному побережью США, равно как и обстрелы изолированных американских аванпостов. Более того, охотничьи стаи субмарин могли парализовать прибрежные морские сообщения – во всяком случае, до установления там регулярного дальнего патрулирования, какое было организовано в Атлантике. Развертывание нескольких подводных лодок у берегов Панамы могло затруднить судоходство по важнейшему межокеанскому пути, пусть даже эти субмарины и не могли оставаться на месте долгое время. Помимо всего прочего, японцы имели возможность нанести удар непосредственно по Панамскому каналу. Летчики-смертники «камикадзе» на набитых взрывчатками самолетах с запасом топлива только в один конец могли вызвать невероятный хаос, если бы им удалось нанести серьезные повреждения хотя бы одному шлюзу [292]292
  «Камикадзе» и другие смертники появились в Японии лишь в 1944 году как следствие нараставшего отчаянья, вызванного безнадежно проигрываемой войной. Никакой «самурайский дух» не позволил бы командованию флота или ВВС организовывать отряды смертников в ходе успешной кампании.


[Закрыть]. Эта угроза связывала американские силы еще больше.