Текст книги "Молитва по ассасину"

Автор книги: Роберт Ферриньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

Аплодисменты бывшего фидаина эхом разнеслись по пентхаусу.

– О, какая великолепная речь. Готов поспорить, вас редко перебивают. Вы склонны отдаваться порыву и готовы продолжать вечно. Не имеет значения, что именно вы говорите, аудитория благоговейно кивает, точно слушает самого Пророка. Перед вами обычно ползают на брюхе или вы позволяете лишь преклонять колени? Обладание такой властью весьма приятно, если все идет гладко, но у нее имеются и подводные камни. Вы к ней привыкаете, привыкаете к тому, что вам безмолвно внимают, а когда что-то происходит не так, а это случается всегда, вы теряетесь и не знаете, как поступить. Вас начинают обуревать сомнения. Нет, этого, конечно, никто не замечает, вы для этого слишком хорошо владеете собой, но ситуация начинает пугать вас. И тогда вам приходится звать на помощь кого-нибудь вроде Дарвина, но его очень сложно контролировать. Вы даже не пригласили его сюда, потому что опасаетесь, как бы он не выкинул чего-нибудь неожиданное. Также готов поспорить, вы не говорили ему того, что сказали сегодня мне. Я угадал? – Он погрозил Старейшему пальцем. – Видите? Возможно, вы совершили очередную ошибку. Опасно сообщать Дарвину о том, что вы действительно задумали, но еще опасней что-либо ему недоговаривать. Ассасины и воины-тени… мы все принимаем слишком близко к сердцу. И лично я бы на вашем месте внимательно за ним присматривал.

– Благодарю за совет. – Старейший не выразил ни гнева, ни каких-либо других чувств. По крайней мере, сейчас.

Ракким улыбнулся:

– Вид действительно прекрасный. Словно взираешь с вершины мира. Но я бы все равно предпочел скорее оказаться в ванне.

54

Перед полуденным намазом

– Волнуешься?

– Скорее возбуждена.

На выходе из бутика «Джой лак» Ракким украдкой взглянул в зеркало. На главной торговой улице шумела многолюдная толпа. Покупатели со всех концов мира страстно желали истратить привезенные с собой деньги. Холеные нефтяные бароны из Западной Африки, техны из Японии и России, арабы в окружении привычной свиты. Туристы осваивались в великолепном новом мире. И никаких признаков «хвоста». На самом деле уже в течение нескольких дней он не замечал людей, каким-либо образом выделявшихся из толпы. Старейший заявил, будто предоставил им полную свободу действий, но Ракким решил считать наличие слежки аксиомой. Всегда следует рассчитывать, что за тобой наблюдает человек, превосходящий тебя профессионализмом.

Сара посетила один из модных салонов отеля «Мангроув». Ей подровняли волосы и уложили тугие локоны в многослойную прическу. Раккиму не понравился несколько безвкусный, на его взгляд, фасон, однако он не сомневался: после первого же душа аляповатая конструкция рухнет и любимая обретет привычный вид. Нынешний наряд ее составляли куртка и брюки из майлара, [17]17
  Майлар – полиэфирная пленка, изобретенная в начале 50-х годов. Используется в производстве самых различных материалов, в том числе и тканей, существенно повышая их качество.


[Закрыть]а также лиловые полусапожки на шпильках, мгновенно притягивавшие взгляды мужчин к их обладательнице. В сумке для покупок бывший фидаин нес смену одежды и обуви.

– Сегодня по телевидению снова показывали ибн-Азиза, вопящего о коварстве сионистов, – заметила Сара. – Мне показалось, что все его лицо опухло от инфекции.

– Как и душа.

– Я знаю, ты считаешь, что Рыжебородый здесь ни при чем, но кто еще мог организовать нападение на муллу? Дядя, вероятно, узнал, что тот пытался схватить нас в Диснейленде, и решил послать ему недвусмысленное предупреждение.

– Ибн-Азиз слишком упертый, чтобы обращать внимание на подобные предупреждения. И Рыжебородый прекрасно знает, что таких людей проще убить, чем переделать. Может, кто-нибудь из «черных халатов» покушался на него? У муллы Оксли было много друзей.

Сара покачивалась в такт разносившейся по улице музыке. Подобные мелодии тщательно откалибровывали под выжимание наличности из покупателей. Они поднимали настроение и пробуждали чувственность. После установки музыкальной аппаратуры объемы продаж увеличились на семнадцать процентов. На самом же деле основной эффект вызывала система, работавшая за пределами звукового восприятия. Волновые колебания, замаскированные мелодией, приводили к выбросу в мозг эндорфинов. Репертуар менялся каждые пять дней, но сама программа оставалась неизменной. Человек ценит постоянство.

– Улыбайся, Ракким. – Сара качнула бедрами, и по костюму из майлара пробежали искры.

Он улыбнулся. Племянница Рыжебородого вела себя так отнюдь не под воздействием музыкальной аппаратуры и не притворяясь в конспиративных целях. Она действительно веселилась. Сетевые фильтры в Лас-Вегасе не применялись. Накануне Сара, заскочив в магазин игрушек, купила радиоуправляемого плюшевого медвежонка, а заодно подключилась к сайту «Благочестивой хранительницы очага». В почтовом разделе ее ждало зашифрованное сообщение от матери. Кэтрин прибыла в Сиэтл! Дочь мгновенно принялась набивать текст, где изъявляла желание непременно воспользоваться рецептом блюда из редьки сорта «победа». Следующие полчаса Ракким провел в магазине, играя с нанороботами и слушая ее вдохновенную лекцию по истории развития солдатиков и кукол, имитирующих функции человеческого тела, а также об их влиянии на культуру.

Затем Сара станцевала на главной улице возле подсвеченного фонтана. Две молодые китаянки, увешанные серебряными украшениями, тут же присоединились к ней, повторяя все ее движения на глазах у застывшего от изумления Раккима. По окончании танца жительницы Поднебесной поклонились, а она ответила им реверансом.

Светясь от радости, Сара повисла на локте у спутника.

– Странно видеть студенток, которые предпочитают старомодные ювелирные изделия, – заметил бывший фидаин. – Я думал, китайцы направили всю свою энергию на обеспечение будущего.

– Ретромода имеет колоссальный успех на подиумах Шанхая и Милана. Нигерийские супермодели одеваются в костюмы для сафари. Французские программисты любят наряжаться крестьянами и даже забрызгивают свои костюмы искусственной грязью. Все это – попытка возвращения к корням, когда индивидуальность находится под угрозой. – Сара сжала его руку. – Я писала работу по этой теме… – Она оглянулась. Китаянки исчезли в толпе.

– В чем дело?

– Не уверена. Сама не знаю… Не могу вспомнить. – Сара потрясла головой. – Просто пытаюсь соединить вместе детали.

Повсюду раздался писк ручных часов – напоминание правоверным о скором начале полуденного намаза. Никто не бросился к ближайшей мечети, никто не предпринял даже малейшей попытки оторваться от текущего занятия. В Исламской республике мусульмане мгновенно бы отреагировали на сигнал или заранее выключили устройства. Там никто не хотел подвергать себя риску оказаться заподозренным в недостатке набожности.

– Впереди «Переулок скорби». – Лицо Сары приобрело сосредоточенное выражение.

– Успокойся. Питер проделывал это много раз.

Она задумалась.

– Ты веришь Старейшему? Понимаю, тебе надоели эти разговоры, однако зачем он солгал о причине, не давшей сработать четвертой бомбе, но рассказал, где она находится, и признался в том, что свалил ответственность за взрывы на сионистов? Почему бы ему не откреститься от всего сразу?

– Самая качественная ложь на девяносто девять процентов состоит из правды. Если мы поверим, что четвертая бомба действительно покоится на дне Южно-Китайского моря, значит, не станем искать ее. Просто примем идею возрождения Халифата и станем выполнять его указания. Следовательно, нужно действовать так, словно мы вообще ничему не поверили, и продолжить поиски.

– А если он сказал правду?

Ракким поцеловал ее.

– Значит, ему удалось нас обмануть.

Сара нырнула в «Переулок скорби» – самый модный из модных магазинов. Нарочито греховный, где манекены таращились пустыми глазницами, а голые кирпичные стены заливал яркий свет от ламп, лишенных абажуров. Одежда из тонкой материи мрачных тонов годилась лишь для безупречных молодых фигур. Ценники отсутствовали. Среди многочисленных покупателей преобладали азиаты и католики из Лос-Анджелеса. Время от времени попадались белокурые уроженки европейского континента. Сара двинулась вдоль рядов, рассеянно перебирая пальцами ткань. Выражение лица ее как нельзя лучше соответствовало образу человека, не привыкшего задумываться о цене. Ракким вышел на улицу. Удостоверился в отсутствии слежки по отражению в витринах.

Через несколько минут его спутница войдет в кабинку номер девять. Вместо дорогого наряда из ассортимента «Переулка скорби» ей надлежит переодеться в заранее купленную одежду. Ракким должен присоединиться к ней чуть позже, всем своим видом выражая недовольство извечной дамской канителью в магазинах. Сара попросит его зайти внутрь, чтобы помочь с примеркой, и они через потайной лаз выскользнут из кабинки в рабочий коридор магазина. Там их встретит Питер. Через пятнадцать минут все трое поднимутся в небо на одном из прогулочных аэростатов. Правда, вместо экскурсии над городом их летательный аппарат собьется с курса, и его понесет в сторону Исламской республики. Их провожатый заверил, будто такое случается едва ли не каждый день. Направление ветра невозможно предсказать со стопроцентной гарантией, отчего туристы находят в подобном развлечении особую пикантность. На месте посадки беглецов ждет легально оформленная машина. Бак ее полон, а система навигации содержит подробнейшую карту местности, где отражены даже самые неприметные проселочные дороги.

– Ракким? – Сара глядела на него широко раскрытыми глазами. – Я хочу тебе кое-что показать. Там, в отделе обуви, пожилая китаянка с внучкой.

Ракким оценивающе рассматривал выбранную спутницей блузку.

– Женщине сделали весьма искусную пластическую операцию. Убрали эпителиальную складку, но сохранили этнические черты лица. Она делает вид, будто выставленный на прилавке товар вызывает у нее отвращение, но, судя по бриллиантовым серьгам в ушах, может себе позволить…

– Обрати внимание на ее кулон.

– Красивый. Простой, но красивый.

– Больше ты ничего не заметил?

Ракким принялся перебирать остальные блузки, на его взгляд достаточно мерзкого вида.

– Маленький медный кулон с китайскими иероглифами. Выглядит старым. Что я пропустил?

– Не знаю точно. – Сара поцеловала его. – Подожди меня на улице.

– А Питер?

Она подтолкнула Раккима к выходу:

– Ну, иди уже. Не мешай мне выбирать.

Покидая магазин, бывший фидаин услышал за спиной многоголосое женское хихиканье. На улице он нашел кофейню, полную замученных мужчин. Почти все они с потрясенными лицами развалились на металлических стульях, увешанные свертками и пакетами с добычей их жен. Ракким заказал двойной эспрессо. Десять минут…

– Дорогой? – Сара выглянула из дверей «Переулка скорби». – Не поможешь мне?

Он вернулся в магазин. Пожилая китаянка с внучкой по-прежнему возились у заваленного одеждой прилавка. Ракким проследовал за спутницей в девятую примерочную кабинку и бросил сумки в угол.

Сара задернула за ним плотную штору. Они быстро переоделись. Сара отодвинула заднюю панель.

Там, скрестив руки на груди, их ждал Питер. Рядом с ним стояли мужчина и женщина. Двойники.

– Рад, что у вас все получилось.

Сара и Ракким выбрались в коридор. Мужчина и женщина, заняв их место в примерочной, принялись натягивать оставленную ими одежду.

Питер приладил панель на место, щелкнул замком и что-то пробормотал в сотовый телефон. Спустя мгновение завыли сирены биологической тревоги. В воцарившейся суматохе двойники могли ввести в заблуждение любого, кто следил за магазином, подключившись к камерам безопасности.

Их провожатый направился по коридору к выходу.

– Как-то слишком просто.

– А ты бы предпочел, чтобы тебя поймали? – поинтересовалась Сара.

Бывший фидаин провожал глазами воздушные шары, оставшиеся далеко внизу. Яркие рекламные надписи на их огромных боках поблескивали в лучах заходящего солнца. Питер намеренно поднял их аэростат на большую высоту. Он знал, какие воздушные потоки отнесут их к границе Калифорнии. Ракким, поежившись от холода, плотнее затянул капюшон толстой куртки. Гонимый ветром, словно пылинка, абсолютно беспомощный и полностью уязвимый, он чувствовал себя слишком неуютно. Одна маленькая ракета из переносного зенитного комплекса…

– Тебе давно следовало привыкнуть к состоянию бегства. – Сара расположилась на сиденье с подогревом. – Разве умение исчезать не одна из твоих специальностей?

– Именно так. – Ракким уставился на далекий шар, медленно всплывавший над слоями прогретого воздуха. – А отслеживание событий и планирование операции в мельчайших подробностях – специальность Старейшего.

Сара набрала номер на сотовом телефоне, на время позаимствованном у Питера. Китайского производства, последней модели. С полным доступом к базам данных. Не поддающийся отслеживанию.

Бывший фидаин прищурился, разглядывая знакомый небоскреб. Несколько дней назад на его крыше Раккиму предлагали весь мир.

Питер непринужденно беседовал с друзьями, приглашенными на воздушную прогулку для отвода глаз. По-видимому, он весьма им доверял.

– Чудесный вид. – Он присоединился к Раккиму.

– От двойников ничего?

– Едут на юг, в сторону Аризоны. – Питер не сводил глаз с панорамы города. – Какое-то время за ними следовала целая вереница машин разных марок и моделей. Ни одна не подъезжала слишком близко, а через пятьдесять миль один автомобиль уступал место другому. Тот, кто это организовал, хорошо знал свое дело.

– Отлично, – сказал Ракким. – Просто отлично.

– Спасибо, Питер. – Сара на миг оторвалась от дисплея сотового.

– Работников казино интересует только накопление долгов и их возмещение. – Провожатый бросил взгляд на Раккима. – Я был многим ему обязан.

– Обрати внимание на прошедшее время, – заметил бывший фидаин.

Питер улыбнулся:

– Когда вы приедете ко мне в следующий раз, я стану владельцем заведения. – Ветер едва шевелил его блестящие волосы. – Моя машина по ту сторону границы отслеживает наше передвижение. Будет ждать на месте посадки. Власти о том, что вы пропали, я извещу только после того, как вы удалитесь на безопасное расстояние. До Сиэтла можно добраться за пару дней, даже не особо превышая скорость. – Отвесив Саре поклон, он вернулся к друзьям, толпившимся в передней части гондолы.

– Мы поедем не в Сиэтл, а вернемся в Лос-Анджелес, – тихонько произнесла племянница Рыжебородого, дождавшись, пока Питер отойдет подальше.

– Не понял.

– Как ты сам говорил, Старейший солгал нам. Четвертая бомба не утонула рядом с побережьем Китая, она находится на материке. – Выражение лица Сары в момент напряженной умственной деятельности всегда приобретало жесткие черты. – Пока не знаю, где именно.

Ракким сел рядом с ней.

– С тобой все в порядке?

– Как говорит дядя, держи глаза открытыми и все увидишь. Жизнь – это большая головоломка. Не нужно бояться, нужно посмотреть на все свежим взглядом. Когда находишь новые детали, меняется вся картина. Именно это и произошло. – Сара глядела мимо него. – Фэнси заработала шрам не в результате трахеотомии. Он был слишком ровным. Просто идеально ровным. Я сперва вообще подумала, будто она нанесла его умышленно. Шрамирование в некоторых субкультурах имело большую популярность.

– Трахеотомия тоже популярна у наркоманов, принимающих слишком большую дозу…

– Просто в головоломке кое-чего не хватало, а сегодня магазине я получила недостающие детали.

Ракким огляделся: Питер с друзьями стоял у противоположного борта гондолы.

Сара коснулась его пальцами.

– У китаянки в «Переулке скорби» на шее был медальон, по форме точно соответствовавший шраму на горле Фэнси. И висел он точно на том же самом месте. Я восхитилась украшением, а женщина мне объяснила, что это талисман из ее родной деревни, дарующий счастье. Место на горле, согласно канонам их медицины, является точкой пересечения пяти энергетических меридианов. – Она сжала руку Раккима. – Шрам на горле Фэнси имел радиоактивное происхождение. Вероятно, отец привез ей медальон из последней поездки, и в нем сохранилась остаточная радиация от груза, который он перевозил. Скорее всего, Сафар Абдулла тогда еще не понял, что заболел лучевой болезнью…

– Ты провела с этой китаянкой не более пяти минут…

– Достаточно было бы и пяти секунд. Шрам Фэнси сразу же привлек мое внимание. У меня просто не хватало данных.

– У тебя до сих пор не хватает данных.

Сара поднесла к его глазам мобильник. На дисплее проступило изображение круглого серого шрама с двумя розовыми точками. Она уменьшила масштаб, и Ракким увидел живот мужчины с несколькими аналогичными отметинами, протянувшимися цепочкой от грудины до точки чуть ниже пупка.

– Пуговицы? – уточнил бывший фидаин.

Сара кивнула.

– Серебряные пуговицы на военной форме. Вероятно, из Чернобыля или какой-нибудь другой горячей точки. Портной их использовал вторично. – Она увеличивала масштаб, пока изображение шрама не заполнило весь экран. По краям стали видны крошечные пузырьки с крохотными бороздками, сходящимися к центру. – Я видела такой же рисунок на шраме Фэнси.

Ракким пристально посмотрел на экран.

– Не обратил внимания.

– Я довольно долго просидела рядом с ней, пока спецназ за нами охотился, и успела разглядеть его довольно неплохо. Просто тогда не поняла, что это значит. Теперь понимаю. Возможно, сын Старейшего действительно утонул в Южно-Китайском море, но Сафар Абдулла добрался до берега. И выгрузил четвертую бомбу.

– Но зачем он покупал сувениры, выполняя важнейшее в своей жизни задание?

– Обычный поступок отца, надолго уехавшего из дому. – Сара помрачнела. – Прихватить дочери какую-нибудь безделушку, чтобы она не сомневалась – папа помнит о ней и на другом конце света. Именно поэтому Фэнси носила медальон даже после того, как поняла, что он разрушает ее кожу. На ее месте я бы повела себя точно так же. Последний подарок моего отца я бы сохранила несмотря ни на что.

Бывший фидаин припомнил фотографию из тайника в музыкальной шкатулке, где улыбающийся Джеймс Дуган держал на руках крошечную дочурку. Получив ее назад, Сара не смогла удержать слез. Сказала, что снимок – это все, что у нее осталось от отца. А вот у Раккима не осталось ничего. Все папины вещи, как и фотографии, исчезли задолго до встречи с Рыжебородым. Все, кроме ключа. Ключа от дома, в котором он родился. Через несколько дней после того, как глава Службы безопасности привел уличного воришку к себе на виллу, Ракким спустил его в унитаз. Сейчас он уже не мог объяснить, почему так поступил. То ли решил, что у него появился новый дом, то ли слишком боялся Рыжебородого, способного использовать против воспитанника любую деталь, связанную с его прошлым.

Китаянка рассказала, что у каждой деревни свои медальоны, – продолжила Сара. – Если мы найдем тот, который принадлежал Фэнси, то узнаем, куда именно совершил свое последнее путешествие Сафар Абдулла. Где-нибудь там и должна находиться четвертая бомба.

– Подружка Фэнси… Джерри Линн. Она может быть в курсе дальнейшей судьбы этого талисмана.

Сара улыбнулась:

– Поверил.

– Ты не сделала ни одной серьезной ошибки, с тех пор как я нашел тебя.

– Нам еще предстоит разыскать Джерри Линн.

– Это достаточно просто. – Ракким замялся. – Если Фэнси так дорожила медальоном, то подруга, скорее всего, похоронила его вместе с ней. Ее убили чуть больше недели назад. Приготовься к тому, что нам придется эксгумировать тело, возможно, иного выхода не останется.

Глаза Сары сверкнули в лучах заходящего солнца холодным огнем.

– Я сделаю все, что необходимо. Как и ты.

Ракким поцеловал ее.

55

Время вечернего намаза

Ракким и Сара как раз поднимались по ступеням крыльца, когда из дверей многоквартирного дома вышли две женщины.

– Береги себя, Джерри, – произнесла беременная блондинка.

Они обнялись.

– А кто еще обо мне позаботится? – Невысокая брюнетка дождалась, пока подруга спустится на тротуар.

– Вы пришли на поминки Фэнси?

– Да, – быстро ответила Сара.

– Входите. Есть только сырные шарики и апельсиновый лимонад. Шербет уже потек. – Джерри Линн попыталась улыбнуться. – Надеюсь, вы пришли сюда не ради еды… – Она широко открыла рот от удивления. – Это же… Камерон? Камерон! – Отпихнув обоих в сторону, женщина сгребла мальчишку в охапку и закрутила как плюшевого медведя. – Входи, милая. – Джерри Линн махнула рукой Саре. – Ты доставила мне большую радость.

Вслед за хозяйкой и Камероном они поднялись в квартиру. На диване сидели еще две женщины. Пухленькая девушка держала на руках ребенка, а выкрашенная хной шатенка с лошадиным лицом рассматривала фотографии в альбоме.

– Девочки, это… извините, не расслышала ваших имен.

– Я – Сара, а это мой друг Ракким.

– Молодую маму зовут Элла, а это – Шарлотта, – представила женщин Джерри Линн.

– Очень рады познакомиться.

Ребенок громко и раскатисто пукнул. Все присутствующие дружно улыбнулись. Юная мамаша похлопала его по спинке.

– Ну, полегчало? – Поднявшись, она взяла с кофейного столика один из разложенных на бумажной тарелке сырных шариков. – Нам пора домой готовить обед. – Девушка поцеловала Джерри Линн. – Мне очень жаль.

Крашеная шатенка захлопнула альбом.

– Мне тоже пора. – Она пожала хозяйке руку. – Фэнси была очень милой девочкой, и нам всем будет ее не хватать.

Джерри Линн проводила их до двери.

Накануне вечером, добравшись до Лос-Анджелеса, Сара и Ракким направились прямиком в Диснейленд. После многочасовых поисков они так и не сумели найти кого-либо, способного подсказать, где живет подруга убитой. Даже самые осведомленные имели лишь смутное представление о месте ее обитания. Были упомянуты окрестности Нью-Фаллуджи, практически на границе с районом Оранж. Местных жен напрокат туда ни разу не приглашали. Вероятно, хозяйку квартиры сильно нервировало их общество.

Ракким собрался прочесать супермаркеты и аптеки, показывая фотографию Фэнси, но у Сары возникла более удачная идея. Она предложила отдохнуть, а на следующий день отправиться в Лонг-Бич за Камероном. Мальчишка собирался ждать Фэнси каждый день на ступенях собора Святого Ксавье. В полдень. Затем им следовало объехать Нью-Фаллуджи, дабы Камерон мог вспомнить, как выглядел дом. Кроме того, его присутствие сильно облегчало общение.

Джерри Линн вернулась в гостиную, обставленную старой мебелью, и указала вновь прибывшим на диван.

– Присаживайтесь. Увидела незнакомцев, стоящих рядом с домом, и решила, будто вы пришли взыскивать долги. – Невысокая женщина с вьющимися волосами и гладкой кожей отважно улыбнулась. Вид она имела довольно усталый. – Это ведь не так?

Продавленное сооружение с вельветовой обивкой еще хранило тепло сидевших на нем женщин. На противоположной стене висел экран небольшого телевизора. Голограмма рядом с ним изображала президента Кинсли. Еще одна стояла на комоде. Фэнси и Джерри Линн держались за руки в окружении троих детей, одетых в шорты и разноцветные футболки. Все выглядели счастливыми, как и подобает дружному семейству. На полу темнели пятнышки хрустящих хлопьев, втоптанных в потертый ковер цвета лайма. Шоколадно-соевые хлопья. Завтрак для чемпионов. В деревянной салатнице, стоявшей на кофейном столике, лежали две скомканные стодолларовые купюры и несколько открыток с выражением соболезнований.

Джерри Линн обняла Камерона, потрепав по волосам.

– Проклятье. Как бы тебе порадовалась Фэнси. – Подол ее черного платья совершенно растрепался от бесконечного перешивания, и хозяйка, судя по всему, давно перестала обращать на него внимание. Она подвинула к гостям тарелку с сырными шариками. – Съешьте что-нибудь, прошу вас. – Женщина тяжело опустилась на стул напротив дивана. – Откуда вы знаете Фэнси? Раньше жили по соседству?

– Мы… были рядом с ней, когда она умерла, – выпалила Сара. Идея все объяснить с ходу, вероятно, имела смысл, однако Ракким бы предпочел вести себя более осторожно.

Джерри Линн переводила взгляд с одного на другого.

– Так это вы пытались ее найти?

– Да, – сказала Сара.

– Камерон, ступай на кухню, поешь что-нибудь. Я знаю, ты голоден.

– Я бы хотел принять душ. Если вы не против.

– Вторая дверь справа. Скажи, когда закончишь, я принесу тебе чистую одежду. У тебя примерно такой же размер, как у Дилана. – Хозяйка дождалась, пока закроется дверь ванной комнаты. – Спасибо, что привезли его. Фэнси… так любила этого мальчика. Хотела, чтобы он жил вместе с нами. – Одернув платье на коленях, она сдула со лба прядь волос. – Что тебе нужно? – Джерри Линн пристально уставилась на Сару. Ракким ее внимания практически не удостоился. – Тебе ведь что-то нужно.

– Нам очень жаль, что так получилось. Фэнси была…

– Через час вернутся из школы мои дети. Я не хочу, чтобы они расстроились, увидев вас. Переживаний и так хватит надолго. Камерон может остаться. Моим детям он нравится.

– Люди, которые убили ее… пытались остановить нас…

– Я даже не смогла ее похоронить. – Джерри Линн крутила золотое кольцо на безымянном пальце левой руки. – Ее тело лежит в холодильнике похоронной конторы. Ждет, пока я наскребу денег на достойное погребение. – Она бросила взгляд на купюры в деревянной салатнице.

– Мы бы хотели…

– Местная мечеть в помощи отказала. Там сказали, что Фэнси перестала быть мусульманкой. Я никого не виню. Она молилась дома, а ходить в мечеть стеснялась. У мусульман свои правила. Тело должно быть похоронено в течение двадцати четырех часов. Отлично. – Она все быстрее крутила кольцо. – Католики ничуть не лучше. Я – католичка, но неправильная. Они тоже отказались ее хоронить. – Джерри Линн посмотрела на Сару. – Дети постоянно спрашивают, когда можно будет принести цветы на ее могилу, а я все время отвечаю, что скоро. – Она перевела взгляд на семейную голограмму. – У нас было все хорошо, пока не объявились вы. Жизнь было трудно назвать идеальной, но нормальной все же она была… да, Фэнси презирала себя за то, чем была вынуждена заниматься. Как и я. Но занималась этим ночная Фэнси. На самом деле она была не такой, делала вид, что это – игра. Мы жили одной семьей и были счастливы. Действительно были счастливы.

– Мы оплатим похороны. Без оговорок.

Джерри Линн ничего не сказала.

– У Фэнси был оставшийся с детства кулон? – спросила Сара. – Маленький круглый медальон с китайскими иероглифами?

– Зачем он вам? Он представлял ценность только для нее.

– Могу я его увидеть?

– Он не продается, и мне наплевать, сколько вы за него предложите, – отрезала Джерри Линн. – Фэнси будет похоронена в любимом платье. В любимых туфлях. Волосы будут причесаны, лицо накрашено… а на шее будет ее любимый медальон.

– Этот медальон является важной уликой, – начала объяснять Сара. – Он…

– Так вы из полиции? Ее убили полицейские.

– Полицейские ее не убивали, – подал голос Ракким.

Джерри Линн резко повернулась к нему.

– Ее убил Дарвин. – Бывший фидаин опустил глаза. – Я сам это видел. Пытался помочь, но…

– Полицейские ранили его, – пояснила Сара. – Он едва не умер.

– Почему этот Дарвин так поступил? – Лицо хозяйки залилось краской. – Почему он убил мою девочку?

– Потому что он этим занимается, – пробормотал Ракким.

– Это – не ответ.

– Пожалуйста, нам очень надо увидеть медальон. – Сара вздохнула. – Мой отец начал расследование, и его тоже убили. Помогите нам. По крайней мере, смерть Фэнси не останется безнаказанной.

– Безнаказанной? Считаешь меня дурой?

Сара покачала головой:

– Я не считаю вас дурой. Просто мне показалось, что вы слишком сильно любили ее, чтобы позволить людям, виновным в ее смерти, не получить по заслугам.

– Джерри Линн! – донесся из ванной крик Камерона. – Пожалуйста, принеси мне одежду!

Тяжело вздохнув, хозяйка вышла в коридор.

– Итак, медальон здесь, – произнес Ракким. – А еще у нас скоро не останется времени на уговоры.

Сара положила в салатницу пачку стодолларовых купюр.

– Подожди еще немного.

– Ты считаешь, что медальон является ответом на все наши вопросы?

– Я же сказала, подожди.

– Помнишь нашу первую встречу, Морис? Ты был адъютантом генерала Синклера. Увидев высокого африканца с королевской осанкой, я решил, что ты и года не протянешь. Все офицеры были настроены против тебя. Слова, которые они произносили у тебя за спиной…

– Не могли быть хуже тех, что они произносили в лицо, – закончил генерал Кидд.

В небольшой мечети с довольно консервативным приходом Рыжебородый появился безо всякого предупреждения и тем более приглашения. Среди творящих молитву сомалийцев он оказался единственным белым. Сейчас они вместе с генералом по-турецки сидели на ковре под глицинией, ели финики и потягивали сладкий крепкий кофе, услужливо поданный самой молодой женой Кидда. Телохранители отсутствовали. В них не было необходимости.

– Мы многое повидали. – Рыжебородый выплюнул финиковую косточку. – Побывали не в одной опасной переделке. Но, как мне кажется, самая опасная у тебя еще впереди.

– Нация сбилась с курса, Томас. – Кидд подул на кофе. – Мы должны были озарить весь мир светом, а теперь, судя по поведению молодежи, можем причислить себя к грязным неверным. Молодежь стала слабой, погрязла в праздности и идолопоклонстве.

– Молодежи нужно дать время, чтобы она нашла верный путь.

– Молодежи нужно этот путь указать.

Рыжебородый сделал глоток кофе.

– Ты согласен, чтобы этот путь указывал ибн-Азиз?

Положив в рот спелый финик, Кидд принялся медленно жевать.

– Я слышал, беда пришла в твой дом. Виновные в этом… мертвы?

– Похитившие ее из мечети убиты. Убиты тем, кто отдал приказ прежде, чем я смог найти их. Можно подумать, я и так не догадаюсь, чьих рук дело. – Рыжебородый подергал себя за бороду. – Аллах дает тебе выбор. Ты можешь остаться верным клятве и быть рядом с президентом или превратиться в карающий меч муллы, способного похищать и убивать правоверных женщин. Того, кто спрятался в Великой мечети в окружении сотни телохранителей. Разве защиты Аллаха ему недостаточно?

Лицо Кидда оставалось по-прежнему спокойным, однако в глазах отражались бурлившие под неподвижной маской чувства.

– Я люблю президента Кинсли как отца, но он слишком стар. Он умирает.

– Мы все умираем, Морис.

– Ты пришел, чтобы сообщить мне об этом, старый друг?

Рыжебородый потянулся к вазе со сластями и улыбнулся:

– Я пришел поесть фиников.

Джерри Линн вернулась. Ракким отошел от окна, прервав очередной осмотр улицы. Хозяйка несла в руках маленькую красную эмалированную шкатулку.

– Да хранит вас Аллах! – воскликнула Сара.

– Не радуйтесь слишком рано. – Женщина села рядом с ней. – Фэнси говорила, что этот медальон отец привез ей из последней поездки в Китай. – Она достала из шкатулки маленький медный амулет с отчеканенными на нем иероглифами. Медальон медленно вращался, поднятый за черный плетеный шнурок. – Раньше она никогда его не снимала, считала счастливым талисманом, но потом удача ей изменила. Когда Фэнси стала старше, кожа под ним стала шелушиться, а жизнь пошла под откос. Она говорила, что считает это карой Аллаха за тот образ жизни, который она ведет, и попросила сохранить амулет. Иногда я видела, как она надевала его, вертелась перед зеркалом и улыбалась. – Джерри Линн убрала медальон в шкатулку. – Смотреть не на что, но Фэнси он почему-то нравился.