Текст книги "Молитва по ассасину"

Автор книги: Роберт Ферриньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

30

После ночного намаза

– Я должен ехать с тобой.

– Ты нужен мне здесь, – возразил Джеймс. Брат подчеркнуто неторопливо укладывал в спортивную сумку папки с последними донесениями. – Я хочу, чтобы ты присмотрел за Кэтрин и Сарой.

– Лучший способ защитить их – обеспечить безопасность тебе. – Рыжебородый попытался встряхнуть его, заставить понять. – Чикаго опасен…

– Опасность может подстерегать повсюду.

Джеймс уложил рацию, противоаллергические таблетки и потрепанный том Священного Корана. Яркие солнечные лучи, врываясь сквозь пуленепробиваемые стекла в кабинет на втором этаже виллы Рыжебородого, заливали светом волнистую, невероятно зеленую лужайку под окнами. Брат застегнул молнию сумки.

В синем спортивном костюме он выглядел так же, как и на пьедестале почета в Пекине, где ему вручили золотую медаль чемпиона Олимпийских игр и где Джеймс прямо перед камерой засвидетельствовал обретение им истинной веры. Он входил в число первых из значительных личностей, принявших ислам. С густыми светло-русыми волосами и острой бородкой, мягкой, словно у юноши, он разительно отличался от младшего брата. Глядя на него, Рыжебородый иногда с трудом верил в собственное с ним родство. Грузный, с чрезмерно развитой мускулатурой и жесткой бородой, он ощущал себя гадким утенком по сравнению с красавцем Джеймсом. Брат, правда, никогда его таковым не считал, и за это Рыжебородый любил старшего еще сильнее.

Он перебирал спрятанные в кармане четки. Янтарные бусинки глухо пощелкивали через ткань одежды. Рыжебородый пытался вспомнить нечто важное. Какая-то деталь сверлила сознание, не давая успокоиться. Он перебирал четки, надеясь вызвать в себе нужную ассоциацию.

– Почему такой печальный вид, брат? – поинтересовался Джеймс. – Ты становишься похожим на изнуренного жителя Библейского пояса. – Он улыбнулся. – Надеюсь, ты не решил вернуться в древнюю веру?

Рыжебородый поморщился. Он не обладал чувством юмора брата. Или его обаянием. Мало кто мог соперничать с ним в подобных вещах. Джеймс Дуган занимал пост директора службы государственной безопасности, однако все знали его не только как шефа разведки, но и как выдающегося политика. Он входил в число умеренных мусульман, сочетая добропорядочность со здоровым прагматизмом. В стране, охваченной хаосом после недавней катастрофы, президент именно ему предложил возглавить главное силовое ведомство. Назначение вызвало крайнее недовольство фундаменталистов, однако, благодаря остроумию и популярности Джеймса, а также его умению искусно оперировать средствами массовой информации, они остались ни с чем. Одержав победу над оппонентами, новый директор назначил брата на должность собственного заместителя. Рыжебородый энергично взялся за работу. В отличие от Джеймса он обладал необходимой наблюдательностью, жестокостью гризли и, если того требовали обстоятельства, мог солгать самому Аллаху.

Через два года после окончания гражданской войны, увенчавшейся заключением договора о прекращении огня, они могли праздновать победу. Служба государственной безопасности сумела предотвратить серьезные террористические акты и вынудила остатки христианского подполья бежать в Библейский пояс. Правительство значительно урезало гражданские свободы, однако после неразберихи, воцарившейся в результате перехода от одного режима к другому, организованного протеста не последовало. Возмутились только фундаменталисты. Ультраправое духовенство призывало к отставке Джеймса, поскольку тот не разрешал забивать неверных камнями, считал братьев новообращенными только номинально, не проявлял должного уважения к догматам веры и снисходительно относился к греху.

Как-то раз Рыжебородый предложил брату нанести ответный удар, но Джеймс отговорил его от активных действий. По его словам, правительство рисковало не пережить внутренние распри. Кроме того, директор СГБ считал необходимым поберечь силы на случай действительно опасной ситуации. Им следовало научиться проявлять выдержку. А затем, вероятно снедаемый чувством неловкости за необходимость читать нотации, Джеймс снял с руки отцовские часы и протянул Рыжебородому. Тот пытался возражать, но старший поцеловал его в обе щеки и заверил, что он – единственный человек, которого Аллах осчастливил, наградив столь преданным и любящим братом.

– Томас, ты постоянно смотришь на часы. У нас еще есть несколько минут?

Рыжебородый кивнул, лишившись дара речи. Цифры на циферблате казались знакомыми, стрелки двигались по кругу, но он, как ни старался, не мог определить время.

– Сенатор Симпсон клянется, что заручился необходимой поддержкой. Теперь мы сумеем отклонить последнюю поправку сторонников жесткой линии, – улыбнулся Джеймс. – Отличная работа. Благодаря тебе «черные халаты» были так заняты внутренними распрями, что не нашли времени поучаствовать в дебатах.

– У нас есть еще одна проблема. Замолчал один из моих агентов в Сан-Франциско. – Рыжебородый задумчиво нахмурился. – Он заметил… странную активность в своем секторе. Это не может не настораживать, учитывая приближающийся Рамадан.

Джеймс оказался рядом. Он умел двигаться с неимоверной быстротой. Казалось, глава СГБ мгновенно переместился из одного угла кабинета в другой. Еще один суфийский трюк, недоступный младшему брату.

– Мормоны? Или непримиримые?

Рыжебородый покачал головой.

– Это меня и беспокоит. Активность, по внешним проявлениям, не связана ни с одной из групп, известных нам. Совершенно незнакомый почерк. Агент сообщил, что собирается активизировать наблюдение, и с тех пор – ничего. Прошло уже три дня. Когда мы связывались в последний раз, он показался мне сильно встревоженным. Даже испуганным. А ведь он не из тех, кого легко напугать.

– Оперативные сотрудники всегда испытывают тревогу, а лучшие из них еще и страх. – Джеймс снова улыбнулся, но Рыжебородый слишком хорошо знал брата, чтобы поверить в искренность улыбки. Директор службы безопасности задумчиво подергал себя за усы. – У тебя есть имя? Возможная цель?

Младший брат покачал головой.

– Мой человек не до конца был уверен в существовании угрозы. Просто сообщил, что заметил слишком много странных совпадений. Случайные смерти, исчезновения, внезапный уход в отставку или срочный переезд. И ни один из известных нам игроков не получает никакой выгоды от этих событий. Меня это тревожит, как пустой стул на званом ужине. Вынуждает задуматься не об очевидном, а о том, что скрыто. К сожалению, больше мне сообщить нечего.

Джеймс рассеянно кивнул.

Рыжебородый пристально посмотрел на брата.

– Что происходит?

На письменном столе затрещало переговорное устройство.

«Господин директор? Мы заканчиваем проверку вашей машины».

Джеймс сквозь зеркальное стекло взглянул на припаркованный возле здания бронированный лимузин. Один из сотрудников службы безопасности осматривал ходовую часть, испачкав форму в дорожной грязи. Второй медленно обходил автомобиль, держа на поводке немецкую овчарку.

Рыжебородый подошел к брату.

– Ты знаешь, что появился новый игрок.

Джеймс оперся о подоконник.

– Он не новый, и участие в игре принимает уже давно. Очень давно.

– Почему ты не сказал мне о нем?

Брат повернулся к нему.

– Томас, у меня были только подозрения, но теперь появились доказательства. Неопровержимые доказательства. Вот только действовать мы пока не можем. Должны проявлять осторожность. Начнем, когда я вернусь из Чикаго.

«Господин директор, ваша машина готова».

– Проверьте еще раз, – рявкнул Рыжебородый в микрофон, не спуская глаз с брата. Они стояли у окна и наблюдали, как охранник с собакой еще раз обследуют машину. В голове шумело, словно череп превратился в осиное гнездо. Если бы он мог вспомнить…

– Кто наш враг, Джеймс?

– Поговорим, когда вернусь. Поверь, я расскажу тебе все, что знаю.

Рыжебородый прикусил губу.

– Как пожелаешь, директор.

– Я вынужден держать все в секрете даже от тебя. Думал, у нас больше времени. – Джеймс сжал массивное плечо Рыжебородого. – Ты поймешь и одобришь мою осторожность, когда познакомишься с информацией, что мне удалось добыть. Мы должны действовать очень аккуратно.

– Тогда оставайся здесь. Мы можем начать…

Брат покачал головой.

– В Чикаго я встречаюсь с президентом. Должен поговорить с ним лично. – Он выглядел так, словно испытывал сильную боль. – Прости меня, Томас.

– Я провожу тебя в аэропорт.

Джеймс взял спортивную сумку.

– Ты бы не мог поехать в больницу вместе с Кэтрин?

– Я думал, Сару выписывают сегодня.

– Проклятое воспаление легких… у нее рецидив. Врачи хотят подержать ее еще несколько дней. Охрана в больнице выставлена, но Кэтрин будет не хватать близкого человека.

Рыжебородый заставил себя улыбнуться.

– С каких пор Кэтрин считает меня близким человеком?

– Томас, позаботься о них ради меня. – Джеймс коснулся переговорного устройства. – Выхожу из дома. – Он набрал номер на сотовом телефоне. – Начали.

Из дверей виллы появился его двойник и сел в лимузин, закрыв лицо бурнусом.

Распахнулись ворота. Братья провожали взглядом бронированный автомобиль, все быстрее уносившийся по извилистой подъездной дороге. Вскоре он окончательно пропал из виду, однако директор с заместителем продолжали стоять у окна, словно ожидая увидеть крошечную оранжевую вспышку и услышать грохот далекого взрыва.

– Продуктовый фургон ждет у погрузочной площадки, – произнес наконец Рыжебородый. – Мой личный телохранитель Миллер проводит тебя до аэропорта.

Джеймс повесил спортивную сумку на плечо и мгновенно заторопился.

Кто-то тихонько постучал в дверь. Раз и еще два.

Заместитель директора посмотрел в глазок, затем открыл.

Миллер, одетый в белоснежную спецовку, какие носят водители и грузчики, доставляющие продукты, шагнул в кабинет, хотя ему полагалось оставаться в коридоре. И тогда Рыжебородый все понял. Телохранитель прошел мимо него.

– Позвольте помочь вам, господин директор. – Он запустил руку под полу безукоризненно чистой рабочей куртки.

Джеймс шарил рукой по дивану.

– Где-то оставил очки.

Рыжебородый попытался пошевелиться, но его тело вдруг уподобилось бетонной статуе.

Грохот выстрелов сотряс кабинет, выдернув его из состояния оцепенения. Он бросился на Миллера, и его могучее тело приглушило звук новых выстрелов. Телохранитель, работавший на него с самого первого дня службы, злобно оскалился. Перед глазами мелькали образы прощальной церемонии. Купол Капитолия, гроб с телом Джеймса, Сара, стоящая рядом. Но где же Кэтрин?

– Хозяин передает тебе привет… – прохрипел Миллер.

Рыжебородый стиснул его запястье, и пуля ушла в стену. Убийца крутанулся, пытаясь вырваться, затем снова нажал на спуск. Жар вспышки проник сквозь одежду. Хрустнуло сломанное запястье. Пистолет мягко шлепнулся на ковер.

Рыжебородый схватил Миллера за горло. Тренер всегда пенял ему на слабые колени, из-за них он даже лишился титула чемпиона, но руки всегда отличались неимоверной силой. Телохранитель отчаянно сопротивлялся, однако младший брат директора, невзирая на боль и головокружение от полученных ран, медленно стискивал шею противника.

– Томас, – слабо окликнул Джеймс. – Не убивай. Нужно его допросить.

Глаза Миллера потускнели. Убийца бессильно свесил руки, тело задрожало, но Рыжебородый не ослабил хватку.

– Томас, – прохрипел Джеймс.

Рыжебородый бросил телохранителя на пол.

Кто-то молотил кулаками в дверь кабинета.

Он стиснул брата в объятиях. От спортивного костюма пахло дымом, синий нейлон оплавился вокруг входных отверстий. Крови не было. Ни капли.

– Не шевелись, – всхлипнул Рыжебородый. – Все будет в порядке.

Джеймс похлопал его по щеке.

– Томас… кто бы мог подумать, что ты окажешься оптимистом?

Он рыдал, положив голову на стол. Прикосновение Ангелины вырвало его из плена горьких воспоминаний. Рыжебородый прижался к ней лицом, а она гладила его по голове.

– Я не смог спасти его. Не смог спасти родного брата.

– Позволь проводить тебя до постели, – сказала Ангелина. – У тебя жар.

– Я боюсь заснуть.

– Ш-ш-ш-ш. – Она помогла ему встать на ноги.

– Как я могу спасти страну, если не смог спасти родного брата?

Ангелина помогла ему выйти из кабинета. В последнее время такие приступы случались все чаще. Он бредил, измученный кошмарами и терзаемый сомнениями.

– Если б Джеймс был рядом, он бы подсказал, как нужно поступить. У Джеймса были союзники… у Джеймса были друзья. А я могу доверять только тебе. – Он пошатнулся, и Ангелина едва не рухнула под его весом. – Ракким… я так рассчитывал на него, а он стал фидаином.

– Ты сам прогнал его, – сказала Ангелина.

– В тот день должен был погибнуть я, а не Джеймс.

– Ты Всевышний? – спросила Ангелина. – А если нет, то не смей сомневаться в мудрости Его решений.

Рыжебородый вырвался из ее объятий. Разве она его жена, чтобы разговаривать с ним таким тоном? Волоча ноги, побрел дальше. От усталости и перенапряжения по всему телу разлилась боль. Он почти не спал в течение последних недель, а если и спал, то беспокойно. Слишком тяжелое бремя для одного человека. Ангелина права, он сам прогнал Раккима. И Сару тоже вынудил уйти из дома. Единственного ребенка родного брата. И сына, хоть и не унаследовавшего его крови. Они ушли. Ангелина права. Она всегда права.

Слегка покачиваясь, Рыжебородый по коридору добрался до спальни. Свет зажигать не стал. Темнота холодила обжигающе горячую кожу. Скинул с себя халат, бросил на пол. Кровать застонала под его весом, словно мачта парусника. Он хотел лишь закрыть глаза, и больше ничего. Ему не нужен сон. Не нужны сновидения. Достаточно просто закрыть глаза. Хоть на несколько секунд.

Ему становилось все труднее производить впечатление сильного человека. Постоянно выглядеть уверенным и решительным. У Рыжебородого застучали зубы, и он закутался в одеяло. Весь мир рухнет для него при первом же признаке его слабости. Союзники мгновенно станут бывшими и набросятся, как на добычу. Старейший давно ждал этого момента. Ждал с присущим ему терпением. Где он набрался такого терпения? Нечистая сила, а не вера позволяла Старейшему оставаться в тени. Позволяла добиться успеха. Президент тяжело болен. Рыжебородый сам видел медицинское заключение. Когда президент умрет…

Дверь в спальню открылась. Ангелина присела на угол кровати и положила ему на лоб влажное полотенце.

Рыжебородый прикрыл наготу простыней.

– Я не нуждаюсь в няньках…

Ангелина шлепнула его по руке, когда он попытался убрать компресс.

– Ты весь горишь.

– Просто нужно отдохнуть. Оставь меня, женщина.

– Если жар не ослабнет к полуденному намазу, я позвоню твоему врачу.

Рыжебородый прогнал ее взмахом руки. Подождал, когда за ней закроется дверь, хотел стянуть полотенце, но передумал. Прохлада помогала. Пусть глаза отдохнут. Пусть восстановятся силы. Нужно поспать. Сон успокоит, приведет в порядок бурлившие в голове мысли. Если бы рядом был Джеймс. Но он погиб двадцать пять лет назад. Рыжебородый замотал головой на подушке, чувствуя, как темнота подступает все ближе. Обычно во время пробуждения все его мысли вертелись вокруг Старейшего, однако в подобные редкие моменты, погружаясь в сон, он думал о Джеймсе и Кэтрин. Он лишился обоих.

Кэтрин… Рыжебородый никогда не произносил ее имени вслух. Однако, закрывая глаза, часто видел ее лицо. Прости меня, брат, за нечестивые помыслы. За непристойные желания. Он скрывал их от брата, но не мог скрыть от Кэтрин. Она их чувствовала. Наверняка чувствовала. Бросить дочь… сбежать, не сказав ни слова, лишь узнав о смерти Джеймса. Она была исключительной женщиной, если так трепетно относилась к доброму имени брата. Прости меня, Джеймс.

31

Перед утренним намазом

Ракким вернулся в машину промокшим до нитки.

– У тебя есть выбор. – С его бороды упала капля.

Сара посмотрела в окно. Машину окружали мужчины с топорами и Дубинами на плечах.

– Можешь остаться здесь, со сквоттерами…

– Нет.

Ракким поднял руку.

– Они – мои должники. Ты будешь в полной безопасности. Если мой план увенчается успехом, я вернусь за тобой. Если нет, они отвезут тебя в город.

– Почему ты не попросишь их помочь тебе против ассасина?

– Это – моя обязанность.

Глаза Сары сверкнули в тусклом красном свете приборной панели.

– И моя.

Ракким завел двигатель. Включил фары. Окружавшие машину люди растворились в темноте.

– Что ты задумал? Мы будем действовать вместе.

Бывший фидаин следил за дорогой. Дождь усилился, ему пришлось снизить скорость до тридцати пяти миль. Он резко свернул на однополосную дорогу. Ни на одной из карт она не значилась. Молния ударила в скалу у подножия ближайшей горы, осветив разбитую колею подобно фотовспышке.

– Когда-нибудь слышала об оборотнях?

– Знаю о них по фильмам ужасов, которые снимали до Перехода. Полнолуние, шерсть и клыки…

– Я имею в виду других. Те оборотни были плодом воображения. А я имею в виду реальных. – Лучи фар не справлялись с темнотой, а дворники не успевали сметать потоки воды с лобового стекла. – Оборотнями сквоттеры называют обитающих здесь неподалеку ребят. Банды наркоманов, насильников и убийц-маньяков… Очень злобные и жестокие.

– Почему я никогда не слышала о них?

– Об их существовании мало кто знает. Всего неделю назад я тоже считал нападение сионистов историческим фактом.

– Почему правительство не посылает сюда армию, чтобы их уничтожить? Сквоттеры не представляют для общества угрозы, а эти оборотни…

– Правительство использует оборотней. Оглядись. Видишь на этой дороге добропорядочных мусульман? Или католиков? Это – зона свободного огня. Этой дорогой пользуются только контрабандисты, чтобы попасть в столицу, а также евреи и вероотступники, чтобы выбраться из нее. Оборотни перехватывают их и грабят машины. За оставшихся в живых они требуют выкуп или передают их «черным халатам». – Его пальцы сжали руль. – А иногда не утруждают себя даже этим.

– А мы что здесь делаем?

– Чтобы не привлекать внимания посторонних, оборотни все время кочуют. Сквоттеры сообщили мне, что сейчас их логово находится в десяти милях отсюда, на этой дороге.

Ветер раскачивал деревья. Их ветви царапали крышу и двери машины.

– Ты хочешь, чтобы оборотни убили ассасина?

– Что-то в этом роде.

– А нас они не убьют? Ты сможешь с ними договориться?

Ракким рассмеялся:

– Нет. С ними нельзя договориться. Но я знаю, как их можно использовать. – Вода все еще стекала с его волос. Он вытер лицо ладонью. – В прошлом году я помогал одной семье сбежать в Канаду. Мусульманская семья, двое детей, девочка восьми лет и мальчик – пятнадцати. Сын был гомосексуалистом. Никого это не касалось… но у них был один сосед. Может, они постригали лужайку недостаточно коротко или дочка любила слушать музыку. Как бы то ни было, сосед нанес визит местному имаму. Семья не стала дожидаться приговора. – Он вильнул влево, одно колесо попало в выбоину, от удара у обоих лязгнули зубы. Ракким снизил скорость. Если сейчас пробить колесо… Сара внимательно смотрела на него. – Я вел машину. Стояла осень, снег еще не выпал и дороги были чистые. Предполагалось управиться за три ночи. Времени хватало, чтобы проехать через Вашингтон и попасть в Канаду. Я знал один перевал, где пограничники каждый вечер расходились по домам ужинать. Погода была идеальной. Ясная ночь. Луна в первой четверти, мне почти не приходилось включать фары. На лесной дороге, которой я обычно пользовался, произошла авария, стояло много карет «скорой помощи» и полицейских машин с включенными «мигалками». Не исключалась ловушка. Полиция иногда инсценирует аварию, чтобы устроить ловушку контрабандистам… поэтому я поехал по другому маршруту. – Он снова вытер лицо. – И мы попали в ловушку оборотней.

– Ты никогда не рассказывал об этом.

– Оборотни вырыли на дороге яму. Покрыли ее тонким листом пластика и посыпали гравием. Я ехал быстрее, чем следовало… радовался лунному свету, пытался наверстать упущенное время. – Ракким посмотрел на спидометр. Сквоттеры сообщили, где примерно находился лагерь оборотней, но он не знал, насколько точна информация. – Машина попала в яму на скорости сорок пять миль в час, лишилась переднего моста и закувыркалась. Потом упала на крышу в кювет. Все кричали. Пострадали буквально все… восьмилетняя дочь потеряла сознание. Когда я повытаскивал их из машины, нас окружили оборотни.

Сара погладила его по шее.

– Что было дальше?

Ракким протер запотевшее стекло ладонью.

– Об этом и вспоминать-то не хочется, не то что говорить..

– Попробуй.

– Когда машина перевернулась, я ударился головой, повредил колено, но у меня был нож. – Ракким едва слышал свой собственный голос. – У них были фонари, биты, обернутые колючей проволокой, ломы… А у одного жирного, заросшего шерстью ублюдка в руках оказалась клюшка для гольфа. Не помню, как раньше такие называли. Кажется, драйверами. Так вот, у него в руках был титановый драйвер. Дорогая вещь. Вероятно, отобрал у заблудившегося богатого туриста, а может, даже этой самой клюшкой забил хозяина до смерти. Он так гадко ухмылялся. Хотел ударить меня по голове, но не попал. Их собралось не меньше двадцати, все кричали и пели, весело пели, словно затеяли вечеринку и ждали только нас. – Он снова без всякой необходимости протер лобовое стекло. – Я быстро убил двоих. Перерезал горло, чтобы получилось как можно больше крови. Думал, это заставит их отступить. – Он покачал головой. – Вид крови их только раззадорил. Я уводил семью в лес, стараясь прикрывать фланги, но отец нес на руках бесчувственную дочь, часто спотыкался и падал. В лесу становилось темно, а у него были глаза горожанина. Каждый раз, когда оборотни набрасывались на нас, я убивал нескольких, но их оставалось еще слишком много. Они не имели боевой подготовки, но хорошо знали местность. Знаешь, они ведь все маньяки. Раскрашенные и дико завывающие. Мне казалось, они вот-вот опустятся на четвереньки. Я чувствовал страх. Контролировал его, конечно, но чувствовал во рту его привкус.

Сара принялась массировать перенапряженные мышцы шеи.

Ракким безрадостно улыбнулся.

– Видела бы ты мать – добропорядочную мусульманку, совершавшую намаз пять раз в день и откладывавшую деньги на хадж с пяти лет. Это добрая мать убила одного из оборотней, тощего придурка в косичках, проломила ему голову камнем, даже не моргнув. Хвала Аллаху милостивому.

– Только Аллах оберегает нас от людского зла, – повторила по памяти Сара.

Ракким покачал головой.

– Я нашел звериную тропу, настолько незаметную, что я сам едва рассмотрел ее, но другого пути не было. Я велел отцу уводить семью и не оглядываться. Сказал, что останусь здесь и буду убивать оборотней по одному. Я приказал ему убегать, но он едва дышал, а из носа на волосы девочки текла кровь. В лунном свете она казалась черной как нефть. – Он ощутил прикосновение Сары, словно она проникла в его тело. – Я велел им уходить, а он передал мне девочку и побежал по кустам. Умышленно шумел, ломал ветви, кричал… и оборотни бросились за ним. Он спас нас. Робкий мужчина, с большим животом, в очках, увел от нас убийц. Я прижал его дочь к груди и бросился бегом по тропе, вместе с ее матерью и братом. Мы не остановились, даже когда услышали крик ее отца. – Он посмотрел на Сару. – Вот что было дальше.

Она поцеловала его в щеку.

– Я люблю тебя.

– Я пообещал им, что вывезу их в Канаду. Сказал, что защищу.

– Где они сейчас?

– Девочка… умерла у меня на руках. Ее мать и брата я привел в «Зеленый вереск», оставил у сквоттеров. Приехал за ними через неделю, но они отказались уходить. Сквоттеры приняли их. Признали желанными гостями. Оба похоронены здесь, рядом с девочкой.

Он проехал еще примерно милю, прежде чем Сара заговорила:

– Ты собираешься заманить ассасина в одну из ловушек оборотней. Задумал это еще в доме Мириам. Именно поэтому ты не стал снимать «жучка» с машины.

Ракким кивнул. Он любил эту умную девушку.

– Почему в ловушку должен попасться он, а не мы?

Бывший фидаин нажал на сцепление, позволив машине остановиться. Выключил фары. Ветер немилосердно раскачивал деревья, срывая с них мертвые листья. Дорога шла вниз, прямо через их корни. Идеальное место для ловушки – любой водитель постарается быстрее миновать густой лес и повысит скорость, используя уклон дороги…

– О, – произнесла Сара слабым голосом. – Все понятно.

Ракким вылез из машины.

– Садись за руль, если что-нибудь случится… Если у меня ничего не выйдет…

– Все выйдет.

Капли стекали по его лицу.

– Если я попаду в засаду, съезжай на обочину и гони вперед. Не останавливайся, чтобы подождать меня или ради чего-нибудь еще. Возвращайся на ранчо Джил. Я найду тебя.

– Мне не страшно. – Она явно солгала, но сама попытка подбодрить его Раккима весьма порадовала. Сара села за руль. – Разбомбить священный город, обвинить во всем евреев… Старейший обречен. Именно поэтому его планы были сорваны. Мы – орудие в руках Всевышнего. Аллах всемогущ. Он не допустит нашего провала.

Ракким поцеловал ее в губы, наслаждаясь их теплом.

– Как скажешь.

Сара потянулась к нему, но он убежал вперед по дороге. Ветер усилился, прижимая мокрую одежду к телу, но как приятно оказаться в лесу, ощущать живой холод, колыхание воздуха. Спустя несколько минут далеко за спиной Ракким услышал хруст гравия. Сара пустила машину накатом, заглушив двигатель и выключив все огни. Он предпочел бы оставить ее на месте, однако оборотни вряд ли патрулировали дорогу всю ночь напролет. Сквоттеры постоянно отражали их нападения, но никто и никогда не нападал на самих оборотней. Тем не менее бывший фидаин внимательно приглядывался к зарослям, держась обочины, а когда в темноте треснула ветка, мгновенно пригнулся и приготовился отразить атаку.

Лишь через милю ему попалась пересекавшая дорогу полоса плотной ткани с торчащими из нее шипами. Ее выкрасили черной матовой краской и мастерски замаскировали – Ракким едва не наступил на нее. Оттащив находку в кусты, он прислушался. Ничего. Закрыв глаза, он немного подождал и снова открыл. Только человек с уровнем подготовки фидаина мог заметить тусклый огонек, мерцающий среди деревьев. Вероятно, фонарь со свечой. Ракким пробежал по дороге еще ярдов двести, но больше никаких ловушек не обнаружил. Оборотни рассчитали все верно – шипы должны пробить колеса машины, в каком бы направлении она ни ехала, а затем автомобиль неминуемо свалится в низину или налетит на дерево.

Он добежал до Сары, велел ей проехать немного вперед и уложил на место полосу. Ракким собрался было сесть за руль, однако девушка молча указала ему на место пассажира. Снаружи из-за шума дождя двигатель работал почти неслышно, в салоне же он тарахтел не хуже шагающего экскаватора. В любой момент из леса могла вывалить толпа завывающих безумцев в расплывающейся под струями дождя боевой раскраске.

– Медленно тронься с места…

Сара вжала в пол педаль газа. Гравий брызнул из-под колес, и машина понеслась вниз по склону. Она включила дальний свет.

– Что ты делаешь?!

– Ты говорил, что ассасин будет останавливаться и трогаться с места одновременно с нами. – Девушка не убирала ноги с педали. – Наверное, лучше будет, если он промчится по шипам на хорошей скорости.

Ракким оглянулся. Идея действительно здравая.

– Только постарайся не вылететь за обочину. – Ему почудилось, будто далеко позади, у поворота на лесную дорогу, мелькнули фары. Как оказалось, темноту всего лишь разорвала очередная вспышка молнии. Тем не менее он продолжил наблюдение.