Текст книги "Приключения звездного торговца"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 78 страниц)

Мануэль тоже вряд ли спал больше двух часов в ту ночь. Он был занят укреплением нашей линии обороны, проверкой постов, тренировкой людей и подготовкой их к возможному бою.

Однако следующий день начался вполне мирно. На рассвете меня поднял часовой и сообщил, что появилась группа туземцев. Я поспешно вышел из палатки. Вокруг висел такой густой туман, что даже в трех шагах было сложно что-либо различить. Где-то рядом грохотал трактор, подтаскивая бревна к строительной площадке. Я направился к главному выходу из лагеря и обнаружил неподалеку от него Тилитура и еще одного миллианина, стоявших в окружении нескольких десятков лугалов. Их шерсть была влажной, на оружии лежал иней.

Вскоре ко мне подбежал Мануэль со взводом охраны. Оглядев гостей, он заметил:

«Похоже, они шли всю ночь, чтобы мы с воздуха не смогли проследить их путь. Держу пари, что где-нибудь неподалеку скрывается большой отряд».

Я приветствовал туземцев в соответствии с принятым ритуалом, но ответа вновь не получил. Тилитур холодно выслушал меня, а затем сказал:

«Мы пришли для торговли. За ваши товары мы дадим меха и травы, которые вам так нравятся».

Это выглядело странно, до сих пор туземцы не проявляли инициативы в торговом обмене. Но было вполне резонно, что это предложение являлось своеобразной оливковой ветвью мира.

«Хорошо,– обрадованно сказал я,– Идемте в наш корабль. Там мы поедим и все обсудим».

Тилитур и его товарищ по имени Вогзахан даже не поблагодарили за приглашение. Они поднялись по трапу и уселись за стол в кают-компании. Я приказал принести бекон и яйца – эта пища нравилась каинитам. Однако, не съев и кусочка, они сразу перешли к делу.

«Надеюсь, вчерашнее недоразумение между нами забыто,– сказал я, выслушав предложение начать обмен,– Но чего вы хотели бы за ваши товары?»

«Пистолеты, стреляющие огнем»,– спокойно ответил Тилитур.

Я был озадачен.

«Оружие мы не продаем,– после паузы сказал я.– Но зато мы можем предложить вам ножи и множество полезных инструментов».

Миллиане помрачнели, но настаивать не стали. Напротив, они принялись обсуждать условия обмена. Они хотели получить как можно больше наших товаров и не особенно торговались. Но они хотели получить товары в кредит. Тилитур заявил, что наши вещи им нужны немедленно, а сбор мехов и растений потребует немало времени. Это озадачило меня. С одной стороны, миллиане до сих пор всегда действовали честно и держали взятое слово, да и отказывать им не хотелось. С другой стороны... не мне вам говорить о моих сомнениях, и потому я пустился в дипломатию. Мол, мы доверяем нашим новым друзьям, но всякое может произойти, и в результате мы можем понести огромные убытки.

Тилитуру это не понравилось. Он хлопнул ладонью по столу и заявил:

«Странные опасения. Хорошо, мы оставим в залог наших лугалов, пока не соберем нужные товары. Лугалы стоят очень дорого. Но вы должны сегодня же отвезти ваши вещи туда, куда мы укажем».

Я решил, что на таких условиях можно будет предоставить туземцам половину из запрошенных ими товаров. Поймите, ситуация была напряженной, и мне не хотелось с ними ссориться.

Пер замолчал, закусив губу. Гарри наклонился и взял его за руку успокаивая. Ван Рейн проворчал:

– Черт побери, никогда не знаешь точно, как обернутся дела, хотя у меня есть правило: жди худшего. Ты поступил правильно, мой мальчик. Абдал, наполни стаканы.

Пер вздохнул и продолжил:

– Днем мы наполнили грузовой флайер товарами и вылетели к месту, указанному миллианами,– оно находилось километрах в пятидесяти от лагеря, на берегу реки. На всякий случай нас сопровождал флиттер с вооруженной охраной. Но ничего страшного не произошло. Около берега нас ждали несколько лодок. Стало ясно, что дальше товары перевозить будут сами туземцы. Мануэль спросил меня, стоит ли возражать против этого.

«Зачем же? – ответил я,– Очевидно, что они нам больше не доверяют и хотят сохранить в тайне место назначения грузов».

Мы передали товары миллианам и улетели, не услышав даже слова благодарности.

К вечеру в лагерь заявилась большая группа миллиан в сопровождении множества лугалов. Они заявили, что хотят поблагодарить нас за товары, однако мне не понравилась ухмылка на лице Вогзахана. Затем миллиане так же неожиданно ушли, велев своим рабам: «Оставайтесь здесь и делайте все, что прикажут земляне, пока мы не вернемся». Славный залог, нечего сказать!

Делать было нечего, и я устроил лугалов в самой большой из палаток. Меня весьма беспокоило, что в лагере находится множество этих «домашних собак», но разве я мог отказать им в гостеприимстве?

Ночью в округе вновь беспрестанно гремели барабаны, и лугалы вели себя очень беспокойно, о чем-то тихо переговариваясь на неизвестном нам языке. Наутро они успокоились, а один из них даже предложил мне помочь подтаскивать к месту стройки бревна и камни. Я едва не расхохотался, представив их рядом с пятисотсильным тягачом, но поблагодарил за предложение и вежливо отказался.

Прошло три дня. Несколько раз за это время я пытался завязать с гостями беседу, но ничего из этого не вышло. Лугалы отвечали, но совершенно невразумительно.

«Где вы живете?» – спрашивал я.

«Там, в лесу»,– отвечал лугал, разглядывая волосатые пальцы на ногах.

«Что за работу вы выполняете дома?»

«Ту, что велит делать хозяин».

Я отступился.

Тем не менее глупцами лугалов назвать было нельзя. Мы заметили, что они коротали время, играя глиняными фигурками – возможно, это было нечто вроде местных шахмат. С восходом солнца они выстраивались возле палатки и, протянув руки к светилу, затягивали заунывную песню, значения которой я не понял. Большую же часть времени они проводили во сне или сидя на четвереньках. Иногда они собирались в небольшие группы и, обхватив друг друга за плечи, о чем-то шептались.

На нас напали на рассвете четвертого дня.

Около ста миллиан и бог знает сколько лугалов, собранных барабанными сигналами из всего Улаша, ночью пробрались через лес и обрушились на наши пикеты. С первыми лучами солнца на лагерь хлынула лавина разъяренных туземцев, осыпавших нас градом стрел и копий и наших же ножей...

Лицо Пера исказилось от боли.

– Меня сразу же ранили... Проклятье, и это случилось в первом же моем самостоятельном полете!

Ван Рейн двумя шумными глотками покончил с очередной кружкой пива и вытер ладонью пену с усов.

– Бывает, сынок,– сказал он.– Подробностей, побольше подробностей, черт побери!

– Их немного,– вздохнул Пер.– Помню, как проснулся от криков. Сунул ноги в сапоги, набросил куртку и стал шарить руками в темноте в поисках оружия. Завыла сирена, послышались выстрелы. Я выскочил наружу и словно попал в кипящий котел. Было ужасно холодно и темно, в чуть посветлевшем небе сияли крупные звезды.

Затем вспыхнул прожектор на «Королеве Марии» и высветил ужасную картину боя. Вокруг кишели охотники в меховых плащах и приземистые гномы-лугалы с топорами, копьями и дубинками в руках. Но я в первый момент смотрел только на одно: рядом с палаткой лежал человек с размозженной головой...

Очнувшись, я поднес ко рту радиомегафон и закричал, отдавая приказы. Я призывал всех моих людей пробиваться к кораблю. Да, мы были вооружены бластерами и пистолетами, но нас было всего двадцать против всего населения Улаша!

Оборонительные сооружения быстро рухнули под напором сотен туземцев. С полдюжины человек, в том числе и я, сумели пробраться на корабль, но остальные оказались блокированы. Их надо было срочно спасать, но как?

Я отдал приказ зажечь все прожектора и включить корабельную сирену во всю мощь, а сам с несколькими товарищами занял место у трапа, прикрывая отступление остальных моих людей. Заметив это, они покинули свои убежища и помчались через весь лагерь. До сих пор перед моими глазами стоит бедняга Зурковский – он так и не успел застегнуть свою меховую доху...

Яркий свет и оглушительная сирена сделали свое дело. Среди туземцев началась паника, но часть их продолжала наступление на корабль. Площадку перед трапом захлестнул ревущий поток. Кто-то напал на меня сзади, и я упал. Оказалось, что я был в тисках у крупного лугала. Подмяв меня, словно медведь, он пытался разорвать мне горло своими клыками. Черт побери! Это низкорослое создание оказалось невероятно сильным. Я отчаянно сопротивлялся, но туземец постепенно дожимал меня. Рядом появился еще один раб и с воплем ударил меня дубинкой по ноге. Боль была чудовищной, и я потерял сознание.

Как оказалось позже, главную роль в бою сыграли лугалы, которых проклятый Вогзахан оставил нам в качестве залога за товары. Нас провели как детей. Туземцы получили много товаров, в том числе и стальных ножей, а сами взамен вручили нам троянского коня. Проклятье, я должен был догадаться об этом!

Разумеется, план миллиан в конечном счете провалился. Они не представляли себе нашей реальной силы. Копье – неважный соперник бластеру! Мануэль подоспел вовремя и двумя выстрелами убил напавших на меня лугалов. Наши парни создали кольцо огня вокруг корабля, и нападавшие отхлынули, а затем в панике разбежались

Я очнулся в корабельном лазарете. Мануэль сидел рядом.

«Как дела?» – пробормотал я.

«Сеньор, простите, что я разбудил вас,– ответил он,– Бог накажет меня за то, что я приказал доку накачать вас стимуляторами. Но ситуация очень сложная, и нам необходимо ваше решение. Несколько человек ранены, двое мертвы, трое исчезли. Что делать?»

Я приказал отнести меня к пленным.

Меня положили на носилки и спустили на лифте к трапу. Боли я почти не испытывал, но голова сильно кружилась. Сами представляете, каково человеку после двойной дозы обезболивающего. Но мучило меня другое: Мануэль сказал, что Гувер и Мурамато погибли, а еще трое – Буллис, Чанг и Зурковский – пропали. Возможно, они были захвачены в плен.

Оранжевое солнце взошло уже высоко над холмами. Лагерь был неестественно тих. Трупы нападавших лежали в ряд. Погибло двадцать три миллианина и не меньше сотни лугалов. Я осмотрел их, вздрагивая от ужаса, но никого не узнал.

Пленники были размещены в главном котловане фундамента. Здесь было около ста рабов и всего лишь двое охотников. У одного на груди был жуткий ожог от луча бластера, и наши медики пытались уменьшить его страдания. Однако раненых было немного. Мануэль объяснил это тем, что в бою более эффективными оказались не бластеры, а парализующие пистолеты.

Я узнал второго миллианина. Это был Кочихар, старший сын Шивару, навещавший нас вместе с отцом пару раз.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Затем я спросил:

«Почему... почему вы сделали это?»

Было морозно, пар вырывался из моего рта, и ветер уносил его прочь.

Подошедший Уженков с ненавистью сказал на языке улаш:

«Потому что они по своей натуре предатели, воры и убийцы. Мы будем отныне охотиться на них как на диких зверей».

Не выдержав, он плюнул в сторону Кочихара. Его можно было понять: один из убитых, Гувер, приходился ему двоюродным братом.

Среди пленников поднялся ропот, многие лугалы с безнадежным видом опустили головы. Я немедленно вмешался:

«Нет, нельзя так говорить! Надо разобраться в том, что произошло. Кочихар, твой отец был моим хорошим другом – по крайней мере, я в это верил. Чем же мы оскорбили его и других миллиан?»

Гребень на голове Кочихара воинственно поднялся, хвост захлестал по земле.

«Вы должны уйти отсюда и никогда больше не возвращаться! – воскликнул он, дрожа от ярости,– Иначе мы будем убивать вас везде: в лесах, на холмах, среди скал – убивать, словно диких зверей! Мы напустим на ваш лагерь скот, отравим все окрестные источники и сожжем траву под вашими ногами. Прочь, ничтожные твари, прочь!»

Я готов был взорваться и наговорить пленнику подобных же «любезностей», но сдержался.

«Мы не сделаем и шага отсюда, покуда вы не вернете наших товарищей,– сказал я. – В лагере есть барабан, который твой отец подарил нам до вчерашнего нападения. Вызови своих, Кочихар, и скажи им, что мы хотим провести обмен пленными. Только после этого мы вступим в переговоры».

Кочихар упрямо молчал. Я подозвал Мануэля и сказал по-английски:

«Нет смысла продолжать этот разговор. Нужно организовать надежную оборону вокруг лагеря. Вторично нас не должны захватить врасплох. И пошли флиттер на поиски отряда туземцев, они не могли уйти далеко».

Но Мануэль неожиданно стал спорить.

В подтверждение этого Мануэль смущенно кивнул.

– Действительно, я поначалу не согласился с планом капитана,– вздохнул он,– Мне казалось, что разведка с воздуха бессмысленна, мы ничего не обнаружим среди сотен гектаров лесов, холмов и ущелий. Тем более что эти мохнатые дьяволы могли разделиться на несколько групп. А под покровом леса их не мог бы обнаружить даже инфракрасный локатор. Но я уступил, помня о дисциплине.

– О да, вы уступили,– криво усмехнулся Пер.– Но мне стоило это многих нервов. Я потребовал, чтобы в воздух были подняты все флиттеры. Но я не хотел, чтобы летели лично вы: в лагере тоже было много важных дел. Помню, я кричал, размахивал руками, бранился... Со мной творилось что-то неладное, казалось, что мой мозг погружался в какой-то темный омут... Мой план должен был, в частности, подорвать моральный дух пленников-лугалов. Но это было ошибкой. Каинитам незнакомо чувство солидарности. Если Кочихар и остальные попались в наши руки – что ж, тем хуже для них. Мы, люди, рассуждаем иначе, и Шивару понимал это. Потому туземцы и взяли троих заложников. «Кочихар,– продолжил я.– Мои люди поднимутся в воздух на флиттерах и будут охотиться за вашим отрядом. Разве жалкие охотники смогут противостоять могучим летающим машинам? Они погибнут, если не вернут наших людей. Возьми барабан и предупреди отца и остальных об этом. Отказ будет дорого стоить тебе! Я прикажу любыми средствами сломить твое упрямство. Любыми, понимаешь?!» То что я говорил, было отвратительно. Но Гувер и Мурама-то были моими друзьями, и к тому же я был здорово накачан наркотиками. Сознание стало вновь покидать меня, и в лазарете я вновь провалился во тьму. Я еще успел услышать протесты дока: мол, такие дозы обезболивающего могут свалить с ног и верблюда. Это последнее, что я помню... Остальное вам расскажет Мануэль.

К концу своего повествования Пер побледнел и совсем охрип. Он бессильно откинулся на спинку кресла, так и не допив свой вермут. Гарри заботливо обнял его за плечи, не зная, что предпринять.

Ван Рейн даже бровью не повел.

– Ну-ну, не смотрите на меня как на зверя,– бодро сказал он, протягивая слуге опустевшую кружку.– Мне надо было услышать о катастрофе от непосредственных очевидцев, другого пути нет. Ничего, сынок, скоро обед, и нет лучшего лекарства, чем зажаренный с кровью бифштекс. Когда ты немного очухаешься, приезжай в мой дом в Джакарте, и мы закатим там славную оргию!

– Куда мне участвовать в оргиях,– слабо усмехнулся Пер.– Я больше ни на что не способен, словно каиниты выпустили из меня всю кровь.

– Э-э, не говори так! – вмешался в разговор я, обеспокоенно глядя на молодого капитана,– Вновь переживать подобные трагедии – сущее наказание, знаю по своему опыту. Но не стоит казнить себя день и ночь, это пустое занятие. Послушай, Пер, если бы ван Рейн считал, что миссия провалилась из-за твоей ошибки, то ты не пил бы сегодня в такой приятной компании, а продавал бы мясо людоедам в самой захудалой галактической дыре.

Пер неуверенно улыбнулся в ответ.

Ван Рейн повернулся к его помощнику:

– Ну, дон Мигель, теперь мы послушаем вас.

Мануэль вежливо улыбнулся, но поправлять хозяина не стал.

– Вы льстите мне, сеньор, я не дон,– ответил он.– Мой отец был простым охотником в Сьерра-лос-Бокес. Мне хотелось добиться большего, и я отправился в космос вместе с другими наемниками. Кое-что повидал, получил сержантские нашивки. Затем перешел на службу к вам. Что касается этой проклятой планеты... Боюсь, мне нечего добавить к рассказу моего капитана.

– Не говорите глупостей! – рявкнул ван Рейн и прикончил очередную кружку пива.

По-моему, он уже выпил литра три или четыре. Что касается меня, то после третьего стакана город за стеной стал казаться мне едва ли не красивейшим в мире, а звезды на небе затеяли какую-то веселую пляску. Чтобы хоть немного протрезветь, я достал трубку и закурил.

– Я читал официальные сводки вашей экспедиции,– продолжил ван Рейн.– Они сухи, как глотка трезвенника. А мне нужны детали, я уже сто раз говорил про это! Я должен представить эту планету во всех ее цветах и запахах, и тогда, быть может, мой старый котелок отыщет разгадку. Она где-то рядом, я чую ее. Что молчите, Мигель? Смейтесь, пойте песни, стойте на голове, делайте все, что хотите, только рассказывайте, рассказывайте!

– Как пожелаете, сеньор. Только мое имя Мануэль,– пожал плечами помощник капитана,– Итак, когда капитана вновь унесли в лазарет, Игорь Уженков подошел ко мне и спросил:

«Ну, кто поведет флиттеры?»

«Никто»,– ответил я.

«Послушайте, мы получили приказ!»

«Капитан ранен и испытал сильное потрясение,– возразил я,– Нам не стоило его поднимать с постели». Повернувшись к стоявшим неподалеку людям, я спросил: «Разве я не прав?»

Поколебавшись, они согласились со мной. Тогда я наклонился над ямой и спросил Кочихара, будет ли он передавать наши условия соплеменникам.

«Нет,– гордо ответил он,– что бы вы со мной ни делали!»

«Я ничего не собираюсь делать»,– усмехнулся я,– Сейчас вам принесут еду».

Остаток дня я пробродил среди заснеженных холмов. Нет, я не думал о каинитах, а вспоминал о далеком доме, о девушке по имени Долорес... Мои люди тоже ничего не делали, а просудачили весь вечер в кают-компании.

На следующее утро я стал готовиться к походу. Для начала я поговорил с каждым из членов экипажа. Все они были хорошими специалистами, но мало кто имел хоть какой-то охотничий опыт. А он был нам необходим: туземцы, отступая, пересекли широкую каменистую равнину, на которой не осталось совершенно никаких следов. К счастью, Хамид ибн Рашид и Жак Нголо оказались бывалыми охотниками. Моя группа стала собирать все необходимое снаряжение, а я отправился в лазарет навестить капитана, но он спал.

Когда я вернулся к яме, уже наступила темнота. На фоне звездного неба четко вырисовывались силуэты четырех охранников.

«Вы свободны, парни»,– сказал я им, извлекая из кобуры бластер. Удивленно переглянувшись, они ушли. Из глубины ямы донесся голос Кочихара:

«Ты пришел, чтобы пытать меня?»

У каинитов глаза видят во тьме не хуже, чем у кошек. Мне даже казалось, что они презирают нас за неспособность ориентироваться в ночное время.

«Нет,– ответил я.– Просто хочется с тобой поговорить по душам – если ты знаешь, что это такое».

Кочихар промолчал. Я запахнул меховую доху, дрожа от холода. Звезды мирно сияли на небесном куполе и казались такими чужими, что я невольно стал сомневаться в успехе своего замысла. Было бы очень хорошо склонить сына Шивару на нашу сторону, но...

Я глубоко задумался и на мгновение потерял бдительность. Все произошло с дьявольской быстротой. Мне казалось, что лугалы спят, но они выжидали удобного момента. Один встал на плечи другому и дотянулся до края ямы. И таких пар были десятки. Я выстрелил в ближайшего из беглецов, но промахнулся.

Двое лугалов подмяли меня и начали избивать. Я изо всех сил пытался оторвать их руки от горла, к которому они жадно тянулись. Один из рабов заткнул мне рот пучком травы, мешая кричать. Тем временем часть пленников выбралась из ямы и убежала.

Наконец мне удалось высвободить одну ногу, и я ударил одного лугала коленом в живот, а другого угостил ребром ладони по шее. Они обмякли и тяжело отвалились в сторону. Тогда я вскочил на ноги и закричал. Немедленно завыла сирена и зажглись прожектора. Со стороны корабля и палаток побежали люди с оружием в руках.

Несколько лугалов не успели убежать, да похоже, они к этому и не стремились. В яме остался раненый миллианин, и рабы закрыли его своими телами от наших пистолетов. Но мы стреляли в другую сторону, вслед беглецам. Конечно же, в такой темноте это было бесполезно.

Котлован вновь оцепили охранники. Я шарил по земле в поисках своего бластера. Его не было. Кто-то из туземцев подобрал его и наверняка отдал Кочихару.

Ко мне подошел Жак Нголо.

«Плохи дела»,– сказал он, и не подумав меня упрекать.

«Хуже некуда»,– сквозь зубы ответил я, проклиная свою глупость на чем свет стоит. Славно я поговорил с сыном Шивару «по душам»!

К нам присоединился Хамид ибн Рашид, и мы втроем отправились в преследование.

До сих пор мне не приходилось использовать очки ночного видения, и слава богу. Они делают окружающее ясным и четким, но каким-то жутким и нереальным, словно все происходит во сне. Компасом нам служил инфракрасный следоиска-тель. Вскоре мы увидели беглецов: они поднимались по склону холма, прячась за валунами.

Мы задыхались от бега в тот момент, когда достигли опушки леса. Дальше пришлось продолжить преследование под прикрытием деревьев. Инфракрасные очки начали мерцать, потому что относительно теплые стволы мешали улавливать тепловое излучение тел туземцев. Мы осторожно шли следом, раздвигая ветки кустарников.

Мы уходили все дальше в глубь долины. Повсюду росли высокие деревья, и мы вынуждены были до предела увеличить контрастность в своих очках. Туземцы шли своим обычным неспешным шагом, уверенные в том, что им удалось оторваться от нас. Но даже не соблюдая особых предосторожностей, они почти не оставляли следов. Вскоре мы подобрались ближе и могли уже полагаться на собственные глаза.

Наконец мы вышли на луг. Примятая трава указывала, что туземцы проходили здесь совсем недавно. Увы, они сделали то, чего я опасался с самого начала. Их отряд разделился на четыре группы, и каждая дальше пошла своим путем.

«Что будем делать?» – спросил Нголо.

«Нас трое, значит, мы должны следовать за тремя группами»,– ответил я.

«Ангелы неба! – воскликнул Хамид ибн Рашид.– Не хотелось бы идти дальше в одиночку, даже с бластером в руке. Но другого выхода действительно нет».

Некоторое время мы обсуждали план своих дальнейших действий. Когда мы разошлись, восток уже начал светлеть. Очевидно, что в трех направлениях следовали лугалы, возвращающиеся к своим хозяевам, а в четвертом – сам Кочихар в сопровождении рабов. Именно он и был нам нужен. Но какой путь он выбрал? Поразмыслив, я решил, что стоит пойти по следу самого большого отряда. Хамид и Нголо пытались спорить, но в нашей группе я был старшим и попросту воспользовался своей властью в личных целях.

Теперь расстояние между нами и беглецами было настолько велико, что можно было смело пользоваться радиопередатчиками при переговорах друг с другом и лагерем. Погоня от этого не становилась легче, но морально я чувствовал себя куда лучше. След беглецов увидеть было сложно, но можно. К счастью, лугалы, напавшие на нас, были не охотниками, а крестьянами, шахтерами и домашней прислугой и не обладали необходимой осторожностью.

Небо заметно посветлело. Со мной связался Нголо и сообщил:

«Мои лугалы подошли к навесу около пещеры. Я сижу на дереве и вижу, как их радостно встречают женщины и дети миллиан. Думаю, это жилище хозяина, и рабы дальше не пойдут. Может, мне стоит вернуться на луг и пойти по другому следу?»

«Нет,– ответил я,– к этому времени след окажется уже слишком холодным. Найдите поляну, где вас никто не увидит, и вызывайте флиттер».

Я продолжил преследование. Спустя пару часов я едва не вскрикнул от радости: впереди я увидел дерево, обожженное выстрелом из бластера.

Наверняка это сделал Кочихар, практикуясь в стрельбе.

Я вызвал Хамида и спросил, где он находится.

«На берегу реки,– ответил тот.– Здесь недавно переправлялись через бурный поток лугалы. Теперь раздумываю, стоит ли рисковать своей шеей и перебираться по валунам».

«Не стоит,– сказал я.– Кочихар идет где-то впереди меня. Свяжитесь с Нголо и дожидайтесь помощи из лагеря».

Несколько раз я останавливался, чтобы отдохнуть и перекусить. Стимуляторы помогали быстро восстановить силы, так что я ухитрялся не отставать от привычных к далеким переходам каинитов. К вечеру я их почти нагнал и потому дальше двигался со змеиной осторожностью. Стало холодно, тьма быстро опускалась на долину.

Около полуночи мой инфрадетектор обнаружил мощный источник теплового излучения. Я передал эту новость по радио и добавил, что временно прекращаю выходить на связь – это становится слишком опасно. Затем я, крадучись, продолжил путь.

Наконец я оказался на краю небольшой поляны. Среди деревьев было видно большое прямоугольное сооружение без окон. Перед ним у костра сидели двое миллиан, положив на колени копья.

Я осторожно достал парализующий пистолет и хладнокровно прицелился. Два выстрела – и стражи потеряли сознание. Я перебежал через поляну и скрылся в тени здания, прислушиваясь. Однако ничего особенного я не сумел расслышать. Тогда, рискнув, я слегка отодвинул кожаный полог, закрывающий вход, и заглянул внутрь. Помещение заполнял густой дым, но я сумел разглядеть стены, завешанные прекрасными мехами. Вскоре глаза мои привыкли к полумгле, и я увидел около десятка миллиан, в основном мужчин, сидящих вокруг огня, пылающего в неглубокой яме. В углу сгрудились несколько лугалов. Среди них я узнал Черкеза и обрадовался тому, что он уцелел в битве. Сам Кочихар сидел рядом со своим отцом Шивару и рассказывал о бегстве из лагеря.

Вскоре в другом углу помещения я увидел еще три фигуры. Я едва не вскрикнул от радости, узнав пленных Зурковского, Чанга и Буллиса! Мой расчет оказался верным: Кочихар не отправился домой, а явился в заранее намеченное место встречи.

Кочихар закончил свой рассказ и взглянул на отца, ожидая одобрения. Шивару задумчиво поигрывал хвостом.

«Странно, что небесные люди заботились о тебе,– сказал он наконец.– И это после того, как мы убили нескольких чужеземцев».

«Они подобны слепым детенышам,– презрительно фыркнул Кочихар.– Их легко обмануть, и они слабы».

«Не уверен...– пробормотал Шивару, задумчиво глядя на огонь,– Их сила велика. И мы ничего не знаем об их прошлом,– Его голос стал резким: – Я не ослышатся, Кочихар: хозяин отдал своим слугам приказ, а они поступили совсем по-другому?»

«Это ничего не значит,– поспешно вмешался в разговор седой, покрытый шрамами миллианин,– Сейчас нам надо решить, что делать с пленными. Ты говоришь, что их следует обменять на Гумаша и оставшихся в яме лугалов. Кочихар говорит, что их надо оставить у нас. Но я спрашиваю: зачем нам все это? Лучше выставить их тела на месте, где земляне их смогут найти. Это будет нашим последним предупреждением».

«Правильно,– сказал Вогзахан, который также сидел среди собравшихся. —Тилитур утверждает, что их нечего опасаться, они слепы, глухи и слабы».

«Вначале надо попробовать обмен,– упрямо возразил Шивару.– Но если он не удастся...» Его клыки выразительно блеснули.

«Тогда мы убьем одного для устрашения, а затем вновь вступим в переговоры,– гневно сказал Кочихар.– Они угрожали мне тем же!»

Среди туземцев пробежал гул. Они начали спорить и переругиваться друг с другом, наливаясь звериной злобой. Миллиане не имели вождей и не привыкли никому повиноваться. Шивару не смог бы даже при желании удержать их от расправы над нашими товарищами.

Надо было немедленно принимать какое-то решение. Бластер был бесполезен, не успею я сделать и двух выстрелов, как меня пронзят сразу несколько копий. К тому же я опасался случайно задеть пленников. Можно было воспользоваться парализующим пистолетом, но пока я разделывался бы с миллианами, их рабы раскроили бы мне череп топорами. Проще было заблокировать выход, но трое землян тогда наверняка погибли бы.

То, что я сделал, было, несомненно, глупостью, ибо мне далеко до нашего капитана. Для начала я вернулся в лес и вызвал лагерь.

«Вылетайте скорее»,– сказал я и включил радиопеленг, затем вернулся на поляну.

Обойдя ее, я нашел дерево, чьи ветви нависали над крышей здания. Забравшись на нее, я осторожно подполз к дымоходу. Едкий дым ударил мне в лицо, и я едва не задохнулся. Время тянулось нестерпимо медленно. Наконец в воздухе послышался нарастающий шум. На другом краю поляны стали приземляться флиттеры.

Закричав, миллиане рванулись к выходу. Двоих я уложил из парализующего пистолета, но один успел отодвинуть полог и крикнул:

«Здесь земляне!»

В помещении царила суматоха. Кочихар пронзительно крикнул и извлек из-за пояса бластер. Я выстрелил в него, но промахнулся: слишком много туземцев находилось между нами.

Тогда я спрыгнул вниз через отверстие в дымоходе. Упав на бок, я мигом поднялся. Черкез попытался схватить меня за горло, но я оттолкнул его ударом ноги и стал стрелять. Кочихара нигде не было видно. Я стал прокладывать путь к пленникам, но передо мной вырос разъяренный Шивару. Благодаря милости Божьей я сумел уклониться от его топора, а сам ответил парализующим лучом. Я проскользнул между двумя туземцами, но третий прыгнул мне на спину. Ударив по голове, я отшвырнул его. Наконец я увидел Кочихара. Он шел к пленникам, неумело держа бластер. На лице туземца была написана такая ненависть, что трое землян, словно парализованные страхом, продолжали сидеть в углу.

Заметив меня краем глаза, Кочихар мгновенно развернулся в мою сторону. В полутьме сверкнула вспышка выстрела. Но я успел упасть на одно колено и спустил курок. Луч обжег мою меховую доху, но Кочихар был уже парализован и упал, даже не вскрикнув. Я торопливо поднял с пола бластер и встал перед тремя пленными.

Вогзахан метнул в меня топор, но я сумел сжечь его в воздухе. Через одну-две минуты все было кончено. Граната обрушила переднюю стену здания. Внутрь ворвались люди с парализующими пистолетами, и вскоре все каиниты были усыплены. Мы не стали ждать, когда они придут в себя, и поспешили вернуться в лагерь. Вот и все.

В комнате наступила тишина. Мануэль вежливо попросил разрешения закурить и достал из портсигара, изготовленного явно на какой-то незнакомой мне планете, длинную коричневую сигару.

– Святой Дисмас! – выдохнул ван Рейн.– Однако, судя по вашему отчету, туземцы еще раз посетили лагерь.

Пер кивнул.

– Да, сэр,– сказал он,– Мы уже почти закончили приготовления к отлету, когда появился Шивару в сопровождении нескольких других миллиан и множества лугалов. Они медленно пересекли лагерь, настороженно оглядываясь по сторонам. Гребни на их головах были подняты, хвосты нервно постукивали о землю. Я приказал держать их под прицелом, вышел из-под навеса и приветствовал гостей надлежащим образом.

Шивару ответил мне, с трудом подбирая слова. Нет, он не извинялся. В языке улаш нет подходящих для этого слов. Он указал на стоявшего позади Черкеза и сказал:

«Вы хорошо обращались с нашими пленными».