Текст книги "Приключения звездного торговца"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 78 страниц)

– Мое имя Ведхи, Покровитель,– сказал поджидавший Фолкейна невысокий, одетый в черную куртку мерсеец. – Покровитель может считать меня своим вассалом, я готов выполнить любые его приказания.

Он хлестнул себя хвостом по лодыжкам – местная разновидность военного приветствия.

– Премного благодарен,– улыбнулся Фолкейн. – Покажи мне, как пользоваться всеми этими устройствами.– Ему не терпелось ознакомиться с туалетной комнатой местной конструкции,– Ну а затем мне потребуются кружка пива, учебник политической географии и несколько часов полного одиночества.

– Покровитель сказал. Не откажется ли он последовать за мной?

Они перешли в соседнюю, предназначенную для сна комнату. Словно по случайности, хвост Ведхи коснулся двери; лишенная какой-либо автоматики, попросту висевшая на петлях, она захлопнулась от толчка. Ведхи схватил Фолкейна за руку и что-то сунул ему в ладонь; одновременно он закусил обе свои губы. Знак молчания, что ли?

Ощутив мгновенный холодок в спине, Фолкейн кивнул и сунул бумажку в карман.

Оставшись в одиночестве, он развернул ее, тщательно прикрывая всем своим телом – на случай скрытых телекамер. За двести лет алфавит не изменился:

«Будь осторожен, звездный странник. Моррукан Длинный Меч не друг. Если ты сможешь тайно послать кого-нибудь из своих сегодня в дом на углу улицы Триау и дороги Победы, у которого над дверью знак сплетенных свастик, истина выйдет на свет».

С наступлением темноты из-за восточных холмов показалась круглая, размером с Луну, медно-красная Нейевин; она нависла над сверкающими инеем верхушками деревьев. Еще раньше бледным серпиком взошел Литир. В самом сердце созвездия, названного Копьеносец, сверкал ослепительный Ригель.

Чи Лан слегка передернуло, она пробормотала не совсем подобающую даме фразу и отвернулась от экрана.

– Мое оборудование не позволяет мне выполнить этот приказ,– сообщил корабельный компьютер.

– Пожелание было адресовано моим богам,– пояснила Чи.

На время она погрузилась в мрачные размышления. Сейчас ей казалось, что родная Та-чи-чен-пи (по земной классификации вторая планета звезды о2 Эридана А, или попросту Цинтия) бесконечно, недосягаемо далека; теплый, красноватый свет солнца, шорох листьев вокруг выстроенных на верхушках деревьев домов – все это затерялось в пространстве и времени. Холод, царящий снаружи, выводил ее из себя, но не только он. Эти проклятые мерсейцы – они же дико, непристойно огромны.

Сама Чи не превосходила размером средней собаки, хотя и казалась больше из-за длинного, роскошного хвоста. Руки ее, почти такие же длинные, как и ноги, заканчивались изящными шестипалыми ладонями, все тело, за исключением круглого, с тупой мордочкой лица и голубовато-серой маски вокруг зеленых глаз, было покрыто белым, пушистым мехом. Увидев Чи впервые, человеческие особи женского пола обязательно восклицали что-нибудь вроде: «Ну какая прелесть!»

При этом воспоминании вся шерсть ее встала дыбом. С какой это стати она, чьи хищные предки охотились на дичь, делая пятиметровые прыжки с дерева на дерево, ксенобиолог по образованию, вольный торговец по призванию и чемпионка по стрельбе из пистолета – просто потому, что любила стрелять из пистолета,– с какой это стати она придает значение пустой болтовне каких-то плоскостопых голых варваров? Мутной волной поднималось раздражение. Оставленная на корабельной вахте, она надеялась закончить свою последнюю скульптуру, а теперь – на тебе, вылезай в промозглую гадость, которая заменяет здесь погоду, тащись через эту каменную помойку, незаслуженно называемую городом, и все для того, чтобы послушать многочасовое зундение какого-то там лопоухого болвана насчет склоки перепившихся мокриц, которую он считает высокой политикой. Да еще придется делать при этом серьезное лицо!

Выкуренная яростными затяжками наркотическая сигарета немного успокоила.

– А с другой стороны,– пробормотала она,– дело ведь и вправду серьезное. При удаче мне отколются приличные комиссионные.

– Согласно моей программе,– заявил компьютер,– наша основная цель имеет гуманный характер. Правда, в банке данных такое понятие отсутствует.

– Не бери в свою железную башку.– Чи заметно повеселела.– Если тебе так уж интересно, то это близко связано с ограничениями, введенными в тебя по разделам «Закон и этика». Только нас такие штуки совершенно не касаются. Конечно же, все эти сердобольные плакальщики расчирикались насчет Спасения Многообещающей Цивилизации, хотя в Галактике и так сильный перебор по части цивилизаций. Ради бога, хотят подписывать счета – пусть подписывают, это же все с их налогов и пойдет. И им придется работать с Лигой, Лиге принадлежит большая часть кораблей, только за так она их не предоставит. Лиге же придется работать с нами, ведь вольные торговцы считаются специалистами по части первых контактов, а мы – единственная команда, оказавшаяся в подходящем месте. В чем нам, как я думаю, сильно повезло.

Она раздавила окурок и занялась приготовлениями. Деваться было, собственно говоря, некуда, ей пришлось признать это после трехсторонних радиопереговоров с партнерами (ни один мерсеец не знал ни слова на англике, так что о подслушивании можно было не беспокоиться). Фолкейн застрял в этом самом как-там-бишь-его дворце. Адзель разгуливал по городу, однако уж такому-то громиле секретное задание не поручишь, разве что с пьяных глаз. Оставалась одна Чи Лан.

– Поддерживай связь с каждым из нас троих,– скомандовала она кораблю.– Записывай все, что придет по моему двухстороннему каналу. Без приказа, отданного на галактическом, не двигайся с места, а на попытки туземцев связаться с тобой не отвечай. Незамедлительно сообщай нам обо всем необычном. Если двадцать четыре часа кряду не будет известий ни от кого из нас – возвращайся на Катараянис и доложи там о случившемся.

Все эти фразы не требовали ответа, так что компьютер и не ответил.

Чи защелкнула ремни антиграва, пристегнула к поясу набор инструментов, бластер и парализатор, а сверху накинула черный плащ – не столько для тепла, сколько для маскировки. Притушив на корабле свет, она выскользнула из шлюза, подпрыгнула и полетела.

Воздух обжег холодом, струи, обтекавшие тело, казались густыми, почти жидкими. Над миром распростерлась огромная тишина, едва нарушаемая негромким гудением антиграва. Пролетая над солдатами, которые окружили «Через пень колоду» частоколом танков и артиллерии – с местной точки зрения, вполне разумная, подумала она, предосторожность, вполне разумно поименованная почетным караулом.– Чи заметила неуютные, какие-то потерянные огоньки костров, услышала обрывок хриплой, дикой песни. Совсем неподалеку прожужжал экрано-план; огромный и черный, он словно переплывал через реку Млечного Пути, и ей пришлось свернуть, чтобы не заметили.

Дальше потянулась сплошная снежная пустыня. На незнакомых планетах не приземляются без крайней к тому необходимости прямо в центре города. Холмы и леса сменились обработанной, похоже, равниной; появились огни деревушек, теснившихся вокруг замков с их непременными башнями. По всей видимости, Мерсейя – или по крайней мере этот ее континент,– даже вступив в промышленный век, сохранила феодализм. Или это только так кажется?

Вполне возможно, что сегодня это выяснится.

Показалось побережье, а затем и сам Ардайг. В отличие от большинства поселений Технической цивилизации, этот город не горел огнями и не кишел движением; желтоватые окна, прорезавшие его ночь, напоминали светлячков, угодивших в фосфоресцирующую паутину мостовой. Разрезая город, тускло поблескивал Ойсс; он нес свои воды в залив, по которому протянулась двойная лунная дорожка. Нет, даже тройная – из-за горизонта выходила Витна. К небу поднимался негромкий рокот машин.

Увернувшись от очередного летательного аппарата, Чи круто пошла вниз, к темной громаде Старого квартала. Приземлившись позади пустого сейчас рынка, она бросилась в ближайший переулок, припала к стенке и начала осматриваться. Немощеные улицы этого квартала (или этой части квартала? или всего города?) были покрыты сплошной ледяной коркой и освещены редко поставленными фонарями. Проехал мерсеец верхом на рогатом гвиде, его хвост был закинут на круп животного, а под трепетавшим на ветру плащом виднелись стеганая куртка, бронированная блестящими металлическими дисками, и перекинутая через плечо винтовка.

Не стражник, это точно; военную форму Чи видела и сама, а как выглядят лейб-гвардейцы Моррукана – это успел передать ей Фолкейн при помощи миниатюрной телекамеры. Если верить ему, эти же лейб-гвардейцы являются по совместительству и полицейскими. С какой это, интересно, стати штатский разъезжает с оружием? Это говорило бы о степени беззакония, плохо согласующейся со всеми понятиями о технологическом обществе... разве что это общество имеет гораздо больше проблем, чем хотелось бы признавать Моррукану. Чи проверила, легко ли извлекается ее собственное оружие.

Когда цокот копыт растаял за углом, Чи высунула голову из переулка и сориентировалась по уличным знакам: вместо надписей на них была разноцветная геральдическая символика, однако первая экспедиция составила вполне приличную карту Ардайга, которую вся тройка вольных торговцев выучила наизусть. А Старый квартал не должен был существенно измениться. Чи побежала; заслышав шаги или стук копыт, она сразу бросалась в тень, однако улицы, к счастью, были почти пустынны.

Вот этот угол! Над входом высокого серого дома еле различимая каменная резьба: две свастики. Чи взлетела по лестнице, сжала рукоятку парализатора и постучала в дверь.

Дверь со скрипом распахнулась, залив лестницу потоком яркого света; показавшийся на пороге мерсеец держал в руке пистолет и растерянно крутил головой, всматриваясь во тьму.

– Да здесь же я, идиот,– негромко бросила Чи.

Мерсеец посмотрел вниз – и всем телом отшатнулся:

– Хайя! Ты со звездного корабля?

– Нет,– презрительно фыркнула Чи.– Кран пришла починять. – Она проскользнула мимо громоздкой фигуры в обшитый деревянными панелями коридор.– А если ты намерен продолжать свою игру в секретность, нельзя ли порекомендовать тебе прихлопнуть эти ворота?

Мерсеец закрыл дверь и несколько мгновений созерцал Чи в свете висящей под потолком лампочки накаливания.

– Я считал, ты будешь не такой.

– Первый раз к вам прилетали земляне, но не думаешь же ты, что все расы космоса изготовлены по настолько смехотворному образцу? Знаешь, я почти не имею времени на эти ваши истории, так что проводи меня к своему хозяину.

Мерсеец подчинился. Одет он был примерно так же, как и все здесь,– в подпоясанную куртку и широкие, мешковатые брюки, но четкость покроя, а также сине-золотые шевроны и шитье на рукавах в виде двойных свастик говорили, что это – ливрея. Или военная форма? Через секунду Чи уверилась во второй своей догадке: перед дверью, к которой подвел ее мерсеец, стояли еще двое в такой же одежде и при оружии. Четко отсалютовав, они пропустили ее в комнату.

А скорее, в просторный, роскошно убранный зал, в дальнем конце которого пылал камин, хотя имелась и вполне современная отопительная система. Но Чи почти не уделила внимания ни покрывавшим стены драпировкам, ни резным колоннам. Она смотрела на двоих поджидавших ее мерсейцев.

Один из них держал в руке, на манер скипетра, короткое копье и был весьма живописен: атлетическая фигура, покрытое шрамами лицо, длинная сине-золотая мантия. Кончик высовывавшегося из-под этой мантии хвоста беспокойно подрагивал, а при виде Чи царственный мерсеец судорожно перевел дыхание. Цинтианка решила говорить с ним повежливее – только нервных припадков сейчас и не хватало.

– Я именуюсь Чи Лан, благороднорожденные, и пришла сюда по вашему любезному приглашению, как представительница межзвездной экспедиции.

– Храйх,– Аристократ приложил палец ко лбу; судя по всему, он уже оправился от замешательства.– Добро пожаловать. Я – Дагла по прозванию Скорый на Гнев, Столп вах Хатлена.

А это – мой друг, Олгор ху Фрейлин, Старший Воитель Республики Лафдигу, находящийся в Ардайге как представитель своей страны.

Приплюснутое лицо и темная кожа заметно отличали пухлого, пожилого Старшего Воителя от обитателей побережья Вил-видского океана. Чужеземной выглядела и его одежда – нечто вроде тоги из пурпурной, затканной металлическими нитями материи. Мягкость его и невозмутимость тоже мало походили на грубую порывистость местных жителей.

– Честь, оказанная нам, велика,– сказал он с заметным акцентом и скрестил на груди руки (знак приветствия?).– В прошлый раз представители вашей высокой цивилизации ограничились в основном знакомством с этой частью планеты, и вы, возможно, не очень знаете мою страну. Поэтому я позволю себе объяснить, что Лафдигу расположена в другом полушарии и занимает большую часть южного континента. В те дни у нас не было промышленности, однако теперь, осмелюсь сказать, положение сильно изменилось.

– Отнюдь нет, Старший Воитель, наши разведчики были много наслышаны о древней культуре Лафдигу, и только прискорбная нехватка времени не позволила им познакомиться с вашей страной поближе.

Чем больше Чи врала, тем вежливее становились ее слова и голос. «Нет, только не это! – беззвучно простонала она,– Только международной политики нам и не хватало!»

Неслышно появившийся слуга принес хрустальный графин и кубки.

– Надеюсь, ваша раса, подобно землянам, может употреблять мерсейскую пищу и напитки,– сказал Дагла.

– Естественно,– кивнула Чи.– Общность рациона – одно из первых условий подбора команды. Спасибо.

– Только мы никак не ожидали, хургх, гостя таких размеров,– забеспокоился Олгор.– Дать вам рюмку поменьше? Вино ведь довольно крепкое.

– Все прекрасно,– Чи вскочила на невысокий столик, села на корточки и обеими руками подняла кубок,– По галактическому обычаю мы пьем за здоровье своих друзей. За ваше здоровье, благороднорожденные.

Она сделала большой глоток. Чи вообще редко распространялась о том весьма удачном обстоятельстве, что алкоголь не действует на мозг цинтианцев.

Дагла опрокинул чуть не половину кубка, обошел зал по кругу и прорычал:

– С вашего разрешения, капитан, бросим все эти формальности.– Чи молча скинула свой плащ.– Капитан... ша...– поперхнулся он; здешнее общество все еще относилось к женщинам по принципу «киндер, кюхе, кирхе, кляйдер» [54]54
  «Дети, кухня, церковь, одежда» (нем.). Так называемые четыре «к» (иногда три, без «одежды»). Мужчинам же положены свои три «к» – «кайзер, криг, канонен», т. е. «император, война, пушки».


[Закрыть].– Но нам... кххх... предстоит обсудить очень серьезные проблемы.

– Торопливость Столпа не совсем учтива по отношению к нашей благородной гостье,– укорил его Олгор.

– Ничего,– отмахнулась Чи,– у нас же не так много времени. А дело, по всей видимости, очень важное, иначе вы не пошли бы на хлопоты, связанные с вербовкой слуги Моррукана.

– Я подсадил туда Ведхи еще восемь лет назад,– ухмыльнулся Дагла.– Великолепный источник.

– А так ли уверен Столп вах Халлена в надежности своих вассалов? – мирно промурлыкала Чи.

Дагла нахмурился; губы Олгора нервно дернулись.

– Без риска никуда не денешься.– Дагла решительно рубанул воздух рукой,– Мы знаем удручающе мало – только то, что вы сообщили при первой радиосвязи. Моррукан быстренько вас изолировал с очевидным намерением не позволить межзвездным гостям узнать ничего лишнего. Он хочет вас использовать! А здесь, в этом доме, мы можем беседовать вполне откровенно.

«Откровенно, насколько это устраивает вашу парочку»,– подумала Чи.

– Слушаю вас внимательно,– сказала она вслух.

Мало-помалу Дагла и Олгор обрисовали ей картину – вполне правдоподобную.

Экспедиция Великой Разведки застала Вилвид на самой храни первой промышленной революции. Уже прижилась гелиоцентрическая система, физика находилась где-то между Ньютоном и Максвеллом, быстро развивалась химия, имелась хорошо разработанная систематика биологических видов, появлялись первые эволюционные гипотезы. По первым железным дорогам бегали паровозы. Однако политически вахи оставались разобщенными; ученые, инженеры, учителя – все они находились под покровительством того или иного Столпа.

Пришельцам из космоса хватило ответственности и здравого смысла, чтобы не передать туземцам особенно много практических знаний, да и передай они эти знания, все равно толку было бы чуть. Каким, скажем, образом сделаешь ты транзистор, не научившись предварительно получать сверхчистые полупроводниковые кристаллы? Да и зачем он тебе, этот самый транзистор, если ты не знаешь, что такое электроника? Однако земляне придали местной науке, и теоретической и экспериментальной, огромное ускорение – своими рассказами и, главное, самим фактом своего появления.

Потом они улетели.

Гордый, независимый народ ткнули носом в его захолустность и незначительность; именно здесь, поняла Чи, и лежал корень всех воспоследовавших социальных волнений и раздоров. Кроме того, ученые получили для своей деятельности значительно более жгучий стимул, чем любознательность или стремление к доходам,– желание нагнать упущенное, одним скачком вывести Мерсейю на галактическую сцену.

Волну эту оседлали – проявив завидную сообразительность – вахи. Не сразу, конечно, но понемногу они сумели отложить свои склоки, образовали нечто вроде рыхлой конфедерации, причем сохранили практически все свои привилегии. Однако соперничество сохранялось, так же, как и постоянные столкновения интересов; не совсем исчез и реакционный дух, взывавший к доброму старому времени, когда молодежь боялась Бога и уважала старших.

Тем временем планету охватывала модернизация; страна, не поспевавшая в этой гонке, быстро оказывалась под чужеземным владычеством. Больше всех преуспела Лафдигу. У Чи не было ни малейшего сомнения, что так называемая республика – самая обыкновенная диктатура, и притом очень жесткая. Имперские амбиции этой державы естественным образом столкнулись с интересами Столпов; ядерной войны на самой планете удалось избежать, однако время от времени то там, то сям разгорались космические сражения – жуткие и не приводящие в то же самое время ни к каким определенным результатам.

– Вот так оно и обстоит,– подытожил Дагла.– Громче всех звучит, конечно, голос вах Датира, самого большого и самого сильного, но на него давят все остальные – Халлен, Инвори, Рует, да хоть бы даже Урдиолх, от которого остался практически один его правитель, которому нечем править. Поэтому нетрудно себе представить, что такое для любого из них – получить полную вашу поддержку.

– Да,– кивнул Олгор.– А к тому же Моррукан Длинный Меч хотел бы оставить в стороне мою державу. Мы расположены в Южном полушарии и пострадаем от сверхновой больше всего; оставшись без защиты, мы вообще выпадем из дальнейшего рассмотрения.

– А говоря уже совершенно откровенно,– добавил Дагла,– очень мне не верится, что Моррукан хочет вашей помощи. Храйх, хочет, конечно же, но по самому минимуму, лишь бы предотвратить полный развал. Он всегда был громогласным противником современной культуры и всех ее порядков, так что не станет плакать, если на месте погибшей промышленной цивилизации расцветет махровый феодализм.

– Ну и как он помешает нам выполнить работу? – спросила Чи.– Не такой же Моррукан идиот, чтобы нас убивать, ведь тогда просто прилетят другие.

– Будет играть по обстоятельствам,– пожал плечами Дагла.– В самом крайнем случае попытается сохранить существующее положение – что вы действуете через него и через него же получаете большую часть информации – для укрепления своей власти. Само собой, за счет прочих заинтересованных сторон.

– У себя, в Лафдигу,– сказал Олгор,– мы предвидели это с самого начала, как только узнали о вашем появлении. Главный штаб поручил мне поискать здесь возможных союзников. Некоторые из Столпов согласны, чтобы моя страна сохранила свое влияние в мире, лишь бы мы помогли им прижать к ногтю кое-кого из своих ближайших соседей.

– Мне очень странно,– заметила Чи,– что вы почти уверены в нашем возможном поведении, и это – почти ничего о нас не зная.

– Не забывайте,– улыбнулся Олгор,– что Мерсейя почти две сотни лет изучала каждое слово, каждое изображение, каждую легенду, связанную с вашим народом. Некоторые считают вас богами, другие – демонами; расцвели целые культы, ожидающие вашего возвращения, не рискну даже предположить, что они будут делать теперь, когда вы и вправду прилетели. Но вами занимались и более трезвые, разумные головы, а ведь члены первой экспедиции – они же говорили нам только правду, верно? Далее разумно предположить, что ни один из странствующих среди звезд народов не обладает ментальными способностями, которых нет у нас, они просто раньше начали. А когда мы узнали, как много на свете звезд, то поняли, как мала, скорее всего, ваша цивилизация рядом с этой огромностью. Из соображений даже чисто экономических вы не сможете уделить нам большого внимания, потратить на нас больших усилий. У вас слишком много других дел. Ровно так же у вас нет времени, чтобы досконально изучить Мерсейю и разработать необходимый курс действий во всех деталях – сверхновая вспыхнет на нашем небе меньше чем через три года. Поэтому вы должны сотрудничать с местными властями, и вам придется верить им на слово, что необходимо спасти в первую очередь, даже пожертвовав многим прочим. Это верно?

Чи помедлила, обдумывая ответ.

– До некоторой степени,– осторожно признала она,– вы правы.

– Моррукан знает это не хуже нас,– вмешался Дагла.– И уж постарается использовать ситуацию с наибольшей для себя выгодой. Но мы,– подавшись вперед, он навис над цинтианкой,– не намерены этого терпеть. Пусть уж лучше мир превратится в развалины, из которых мы его поднимем, чем вах Датир поглотит все завоевания наших предков. Всемирный проект не увенчается успехом без поддержки большинства. Если мы не получим полновесного голоса в принятии решений, придется сражаться.

– Столп, Столп,– одернул его Олгор.

– Не бойтесь,– улыбнулась ему Чи,– я ничуть не обиделась. Скорее я даже благодарна за такое откровенное предупреждение. Вам еще станет ясно, что мы не желаем зла ни одной группе мерсейцев, что мы не делаем никаких предпочтений.– «В ваших жалких, идиотских склоках».– Если документ, излагающий вашу позицию, приготовлен, мы готовы внимательно его изучить.

Олгор открыл ларец и достал стопу бумаги, переплетенную во что-то похожее на змеиную кожу.

– Составлено впопыхах,– извинился он.– Позднее мы представим вам более отработанный вариант.

– Пока хватит и этого.

Чи на мгновение задумалась, стоит ли ей здесь задерживаться. Наверняка удалось бы выяснить что-нибудь еще. Но, святой космос! Сколько же пропагандистских помоев придется выжимать из всего, сегодня услышанного! А необходимость быть вежливой и дипломатичной – сколько можно еще терпеть эту жуть?

Чи предложила им связываться с кораблем по радио. А если Моррукан поставит глушилки – она сама поставит его раком. Олгор был заметно шокирован, а Дагла возразил, что такие переговоры можно подслушать.

– Ладно,– вздохнула Чи,– приглашайте нас для приватных бесед сюда. А Моррукан – он не устроит из-за этого какую-нибудь войну?

– Нет, во всяком случае, не думаю... но он догадается, что именно мы задумали.

– Я искренне верю,– проникновеннейшим голосом пропела Чи,– что у Столпа вах Халлена нет иных намерений, кроме как покончить со всеми интригами и эгоистичными устремлениями, установить открытость и взаимопонимание, чтобы мер-сейцы могли объединить свои усилия в работе на общее благо.

Ей, конечно же, и в голову не приходила такая чушь, но нельзя же требовать от Даглы откровенного признания, что основная его забота – обеспечить своим родственничкам главенство над всей остальной местной шушерой. Он чего-то там проблеял насчет передатчика, который нельзя засечь с помощью местной техники, и неужели у Галактического Содружества нет ничего в этом роде? Конечно есть, только Чи не собиралась раздавать направо и налево приборы с такими потенциальными возможностями. Она выразила глубочайшее сожаление:

– Нет, увы, ничего подобного мы с собой не захватили – еще раз сожалею – спокойной ночи, Столп, спокойной ночи, Воитель.

К выходу цинтианку провожал охранник, тот же самый, который впустил ее в дом. «Странно,– подумала она,– а почему не хозяева? Осторожность или у них здесь такого не принято? Ладно, ерунда это все, главное – поскорее домой». Она бежала по заиндевелой улице, высматривая переулок, откуда можно взлететь незамеченной. А то еще пристрелит какой дурак.

Между домов показался проем, Чи свернула в темноту – и упала, придавленная к земле чьей-то тушей. Еще чьи-то руки обхватили ее тело, не давая пошевелиться. Чи закричала, вспыхнул какой-то свет, но тут же ей надернули мешок на голову, она почувствовала тошнотворно-сладкий запах, потом головокружение, а дальше она вообще ничего не чувствовала.

Адзель все еще не очень понимал, что это такое происходит и с чего все это началось. Ходил он по своим делам, никого не трогал, а потом вдруг оказалось, что он главный проповедник на молитвенном собрании. Если, конечно, это и вправду молитвенное собрание.

Он откашлялся.

– Друзья мои...

Зал взревел. Лица, лица, лица, и все они поедали глазами это диковинное четырехметровое существо, взгромоздившееся на кафедру. Здесь было не меньше тысячи мерсейцев: простолюдины, вассалы, городская беднота, почти все плохо одеты. И много женщин – нижние классы не столь ревностно следят за соблюдением здешних правил приличия, как их господа. В воздухе стоял резкий, неприятный запах. Зал располагался в новой части Ардайга и был поэтому простым, без всяких выкрутасов, однако и пропорции его, и контрастирующие цвета облицовки, и ярко-алые символы, изображенные на стенах, ни на секунду не давали Адзелю забыть, что здесь – чужая планета.

Воспользовавшись долго не затихавшим ревом слушателей, он поднес к своей морде болтавшийся на шее передатчик и жалобно пробормотал:

– Дэвид, ну что же я им скажу?

– Что-нибудь благожелательное, но до крайности неопределенное,– посоветовал голос Фолкейна.– Моему хозяину вся эта история напрочь не нравится.

Воданит посмотрел на входную дверь. Трое стоявших около нее лейб-гвардейцев не сводили с него ненавидящих, угрожающих глаз.

Нападения Адзель не боялся. Корабль при нужде поможет, но даже и это не главное. Тысячекилограммовый кентавроид, закованный в сверкающую природную броню (зеленую сверху и золотистую на животе), с такими шипами на хребте, что мер-сейцам было впору удавиться от зависти,– охотников подраться с таким существом найдешь не сразу. Даже уши его и веки были не мягкие, кожистые, а костяные, а клыки в крокодильей пасти выглядели совершенно устрашающе. Вполне естественно, что именно ему досталась сегодня задача гулять по городу, набираясь общих впечатлений. Все возражения Моррукана были вежливо отклонены.

– Не бойся, Столп, ничего не случится,– в полном соответствии с истиной заверил его Фолкейн,– Адзель никогда не ввязывается в неприятности. Он у нас буддист, миролюбец, и ему совсем не трудно проявлять терпимость по отношению к любым поступкам окружающих.

Вот эта самая терпимость и не позволила Адзелю противостоять домогательствам толпы, загнавшей его в угол.

– От Чи что-нибудь слышно? – спросил он.

– Пока ничего,– ответил Фолкейн.– Наш железный мыслитель при случае все запишет. Думаю, она свяжется с нами завтра. А теперь не мешай мне больше, я как раз добрался до середины бесконечного официального банкета.

Адзель воздел руки, призывая собравшихся к тишине, однако здесь этот жест имел противоположное значение, и зал буквально взорвался. Громко стуча копытами по помосту, он изменил положение тела, но при этом сбил хвостом массивный стоячий канделябр. Одетый в красное мерсеец по имени Гриф, главная шишка этой организации – Звездные Верующие, так, что ли, они себя называют? – поставил светильник на место и сумел кое-как успокоить разбушевавшийся зал.

– Друзья мои,– сделал еще одну попытку Адзель.– Ээ-э, друзья мои, я, э-э, глубочайше благодарен вам за то, что вы попросили меня сказать несколько слов,– Он отчаянно пытался вспомнить слышанные на Земле, в студенческие годы, предвыборные речи политиков,– В огромном братстве разумных рас, охватывающем всю Вселенную, Мерсейе, несомненно, предназначена великая роль.

– Покажи нам, покажи нам путь! – кричали из зала.– Путь... истина... дорога в будущее!

– А? Да, конечно. С удовольствием,– Адзель повернулся к Грифу,– Но только, может быть, сперва ваш, э-э, великий вождь объяснит мне назначение этого... этого...

Как же по-мерсейски «клуб»? А может, не «клуб», а «церковь»? В первую очередь его интересовала информация.

– Галактический властитель, конечно же, шутит,– зашелся в экстазе Гриф.– Ты же знаешь, что мы – это те, которые ждали, которые жили по заветам, преподанным посланцами Галактики, жили в постоянном предвкушении обещанного ими второго пришествия. Мы – твое избранное орудие в избавлении Мерсейи от всех ее зол и бед. Бери же нас и используй!

По образованию Адзель был планетологом, однако чрезмерно развитая шишка любознательности все время подвигала его на изучение других областей знания. Сейчас воданит мысленно быстро перелистал читанные когда-то книги, припомнил общества, которые он видел, посещая другие планеты... Да, картинка вырисовывалась знакомая. Это же сектанты, приписавшие божественный смысл вполне обычной и случайной остановке в пути. О, драгоценность в лотосе! [55]55
  Буквальный перевод знаменитой буддийской мантры «Ом мани падме хум».


[Закрыть]И до какого же, интересно, кошмара все это дошло?

Нужно выяснить.

– Это, э-э, очень хорошо,– сказал он.– Да, очень хорошо. А каково ваше число?

– Больше двух миллионов, Покровитель, и принадлежим мы к двадцати различным нациям. Есть среди нас и очень высокие, вот, скажем, Наследник вах Истира, но в большинстве своем мы – добродетельные бедняки. Знали бы только наши, что сегодня, в этот самый день, грядет твое явление, они бы все примчались сюда, чтобы услышать твой приказ.

Такое нашествие доведет ситуацию до точки кипения, тут уж и к бабке не ходи. Ардайг и так достаточно взбудоражен его появлением на улицах, а немногие, конечно, сведения об основных инстинктах мерсейцев, полученные психологами Разведки, заставляли отнести эту расу к воинственным. Массовая истерия может принять крайне уродливые формы.

– Нет! – завопил Адзель, чуть не сдув Грифа с помоста, и тут же убавил громкость: – Пусть все останутся дома. Терпение, спокойствие, добросовестное выполнение повседневных обязанностей – вот главные галактические добродетели.– «Скажи такое вольному торговцу»,– усмехнулся он про себя.– Боюсь, я не смогу порадовать вас чудесами.

Адзель чуть не сказал, что может обещать на будущее только кровь, пот и слезы [56]56
  Именно это обещал своим соотечественникам Уинстон Черчилль в начале Второй мировой войны.


[Закрыть], однако сдержался. Слушателям, чья реакция совершенно непредсказуема, подобные новости нужно сообщать крайне осторожно. Именно поэтому в первом радиосообщении Фолкейна содержалось очень мало тревожной информации.