Текст книги "Популярная история евреев"

Автор книги: Пол Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 55 страниц)

В конце IV и V веках у евреев, живших в христианских государствах, отобрали большинство их общественных прав и все привилегии. Их изгнали с государственной службы и из армии. Обращение и смешанные браки с христианами были запрещены под угрозой смерти. Надо сказать, что искоренение иудаизма силой никогда не было целью христианских высших органов и лидеров. Св. Августин (354—430), наиболее влиятельный из латинских теологов, настаивал, что само существование евреев является частью замысла Божьего, ибо они были свидетелями истинности христианства, а само их падение и унижение символизируют победу церкви над синагогой. Посему политика церкви должна была бы состоять в том, чтобы позволить мелким еврейским общинам выживать в условиях деградации и бессилия. Однако греческая церковь, которая унаследовала многое от языческого антисемитизма эллинов, была эмоционально более враждебна. В начале V века видный греческий богослов Иоанн Хризостом (354—407) выступил с восемью «Проповедями против евреев» в Антиохии, и они стали образчиком для последующих антиеврейских выступлений, причем в них максимально использовался материал из Евангелий от Матфея и Иоанна (в том числе и превратно истолкованный). Таким вот образом специфически христианский антисемитизм, представлявший евреев убийцами Христа, был подмешан к бурлящей массе языческой клеветы и слухов, после чего еврейские общины во всех христианских городах оказались в опасности.

В Палестине начиная с первых десятилетий IV века произошла христианизация Иерусалима и других городов, связанных с Иисусом, и в них создавались церкви и монастыри. Ряду мелких еврейских общин удалось уцелеть, особенно в Галилее, где Западный Талмуд был завершен в эпоху Св. Иеронима (342—420), который сформировал свой собственный монашеский кружок в Иерусалиме и выступал за нищету и бедность евреев. Вскоре после его смерти банда сирийских монахов с фанатиком Барсаумой во главе учинила ряд еврейских погромов в Палестине, сжигая синагоги и целые деревни. В Темную Эпоху Палестина стала погружаться в нищету и терять население в результате религиозных конфликтов. Пелагианство, арианство, а позднее монофизитское направление разделили само христианство. Каждое направление, приходя к власти, жестоко преследовало другие. В IV веке самаряне испытали возрождение, в это время было построено не менее восьми новых синагог. Но этот рост привлек враждебное внимание византийских властей. В 438 г. император Феодосий II применил к ним антиеврейские законы. Спустя 45 лет они подняли восстание, стали истреблять христианские общины и жечь церкви. Византийская армия подавила их восстание; в качестве наказания они утратили свое древнее святилище на горе Геризим, где была возведена базилика Пресвятой Девы. При императоре Юстиниане (524—565), правителе еще более ортодоксальном, который позволял только крещеным стать гражданами и преследовал даже христиан, если они не подчинялись решениям Совета Халцедона, самаряне поднялись вновь. Отмщение было столь кровавым, что их практически уничтожили и как народ и как религию. Находившиеся в это время в довольно плачевном положении евреи не оказали самарянам никакой поддержки. В первой половине VII века императоры Фока и Гераклий, уступая давлению фанатичных монахов, убеждавших, что империя погибнет от руки обрезанных, попытались окрестить евреев насильно.

Византийская империя, расшатанная религиозными дрязгами, просто напрашивалась на вторжение. Первый раз оно произошло в 611 г., когда персы вторглись в Палестину и через три года взяли Иерусалим после двадцатидневной осады. Евреев обвинили в помощи персам. Однако, если, как утверждали христиане, персы в награду обещали вернуть Иерусалим евреям, то придется признать, что свое слово они не сдержали. Во всяком случае, когда Гераклий вернул город в 629 г., последовало массовое истребление евреев. Но это уже был последний акт греческого владычества в Палестине. В этом же году Мухаммед завершил завоевание Мекки. Византийцы потерпели решительное поражение в битве под Ярмуком (636 г.), и в течение четырех лет мусульмане заняли всю Палестину, а также и большую часть Сирии. Халцедоняне и монофизиты, несторианцы и копты, селевкианцы и армяне, латиняне и греки, самаряне и евреи – все были затоплены исламским потоком.

Подобно христианству, ислам первоначально возник в виде еретического движения в рамках иудаизма, которое отклонилось от него настолько, что стало самостоятельной религией, после чего начало быстро и динамично развиваться. Еврейское присутствие в Аравии имеет весьма древнюю историю. На юге, там, где теперь находится Йемен, еврейские торговые интересы восходят к I в. до н.э.; на севере же, в Хиджазе, они намного старше. В одной арабской легенде говорится, что евреи поселились в Медине при царе Давиде, в другой – что при Моисее. Вавилонские надписи, обнаруженные в 1956 г., позволяют предположить, что еврейские религиозные общины возникли в Хиджазе в VI веке до н.э., а может быть, даже раньше. Однако первые, понастоящему строгие свидетельства, в виде еврейских имен на могильных камнях и граффити не старше I в. до н.э. Во всяком случае, можно быть уверенным, что в начале нашей эры иудаизм распространился в Северной Аравии, а некоторые племена стали полностью еврейскими. Имеется свидетельство того, что еврейские поэты процветали в районе Медины в IV в. н.э.; вполне возможно, что здесь в это время даже существовало государство, управляемое евреями. Согласно арабским источникам, около 20 племен в Медине и вблизи нее были еврейскими.

Эти племена, селившиеся в оазисах, жили как торговлей, так и скотоводством. Ислам же с самого начала был религией скорее полугородских торговцев, чем жителей пустыни. Пустынный фактор на самом деле играл немаловажную роль, поскольку евреи, жившие на краю пустыни либо бежавшие туда от соблазнов городской жизни, как назареяне, всегда придерживались более строгой формы иудаизма и, в частности, были бескомпромиссны в своем монотеизме. Именно это привлекало Мухаммеда. Влияние христианства, которое в его глазах было недостаточно монотеистично, было здесь весьма слабым, по крайней мере, на этой ранней стадии. Что, по-видимому, он желал бы сделать, так это разрушить языческий политеизм культуры оазисов, предложив арабам еврейский монотеизм на языке, который был бы им понятен, и пользуясь терминологией, близкой их образу жизни. Он принял еврейского Бога и их пророков, идею письменно зафиксированного Закона (Коран в этом смысле заменяет у арабов Библию) и, кроме того, Устного Закона религиозных судов. Подобно евреям, мусульмане не хотели поначалу записывать Устный Закон, и, подобно евреям, они позднее сделали это. Подобно евреям, они развили практику, когда соблюдение буквы закона передается рабби (или муфтиям), которые добиваются согласия (responsum), причем самые ранние согласия (responsa) сознательно базируются на иудейской формуле. Подобно евреям, мусульмане приняли строгие и довольно сложные правила соблюдения диеты, ритуальной чистоты и гигиены.

Работа Мухаммеда по созданию отдельной религии началась тогда, когда он осознал, что евреи Медины не подготовлены к тому, чтобы принять его произвольно придуманный арабский вариант иудаизма. Если бы Мухаммед был достаточно искусен и терпелив, чтобы разработать арабскую чалаху, результат мог бы быть иным. Впрочем, это маловероятно. Одной из сильнейших сторон иудаизма является готовность еврейских общин существовать в отдаленных районах, не приспосабливаясь. По всем вопросам Мухаммед получил отпор, в результате чего он продолжал двигаться в направлении исламского монотеизма. Он изменил природу Субботы и заменил ее Пятницей. Он изменил ориентацию молящихся с тем, чтобы они были обращены лицом не к Иерусалиму, а к Мекке. Он сменил дату главного праздничного пиршества. Что важнее всего, он объявил, что большинство еврейских правил питания являются просто наказанием за их прошлые прегрешения, а потому ликвидировал их, хотя сохранил запрет на свинину, кровь и туши, а также часть правил забоя скота. Все эти изменения сделали абсолютно невозможным слияние еврейских и исламских общин, сколь сходны ни были бы основания их этики и догматов; в дополнение к этому, у ислама вскоре началось динамичное развитие собственной системы догматов, после чего богословские дискуссии, ведущие к воинственному сектантству, стали играть в исламе столь же заметную роль (чтобы не сказать – центральную), сколь в христианстве.

И, наконец, ислам быстро создал теорию и практику насильственного обращения, подобную той, которой евреи придерживались при Иисусе Навине, Давиде и хасмонеях, но затем безоговорочно и последовательно отверг раввинистский иудаизм. Он распространился с удивительной быстротой, охватив Ближний Восток, все Южное Средиземноморье, Испанию и бескрайние просторы Азии. К началу VIII века еврейские общины, которые сохраняли ненадежную опору в греческом и латинском мире, оказались плотно блокированы исламской теократией, которую они в известном смысле породили и отвергли, но от которой теперь зависело само их существование. Однако к этому времени они выработали свою собственную систему жизнеобеспечения – Талмуд и свою уникальную форму самоуправления – кафедократию.

Часть третья
КАФЕДОКРАТИЯ

В год 1168 исключительно наблюдательный еврей-путешественник из Испании (возможно, торговец самоцветами) посетил Константинополь, столицу великой Византии. Мы практически ничего не знаем о Вениамине из Туделы, кроме того, что он написал Книгу путешествий о своих странствиях по Северному Средиземноморью и Среднему Востоку в 1159-72 гг. Эта наиболее осмысленная, объективная и надежная из всех книг о путешествиях, написанная в Средние века, была опубликована в 1556 г., а затем переведена почти на все европейские языки и стала главным источником информации для ученых того периода.

Вениамин вел тщательные записи о жизни еврейских общин, где бы он ни останавливался, но, по-видимому, больше всего времени он провел в Константинополе, и его описание этого великого города, в то время крупнейшего в мире, является особенно полным. Он обнаружил, что там жило около 2500 евреев, которые были разделены на две общины. Большинство из них (2000) составляли евреи раввинского толка, которые принимали Мишну, Талмуд и весь многослойный свод комментариев. Оставшиеся 500 были караитами, которые следовали только Пятикнижию, отвергая Устный Закон и все, что из него проистекает. Они обособились еще в VIII веке, и евреи-раввинисты диаспоры относились к ним настолько враждебно, что, как рассказывает Вениамин, эти две части еврейского квартала пришлось разделить высоким забором.

Вениамин писал, что евреи были «мастерами по шелку» и торговцами всякого рода. Среди них было «много богачей». Однако никому из них закон не разрешал ездить на лошади, «кроме рабби Соломона – египтянина, царского врача. Благодаря ему удалось заметно ослабить угнетение евреев, ибо ранее они были сильно угнетены». Согласно Кодексу Юстиниана и последующим установлениям, евреи Византии, в отличие от язычников и еретиков, имели узаконенный статус. Еврейские синагоги как места религиозной службы пользовались защитой закона (по крайней мере, теоретически). Государство признавало также еврейские суды, решения которых были обязательны для евреев. Евреи, которые занимались законным бизнесом, могли (теоретически) быть спокойны за свою безопасность, поскольку закон специально запрещал акты антисемитизма и гласил, что «еврея нельзя попрекать его еврейством и оскорблять за его религию… закон запрещает личную месть». Тем не менее, евреи были гражданами второго сорта, фактически вообще не были гражданами. В 425 г. они полностью утратили право занимать государственные посты, хотя их и заставляли служить декурионами в городском совете, поскольку за это им приходилось платить. Евреям не разрешали строить новые синагоги. Им приходилось переносить дату своей пасхи, чтобы она всегда шла после христианской. Евреям запрещалось требовать чтения своего священного писания на иврите – даже в собственной общине. Закон предельно упрощал процедуру обращения евреев, хотя при крещении каждый выкрест должен был заявить, что на него не влиял ни страх, ни надежда на выгоду. Любой еврей, пытавшийся издеваться над выкрестом, подлежал сожжению заживо, а с обращенным евреем, который вернулся бы к своей прежней вере, следовало обращаться как с еретиком.

Тем не менее, Вениамин высказывает предположение, что враждебность по отношению к евреям носила в такой же степени профессиональный характер, как и религиозный. «Ненависти, проявляемой к ним, они обязаны кожевникам, которые выливают грязную воду перед своими домами, оскверняя мерзостью еврейский квартал. За это греки ненавидят евреев, будь они хорошие или плохие, и держат их под тяжелым ярмом. Они бьют их на улице и дают трудную работу». Тем не менее, продолжает Вениамин, «евреи богаты, добры и отзывчивы. Они соблюдают предписания священных книг и радостно несут ярмо угнетения».

Вениамин из Туделы совершил путешествие по северо-восточной Испании, через Барселону, Прованс, а затем через Марсель, Герону и Пизу – в Рим. Он посетил Салерно, Амальфи и другие южноитальянские города, через Корфу добрался до Греции и, посетив Константинополь, пересек Эгейское море; затем на его пути лежали Кипр, Антиохия, Палестина, Алепио, Мосул и далее Вавилон и Персия. Он посетил Каир и Александрию и вернулся в Испанию через Сицилию. Везде он аккуратно ведет записи о положении и занятиях евреев; и, хотя в его описаниях встречается одно еврейское сельскохозяйственное поселение в Кризи на горе Парнас, он изображает жизнь в основном горожан: стеклодувов в Алепио, ткачей шелка в Фебесе, кожевников в Константинополе, красильщиков в Бриндизи, розничных и оптовых торговцев повсюду.

Некоторые евреи и раньше селились в городах, но в Темную эпоху это явление стало повсеместным. Их европейские поселения, почти все расположенные в городах, существовали с глубокой древности. Первая книга Маккавеев приводит список еврейских колоний, разбросанных по Средиземноморью. Как указывает историк Сесил Рот, с точки зрения культуры евреев можно назвать первыми европейцами. Уже на заре Римской империи еврейские общины можно было обнаружить на Севере в районе Лиона, Бонна и Кельна, на Западе – там, где Кадиц и Толедо. В Темную эпоху они распространились к северу и востоку – в Прибалтику, Польшу и южнее – на Украину. При этом, хотя евреи широко расселились, они были немногочисленны. Их число упало с 8 миллионов во времена Христа (около 10% населения Римской империи) до 1-1,5 миллиона в Х веке. Разумеется, за это время сократилось население всех бывших римских земель, но потери евреев были непропорционально больше, чем населения в целом. Например, при Тиберии в одном Риме проживало 50-60 тысяч евреев (из общего населения в 1 миллион) плюс сорок других еврейских поселений в Италии. В поздней империи число итальянских евреев резко упало, и даже в 1638 г. их общее количество не превышало 25 000 – всего 0,2% населения. Эти потери лишь частично объяснялись общеэкономическими и демографическими факторами. Во всех районах и во все времена евреи ассимилировались и смешивались с окружающим населением.

Однако социальная значимость евреев, особенно в Европе в Темную эпоху, была намного выше, чем можно было бы предположить, исходя из их незначительного числа. Там, где города уцелели и восстанавливалась городская община, раньше или позднее возрождалась и еврейская община. Почти полная гибель палестинских евреев во II веке превратила уцелевших жителей еврейских сельских общин в городских маргиналов. После арабского завоевания в VII веке крупные еврейские сельскохозяйственные сообщества в Вавилонии последовательно разорялись высокими налогами, так что и здесь евреи переселялись в города и становились ремесленниками и торговцами. И повсюду этим городским евреям, в большинстве своем владевшим грамотой и счетом, удавалось устроиться – если только этому не препятствовали жестокие карательные законы или физическое насилие.

Несомненно, что в Европе в Темную эпоху евреи играли чрезвычайно важную роль в городской жизни. Прямое свидетельство этому найти нелегко, но многое можно собрать по мелочам из литературы, связанной с responsa. Во многих отношениях евреи явились единственным связующим звеном между античными городами Рима и городскими коммунами раннего Средневековья. Кстати, есть мнение, что само слово коммуна есть не что иное, как перевод еврейского слова кагал. Евреи обладали рядом очень важных навыков: способностью рассчитать обменный курс денег, написать деловое письмо и, что, пожалуй, еще важнее, обеспечить его доставку, пользуясь своими разветвленными родственными и религиозными связями. Несмотря на множество весьма неудобных запретов, религия, несомненно, оказывала им помощь в экономической жизни. В древнем Израиле религия всегда была исключительным стимулом к напряженному труду. В пору зрелости, когда сформировался иудаизм, культ труда усилился. Историки часто замечали, что в различные периоды и в различных общественных формациях ослабление клерикализма приводило к укреплению экономического динамизма. В течение II века н.э. клерикализм практически исчез в еврейском обществе. Исчезли саддукеи, служившие Храму и в его лице государственной религии. Пришедшие на смену клерикалам раввины не были паразитической кастой. Известно, что община материально поддерживала богословов, но даже у них поощрялось приобщение к какому-нибудь труду. Раввины в целом были особенно привержены к этому. И они, надо сказать, зачастую были самыми искусными и преуспевающими торговцами. Маршруты, по которым они сообщали о своих решениях и соглашениях, совпадали с торговыми путями. Раввинистский иудаизм – настоящая проповедь работы, поскольку он требует, чтобы евреи максимально использовали способности, дарованные им Богом. Он требовал, чтобы те, кто способен и одарен, были еще и трудолюбивыми и результативными, в том числе и для того, чтобы выполнять свои филантропические обязанности. В том же направлении следовала и интеллектуальная сторона учения. Экономический прогресс есть результат рационализации. Раввинистский иудаизм есть в основном метод, при помощи которого древние законы приспосабливаются к современным и изменяющимся условиям с помощью рационализации. Вообще евреи были первыми великими рационализаторами в мировой истории. У этого обстоятельства, в свою очередь, как мы увидим, разнообразные последствия, но одно из первых, в том числе и по важности для мира, состояло в том, что евреи превратились в методично решающих проблемы бизнесменов. Значительная часть еврейского творчества на стыке теологии и юриспруденции в Темные и Средние века была посвящена тому, как добиться того, чтобы сделки были честными, справедливыми и эффективными.

Одна из самых трудных проблем была связана с ростовщичеством, иначе говоря, с денежными ссудами под процент. Эту проблему евреи сами создали себе, а заодно и двум великим религиям, которые отпочковались от иудаизма. Самые ранние религиозные системы древнего Ближнего Востока и возникшие на их основе светские законы не запрещали ростовщичества. Эти общества относились к неодушевленной материи как к живой, подобно растениям, животным и людям, и способной самовоспроизводиться. Поэтому, если вы давали кому-то ссуду в виде пищи или денежных жетонов какого-либо рода, то требовали процентов, и это было вполне законным. Продукты питания, будь то маслины, финики, семена или животные, выступали в роли денег уже за 5000 лет до н.э., если не раньше. Клинописные документы свидетельствуют, что ссуды фиксированного размера под залог долговых расписок были известны, самое меньшее, со времен Хаммурапи. Обычно кредиторами были храмы и официальные лица из окружения царя. Вавилонские клинописные записи говорят, что типичный интерес составлял 10-25% при денежной ссуде серебром и 20-35%, если ссуда давалась зерном. У жителей Месопотамии, гиттитов, финикийцев и египтян величина процента зачастую устанавливалась государством. Но у евреев была своя точка зрения по данному вопросу. В Книге Исхода (22:25) говорится: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста». Очевидно, этот текст очень древний. Если бы еврейский закон формировался во времена более развитого царства, рост бы не запрещался. Еще более категорична формулировка в Левите [25:36]: «Не бери от него [брата твоего] роста и прибыли». А Второзаконие [23:20] поясняет: «Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост».

Таким образом, над евреями довлел религиозный закон, который запрещал им давать друг другу ссуды в рост, хотя разрешал поступать так по отношению к чужеземцам. По-видимому, это положение имело целью защитить и сплотить бедную общину, главной целью которой было коллективное выживание. Таким образом, ссуда превращалась в филантропическую помощь; однако вы не обязаны были проявлять благотворительность к тем, кого вы не знали и чья судьба вас не беспокоила. То есть интерес становился синонимом враждебности. Разумеется, в условиях палестинского оседлого сообщества евреи были вынуждены брать и давать взаймы, как это у всех принято. И библейские тексты показывают, что закон постоянно обходили. О том же говорят и папирусы еврейской общины в Элефантине. Однако религиозные власти пытались добиться строгого соблюдения закона и постановили, что греховным является не только прямое участие в ростовщической сделке, но и любое ей содействие. Всякого рода подарки, ценности, полезная информация со стороны берущих ссуду именовались «пыль роста» и запрещались; талмудические правила показывают, какие отчаянные попытки предпринимались на протяжении многих лет, чтобы воспрепятствовать хитростям алчных ростовщиков или нуждающихся в займе. В то же самое время талмудистские казуисты изо всех сил старались сделать возможными честные деловые сделки, которые, по их мнению, не противоречили бы Торе. Среди таких вариантов рассматривались: повышенный размер возвратных сумм; деловое партнерство, когда заимодавец получает определенный гонорар или долю от прибыли; схемы, при которых заимодавец ссужает нееврея, а тот, в свою очередь, – еврея. Однако еврейские суды, обнаружив наличие процентов, могли оштрафовать кредитора; долги, включавшие одновременно капитал и проценты, могли быть объявлены невзыскуемыми; ростовщикам запрещали давать показания в суде, да и вообще угрожали адом.

Но чем неукоснительнее и мудрее законы претворялись в жизнь, тем пагубнее это отражалось на взаимоотношениях евреев с остальным миром. Поскольку ситуация, когда евреи представляли собой мелкие, разбросанные общины в нееврейской вселенной, не просто позволяла евреям кредитовать неевреев, но прямо-таки толкала их на это. И бывало, что еврейская власть осознавала опасность этого явления и пыталась с ним бороться. Филон, который прекрасно понимал, почему примитивный закон делал различие между братьями и чужаками, настаивал на том, чтобы запрет на ростовщические операции распространялся на всех лиц одной национальности и гражданства – независимо от религиозной принадлежности. Одно из правил гласило, что при возможности беспроцентные займы должны предоставляться как евреям, так и неевреям, хотя евреи должны пользоваться преимуществом. Другое выражало похвалу тому, кто не возьмет процентов с чужестранца. Третье осуждало взимание процентов с чужестранцев и уточняло, что эта процедура является законной, только если у еврея нет иных средств к существованию.

С другой стороны, иногда власть специально подчеркивала различие между евреями и неевреями. Комментарии к Второзаконию, написанные, возможно, раввином-националистом Акивой, прямо требуют, чтобы евреи брали с иностранцев процент. В XIV веке французский еврей Леви бен Гершон соглашался, что это совершенно необходимо, «ибо не следует помогать идолопоклонникам извлекать прибыль… но следует причинить возможно больше убытка, не выходя за пределы разрешенного»; ту же линию проводили и другие. Но наиболее распространенным обоснованием была ссылка на экономическую необходимость.

«Если мы сегодня позволяем взимать процент с неевреев, то это потому, что нет конца ярму и бремени, что навешивают на нас короли и министры, а то, что мы берем, – всего лишь минимум, необходимый для нашего существования. Как бы то ни было, мы обречены на жизнь среди других народов и не можем заработать себе на жизнь, не вступая с ними в денежные отношения. Поэтому не следует запрещать взимания процентов».

Этот аргумент был очень опасен, поскольку финансовый гнет на евреев был значителен в тех местах, где неприязнь к ним была особенно сильна; если же евреи пытались противостоять этому, давая займы под процент неевреям, то их непопулярность, а в итоге и гнет усиливались. Так евреи оказались в порочном круге. Христиане, исходя из библейских заветов, были категорически против ростовщичества, и с 1179 г. те, кто пытался им заниматься, отлучались от церкви. Но одновременно христиане нагрузили евреев тяжелейшим финансовым гнетом. Ответная реакция евреев состояла в том, что они проявили себя в том виде деловой активности, где по христианским законам для христиан существовала дискриминация. С тех пор они для всех прочно связывались с ненавистным ремеслом ростовщичества. Рабби Иосиф Колон, который хорошо знал Францию и Италию второй половины XV века, писал, что евреи обеих этих стран практически не знали ни одной профессии, кроме этой.

На арабско-мусульманских территориях, в число которых в раннем Средневековье входила большая часть Испании, вся Северная Африка и Ближний Восток к югу от Анатолии, условия существования евреев были, как правило, более легкими. Исламские законы по отношению к немусульманам основывались на договоренностях между Мухаммедом и еврейскими племенами в Хиджазе. Когда они отказались признать его в качестве пророка, он прибег к подходу, который называл джихад. В соответствии с этим подходом мир делится на дар аль-Ислам, мирную территорию Ислама, где правит закон, и дар аль-Гарб, «территорию войны», временно контролируемую немусульманами. Джихад есть необходимое и перманентное состояние войны против дар аль-Гарба, которое может прекратиться лишь тогда, когда весь мир подчинится Исламу. Мухаммед развязал джихад против евреев Медины, разгромил их, обезглавил на площади всех мужчин (кроме одного, который принял ислам) и разделил их женщин, детей, скот и имущество среди своих последователей. С другими еврейскими племенами он обошелся несколько мягче; вообще Мухаммед полагал, что Бог даровал ему абсолютную власть над неверными, подобно тому, как Яхве позволил Иисусу Навину поступать с ханаанскими городами так, как он сочтет нужным. Мухаммед, однако, считал политически целесообразным заключать с побежденными врагами договор (димма), согласно которому он даровал им жизнь и позволял и дальше обрабатывать землю в своем оазисе – при условии, что они будут отдавать ему половину урожая. Постепенно димма приняла более сложную форму, согласно которой побежденный, димми, получал право на жизнь, свою веру и защиту в обмен на специальные налоги в пользу правителя – харадж, или земельный налог, джизия, или подушный налог, торговые и транспортные пошлины, более высокие, чем у правоверной части населения, а также специальные налоги по усмотрению правителя. Более того, статус димми всегда был сопряжен с риском, поскольку димма просто откладывала на время естественное право завоевателя перебить покоренных и конфисковать их собственность; а посему ее можно было пересмотреть в одностороннем порядке, как только этого пожелает мусульманский правитель.

В итоге теоретически положение еврейских димми при мусульманских правителях было хуже, чем при христианах, поскольку их право на веру и даже право на жизнь могли быть произвольно отобраны в любой момент. На практике же арабы, так быстро покорившие в VII– VIII веках половину цивилизованного мира, вовсе не расположены были истреблять грамотные и трудолюбивые еврейские общины, которые обеспечивали им надежное поступление налогов и оказывали еще разнообразные услуги. Евреи вместе с христианами-димми составляли значительную долю управленческого персонала огромных новых арабских территорий. Арабы-мусульмане не спешили разжигать религиозную враждебность по отношению к евреям. В глазах мусульман евреи, конечно, согрешили, отвергнув притязания Мухаммеда, но ведь они его не распяли. Еврейский монотеизм был так же чист, как исламский. У евреев не было агрессивных догм. Их правила питания и чистоты были во многих отношениях идентичны. В исламских религиозных текстах встречается совсем немного антиеврейской полемики. К тому же арабы не унаследовали греко-языческой массы антисемитских предрассудков, к которым они могли бы добавить свои собственные. И, наконец, в отличие от христианства, иудаизм никогда не представлял такой политической и военной угрозы исламу, как византийский Восток и латинский Запад. По совокупности всех этих причин евреям было проще и легче жить на мусульманских землях. Можно сказать, что иногда они даже процветали. В Ираке, в дополнение к великим академиям, евреи населяли богатый квартал в Багдаде, основанный в 762 г. династией Аббасидов как своей столицей. Евреи поставляли ко двору врачей и чиновников. Они выучили разговорный и письменный арабский язык – сначала как средство торгового общения с народом, а затем как язык богословия и даже священных комментариев. Еврейские массы говорили по-арабски, так же, как они некогда научились говорить по-арамейски; в то же время знание иврита высоко ценилось почти во всех еврейских семьях.

По всему арабскому миру евреи были торговцами. С VIII века по начало XI Ислам составлял одну из главных мировых экономических систем, в свою очередь, евреи обеспечивали функционирование одной из ее главных торговых сетей. С Востока они ввозили шелка, специи и другие редкие товары. А в обратном направлении, с Запада, они везли рабов-язычников [ханатян (Canaanits), по терминологии евреев], захваченных христианами. Этих рабов затем продавали мусульманам. В 825 г. лонский архиепископ Агобар объявил, что работорговлю ввели евреи. И мусульманские источники и еврейская респонса свидетельствуют, что в это время евреи вели торговые операции в Индии и Китае, откуда поступало большинство сокровищ. Начиная с Х века евреи служили банкирами при дворах мусульманских владык, особенно в Багдаде. Они принимали вклады у еврейских купцов и ссужали крупные суммы халифу. С учетом уязвимости еврейских димми, это занятие было довольно рискованным. Мусульманские властители могли без особенного стыда отказаться возвращать долги, а то и вовсе отрубить голову кредитору – и такое иногда случалось. Но им было гораздо удобнее оставлять банкиров в живых. Часть банковских доходов шла на поддержку академий, которыми главы банковских домов исподтишка манипулировали. Евреи были весьма влиятельны при дворе. Их экзиларх пользовался уважением арабов, которые обращались к нему, называя «наш господин, сын Давида». Когда Вениамин из Туделы прибыл в 1170 г. в Багдад, то обнаружил, по его словам, 40 000 евреев, живущих в безопасности, причем в их распоряжении было 28 синагог и 10 ешивот, то есть учебных заведений.