Текст книги "Дом горячих сердец (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Вы так говорите, как будто наше возвращение в Люс будет сопряжено с насилием.
– Я не знаю, как вас примут, Фэллон. Я надеюсь, что Данте окажется справедливым, как и его отец, – его кадык опускается, когда он с трудом сглатывает, – и защитит тебя и твоих друзей, но он молод и очень хочет стать популярным. Чтобы вознестись, многим приходится идти по головам.
Я хочу защитить Данте, но я больше не та наивная девушка, которая считала его неспособным на проступок. Всё, что я могу сделать, это постараться не встать у него на пути, так как я бы предпочла, чтобы никто больше не шёл по моей голове – снова.
Лекарь осматривает мои уши, которые сейчас прекрасно видно, так как я убрала волосы назад. До меня вдруг доходит, что я больше не зациклена на их форме, так как меня окружают люди с точно такими же ушами.
– Мои уши не проколоты, Лазарус.
– Специально? – спрашивает он.
– Да.
Зачем украшать ту часть тела, к которой ты не хочешь привлекать внимание?
– Кристалл не должен соприкасаться с твоей кожей, иначе его магия иссякнет.
Я наклоняю голову, предоставив ему доступ к своему правому уху.
– Я уже не против их проколоть.
Фибус таращится на меня, потому что он один из немногих, кто знает о моём нежелании открывать уши, но оно уже в прошлом.
– Ты уверена?
Я киваю, и удивление в его затуманенных глазах сменяется чем-то сродни гордости. Я не думаю, что это заслуживает гордости, но это всё равно довольно серьёзное решение. С сегодняшнего дня Фэллон Росси Бэннок больше не стыдится того, чем она не является.
Лазарус отстёгивает сапфировую брошь, которая украшает его воротник, затем трёт один из своих многочисленных кристаллов – фиолетовую бусину – и смазывает магической мазью, которую ему удалось добыть, булавку броши, которую он затем нацеливает на мочку моего уха.
Я качаю головой и постукиваю по хрящу в том месте, где находился бы кончик моего уха, если бы я родилась чистокровной фейри.
– Здесь.
Губы Фибуса опускаются, когда он слышит мою просьбу, потому что он понимает, что это привлечёт внимание к моим закруглённым ушам.
– Ну, хорошо.
Лазарус зажимает верхнюю часть моего уха между своими огромными пальцами.
– Будет больно, но всего на мгновение.
И, прежде чем я успеваю сглотнуть, он протыкает иглой хрящик, и хотя боль тупая, я задерживаю дыхание, когда Лазарус медленно вытаскивает острую иглу, а затем достает подходящее кольцо. Он трёт прозрачный кристалл янтарного цвета, прикреплённый к кольцу, между большим и указательным пальцами и наносит волшебную мазь на мою новую дырку.
Моя кожа начинает гореть, но затем сразу же остывает. Я выпускаю воздух, который задержала в лёгких, а Лазарус вставляет кольцо и закрепляет его. Несмотря на то, что кристалл почти ничего не весит, его присутствие наполняет меня храбростью.
– Тук-тук, – раздаётся звонкий голос, принадлежащий Ифе, которая стоит в дверях.
Её черные волосы заплетены в две длинные косы, которые начинаются на макушке.
– Я пришла отвезти вас в Люс. Собрали вещи?
– Да.
Я вытягиваю шею и одариваю Лазаруса улыбкой.
– Надеюсь, когда-нибудь я смогу отплатить вам за вашу доброту.
Высокий лекарь наклоняет голову. Его тяжёлые седые локоны падают ему на плечо, полностью закрыв его остроконечное ухо.
– Постарайся выжить. Этого будет достаточно.
– Я не планирую умирать.
Мои губы всё еще приподняты в улыбке, несмотря на чувство страха, разрастающееся у меня внутри.
– У Андреа тоже не было планов уходить в мир иной.
Его убитые горем светло-карие глаза ещё раз проходятся по моему лицу, после чего он поворачивается и покидает арендованную мной комнату, исчезнув в темноте коридора.
– Красивая серёжка.
Ифа улыбается нам по-настоящему милой улыбкой, показав все свои кривые зубы.
– Когда сделаешь себе татуировку воронов?
Я моргаю и смотрю на неё.
– Эм.
Я чувствую, что ответ «никогда» убьёт всю её радость, поэтому я заменяю это слово более расплывчатой формулировкой.
– Я ещё не решила.
– А я думал, что вы рождаетесь с ней.
Фибус встает, его новый кристалл зелёного цвета сверкает так же ярко, как и его глаза, несмотря на фиолетовые круги под ними.
Я не сомневаюсь в том, что, как только он доберётся до дома, он зароется в простыни и впадёт в спячку на месяц.
– Нет. Мы получаем её, когда вылетаем из гнезда.
Вставив свои большие ноги в зелёные замшевые мокасины, которые каким-то чудом пережили заплыв в Марелюсе, он спрашивает:
– А как так вышло, что такой татуировки нет у Бронвен?
Уголки губ Ифы опускаются.
– Коста Регио наслал на Бронвен фейский огонь, когда она решила выйти за Киана.
Я вздрагиваю.
– Что?
– Поэтому её лицо изуродовано… – бормочет Фибус. – Как странно, что она знала Косту Регио лично.
Брови Ифы сходятся вместе.
– Коста – отец Бронвен.
У меня, так же как у Фибуса, отвисает челюсть.
– Вы не знали?
Женщина-ворон переводит взгляд своих чернильных глаз между нашими ошарашенными лицами.
У меня в ушах начинает звенеть, и хотя я не чувствую себя обманутой, я чувствую себя глупой из-за того, что не знала об их родстве.
– Данте в курсе?
– Не знаю.
– У неё не заострённые уши, – отмечает Фибус.
– Потому что Коста обрезал кончики её ушей стальным клинком. Он был жестоким человеком. Uhlbheist.
– Uhlbheist? – повторяет Фибус.
– Монстр.
Я всё ещё пытаюсь осмыслить тот факт, что моя тётя также приходится тётей Данте. А это значит, что она Регио. Что в свою очередь значит…
– Бронвен – законная королева! – шепотом восклицаю я.
Ифа морщит свой нос-пуговку.
– Её пара – Киан. Не Лоркан.
Мне требуется секунда, чтобы понять смысл её фразы.
– В Люсе больше одного трона, Ифа.
– Это ненадолго.
Её указательные пальцы соприкасаются.
– Когда-нибудь будет только один трон.
Может быть, Бронвен сообщила всем о каком-то новом пророчестве? Надеюсь, что нет, потому что я верна тому, что сказала Бронвен – я никогда не убью её племянника.
Воздух сотрясается от взмахов крыльев, затем наполняется дымом, и через секунду рядом с Ифой материализуется второй ворон – Коннор.
Пока он обменивается парой тихих слов с младшей сестрой Имоген, рот Фибуса захлопывается, и он начинает лихорадочно приглаживать волосы, растрепавшиеся после сна. При других обстоятельствах я бы этому улыбнулась, но мой потрясённый мозг не дает мне изогнуть губы в улыбке, не говоря уже о том, чтобы закрыть рот.
Ифа снова поворачивается к нам.
– Имоген занята, поэтому с нами полетит Коннор. Надеюсь, вы не против?
В то время как Фибус заявляет, что нам это подходит, я сжимаю губы и смотрю на стену, отделяющую эту комнату от комнаты Лора. Насколько я понимаю, отсутствие Имоген связано с тем, что она находится сейчас в плену простыней определенного человека.
ГЛАВА 15
Мои зубы не разжимались с тех пор, как Ифа и Коннор унесли нас из Небесного королевства.
Как бы сильно я ни пыталась ощутить радость от того, что я направляюсь домой – да ещё и по небу – у меня в голове возникает очередной образ Имоген в объятиях Лора, что портит моё настроение, так же как гроза портит сейчас мою одежду и яркие краски ракоккинского леса.
Мне кажется, что их связь выводит меня из себя только по одной причине: она доказывает, что Рибав не лучше Данте или любого другого монарха – все они гуляки с распущенным поведением и приспущенными штанами.
Я уже даже начинаю думать, что верные мужчины – это исчезающий вид. Возможно, Сибилла права, и мне стоит оставить попытки найти того самого. С меня хватит чтения любовных романов.
Я собираюсь пойти в Великую Библиотеку Тарекуори, куда запрещала мне ходить бабушка, потому что для получения доступа туда нужна кровь. И хотя она была не в курсе истинной природы моей крови, она знала, что с ней было что-то не так.
В библиотеке я возьму журналы по медицине, религии и политике. По сути, мне подойдёт любая история, в которой есть много крови и здоровая доля ужаса вместо трогательных сюжетов. Мне ничего не остаётся, как закалить себя для этого мира и подготовить своё сознание к битве, в которой я планирую принять участие.
Перспектива оказаться в пятиэтажном храме знаний притупляет мою раздражительность, которая притупляется ещё больше, когда из Фибуса вырывается смех, а ветер вздымает его волосы, превратив их в светлое грозовое облако.
– Мы летим, Фэл! ЛЕТИМ! Посмотри, каким маленьким кажется это болото.
Он тычет в воздух подбородком, а его руки крепко сжимают его крылатого скакуна.
– А вон там люди! Они размером с эльфов!
Несмотря на лавину дождевых капель, я замечаю обращённые к небу лица ракоккинцев, которые бредут по колено в грязи и собирают свой утонувший урожай. Я уверена, что за этой грозой стоит Лоркан, но если это так, то ему следует успокоиться, иначе он может лишить людей источника дохода и пищи.
Фибус кричит:
– Привет!
Взрослые криком приветствуют его в ответ, а стайки детей машут ему, стараясь бежать как можно быстрее, шлепая ногами по грязному полю и забрызгивая кожу и потрепанную одежду. Их лица испачканы, но я замечаю, что их щёки приподнимаются в улыбках при виде наших гигантских крылатых скакунов.
И моё раздражение исчезает, точно его стёрли тряпкой, которой провели по запотевшему стеклу.
Подумать только, когда-нибудь я смогу летать без помощи других воронов.
Смогу превращаться в дым, покрываться перьями и колдовать, используя капельки крови.
Сердце расширяется в моей груди, и я начинаю дрожать от абсолютного возбуждения, которое исчезает, когда отряд эльфов, одетых в белое, проносится по воздуху и преграждает нам путь.
– Корви, вы вторгаетесь на территорию Люса. Просим вас немедленно остановиться!
– Они возвращают нас домой. В Люс!
Золотые локоны Фибуса прилипают к его щекам, когда мы останавливаемся.
– Потому что мы, – он указывает на меня, а потом на себя, – жители Люса.
– Согласно указу короля…
Эльф, который это выкрикивает, получает огромной дождевой каплей в лицо, что заставляет его голову повернуться вбок, а его лёгкое тельце опуститься.
– Ни одному ворону не разрешено залетать дальше ракоккинского леса! – заканчивает другой эльф, одетый в пиджак с яркими золотыми пуговицами. Как я понимаю, это лидер батальона.
– Святой Котёл, расслабьте крылья, эльфы. Эти добрые птицы всего лишь собирались опустить нас…
Слова Фибуса прерывает выкрик:
– Добрые? Они рубят наш народ на куски!
У меня сводит живот, потому что я помню, как Лоркан рубил их на куски. В тот момент я решила, что он убил их для того, чтобы меня защитить, но на самом деле он защищал себя. Он пытался сделать всё, чтобы я смогла собрать все разрозненные части, составляющие его.
– Немедленно приземляйтесь, корви, или мы заставим вас приземлиться с помощью обсидиановых дротиков.
Десять эльфов уже достали из ножен, висящих на поясе, черные трубки, тонкие, словно иголки.
Чтобы не нарушить зыбкое перемирие между воронами и фейри, я киваю:
– Мы приземлимся. Ифа?
Когда она начинает пикировать вниз, я вытираю свои промокшие ресницы о плечо. За белым облаком жужжащих маленьких фейри показываются острова Тарелексо – дом. Мы уже так близко, что я почти могу чувствовать запах плетей глицинии, которые обнимают мой маленький голубой дом. Не дольше чем через тридцать минут мы будем уже у парома, который отвезёт нас на пристань перед «Кубышкой».
Один из эльфов впивается взглядом в мою крылатую сопровождающую.
– И птицы возвращаются туда, откуда они прибыли.
Ифа поворачивает голову к Коннору и испускает карканье, которое звучит ещё громче на фоне грохочущего неба. Она складывает крылья одновременно с Коннором, и мы начинаем пикировать так быстро, что мой желудок по ощущениям подскакивает куда-то к моему горлу, хотя я точно знаю, что это невозможно с анатомической точки зрения. Я съёживаюсь, испугавшись, что моё приземление может стоить мне пары костей, но её крылья раскрываются и когти касаются грязной земли.
Она расправляет крыло, чтобы я могла спуститься. Твердо встав на ноги, я убираю с лица волосы, которые высвободились из моей косички.
Два эльфа шипят в унисон:
– Это девушка!
Мне требуется мгновение, чтобы понять, почему они решили, что я мужчина – брюки. Мне нужно ввести эту моду среди фейри, так как женщины должны познакомиться с тем, как удобны и комфортны штаны.
– Заклинательница змеев. Это заклинательница змеев! Предупредите короля!
И прежде, чем я успеваю сделать вдох, крылатые солдаты приставляют метательные трубки к своим ртам.
Ифа перевоплощается в человека.
– Мы возвращаемся, Фэллон! Коннор…
– Нет.
Я качаю головой, потому что слишком упорно сражалась за то, чтобы вернуться домой. Я не могу отступить при появлении первых же проблем.
– Мы пришли с миром, – говорю я батальону эльфов.
Эльф с золотыми пуговицами усмехается.
– Убийца короля пришла с миром?
Фибус отходит от ворона-Коннора и выскакивает передо мной и Ифой.
Я стараюсь выглянуть из-за спины Фибуса и сердито посмотреть на эльфа, но Фибус слишком серьёзно относится к своей роли моего щита.
– Я не убивала Марко Регио.
– Фэллон, пожалуйста. Лоркан навсегда превратит меня в ворона, если с тобой что-нибудь случится, – голос Ифы дрожит от волнения.
И хотя эльфы держатся на расстоянии, они взлетают повыше, чтобы видеть меня за спиной Фибуса, но тогда Коннор расправляет крылья, закрывая Фибуса и меня.
Ифа бормочет:
– Только не так.
– У вас неверная информация. Я не убивала вашего бывшего монарха.
– Мы знаем, что произошло. Абсолютно всё.
Насмешливый тон эльфа-золотые-пуговицы усиливает мой гнев.
– Тебя, очевидно, неверно проинформировали… мерзкий крылатый бутончик, – бормочу я.
Фибус фыркает.
– Мерзкий крылатый бутончик?
– Я слышала, что так их называли проститутки, – говорю я.
– Ты ведь знаешь, кто они такие? – в голосе Фибуса слышится улыбка.
– Как я понимаю, не цветочки.
– Нет, совсем не цветочки.
Этот глупый разговор странным образом помогает успокоить мои нервы. Но он не действует ни на Коннора, перья которого окутывает чёрный дым, ни на Ифу, очертания которой периодически расплываются, пока она пытается закрыть те части моего тела, что не могут загородить Коннор и Фибус.
– Вы знаете, кто я такой? – кричит на них Фибус.
– Предатель, – шипит эльф.
Фибус откидывает в сторону светлые волосы и показывает им свои уши.
– Я Фибус Аколти. Так что пропустите нас, пока я не начал пробивать нам путь кипарисовой веткой, и не попросил, чтобы вас выгнали из армии.
– У тебя здесь нет никакой власти, чистокровка.
– Король Данте сказал… – говорит какой-то эльф, тяжело дыша, его щёки раздуваются из-за того, как быстро он летел, – что Фэллон Росси должна… – ещё один глубокий вдох, – остаться целой и невредимой. И мы… должны… сопроводить её… туда, куда она пожелает.
Мой пульс ускоряется из-за чувства благодарности, но также от облегчения. Несколько дней у власти не превратили мою бывшую любовь в непредсказуемого деспота.
– Вернёмся домой, Фэллон. Пожалуйста, – голос Ифы звучит так, словно у неё вот-вот случится нервный срыв.
Я обхватываю её руку.
– Сначала мне надо найти свою мать и бабушку.
Я не уточняю, каких именно. Если мне повезёт, я найду их всех.
Её темные глаза вспыхивают, после чего становятся остекленевшими, точно гладкий мрамор.
– Guhlaèr.
– Гухлэр?
Несмотря на то, что тело Фибуса всё ещё напряжено, он поворачивается к нам лицом.
– Это значит – хорошо.
Ифа прикрывает веки и выходит из своего ступора.
– Лоркан сказал отпустить тебя в земли фейри.
Я поднимаю взгляд в небо, удивлённая тому, что Король воронов слушает нас сейчас, тогда как я представляла его занятым совсем другими делами.
– Это не его выбор.
Я жду его возражений, но никакие слова не гремят между моими висками.
– Он где-то близко?
Не глядя мне в глаза, Ифа говорит:
– Нет.
Ложь не имеет вкуса, и всё же в её дыхании чувствуется обман.
Не глядя наверх, я бормочу по нашей связи: «Ты пообещал не ходить за мной».
Тишина.
«Если ты слышишь меня, Лор… а я так понимаю, ты меня слышишь, пожалуйста, держись подальше от Люса. Ты слышал, как эльфы сказали, что им разрешено использовать обсидиан. Им, вероятно, вооружен сейчас каждый люсинец».
Воздух приходит в движение, и Ифа перевоплощается в своё животное обличье.
И прежде, чем она успевает взлететь, я говорю:
– Shehveha за то, что отвезли нас, и спасибо за вашу доброту.
Она кивает своей круглой головой, после чего взмахивает крыльями и исчезает в небесах, сверкнув когтями в приглушённом солнечном свете. Коннор следует за ней и исчезает за кронами деревьев следом за Ифой.
Эльфы машут крыльями с частотой своего пульса и следят за тем, как взлетают вороны, но не летят следом за ними.
– Коварные демоны, – бормочет один из них.
Я бросаю на него сердитый взгляд.
– Вороны более цивилизованные, чем большинство фейри, которых я знаю.
Фибус переплетает свои пальцы с моими и притягивает меня к себе.
– Несмотря на то, что я не против того, чтобы немедленно вернуться в Небесное королевство, я советую тебе не встревать в разговор, если ты хочешь увидеть Сиб, и найти Церес и Агриппину.
– Вы не найдёте здесь женщин Росси, – заявляет эльф-золотые-пуговицы, и его слова заставляют мои лёгкие сжаться.
– Почему это? – сдавленно спрашиваю я.
Пуговицы на его белом пиджаке блестят, как глаза Лора.
– Потому что они уехали, любительница змеев.
– Уехали куда? – спрашивает Фибус, потому что моё дыхание становится слишком хаотичными, и я не могу вымолвить ни слова.
– Ходят слухи, что они уехали на Шаббе, чтобы избежать позора, который ты навлекла на свою семью.
Моё сердце начинает громко стучать, когда я вспоминаю, как Лоркан рассказал мне о том, что Бронвен и Джиана увезли бабушку и маму в безопасное место. Он имел в виду Шаббе?
Я запрокидываю голову и сердито смотрю на небо дымчатого цвета.
«Их увезли на Шаббе?»
Тишина.
«Ответь мне, чёрт побери».
Тяжёлые слёзы покрывают мои ресницы.
«Ответь мне!»
«Я сказал тебе, что они в безопасности».
Слёзы текут из моих глаз, смешиваясь с дождевыми каплями.
«В Шаббе, Лор…» – мой голос срывается, а сердце разбивается.
«Это было самое безопасное место».
Может быть, но все мои надежды и мечты воссоединиться с ними, обнять их, объяснить им, почему я уехала и вернула Короля воронов… все они лопаются, точно мыльные пузыри.
«Они хотя бы знают, куда их увезли?»
– Почему девушка смотрит на небо? – восклицает один из эльфов.
– Вороны, должно быть, остались. Проверьте деревья! – командует эльф-золотые-пуговицы. – Сейчас же!
Весь отряд подпрыгивает, точно перепуганный косяк рыб.
– Сейчас же, сольдати, мать его!
Четыре эльфа ползут наверх с лицами такого же бледного цвета, как камни Монтелюса.
Фибус сжимает мою руку.
– Фэл, как ты хочешь поступить?
Я утираю слёзы.
– Сейчас я хочу накричать на Джиану, а затем хочу отправиться на Шаббе.
Раскаты грома прокатываются по небу, которое затем разрезают вспышки молний.
«Только попробуй отправиться на Шаббе, и я лично верну тебя в свой дом, где ты останешься до тех пор, пока магическая защита не будет снята».
Я скрежещу зубами, услышав угрозу Лора.
«Я никогда не вернусь в твой дом. Никогда. Я ненавижу твоё гнездо, и я ненавижу тебя».
Смех, эхом пронёсшийся по нашей связи, заставляет промокшие мелкие волоски на моих руках встать дыбом.
«Иди посмотри, что стало с твоим домом, а потом решишь, насколько ужасно моё гнездо».
ГЛАВА 16
Фибус не отпускает мою руку на протяжении всего времени, пока мы идём по сырой болотистой местности, зажатые в кольцо белых эльфов, которые делают и без того душный воздух ещё более удушающим. Он пытается затянуть меня в разговор, но моя злость и разочарование занимают слишком много места в голове, чтобы я могла поддержать какую-нибудь тему.
Он со вздохом обхватывает меня рукой за напряжённые плечи, прижимает к себе и, наконец, замолкает, так же, как и я.
Когда мы доходим до пристани, я уже насквозь мокрая. До мозга костей. И хотя сейчас ещё лето, моё тело трясёт от холода.
Фибус прижимает меня к себе ещё крепче, вода стекает по золотым прядям его волос, прилипшим к загорелой коже.
– В последний раз я был настолько промокшим, когда Даргенто бросил меня в Марелюс к змеям.
Моя кровь нагревается при воспоминании о том, что пережил мой друг от рук злобного капитана. Моя месть будет чертовски сладкой.
– Надеюсь, он гниёт сейчас где-нибудь в Филиасерпенс.
Вокруг его глаз появляются морщинки, словно он только что вспомнил всю ту боль и ужас.
– А ещё лучше – на Шаббе.
Испугавшись, что это может заставить моего друга запаниковать, я не признаюсь ему в том, что этот мерзкий мужчина всё ещё жив и находится в Люсе. К сожалению, эльф, находящийся ближе всего к нам, озвучивает оба эти факта.
Фибус сжимает меня так, что мне становится больно.
– Что?
– Храбрый капитан вернулся домой.
– Храбрый? – задыхаясь, говорит Фибус. – Этот человек – льстивая и коварная скотина.
Несмотря на то, что я дрожу от холода и горя, я сжимаю застывшие пальцы своего друга и бормочу:
– С ним разберутся, Фибс.
Я оборачиваюсь и смотрю в сторону Небесного королевства, погребённого под серыми дождевыми облаками. Когда я снова смотрю на Фибуса, его зелёные глаза широко раскрываются, и в них отражаются шок и тревога.
– Мы получим войну, если вороны вмешаются, – шепчет он мне в ответ.
Война и так уже стоит у нас на пороге, потому что Лоркану Рибаву недостаточно того, что он получил. Я не даю своим мрачным мыслям сорваться с моих губ, потому что Фибус может разволноваться ещё больше.
– Я говорю не о воронах. Данте мне должен.
Мы останавливаемся, чтобы пропустить лысых ракоккинцев с чумазыми лицами. Несмотря на то, что эльфы кричат им, чтобы они продолжали идти и опустили глаза, многие из них останавливаются, чтобы узнать, кому понадобился такой серьёзный конвой. Когда один из людей резко вздыхает и толкает локтем своего друга, я решаю, что они узнали девушку с каштановыми волосами и фиолетовыми глазами.
– Ты заключила сделку с Данте? – липкие пальцы Фибуса врезаются мне в кожу, и мы продолжаем идти.
– Не совсем. Я не фейри, забыл?
Он сглатывает, волнение и усталость ещё сильнее отражаются не его лице, несмотря на лёгкую улыбку, приподнявшую уголки его губ.
– Как я мог забыть, пиколо серпенс? Или мне следует называть тебя пиколо корво?
Его подкол снимает с меня часть напряжения.
– Ни так и ни эдак.
Он улыбается мне, когда мы выходим из кипарисового леса и подходим к воде. Наши сапоги хлюпают по мешанине из острых камешков и разбитого стекла, из которых состоит ракоккинский пляж. Когда полоска ткани с тёмно-красным пятном зацепляется за мою лодыжку, я морщу нос и нагибаюсь, чтобы снять её с себя. Зловонный порыв ветра вырывает её из моих пальцев и уносит обратно в Ракс, значительную часть пейзажа которого составляет мусор.
Я стараюсь дышать ртом и не наступать на подозрительные вещи. Я надеюсь, что одним из первых приказов Данте будет очистка этой части королевства. Как и надеюсь, что он будет достоин короны с изображением солнца, которую я помогла надеть ему на голову.
После очередной атаки ещё более зловонными порывами ветра и прибитым к берегу мусором, мы наконец-то достигаем расколотого пирса, который утопает в тёмных водах ракоккинского канала. К нему быстро приближается паром, напоминающий посетителя таверны, который выпил слишком много кувшинов вина.
С лодки доносится тихий крик, и какая-то женщина пытается поймать свой размотавшийся тюрбан, но ветер вырывает ткань из её рук.
– Займи свое чёртово место, пока не оказалась в воде вместе со своим головным убором, человек! – рявкает на неё капитан-фейри.
Как бы я хотела обладать магией, чтобы помочь ей, но я…
– Фибус! Помоги ей.
Он морщит нос.
– Я куплю ей десять новых тюрбанов, но я не собираюсь туда нырять.
– Я имела в виду, отрасти плеть или что-то типа того.
– О, это я могу…
– Никакого легкомысленного использования магии, – кричит эльф, преградив нам путь, чтобы мы обратили на него внимание.
Я жестом указываю на вздымающуюся красную ткань, которая напоминает реку крови.
– Тогда слетай и принеси его.
Маленький человечек резко поворачивает голову, и его верхняя губа искривляется от отвращения.
– Ты вообще знаешь, что плавает в этих водах?
– Да, мусор. И водяные фейри должны его собирать, а фейри огня – сжигать!
Я не осознаю, как громко я это сказала, пока лица всех присутствующих не поворачиваются в мою сторону.
– Людям следует научиться убирать за собой своё дерьмо.
Мой гнев вспыхивает.
– Когда ты только и делаешь, что пытаешься выживать…
– Тише, – Фибус сжимает моё предплечье. – Давай не будем начинать бунт в первый же день нашего возвращения.
– Я забыла, какими несправедливыми и бесчувственными могут быть люсинцы.
– Фэллон, – предупреждает меня Фибус. – Если ты не успокоишься, мы окажемся на Исолакуори раньше, чем попадём в Тарелексо, а мне очень-очень хочется полежать в своей ванне лет эдак сто, а потом проспать ещё столько же, после чего я могу отправиться за следующей порцией приключений со своей любимой преступницей.
Радужная чешуя разрезает коричневую поверхность воды, и заставляет меня перевести внимание с Фибуса и несправедливости мира фейри, в который я так сильно хотела вернуться, на змея.
Вспышка розового останавливает время и карусель мыслей в моей голове, но крик, который раздаётся сквозь грозу, выдёргивает меня из моего транса. Женщина, которая всё ещё пытается выловить свой головной убор, пятится назад, вместе с мужчиной, который удерживает её за талию, и опрокидывается на палубу вместе со своим услужливым якорем.
– Змей! – шипит она.
Все люди, сидевшие у борта лодки, пятятся прочь от него, из-за чего судно опасно накреняется.
Как же глубоко фейри заронили людям страх перед тем, что таится в наших морских водах.
Из воды поднимается рог, а затем лошадиная голова с глазами цвета обсидиана. Когда появляется первое белое кольцо, расположенное на шее существа, я резко вдыхаю и отрываю себя от Фибуса.
Несмотря на то, что Данте публично назвал меня Заклинательницей змеев, я всегда скрывала свою любовь к ним. Но теперь, когда я знаю о своём происхождении, мне больше нет надобности это делать. Я вольна отдавать свою любовь любому животному, какому только пожелаю.
Меня тут же переполняет неприятное чувство, вызванное тем, что я вернулась в королевство с первобытными законами. Я бегу по пирсу, падаю на колени и протягиваю руки. Мои пальцы готовы приласкать это прекрасное существо, по которому я так сильно скучала.
Тело Минимуса бросается ко мне, он не сводит с меня своих чёрных глаз. Свежие слёзы смешиваются с дождём на моих щеках, когда моя кожа касается скользких плавников змея. Он прижимается мордой к моей руке, и мне неважно, что вниз по его щеке стекает коричневая слизь.
Мне неважно, что отряд эльфов и люди в лодке наблюдают за моим воссоединением.
Мне неважно…
– Значит, это правда. Фэллон Росси осмелилась вернуться.
Я отрываю взгляд от Минимуса, который, должно быть, почувствовал дрожь, которую вызвал в моём теле голос Таво, потому что его голова поворачивается, а изо рта вырывается раздвоенный чёрный язык вместе с громким шипением.
Таво стоит на носу лакированной военной гондолы, его руки объяты пламенем.
– Прекрати! – кричу я. – Не нападай на него.
– Если он кинется на меня первым…
– Он не кинется.
Я провожу рукой вниз по мягким спинным плавникам Минимуса, напоминающим перья, и пытаюсь его упокоить.
– Я клянусь, что он не кинется. Пожалуйста, убери свой огонь, Таво.
– Теперь я генерал Диотто.
Несмотря на то, что он опускает ладони, огонь всё ещё пробегает по его коже.
Я ненавижу то, что Данте предоставил этому человеку столько власти, хотя могло быть и хуже… он мог сделать Даргенто своим новым генералом. Заметив китель в бордовых и золотых цветах, который украшает торс моего деда, я щелкаю языком, чтобы привлечь внимание змея.
Обхватив его огромную голову между своими ладонями, я шепчу:
– Уходи.
Минимус моргает.
Я киваю на море.
– Уходи.
Он пыхтит, прямо как Ропот, как будто его раздражает моя просьба. Я уже собираюсь надавить на его тело ладонью, как вдруг он опускается в коричневую воду, точно свернувшаяся веревка, и исчезает, оставив после себя пену цвета фуксии.
До свидания, мой дорогой зверь.
Я встаю в тот момент, когда паром пристает к берегу и врезается в пирс.
– Из-за этих гроз мою лодку скоро затопит, – ворчит сероглазый капитан с заостренными ушами, вычерпывая воду из трюма.
– Чему мы обязаны удовольствию лицезреть тебя у нас в гостях? – Таво произносит слово «удовольствие» так, как будто это что-то совсем противоположное.
– Я приехала не в гости, дорогой генерал. Я приехала домой насовсем.
Огонь наконец-то исчезает с его пальцев.
– Хм-м. Вас таких много…
Его глаза янтарного цвета как будто начинают гореть красным цветом, когда он проводит рукой по дневной щетине на своем подбородке.
– Но если ты приехала с миром, то не обращай внимания на стражников, которых я приставил к тебе ради твоей же безопасности.
Даже без его последней реплики, я прекрасно понимаю, что этого человека совершенно не заботит моя безопасность.
– И как долго меня нужно будет оберегать?
– До тех пор, пока ты будешь оставаться здесь.
– Значит, всю жизнь? – говорю я медовым голосом.
Его губы приподнимаются в коварной улыбке.
– Значит, до тех пор, пока ты не умрешь.
Мне это только кажется, или Таво мечтает как можно скорее отправить меня в могилу?
ГЛАВА 17
Таво настаивает на том, чтобы сопроводить нас с Фибусом вдоль канала.
Я не спешу садиться в военную гондолу, потому что боюсь, что новый генерал Данте планирует проехать мимо Тарелексо и отправить нас прямиком в подземелье Исолакуори, но я всё равно поднимаюсь на борт. Несмотря на то, что лодкой управляют водяной и огненный фейри, судно сильно качает.
– Тебе лучше сесть.
Фибус хватает меня за запястье, не желая касаться моих пальцев, хотя непрекращающийся дождь уже смыл с них ракоккинскую грязь.
– Почти приехали.
Я не свожу глаз с фиолетового навеса, такого же волнистого, как спинной плавник Минимуса, на котором чёрными буквами написано «Кубышка».
Я уже слышу хриплую болтовню и непристойный смех. Уже чувствую яркие ароматы еды Марчелло и Дефне, и представляю проституток, которые разгуливают вокруг в своих пикантных нарядах. Слова, которые я планирую сказать Джиане, горят у меня на языке и так и норовят сорваться с него.
Я знаю, что она хотела меня защитить, но разве не могла она рассказать мне о местонахождении бабушки и мамы? Почему я не настояла на том, чтобы она рассказала мне об этом? Потому что я была слишком сосредоточена на своей ненависти к Лоркану.
Когда мы пристаем к берегу, я высвобождаю запястье из хватки Фибуса, спрыгиваю с лодки и начинаю шагать по гладкой гальке в сторону входа в таверну, после чего распахиваю дверь.
