Текст книги "Дом горячих сердец (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Воспоминания о доме Антони омрачают мою радость, потому что я не могу думать о его доме, не думая о нём. Я закрываю глаза и начинаю представлять его, истекающего кровью в промозглом туннеле. Жив ли он? И если бы это было так, не попытались бы фейри обменять его на что-то?
Я моргаю, чтобы отогнать слёзы, которые начали подступать к моим глазам. Антони сильный и хитрый. Если кто-то и может выжить в такой невозможной ситуации, то это он.
– Останься в живых, – шепчу я, направляясь в ванную.
Распутав волосы с помощью щётки из кабаньей шерсти, хранящейся рядом с раковиной, я смотрю на кусок чёрного угля и осторожно беру его в руку. Наверное, Лору понравится, если я раскрашу своё лицо, но я беспокоюсь, что это может привлечь непрошеное внимание и вызвать недобрые перешептывания.
Я уже слышу, как его люди болтают о том, что девушка, которая раздвигает ноги для монарха, не заслуживает раскраса воина. Моё лицо начинает гореть, как и грудь. Боги, и почему меня так волнует мнение других людей?
Я кладу на место кусок угля и вытираю руки о полотенце, а затем отправляюсь в сторону комнаты Сибиллы и Маттиа.
– Сиб?
Я осторожно стучу в дверь, чтобы не побеспокоить её парня.
А потом стою и жду. Всё жду и жду. Затем я пробую нажать на ручку двери, но она не поддаётся.
– Сиб? – говорю я, на этот раз чуть громче, и затем слышу шаги.
Замок щелкает, после чего дверь открывается, и я на секунду задерживаю дыхание, потому что мне кажется, что передо мной стоит Джиа, так как у женщины, которая приветствует меня, кудрявые волосы на голове. Но затем она выходит на свет, отбрасываемый факелом, и я отпускаю свою надежду, потому что кожа этой женщины темнее, а форма лица более округлая.
Я улыбаюсь попыткам Сиб разлепить глаза.
– Уже утро?
Я киваю.
– Джиа… есть какие-нибудь новости?
Я не хочу обнадёживать свою подругу, пока обмен не состоялся, и мы не вернули её сестру, поэтому я качаю головой.
– Но думаю, что очень скоро они у нас появятся. Всё ещё хочешь позавтракать?
Она смотрит на свои голые стройные ноги, словно проверяет, прилично ли будет выйти из комнаты в таком виде.
– Будет очень странно, если я пойду на завтрак в рубашке Маттиа? Я очень не хочу снова надевать то красное платье.
– Я так уже делала. И на меня пялились.
– Значит, я пойду в его рубашке. Сейчас только найду какие-нибудь туфли и…
Она запускает пальцы в волосы и пытается их расчесать, но пальцы застревают у корней.
– О. Боги.
Она закатывает глаза, словно пытается взглянуть на свои волосы.
– Чёрт… Я спала с мокрой головой. Чёрт.
Она тянет за пряди, чтобы их выпрямить.
– Сиб, я знаю, что ты ненавидишь свои кудряшки, так что тебе, вероятно, наплевать на моё мнение, но я всё равно его тебе выскажу. Ты выглядишь шикарно.
Она прищуривает глаза, словно ожидает, что я сейчас рассмеюсь. Только я этого не делаю, потому что говорила до этого серьёзно.
– Я рада, что тебе нравятся мои кудряшки, но они не нравятся мне.
– Сиб…
– В твоей комнате кто-нибудь есть? Какой-нибудь спящий король?
Я улыбаюсь.
– Нет.
– Великолепно. Могу я воспользоваться душем и одолжить платье?
– Конечно.
Мой желудок урчит так громко, что уголки губ Сиб опускаются.
– Иди в таверну. Я встречусь с тобой там, как только усмирю свои волосы Джианы.
При упоминании имени своей сестры она сглатывает.
Я беру её руку и сжимаю.
– Лор вернёт её. Клянусь.
Она кивает, а затем оглядывается на огромное тело, зарывшееся в простыни.
Я понижаю голос:
– Он всё ещё спит?
– Ага. Подозреваю, что он попытается проспать своё горе.
А возможно ли это?
– Лучше уж апатия, чем месть, верно? – бормочет она.
Я не напоминаю ей о различных стадиях горя, и о том, что гнев без сомнения придёт на смену апатии. Ей не нужны лишние переживания. К тому же, мне кажется, что в глубине души она знает, что её парень когда-нибудь захочет отомстить за смерть своего двоюродного брата.
Мы расстаёмся с ней, когда она закрывает за собой дверь. Она отправляется в южную часть королевства, а я в «Северную таверну», где нахожу одного единственного посетителя – Бронвен. Должна признать, мне странно видеть её в этот час – уже слишком поздно для завтрака, но слишком рано для обеда.
Я подхожу к бару, за которым Коннор раскладывает зубчики чеснока и веточки розмарина в стеклянные банки. Он делает это с такой заботой, что каждому станет понятно, что ему это нравится.
– Доброе утро, Коннор.
Он поднимает на меня глаза и, о чудо, он улыбается мне. Я так удивлена, что не сразу отвечаю ему улыбкой. Но его это, похоже, не заботит, потому что уголки его пухлых губ остаются приподнятыми. Чем я это заслужила?
Я наконец-то растягиваю губы в ответной улыбке.
– Я бы хотела заказать что-нибудь из вашего утреннего меню.
И тут до меня доходит, что я ни разу не платила ему за еду и напитки, и я задаюсь вопросом – как я могу ему заплатить.
– У меня здесь есть какой-нибудь счет?
– Нет.
– Тогда… эм…
Я начинаю теребить ленточку, небрежно завязанную у меня на шее.
– И как я могу тебе заплатить?
– В Небесном королевстве никто не платит; мы торгуемся.
Из-за его акцента все его слова кажутся грубыми, но не тон его голоса.
Я укрепляюсь в своём решении.
– Если вы меня примете, то я бы хотела вам здесь помочь. Когда-то я работала в таверне, поэтому я умею…
Его глаза так сильно округляются, что я спрашиваю:
– Я сказала что-то не то?
Он оттягивает чёрный воротник своей кофты с длинным рукавом и опускает его так низко, что из-под ткани выпрыгивает медальон.
– Прости, но пара Лоркана не может работать официанткой.
Я запрокидываю голову.
– Ради Святого Котла, почему нет?
– Потому что ты… ты…
Когда он в третий раз произносит «ты», я говорю:
– Пара короля?
– Да.
Я закусываю нижнюю губу. Если бы я вышла замуж за Данте, мне пришлось бы уволиться из «Кубышки» и переехать на Исолакуори. И хотя Лор не Данте, ему, вероятно, не понравится, если я буду подавать еду и напитки его людям. Жаль, что у меня нет других навыков, которые я могла бы использовать. Видимо, сейчас самое время научиться чему-то новому.
Нонна учила меня ухаживать за растениями. Я могу заниматься садоводством с Эйрин! Так я смогу узнать её и…
– Фэллон? – голос Бронвен заставляет меня перестать думать о матери Лоркана. – Присядь и выпей со мной чаю.
И хотя это был не вопрос, и она не сказала «пожалуйста» в конце своей просьбы, хорошие манеры, которые вдалбливала в меня бабушка, заставляют меня ответить:
– Иду, зиа.
Когда я разворачиваюсь, чтобы попросить Коннора принести мне кофейник, солнце падает на медальон, висящий на кожаном ремешке, и от его вида у меня перехватывает дыхание. Это камень, но не какой-то драгоценный камень. Ценность представляет то, что вырезано на нем. По крайней мере, для меня, потому что это буква «В», точно такая же, что украшала камень маммы. Да, я понимаю, что буква «В» не является каким-то оригинальным произведением искусства, но её пересекающиеся линии не прямые, а загнуты точно так же, как на моём камешке.
Я резко перевожу взгляд на лицо Коннора.
– Что символизирует твой медальон?
Он хмурится.
Я указываю на камешек.
– А-а. Это наш символ. Вороны.
Он нежно улыбается и смотрит на камень, висящий у него под ключицами.
– Его сделал мой сын.
– А он мог сделать такой же для моей матери?
Коннор моргает и качает головой.
– Нет. Кахол не был бы рад, если бы Рид подарил камень любви его паре.
– Камень любви?
– Так мы его называем. Он делает их только для тех, кого любит.
Я смотрю на него, раскрыв рот.
– Что?
По моей спине прокатывается дрожь.
– Когда я сказала «мать», я имела в виду… я имела в виду мою мать-фейри. Агриппину.
– Фэллон? – голос Бронвен прорывается сквозь мои бурлящие мысли.
– Я сейчас.
Мой голос звучит не громче приливной волны, но поскольку Бронвен – фейри, я не сомневаюсь в том, что она прекрасно меня слышит.
– Рид когда-нибудь дарил камень любви Агриппине?
Коннор сжимает губы.
– Спроси у моего сына.
Только вот его здесь нет, а мне надо это знать.
– Пожалуйста, скажи мне.
Коннор глядит в сторону окна, и, хотя он не может видеть отсюда остров Шаббе, я чувствую направление его взгляда.
– Tà, – отвечает он, наконец, раскрывая одну из многочисленных загадок моего существования.
Не удивительно, что Рид меня ненавидит. Я уничтожила разум и тело женщины, которую он любил.
ГЛАВА 64
– Твой чай остыл, – Бронвен придвигает ко мне чай.
Я сижу напротив неё с застывшей спиной, пожираемая чувством вины.
– Вы знали про Агриппину и Рида, Бронвен?
– Я знаю всё.
Сквозь моё задумчивое настроение прорывается гнев.
– Тогда почему вы мне не рассказали?
– Ты никогда не спрашивала.
Я моргаю и смотрю на неё, а затем на чай с молоком в глиняной кружке. Она права. Я никогда не спрашивала. Какая же я глупая.
Когда я не беру кружку, она говорит:
– Пей.
– Я предпочитаю кофе.
– Чай полезнее для твоей пищеварительной системы.
Мои брови изгибаются.
– Может быть, но мне нравится…
– Фэллон, не обижай меня.
Я сжимаю зубы. Эта женщина может быть просто невыносимой. Я хватаю кружку и выпиваю её залпом, чтобы порадовать её. Вкус чая просто ужасен и напоминает сладкую грязную лужу с гнильцой, а ещё…
Я резко поднимаю взгляд от пустой кружки и смотрю в её белые глаза.
– Это для того, чтобы моё чрево оставалось пустым?
– Да, – отвечает она, не моргнув глазом.
Мой гнев принимает новые масштабы.
– Могли бы спросить меня, хочу ли я травить свои внутренности.
– Сейчас не время для того, чтобы приводить ребёнка в этот мир.
И хотя я с ней согласна, я всё ещё раздражена. Одно дело, когда нонна не дала мне забеременеть внебрачным ребёнком, но Лор – моя пара. Это должны решать мы. А не Бронвен.
– Я видела твоё будущее, Фэллон. Ты родишь троих детей. В конце концов.
– После того, как убью Данте? – бормочу я.
Солнце отражается в её молочно-белых глазах.
– Да.
– Вы ненавидите меня, Бронвен?
– Единственные люди, которых я когда-либо ненавидела, это мой отец и Мириам. Ко всем остальным я отношусь в основном равнодушно, и люблю совсем немногих.
Это странно, но после прилива гнева, я испытываю жалость. Мне жаль, что пламя её отца проникло ей в грудь и обожгло сердце.
Мой желудок сжимается. Боги, я не уверена в том, что смогу дождаться Сиб. Я умираю с голода. До такой степени, что меня начинает тошнить. И становится жарко. Так жарко. Я развязываю ленту на шее, чтобы прохладный воздух мог коснуться моей кожи.
Меня охватывает чувство беспокойства, потому что напиток нонны не воспламенил тогда мои вены.
– Что вы мне дали?
– Лазарус приготовил настойку. Это, наверное, аллергическая реакция. Она пройдёт.
– Вы пытаетесь меня отравить?
– Не будь такой глупой, Фэллон. Из-за тебя моя пара вернулась домой. Из-за тебя вороны восстали. Ты ключ к снятию заклятия Лора. Дай мне свою кружку.
Она меня всё ещё не убедила, но я отдаю ей кружку.
– Она пуста.
Она засовывает пальцы внутрь и собирает оставшиеся капли, после чего засовывает пальцы в рот и облизывает их.
– Видишь?
– Что вы не упали замертво? Да. Но вы-то выпили только каплю, а я всю кружку.
– Яд есть яд. Одна капля, и человек мёртв. Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.
Она придвигает мне корзинку с хлебом. Когда я не беру оттуда ни одной булочки, она вздыхает и тянется к моей руке, словно чувствует, где она лежит.
– Фэллон, я знаю, что я неидеальная тётя.
Она может сказать это ещё раз.
– Но я уважаю и люблю Лора и Кахола, как братьев. Я бы никогда не причинила тебе вреда, потому что я никогда не смогу причинить им вред.
И хотя мой желудок всё ещё скручивает, а температура тела нарастает, я уступаю ей и выбираю тёмную миниатюрную булочку и поглощаю её целиком. Как она и обещала, мне становится лучше.
– Вы вернёте свой… эм… дар, когда всё это закончится?
На лице Бронвен появляется тень улыбки.
– Да. Я скину пелену со своих глаз и кожи, чтобы заново родиться в Котле. И на этот раз с крыльями.
Моё сердце подпрыгивает.
– Котёл, и правда, может это сделать?
– Котёл даровал жизнь каждому существу на этой Земле, Фэллон.
Цветочный запах резко ударят мне в нос, когда Сибилла – на этот раз её черные спиральки уложены в мягкие волны и касаются плеч – опускается на скамейку рядом со мной.
– Привет, Бронвен.
– Сибилла.
Она кивает и начинает вставать.
– Увидимся позже, Фэллон.
Подумать только, когда-нибудь она сможет меня увидеть.
Сиб провожает Бронвен взглядом. Эта женщина двигается с такой грацией, что я удивляюсь тому, что когда-то приняла её за человека.
– Что я пропустила?
Столько всего, Сиб. Столько всего.
Я рассказываю ей о том, что сказала Бронвен насчёт Котла.
Радужки Сиб начинают сверкать.
– Значит, я могу попросить его сделать мои уши заострёнными?
– Может быть.
Я пытаюсь спросить Лоркана по мысленной связи, но он, должно быть, занят, потому что не отвечает мне. Я пытаюсь поговорить с ним снова, после того как ухожу из таверны, а потом ещё раз вечером, но он ни разу мне не отвечает. Я не ожидаю, что король будет прибегать ко мне по первому же зову, но эта долгая тишина начинает меня утомлять.
И когда солнце опускается за горизонт, раскрашивая небо в алые и золотые цвета, я, наконец, покидаю свою комнату и иду его искать. Но мою прогулку до его покоев прерывает пронзительный звук моего имени и взмахи крыльев.
– Фэллон!
Глаза Бронвен светятся так же ярко, как луна над волшебным куполом у неё над головой.
– Ты должна немедленно лететь со мной. Одного из воронов Лоркана подстрелили.
ГЛАВА 65
Моё сердце не издало ни звука с тех пор, как я забралась верхом на Ифу позади Бронвен.
Одного из воронов Лора подстрелили обсидиановой стрелой в ракоккинском лесу. Бронвен видела, как это произошло. Она клянется, что на её каменном наконечнике не было шабианской крови, поэтому он не мог превратиться в вечного ворона, и всё же мои лёгкие отказываются дышать.
Он пообещал, что не будет рисковать.
Он поклялся мне.
Он написал свою клятву на моём теле.
Но ему зачем-то понадобилось самому спасать положение.
Я изливаю на него весь свой гнев по мысленной связи. Он должен его услышать. Ведь ему достаточно всего одного ворона, чтобы слышать меня. Но для того, чтобы говорить со мной, ему нужны два ворона. И поскольку он мне не ответил, я решаю, что он не стал рисковать и собирать воронов вместе. Я бы назвала это мудрым решением, если бы не считала глупостью покидать стены замка.
Когда мы приближаемся к подножию горы, я прищуриваюсь, чтобы разглядеть блеск металла, но земля окутана дымкой, за которой ничего нельзя разглядеть.
– Сюда, Ифа, – кричит Бронвен нашему крылатому скакуну.
Как только мы приземляемся, я спрыгиваю с её спины, не воспользовавшись крылом, которое она вытянула.
– Где? – мой голос звучит резко, пронзая густую тишину. – Где он?
– Внутри пещеры.
Бронвен кивает на небольшое углубление в горной породе.
Я начинаю бежать, но Ифа догоняет меня.
– Помедленнее, Фэллон. И не шуми.
Моё сердце отчаянно трепещет, как и все мои конечности, но я начинаю пробираться к пещере. И когда я уже собираюсь войти внутрь, гортанный звук разрезает тишину. Я разворачиваюсь и вижу, как тело Ифы падает на землю.
Я выкрикиваю её имя, но Бронвен выставляет руки вперёд и отталкивает меня ладонями.
– Заходи в пещеру, Фэллон. Сейчас же!
– Но Ифа…
Моё сердце как будто врезается мне в горло и стирает в пыль все мои ребра.
– Лор призовет её назад, но, чтобы он смог это сделать, тебе надо его спасти. Иди же!
Я смотрю на оперение стрелы, которая торчит из тела Ифы в районе талии.
– Позволь мне её вынуть…
– Иди в пещеру немедленно, – бормочет Бронвен себе под нос.
И тут до меня доходит, что стрелы больше не жужжат рядом с нами. Если бы на нас напали, разве отряд фейри не атаковал бы нас прямо сейчас?
Что-то здесь не сходится.
«Лор!» – кричу я, и когда он мне не отвечает, я выкрикиваю его имя вслух.
– Тише, девочка! – шипит Бронвен.
Но я изо всех сил кричу имя своей пары.
Бронвен даёт мне пощечину. Меня отбрасывает назад, я прижимаю руку к горящей щеке.
– Если он тебе дорог, Фэллон… если тебе дороги вороны… немедленно заходи в пещеру.
– Нас ведь не атакуют? Это вы выстрелили в Ифу?
Я поднимаю лицо к небу.
– ЛОРКАН РИБАВ!
– Он не слышит тебя, Фэллон.
– Что вы с ним сделали?
Мои руки сжимаются в кулаки, и я осматриваюсь, ища что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Если бы я только могла добраться до Ифы и вытащить стрелу из её окаменевшего тела.
Я смотрю на оперение стрелы, а затем бросаюсь к своей беспомощной подруге. И как только кончики моих пальцев касаются тонкого оперения, в моё тело врезается поток воздуха и отбрасывает меня к стене пещеры. Я ударяюсь головой о камень, и всё плывет у меня перед глазами.
Бронвен не земляная и не воздушная фейри, а это значит… это значит, что сейчас здесь находятся другие фейри.
В течение нескольких драгоценных секунд я лежу на животе, оглушенная, но моё тело наполняет адреналин, и, сжав челюсти, я поднимаюсь на четвереньки.
– Дальше я сам, – низкий голос пригвождает моё сердце к ребрам. – Привет, Фэл.
Я поворачиваю голову в сторону пещеры, как вдруг в её тёмном проходе появляется человек в золотых доспехах в окружении четырёх остроухих солдат. И хотя Бронвен всё ещё стоит здесь, глаза Данте прикованы только ко мне.
Я резко перевожу взгляд на Бронвен.
– Ты меня обманула.
Мои лёгкие зажаты в такие тугие тиски, что горят от каждого вздоха, точно воздух вокруг меня сделан из огня.
Земля начинает вибрировать от стука копыт, усиливая и без того гулкие удары моего сердца. Я молюсь о том, чтобы всадник оказался моим другом, но меня встречает одноглазая лошадь без всадника – Арина.
Я решила, что милая лошадь пришла меня спасти, но Данте разбивает мою хрупкую надежду.
– Даргенто, помоги моей тёте оседлать её лошадь.
Моя кожа покрывается мурашками при звуке этого имени, но также… «моей тёте»? Бронвен ему рассказала? Только вчера она просила Габриэля молчать об этом.
– Будет сделано, Маэцца.
Я смотрю сквозь дымку на острые черты лица мужчины, который в течение нескольких недель мечтал о моей смерти.
– Мне не нужна помощь.
Бронвен хватает поводья Арины и забирается на кобылу с грацией опытной наездницы. Очевидно, что у неё, как и у нонны, когда-то была конюшня полная лошадей.
Мой взгляд опускается на Ифу. Она окаменела, но ведь она может слышать звуки. Когда Ифа проснётся, она расскажет обо всём Лоркану.
Лоркан…
– А Лоркана вообще подстрелили, Бронвен, или это была всего лишь уловка?
Арина дёргает головой, услышав мой голос, её глаз округляется. И хотя мне очень хочется, чтобы она подошла ближе, сбросила Бронвен со спины и выбрала меня, я боюсь, что Данте или один из его отморозков причинит ей вред.
– Я с тобой разговариваю, Бронвен!
Но она мне не отвечает.
– Имей хотя бы совесть рассказать мне, зачем ты вообще бросила меня в руки Данте!
– Мой племянник всё тебе объяснит. У вас будет полно времени на разговоры в следующие несколько дней.
Пара блестящих сапог с сияющими шпорами встаёт передо мной и загораживает от меня вероломную провидицу.
– Предлагаю продолжить наш вечер.
Данте приседает на корточки, его холодные голубые глаза впиваются в мои.
– Пошел ты, – рычу я. – Я никуда с тобой не пойду.
– Так не разговаривают со своим королём.
– Ты не мой король! Ты мне никто!
«ЛОР!!!» – кричу я по мысленной связи.
Моё сердце подпрыгивает в груди, когда в небе раздаётся грохот.
Может быть, он наконец-то меня услышал?
– Ло-о-о-р…
Данте растопыривает пальцы и направляет струю воды мне в рот. Я начинаю давиться ледяной жидкостью.
– Лучше тебе не мешкать, Данте. Я подозреваю, что Лор уже заметил её отсутствие.
Арина стучит копытом по покрытой дымкой земле, а Бронвен кивает на Ифу.
– И забери с собой этого ворона в туннели, иначе Лоркан разбудит её, и она расскажет о твоём местонахождении.
Я фыркаю. Единственное, почему Бронвен хочет, чтобы Лор не смог достать Ифу, это потому, что она боится, что Ифа расскажет о её участии.
– Лор и мой отец разорвут тебя на куски, когда узнают о твоём предательстве, Бронвен. А Киан… он станет тебя презирать.
– Только вот ни один из них не узнает об этом. В отличие от тебя, детка, я умею защищать своё сознание.
Некоторое время она смотрит на меня своими глазами, похожими на луну, после чего пришпоривает Арину и устремляется в сторону горы Лора.
Я прошу небо наполниться взмахами крыльев.
Я прошу, чтобы это была уловка, призванная выманить Данте из укрытия.
Я прошу, чтобы Бронвен не оставляла меня одну.
– БРОН…
Вода снова заполняет мой рот, и я давлюсь ей, потому что на этот раз это не тонкая струйка, а бесконечный поток, который вырывается из поднятой ладони одного из голубоглазых солдат Данте.
– Закончила кричать, Фэллон? Или моему солдату стоит ещё раз напоить тебя водой?
Я закрываю глаза и пытаюсь использовать мысленную связь. Но поскольку мои слова не достигают Лора, я представляю его и прошу свою душу перенестись к нему. Да, я оставлю своё тело без присмотра, но я и так уже не могу его защитить.
Но как бы я ни пыталась, долина не исчезает, а лицо Данте не сменяется лицом Лора. Я моргаю, чтобы прогнать своё расстройство. Почему наша связь не работает? Ответ приходит ко мне в то же самое время, когда лианы обвивают каменное тело Ифы. Чай, который дала мне Бронвен, предназначался не для моей матки, он должен был приглушить нашу связь! Вот в чём дело.
Я много раз ненавидела провидицу в прошлом, но никогда так сильно, как сейчас.
Пока Ифу тащат в пещеру, я смотрю на стрелу, торчащую из её бока. Если я сорвусь сейчас с места, я успею добежать до неё и выдернуть стрелу. По крайней мере, она будет спасена.
Один из фейри, должно быть, понимает ход моих мыслей, потому что, как только я вскакиваю на ноги, вокруг моих щиколоток обвиваются лианы, и я падаю лицом вниз на землю.
Даргенто приседает на корточки рядом со мной.
– Кажется, ты попалась, Заклинательница воронов.
Мою грудь разрывает такая ярость, что я переворачиваюсь на спину и кричу изо всех сил в надежде, что пролетающие вороны услышат меня.
– Заткни её, Сильвиус, – шипит Данте, и в то же самое время в долине начинается дождь.
Бывший… действующий?.. капитан затыкает мне рот рукой.
– Только пикни, и я поджарю твоё лицо.
Я закатываю глаза, пытаясь разглядеть выражение лица Данте. Неужели он согласен с тем, чтобы поджарить меня? Или он хочет, чтобы я умерла? Зачем тащить меня в туннели, если он хочет меня убить? Чтобы Лор не нашёл мои останки и не начал вырезать всех причастных фейри?
– Не используй на ней свой огонь, Сильвиус.
Взгляд короля фейри направлен на бушующее небо.
– Идём внутрь. Немедленно!
Когда Даргенто закидывает меня на плечо, я начинаю колотить его в спину. Жаль, что у меня нет когтей…
– Может кто-нибудь связать её чертовы руки? – рычит он.
– Сейчас, капитан, – кричит один из зеленоглазых фейри.
Ну, конечно же, твою мать, он получил свою должность назад. Вопрос в том, получил ли он её до, или после того, как Габриэль сбежал в Небесное королевство?
Пока он несёт меня в пещеру, кончики моих пальцев касаются рукояти меча, украшенной драгоценными камнями, который висит у него на поясе. Я бы могла сказать, что мне повезло, но я не верю в удачу.
Я запрокидываю голову, чтобы понять, не смотрит ли кто-нибудь на меня, но те несколько солдат, что сопровождают Данте, уже вошли в пещеру. Только он один остался снаружи. Молния освещает его суровое лицо и отражается от золотого нагрудника. Его взгляд обращен к лесу, и хотя дождь попадает мне в глаза, от меня не укрывается то, как он кивает.
Кому он кивает?
Я прищуриваюсь и замечаю тени между чёрными стволами. О, боги, там стоит целая армия, одетая в тёмные униформы, которые сливаются с ночью.
Мерда. Мерда. Мерда.
Моё сердце, которое начало опускаться из-за того, что меня несут, точно мешок с картошкой, прижимается к моему горлу.
«ЛОР!!» – кричу я по мысленной связи, когда Даргенто заходит в пещеру, и мир снаружи исчезает для меня.
Вспомнив о мече Даргенто, я вытягиваю пальцы, обхватываю ими рукоять, а затем выгибаю спину и, направив кончик меча прямо ему в позвоночник, опускаю корпус и пронзаю монстра стальным клинком.
ГЛАВА 66
Его кровь брызгает мне на лицо.
Даргенто замирает. Я могу только представить, как он опускает подбородок и видит кончик меча, который торчит из его пупка. Жаль, что мой удар не попал ему в сердце…
Сдавленное «Маэцца» срывается с его губ, а мои пальцы ещё крепче сжимают рукоять, покрытую рубинами.
Где сейчас Данте и может ли он расслышать невнятный голос Даргенто сквозь грохот грома?
– Установите дверь из обсидиана на место! – рявкает жестокий монарх. – НЕМЕДЛЕННО!
Я провожу плечом по глазам, чтобы стереть с них кровь фейри, после чего моргаю и замечаю, что тело Данте заполнило вход в грот, а украшения в его косичках и ушах сияют, словно те ядовитые растения в легендарной роще Ксемы Росси.
Земля сильно сотрясается, из-за чего с потолка начинает сыпаться пыль и мелкие камешки. А затем громкий скрежет заполняет чёрное пространство пещеры, когда гигантская каменная плита начинает опускаться на вход в гору, точно огромная пасть.
Единственный вход.
– Шевелись, Даргенто! – рявкает Данте.
Мои внутренности превращаются в лёд, а лёгкие наполняются огнём. Я не могу даже обрадоваться, когда колени Даргенто наконец-то подгибаются, и он заваливается набок. Я ожидаю удара и изо всех сил напрягаю бицепсы, так как не хочу отпускать меч.
Как только Даргенто падает на землю, клинок выходит из его живота, но рукоять остается у меня в руках. Мы падаем, моё тело разворачивается и врезается во что-то острое.
И я опять вижу звёзды.
Я моргаю, после чего начинаю толкать тяжёлое тело Даргенто своими связанными ногами, пока мне не удается выбраться из-под него.
Меня охватывает такая ярость, что я намереваюсь убить каждого фейри в этом гигантском гробу.
«Ты убьешь Данте. Ты спланируешь его убийство».
О боги… Бронвен поэтому привела меня сюда? Потому что предвидела, что я убью короля фейри под горой этой тёмной ночью?
Но эти мысли не прогоняют мой гнев. Да, может быть, существует причина для её безумия, но она всё равно, мать его, безумна. Как только я выберусь отсюда, я ударю свою тётю. Прямо в сердце.
– Что за чёрт? – бормочет Данте. – Даргенто?
Я рада, что его обостренные чувства, присущие чистокровкам, ещё не включились.
Тихо-тихо я перерезаю лиану на щиколотках стальным лезвием. Но прежде, чем перерезать ещё одну, которая связывает мои запястья, я встаю на колени и начинаю ощупывать землю, пока не нахожу какой-то большой камень, который оказывается головой Даргенто. Я начинаю водить ладонями по его спине, пока не нащупываю его лопатку. Я рада, что здесь темно. Я безусловно хочу увидеть, как жизнь покинет глаза Даргенто, но мне не хочется смотреть на то, как разрывается плоть и хлещет кровь.
– Маэцца? – зовёт кто-то.
Вероятно один из фейри, который затащил внутрь Ифу.
Данте, должно быть, почувствовал, что что-то происходит, потому что не отвечает. Я пытаюсь расслышать какие-нибудь звуки – дыхание, сердцебиение, хоть что-нибудь, что укажет на его местоположение. Но из-за моего слабого слуха, бешеного стука моего пульса и раскатов грома, сотрясающих гору, я ничего не слышу.
Почувствовав, что у меня осталось каких-нибудь несколько секунд, я направляю стальной клинок под лопатку и в сторону позвоночника Даргенто, а затем, молясь о том, что я выбрала правильное место, я поднимаюсь на ноги и вкладываю всю ярость и весь вес своего тела в меч.
Он проходит насквозь.
Мокрое бульканье сотрясает мёртвую тишину. Мерда. Я, должно быть, пронзила его лёгкое вместо сердца. Я вынимаю лезвие и снова вонзаю его. На этот раз Даргетно не издаёт ни звука.
Чьи-то руки обхватывают меня за талию и поднимают в воздух, оторвав мои сапоги от земли.
Обезумев, я резко запрокидываю голову назад, и мой череп ударяет захватчика в лицо. Переполненное адреналином, моё тело не чувствует боли, но её, должно быть, чувствует тот, кто меня схватил, потому что он издает рык, и его хватка ослабевает.
Я отпрыгиваю от него, разворачиваюсь и выставляю меч вперёд. Когда он ударяется о доспехи, я понимаю, кто меня схватил: Данте. Я мычу, когда сила моего удара отдаётся в руки. Неожиданно, мне хочется, чтобы пещера наполнилась светом, и чтобы Данте смог увидеть, что сделало со мной его предательство… в кого оно меня превратило.
И хотя я твердо стою на земле с мечом в руках, мои руки так сильно дрожат, что я начинаю переживать, что Данте может заметить, как трясётся сверкающая сталь, и услышать, как я хаотично сглатываю. Я крепко сжимаю губы, чтобы не дать вырваться ни звуку, и начинаю пятиться.
Мои ноги наступают на что-то, и раздаётся хруст, который эхом разносится в беззвучной темноте.
Лор бы сказал «focá». Меня охватывает душевная боль, когда земля сотрясается. Я молюсь о том, чтобы это был гром. Молюсь, чтобы это был гнев Лора, вызванный тем, что я покинула замок. Молюсь, чтобы это не был стук копыт армии Данте.
Тишина становится такой густой, что мне начинает казаться, что я могу ею подавиться.
Неожиданно вспыхивает пламя и снимает покров ночи. Холодный страх покрывает мою кожу, потому что единственный фейри с янтарными глазами, которого я видела рядом с Данте, был Даргенто. Неужели… неужели он выжил?
Когда я замечаю горящий факел, а затем тело Даргенто, лежащее на спине у ног Данте, я испускаю вздох, но затем моё дыхание прерывается, потому что…
Потому что огонь освещает два лица, которые я не видела в течение нескольких недель.
Одно из них я ненавижу.
А другое обожаю.
– Капелька, – задыхаясь, говорит нонна, а рука Юстуса сжимается вокруг её длинной изящной шеи.
ГЛАВА 67
– Нонна?
Кровь отливает от моих щек так быстро, что я испытываю головокружение.
Лор сказал, что она на Шаббе.
Джиа сказала…
Неужели они соврали мне, чтобы я не бросилась в Люс на её поиски?
Слёзы наполняют её зелёные глаза и текут по бледным щекам.
– Опусти меч, – говорит Юстус спокойным тоном, – или Церес умрёт.
Это не может происходить.
Это, должно быть, какая-то шутка.
Я обвожу взглядом пещеру, мои глаза опускаются на обмякшее тело Даргенто, после чего поднимаются на суровое лицо Данте.
– Я бы сделал то, что просит Юстус, Фэллон. Мой генерал безжалостный человек.
Он стоит ближе всего ко мне, но не настолько близко, чтобы мой меч мог достать до его головы. Это единственная часть его тела, не покрытая доспехами.
– Генерал? Ты заменил и Таво тоже?
Он не удостаивает меня ответом.
– Ты мог бы выбрать мир, Данте, – мой голос звучит резко, хотя все мои внутренности расплавились, точно снег на солнце.
– Мир? Перестань, Фэл. Мир никогда не стоял на повестке. Демон, которого ты пробудила, никогда бы не согласился на половину королевства.
